Зачем убивать, если отрекся?

Последнее прибежище советского пропагандиста: царь отрёкся от престола и тем актом освободил всех от присяги себе. Из этого делается странный вывод-кульбит: все, кто дербанил царство вместе с большевиками, имели на то законное основание. Вертят напёрстки так: он первый начал и всех предал.

Нынешние диванные чегевары, нытики до твёрдой руки (в отношении кого-то другого) горланят, что именно это событие дало старт всей катавасии вплоть до Сталина. То есть, люди, топящие за революцию и репрессии, в стиле голубого воришки апеллируют к фактору «де-юре».

Что особенно нелепо, если вспомнить, что семью царя казнили.

Кстати, а зачем?

Вопрос видится простым, но почему-то ответа на него – нет. Пройдусь по порядку.

То, что с отречением Николая не всё в порядке (да всё не в порядке), известно хорошо. И перечислять аргументы в пользу несостоятельности версии добровольного отречения смысла нет. Совершенно ясно, кому именно эта версия была выгодна и какие меры предпринимались в её обоснование. Наследникам. То есть, Самозванцам. «Не, а чё сразу, "откуда бабки"? Тетеря лопатник обронил, а мы подобрали! Не-е: мужик сам от кошелька отрёкся. В пользу Родины-на... А кошелёк несём сдавать. Да он пустой был, в натуре: терпила до нас его сам разворовал».

Скажут, да, вполне добровольным отречение не было, и сделал его Николай под давлением «общественности», но дела это не меняет! По принципу: нет человека – нет присяги.

(Однако, одно дело, когда "Слобода!" шепелявит Акакий Акакиевич, другое – хор генералов. И, конечно, советский пропагандист упирает не на первых, которым деваться особенно с территории РИ было некуда, а на вторых, у которых выбор был. Хотя и тут разбираться надо персонально: предложения служить звучали угрожающе, например, главный изменник февралист Рузский, отказавшийся изменить вторично, оказался попросту показательно зарезан. У многих в заложниках оказывались семьи.)

Вспомним, правды ради, что форменное «отречение» готовили юристы-февралисты – и только на короткий срок, необходимый для признания новой власти иностранными державами, потому сляпано было дельце столь неряшливо. Для той же цели была использована Государственная Дума, точнее, её статус легальной организации-преемника и её недалёкие лидеры уровня деревенского Родзянки. По достижению цели то и другое (и третье, Учредительное Собрание) вскоре было выброшено ультралевыми путчистами в помойку. Туда же в несколько итераций отправились сами наименее ультралевые путчисты.

Если бы отречение было важным фактором, то крайне странна казнь семьи «граждан Романовых». Ведь, казалось бы, надо действовать как раз наоборот: отправить «гражданина» бродить по свету, чтобы рассказывал об отречении, легитимируя переворотчиков всех мастей. Но – убили. Не потому ли, что Николай себе и подданным не изменял, как бы ни пытались его рядить в предателя? А ведь именно в таких дёгте и перьях пустили по миру членов секты «свидетелей отречения» типа Гучкова, Родзянки или Шульгина. Но, получается, даже такой крохотной юридической отдушины переворотчикам не находилось? (Подлинных-то свидетелей, кстати, казнили вместе с царской семьёй.)

[По Франции некогда разгуливал герцог Орлеанский, он же гражданин Филипп Эгалите, он же один из главных ниспровергателей монархии в лице Людовика. В том же году, что и Людовика (за казнь которого он голосовал) очередная мутная волна революционеров его, конечно, подмела, – понятно, зачем, хотя и под надуманным предлогом (ЧСИР). Но сын его (тот самый ИР, ст. 58-1) стал королём. В России ошибочку учли.]

Ещё скажут, что большевики, конечно, царя убили, но не они же его свергли (и, кстати, как свержение вяжется с отречением, ведь тут есть явное противоречие). Однако сами большевики без устали пропагандировали именно борьбу с «царизмом»,– что до Октября, что после. И убивали именно они. Что, конечно, лишает их маскировки, что Николай отрекался не им. Не им, так чего убивали?

Саму казнь (в историографии РФ её стыдливо называют расстрелом, реже убийством, сводя дело к технике процедуры, а не к сути) не объясняет разрастание к середине 1918 Гражданской войны. Хотя, это, как говорится, «теплее»: в стране становилось всё так скверно, что исстрадавшиеся граждане снова попросились бы обратно в подданные. (А так попросились бы, да не к кому.) Мировая история полна случаев вторых и даже третьих пришествий монархов. В том числе и отрекавшихся. Особенно когда выбивали силой.

И, конечно, мотивов расправиться с царской семьёй было немало и помимо всех упомянутых: Первая мировая шла к туманному концу, американцы требовали восстановления России (в числе прочих), но не для того сонмище европейских эсдеков совершило революции, чтобы дать второй шанс империи. Заграница тоже царя считала фигурой лишней, даже если она уже убрана с доски движением локтя. Поэтому чтобы не поверять с мировым игроком записанные ходы, решено было ему доску надеть на уши. Игра на мировой шахматной доске, она такая.

[Не могу не разрядить обстановочку: всё-таки НГ скоро. Вообще серьёзное отношение к шахматам смешно, тем более смешно считать, что в мире идёт шахматная партия под приглядом глупых польских гениев. В России (и в СССР у нормальных людей) к шахматам всегда относились с прысканьем в кулак: азиаты на деньги режутся в какую-то фигню. В литературе и кино шахматистов иначе как чудиками не показывали. Отсюда остаповское «контора пишет», «лошадью ходи – век воли не видать» в партии уголовника и советского образованца и квинтессенция: сеанс одновременной игры по рублю (гроссмейстер по кличке Балбес) у чебуречной в горном ауле, где шахмат нет вовсе. А их и в самом деле нет, если проткнуть иголочкой чванливый мыльный пузырь. (В первом примере дело происходит в заволжских Васюках, во втором и третьем попросту в Азии.)]

Совершенно нелепы только две основные версии историков: страх уральских большевиков перед наступавшим противником или слухи о заговоре с целью освобождения августейшего семейства. То есть, произошло всё почти случайно. Но: это ершистых уральских-то боевиков запугать голым задом?

(А и как всерьёз представить себе всамделишное бегство с пятью женщинами? Тут целая инфраструктура потребна, одним товарищем Суховым не обойтись.)

Но это цветочки рассуждений.

Теперь ягодки.

Всем – всем совершенно очевидно, что отречение – событие в истории совершенно ничтожное, сродни ссылке Сталина в Сибирь. Так что болтовня это всё жентельменов в поисках десятки. Ловить тут нечего.

Посудите сами (не все, я обращаюсь к адресатам канала, а низовая случайная аудитория от сих может дальше не читать): большевиков не раз признавали вне закона, да они и сами каялись на судах, клялись и давали самые разные подписки (вплоть до стукачества – и усердно стучали). По идее, брать власть эти люди просто не имели права. Отреклись же. Но – взяли. А император, давший отречение под угрозами жизни семьи – чем хуже? Наплевал бы на все конституции и звоном военной амуниции власть вернул. Ему бы кричали, тряся промокашками, керенские и троцкие: нехорошо, братец, подписку дал. А он их собрал в подвал на всероссийское совещание и дал исчерпывающий ответ.

Большевики понимали прекрасно именно это. По себе судя. И, в общем, действовали предельно логично: сделать так, чтобы из их заключения и ссылки возвращаться было некому.

Тут не лишне напомнить, что с уральскими у ленинских отношения сложились давние и отчаянные: люди пустились во все тяжкие. После V съезда в 1907, запретившего эксы, именно уральцы не остановили террор. Ленинская боевая организация этому не сопротивлялась, прямо нарушая решение съезда (да и не могла сопротивляться). У «ленинских», впрочем, не значит, что у теоретика Ленина. Скорее, у Свердлова, возможно, у Красина, как единственно дееспособного активиста среди большевиков. Так что переписки накануне казни можно особенно и не искать: люди понимали друг друга с полуслова. (Дурак что ли Ленин в половине 18 года такое дело на себя письменно вешать, после него и в Мексику не возьмут.) Хотя эмигранты могли мало что в деле управления уральцами, но и тем и другим такое положение было выгодно. Уральцы получали увесистую политическую платформу для грабежей, ленинцы, в отличие от хлыщей-меньшевиков, могли продемонстрировать, что у них, типа, есть реальная сила на местах. Это был ценный актив и в нужный момент спустя годы он сработал.

Скажут, конечно, что я ломлюсь в открытую дверь: это и так ясно, что семейство казнили, чтобы не отсвечивало. Но, на самом деле, не ясно. Тема отречения царя живуча и становится только живее. Это не от юридической грамотности граждан, стремящихся перевести вопрос в законную плоскость. А от закона воровского.