Глава 1. На пороге в юность

История, о которой пойдет  речь, началась, когда мне исполнилось семнадцать. Стоял жаркий солнечный  июль, и на улицах города приятно пахло цветами недавно распустившегося жасмина. Казалось, ароматом этого кустарника был пропитан буквально каждый сантиметр  улиц района. Когда  мне удавалось проходить мимо скверов,  я то и дело останавливался в одном из них, чтобы насладиться благоуханием цветов этого чудесного растения.

В прошлом месяце мы с Генри сдали школьные экзамены и я планировал поступать в медицинский вуз. Мой друг, с которым мы были в отличных отношениях, отличался незаурядным умом и эрудицией. Хотя ему и нравилась физика,  помимо ее у него было любимое хобби: выращивание роз. «Как-то не вяжется – подумает читатель. Абсолютно разные интересы». Да, Генри был необычным. Учеба давалась ему весьма легко, он редко подолгу сидел над  задачей по физике или математическим примером. Решение могло прийти в его голову спустя несколько минут. Ребята называли Генри «гением молодого поколения». Многие были уверены, что он посвятит свою жизнь науке. Люди этой сферы  изобретательны и умны, но, по моему мнению, одного в них все-таки недостает – доброго характера. Несмотря на это в  Генри было больше положительного, чем отрицательного. Он спокойно мог одолжить денег, иногда не требуя возврата,  подсказать, как решить то или иное задание. Общением со сверстниками его поступки не ограничивались. Как-то раз, в один из январских дней, направляясь в школу, я увидел, как Генри  подбежал к незнакомой женщине, поскользнувшейся на льду,  помог ей встать, а потом еще и довел до дома. И что самое важное, Генри никогда не изменял своим принципам. Я очень гордился им. Что касается обратной стороны медали, то, пожалуй, негативной в нем была затея споров. Не многим удавалось быть достойными  ему оппонентами. Мне не раз приходилось вступать с ним в подобные переделки,  но он был отходчив. В глубине души Генри не был черствым, и когда спор достигал пика, он спрепя сердце отступал.   

Жизнь его не была  благополучной:  родители погибли в автокатастрофе, когда ему было десять. Все оставшиеся семь лет он проводил время с бабушкой, которая  опекала его.  Да, именно она привила любовь к цветам тогда еще маленькому Генри. В особенности же к выше упомянутым розам.  Белые, алые, желтые - все эти цвета яркой палитрой наполняли  небольшой садик возле их дома. Распускались розы к середине июля  и, если погода благоволила, могли процвести вплоть до середины сентября.
В один из жарких июльских дней я встретился с Генри, когда тот шел вдоль липовой аллеи. В тени, отбрасываемой деревьями, было ясно видно его лицо. Он был взволнован: его бабушке, любимой городом миссис Кэтрин,  поставили  на тот момент ужасный диагноз - рак. Она все реже выходила из дома, а если это и случалось, то только в ближайший магазин. Ее знал практически весь район. Честно признаться, пожилой даме было приятно, когда о ней помнили.   В молодые годы она была такой же живой и жизнерадостной, продавая по выходным розы. В каждый  цветок юная Кэтрин вкладывала  что-то особенное,  что так запоминалось людям.

Что касается меня, то знаком был я с ней с самого раннего детства. Будучи маленькими сорванцами, мы  с Генри любили слушать ее истории о розах. Это были рассказы не о банальных,  известных всему миру растениях, а о прекрасных «цветах жизни», как называла их миссис Кэтрин. Правда, смысл этих двух связанных между собою слов я  тогда не до конца понимал.
Сейчас же, внимательно  наблюдая за Генри, я был уверен, что ему нужна поддержка, поэтому не хотел навязываться.  Мы  с ним не виделись около месяца, с тех пор, когда сдали последние школьные экзамены,  поэтому его вид меня озадачил. Я  спросил:
- Не составишь мне компанию, Генри?
- Если только на пару минут, Джон, иначе я опоздаю.-   ответил он.
- Как миссис Кэтрин? Что говорят врачи?- снова спросил я.
- Прогноз неблагоприятный: ей осталось жить всего  пару месяцев. – сказал Генри.
- Не падай духом, Генри,- утешил я. - Тебе нужна помощь?
- Пока нет. Я устроился разносчиком газет, да и с роз имеется также небольшая прибыль. Да и что я тебе рассказываю, можешь сам убедиться: приходи завтра к нам, бабушка будет тебе очень рада, - ответил он.
- Во сколько мне прийти?
- Лучше в час дня.
 И Генри торопливым шагом направился к своему дому.

Как-то он говорил мне, что в молодости миссис Кэтрин приходилось работать продавцом детских игрушек, поскольку денег на жизнь им не хватало. Продажа роз была для нее подработкой.  Покупатели  любили Кэт за чуткий и отзывчивый характер. Провожая улыбкой каждого ребенка, державшего за руку  маму или папу,  она обслуживала следующего «маленького клиента».  Часто, когда ей в руки попадался кролик или плюшевый медведь, она заостряла на нем свое внимание, ведь он напоминал ей о бывшем муже Чарли, отце ее маленькой Мэлони, который ушел от них, когда девочке было всего три года. Незадолго до своего ухода он подарил своей дочери маленького плюшевого  кролика на ее день рождения. С тех пор  его уход  неприятным воспоминанием остался в душе Кэтрин. Она перестала доверять мужчинам. Ее характер стал твердым и независимым.  Но это не мешало оставаться ей быть добрее к людям. Хороших людей она замечала сразу. Чарли далеко не был таким. Иногда он мог повысить голос, быть грубым в общении не только с Кэтрин, но и с Мэлони. Да и вообще, он был законченным эгоистом. По крайней мере, так считали ее друзья, когда увидели, как однажды Чарли со всего размаху ударил стол, на котором они праздновали третий день рождения  маленькой Мэлли. Для  девочки он  был самым лучшим отцом. После развода Кэтрин  позволяла навещать ему дочь. Но он сильно изменился с момента их последнего совместного дня жизни. Чарли стал много пить и посещать казино, зачастую оставляя там всю свою зарплату, для него вошло в привычку пользоваться  обаянием у женщин при помощи оружия своей привлекательности:  комплиментов или  пустых необоснованных фраз. Развлечения подобного рода  стали для него приятным занятием, в скором времени вошедшим в привычку.  Вопрос  « папа скоро вернется?» Мэлони задавала маме буквально каждый день. Поначалу она держалась, спокойно отвечала ей, что Чарли в командировке, но ведь время не стоит на месте. Кэтрин  не могла ей больше лгать.  Спустя год Мэлли как будто абстрагировалась от мира: она проводила время не  с детьми в детском саду, куда миссис Кэтрин её отводила каждый день, а одна в песочнице  со своей любимой игрушкой, которую подарил ей  Чарли. Мать пыталась поговорить с ней, объясняла, что он уже не вернется, но от этих слов она уходила в себя еще больше. В скором времени ей исполнилось пять. Появились прояснения в ее поведении: она стала понемногу общаться со сверстниками в детском саду, иногда дарила им свои игрушки, принесенные из дома, помогала матери по дому.  В Кэтрин появилась надежда на то, что она выздоровеет. К сожалению,  эмоциональное поведение дочери  стало заметно изменяться в худшую сторону. Бодрое, радостное настроение  сменялось угрюмым и унылым.  Видимо, уход родного ей человека  вызвал нарушения в  психике. Так сказал психиатр.  К счастью, через пару лет она постепенно возвращалась к реальности. Вскоре  Мэлони успешно окончила школу и поступила на преподавателя литературы.  Когда ей исполнилось двадцать, она успешно вышла замуж и родила Генри. Ричард, его отец, был владельцем кофейни, но в связи с частой неуплатой  налогов лишился своей работы.  Он говорил Генри, что хочет, чтобы он  пошел по  стопам матери, но бабушка настаивала на обратном. В детстве ему нравилось собирать механизмы. Помню, когда мне было девять, он без труда настроил любимую шкатулку мамы. Тогда бабушка уже лишилась сомнений насчет будущего своего внука. Но, к несчастью, авария забрала его родителей из жизни.