Кыргызская байбиче и китайская принцесса

Повелитель Китая в знак благодарности и налаживания дипломатической службы между страной Чин и Кыргыз, направил кыргызскому хану китайскую красавицу в сопровождении делегации, в составе которой были, секретарь  императора, два генерала, главы западных провинций империи и много охраны -  в общей сложности около 100 человек,  более половины из которых были  охранники. Приданное  принцессы, запечатанное в тяжелых сундуках, везли на 3-х верблюдах,  еще  на 3 верблюда несли тяжелые огромные двойные мешки, свисающие по обеим бокам, груженные   дорожными палатками, теплыми одеждами, разнообразной посудой, одеждами, едой, напитками.
Вся эта процессия  пробиралась неделю  по приграничным обширным владениям  между двумя странами. И хотя дозорные с обеих сторон были предупреждены  о высоком уровне визита и  были приняты дополнительные меры безопасности, но все равно  путешествовать в горах  Ала-Тоо, отделяющих Кашгар от  Ферганской долины было всегда  трудно и опасно. Даже если у тебя были более полусотни  охраны, но и слух о  караване, груженного ценными  подарками от китайского императора,  быстро распространился в округе.
К счастью хан Кульчетин,  который как и всего его семь предков,  контролировал  эту горную трассу, хорошо был осведомлен о возможных  рисках во время прохода богатых караванов. Вдоль всей трассы  были выставлены самые опытные дозорные и меткие стрелки,  усилены средства быстрой связи между ними, чтобы исключить  возможность всякой диверсии со стороны кочующих о горам разбойников или даже похищения  столь дорогого подарка от китайского императора. Хан Кульчетин дополнительно распорядился обнародовать ханский указ о том, что все разбойники при попытке  нападения на этот караван будут не только истреблены, но и их села сожжены и близкие родные понесут самое суровое наказание.
А надо сказать, что служба ханской разведки знала хорошо  о дислокации  основных кланов и групп, которые контролировали Шелковый путь и взимали плату за проезд, как и разбойников и бандитов которые были у них на услужении, чтобы время от времени снимать дополнительную платы за проезд караванов  и обеспечение их безопасности.
А нрав  Кульчетина был хорошо известен всем в округе, так что   относительно обеспечения безопасности столь дорогих гостей в дороге можно было не беспокоиться. 
Но у всемогущего хана были и другие, намного более веские причины и тревоги для беспокойства.               
Дело в том, что Хан Кулчетин был в преклонном возрасте - ему было уже 86 лет,  и ему предстояло  взять себе в жены  17- летнюю  китайскую принцессу.
Злые языки поговаривали, что китайцы специально сделали кыргызскому хану такой подарок,  намекая на его преклонные годы, чтобы  опозорился как мужчина в первую же брачную ночь. 
Однако  старшая жена хана, байбиче Бактыкан, как только китайская невеста прибыла в ставку кыргызского хана и гости расположились в празднично убранных юртах, объявила народу и гостям, что свадьба будет проведена через десять  дней по всем кыргызским обычаям и традициям, объясняя, что такой срок нужен, чтобы на свадьбу собрались знатные гости  со всего Ала-Тоо, Ферганы, Хорезма, Балхаша, Кашгара.   
Байбиче направила быстрых гонцов во все стороны,  а сама незамедлительно занялась самым главным делом и подготовкой.
Женским проницательным умом  Бактыкан понимала, что китайский император испытывает кыргызского престарелого хана, как бы говоря ему, "Если ты и в самом деле такой всемогущий и правишь своим народом уже 30 лет, сможешь ли справиться  с китайской принцессой, которой исполнилось 17 лет?"
Кульчетин уже многие годы, как и все люди в его возрасте, не вел активную половую жизнь, хотя у него было 12 жен, и самой молодой токолке было немногим более 30 лет.
Тем не менее,  он считал нужным хотя бы раз в неделю быть в постели с какой-то одной женой, таким образом в течение года он успевал обойти всех своих жен по четыре раза.  За исключением токолки, которую он посещал в два и даже три раза чаще, делая скидку на ее возраст и, естественно, темперамент молодости. 
Таким образом царь занимаясь этим делом хотя бы раз в неделю с какой-то одной женой.
Конечно будь он моложе,  в возрасте пятидесяти,  сорока,  а еще лучше  тридцати лет, он бы посещал своих женушек  гораздо чаще:  о да, в молодые годы за одну ночь он мог обойти четырех- пятерых своих жен и вполне их удовлетворить. За исключением  самых страстной из них, восьмой по счету токолки, по имени Зымырат, с которой следовало возиться гораздо больше, прежде чем она могла насытиться бы его ханскими любовью и ласками .
Но это уже было далеко в прошлом, теперь после многих лет жизни со своими женами,  их  любовь стала более сдержанной и благочестивой, и даже Зымырат  старалась держать себя в руках и не показывать чрезмерно женскую прыть в его  объятиях. И хан теперь уже был далек от той своей формы, когда за одну ночь можно удовлетворить  половину своего гарема, чтобы назавтра заняться оставшейся половиной.
Но совсем завязывать с этим делом  по причине своего возраста Кульчетин не мог себе позволить. Раз у тебя есть дюжина жен, то будь добр обслуживать их, даже если ты старик, которому осталось совсем немного до девяноста лет.               
А иначе, как можно было контролировать своих женушек, особенно молодых, если  не навещать их хотя бы раз в полгода или год?
И хотя все жены хана были под надежной охраной его сорока джигитов, преданных ему до конца, хан знал, что лучшей защитой для чести жены будет его любовь и забота и более или меня регулярная половая связь.         
Разумеется, все это делалось с целью, чтобы у него появилось как можно больше потомков, поэтому и дни когда он приходил к той или иной жене  точно сочетались с днями, благоприятными для зачатия. Даже со своими старшими женами, которые были  в возрасте за 40 лет, а байбиче Бактыкан было 54 года,  хан занимался этим делом в благоприятные для зачатия дни, вступая в сексуальный контакт  с молодыми женами только в такие дни, а в юрты  с тех жен, которые уже вышли из детородного возраста  и менструальный цикл которых завершился, он приходил  "в свободные от плотного графика дни", постоянно составляемого и корректируемого старшей женой байбиче Бактыкан.  Все это делалось с целью, чтобы у великого хана было как можно больше наследников.   
Заниматься же просто так для удовлетворения похоти было негоже для великого хана. И хотя сама Бактыкан и другие жены  Кульчетина в возрасте уже давно не могли иметь детей, тем не менее они тоже нуждались пусть даже в редких, но ночных  визитах хана.   
Так вот Бактыкан  разработала специальную диету для своего мужа, чтобы ко дню свадьбы и ночи соития с принцессой Китая,  кыргызский хан был в хорошей форме и чтобы  ночь первой любви прошла удачно.
Ведь если хан окажется неспособным  сблизиться с невестой, и девственная плевра  ее не будет порвана ханским нефритовым  стержнем и молодая кровь не оросит белое постельное белье, то все узнают о таком позоре  и конечно же,  все летописцы Поднебесной будут говорить и писать о том, что кыргызский хан, несмотря на то, что управляет обширными землями к и западу от их империи, является старым импотентом ни на что не способным в свои годы.
Чтобы этого не произошло, Бактыкан каждый день на завтрак  угощала  Кульчетина  ханским голубым чучуком, приготовленными из молодых жеребят с добавлением в колбасы и горячий бульоны из молодого ягненка лечебных трав, настоек из афродизиаковых корней и снадобий. 
Также каждый день  на ужин готовился роскошный плов,  приготовленный из красного риса, мяса молодого барашка, зажаренного  на костном жире,  собранного из костей 40 забитых овец.
После обильной трапезы  Бактыкан потчевала хана чаем, заправленного огненными специями.
И конечно же, все эти дни  хан пил кумыс, приготовленный  особым образом из молока отборных кобылиц, которые паслись на обильных пастбищах, недоступных для остальных  лошадей и овец. Этот кумыс был приготовлен с  молока  молодых кобыл, впервые понесших приплод. Молоко было приправлено горным меда, собранного с цветов из заповедных горных урочищ. Кумыс взбивался в кожаных  бурдюках на протяжении всей ночи молодыми девушками, которые еще не вышли замуж, так что к утру, когда кумыс поспевал, то  основательно забродивший превращался в волшебный крепкий напиток, который сильно пьянил и бодрил одновременно, чем кумыс, как известно, так сильно отличается от других хмельных напитков.   
Байбиче также неукоснительно следила за тем. чтобы хан  каждое утро совершал  конные поездки.
А когда оставался день до свадьбы, на два часа тело хана было завернуто на  пару часов  в теплую дымящуюся шкуру, которую содрали со свежезарезанного горячего самца верблюда-атана.
После этой процедуры когда хан, уже поздно вечером  обмыл все тело  в огромном чане с  подогретой талой водой - для этого специально с  гор были привезены большие куски ледника -  такая ванна очень ему помогли после двухчасового сна в объятиях шкуры верблюда,  чистый и посвежевший душой и телом повелитель хорошо выспался в постели под  неусыпной  материнской опекой  байбиче и  наутро хан проснувшись, почувствовал себя бодрым как в молодые годы.
И это было как раз в тот день, когда он сочетался браком с китайской принцессой, взяв ее в качестве  своей 13  жены- токолки. 
Не будем вас слишком утомлять всеми процедурами и традициями, которые сопровождали это важнейшее событие в жизни кыргызского хана и политической судьбе народов Поднебесной и Ала-Тоо, которая издавна была известна как Крыша мира. 
Хан возлег в роскошном шатре  с молодой невестой - и был сам счастлив и сделал счастливой красавицу Поднебесной которая в эту же ночь понесла от него сына.
Китайцы были  потрясены необыкновенной  сексуальной силой и мощью  кыргызского хана, поскольку в отличие от кыргызов, у них  в этой сфере было много знатоков и специалистов, и они донесли до китайского императора все подробности  первой ночи новобрачных, что кыргызский хан, несмотря на свои преклонные годы, отличается отменным здоровьем и потомство которое вскоре родится от этого брака будет не только здоровым, но и ему суждено великое будущее.
Раз в этой стране  старик в преклонном возрасте  может сделать  счастливой молодую  красотку и не осрамиться, то каковы же в этой стране молодые батыры?
Правда нашлись скептики и злые языки, как в Ала-Тоо, так и в Китае, которые лезли из кожи вон, чтобы приуменьшить и даже опорочить мужскую силу кыргызского хана.
Говорили, что весь этот шум гам на весь мир вызван не столько физической силой и достоинствами  хана и его нефритового стержня, сколько умелой пропагандисткой кампанией его команды, под руководством старшей жены хана, а также той роскошью и размахом, с которой была проведена эта свадьба.
И действительно в этих слухах было много правды.
Ведь только в первый день свадьбы,которая продлилась 40 дней были зарезаны и съедены  сотни овец и  свыше двух десятков молодых жеребцов и выпито несметное количество  чаш кумыса.
А в качестве  калыма император Китая  получил в подарок несметные стада овец, коз, крупного рогатого скота, свыше тысячи жеребцов, и  свыше двух десятков  больших сундуков, набитых золотом, пушниной, одеждами и прочее.
И даже поговаривали, что   команда китайских женешек, которые проверяли хана и его молодую жену в первую ночь бракосочетания, были заранее задобрены такими обильными подарками, получили столько золота, нарядов и скота, что все они в один день восхищались, как красотой невестой, так и женихом, настоящим мужчиной, обладающим великой силой.
Уже невозможно выяснить, где тут правда, а где вымысел и  ложь. 
Осталось в народе только предание  о кыргызском хане, который в 86 лет удовлетворил  невесту, которой было 17 лет, и которая понесла от него сына, которого впоследствии назовут Токсонбеком.