Купейные рассказы. Две стороны одной жизни

Поезд тронулся, мягко покачиваясь на стыках рельсов. За окном мелькали огни города, постепенно сменяясь темнотой ночи. В купе, где сидели Ольга и Татьяна, царила тишина, нарушаемая лишь равномерным стуком колёс. Но вот дверь приоткрылась, и в проёме появился новый пассажир.

— Здравствуйте! — бодро произнёс он, ставя на пол чемодан. — Меня зовут Вениамин Анатольевич. А вас как, прекрасные дамы?

Ольга, сидевшая у окна, улыбнулась:

— Ольга Ивановна. Но можно просто Оля. 

— А меня Таней зовут, — добавила её спутница, поправляя платок на плечах. 

— Ну и меня в таком случае величайте Веней, так меня друзья называют, — с лёгкой улыбкой ответил он, усаживаясь напротив. 

Вениамин начал раскладывать на столике конфеты, а затем поставил бутылку вина. Женщины засуетились, достали стаканы, и вскоре в купе запахло терпким ароматом напитка. 

— А что же вы себе не наливаете? — удивилась Ольга, заметив, что Веня ограничился лишь чаем. 

— Язва, понимаете ли, у меня, — смущённо объяснил он. — А вот компанию всегда поддержу чаем. Вы не возражаете? 

Они выпили, закусили, и разговор пошёл сам собой. 

— Вот еду домой, и что теперь делать — не знаю, — вдруг вздохнул Вениамин, глядя в окно. 

— А что случилось? — спросила Татьяна, наклоняясь вперёд. 

— Так уж получилось, что езжу я уже два года от одной станции к другой. Точнее, от одной женщины к другой. Я их обеих люблю, а как им об этом сказать — не умею. Может, вы подскажите? 

Ольга и Татьяна переглянулись. 

— Да уж, ситуация, — протянула Ольга. 

— А как так получилось-то? — поинтересовалась Татьяна. 

Вениамин задумался, словно собираясь с мыслями, и начал свой рассказ. 

— Женился я по любви, когда ещё студентом на втором курсе был. Денег не было, на стипендию разве проживёшь. Ну и пошёл я вечерами на подработку, вагоны разгружать. 

Он замолчал на мгновение, словно вспоминая те дни. 

— И однажды, когда сели ужинать — ну сами понимаете, какой ужин: бутылка кефира и батон — меня пригласила завсклад Нина Николаевна к себе в каморку. Накормила меня вкусным горячим борщом. Посмотрела жалостливо на меня и сказала: «Господи, какой же ты худой». Ну и стала меня вечерами подкармливать, а там уж и любовь случилась. 

В купе стало тихо, только стук колёс отмерял секунды. 

— Через несколько месяцев Нина сказала, что она беременна. Но ко мне она никаких претензий не имеет. Она знала, что я женат. «Алиментов мне от тебя никаких не надо, а если хочешь навестить ребёночка, то я не буду против», — сказала она. 

Вениамин вздохнул и продолжил: 

— Домой я пришёл и не знал, куда глаза девать. А тут моя Анюта, светится вся, такая радостная, подошла ко мне и прошептала: «У нас будет маленький». 

Он замолчал, глядя в пустоту. 

— Всё во мне перевернулось. Как сказать, что делать — не знаю. Ничего я не сказал, не хватило смелости. 

Ольга и Татьяна молчали, слушая его. 

— Так и жил я на две семьи. Там и тут у меня росли девочки, и уже стали меня звать папой. После института нас по распределению послали в соседний городок, где нам сначала дали общежитие, а затем и квартиру. Вот так и мотаюсь между двумя женщинами. Анюта уже знает обо всём. «Хоть бы кто-нибудь из женщин меня выгнал, ну не басурманин я всё же», — добавил он с горькой усмешкой. 

Женщины переглянулись. 

— Да уж, история, — тихо произнесла Ольга. 

— Судьба, видимо, у тебя такая, планида, — добавила Татьяна, качая головой. 

На следующей станции Вениамин собрал свои вещи и вышел. Поезд тронулся, оставляя его на перроне, где он стоял, глядя вслед уходящему составу. А в купе снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком колёс и тихим шёпотом ночи за окном.