Первая ложь в моей жизни

Я и Матвей долго не спали в своей палате, но потушили свет, и Матвей заговорил о своем «Даре» и одновременно с этим «Проклятие». Он поведал мне о том, что "лунатит" во сне – и это часть его способностей проклятие, по тому что этим он доставляет много хлопот своим близким.
- Но, в сердцевине этого адского цветка есть блаженство! – подчеркнул Матвей, наверное для того, чтобы я не беспокоился за него. – Я могу видеть будущее во сне! Например, вывеска в магазине – я могу ее увидеть, еще до того как она появилась…
- Ого- сказал тогда я, - если бы у меня было нечто похожее, я бы писал бы книги, ведь это так ин….
Но Матвей голосом – кипятком перебил меня:
- Нет, не в коем случае, я не хочу чтобы люди думали, что я не такой как они!
Я промолчал, хоть мне было это странно. Странно от того, что кто-то может принести жертвоприношение над своей уникальностью, чтобы вписаться в социум.
Мне казалось, что, когда мы вдвоем в палате это вполне себе полноценно. Мне нравилось обсуждать с ним Зюскинда, или рок группы.
Я и представить не мог, что кто-то может пожертвовать внутренним ради внешнего!
Я не понимал причину, почему он так ответил мне, с его даром слова, можно стать великим писателем, думал я.
И тут же меня врасплох схватила другая мысль: Вот я хочу стать писателем, но ничего не написал хорошо. Мне тринадцать лет. А он, с такой способность видеть будущее во снах, отказывается даже попробовать написать что-то.
Матвей рассказал мне, что во время его сновидений, будить ни в коем случае нельзя, по тому во время приступа лунатизма у него может остановиться сердце.
Я почувствовал тревогу! Сказал хорошо, и заговорил еще о чем то.
Смотрю, Матвей заснул. Решил не будить его, но договорить мысль, чтобы был эффект законченного произведения.
Договорил, сказал себе доброй ночи и отвернулся на бок.
- Что это черт возьми, было?! – воскликнул Матвей. – Ты говорил сейчас с самим собой?!
Я не знал, что ответить, и поэтому сказал да. И на тот момент это была первая ложь в моей жизни, словно первая самая желанная медовая ложка, за которой последует вторая и безусловно третья.