Дарьин путь

Горит и падает на Землю в виде шара
Посланник космоса в тунгусскую тайгу
Кому-то с радостью, кому-то божьей карой
И остаётся свечкой на снегу.

В тот день Василий и Татьяна ждали дочку.
И вот она, как тот метеорит.
Горит и падает на белую сорочку,
И лишь душа её молящая скорбит.

Ещё чуть-чуть и крики разнесутся
По всей Земле ударною волной.
В тайге деревья веером прогнутся,
И Ангел улыбнётся за спиной.

Две женщины молились на икону,
И громко призывали Енисей,
Чтоб новый путь тянулся прямо к дому,
Чтоб в доме было чище и светлей.

Родилась девочка, назвали её Дарьей.
На небе оставался Дарьин путь.
И шесть детей, по-видимому, в дар ей,
Назначил Бог, наполнив её грудь.

И всё пошло по сказанному свыше.
Иван-царевич, дом и детвора.
Колхоз, кулачество, решение их выслать,
Как будто в сказке – росчерком пера.

Далёкий Туруханск, а там сестра Мария
Приехала и выкупила их.
Бутылка самогона - «помочи живые»
Да луковый мешок – лекарство для слепых.

Вернулись в дом, но там была конюшня.
Могли ломать: и души и дома,
И даже наш, крестовый, стал гадюшник.
Работали в колхозе задарма.

Иван построил кузню для себя,
Ковал коней, ходил, как на параде.
Учился сам, учил своих ребят.
Почёт и уважение в бригаде.

И всё-таки, властям не по нутру,
Что кузница была в его владении.
Собрались и решили: Общий труд…
А для себя – работай в воскресение.

И вот война. Иван под Ленинградом,
Где зори тихие в рождественскую ночь,
А все оставшиеся были вроде ада,
И некому практически помочь.

Мела метель, а белые халаты
Старались уберечь их от свинца.
Росли невосполнимые утраты,
И даже Бог не помогал тогда бойцам.

Иван не знал, что Дарья носит сына,
Что их судьба кроваво решена.
И, может быть, слезой в душе застыло.
Война проклятая. Великая война.

Он там погиб, а Дарья круглый год
Молилась, чтобы весточку подал,
Ведь шесть детей, и дел невпроворот.
Сказали, что он без вести пропал.

Тянулись годы, дети подрастали.
Ночная тьма давила её грудь.
Письмо писала – жду, товарищ Сталин.
Но, даже он не мог его вернуть.

Колхоз, коровы, силос, молоко.
Работа депутатом в сельсовете.
И как-то раз увидела мельком
Ивана молодого на портрете.

Усы расправил, руки распахнул.
Зовёт её к себе на воскресенье.
И даже табаком, казалось бы, пыхнул,
И лай собак прошёлся по деревне.

Играет зарево на крестике оконном,
А Дарья крестится на рыжий лепесток,
И видит, как паук заворожённый
Плетёт Ивану памятный венок.

Скрипели половицы под ногами.
Тянуло сеном и картофельной ботвой.
Она его встречала с пирогами,
А он с портрета улыбался как живой.

Его душа светилась на стекле.
От этого тянуло холодком
И лезли пауки со всех щелей.
Иван стоял в окне снеговиком.

Куда ни глянет он стоит с улыбкой,
Играет каждой жилкой на свету.
И вдруг шаги, и снег играет скрипкой.
Иван ушёл со стёкол в темноту.

Прищурилась на отблески с иконы,
Душою ощутила холодок,
А ухо уловило отзвук тонкий,
И всё-таки за дверью никого.

Шаги скрипели долго, целый вечер,
И вот уже на донышке души,
Скребётся жизнь, а стало ли ей легче?
Хотя ей говорили – Не спеши…

Живи и радуйся, что дети вышли в люди.
И, кажется, куда уже спешить,
Сплошные праздники, и нет колхозных будней,
Осталось только память ворошить.

Они как в молодости встретились тайком.
Портреты их висели в сельсовете.
И вот тогда фамилия «Слабко»
Мелькнула с обелиска в интернете.

Володька, внук, нашёл его могилу,
Но, Дарьи уже не было тогда.
Она ушла, не разгибая спину.
Ушла весной, как вешняя вода.

Лишь Дарьин путь остался на полнеба.
Я помню её волосы как лён.
А также запах свежей булки хлеба,
Да шелест рушников свисающих с икон.

Она всегда молилась перед сном,
Иван стоял святым перед глазами
Но жизнь перевернула всё вверх дном
И так всю жизнь жила над небесами.

Подумаешь, ведь так оно и есть,
Что все мы смертные на жизненном пути.
Кому-то принесут благую весть,
Кому-то жизни не хватает, чтоб найти.

А тут Володька. Свирь. Могила деда.
И дети Зинины, все трое, едут в Питер.
Почти сто лет, как празднуем победу,
А всё никак, просили – помогите!

И вот, нашли табличку, поклонились,
И горсть земли для Дарьи привезли.
Её глаза, как прежде, заискрились,
Ударил гром, и дождь такой полил,

Что, кажется, святые прослезились.
Их слёзы долго мыли ей гранит.
Иван и Дарья вновь соединились,
О чём - давно уже  кустарник шелестит.


Это произведение можно слушать на - www.realrocks.ru/vbulich