Тот самый?

Нет, это не может пройти прости так, вскользь, по касательной, как пощёчина, от которой почти увернулась. Пять месяцев переписки, редких встреч, редких звонков, и почти виртуальной страсти! Глупая? Смешная? Толстым усатым мужчинам верить нельзя? Особенно, если они говорят, что связаны со спецслужбами? Да, именно со спецслужбами. Ещё смешнее?
«Светочка, видимо, мы уже не увидимся. Ты навсегда останешься в моём сердце, и ни одна женщина не займёт это место». Наверное, она тоже посмеётся над этим «трогательным сообщением» года через два-три, или месяца.
Это всё  природная, врождённая деликатность. Или приобретённая? Какая разница? «На сайте знакомств с хорошей анкетой и удачными фото успех не обеспечен, но возможен», - думала полгода назад Светлана Матушкина.  Сначала ей писали странные, почти карикатурные персонажи, или до того незатейливые, что хотелось зевать, глядя на их грузные тела, облачённые в футболки и треники на фоне цветастого постельного белья и унылой расцветки обоев.
И, наконец, он – подтянутый, с чётким профилем, в солнцезащитных очках Авиаторах, на фоне песков и добела раскалённого неба.  Почти рекламный снимок. Скупые строки писем на сайте знакомств, обмен адресами электронной почты.
       Первое письмо на почту под именем «Странник» слегка озадачило, если бы была нормальная конкуренция, озадачило бы гораздо больше или даже рассмешило. Для 48-летнего мужчины такая банальная подпись! Итак, Странник. Ему удобнее писать и звонить до 18-ти часов, потом спортзал, баня, бассейн и так далее. Верит, ей так удобно - пока.
- Здравствуйте, это Светлана, я обещала позвонить.
-Свееточка! – произнёс уверенный баритон с хрипотцой, - какой у Вас голос!
-Спасибо за комплимент.
- Это не комплимент, и «спасибо» не мне, а Вашим родителям, Творцу!
После вялого пинпонга из дежурных реплик он спросил о блюде, которое Светлана любит готовить. Такого, кстати, на данном этапе её жизни не существовало. Разведена, сын целыми днями в институте, готовит что-то на скорую руку, потому ответила сумбурно.
-Понятно, готовить не любите. А я долго жил в Средней Азии, и очень люблю плов.
Он начал подробное описание его приготовления, она судорожно пыталась запомнить детали, на всякий случай и даже чиркала какие-то сокращения на попавшемся под руку листе бумаги. В памяти остался только лимон, который целиком томится вместе с рисом, а потом выжимается на плов.
Такая любовь к гастрономическим изыскам и взрослый властный голос совсем не вязались с фотографией того стройного мужчины в песках.
Руслан, так он представился, будто почувствовал, что пора менять тему, и заговорил о себе. Оказалось, что он ни, кто-нибудь, а – полковник. Лишь из-за «зависти врагов и клеветы друзей» не ставший генералом. Воевал, но всегда за рубежом, был неоднократно ранен. Знает несколько языков, и в дополнение к идеальному портрету брутального мужчины имеет чёрный пояс по каратэ.
Она - скромный офисный работник, не лишённая фантазии и интеллекта, могла ли рассчитывать на такого? Если только во снах.
Вечером Руслан выполнил своё обещание и прислал фотографии себя сегодняшнего. Парочка фоток из спортзала. О, где же тот стройный, загадочный странник, достойный участия в рекламе внедорожника или спорткара?
          На фото - плотный, немолодой мужчина с оттопыренными ушами, маленькими глазками и короткой шеей. Да, наверное, он был неплох, но это был не ОН. Очевидно, не ОН! Мечта полупрозрачной дымкой проплывала и таяла на её глазах, растворившись окончательно где-то в районе спальни. Она представила его там, и стало не по себе. 
        Светлана не хотела ничего отвечать, она не знала, что можно написать этому человеку и зачем ему писать в принципе. «Ну, как Вам мужчина, который будет сегодня сниться?», - пришло сообщение в мессенджер минут через пятнадцать после высланных фотографий. Она пошла разогревать ужин, то есть взяла паузу, чтобы понять, как вести себя дальше.
Медленно прожёвывая гречневую лапшу с овощами, женщина продолжала размышлять – честнее, конечно, избавить себя от этого человека, она делала так несколько раз, пытаясь познакомиться по интернету. «Не хочу продолжать знакомство, не важно почему, да, не в моём вкусе, если хотите правду. Наверняка понравитесь многим другим, не будем терять время», - пролепетать что-то в этом роде, только в более мягкой форме и забыть. 
Но ей стало неловко демонстративно отшивать героя неведомой войны, проливавшего свою кровь, но чаще чужую где-то в отдалённых горячих точках планеты. В результате получился такой ответ: «Выглядите Вы очень браво, наверняка с таким мужчиной никогда не бывает страшно». И получив в ответ сердечки, цветочки и поцелуйчики, удивлённо подняла брови, вздохнула и отправилась спать.
Во время следующего разговора по телефону они обменялись краткими биографиями, обозначили примерное место жительства – район столицы, чтобы определить время пути друг до друга. Он начинал ей нравится, особенно уверенный голос с хрипотцой, и безапеляционные утверждения типа - «отныне и вовеки ты будешь меня слушаться во всём». После десятилетнего брака с бесхребетным созданием они действовали.
        Однако, она никогда не любила такой типаж. А в общении - очевидные хитрости, недоговорки, имя, к которому, кажется, подойдёт после сказки Пушкина только Людмила. И она заранее знала, чувствовала, что будет ревновать ко всем Людмилам на свете, если у них сложится.
Каждый вечер он присылал сердечки в одном популярном  мессенджере и будил по утрам командой: «Марш умываться!», а дальше розочки, радуги, прочая дребедень, но тогда – условие хорошего начала дня! Светлана будто отключила разум как электрический свет в неиспользуемом помещении.
Они почему-то никак не могли встретиться, - у Руслана случались бесконечные вечерние мероприятия, и Светин университетский приятель Слава, худой, бледный и ироничный намекал, что - «очередь, видимо, до тебя никак не дойдёт».
          Руслан продолжал подогревать её интерес, например, требовал безусловной верности. «Но мы же даже не виделись», - недоумевала она, и всё же почти перестала отвечать на письма других мужчин на сайте знакомств. Потом он заказал цыплёнка табака, заранее, чтобы она могла поупражняться перед неминуемой встречей. Это было на руку Свете, и она на следующий же день кинулась разыскивать в магазине цыплят, чтобы овладеть наукой их приготовления.
      Прошла ещё неделя, цыплёнок уже хорошо получался на радость сыну-студенту, который истосковался по домашней кулинарии. А тут мама с непривычным порывом готовит кроме цыплёнка табака щи, кисели, вареники и даже плов, тот самый со сваренным лимоном внутри. «Ма, офигеть, почему ты так раньше не готовила?» «Некогда было, Максик!»
Они, наконец, увиделись в кафе на Кузнецком мосту. Немного тёмное, уютное, но незатейливое помещение с массивными столами и довольно разнообразным меню со средним для Москвы ценником. Руслан сам пригласил её сюда, не предоставив права выбора. «Может, так даже лучше. Не обязывает.», - подумала она и заказала творожный десерт и травяной чай. Светлане показалось, что он доволен её выбором и недорогой ценой чека, себе же мужчина взял свинину в пряном соусе с жареным картофелем.
Женщина ежилась, будто мёрзла, и ей не нравилась серая, мягкая, когда-то любимая, но старомодная кофта: «Зачем я её нацепила? Хорошо, что сапоги новые». Казалось ей, что подушилась она слишком сильно, и тяжёлый ванильный аромат испанской туалетной воды повис над столиком, образовав невидимое облако. Руслан в жизни оказался обаятельнее, чем на фото из спортзала, в его взгляде чувствовалась уверенность победителя. Когда ужин двигался к завершению, он  вдруг взял её правую ладонь в свои и легонько поцеловал. Светлана потом часто вспоминала этот момент, как кадр из любимого фильма.
Руслан после свидания звонил дважды в день - в обед и в шесть вечера. А однажды рассказал, как на одной загородной даче они с полковниками раскладывают пасьянс. «Светочка, может быть, и Вы скрасите наш выходной? Выезд из Москвы в 7 утра, Рижский вокзал».
«Полковники, пасьянс, семь утра? Похоже на шутку», - подумала она, и закусила губу невольно, потому что поняла, как давно ждала чего-то в этом роде. Просто провести время в обществе солидных мужчин, с которыми не пропадёшь, а если даже пропадёшь, то по-настоящему, со всего маха, вдребезги. Она не знала, почему мысли о разбитой жизни вдруг так явно всплыли в её воображении. Почему она должна пропадать?  «Конечно, пропаду», - осознала она окончательно. Но вспомнила данное самой себе после смерти матери, случившейся пять лет назад, обещание: пока сын не получит высшего образования пропадать ни в прямом, ни в переносном смысле она никакого права не имеет. «Нет, Руслан, мне неловко, не смогу.»

            Он ей приснился спустя неделю после своего последнего письма.  Душа Светланы блуждала по лабиринту, освещённому ярким безжизненным светом.  Этот свет не давал сосредоточиться, мешал идти быстрее. Она видела мужскую плотную спину, коротко стриженный затылок седеющего шатена.  Мужчина шёл очень быстро по светло-серым закоулкам, не оборачиваясь. Чтобы его догнать и заглянуть в лицо, Свете пришлось оттолкнуться от пола и полететь вслед за ним. Она во сне увидела себя со стороны, в развивающейся белой сорочке, похожую на ангела или валькирию.
      Проснувшись, женщина зажмурилась от света, бьющего в лицо сквозь неплотно занавешенную штору из окна соседнего дома. На кого же в этом сне она больше походила: на ангела или валькирию? Ангел не ищет для себя ничего, он только выполняет Высшую волю, а она?
Светлана начала жалеть, что не отправилась на тот злополучный пасьянс и, возможно, упустила шанс понравиться его друзьям, побольше о нём узнать, или просто отрастить плотно цепляющиеся ветви как у лианы или хмеля вокруг его сознания, запутать, обворожить. «И почему я заладила тогда: пропаду, пропаду. Да, что могло случиться из ряда вон, не маньяки же они?».
        После кафе они встретились у неё и, конечно, днём, когда сын на учёбе. «Взяла отгул, чтоб пуститься в загул», - кокетливо повторила она придуманную заранее рифмовку трём посвящённым, чтобы заручиться поддержкой. «С разговлением!» - произнёс Славик, узнав о предполагаемой встрече. «Будь осторожнее», - посоветовала тётя Аня, самая близкая родственница после сына. «Потом расскажешь», - проговорила подруга Рита из офиса, она всегда разговаривает вечерами по телефону очень коротко, потому что в это время неистово налаживает быт для мужа и двух сыновей.
        Отгулов у Светланы накопилось за год всего три, а от отпуска уже ничего не осталось. По итогам первого дневного свидания она убеждала себя в том, что ей всё понравилось. Сначала уселись за стол, Руслан, терзая цыплёнка табака, жалел, дескать, живёт его Светочка далековато, и от того ему неудобно часто к ней заглядывать: если бы не расстояние! Но он-то решит проблему, не сегодня и не через месяц, но когда-нибудь точно. И, между прочим, спросил, какие драгоценные камни она предпочитает. Света назвала изумруды, хотя мечталось о бриллиантах, но упоминание о бриллиантах ей почему то показалось анекдотичным.
            Он ушёл через два с половиной часа, и чуть не столкнулся в подъезде с Максимом, - сын пришёл раньше обычного. Только успела повернуть задвижку в своей комнате, когда услышала: «Я пришёл!». Светлана начала суетливо заправлять кровать, запихивать куда попало все «вещдоки» и одеваться по-домашнему, стаскивая что-то кружевное похожее на пеньюар её мамы в молодости. Решила, что Руслану такое понравится, он и вправду одобрил: «Форма одежды подходит!».
- У тебя гость был?
- Ну, был, не важно, – на кухонном столе два фужера, опорожненная на две трети бутылка, не поспоришь.
Максим вздохнул и решил не углубляться. Он увидел в предполагаемом мамином романе даже небольшой плюс – меньше будет выспрашивать и приставать, заживёт своей жизнью.
-Ма, может, договоримся, кто и по каким дням водит гостей? У тебя среда будет?
- Ну, прекрати, перестань, - она поморщилась. - Просто поболтали, выпили вина с соседкой. Если хочешь кого-то пригласить, это можно обсудить.
Она ушла в ванну, чтобы перевести дух, и продлить послевкусие после свидания, просто помечтать, вспомнить нюансы и разложить в голове по полочкам, понять, куда всё движется в её жизни.  Но сосредоточится после внезапного появления сына, было трудно. Всё смешалось. Скомкалось. Опошлилось. «Встречи по средам», - до этого она меньше всего хотела бы докатиться.
       Светлана подумала, что если никому ничего не рассказывать, то хрупкий мирок, сотворённый её иллюзий сможет устоять. Возможно, вокруг него вырастут крепкие стены в виде серьёзных отношений, и успеет высохнуть цементный раствор между кирпичиками. «Серьёзные», конечно, каждый понимает по-своему, для неё это… Для начала, когда никто кроме двоих в отношениях не маячит, не вторгается в них, когда можно позвонить ночью и днём, а лучше приехать друг ко другу, как только захочется.
Конечно, «отношения», может быть, только её фантазия, а у этого полковника всё проще. Ну как же ей нравится, что он полковник! «А хорошо ли он целуется?» - она пыталась анализировать происшедшее.  «Ну, не плохо, по крайней мере», - ей приятно выбрать определение «неплохо», как и положено опытной женщине. Вспомнила, что в десятом-одиннадцатом классах это был основной критерий, да и несколькими годами позже тоже. «А сейчас какой – надёжность? Это вообще не поймёшь, что такое, или так удобно думать, чтобы не ждать слишком многого?»
         Она рассчитывала после разрушившегося брака встретить того самого необходимого, незаменимого, гипотетически единственного. И не была склонна к флирту, отношениям «для здоровья» и всему, что не ведёт к алтарю. Годы не опошлили её отношение к супружеству, именно это слово она предпочитала слову «брак».
«Пожалуй, ощущение, что это тот самый человек, оно из многого складывается и женщине легко обмануться, если она слишком долго ждёт», - что-то в этом роде приходило на ум Свете. Ей хотелось получить знак откуда-то свыше: он – не он? Что-то особенное и в то же время естественное.
       На следующее утро увидела сообщение: «Рота подъём!». «Может это и есть знак? Но, почему рота?» -, скривилась и послала смайлик с жёлтым улыбающимся колобком в два ряда зубов, типа, смешно очень, но бывает и смешнее, когда до слёз. «Нас так много – рота? Нет не хочу, не буду об этом». Она вспомнила, что её никто ещё не будил приказами, и заставила себя поверить в то, что именно приказов-то ей в жизни не хватало.
         А уже через неделю ждала утреннюю команду, как манну небесную, и действительно не вставала с дивана, пока она не приходила. Мысли про условные рефлексы и сомнительные в своей необходимости психологические привязки тоже посещали. Слишком немного времени прошло, слишком с его стороны мало шагов сделано в её сторону, чтобы завоевать, покорить, но почему она уже готова проглотить любую наживку? «Почему, почему? Одна два года, вот почему!», - произнесла она вслух с утренней хрипотцой в голосе и пошла варить кофе. У сына в соседней комнате звучал Египоп, Максим любил шестидесятые-семидесятые в музыке и её к ним приучил.
На второй встрече Руслан накупил в магазине всякой всячины, и она была благодарна ему за каждое яблоко, бутылку испанского вина, сыр и конфеты. Щедрость умеренная, любой ресторан оказался бы дороже, но ей так давно не приносили сумки с продуктами, да и полковник в её жизни ещё не случался.
         Потом потянулось множество дней, сотканных из звонков, смс, переписок. Руслан разболелся - мучил отит, и по настоянию Светланы отправился в поликлинику. Понятно, что до неё он не знал о существовании поликлиник и их роли в выживании во время отита. Мужчина сообщил ей, что сходил в поликлинику, как она говорила. Светлане было уютно даже от мысли о том, что она заботится о сильном мужчине, и он явно нуждается в этом.
       Подкрадывалось время очередного Нового года, Руслан обещал приехать, но не успел выздороветь, а когда она начала умолять, ответил цитатой Пастернака «Все люди, посланные нам – это наше отражение. И посланы они для того, чтобы мы, смотря на этих людей, исправляли свои ошибки, и когда мы их исправляем, эти люди тоже меняются, либо уходят из нашей жизни.».
      Светлана не захотела глубоко осмыслять цитату и смиренно встретила Новый год у родной тётки, жившей в соседнем квартале. А потом наслушалась по телефону от Славика-однокурсника советов и размышлений о том, что очередь, видимо, ещё длиннее, чем предполагалось в начале, а она даже не в первой тройке.
          После Новогодней ночи и обеда Первого января обнаружилась масса времени, с которой нужно было что-то делать. Квартира убрана. Еда томилась в холодильнике дней на пять, тётя Аня была готова и свой распахнуть для племянницы.  А сын пропадал у девушки и отказывался с ней знакомить и приводить домой при маме.
    -Я её испугаюсь или она меня?
  - Маа, ну и шуточки у тебя. Жениться не собираюсь, знакомить пока незачем.
   - Какие же вы, мужчины жестокие!
      -Мы – рассудительные.
     Свету снедала тоска и она жалела о том, что растеряла в замужестве всех подруг, на которых вечно не хватало времени, а после развода не стала вновь выстраивать разрушенные мосты. Единственная и не очень близкая, если честно, подруга Рита не могла приехать даже на полчаса – гости, готовка. Они и раньше общались в основном в офисе. Зато та посоветовала найти другого по интернету или пойти в церковь, а, может быть, потратиться на психолога или астролога.
Движимая интуицией и желанием сэкономить, Светлана остановилась на церкви. Потому что там никто не считает пожертвований, а свечки стоят по-разному. На самом деле ей было жалко тратиться на себя, тем более, когда эффект от траты совсем не очевиден – это даже не украшение, не билет в кино, а что-то из разряда - как бы себя утешить. Такая предусмотрительность сформировалась у неё за годы в замужестве, когда нужно было решать почти всё за двоих и жить на одну зарплату и небольшие подработки супруга. С тех пор имя Семён - самое нелюбимое.
          Ещё дешевле просто зайти в интернет и нахлебаться информации из астрологических прогнозов и гороскопов. Но, когда было особенно сложно, в Свете просыпался кинестетик, с желанием всё попробовать наощупь, полистать журнал или книжку. Потому она устремилась на поиски ларьков с журналами, этого исчезающего вида строений на московских улицах. И тут, во время её попыток найти ларёк в тех местах, где она их помнила, зазвонил колокол к обедне. Она вздрогнула, начала искать источник звона и, увидев купола, сощурившись от сияния солнца, отражённого на позолоте, повернула к храму.
          Сначала, когда она только вошла, ей было неуютно и неловко, будто какая-то сила выталкивала наружу, потом стало душно и опять захотелось выбежать.
      - Ну, хватит, зачем-то ты сюда пришла, - Услышала она за спиной. Обернувшись увидела двух женщин постарше и помоложе. Та, что помоложе, лет тридцати пяти всхлипывала, и Света будто увидела себя, такая же несчастная, как и она, наверняка обманутая кем-то. Ей показалось, что сейчас именно такие женщины соберутся здесь со всех близлежащих домов и заревут хором, сотрясая старые строгие стены храма, а он будет всё так же не преклонен к их мольбам. Потому как сами виноваты, не маленькие уже, и не в первые попались на крючок своих же иллюзий.
Эти размышления, чувство сопричастности и общности со многими другими творениями женского рода её немного успокоили. Но храм казался ей по-прежнему непреклонным в своём внутреннем знании как на самом деле надо поступать.
- Так дело то не в храме, а в Господе, Он принимает и прощает. – снова услышала она, но не за спиной, а справа от себя голос той же самой женщины, обращающейся к спутнице.
«Тут ещё и мысли мои читают», - подумала Света и, чтобы спрятаться от вездесущего голоса отошла в дальний угол со скамьями.
Женщину успокоила тишина, обволакивающая всё вокруг, несмотря на редкие реплики людей, присела на скамью у стены и внезапно задремала. Ей снился сад как у бабушки в августе, когда яблоки уже созревают и вокруг так много солнца. Проснулась только во время начала вечерней службы и долго приходила в себя, вспоминая, где она. Впервые в тот вечер к ней ненадолго вернулся покой, о существовании которого она уже в принципе забыла. 
Света стала забегать в православный храм перед работой и ставить свечки за совместную жизнь с Русланом, молилась в платке, тем самым показывая небесам, что считает себя замужнею почти, и пусть это имеют в виду те, кому следует, там наверху. Придя домой, падала на колени только успев снять пальто и надев платок, обычная шапка или берет не подходили для таких случаев, и картинно размашисто крестясь, молилась со слезами о том, чтобы всё у неё с Русланом как-то устроилось.
Прошли три недели после Нового года, и черты лица Руслана стали в её сознании расплываться и меняться в зависимости от настроения – то лоб покрывался резкими морщинами, то нос казался слишком крупным.
        Со встречей не ладилось. У мужчины всё время что-то происходило то с внезапно приехали родственники, требующие с утра до вечера его неусыпного внимания, то заболела любимая кошка. А потом жена, брак с которой он называл фиктивным, вынужденным и временным, требовала вызвать по очереди сантехника, электрика и плотника.
Руслан, разумеется, просто мечтал встретиться со Светой, но злой рок был к влюблённым как-то особенно зол. На её уговоры увидеться хотя бы в метро, просто обняться, выпить кофе, он отвечал скомкано.
Свидание всё-таки приближалось: время стёрло все мелкие злоключения и светины претензии таяли перед почти безумным желанием увидеться.
         В день, когда они должны были потратить её последний отгул, оставшийся с прошлого года, она написала ему раз пятнадцать, не веря, почти истер, по поводу того: приедет или нет.
      Приехал, пожурил её с порога за назойливость: «Эх, бедные твои мужики!», а потом вручил торжественно букет из девяти красных роз.  Она чуть не задохнулась от нахлынувшей благодарности и засуетилась, оправдываясь почти скороговоркой: и правда, с чего она взяла, что Руслан может не приехать к ней, если обещал.
Побежала накрывать на стол, и только теперь поняла, какую роковую ошибку совершила – пересушила говядину под сыром! Оставила её доходить, выключив духовку, а делать этого нельзя было категорически! За картофельное пюре он поставил ей тройку, отметив, что любви в нём не хватает и сырого яичка, за оливье четвёрку, потому как она всё-таки нарезала в него варёную курицу, а не колбасу. А говядину медленно жевал, хмурился и молчал.
        В этот момент он напоминал ей божка, который требует жертв, но принимает далеко не все. Чаша весов с её достоинствами и недостатками перетянула в пользу вторых. Она читала это в его в глазах, но отказывалась верить. Положение поправил, но не спас капустный пирог, Руслан ел его сосредоточенно и потянулся за вторым куском. Тут Света почувствовала себя униженной, выпрашивающей внимания, словно милостыни и её затошнило.
- Я сейчас. Мне на балкон нужно на минутку!
Морозный голубоватый воздух освежил и облегчил её муки – «Будь что будет», - словно пропел ветер над её головой, и она вернулась в комнату успокоившейся. Несмотря на душевную толстокожесть, Руслан почувствовал изменение в своей подруге и, подмигнув, всё-таки поблагодарил за обед.
- Светик, у меня ещё целых два часа, - очертил разом временные границы и покосился на диван.
Через  час пятьдесят восемь минут он надевал ботинки и добротный пуховик, сидевший на его сбитой фигуре плотно и солидно, запах дорогого мужского парфюма легко кружил ей голову, Света чувствовала, как пространство вновь обрело гармонию и опору.
- Пока, я позвоню, - поцеловал её в щёку, пощекотав усами.
         Поздно вечером написал, что он словно на облачке после свидания с ней и облачко летит и летит куда-то, куда, он и сам не знает, а потом добавил в следующем сообщении: «Светочка, наверное, мы уже не увидимся. Ты навсегда останешься в моём сердце, и ни одна женщина не займёт это место».
       «Я люблю тебя»- зачем-то ответила она, а он уже не ответил ничего. Руслане вообще больше не писал, и самым обидным был для неё факт отвергнутого признания, слегка надуманного, даже напыщенного при всей простоте фразы, если брать во внимание контекст. Света словно хотела перекинуть с помощью трёх простых слов новый мостик, а писать, наверное, надо было о другом: «Я обязательно научусь готовить говядину!». Но было поздно, если бы она не написала тех трёх слов, то понимание отверженности не было бы таким горьким.
        Сначала она пыталась размышлять. «Написал, что плывёт на облачке… Значит, ему было хорошо? Или главное следует дальше, что он плывёт неизвестно куда? Неизвестно мне, видимо, но не ему… А, может быть, что-то банальное, выронил телефон, но тогда он мог бы найти меня по адресу». Так она рассуждала, а потом наваливалась боль, поселившаяся в грудной клетке, и мешала нормально дышать, сердце билось нервно и громко, особенно по ночам.
Проблема была в том, что она не могла успокоиться и просто ждать, когда всё в голове уляжется и забудется, ей нужен был ответ - любой. Ей казалось, что произошло недоразумение, а не сознательный разрыв. И полный информационный вакуум оказался чрезмерной пыткой.
Тишина перевалила за вторую неделю, она разрасталась в её голове, вытягивала силы и смыслы. Слёзные ночи и опухшие глаза по утрам. Ведь нужно ещё рабоотать! Однажды она вспомнила о том, что ещё остался его е-mail и долго подбирала слова для письма, сталась быть в нём нежной и независимой, но получилось сумбурно, зажмурившись, она его всё-таки отправила, ведь дело не совсем в содержании, а в том, чтобы просто напомнить о себе, а там как будет.
Хорошо, что зима ещё не закончилась, и было естественное оправдание тому, что ей постоянно хотелось кутаться. В офисе она жаловалась на холод, простуду и частенько убегала пораньше домой. Зачем? Побродить там, где они бывали, где он отпускал её, не разрешая двигаться с ним дальше - у метро «Кузнецкий мост», или  «Сухаревская», где-то неподалёку он посещал спортивный клуб, бассейн и баню, во всяком случае, так говорил.
       Светлана обследовала почти  все спортклубы и бассейны в радиусе нескольких километров от двух станций метро, некоторые были закрытыми, мужскими, бойцовскими. Стояла после работы подолгу у дверей или вывесок, иногда заглядывала внутрь, а потом отправлялась исследовать очередной бассейн.
        Наконец, в одном из них кто-то в синей резиновой шапочке и очках для плавания, а главное с усами и брюшком, примерно той же, как у Руслана комплекции и роста очертил нелогичную траекторию, прижимаясь к стене, и исчез в мужской раздевалке. Именно из-за этой нелогичности передвижения она обратила на мужчину внимание.
Уверенности, что это был Руслан, у неё не было из-за близорукости: минус три для расстояния в несколько десятков метров достаточно, чтобы сомневаться, тем более, если на голове пловца резиновая шапочка и очки.  А поспешность, с которой человек скрылся за дверью, тоже объяснима - ему холодно, он торопится в душ.
Светлана, чтобы быть незаметной, встала вдоль стены за дверью, поглотившей предполагаемого Руслана, а не напротив неё. При таком расположении она видела выходящих из двери мужчин со спины.
Помещение бассейна словно из 80-х: светло-зелёная дверь в раздевалку кажется скользкой, пол выложен жёлтой и коричневой плиткой, странно видеть такой в центре Москвы. Зато бассейн большой, вытянутый, с множеством дорожек, тренироваться, нырять с помоста вполне удобно.
      Дверь открывалась и закрывалась с легким хлопком, выпускала и принимала мужчин разного возраста, крепких и подтянутых как на подбор. Каждый из них выправкой и самоуверенностью, исходившей даже от спины, напоминал Руслана, они были словно из одного теста.
Вновь открылась дверь и выпустила троих, двое сзади шли плотно плечом к плечу, а впереди ещё один, чуть ниже ростом, они почти маршировали. Светлана не решилась подбежать и обогнать тех двоих, хотя тот, что впереди показался ей особенно похожим на Руслана. Она позже поняла, что общее сходство выражалось в сдержанной манере одеваться и коротких стрижках, а ещё в выправке и накаченных шеях, очень уж хорошо и ладно было всё «прикручено» у этих мужчин.
Как только они скрылись за дверью, выходящей к коридору, ведущему на лестницу и к лифтам, она начала считать до шестидесяти, чтобы отделить минуту для нужной дистанции, но досчитав до сорока девяти, рванула вслед за ними. Мужчины удалялись в сторону лифта, один обернулся медленно и как бы между прочим. Они сели в лифт, Светлана могла бы их попросить подождать, но не решилась - дух перехватило. Лифт покатил ввысь, с цокольного этажа, где находился бассейн, а она двинулась по лестнице вверх. Услышала скрип подъёмника, открывающиеся двери, потом шаги над головой. Светлана невольно замедлила бег, словно уговаривала себя, свою душу, что тело не может сейчас бежать быстрее: она всё-таки боялась.
Входная дверь распахнулась, когда она поднялась по лестнице на пролёт, ведущий к выходу, и увидела, как эти трое в такой же очерёдности: двое почти плечом к плечу сзади, а предположительно Руслан впереди выходят из двери.
- Руслан! – позвала она, никто не оглянулся.
Тройка двинулась к припаркованному внедорожнику, первый успел сесть в машину, а двое открывали дверцы, когда она подбежала почти вплотную.
- Руслан! Это ты? –  она остановилась в нескольких метрах от машины. Метель её обвивала и распахивала пальто, в тёмных волнах волос виднелись снежинки, глаза распахнутые, круглые, глупые. Она будто увидела себя и свою жалкую попытку добиться правды со стороны.
- Женщина, девушка, здесь нет таких, извините, - произнёс один из двоих, густым, властным баритоном.
- Хорошо, допустим, я ошиблась, но подвезите до метро хотя бы, я замёрзла.
- Нет, не получится.
- Я заплачу как за такси.
Они больше не отвечали. Сели в машину и уехали. Света поникла, плечи упали, рот скривился, и уголки губ поползли вниз. Ей показалось, что её бросили снова, самое время расплакаться, но не получалось. «Может быть не он? Нет же никаких конкретных подтверждений? Теперь бы просто добраться до дома и выпить чаю с водкой и малиновым вареньем. Есть такое проверенное средство от холода. Чашка черного чая, малиновое варенье, две столовые ложки водки, и чтоб наверняка одна таблетка аспирина. А потом спать!», - вслух или про себя она это говорила? О, нет, так бы она думала, если бы была спокойна и удовлетворена содеянным, а получилось по-другому.
Света почувствовала, что замерзает, запахнулась в пальто, не догадавшись застегнуться, натянула капюшон и вот так, обхватив себя  руками, удерживая воскрылия верхней одежды и объёмную тёмно-серую  сумку, периодически соскальзывающую с плеча, пошла к метро. Ветер дул в лицо, сейчас он и не мог иначе, было бы не кинематографично, не соответствовало бы моменту.  На улице встречалось на удивление мало людей, хотя на часах не больше полдевятого. «Хорошо, что начало марта, а не декабря, всё-таки теплее и есть надежда добраться живой до дома», - подумала она. «А кто меня ждёт дома? Сын? Ждёт ли?», «Ну хватит строить из себя потенциальную самоубийцу, возьми себя за шкирку, ты ещё очень даже», - подбадривала светлая, оптимистичная сторона её личности. «Кстати, и Руслан так считал…».
Она изменила направление, чтобы ветер не бил в лицо, и продолжила путь к метро «Сухаревская», не веря, что он когда-нибудь закончится, просто шла.
       В переходе к метро Светлана начала изучать себя в стеклянных поверхностях, потому что не могла найти зеркало и поняла, что растрёпана не только внутренне, но и внешне, в таком виде и полиция может остановить. Стряхнула снег с пальто и волос, застегнулась, вытерла лицо влажной салфеткой, растянула рот в улыбке просто, чтобы почувствовать мышцы, и стало чуть легче.
Дома в ванной долго грела кисти рук под струёй тёплой водой и пыталась думать о простых нужных вещах: есть горячая вода, еда в холодильнике, одежда в шкафу. Русланом ей хотелось стошнить, не вырвать из сердца, а исторгнуть изнутри, очиститься от него насильственным способом.
Потом  ещё случались сны, они дополняли реальность своим особенным содержанием, как будто достраивали нижнюю, подводную часть айсберга после того, как Руслан отправил последнюю смс.  Чаще во снах он шел по лабиринтам комнат коммунальной квартиры, а она пыталась его позвать, но не могла вспомнить как его зовут, и пыталась коснуться плеча, но не успевала за ним, ноги вязли в плотных воздушных слоях и она неизбежно теряла его из виду.
Однажды во сне он пригласил её танцевать в белой круглой комнате. «Я должен признаться Вам, мой инструктор Инесса Валентиновна учила меня, обращаясь с женщинами не доходить до грани, за которой может быть бена крука цдали кудыр васа мера…». «Не скрывай, не скрывай от меня ничего, не уходи!» - лепетала она просыпаясь.
Что ещё у неё осталось? Воспоминания? Что в них особенного, необычного? Только то, что она в них увязла, потому что оскорблена, и ей больно передвигаться в пространстве, где столько расставленных сетей, а она их не видит, оказывается. Их, наверное, почти никто не видит, иначе они бы не были сетями, а ловцы уходили бы ни с чем и гибли с голоду.
Светлана фантазировала, пока снова не подступал к горлу и не давил изнутри стыд. «Никогда, никогда больше не пойду на сговор со своей душой. Он мне не понравился, зачем вдруг я решила заняться благотворительностью, и не отшила сразу. Он бы не умер от этого, вычеркнул бы меня из длинного списка претенденток и не более».
По ночам во снах Руслан снова приходил и рассказывал ей что-то про тайные военные операции, невнятно, иногда шёпотом на ухо, а потом улетал в форточку или растворялся, и никогда не доводил историю до финала, будто их могли услышать или он вспоминал, что «не положено». Однажды признался, что он белый маг и знает разные способы манипуляций. Впрочем, это не было новостью для неё даже во сне.
По утрам Светлана с грустью рассматривала синеватые круги под глазами, которые теперь казались ещё темнее. Она почти перестала готовить, общалась минимально, только на работе и по крайней необходимости, одевалась в серое и чёрное.
       Её удивляло только, что аппетит не потерян, она с удовольствием потребляла снедь из кулинарии, особенно налегая на сладкое, наблюдала, как густой горячий шоколад медленно протекает по гортани, как бодрит отбивная с чесноком, как приятно её жевать и наполняться энергией. Правда, в эти моменты она вспоминала, как когда-то была вегетарианкой, и в те времена мысль, что она кого-то ест притупляла аппетит.
            - Светуля, так у тебя депрессия, тебе к врачу надо бы, и прибавила ты килограмм пять, поэтому-то в чёрное вырядилась? - сказала однажды тётка Аня, 65-летняя ухоженная женщина с аккуратным бобом из густых полуседых волос. «Тётка» –  она сама так просила себя называть, потому что любила иронизировать над возрастом, видимо, невольно защищаясь.
- Оказывается, я не люблю мужчин, я люблю поесть! – с ухмылкой  ответила Светлана. – Новые радости жизни! Буду толстой и довольной!
- Да, «великое приобретение быть благочестивым и довольным».
- Кажется, это совсем про другое, но, если очень честно, не была я благочестивой, может, потому и сейчас не довольна. А это весь пирог или вторая часть в холодильнике?
- Для тебя весь, – тётка Аня рассмеялась, на передних зубах изящные брекеты, бежевый шёлковый домашний костюм с широкими брюками, безупречный маникюр.
- Ну как тебе удаётся оставаться такой идеальной? Тоже мне - тётка!
- Я люблю красоту, выбираю её среди хлама и жизненного мусора, - она окинула взглядом светлую столовую, где не было лишних вещей. – Наверное, я люблю красоту больше, чем мужчин, в том числе. Не скажу, что это универсальный рецепт счастья, но меня устраивает.
- Именно поэтому я почти не общалась с тобой полгода, хотела как-то сама сориентироваться и не врать себе. Ты на меня влияешь, я начинаю верить, что хочу жить так же, как ты, но это невозможно.
- Сколько драмы в интонациях! Я же тебе никогда не навязывала свои предпочтения, я перегорела давно, мне хватило двух разочарований. Не обижайся, и не пропадай, не забывай свою тётку, - они обнялись. 
       «Кажется, буду жить», - вслух сказала она, шагая по улице, не вытирая слёзы на скулах, и русоволосая девушка лет шестнадцати оглянулась и посмотрела почти испуганно. Светлана плотно сжала губы и ускорила шаг.
Она приближалась к храму, его купола горели сквозь её слёзы размыто-золотистым. Время перед вечерней службой тихое, свечу зажечь было нельзя, а ей так хотелось посмотреть на её тихое пламя и попросить об освобождении. Мученический лик Христа будто говорил ей о том, что не она одна страдала и тяжесть её не так уж велика, скорее усугублена раненным самолюбием. Эта мысль такая ясная, внезапная, простая, будто осветила её погребённый под грудой чувств разум. «Эй, нет, нет, я не буду больше водима только чувствами», - подумала она, и тут услышала: «Богу для нас правды не жалко», - так говорил священник, стоя к ней спиной и обращаясь к женщине, торгующей, свечками, книгами и крестиками.
«Вот бы и мне узнать, что происходит на самом деле. Если Бог есть, и я ему не безразлична», - подумала она.
         Дома тем вечером Светлана, с кружкой зелёного чая на столе, перебирала почту в компьютере.  Пора было почистить папку спама, она в этом видела сегодня некий ритуал по очищению разума от прошлого, но решила сначала пролистать попавшие в неё письма. Иногда там случалось найти вполне полезную информацию.
       Среди потока пёстрых, но безликих сообщений она увидела письмо от своей неизвестной тёзки, неизвестной, потому что даже не слышала такую фамилию – Провоторова. Письмо пришло две недели назад, судя по дате, и почему-то попало в спам.
         «Вы меня, конечно, не знаете», - прочла она первую строку и была почти уверена, что далее последует коммерческое предложение или душераздирающий призыв о помощи несуществующим в природе людям, но решила дочитать.
       «Я увидела Ваше письмо случайно, у Вашего знакомого Руслана был открыт компьютер. Он меня начал уверять, что Вы - сумасшедшая, пристали к нему сами, и он вынужден был удалить все контакты, не отвечать на письма. Но я -то вижу, что письмо Ваше хорошее и Вы – красивая. Не унижайтесь, не ищите его. Он даже не Руслан вовсе и не тот за кого себя выдаёт, если говорить о его воинской службе, кстати.
        Мы встречались с ним год, он, как правило, выбирает женщин с именем Светлана, как у нас, потому что так зовут его жену, а он ей дорожит. Человек опасный, и лучше его не искать и не пытаться вернуть.  Я его бросила, когда узнала ещё и о Вас. Отрывается, кризис среднего возраста, видимо. Но пусть  без нас с Вами».
Света неловко двинула правым локтем, чашка с недопитым чаем с края стола, покачнувшись, полетела на пол, она закрыла ладонями лицо. Меньше всего ей хотелось солидарности с любовницей псевдо-Руслана, но после эмоционального шока, именно к ней она чувствовала симпатию и даже благодарность. «Вот и ответ!».
Ночью во сне светлое существо, похожее на ангела, врачевало её открытую рану в районе солнечного сплетения. Её круглые края сочились кровью, но после прикосновения полупрозрачных, светящихся рук, источающих мягкое тепло, рана начала исчезать на глазах, сначала затянулась и выровнялась кожа, а поверх неё сплелись тонкие ниточки разорванной ткани любимой блузки в синюю клетку. Светлана смотрела на «операцию» из-под потолка, а её  тело неподвижно лежать на узкой кушетке. «Ты исцелена!», - от этих слов она проснулась.