Счастье. Почти смешная история

                Луна или утренний снег...
                Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.
                Вот так и кончаю год.
                Басё


Не припомню, когда ещё было у меня так светло на душе, как теперь.

Дел по-прежнему много. В том числе бестолковых. Но я научился относиться к ним легко. Никуда не тороплюсь. Делаю всё по мере необходимости и возможности. Когда что успею (или не успею) – значит так и надо. Стараюсь, конечно, никого не подводить, и не откладывать в долгий ящик того, что самому интересно. Но... Тут, не так давно миновал у меня этот... не знаю... кризис среднего возраста, что ли... Глупое, конечно, название... Но только сейчас спокойно так стало. Я многое понял и про себя и про мир... Ещё больше не понял. И, знаете, принял все это.

Да, я не пуп земли. Но у меня есть свой опыт, который схож с опытом многих, и в то же время – только мой, и никто другой до конца меня не поймет. Один Бог. А Ему я почему-то дорог и важен, несмотря ни на что.

На меня столько чудес обрушилось за последнее время... Не буду рассказывать. Вам это ни к чему. У вас своих чудес хватает, их только заметить надо.

С женой никогда ещё я не был так близок. Не представлял даже, что можно быть настолько единым целым, так ощущать и чувствовать друг друга. Впрочем, и об этом лучше умолчу. Это тоже относится к чудесам. И это дело двоих.

С детьми отношения прекрасные. Понятно, что всё гладко не бывает. У детей свои трудности, проблемы, решить которые хочется, но невозможно. Сами они должны, за них нельзя – лучше от этого не будет. Но, опять же, сложно про всё это говорить, потому что не мои это дела и секреты не мои.

За что ни возьмешься – ни о чём говорить нельзя! Тогда о погоде поговорим, что ли.

Вот никогда меня не тянуло к физическому труду. А тут вдруг даже во вкус вошел. Что-нибудь такое самое примитивное: копать, таскать, рубить, поливать, снег убирать. Главное, чтобы напряжения мысли не требовало. Отработаешь алгоритм действий, повторяешь его уже почти автоматически, видишь наглядно результат своего труда, ощущаешь себя, своё тело, как нечто реально существующее, а не просто придаток к мозгу. И, удивительное дело, тут-то и начинается настоящая свобода мысли. Конечно, важно ещё, чтобы спешки особой не было. Вот так время от времени обопрёшься на лопату и стоишь, облака разглядываешь, проникаешься своим единством с миром.

А в этом году облака удивительные были! То полосами разрезали небо, словно парад реактивных самолетов. То рядами выстраивались, как на неумелых декорациях. То как распушённая сахарная вата завивались по краям. Слоями двигались в разных направлениях и с разной скоростью. Спиралями завивались. Разлетались клочками. Сбивались в фигуры. Расплывались молочной лужей. И, как правило, всё это происходило одновременно или менялось настолько быстро, что невозможно было уловить момент изменения. На секунду прикроешь глаза, а небо уже другое.

Да и небо же было удивительным! Иногда нежное-нежное. А иногда такой цвет, который только на картинках уличных художников я видел. И никогда не верил, что так бывает. Ослепляло небо. Лишь прикрывающие его облака и спасали. Здесь, конечно, солнце во многом виновато. И в блеске неба. И в цвете облаков, когда с одного края перламутр, с другого - золото, где-то в углу сизая тучка, расплывающаяся в голубизну, и – нескончаемые оттенки белого.

Само же светило появлялось в самых неожиданных местах. Только краешком просвечивает из облаков – и стреляет лучами по дальнему концу неба. А то лепит прямо в глаза из чистого ультрамарина, а облака разбегаются в разные стороны, словно круги на воде. Бывало, что, клонясь к закату, солнце ещё освещает небо, а низкие облака уже в тени. Или наоборот – небо уже потускнело, а облака сияют золотым, оранжевым или розовым.

А закаты! Будто кто плеснул из ведра свекольного сока, и он, впитавшись в облака, растерял насыщенность, а на фоне темнеющего неба и вовсе стал превращаться в бледно-сиреневые чернила. Или совсем по-другому: пастельные размытые цвета, вытянувшиеся слоёным пирогом вдоль горизонта...

А ночью тоже фантастика! Луна совершенно непредсказуема. Тонкий-тонкий, пронзительно острый месяц, который с каждым днём заметно увеличивается. При этом совершенно непонятно, где он завтра окажется. Иногда он так низко, что его видно только сквозь кусты, а на следующий день вдруг подпрыгнет на середину неба. Читал у испанцев о луне, похожей на дольку апельсина. Недавно в первый раз видел такую.

Ну, звезд, конечно, как положено в это время - полно, слоями лежат. А в августе ещё и сыпались.

Когда же звезд не было, то иногда создавалось интересное впечатление, что разбросанные облака, едва светлеющие на фоне ночного неба, то ли в каких-то ещё отзвуках невидимого солнца, то ли в тусклом отсвете луны – это кусочки настоящего небосклона, прорывающиеся сквозь мрачные набежавшие тучи.

А по утрам, случалось, небо уже вовсю сияет, а луна всё ещё торчит, неуклюже спрятавшись за облаками, подглядывает за солнцем. Будто заблудилась и вовремя уйти не успела. Надеется, а вдруг не заметят, и до следующей ночи можно будет так за облаками и просидеть.

Ехал недавно ночью в Москву, остановился где-то под Владимиром поспать. Дальше двинулся в пятом часу, когда уже рассвело. Я ехал навстречу удивительному небу. Оно было нежно-голубым и при этом глубоким, с огромным количеством оттенков. Небольшие, но очень рельефные облака с чёткими контурами сверху (прямо как-будто линией обведены) и мягкими обволакивающими очертаниями снизу... В общем, мои литературные потуги всё равно бессильны, - прекрасное, замечательное, удивительное небо. И я понял, что восторг, который испытываю при виде его, очень похож на радость от встречи с чем-то беспредельно близким.

Простите, но я опять о небе. На обратном пути я снова ехал ему навстречу. Теперь это были разнофактурные и многослойные облака, подсвеченные по-разному - сверху, снизу, сбоку. В них очень сложно и разнообразно перемешались голубой, белый и розовый. А в редких разрывах - всё то же нежно-голубое. И снова я увидел в этом небе, его причудливой и переменчивой красоте - что-то родное, неотделимое от меня.

А потом под этим облачным ковром появился огромный оранжево-красный шар. Он висел очень низко, почти касаясь крыш и деревьев. Долгое время дорога вела прямо на него. И вся картина приобрела вдруг потрясающую величественность и даже немного грозность. Это уже было не что-то неясное, это был Бог. Это была та красота, перед которой падают ниц. И невозможно было не чувствовать всю свою ничтожность. Недостоинство своих устремлений, терзаний, поступков и слов. Несоответствие этой спокойной, бескрайней прекрасности мира, Божественному замыслу, в том числе и о мне. При этом никакого уныния или отчаяния - только восхищение и восторг.

Всё это я выспренно и смешно написал. Но в этом плане терять мне нечего, я уже давно не боюсь выглядеть смешным. А слова - действительно здесь беспомощны и ничего почти не передают.

Всё на том же пути из Москвы, только на пару часов позже, я видел два неба сразу.

Солнце уже поднялось высоко и из красно-оранжевого шара превратилось в застывшую обжигающую взгляд вспышку. Вокруг него довольно плотно налипли небольшие белые облака в виде таких треугольников с округлым верхом и немного размытым основанием. В общем, это напоминало сгрудившиеся снежные вершины над невидимыми горами. Они стояли высоко, недоступно и неподвижно.

А в то же время прямо над деревьями, так что казалось с лестницы пожарной машины можно достать рукой, размеренно, не спеша, но всё же довольно быстро двигалась огромная колонна облаков, похожих на вытянутые взбитые подушки. В отличие от тех, наверху, они были слегка сероватые - солнце освещало их только сверху. Шли разреженно, но достаточно плотно, чтобы сформировалось отдельное нижнее небо. Было ощущение инопланетного пейзажа. Не хватало только второго солнца... И ещё чего-то... Не скажу... Не знаю...

Я человек сентиментальный... Случалось вам плакать от чувства гармонии? Когда так хорошо, что, кажется, невозможно такое человеку ни сделать, ни ощутить. Ну, мне, во всяком случае... Не только не заслужил всего этого, но даже понять толком не можешь... А оно есть!

Смотрю я на красоту эту, в себя изнутри заглядываю, на дела свои земные бросаю взор, и последствия их наблюдаю... А пуще всего к эху прислушиваюсь, какое от каждой человеческой мелочи исходит. И как-то Бог мне понятней становится. Удивительнее, но яснее. Недостижимей, но ближе.

А вот со мной самим дело сложное... Нет, конечно, всё очень примитивно... Но непонятно как-то. Невнятно. Уныло даже.

А ещё я все-таки видел чудо... А вернее чудеса. И даже был свидетелем и участником...Но об этом уж точно никому и никак.

Вот, говорят, что счастье только потом понять можно, что вот, мол, оно было, счастье. А я за последние месяцы несколько раз точно осознавал, что счастлив, что вот оно, это счастье, и есть. Что, как говориться, остановись, мгновенье! И что интересно, очень уж разные были они, эти счастья. Никак между собой не согласовывались...

Сейчас уже зима началась. Снег выпал. А небо затянуло чем-то непонятным. Неразличимым. Потому что это не тучи даже. Сплошное что-то и невнятное, как я сам. Будто неба вовсе нет. Какая-то серая пустота.

Но зато облака, считай, на землю спустились. Поменялись местами верх и низ. Конечно, такого разнообразия нет, и грязи побольше, чем в небе было. Зато рядом – руками потрогать можно. Плывешь среди всего этого, точно заблудившийся месяц. Жаль только, что солнца нигде не видно. Ни внизу – на небе, ни здесь у нас среди снежных облаков. И даже если оно вдруг появится, то едва просвечивает сквозь бесцветную пелену. И свет его тоже становится расплывчатый и невнятный.

Но я и сейчас счастлив. Ну, хотя бы тем, что были они у меня. Несколько чуд и несколько счастьев. Вот ведь, даже слов во множественном числе для них в языке-то не существует. А у меня это было. Вот так-то! Да что я говорю! И не было вовсе, а есть. И ещё будет.

Главное, чувство свободы сохранить. Когда понимаешь, что всё –неглавное. Вот такой каламбур получился. Но не знаю, как сказать правильно. Я за всё это время как-то научился от забот лишних сердцем отстраняться. Понять бы только, какие из них лишние…Не могу сказать, что же главное-то. Не знаю. Но чувствую, что здесь оно, рядом. Только помолчи немного, остановись, попытайся услышать, ощутить. Может получится.

Ну вот, наговорил вам всяких банальностей. Но мы же просто так беседуем. Не для смысла – для удовольствия. Поэтому – ни о чём неприятном. Только о счастье.

Я тут несколько проектов затеял. Совсем небольших. И ничего особенного я там не делаю. Но отзывов таких восторженных о своей работе никогда не получал. Даже неловко. И даже обидно. Мне казалось, я делал вещи более значительные. До счастья это, конечно, не дотягивает. Но мне приятно просто и спокойно говорить с людьми, ничего из себя не строя. Видеть, что людям хорошо в этом находиться, что им это нужно. А значит и я на что-то гожусь. Значит и мне есть место с моими счастьями...

Иногда просидишь весь день дома. Домашние дела, или за компьютером, или просто пробездельничаешь. И вечером, когда стемнеет, тянет, что называется, проветрить мозги. Воздух на улице чудесный. Свежий, бодрящий, но совсем не обжигает, потому что морозов ещё нет. Луны тоже не видно. Но её роль исполняют то один, то другой фонарь, выглядывающий из-за голых ветвей. Идёшь, размышляешь о счастье.

Дойдёшь до леска или до пустыря ближайшего, где уже ни фонарей, ни свет из окон не достает. Там, где можно более-менее одному побыть. Прижмешься спиной к холодному дереву. Поднимешь голову в пустое небо, туда, где, возможно, за тёмной пеленой равнодушная луна прячется. И тихонько так, осторожно завоешь...

И да, это очень смешно.

декабрь 2018 г.