de omnibus dubitandum 48. 481

    ЧАСТЬ СОРОК ВОСЬМАЯ (1713-1715)

    Глава 48.481. РАБА БОЖИЯ ЕВДОКИЯ…

    3 июля 1704 (1715 – Л.С.)

    Царевна Евдокия Алексеевна (Москва, 17 февраля/2 марта (1 марта в високосные годы) 1650 – Москва, 10/23 мая 1715). Старшая дочь Царя Алексея I Михайловича большую часть своей жизни находилась в царском тереме. Евдокия, умерла в 62/65 года/лет в 1712/1715. По характеру она была замкнутой, практически ни с кем не общалась.

    В 1689 году 39-летняя Евдокия (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных продажных, дипломированных горе-историков – Л.С.) уличена была если не в участии, то в сочувствии замыслам сестры Софии, почему и подверглась стеснениям опалы. Удалилась в московский Новодевичий монастырь*, в котором жила до конца своих дней без принятия монашеского пострига. Одна из святынь Новодевичьего монастыря – икона Божией Матери Иверская – находилась в келье Царевны. Погребена в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря.

*) При первых Романовых Новодевичий монастырь вновь стал царским богомольем. Но настоящим расцветом обернулись для него годы регентства царевны Софьи (на самом деле Евдокии – Л.С.) Алексеевны (1682–1689), которая избрала обитель на Девичьем поле в качестве своей загородной резиденции и энергично занялась ее украшением. Тогда-то и сложился неповторимый, сохранившийся до нашего времени, архитектурный ансамбль, поражающий своим поистине царским великолепием.

    Подозревала ли «вырвавшаяся из терема на свободу» 39-летняя царевна Евдокия Алексеевна, что Новодевичий станет впоследствии местом ее заключения? Может быть… Но, прежде всего, возводя здесь роскошные храмы и дворцы, она стремилась показать свое могущество, богатство и просвещенность. Умная, смелая, образованная, «девица-богатырь», как именует Софью (на самом деле Евдокию – Л.С.) историк Соловьев, не желала возвращаться в «теремное» заключение. Часто приезжала она в обитель с младшим сводным братом, царем Петром Алексеевичем, на богомолье, здесь же встречалась с преданными людьми и щедро награждала стрельцов.

    Последовательно и упорно боролась Софья (на самом деле Евдокия – Л.С.) за царский скипетр со своим венценосным братом. Однако стрелецкий бунт 1689 г. положил конец ее правлению. «За известные подстрекательства, — гласил приказ молодого Петра Алексеевича, — нимало умедля шла б она из дворца в Новодевичь монастырь».

    Став из ктитора узницей, Софья (на самом деле Евдокия – Л.С.) и в стенах обители не оставила властолюбивых замыслов: в 1689 г. был поднят очередной стрелецкий бунт, жестоко подавленный Петром Алексеевичем {(а не клоном лжеПетра [Исаакием (Фридрихом Петером Гогенцоллерном) – Л.С.]}. Этот мятеж привел в монастырь на Девичьем поле еще двух сестер-царевен: Евдокию и Екатерину Алексеевен.

    Саму же Софью (на самом деле Евдокию – Л.С.) в 20-х числах октября 1689 г. при игумении Памфилии (Потемкиной) в Смоленском соборе постригли с именем Сусанны и поместили «для крепкого содержания» в стрелецкой караульне при Напрудной башне. Она получала денежное и продовольственное содержание от дворца, но была строго ограничена в общении, находясь под охраной солдат-преображенцев (пока ещё не наемников – Л.С.). «А певчих в монастырь не пускать, — писал клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) – Л.С.], а не настоящий Петр Алексеевич доверенному лицу, — поют и старицы хорошо, лишь бы вера была, а не так, что в церкви „Спаси от бед…“ поют, а в паперти деньги на убийство дают».

    Той же осенью на Девичьем поле под стенами монастыря, напротив келий царевны, которую клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн) – Л.С.] стал называть не иначе как «третья особа» или «зазорное лицо», были поставлены 193 виселицы. В течение пяти месяцев, до самой весны, висели на них трупы казненных стрельцов. В руках они держали челобитные, в которых звали Софью (на самом деле Евдокию – Л.С.) на царство.

    По приказу клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна) – Л.С.] монастырь перешел в ведение Преображенского приказа, который в то время исполнял назначение министерства внутренних дел и ведомства исполнения наказаний. Вход в обитель был закрыт, свидания монахинь с родственниками ограничены и поставлены под надзор. Текст указа по повелению клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна) – Л.С.] был прибит на святых вратах. Так Новодевичий монастырь, говоря современным языком, превратился в режимный объект, а опальная царевна разделила участь многих политиков-мужчин.

    Прожив в обители пять (семнадцать – Л.С.) лет, инокиня Сусанна преставилась 3 июля 1704 (1715 – Л.С.) г., за год до этого приняв великую схиму с прежним именем. Несмотря на опалу, сестры монастыря всегда почитали царевну великой госпожой и «святого дому из давних лет строительницей». В игуменских кельях хранился (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков и даже насельниц Новодевичьего монастыря – Л.С.) запрещенный клоном лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна) – Л.С.] портрет Софьи «в орлах», а место ее заключения — стрелецкая караульня при Напрудной башне — именовалась не иначе как [(по утверждению современной монахини Евдокии (Киреевой) – Л.С.] «дворцом блаженныя памяти схимонахини царевны Софии Алексеевны».

    Гробницу царственной узницы (изготовленную фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков и даже насельниц Новодевичьего монастыря – Л.С.) и сейчас можно видеть в юго-западном углу Смоленского собора**.

**) Одно из самых крупных кладбищ аристократии Московского государства XVI–XVII вв. находится в московском Новодевичьем монастыре. Его наиболее многочисленная часть сосредоточена в погребальном склепе главной монастырской церкви во имя Смоленского Образа Богородицы. Надписи на десятках памятников в склепе известны с конца XVIII в., но только в ходе реставрации 1880-х гг. впервые были открыты каменные саркофаги и надписи на них. Информация об этой реставрации не была опубликована. С 1990-х гг. стал известен план и описание изученных при реставрации погребений. Эти данные также не были опубликованы.

В рамках подготовки к празднованию 500-летия основания Новодевичьего монастыря в Москве велись самые активные работы по его реставрации и благоустройству. Их сопровождали фундаментальные научные работы, для которых была создана Новодевичья археологическая экспедиция Института археологии РАН (руководитель Л.А. Беляев) [См.: Беляев Л.А., Григорян С.Б., Шуляев С.Г. Некрополь Cмоленского собора Новодевичьего монастыря XVI–XVII вв. Исследования 2017–2018 гг.: методы и результаты // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2019. № 4. С. 112–127]. Среди ее задач важное место занимало изучение подклета собора Смоленского Образа Богородицы с его уникальным по сохранности некрополем, вошедшим в русскую историографию еще в XVIII в. благодаря публикации надписей в «Древней российской вивлиофике» в 1791 г. [Надписи, находящиеся в Новодевичьем Московском монастыре в церквах и разных местах над умершими // Древняя российская вивлиофика. Изд. 2-е. Ч. 19. М., 1791. С. 293–304] Как и во всем проекте, члены комиссии стремились максимально использовать возможности смежных дисциплин, прежде всего источниковедения, не ограничиваясь изучением материальных остатков, но прибегая к углубленному архивному поиску. Это позволило им рассмотреть ряд документов, интересных с точки зрения генеалогии, поминального обряда и пространственной организации аристократических кладбищ Московского царства. Эти документы по утверждению членов комиссии раскрывают особенности реставрационных исследований и методов церковных историков последней четверти XIX в., а также предоставили в  распоряжение комиссии важные памятники эпиграфики, сейчас недоступные или поврежденные.

Задача данной статьи — ввести в научный оборот план, составленный в ходе реставрационных работ, проходивших в подклете Смоленского собора в 1880-х гг.

Документ был известен и ранее: на него обратила внимание сотрудник Государственного исторического музея О.А. Трубникова, сославшись на шифр дела в архиве г. Москвы [Трубникова О.А. История некрополя Новодевичьего монастыря (30-е гг. XVI в. — 30-е гг. XX в.) // Московский некрополь (история, археология, искусство, охрана). М., 1991. С. 106–123].

На основе этого плана она, составила собственный, скорее упомянув, чем описав, надгробные сооружения и надписи. Сравнение плана с усыпальницей de visu убедило автора, что оформление подклета в основных чертах не менялось с 1880-х гг. [Трубникова О.А. История некрополя Новодевичьего монастыря (30-е гг. XVI в. — 30-е гг. XX в.) // Московский некрополь (история, археология, искусство, охрана). М., 1991. С. 112].

Об исследованиях подклета Смоленского собора в 1880-х гг. известно не слишком много. Разные восстановительно-ремонтные работы в монастыре шли с середины XVIII в. (выдающийся русский архитектор И. Мичурин и др.). Работы в соборе шли и в 1880–1890-х гг. под наблюдением Московского археологического общества и частично отражались в печати.

С рубежа XIX–XX вв. работами руководил один из самых известных в будущем архитекторов-реставраторов И.П. Машков (1867–1945), в то время еще молодой специалист: в 1885 г. он получил диплом архитектора и до 1888 г. участвовал в строительстве университетских клиник на Девичьем поле [См.: Памятники архитектуры в дореволюционной России: Очерки истории архитектурной реставрации / под ред. А.С. Щенкова. М., 2002. С. 362, 394]. Позже материалы вошли в справочник «Московский некрополь» [Московский некрополь / Саитов В.И., Модзалевский Б.Л. Т. 1: А–I. СПб., 1907; Т. 2: К–П. СПб., 1908; Т. 3. Р-Ф. СПб., 1908].

Благодаря его отсылкам мы узнаем, что работы консультировал знаток Москвы и ее кладбищ А.А. Мартынов (1818–1903), и его рукописные заметки сохранял известный историк А.А. Титов. В числе консультантов, видимо, был известный архитектор В.А. Гамбурцев, знаток погребальных сооружений, в том числе русского надгробного памятника XVI–XVII вв. Из современных данным работам изданий наиболее известна заметка в журнале «Исторический вестник» за 1886 г. В ней сообщено, что в прошлом (то есть в 1885) году в соборном храме Новодевичьего монастыря Смоленской Божией Матери «было приступлено… к очистке и приведению в надлежащий вид соборного подцерковья, служившего со времени основания монастыря усыпальницею ближайших царских родственников, а также многих угасших теперь княжеских и боярских фамилий, память о которых сохранилась в истории государства» [Подсоборный склеп в московском Ново-Девичьем монастыре // Исторический вестник. 1886. Т. 25. Июль. С. 199–2018]. Там же говорилось о неприглядном виде подцерковья и о его «настоящей реставрации, на днях только законченной».

При этом было указано, что обнаружен ряд ранее неизвестных надгробных сооружений, на которых помещены имена погребенных. Среди вновь открытых, первой была названа могила княгини Иулиании, вдовы брата Ивана IV Юрия Васильевича Старицкого (в монашестве Александры). В заметке содержится глухая ссылка на «Московские ведомости» (без указания года, месяца, даты и номера), где опубликованы сведения об открытии еще нескольких надгробных надписей: княгини Ирины (Александры) князя Ивана Семеновича Ярославского (†6 марта 7061); княгини иноки Варсанофии князя Дмитрия Васильевича Небогатого (†23 октября 7061); Григория Юрьевича Захарьина (†1 марта 7064).

В «Историческом вестнике» отмечено, что «все вновь найденные надгробия и намогильные плиты были приведены в порядок, очищены от пыли и мусора и установлены на тех местах, где были найдены. Над княжескими надгробиями, для большей сохранности, сделаны деревянные чехлы, на которых воспроизведены надписи, сохранившиеся на надгробиях» [Подсоборный склеп в московском Ново-Девичьем монастыре // Исторический вестник. 1886. Т. 25. Июль. С. 199–2019]. Также сказано о починках сводов и стен склепа. Очевидно, что сведения в публикации «Исторического вестника» отражают ту картину, которая представлена на плане и в экспликации.

Опишем их подробнее. План «подсоборного склепа» и экспликация к нему отложились в подборке материалов по Новодевичьему монастырю в составе фонда Московского археологического общества в Центральном государственном архиве г. Москвы (ЦГА Москвы). Эта подборка сохранилась в виде отдельной папки, выступающей одной из составных частей единицы хранения [ЦГА Москвы. Ф. 454. Оп. 3. Д. 56. Л. 155–282]. Документы в этой подборке, посвященной Новодевичьему монастырю, в основном касаются вопросов починок конструкций и живописного убранства церквей монастыря. При раскладке документов внутри папки в целом выдержан хронологический принцип. Публикуемая экспликация (ил. 3) занимает л. 170–172, а план л. 183 (ил. 1 и 2 а-б). В деле, между экспликацией и планом, т.е. на л. 173–182, помещена метрика Новодевичьего монастыря, датированная январем-февралем 1887 г. Она построена в форме ответов на вопросные пункты (формулировки вопросов отсутствуют), на ее последнем листе написано, что ответы давал священник Новодевичьего монастыря Николай Матвеев Антушев при содействии настоятельницы игумении Антонии и архитектора А.А. Никифорова (л. 182).

Н.М. Антушев не только священнослужитель, но и довольно известный историк церковной старины Москвы, автор ряда историко-археологических очерков, среди которых и очерк Новодевичьего монастыря, изданный в 1885 г. [Антушев Н.М. Историческое описание Московского Новодевичьего монастыря. М., 1885. Воспроизведение надписей на с. 79–93], но подготовленный несколько ранее. Несомненно, его должны были заинтересовать работы в подклете, описание гробниц которого он включил в очерк 1885 г., сославшись при этом на две предшествующие публикации: сводку 1791 г. и работу Александра Орлова о московских кладбищах [Cм.: Орлов А.А. Надгробные надписи, собранные... из всех монастырей и со всех кладбищ московских. М., 1834. На самом деле материалы работы А.А. Орлова включены не были. Помимо сводки 1791 г. Н.М. Антушевым были использованы иные материалы, касающиеся погребений XVIII–XIX вв.].

В центральной апсиде Н.М. Антушев указал две безымянные гробницы и четыре надписи: одна о переносе останков царевны Анны Иоанновны в 1685 г. и три о смерти девицы Анны (Александры) Федоровны Шереметевой (†2 сентября 1654), Евдокии (схимницы Евфросинии) Федоровны, жены Ианникиты Ивановича Одоевского (†21 сентября 1671); Акулины Федоровны, жены Василия Федоровича Одоевского (†3 августа 1687).

Памятники в издании 1885 г. описаны явно не с натуры, а на основе перечня 1791 г., на что указывают и такие детали, как включение в опись пресловутого «надгробия 1503 года» [См. об этом: Шокарев С.Ю. Разгадка «древнейшего» надгробия московского Новодевичьего монастыря // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 202413], чтение надгробия Анфисы Годуновой как принадлежащего некоей «Пановой» и др. Кроме того, Н. Антушев отмечает в четверике 28 «гробниц» без надписей или с нечитаемыми надписями (их пять). И так далее. Обратимся к метрике. В ней подробно описан внешний облик зданий и некоторые наиболее значимые монастырские предметы, причем в ряде случаев метрика отражает перемены, которые только что произошли в подклете Смоленского собора в ходе реставрации: «У соборной церкви в 1886-м году сделана прибавка упора (контрфорса) к подвальному этажу, под алтарем» (л. 174);

Илл 1. «Склеп под Смоленским собором в Новодевичьем монастыре». Чертеж (тушь на ватмане). 1887 г.? ЦГА Москвы. Ф. 454. Оп. 3. Д. 56. Л. 183.

«В соборе… в правом предалтарии имеется особая дверь в нишу в стене, из которой, как можно предполагать, был ход, ныне заделанный в подвальный этаж, в усыпальницу… Помост во всем соборе устроен из чугунных плит с узором. В алтаре плиты другого образца, с клеймами 1808 года» (л. 176).

По всей вероятности, экспликация и метрика составлены единовременно. Они написаны одними чернилами и на бумаге той же желтизны, очень схожим почерком, близким к писарскому но, видимо, разными людьми. У метрики листы скреплены подписью. Это позволяет датировать план и экспликацию: в заметке 1886 г. начало работ в подцерковье отнесено к 1885 г. [Подсоборный склеп… С. 19914], что определяет возможную нижнюю дату составления плана — 1885 г. Верхняя, вероятно, — 1887 г., поскольку полный план мог быть составлен скорее после реставрации, завершенной в 1886 г. [О.А. Трубникова датирует план 1887 г. (см.: Трубникова О.А. История некрополя Новодевичьего монастыря (30-е гг. XVI в. — 30-е гг. XX в.) // Московский некрополь (история, археология, искусство, охрана). М., 1991. С. 112)].

Составитель метрики отметил надгробия царицы Евдокии Лопухиной (на самом деле Прасковьи Федоровны Салтыковой – Л.С.) и царевен в соборе: «В Смоленской соборной церкви имеется четыре надгробных памятника: царице Евдокии Феодоровне, урожденной Лопухиной, царевнам: Софии (на самом деле Евдокии 1-й – Л.С.), Евдокии 2-й, Екатерине Алексеевнам, дочерям царя Алексея Михайловича.

Каменные их гробы стоят на помосте храма, над ними устроены из кирпича надгробницы, покрытые суконными и бархатными покровами с нашитыми на них крестами. Вверху надгробниц помещены медные дощечки с надписью о времени рождения и кончины царевен. Имена мастеров не названы» (л. 178 об.). Понятно, что в сравнении с книгой Н.М. Антушева 1885 г. метрику следовало переписать заново после открытия под полами саркофагов и, возможно, нового чтения некоторых уже известных надгробий. Заготовкой для этой части метрики служили план и экспликация, отражающие ту ситуацию, которая представлена в заметке для «Исторического вестника». Допустимо думать даже, что и заметка составлена автором плана с экспликацией — в обоих случаях имеется ошибочное указание на погребение в подклете царевны Татьяны Михайловны [Cм.: Подсоборный склеп… С. 200; ЦГА Москвы. Ф. 454. Оп. 3. Д. 56. Л. 170 об. № 416].