Переход

   Бывают дни, когда всё твое нутро сопротивляется обычному рядовому ходу событий, сопротивляется выходить из дома несмотря на то, что идти нужно по очень даже желанным делам. Дни, когда хочется спрятаться и не шевелиться, когда сердце бьется медленно и тяжело, будто предчувствуя…. 
   Предчувствуя что?
   Бывают дни, когда бережно берешь себя за бессильную недвижимую руку и тихонько выводишь из дома. Идешь, не думая ни о чем, потому что любая – любая! – мысль вызывает сопротивление в сердце, и оно пытается остановиться вопреки жизни.
   Ты идешь механически, пропуская сквозь себя проспекты и дома, людей и вагоны метро, не замечая погоды и не слыша голосов.
   И вдруг обнаруживаешь себя на очень знакомой, почти родной станции метро, например, на станции Китай-город. И ты вдруг начинаешь видеть людей вокруг: молодого мужчину с аккуратной рыжей бородой в куртке защитного цвета, высокого парня в широких серых спортивных штанах, коротком светлом пуховике и кудрями, небрежно падающими на лицо, женщину в пальто с большой блестящей пуговицей и мудрено закрученном на шее голубом шелковом шарфике, старика с уставшими бесцветными глазами, в потертой черной куртке, внимательно изучающего вывески и ищущего нужный выход.
   Ты вдруг начинаешь слышать музыку в переходе между перронами, и ловишь себя на мысли, что пожилой мужчина поет знакомую старую песню изумительно хорошо.
   Ты замечаешь, какой длинный эскалатор на этой станции и как неспешно, но уверенно он тянет тебя вверх, и как стены отступают, образовывая просторный вестибюль.
   Сколько, сколько раз ты была на этой станции! Сколько раз вот так поднималась из глубин метрополитена и попадала в этот вестибюль! Тебе не нужно смотреть на вывески, ты знаешь здесь каждый поворот, каждый выход! И вдруг, пройдя через стеклянные двери в переход ты поворачиваешь… в другую сторону!
   Нет, ты поворачиваешь в ту, которую тебе сегодня нужно, но осознаешь, что повернула в другую…. И ты не сразу понимаешь, что происходит… Что это за расщепление сознания?..  Почему твои ноги поворачивают в сторону выхода на Маросейку, а твоя душа движется в сторону выхода на Ильинку?..  И в сторону Маросейки ты идешь спокойная, но немного заторможенная и уставшая, будто у тебя не хватает сил, а в сторону Ильинки - собранная и даже немного напряженная, но зато силы твои бьют через край.
   И в этот момент картинки накладываются друг на друга, будто две кинопленки сложили вместе. Один фильм тебе до боли знаком, а второй – второй совсем новый, ты смотришь его впервые… И тот фильм, который знаком – это твое прошлое. Очень далекое. Когда Москва для тебя – волшебный таинственный город, полный чудес и возможностей, попасть в который можно только проведя пять часов в небе. Но что такое пять часов, когда ты так любишь шум и суету Москвы, когда ныряешь в её невероятное многообразие и непостижимость, словно в океан?! Каждый день в этом городе для тебя праздник!  И чувствуя восторг в глубине своего сердца, ты бежишь морозным зимним утром по Ильинке в Гостиный двор. Ты хочешь успеть посмотреть экспозицию отраслевой выставки и договориться о деловых встречах, прежде чем начнется конгресс в здании Торгово-промышленной палаты. Ты сосредоточена и серьезна. Ты не пускаешь свой восторг ни в тело, ни в голос, ни на лицо. Под теплой дубленкой на тебе строгий деловой костюм, а в сумке блокноты для записи.  Ты будешь внимательно смотреть и слушать, тщательно записывать, все, что услышишь. Тебе все интересно – то, что говорят эти люди, то как они ведут себя, как выглядят, как живут. Они открывают тебе огромный новый мир. И набрав полные блокноты знаний, полные руки буклетов, генерируя новые идеи на ходу, ты ответственно (так, как умеешь только ты) понесешь все это богатство сквозь стаи кучевых облаков, домой, где усердно будешь строить свой мир по образу и подобию того, что видела здесь, в этом городе.
   Ты летишь напряженно как стрела, согласно выбранному курсу, точно в цель….  У тебя так много энергии и сил!  Ты все успеваешь!  Ты совмещаешь бизнес и маленьких детей, быт и поэзию, друзей и деловое общение!
   Я останавливаюсь в переходе, не дойдя до выхода на Маросейку, разворачиваюсь и смотрю сквозь время, как ты идешь в другую сторону, к Ильинке. Ты хорошо знаешь этот выход, ты часто ходишь по этому маршруту, когда бываешь в Москве и ты даже немного гордишься, что можешь общаться с центром Москвы как-бы на «ты», хотя…, давай признаемся честно, ты точно заплутала бы, если бы решила выйти из метро, например, в сторону Солянки, потому что твои деловые маршруты туда не ведут. Но вряд ли это испугало бы тебя, ты готова с невероятным усердием и азартом разбираться в хитросплетениях улиц этого города, как и в хитросплетениях жизни вообще.
   Я чувствую запах свежей выпечки, которую раньше продавали у выхода на Ильинку ровно в тот момент, когда ты проходишь это место. И точно также, как 20 лет назад, в длинном переходе полно народу, нет-нет, да залетают голуби, а витрины пестрят сувенирами и яркими бусами. И когда ты исчезаешь из виду на лестнице, ведущий на улицу, я выхожу на Маросейку. Через площадь по диагонали я смотрю, как ты, кутаясь в шарф от мороза, удаляешься быстрым шагом в сторону Гостиного двора, как московская зима обнимает тебя крупными частыми хлопьями снега, и думаю о том, что, похоже, ты счастлива. Счастлива там, в этом моменте.
   Я знаю все, что произойдет с тобой дальше. Я знаю, что ты исполнишь свои мечты, а другие твои мечты разобьются в дребезги. Я знаю, как ты будешь радоваться и как будешь горевать. Я знаю, как много еще будет всего в твоей жизни… И как в итоге твое напряжение стрелы достигнет пика, а острие наконечника вонзится в твою собственную жизнь, раздробив ее на осколки…  И как уже я – не ты – буду собирать её по кусочкам, по бусинкам в новый узор.
   Еще какое-то время я смотрю тебе вслед. Не пытаясь догнать, не пытаясь ничего вернуть. Я чувствую капли январского дождя на своих щеках – теперь зима у нас чаще бывает такая. Я слушаю шум улицы и замечаю, как светодиодные огни витрин и рождественской иллюминации рассекают ярким светом влажную плотность совсем не морозного воздуха. Я вдыхаю этот воздух полной грудью и наслаждаюсь расслабленностью и непринуждённостью, живущей в теле. И, наконец, я отпускаю тебя взглядом и сердцем.
   Я не о чем не жалею. Ну если только о том, что сейчас у меня нет столько энергии, сколько есть у тебя там. Я медленно иду по Маросейке не по делам, а по велению сердца. Замечаю, как открываются двери Никольской церкви в Кленниках, и как оттуда выходит женщина, осеняя себя крестным знаменем. И прежде, чем двери успевают закрыться, в них с улицы входят другая женщина и мужчина. Я тоже чувствую невероятное желание войти в храм. Я давно не заходила в храм вот так – спонтанно, просто увидев его рядом. Я понимаю, что нет таких дел, которые могут быть важнее встречи с Богом. И я вхожу. Меня обнимают тишина и благодать. Я слушаю литургию, которая ничуть не мешает тишине, и благодарю Всевышнего за все, что у меня было, и еще более за то, что у меня есть.
    А когда я вновь выхожу на улицу, то вижу, как над крышами старых московских особняков сквозь тяжелые сизые январские тучи выглядывает солнце и небо смотрит сквозь темные ресницы туч глазами василькового цвета. Я улыбаюсь от мысли, что Бог смотрит на меня через эти небесные очи точно также, как я только что смотрела на тебя. Он знает, что ждет меня впереди, но отпускает меня, позволяя идти туда, куда я хочу. И он будет собирать меня по бусинкам, по кусочкам если чья-то стрела снова разобьет мою жизнь.
   Но мне об этом думать не нужно. Я здесь, чтобы просто идти по велению сердца, рисуя шагами свой неповторимый узор.