Ночные приключения

    Неизбывный страх долгой глухой московской ночи медленно полз по черному оконному стеклу. Я лежал на узкой койке с больно схваченными веревкой запястьями. Впрочем, какой веревкой? Это был тугой стальной тросс, противоположный конец которого был приторочен к чуткой ножке стула, где подремывал мой тюремщик - огромный амбал с мерзкой бандитской рожей. Стоило мне пошевелиться, как его кривая пасть тут же взрывалась грязной вонючей руганью:    
   - Не дергайся, падла, - орал он, чуть продирая глаза, - не смоешься, бля, не надейся. Пока не расколешься и не сдашь своих подельников, не отвалить тебе отсюда.
    Что я мог ответить, если мои губы беспомощно немели под широким непробивным скотчем. Лишь мрачные мысли в черепной коробке тщетно бились, как мухи в банке от джема. Ну, какой же я был дурак! Зачем поперся в «Самбери» на Черкизовской, к чему полез в винно-водочный отдел? Для чего среди портвейнов, столичных, коньяков выудил и, напялив очки, стал разглядывать косоугольный бутыльон с золотисто-зеленым бренди «Верди»?
    С него и начались мои неприятности. Не успел я прочесть название фирмы-изготовителя, как чьи-то сильные ногтистые пальцы мертвой хваткой вцепились в мои руки и выхватили из них тот музыкальный напиток. Я оглянулся – надо мной навис грозного вида чин, из-под полицейской фуражки которого в меня вонзился по самую рукоятку острый кинжал злого свирепого взгляда.
    - Ах, ты, сволочь очкарик недобитый, - взревел он, - намылился втихоря ограбить нашу
Расею, истекающую кровью в войне с оккупантами! Я покажу, как воровать. Хрен те в рот теперь откупиться.
    И не дождавшись пока я достану кошелек из узкого кармана брюк, он схватил меня за воротник, сковал наручниками и повел в ментовку. Там за железной решеткой на грязной, с прошлого века не мытой скамейке в бесполезных спорах с дежурным лейтенантом я провел несколько часов. Наконец замок обезъянника обнадеживающе заскрипел, заерзал и открылся.
    На улице меня ждали двое крепышей в серых фирменных костюмах и с рюкзаками, где заметно вырисовывались некие удлиненные предметы. «Саперные лопаты», - догадался я.
    - Привет, я Роальд или, если хочешь, Рова, - сказал старший, обозначив знакомство сильным до боли сжатием моих интеллигентских пальцев.
    – А я Василий, - сказал другой и протянул мне ковш правой руки, густо перевитой синими жилами.
    - Пошли, - скомандовал Рова, - что делать скажу на месте.
Мы пересекли Манежную площадь, вошли через Никольскую башню в Кремль и, обогнув царь-пушку и царь-колокол, приблизились к зданию №1, главной правительственной резиденции РФ. Рова остановился, вгляделся в стоявших у входа полицейских и задумался.
    - Да, тут нам не прохонже, - сказал он и, повертев туда-сюда головой, решительно махнул рукой: - Ничего, мужики, провемся. Думаю, пойдем с верхотуры.
На стене соседнего служебного строения под багром, топором, кусачками и другими пожарными причиндалами висела складная стальная лестница. Мы втроем ее подхватили на плечи и с независимым видом направились к заднему торцу главного здания. Покуривавшие невдалеке охранники проводили нас безразличными дежурными взглядами.
    На чердаке было темно и душно.
    - Когда стрелял последний раз? – Тихо спросил меня Роальдв.
    - В восьмом классе, - признался я, - на уроке военного дела. Из мелкашки ни в яблоко, ни даже в молоко не попал. Мимо мишени саданул.
    - Ничего, не дрейфь, - успокоил меня Роальд, включил на смартфоне фонарик, и мы, осторожно перелезая через брусья чердачных мауэрлатов, пошли куда-то вглубь здания. Остановились.
    - Все, пришли, - заявил Рова, и они с Васей сбросили с плеч рюкзаки. В одном оказалась дрель с надетым на нее глушителем, в другом - два ствола с обрезанными дулами.
    Первый послужил для сверления в чердачном перекрытии нескольких дыр, винтовки Рова протянул мне и Васе.
    Я примагнитил голову к одному из дозорных отверстий. Внизу был тот самый знаменитый Овальный зал, в котором кино-, и теле-камеры показывали, как достойно ведут себя с зарубежными послами и посыльными великие владыки Великой страны, от великого Ленина до не великого Ельцина.
    Теперь там за царским двухтумбовым столом, перебирая какие-то бумаги, сидел владыка Путин. И пригубливал (вот прикол!) не что иное, как тот самый  «Верди»! Моему возмущению не было предела, и когда Роальд скомандовал «Пли!», я без всякого сомнения бесстрашно и бесшабашно нажал на гашетку. Но ВВ спортивно прыгнул под стол, и ни одна пуля его не догнала.
   - У него, гада, - вздохнул с сожалением Рова, - столешник пуленепробиваемый.
Через пару минут я снова бросил глаз в дырку. Вау! Теперь тоже был Овальный зал, но не тот, а Белого дома в Вашингтоне ДиСи. Над письменным столом желтел нелепый начес Д.Трампа, рядом в кресле развалился будущий марсианин И.Маск, а напротив горбатился в заискивающем поклоне В.Путин. Я нажал на ружье тригер и окровавил левое ухо американского президента. Второй выстрел чмокнул о бронижелет русского диктатора.
   По возвращении меня сняли с третьей снизу ступеньки приставной лестницы.
... Вот так я и оказался прикованным к железной койке, с кишечником, настырно требующим опорожнения, и затекшими от неподвижности ногами. Как только я захотел их размять и стал ворочиться, мой сволочной смотритель тут же продрал глазища:
- Не дергайся, падла. Будешь, бля, рыпаться, я тебе и ходилы проволокой опутаю.
- Мне в туалет надо, - заныл я, но бандит схватил меня за левую ногу, рванул ее и... оторвал. Кровь полилась рекой, я заорал от страшной боли и... мои глаза открылись.

   За оконным стеклом чернота лосанджелесской ночи начинала светлеть, и ветви старика фикуса приветливо махали своими большими узкими листьями. Теперь лишь две проблемы буравили мне мозги: сомкнуть ли снова очи или откликнуться на настойчивость прямой кишки. Вторая идея оказалась производительнее, я сел, расправил плечи и зашарил носками по полу в поисках тапочек, забивших от страха куда-то под кровать.