Преподаватель. Глава 4. Работа

Неделя пролетела незаметно, словно растворилась в череде привычных дел и новых знакомств. Работа в университете оказалась мне по душе — во многом потому, что эта среда уже стала для меня родной. Опыт, приобретённый ранее, помог быстро адаптироваться, а меньшее количество студентов в филиале делало всё гораздо спокойнее и упорядоченнее.
С методистами и педагогическим составом мы легко нашли общий язык. Их доброжелательность и профессионализм располагали к сотрудничеству, а ощущение команды придавало уверенности. Утренние часы и первая половина дня были заполнены рабочими вопросами — совещания, организация лекций, разбор учебных планов.

После обеда начиналась учёба, и это время напоминало мне о том, ради чего я здесь. Снова садиться за парту после рабочего ритма оказалось неожиданно приятно: лекции открывали новые горизонты, общение с одногруппниками привносило лёгкость и живость в повседневность. Всё происходящее выстраивалось в ритмичную цепочку, где работа и учёба дополняли друг друга, создавая баланс между ответственностью и стремлением к развитию.

Студенты с моего потока быстро уловили, что наличие "своего" человека в университете может стать для них настоящей находкой. Они охотно обращались ко мне за помощью, зная, что я всегда готова подключиться к решению общих вопросов. Вместе со старостой я старалась быть полезной, помогая разобраться с расписанием, найти нужные материалы или наладить контакт с преподавателями.
В перерывах между парами атмосфера становилась особенно оживлённой. Мы бурно обсуждали планы на досуг, делились историями и шутили. Мне рассказали о местных развлечениях: уютные кафе с живой музыкой, небольшие театры с камерными постановками, а также кинотеатры, где иногда показывали старые, но такие трогательные фильмы.
Особенно вдохновила идея квартирника у нашего однокурсника Славы. Его имя в группе звучало с особой теплотой — он был не только хорошим студентом, но и душой компании. Слава прекрасно играл на гитаре, а его девушка, как оказалось, сочиняла удивительно проникновенные стихи и песни, которые ребята называли "голосом души". Это обещало быть вечером, который надолго останется в памяти.
Ребята в нашей группе действительно оказались дружными, увлечёнными и интересными. Каждый из них имел свои особенности, хобби и маленькие "сокровища", которыми щедро делился. Я постепенно погружалась в эту атмосферу лёгкости и искренности, чувствуя, что нашла своё место. Учёба мне тоже очень нравилась: каждое занятие открывало новые горизонты, заставляя задуматься, пробовать, исследовать.

После насыщенного рабочего и учебного дня я иногда заходила в кондитерскую по пути домой, чтобы купить свежие пирожные. Возвращаясь в уютную квартиру Лилии Леопольдовны, я чувствовала, как с каждым шагом уходит усталость, а внутри были лёгкость и спокойствие. За ароматным чаем в её уютной гостиной мы проводили время, которое становилось для меня не просто отдыхом, а настоящим островком душевности и мудрости.
Я рассказывала ей свежие новости из университета: о забавных моментах на лекциях, дружных спорах с однокурсниками или неугомонной энергии студентов. Лилия Леопольдовна слушала с искренним интересом, порой добавляя свои комментарии, а порой с улыбкой вспоминая свои молодые годы. Она делилась со мной историями, которые заставляли восхищаться её жизненным опытом. Например, как она в юности, будучи ещё ассистентом, столкнулась с непростым, но вдохновляющим преподавателем, который научил её быть требовательной, но справедливой. Или о том, как её первая лекция вызвала настоящую бурю эмоций у студентов, а она до сих пор помнит их глаза, полные ожидания.
Эта удивительная женщина не имела телевизора — и, как мне казалось, совершенно не нуждалась в нём. Вечера у нас проходили тихо, но насыщенно. Мы могли разговаривать часами, обсуждая книги, которые читали, или темы, которые я готовила к следующему учебному дню. Лилия Леопольдовна порой брала на себя роль строгого, но доброго наставника, помогая мне лучше понять суть академических вопросов или подсказывая, как справляться с трудными задачами. В то же время мы бывали заняты каждый своими делами и получали удовольствие наедине с собой.

Мои тревоги, связанные с общением с «Мистером Икс», оказались напрасными. Наполненный какой-то таинственностью и слухами, его образ, казалось, не соответствовал реальности. В рабочей и учебной среде он проявлял себя как человек открытый, с лёгкостью вступающий в разговор и с живым интересом слушающий.
Среди коллег у него были приятели, с которыми он поддерживал общение. Мне даже стало казаться, что вся его загадочность проявлялась лишь в стенах университета и со студентами, словно специально созданный образ, чтобы держать студентов в напряжении. За его невозмутимым взглядом скрывалась какая-то искра, любовь к жизни и тяга к общению. Но он будто не давал этому проявиться в полной мере, сам закрывал это и прятал.

Один из его ближайших приятелей был Виктор — наш педагог по социологии. Он был человеком семейным, недавно стал отцом и буквально светился от счастья, рассказывая о своём первенце. Немного рассеянный и несобранный, Виктор компенсировал это своей искренностью и весёлым нравом. В его обществе всегда царила лёгкая и непринуждённая атмосфера, он умел разрядить любой напряжённый момент остроумной шуткой или добродушной историей из своей жизни.
Вторым приятелем был Ден или Денис Сергеевич. Этот мужчина, лет сорока пяти, казалось, вобрал в себя все черты настоящего авантюриста. "Мужчина в самом расцвете сил", как он сам любил говорить, был преподавателем английского языка, но его жизнь за пределами учебного кабинета, по его рассказам напоминала приключенческий фильм в стиле Индианы Джонса. Он успел объездить полмира, накапливая истории, которыми щедро делился с коллегами и студентами. Свободный как ветер, он поражал своей лёгкостью на подъём и умением находить общий язык с кем угодно.

На этом, пожалуй, завершался весь мужской состав нашего педагогического коллектива. Большую часть преподавателей составляли женщины, но, конечно, нельзя не упомянуть декана. Это был мужчина почтенного возраста, появлявшийся в нашем методическом кабинете нечасто, но всегда с королевским обаянием. Он умел искренне заинтересовать своими рассказами, но ещё лучше умел осыпать комплиментами, чем моментально завоёвывал благосклонность женской части коллектива. Стоило ему сказать пару добрых слов, как кабинет наполнялся лёгким хихиканьем и оживлением. С довольным видом, словно купаясь в этом внимании, он неспешно направлялся к себе в кабинет.

Мне почти не доводилось общаться с моим бывшим соседом по квартире. ОН, казалось, сам старательно избегал контактов, словно выстроил вокруг себя невидимую стену. Со студентами он держался строго и отстранённо, иногда даже холодно. Его поведение вызывало смешанные чувства — уважение к его профессионализму и лёгкую досаду от невозможности хотя бы немного понять, что скрывается за этой маской сдержанности.

Тем временем я получила тему диплома, которая обещала быть не только интересной, но и достаточно трудоёмкой. Моим куратором оказалась наша педагог по психологии — мой новый коллега и одновременно надёжный наставник. Её поддержка оказалась просто бесценной: она щедро делилась опытом, помогала советами и не жалела времени на обсуждение ключевых аспектов моей работы.
Однако у меня пока не было ноутбука, что сильно усложняло процесс. Большую часть материалов приходилось обрабатывать либо на университетском компьютере, либо перепечатывать вручную из записей в тетрадях. Это добавляло работы, но меня радовало, что я продвигаюсь вперёд. Я уже мысленно представляла, как в следующем месяце принесу куратору первую часть своей работы.

Уже на следующей неделе должен был приехать мой брат. Он собирался привезти мне мой старый, но всё ещё вполне рабочий ноутбук, который он заботливо почистил и привёл в порядок. Эта новость поднимала мне настроение — с ноутбуком подготовка материалов станет значительно проще.

Возможно, из-за своей природной общительности или, скорее, из-за того неугомонного любопытства, которое, кажется, всегда со мной, я всё же решила попробовать наладить контакт с НИМ. Его закрытость и отстраненность, словно невидимая завеса, которая манила меня всё ближе, подталкивая разглядеть, что же скрывается за этой холодной маской.
Однако я пока совершенно не представляла, как именно подступиться к этому. Простые слова приветствия, мимолётный разговор в коридоре или, может быть, какой-то общий интерес? Все мои варианты казались неубедительными, словно я пыталась достучаться до крепких дубовых дверей, за которыми он, очевидно, предпочитал находиться.
Мне хотелось, чтобы всё получилось естественно, без навязчивости. Но в глубине души я осознавала, что его закрытость — это не просто часть характера, а, возможно, стена, возведённая для защиты от чего-то. И всё же, что-то внутри меня медленно, но тянуло к нему, что это за чувство, я еще не успела понять.

Но однажды, я приблизилась на шаг ближе к нашему общению и открытию его тайны.