Год 1995-й, сентябрь

В сентябре, да ещё в разгар бабьего лета, так хочется верить в чудо. Тем сентябрём чудес не было, а вот веерные отключения электроэнергии вновь создали проблемы – область опять крупно задолжала за газ Дедовической ГРЭС, а по России пошла волна забастовок учителей, инициированная прокоммунистическими профсоюзами.  Лодку общественного согласия, и так несущуюся по стремнине, начали раскачивать снова. Приступил к подготовке и профсоюз работников нашего района вкупе с местной организацией КПРФ. Правда, где-то что-то проспали, как водится, и в однодневной забастовке сумели принять участие не все школы района, поскольку не вовремя подали заявки.
Пока суть да дело в очередной свой еженедельный приезд в Псков я по привычке первым делом зашёл к Звонкову. И, как потом выяснилось, удачно. Это была та пора, когда в межбюджетных отношениях появились в ходу разного рода финансовые бумаги, обязательства, векселя как средство урегулирования донельзя запутанных межбюджетных отношений. При этом как гарантированные, так и сомнительного свойства, а, значит, был элемент везения, лотереи. Вот и теперь Виктор Артемьевич обнадёжил тем, что есть возможность получить солидный пакет казначейских обязательств. Мы начали использовать их, как только они появились. Даже учитывая существенный нюанс: по ним нельзя получить наличку, и они приходили обычно единой суммой сразу. Рассчитываться ими, скажем, с коммунальными предприятиями было проще простого: те гасили ими налоги. А вот основных наших строительных подрядчиков пришлось убеждать, правда, не долго. Мужики работали головастые и быстро сообразили, что выгоднее взять кредиты, а потом погасить их, чем сидеть без дела.
Но на этот раз у Звонкова оказался сюрприз для меня.
- Хочешь рискнуть? У нас есть первая партия векселей банка «Менатеп» и вот, кстати, их можно обналичивать с известным процентом дисконта. Как работать с ними, никто толком не знает, а потому берут районы их не охотно. Сколько возьмёшь для пробы?
- Миллионов двести.
- В финуправление я сейчас позвоню.
Вернувшись в район, первым делом связался по телефону с банком в Москве и разговор чем-то сразу меня обнадёжил. На короткое совещание по этому вопросу пригласил Русского и начальника ОКСа Володину.
— Вот такая новая для нас ситуация, друзья мои, и я вспомнил поговорку, которую любил при случае повторять мой отец: «Не важно, что бумажно, лишь бы было денежно!»  Я переговорил с банком, и они готовы провести небольшой всеобуч для нашего сотрудника. Собирайтесь-ка на неделю в столицу, Зинаида Яковлевна.
Вернулась начальник отдела не только с общей подготовкой, но и со своим условным рабочим местом в депозитарии банка, и мы снова собрали подрядчиков, чтобы, как говорится, добровольно-принудительно заручиться их согласием, правда, сразу раскрыв карты. Смысл состоял в том, что держателем пакета векселей остаётся наш ОКС, Володина всё время на связи с банком и тянет с обналичиванием векселей до последнего, чтобы дисконт был минимальным.
Уже после того, как ударили по рукам, я позвонил Виктору Артемьевичу.
- Векселя ещё остались, не разобранные районами?
- Да, сколько-то есть почти по каждому.
- Беру все.
- Ты шутишь?!
- Нет.
Мы не сильно афишировали, откуда у строителей появились источники финансирования и, наверное, правильно, ибо сильно добропорядочные граждане вольны были подозревать нас в какой-то финансовой афере, благо уже шла пора первых лопнувших пирамид. Но риск или расчёт, или то и другое вместе оправдались, и в конце года подрядчики получили деньги на свои счета по росписи, составленной в Москве Володиной. Забегая вперёд, скажу, что на будущий год мы заранее запросили максимально возможную сумму векселей и, как следствие, вместе с другими источниками финансирования из федерации и области, наш район оказался лидером среди сельских районов по объему освоенных капитальных вложений.
Мне позвонил Туманов. Владислав Николаевич, как всегда, был корректен, хотя этим утром одновременно и рад, и расстроен, и не скрывал этого. Повод я, увы, подал сам. Накануне районка перепечатала моё интервью латвийской газете «СМ». Многие её помнили под прежним полным названием в советские годы, как «Советскую молодёжь». Выходившая в Риге как орган ЦК ЛКСМ Латвийской ССР, была известна далеко за пределами республики этаким скорее европейским оформлением и подачей материала. После 91-го года она, если и не стала пророссийской, то и националистической тоже не была, сохранив свой стиль, свою позицию. В разговоре, хотя знал, что его записывают, я где-то увлёкся, поскольку сильно всё наболело, и допустил достаточно резкие высказывания как в адрес нынешних латвийских властей, так и по отношению к нашим внутриполитическим проблемам. И, если первое могло даже приветствоваться, если не выходило за рамки официального курса, то второе как раз и послужило поводом для звонка.
- Евгений, я прошу тебя в беседах с иностранными журналистами, с политиками и дипломатами, а ты встречаешься с подобными людьми регулярно, избегать столь резких суждений о ситуации в стране. Одно дело, что ты знаешь и думаешь, что мы обсуждаем в своём узком кругу, о чём спорим и с чем не согласны, но в любом случае мы с тобою представляем ту самую государственную власть и исходить надо прежде всего из этого, даже просто из чувства гордости, что ты тянешь этот воз.
Мне ничего не оставалось, как искренне повиниться, ибо Туманов был прав, а слово – не воробей, вылетело – не поймаешь и одна лишь ложка дегтя портит большую бочку мёда. Да и не стоило это того, чтобы доставлять маленькие радости моим оппонентам в районе.