nukе

Мы с Марией сидели на крыше, озаряемой плюгавым ядерным грибом вдалеке.

— Смотри, он меньше большого пальца, — смеюсь я, протянув руку с поднятым пальцем навстречу взрыву.
— А вот и нет, — откликается она, также протянув руку, — он больше моего!

Наши ладони сталкиваются — одна миниатюрная, вторая, моя, лопатой — и мы валимся прямо на гравий крыши в обнимку. Какая уж разница.

— Нам крышка.

Маленькие люди — я провинциальный бариста, она — помощник юриста — за день до новости о Тотальном Экстерминатусе трёх гегемонов планеты сразу мы решили встретиться в опустевшем за сутки городе. Люди забились, в панике уезжая за призрачным шансом спасения, как як за морковкой, пока управленцы человечества, наверное, праздновали поставленную на последнем точку.

— Смотри, там ещё один!

И правда: чуть поодаль от первого вырос, как после дождя, второй грибочек. Я вытянул к нему большой палец — и рассмеялся смехом висельника.

— М-да, теперь точно крышка.

Мария — моя так называемая ‘главная’ бывшая девушка, разошлись мы давным-давно в силу какой-то на глазах теряющей смысл чепухи — что-то про ‘разные цели, взгляды, а ещё ты инфантил, нет, ты карьеристка’ — как была, так и осталась лёгкой на подъём, как пёрышко. Низкая, русая, с раскосыми глазами — я не думал, что сквозь года она сохранит в себе чары детства, но…

— Давно хотел тебе сказать… — Я деланно замялся. — В общем, я люблю тебя.
— Ты когда собирался об этом сказать? — Смешливо откликнулась Мария. — И я тебя, всё ещё…

Ударная волна настигает нас почти при соитии — срывает кожу, волосы, глаза.