На Реках Вавилонских. Глава 18

- Знаешь, есть такая притча-загадка. Кардинал, король и солдат оказались на необитаемом острове. У кого из них будет власть? Притча совсем не так примитивна, как кажется. Сформулированный мыслителем Монтескьё ещё в 18 веке, принцип разделения ветвей власти таил в себе зерно конфликта, сегодня сотрясающего наш мир: уголовный обвинительный приговор ДЕМОКРАТИЧЕСКИ избранному президенту – симптом острой стадии болезни, требующий хирургического вмешательства. – Лицо Виктора озарила улыбка, которая могла бы сопровождать выкрик «ЭВРИКА».
- Ты имеешь в виду ДИКТАТУРУ? – Голос Юрия отражал ровную бесстрастность человека, решившего ничему не удивляться.
- Слова, слова! Какая разница, как назвать лекарство? Истеричные «демократы» сделали из это слова жупел, которым пытаются пугать «население», но уже давно пугают только самих себя! Присвоив себе монополию на ДОБРОДЕТЕЛЬНОСТЬ ИСТИНЫ, они перестали замечать, что все их обвинения в адрес оппонентов абсолютно симметричны, а попытка играть словами: у НАС это досадные недоразумения, а у НИХ – сущностный порок, производят совершенно обратный эффект. Снобистской уверенностью, что никто не увидит их патологическую неадекватность, а проще – глупость, демократы сами создали монстра – голема разрушения. Кто-то должен это остановить!
- Под эвфемизмом «кто-то» ты скромно подразумеваешь себя?
- Видишь ли, содержательный смысл слов «скромность», «добродетельность» очень сильно изменился. Сегодня – это манипулятивные инструменты левой демагогии. Декларировав, что «левый» это, априори, скромный и добродетельный, они на СЕБЯ эти одежды уже давно не примеряли. А «король-то голый»!
Подобные беседы, в последнее время, стали чуть ли не ритуальной частью его рабочего распорядка: чем ближе было достижение цели, тем острее Виктор чувствовал необходимость найти этическое оправдание своей, очевидно, зловещей одержимости. Мотивировав задержку в реализации альтернативного, «вирусного» направления проекта необходимостью создать антидот, Юрий откровенно тянул время. Выполненная Еленой (нейросетью), транслитерация проклятия Святого Патрика в терминах современной генной инженерии обладала одной очень важной особенностью. Само проклятие подействовало не на всех участников проповеди, т. е. всех, кто его слышал, а на одного конкретного человека. Это означало, что воплощение транслитерации проклятия в реальную белковую структуру вируса должно быть генно-ориентированным – привязанным к ДНК определённого человека. «Это должен быть Виктор. – Сказал Азария во время одной из их «конспиративных» телефонных бесед. – Только так мы сможем его остановить». На самом деле, он просто «озвучил» то, что и так «витало в воздухе». Но это, в свою очередь, создавало необходимость добыть достаточно «репрезентативный» биологический материал. Наиболее естественным способом решить проблему было обратиться за помощью к Жанне, но это означало поставить её перед непростым этическим выбором: предать брата ради любовника, а этого Юрий позволить себе никак не мог. Помог, как всегда, случай. Работавший в лаборатории допоздна, микробиолог Алексей как-то решил взбодрить себя чашечкой кофе со сливками, но забыл вернуть сливки в холодильник. Пришедший утром, Виктор традиционно начал с приготовления кофе, залив его прокисшими сливками, а сделав глоток, чертыхнулся и сплюнул напиток обратно в одноразовый бумажный стакан. Этого оказалось достаточно – через несколько дней вирус был готов к «клиническим испытаниям».
Тем временем, в штаб-квартире синдиката полным ходом шла подготовка к отражению сетевой атаки Штальштадта.
- Всё-таки должен признать, что он гений. – Буднично-деловым тоном, как будто подводя итог сводки биржевых новостей, произнёс Фрэнк. – Его вирус, поражая мобильные объекты сети, не локализован в виде отдельной процедуры. Он внедряет свои фрагменты в тело основного кода по маркерам оператора «IF». Провести «детоксикацию» оригинального кода программными средствами невозможно.
- Значит нужно укрупнить резолюцию. – Парировал Давид. – Мы должны создать противовес его воздействию на функциональном уровне. Созданный тобой алгоритм «поглощения» сетевых ресурсов в процессе «обучения» твоей нейросети, твоего Франсевилля, уникален. Виктор сумел превратить силу в уязвимость, используя твой же подход: он построил зеркально-симметричные твоим алгоритмы, объединив их логической функцией «НЕ», функцией отрицания. Мы должны вернуть силу по принципу ДВОЙНОГО отрицания при построении новых рекуррентных циклов нейросетей. Валентин при нашей первой встрече сказал, что в основе всех ваших разработок лежит ясная этическая составляющая.
- Которую ты хочешь использовать для создания парадокса Гёделя? Не всё так просто. Изначально был велик соблазн, в качестве гаранта «этичности» новых разработок, использовать пресловутые 3 Закона Роботехники великого фантаста 20 века Айзека Азимова.
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.
Но нейронные сети нечто гораздо большее чем «новый уровень программирования». Это начало нового цивилизационного витка. Они воплощают не «действие» или «бездействие», а идеологию. В этом космосе формулировка «вред человеку» становится слишком абстрактной, чтобы быть элементом построений математической логики. Говоря о «ясной этической составляющей», мы взяли на себя смелость самим решать, что этично, а что – нет. В конце концов, способность отличать «добро» от «зла» – это критерий душевного здоровья.
- Именно поэтому, в середине 80-х прошлого века, когда понятие «нейросеть» из узко-научного термина стало медийным «мемом», Азимов формулирует 0 закон.
0. Робот не может причинить вред ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ или своим бездействием допустить, чтобы ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ был причинён вред.
При переходе от «человека» к «человечеству» понятие «вреда» становится абсолютно конкретным: ДИКТАТУРА – вред человечеству. Это аксиома, подтверждённая всем опытом развития социума. Другими словами, как и положено любой «уважающей себя» аксиоме – это результат эмпирического знания.
- Ну, кажется, в современном мире не меньшую опасность представляет ДЕМОКРАТИЯ!
- «Не меньшую (а то и большую) опасность» представляет диктатура маргиналов, монополизировавших право называться демократами. Сеть не обманешь! Таким образом, замена 1-го закона на 0-й снимает все противоречия! Даже без необходимости моделировать «парадокс лжеца» – теорему Гёделя: поглощённый Штальштадт, при всей «хитроумности» алгоритмов формирования АДАПТИРОВАННЫХ управляющих воздействий, вынужден будет «подчиняться» глобальным аксиомам поглотившей сети. А адаптивность формируемых решений только усилит этот эффект: из деструктивных они станут созидающими.

* * *
Придя утром в лабораторию, Виктор передал Юрию пробирку с мутной коллоидной взвесью какого-то раствора.
- Это биоматериал объекта предстоящих испытаний. Когда будет готов генно-ориентированный штамм?
- Завтра вечером. – Юрий напряжённо смотрел в глаза Виктору. – Кто это?
- Пусть этика тебя не волнует. – Одними губами, своей «фирменной» улыбкой, улыбнулся Виктор. – Этот грех я возьму на себя. Тем более, что «объект» того стоит. Сегодня вечером жду вас с Жанной на ужин.
Резиденция Виктора, хотя и относилась к территории кампуса, представляла собой отдельно стоящий особняк в колониальном стиле с просторной гостиной и изящно декорированной столовой. Ужин получился изысканный – от меню до вечерних туалетов дам, Марты и Жанны.
- К сожалению, будни академического кампуса дают не много поводов нашим дамам блеснуть своими нарядами. – Поднялся Виктор для финального тоста. – Но скоро всё изменится. Даже раньше, чем вы можете себе представить. – Виктор в упор посмотрел в глаза Юрия. – За грядущую эру!
«За грядущую эру» – нестройным эхом повторили за ним женщины. «Неужели он знает?! Впрочем, это уже не имеет значения» – Юрий молча опрокинул в себя свой стакан с виски.