Я и моя кафедра. Часть третья

Я и моя кафедра.

Часть третья. Годы 2005-2010

Совмещая приятное с … приятным

Восьмого октября 2005 года делегация Электростали должна была стартовать с дружественным визитом в город-побратим Полоцк. А накануне у шефа был 70-летний юбилей. Отмечали широко, в столовой политехникума, который теперь назывался политехнический колледж.

Гостей развлекали наши неутомимые КВНщики. Сначала они представили дело так, будто это инаугурация. Шеф торжественно стоял у стола, положив руку – нет, не на Конституцию, а на стопку СНиПов. Произносил речь-клятву верности кафедре и сотрудникам. Были и другие, как любит говорить молодёжь, «приколы». Выступали наши таланты: певец Илья Костюченко, трио солисток, танцоры. В общем, всё прошло замечательно.

Я ушёл пораньше: назавтра предстоял ранний подъём. Тепло попрощались с шефом:

- Не забывай кафедру. Я на тебя по-прежнему рассчитываю…

Как можно было забыть любимое дело? Я же не виноват, что мне одинаково нравилась и работа на кафедре, и в администрации, и в газете, и в пресс-службе футбольного и хоккейного клубов. Но главной, конечно, в эти пять лет стала административная деятельность.

О новостях кафедры узнавал, когда приходил читать лекции вечерникам. Жизнь текла прежним порядком, и это было главным.

Что касается пресс-службы, то с самых первых дней на меня навалилось столько работы, что я едва справлялся. И это было совсем не то, о чём я мечтал. В отделе писем у меня была своя ячейка, и она никогда не пустовала. Каждый раз в ней оказывались адресованные мне главой или другими службами письма, приказы, постановления, причём многие с пометкой «срочно». Я понял, что нужен помощник, а ещё лучше – помощница. На кафедре уже несколько лет работала Татьяна Побежимова. Мне нравилась её ответственность, обучаемость, скромность. Я сначала посоветовался с Костромитиным, получил добро, а потом предложил Татьяне новую работу.

Вскоре ко мне пришла её мама, стала обо всём подробно расспрашивать. Удовлетворившись, наконец, моими ответами, она согласилась отпустить дочь на работу под моим руководством. Теперь это был отдел – отдел по связям с общественностью. Я – начальник отдела, Татьяна – специалист. Мы разместились в моём тесном кабинетике, изначально рассчитанном на одного сотрудника. Ну, ничего – в тесноте, да не в обиде. Правда, чтобы открыть фрамугу, Татьяне каждый раз приходилось залезать сначала на свой стул, а потом на подоконник. И потом так же, чтобы закрыть.

После я ни разу не пожалел о принятом решении. Татьяна взяла на себя всю черновую работу и успешно с ней справлялась. Она до сих пор на этой же должности продолжает трудиться, уже восемнадцать лет…

Что касается занятий в институте, я стал чаще приглашать в гости к студентам опытных строителей (прежде у меня такой возможности не было). Начальник управления строительства Осадчий, главный архитектор Булатов приходили в институт и рассказывали студентам-вечерникам о своей работе, отвечали на многочисленные вопросы.

Однажды Джамбулат Викторович принёс генплан Электростали 40-х годов, это вызвало огромный интерес. Узнав об этом, в аудиторию подтянулись и преподаватели. Всем было интересно узнать о том, как город развивался в те годы и что в итоге из этого получилось.

В общем, задумка моя удалась. Кстати, и гостям кафедры тоже понравилось, и в дальнейшем такие встречи проходили ещё не раз.
 

Первые потери

Осенью 2001-го заболел и умер Назаров. Ему вот-вот должно было исполниться восемьдесят, он вовсю готовился к юбилею, но … увы. Мы до последнего с ним перезванивались, встречались, обменивались новостями.

- Как у вас дела, докладывайте! – раздавался из трубки его всегда спокойный и доброжелательный голос.

Он часто выручал мудрыми советами. Иногда просил меня о чём-нибудь в институте.

- А почему вы сами так рано закончили преподавать? – спросил я как-то его.

Алексей Васильевич ответил так:

- Вы знаете, не так просто преподавать технологию. Объяснять на пальцах, как из бумаг, чертежей перенести проектные решения на стройку. А уж когда по ночам мне стали сниться кошмары – я стою перед студентами без одежды, читаю лекцию абсолютно голый, решил: «Всё! Хватит! Ухожу!».

И ушёл на пенсию. Но усидеть просто так дома не мог. Писал критические статьи в городскую газету, «Молва» такие охотно публиковала. Звонил в мэрию по тому или иному вопросу. Представлялся:

- Звонит доцент Назаров.

Звучало весомо.
 
Иногда в беседах у него дома просил рассказать, чем я ещё, кроме фосфогипса, занимался в ЦНИСЛе. Как-то я рассказал ему о технологии грунтоблоков, из которых можно строить дома. Об оборудовании, которое было разработано и изготовлено у нас. Назаров искренне восхищался и говорил:

- Вот бы этот материал кому-нибудь из наших, кто ещё не защитился. Муравьёву, например.

А ещё Алексей Васильевич подарил мне конспект лекций по ТСП:

- Пользуйтесь!

Я не стал говорить, что у меня такие уже есть, их передал мне в самый первый день Муравьёв. Стал листать, почерк показался знакомым. Вернулся к титулу и прочитал: «Е. Илюхина, ДСТ-76». Это был конспект Лены Илюхиной, с которой мы учились в одной группе и сидели рядом на занятиях.

На страницах были аккуратно начерчены схемы, рисунки, планы, которые нам на доске рисовал Назаров. Как большим деревянным угольником замерить уклон котлована под фундамент? Чем отличается экскаватор «прямая лопата» от «обратной лопаты»? Для чего нужен групповой кондуктор? И так далее. Многое пригодилось, я использовал практические советы доцента Назарова на своих занятиях.

Ну, а главное, Алексей Васильевич меня постоянно подбадривал, помогал советами, а при подготовке к защите диссертации помог получить отзыв от кафедры МИСИ, где у него работал знакомый…

Прошло два года, и не стало ещё одного сотрудника кафедры – доцента Лихолетова. Он умер как-то неожиданно, всего-то в 63 года. С Олегом Даниловичем мы, можно сказать, дружили давно. Ещё когда я работал в ЦНИСЛе, ему в 90-е годы удавалось находить состоятельных заказчиков, а мы у себя в лаборатории выполняли под заказ необходимые исследования, составляли научно-технические отчёты. Такие работы неплохо оплачивались. Выгодно было всем – институту, ЦНИСЛу и нам-исполнителям.
Удивительно было, как Олег Данилович с его прогрессирующим нарушением зрения умудрялся ездить в Москву, спускаться в метро, находить нужные адреса заказчиков.
 
С ним мы часто перезванивались, к тому же постоянно встречались на кафедре. Он читал «Конструкции из дерева и пластмасс», его лекции я запомнил ещё по институту. Студенты догадывались о его болезни, но никогда об этом вслух не говорили, относились с пониманием.
 
Курсовые Олег Данилович принимал дотошно, всё подробно выспрашивал. Когда дело доходило до подписи на чертежах, он тихонько просил студента подвести нужную ячейку рамки под его руку с авторучкой. То же было и с зачёткой.
Очень злился, когда кто-то пытался ему помочь пройти по аудитории или кафедре. Зная это, Александр Муравьёв, когда Лихолетов только открывал дверь на кафедру, громко восклицал:

- О, Олег Данилович! Приветствую вас!

Лихолетов прислушивался и дальше уже шёл на голос. Его рабочий стол находился рядом со столом Муравьёва.

Собственно, Олег Данилович и предложил мне работу на кафедре, когда узнал о моих терзаниях. Возможно, я и сам бы решился позвонить Кочергину, но Лихолетов устроил всё гораздо быстрее. За что я ему бесконечно благодарен и вспоминаю его с огромным уважением.


Из истории кафедры «Промышленное и гражданское строительство»:

За время работы кафедры её преподаватели защитили 2 докторские и 5 кандидатских диссертаций, участвовали в более чем 100 научных конференциях, в том числе 15 международных. В периодической печати опубликовано 150 научных статей. Профессор М.Д. Корчак – соавтор монографии «Основы неустойчивости в теории катастроф инженерных конструкций». В 2003 году издан сборник научных трудов кафедры, в который включены 23 статьи.

Ежегодно проводятся студенческие научно-технические конференции, где с докладами выступают 5-8 студентов. Каждый студент дневного отделения на 5 курсе выполняет курсовую научно-исследовательскую работу.

(из книги «ЭПИ МИСиС – 50 лет», 2009 г.)


Про шубу и «Автомат»

Вспоминаются и другие наши преподаватели – в том числе и те, которые преподавали ещё мне, но многих из которых теперь на кафедре уже не было.
Доцент Потапова, «железобетонная» женщина (по названию предмета, который она читала). На третьем курсе нас пугали, что сдать ей невозможно. Рассказывали про такой случай. Татьяна Владимировна как-то вечером принимала на кафедре долги у двоечников. Она отошла к двери, чтобы её прикрыть, а Олег Пичненко подумал, что она совсем вышла.

- Как думаешь, - обратился он к своей подруге Уразовой, - эта ш…. у меня сегодня примет?

Тут он обернулся и увидел Потапову. Понятно, что в тот раз сдать не получилось. Назрела реальная угроза отчисления.

И тогда Олег с ребятами разработали план. Они выяснили, что после вечерних занятий маршрут Потаповой к вокзалу (она жила в Малаховке) пролегает по тихой в это время улице, мимо заводов и рельсов. Договорились встретить её в тёмном месте и инициировать нападение (как в фильме «Семь стариков и одна девушка»). Так и поступили: налетели и начали снимать с неё шубу из каракуля. В этот момент к «бандитам» откуда ни возьмись подбежал Олег, отобрал шубу и вручил её испуганной преподавательнице. Через несколько дней у него в зачётке стояла «тройка» за курсовой.

Надо отдать должное, свой предмет Татьяна Владимировна знала досконально. Конспектировать приходилось много, еле успевали за ней записывать. Через несколько занятий она устроила контрольный опрос, тоже письменный. Я, помнится, всё выучил и ответил на все вопросы. Однако следующую лекцию пришлось пропустить: уезжал с ансамблем выступать в Москву. Надо сказать, Потапова каждый раз проводила, как в армии, поверку и прогульщиков не переносила.

Ребята потом рассказали, что вначале она стала оглашать результаты модуля, которые все очень ждали. И Татьяна Владимировна начала:

- Отличную оценку поставила только одну. Это студент по фамилии… по фамилии… Ой, забыла! На «П» начинается.

- Просветов? – начала гадать аудитория.

- Нет.

- Может, Подколзин?

- Нет, не Подколзин.

- Тогда Протасов?

- Да нет же. Ага, вспомнила: Писарев!

- А он отсутствует.

- Как отсутствует?

В общем, через неделю она меня увидела, улыбнулась и похвалила. И потом, на занятиях, когда задавала аудитории вопрос по прошедшему материалу и аудитория замирала в молчании, она торжественно произносила:

- Ну, Писарев, отвечайте!

Я перед началом следующей лекции взял за правило перечитывать предыдущие, всё мне было по предмету понятно. Поэтому отвечал без запинки. В благодарность за это от преподавателя получал на экзамене «автомат».

Доцент Лапардин. Вёл «Строительные материалы» и был куратором нашей группы ДСТ-76-1. Добрейшей души человек, никто не видел его недовольным или кого-то ругающим. Одна беда: записать за ним было невозможно. Я уж не говорю про дикцию, но когда его просили повторить предложение, Виктор Николаевич произносил нечто другое. Все улыбались, Лапардин тоже.

Почувствовав вольницу, студенты стали пропускать его занятия:

- Ребята, вторая пара у Лапардина. Айда в «Автомат» пиво пить!
Виктор Николаевич нашу группу жаловал, на экзамене не поставил ни одной тройки. Правда, мне это аукнулось через четыре года, когда стал работать в ЦНИСЛ. Знать строительные материалы там требовалось досконально. Что ж, пришлось на ходу навёрстывать…


Ох, уж эта практика

В самый первый месяц моей работы на кафедре шеф поручил нам с Зинаидой Леонидовной Метелёвой отправить студентов на производственную практику. Наша работа заключалась в том, что мы должны были заполнить бланки-направления в адрес тех организаций, с которыми кафедра заранее договорилась. Пока мы занимались письменной работой, Кочергин проводил собрание, обращаясь к студентам:

- Вы, ребята, достойно работайте, а мы к вам будем иногда наезжать.
Раздался смех, слово «наезжать» в лихие 90-е имело совершенно определённый смысл. Однако никто на студентов в итоге так и не «наехал», они отработали свою практику и стали готовиться к зачёту. Это был мой первый зачёт как преподавателя, и я пытался быть строгим. Однако в итоге ни одной «тройки» не поставил, да и «четвёрок» всего несколько.

Сравнил нашу, тогдашнюю, практику и нынешнюю. Нас всей группой кто-то из преподавателей отвозил на объект и передавал прорабу. После третьего курса занимались отделкой квартир в строящемся доме в Ногинске, через год работали на строящейся овощной базе ОРСа и на ЗСК. Именно там в первый месяц я освоил профессию плотника, во второй – штукатура-маляра.

Кстати, мы неплохо тогда заработали. Прораб Пчелинцев в итоге закрыл нам наряды так, что вышло по «червонцу» в день. Неплохо!

Со временем многое изменилось. Предприятиям студенты-практиканты оказались не нужны, им самим бы хотелось выполнить план, а не отвлекаться на обучение. Некоторые соглашались, но требовали от института оплату. В конце концов кафедра была вынуждена предложить студентам по возможности самим искать место практики, желательно по специальности.

Ближе к окончанию института некоторые ребята (особенно вечерники) работали в проектных организациях, там же проходили производственную и преддипломную практику. И, защитив диплом, получали повышение или уходили на более высокооплачиваемую работу.

Бывали случаи, когда из проектных организаций на кафедру звонили наши бывшие выпускники с просьбой дать им несколько студентов на лето:

- Приглядимся к ним, они – к нам. Может, в итоге кого-нибудь возьмём.

Чаще всего мы направляли студентов в ООО «Скаут» - по просьбе выпускника кафедры аж 1980-го года (!) Игоря Егорова, теперь он работал в руководстве. Правда, иногда добрейшей души Игорь Фёдорович обижался:

- Сергей Владиславович, вы направляете к нам студентов, мы их всему обучаем, а они уходят к нашим конкурентам.

- Наверное, на более высокие заработки?

- Конечно. Но всё равно обидно. Хотя… Присылайте ещё!

Что касается практики преддипломной, то здесь сказывается влияние и особенности учебного плана бакалавриата. Как известно, он и без того укороченный (четыре года вместо прежних пяти), так ещё и на написание выпускной работы остаётся после дипломной практики всего месяц! Как такое возможно?!

Вспоминается наша студенческая пора. Сдавали на пятом курсе зимнюю сессию, немного отдыхали и с февраля приступали к сбору материала для диплома. На всё про всё времени хватало – целых четыре месяца. Сначала была преддипломная практика, нашу небольшую группу из пяти человек Олег Данилович Лихолетов отвёз в столичный Гипроцветмет, с которым у МИСиСа был договор (точно так же поступили с остальными дипломниками, которых распределили по другим НИПИ).

Там нас прикрепили к проектному отделу, дали темы, исходные материалы. Целый месяц мы ездили на Смоленскую площадь, знакомились с проектом. Большой удачей считалось, если «синьки» рабочих чертежей удавалось взять на день-другой домой, чтобы перестеклить их над лампой на ватман.

Параллельно с графической частью выполнялись необходимые расчёты конструкций, технологии, экономики. А генплан нужно было обязательно начертить тушью на планшете - деревянной основе, на которую натягивался ватман, предварительно смоченный. Готовый планшет я отвозил на электричке в Москву к руководителю, чтобы он поставил свою подпись.

Таким образом, за отводимые почти полгода дипломный проект получался основательным, подробным. В завершение студент готовил доклад, который обязательно заслушивался на предварительной защите. В итоге перед государственной комиссией он демонстрировал полученные за время учёбы знания, отражаемые в дипломном проекте. Так было…

А что хорошего можно успеть сделать всего за месяц? Мы, преподаватели, стараемся достучаться до студентов заранее, чтобы не оставлять всё на май-июнь. И всё равно большинство тянут до последнего, вот и наступает горячая пора в начале июня. Когда, бывает, всё решают самые последние перед защитой дни и даже ночи.
Кто-нибудь из тех, кто ратовал за бакалавриат, всё это учитывал? Такое впечатление, что никто из таких реформатов никогда в ВУЗе не преподавал и даже не учился.


Перемены, перемены…

Спустя три года после начала моей новой работы из института пришла неожиданная новость: сменился директор. Вместо Виктора Ивановича Моисеева, не проработавшего и десяти лет, назначили Игоря Зиновьевича Вольшонка. Это позднее удалось узнать, что тут не обошлось без интриг. Нашлись в институте люди, которых не устраивал, якобы, «строительный уклон» руководителя металлургическо-машиностроительного ВУЗа. Хотя это было далеко не так, революция состоялась. Моисеева первого сентября, как обычно, вызвали в Москву, где и сообщили об отставке. Виктор Иванович перенёс вердикт мужественно, институт не покинул, а остался руководить кафедрой теоретической механики.

С Вольшонком мы были знакомы, в основном, по спорту. Часто рядом сидели на трибуне, болели за родной «Кристалл». Теперь к нему можно было запросто зайти в кабинет перед началом моих вечерних занятий, обсудить новости спорта и не только.

В администрации иногда интересовались:

- Как там Игорь Зиновьевич?

- Нормально, - отвечал, – работает успешно.

Вслед за одной новостью пришла другая: сменился и заведующий кафедрой ПГС. Вот это было действительно неожиданно! Казалось, Кочергин и кафедру невозможно разделить и так будет всегда! Но теперь её возглавил профессор Корчак. Он давно этого ждал, к этому стремился и чувствовал теперь себя на седьмом небе от счастья, хотя вида старался не показывать.

А что же Кочергин? Валерий Дмитриевич остался на кафедре просто преподавать. Его аура нисколько не изменилась, мы по-прежнему обращались к шефу за советом.

Революционных изменений на кафедре не произошло. Отлаженная десятилетиями деятельность продолжилась в том же ритме. Только переместился шеф из своего кабинета в преподавательскую - на второй стол у окна, мы сидели теперь с ним почти рядом, через проход.

Несмотря на плотный график работы в мэрии, в институт меня тянуло. При каждой удобной возможности старался попасть на заседание кафедры. Перед его началом меня одолевали вопросами: что нового в городе? Как чувствует себя мэр? Вице-мэр? Помните, как в фильме «Начальник Чукотки»? Вот и тут так же. Тем более и Суханова, и Костромитина знали, оба были выпускниками ЭФ МИСиС.

А в декабре 2007-го кафедра понесла ещё одну потерю. Не стало Александра Тамбовцева. Он преподавал архитектуру, был человеком творческим, не лишённым сопутствующих таким людям слабостей. А может, не слабостей вовсе, а рычагов творчества. Добрее человека я не встречал. Любили его и студенты, лекции были интересными и познавательными. Да и лет ему было не так, чтобы много. Жить бы да жить…


Ну, да хватит о грустном. В 2009-м году подошла пора очередного юбилея кафедры. Точнее, полуюбилея – 35 лет. Тогда таких событий старались не пропускать, отмечали хотя не каждый год, но раз в пять лет обязательно. Мне тоже прислали пригласительный, торжество запланировали в бирюзовом зале ДК имения К. Маркса.

Гостей в этот раз собралось много, приехал даже заведующий кафедрой ПГС Лосев из Старооскольского филиала. Они, как и мы, занимались техническими обследованиями, поэтому договорились по очереди платить за лицензию СРО, ведь она выдавалась одна на университет.

Пришло много выпускников прежних лет: обнимались, целовались, удивлялись: «Ах, это ты?!», «А это ты?». Наш выпуск сидел за отдельным столом, из трёх групп едва набралась одна. До кого-то не удалось дозвониться, а некоторых ребят уже не было в живых. Вспоминали былое: как здорово было учиться, проходить практику, обниматься на дискотеках. После института несколько пар поженились…