Учительница

Тая пыталась закричать, но страх парализовал голосовые связки. Из груди с трудом вырвался сдавленный стон. Она проснулась. Сквозь оконное стекло пробивался лунный свет и освещал комнату. Мальчишки спали, прижавшись друг к другу. Свекровь на печке всхлипнула, затем повернулась к стенке и затихла. «Слава Богу, не разбудила», — подумала Тая, смахивая со лба холодный пот. Уже несколько ночей её преследовал один и тот же страшный сон - огромный волк одним мощным прыжком сбивает Таю с ног и приближается к её горлу. Пасть хищника открывается всё шире и шире, она уже ощущает жар тяжелого дыхания на своей шее. Ещё секунда и волк вцепится в неё своими жуткими клыками… В этот момент она просыпалась. Не зная причину своего кошмара, Тая понимала, что в суровых реалиях военных лет причиной могло стать всё что угодно. Может статья в областной газете о нападении волков на людей, а может напряжённый ритм работы или долгое ожидание вестей от любимого Вани с фронта.
«Одному Богу известно, зачем мне это дано», — прошептала она и перекрестилась. В Бога Тая верила. Не переставала верить даже в годы гонений на православие. В 1936 они с мужем тайно обвенчались в подмосковной церкви, где священником служил Ванин брат. Уже в сорок первом оба брата ушли на фронт. Тая после школы закончила педучилище и вернулась в родное село учителем младших классов, но это было до войны. Вскоре всё изменилось. Все мужчины и молодые девушки с высшим образованием были призваны в ряды Советской Армии, а школы остались без преподавателей. В педагогических учебных заведениях сократились сроки обучения. Молоденькие неопытные девчонки пополняли ряды педагогов и на них сразу ложилась огромная нагрузка – каждая вела по несколько дисциплин. Двадцатипятилетнюю Таю назначили завучем семьдесят четвертой школы, единственной в райцентре. Другие в срочном порядке были переоборудованы под госпитали.
Тая закрыла калитку, на ходу застегнула пальто и поспешила на работу. До школы она добиралась пешком, а это несколько километров по просёлочной дороге от её села. Пройдя несколько метров, она остановилась и проверила содержимое сумки. Учебники, а главное спички были на месте. Зимой в классах стоял жуткий холод. Хотя дети и учителя не снимали верхнюю одежду, но перед началом занятий прогреть промерзшее за ночь помещение надо было. В школе было несколько печей. Ребята старших классов на санках сами привозили дрова прямо из леса, сырые. Пилили и кололи тоже сами. Тая с болью в сердце наблюдала, как они возлагали на себя обязанности, которые казались непосильными для их возраста. У самой трое: мал мала меньше. Но старший Витя, которому шёл пятый год, рос настоящим мужчиной. И за братьями, Лёвушкой и Толиком, приглядывал и по хозяйству помогал.
— Таисия Сергеевна! — кто-то окликнул женщину. Она не сразу узнала осипший голос своего ученика Андрея Синицина. Вчера вечером свекровь сказала, что в их дом почтальон принёс похоронку.
— Как ты, мой хороший? — спросила Тая, взглянув в опухшие от слёз глаза мальчишки.
— Ненавижу проклятых фашистов! — всхлипнул он и зарыдал.
Тая в порыве жалости к ребёнку, потерявшему отца, крепко прижала его к себе. Андрей затих.
— Таисия Сергеевна...
— Что?
— Бежал до вас, чтобы сказать, что пропущу дня три в школе. Мамка убивается, белугой воет, не хочу с малыми её оставлять...
— Конечно, побудь с ней. Беги домой! — ласково сказала Тая.
Андрей побежал. А Тая продолжила свой путь, жалея в душе всех сирот и размышляя о трудной женской доле. Школьная жизнь тоже была не сахар. Тетрадей не было, писать приходилось на полях газет, брошюрах, старых квитанциях. Учебников не хватало, дети учили уроки вдвоем, втроем. Свет зажигали поздно. А свет-то какой! Керосина не было. Наливали в блюдце жир, опускали туда фитиль из ваты и зажигали. Огонек был маленький, слабенький, сильно коптил. Другая беда – постоянное недоедание. Норма хлеба триста грамм в день. В столовой ржаная каша, так называемая «размазня». Но главное, никто никогда не жаловался. Все верили в победу. Так и летели дни, один за другим. Сегодня же день показался Тае очень долгим, время словно отодвигало что-то неизбежное. Она решила оставить учебники в школе и взять домой на проверку только сорок квитанций с написанным на обратной стороне диктантом.
На протяжении всего пути тишина пронизывала воздух, Тая невольно вслушивалась в неё и нервно озиралась по сторонам. Жуткий сон не выходил из головы. «Не просто так он приснился мне, это точно!» — решила она и ускорила шаг. До села оставалось совсем немного, вдруг между деревьями мелькнула тень. «Неужели волк!» — с ужасом подумала Тая. За спиной хрустнула ветка, Тая обернулась и поняла, что была права - на дорогу медленно выходил огромный серебристый волк. Он принюхался, поводив своим тёмным носом, и чуть слышно зарычал. Из пасти потянулся пар. «Господи помилуй», — прошептала Тая. Ноги обмякли, а разум начал метаться, пытаясь найти правильный путь к спасению: «Бежать? Нельзя! У хищника мгновенно сработает охотничий инстинкт. Сохранять спокойствие и не показывать своего страха. Но как? Когда сердце готово выскочить из груди!» Вспомнив, что в сумке есть спички, Тая решила разжечь огонь. Сделать несколько шагов к деревьям, чтобы сломать ветки, она не решилась. Хотя волк и был довольно далеко, но он внимательно следил за каждым её движением. Рисковать не хотелось. Взяв себя в руки, она быстро вытряхнула всё содержимое холщовой сумки, схватила спички и подожгла несколько листков с диктантом. С ними она медленно подошла к дереву, одной рукой наломала веток и также медленно вернулась назад. Волк не приближался. И Тая развела небольшой костёр. В голове, ни с того ни с чего, начала раздаваться мелодия, едва слышимая на первый взгляд, но с каждой секундой становившаяся сильнее. Грозной поступью марша она вырвалась наружу. «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой, с фашистской силой тёмною, с проклятою ордой!» — громко запела Тая. Хищник вздрогнул от неожиданности и отступил назад. Она же, не прекращая пение, вытащила из костра самую большую тлеющую ветку и обмотала её пустой сумкой. Получилось подобие факела, который не горел, а еле дымился. Подняла его над головой и начала движение в сторону села. Шла спиной вперёд. Волк отдалялся. Тая, почувствовав небольшой прилив сил, пошла быстрее. Скоро она оказалась у сельских домов и, развернувшись, что есть сил побежала по улице. Измученная она ворвалась в свой дом. Её сердце не успокаивалось, сильно билось, а дыхание прерывалось. Она опустилась на колени, обняла детей и громко зарыдала. Тая понимала, что её жизнь могла совсем недавно оборваться, но Господь милостив, и она жива. Ради детей, ради самой жизни.
Через год и в её дом принесут похоронку...