Жаворонок

Описывая интересные случаи из своей адвокатской практики, я упускал из виду тот промежуток времени и пространства, который отделял меня от места происходящих событий.
Путь к зданию суда, полицейскому участку, следственному изолятору и другим ведомствам, причастным к рождению непридуманных героев моих рассказов, как правило – это досадная необходимость, неизбежные затраты сил и материальных ресурсов.


Но этот путь порой тоже сопровождается определенными событиями. И события эти, с виду порой совершенно незначительные, иногда надолго оставляют в памяти свой след. Подобно тому, как редкое насекомое, застывшее в кусочке янтаря, вдохновляет ювелира на создание оригинального украшения, так и истории, приключившееся со мной в дороге, побуждают меня записать их, пока свежи воспоминания.


Несколько лет назад, возвращаясь из суда,я остановился на обочине федеральной трассы возле одной из деревень Ковровского района. Долгий судебный процесс, пообедать не удалось. Выручает термос с горячим чаем. Плюс вареное яйцо, помидорка, огурец, черный хлеб – и уже есть силы двигаться дальше.
Дело было в апреле. Я открываю дверцу машины, чтобы вдохнуть бодрящий весенний воздух полной грудью и лучше слышать песенку жаворонка над заброшенным колхозным полем.


Мне вспомнилось, как в далеком детстве, на Благовещение, мама пекла фигурки жаворонка из муки. Крылышки и хвостик искусно прорисованы ножом, а вместо глаз – угольки. Мне пять лет, я проворно бегу по талому снегу к забору, взбираюсь на него со своим жаворонком, и начинаю кричать вместе с другими деревенскими мальчишками, призывать весну: «Жаворонушки, наши матушки, летите к нам, принесите к нам Весну-красну! Нам зима-то надоела, весь хлеб у нас поела, всю воду попила. Кшу, прилетели, на головку сели!» Держу своего хлебного жаворонка на ладони, к самому небу хочу протянуть. А он вдруг падает, да прямо в жидкую коровью лепешку под забором… Сколько было слез!


Размышления мои прерывают другие звуки – обрывки разговоров, хриплые голоса и смех. Я вижу, как через поле к моей машине приближаются две фигуры – двое сутуловатых существ в грязных куртках, вязаных шапочках и засаленных брюках. Таких иногда можно увидеть на вокзалах или у мусорных баков, где они высматривают алюминиевые банки, а потом давят их с омерзительным хрустом, укладывая в грязный пакет.


Только у этих двоих в руках были не банки, а обрезки металлических труб. Двигались они в мою сторону довольно проворно, переходя на скорый шаг. Вскоре я мог уже различить их неандерталоподобные лица, несущие характерный отпечаток судимостей и алкоголизма, и довольные ухмылки на них.


Вероятно, эти двое уже предвкушали легкую добычу. Пожилой мужик в галстуке и очках - что он может им сделать? Несколько ударов по седой голове, труп будет оттащен в канаву. Место безлюдное, можно спокойно пошарить в карманах одежды, портфеле и бумажнике. И даже успеть «обшмонать» машину прежде чем приедет полиция.
«Ну чо, б…!  - слышу я традиционное для российских просторов начало разговора, не предвещающее ничего хорошего.


Делать нечего. Закрыв термос, я достаю увесистый гражданский травмат, снимаю его с предохранителя, высовываю руку в приоткрытую дверь «Флюенса»… Бах! Бах! Два резких выстрела раздаются прямо над вязаными шапочками непрошенных гостей.
Эффект оглушительный. Жаворонок камушком падает на молодую травку, а фигуры в вязанных шапках теперь резко удаляются в обратном направлении. Бросив металлические дубинки, они бежали с такой скоростью, словно за ними гналась патрульная машина.


Когда две удаляющиеся точки почти слились с линией горизонта, я допил чай, а жаворонок возобновил свою песенку. Чисто и грустно, словно журчание весеннего ручейка, звенели его трели, возносясь к лазури высокого апрельского неба.
Мне вдруг ясно представилось, как лет тридцать назад, в этом поле, закрыв ладошкой курносые лица от солнца, задрав вихрастые головы, два деревенских мальчугана, возвращаясь из сельской школы, слушали такого же полевого жаворонка, восхищенно открыв рты.

Не вошел тогда еще в их детские души этот каинов грех – дух злобы, зависти, жажды сиюминутной наживы. Далеко еще было до первой судимости, а потом до конечного распада личности, вызванного привычным употреблением суррогатного алкоголя.


Не могли тогда представить себе эти мальчики, что треть века спустя они могут спокойно убить человека обрезком металлической трубы. Из-за нескольких бумажных купюр и пары автомобильных колес.