99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-3

Глава 3.

:Балтика 9. Крах, апокалипсис и хаос.


Полтора месяца до Нового года Петровкин провёл тяжело. Беспробудное пьянство и сложные математические вычисления. Что может быть хуже?

Он часто падал без сил посреди кухни, и тогда Гарри относил его на диван, где Илья Никодимович продолжал напряжённо вычислять даже во сне. Его мучали кошмары, он звал кого-то и пытался вырваться на балкон за глотком свежего воздуха.

Иногда наш герой отключался прямо за столом, уронив измученное формулами тело прямо на плоды трудов своих, и громко храпел среди бедных остатков еды. Это означало, что сегодня был важный в научном отношении день. В такие моменты Гарри на цыпочках подходил к нему, брал со стола наугад несколько листов, внимательно читал, вносил правки и неслышно уходил в другую комнату, где так же, как и Петровкин, напряжённо думал, вскакивал, снова крался к столу, снова вносил правки, что-то зачёркивал, пересчитывал на инженерном калькуляторе, опять зачёркивал, ругался на обезьяньем языке и, наконец, исчезал в своей комнате. Но ненадолго — всё вышеописанное повторялось.

Время от времени нашему герою являлся непостижимый Илон Маск, который прыгал по сцене с микрофоном и принимал мировых послов. Делегаты ближних и дальних стран делали всё от них зависящее, чтобы записать лучших представителей своих народов для переброски на Марс. Помощники гениального изобретателя, подобно диким волкам, сновали в толпе и строго следили, чтобы всё шло как надо.

— Не жалейте денег, господа! — подбадривал собравшихся Илон. — Мест на всех не хватит. Последний раз объявляю цену входного билета. Завтра она будет выше. Итак…

Мировые послы ползли на четвереньках к сцене и всем своим видом демонстрировали необходимое в таких случаях унижение. Представитель нашей страны унижался не хуже других: ему уже отвесили несколько болезненных оплеух, плюнули в лицо и накрутили уши — а он только отшучивался и победоносно, как подобает в таких случаях настоящему дипломату, держал посадку головы и изгиб поясницы.

— Марс — это наше прошлое, недоумки! Вы же хотите вернуться в прошлое? — не унимался ракетный гений. — Я вас верну в прошлое. Потому что в противном случае: в будущем всех вас ждёт смерть. А-ха-ха-ххха!

Это производило впечатление. Послы тряслись и продолжали ползти, уткнувшись друг в друга — образуя на полу жуткую человеческую многоножку.

В этот момент на сцену выскочила полуголая женщина. Никто не знал, какую страну она представляет, и, видя, как количество билетов тает на глазах, толпа агрессивно заволновалась: никто не хотел уступать незнакомке своё место. 

Но тут вмешался сам изобретатель. Он выбросил микрофон, обнял её соблазнительное тело и принялся страстно слюнявить его шершавым, как у черепахи, языком.

— Ой, чичас апладатваренэ делась будет, — прошептал один из послов Великой Азии, и толпа, сменив настроение, чудовищно возликовала.

Люди ритмично раскачивали сцену с Илоном и его прекрасной спутницей, и сцена колыхалась, словно спасительный корабль, мчащийся по бурным волнам. Кажется, этой спутницей была сама Анджелина Джоли… посол доброй воли ООН.

В последние дни декабря Петровкин пришёл в себя, сгрёб в кучу разбросанные по квартире листы, рассортировал их, перечитал — и понял: “Кончено!“

Он ничего не почувствовал. Так заканчиваются все великие дела. Герой положения просто осознаёт, что только что изменил ход мировой истории. Без страха, без удовлетворения, без радости.

— Гарри! — позвал он своего друга.

В проёме двери появился смертельно уставший самец шимпанзе с откупоренной бутылкой “Балтики 9“ на блестящем подносе.

— Мы закончили, Гарри, — сообщил Илья Никодимович.

Самец шимпанзе облегчённо выдохнул и поставил бутылку на стол. По всему было видно, что ему тоже тяжело дались эти полтора месяца. Он разлил пиво по двум давно не мытым бокалам, и они, не чокаясь, выпили.

— У-у-а-а! — подытожил сделанное за это время Гарри.

— Да уж, — согласился Петровкин, — это полная “У-у-а-а!“

Как мы хорошо помним, друзья начали повышать градус с никчёмного “Барного“ в начале ноября, а сейчас был конец декабря, и пили они “Балтику 9“, от которой и в лучшие времена многие вскрываются, а чего уж тут говорить… Но разве у них был выбор? Жадный Серёжа оставил жалкие гроши, на которые алкоголем можно было закупаться только у Артурчика из конуры на углу. А ещё нужно было платить за еду, интернет и бумагу, которую наши исследователи расходовали в промышленных объёмах. 

Через час они вышли на улицу.

Холодный воздух приятно щекотал ноздри. Петровкин уверенно шагал по пушистому снегу в вызывающих восторг “Stiefeletten Hike“ и блаженно мечтал о грядущих переменах. Он крепко сжимал толстую папку, в которой хранились расчёты, записи и чертежи.

Позади ковылял нескладной обезьяньей походкой Гарри.

Сейчас они спустятся в метро и окажутся на заводе. Потом будут долгие объяснения с Игорем Амбаловичем, споры и прочее. Но это уже не имело никакого значения. Петровкин твёрдо знал, что в положенный срок их аппарат выйдет на запланированную мощность и выдаст продукт абсолютной чистоты.

Первые сомнения возникли, когда они вышли на поверхность и устремились привычным коротким маршрутом к проходной: над домами, в той стороне, где находился завод, поднимался густой столб чёрного дыма.

Ну, а окончательно всё стало ясно…

А окончательно всё стало ясно, когда они подошли к воротам и вместо пустой проходной, на которой должны были скучать нагнанные к приезду САМОГО автоматчики, они увидели гигантскую толпу людей. Люди оживлённо общались, жестикулировали и перемещались, создавая ощущение тревожности у всех, кто за ними наблюдал. А наблюдали сейчас за ними Петровкин с Гарри, и тревожность их, надо сказать, перерастала в панику.

— Что случилось? — робко спросил Илья Никодимович, как только он поравнялся с собравшимися.

— Реактор на заводе бахнул! — ответил мужичонка в шапке “петушок“ и тут же юркнул в проём между двумя поношенными пальто.

— Как бахнул? — не понял Петровкин.

— Ну а как они бахают? — кривя голос, передразнила его рыхлая женщина в берете и начала нервно натягивать маску, которую хранила, вероятно, со времён карантина и принудительной вакцинации. — Бабах — и выноси готовенького!

— Этого не может быть, — не поверил Петровкин. — Там несколько контуров защиты.

— Несколько контуров защиты, — передразнил его уже другой голос.

Петровкин обернулся, чтобы посмотреть, кто этот наглец, но рядом никого не было.

— Так… — попытался собраться он. — Мне нужно срочно внутрь. Я — работник завода. Я там всё знаю.

— Всё он там знает, — не мог угомониться тот же незримый собеседник. — Вот из-за таких знатоков реакторы и взрываются.

Петровкин нервно закрутил головой.

“Кто этот м%*@к?“

— Не пустят, — зевнул другой голос, который принадлежал немолодому мужчине в фиолетовых лосинах. — Тут один уже пытался прорваться, так его автоматчики быстро угомонили. Вон — валяется.

И он махнул рукой куда-то в сторону.

Петровкин повернул голову в указанном направлении и действительно — увидел фигуру мужчины, переползающую через грязный снег. В ней Илья Никодимович сразу и безошибочно узнал главного технолога предприятия, имени которого он, разумеется, не помнил.

Наш герой, сдерживая чувства, пробился к телу пострадавшего и обхватил его разбитую голову руками.

— А, это ты Ильюша… — простонал главный технолог, пытаясь подняться на ноги.

Петровкин усадил его на сугроб.

— Что случилось? Что с аппаратом?

— Ильюша, — простонал главный технолог, — всё пропало… дай мне закурить.

— Не курю, — отказал Илья Никодимович.

— Я помочь хотел, а меня ударили… — пожаловался пострадавший.

— Садисты, — согласился Петровкин.

— Прямо по голове… — добавил технолог.

— Я понял, а случилось-то что? Как аппарат мог взорваться? Его же делали на случай войны.

— А вот так, — развел руками покалеченный. — Фьюить и чпок.

— Чпок?!!

— Да, — подтвердил главный технолог. — Чпок.

Вероятно, для облегчения физических и душевных мук пострадавший попытался сплюнуть на землю, но не смог вовремя сконцентрироваться, и из него вышли только брызги и пузыри. Он был жалок.

— И кто же этот “чпок“ сделал? — Петровкин с трудом сдерживал себя.

— Известно кто, — главный технолог мечтательно уставился на столб чёрного дыма. — Игорь Амбалович и сделал. Собственными руками. Слушай, Ильюша, а выпить у тебя тоже нет?

— Второй год в завязке, — холодно отрезал Петровкин. — Так что он именно сделал? Подробности! Меня интересует последовательность шагов.

— Ну… последовательность была такая, — не выходя из своего мечтательного состояния, произнёс главный технолог. — Наш Игорь очень боялся Ракова, поэтому и пошёл на крайние меры. Ответственно заявляю: я не знал! То есть я, конечно, знал. Он же ко мне за советом припёрся, этот неуч. Зоотехник из Брянска. Карьерист. Выскочка. Тупица! Но я был против. Это антинаучно. Я не мог на это пойти…

Технолог замолк, переваривая собственные слова… Было видно, что держится он из последних сил.

— Дальше… — грустно произнёс Илья Никодимович.

— А что дальше… дальше… Дальше этот идиот заблокировал клапан-сапун на главном котле и поднял температуру в два раза выше нормы. Результат мы все тут печально наблюдаем.

И главный технолог указал грязным пальцем в сторону дыма.

— А-а-а-а-а! Вы это слышали?!! — заблажил кто-то под самым ухом Петровкина. — Так это они реактор взорвали! Эти гадёныши!

Петровкин обернулся и увидел уже знакомую женщину в берете.

— Хватайте их! — истошно завыла она и затопала ногами.

Несколько человек отделились от толпы и начали угрожающе надвигаться.

Петровкин попятился, ища глазами самца шимпанзе, но того, похоже, и след простыл.

“Чёрт возьми, где он?!! Надо же сматываться“.

НО ГАРРИ НИГДЕ НЕ БЫЛО.

— А этому терпиле, похоже, сегодня мало досталось! — выкрикнул один из отделившихся и, подскочив к главному технологу, ловко пнул того ногой в лицо. От удара представитель технической интеллигенции опрокинулся на спину и стал беспомощно дрыгать ногами.

— Бейте их! — не успокаивалась ведьма в респираторной маске.

Тело несчастного технолога бодро и с огоньком разминали уже несколько человек.

Семейного вида мужчина, в начищенных до блеска ботинках, аккуратно снял куртку, бережно повесил её на дерево, свернул несколько раз мохнатый шарф, подаренный, вероятно, женой или сожительницей, вложил его в рукав и только после этого присоединился к группе спортивных ребят.

Раздавались глухие раскатистые удары.

К Петровкину со всех сторон потянулись руки. Его схватили за грудь, за волосы, за шею. Он начал задыхаться. Ещё немного — и будет поздно. “Быстро думать!“ Нужен был верный ход.

— Гарри! ГАРРИ! — закричал Илья Никодимович что было сил. — Это нападение! Звони в посольство!

Он придал, насколько мог, своему лицу суровое выражение и направил голос к толпе:

— Вы что творите, ублюдки?!! Совсем страх потеряли! Со мной иностранный гражданин. Эколог. На месте работает международная комиссия. Вас потом менты на допросах замордуют. Немедленно уберите от меня руки. Я — переводчик! Гарри! Звони в посольство.

Да, на время это сработало. Хватка разъярённых людей стала ослабевать, а руки опускаться. По перекошенным лицам пробежала первая тень сомнения. Сейчас нужно было улучить момент, сделать рывок, а дальше — свобода.

НО ГАРРИ НИГДЕ НЕ БЫЛО!

“Куда подевался этот примат? Без него я не побегу“.

— Это нападение на персону, обладающую дипломатической неприкосновенностью! — Петровкин отчаянно крутил головой по сторонам, продолжая и продолжая говорить.

“Где этот горе-жокей!“

— Какая ты персона?! — вдруг послышался голос знакомой беретчицы. — Люди, кого вы слушаете? Он такая же персона, как я — балерина! Это — алкаш и дружок того терпилы, которого вы только что обслужили. Зовут Ильюша. Бейте его!

Руки-клещи снова вцепились в Петровкина. Шансы его были невелики, и он хорошо это понимал.

— Послушай меня, балерина! — заорал он, хотя голос его больше походил на предсмертный хрип. — Почему ты не сдохла во время карантина или от прививки? Что ты понимаешь в науке, безмозглая курица! Бестолочь! Тупая м@nда!

— Люди, — завизжала беретчица, — вы слышали? Так это — антипрививочник! Из интернета! Вы видите, кто нам реакторы по Москве строит? Да как таких вообще из дурки-то выпускают? Матерщинник! Наукой он занимается! Учёный. В говне мочёный! Застроили всё вокруг своей дрянью, теперь она взрывается. А людей из-за вас — на отселение. Из центра — за МКАД. Не для того мы всю жизнь на государство ишачили, чтобы за МКАДом гузлом трясти!

— Да твоё гузло за МКАД и “Камазом“ не вытолкаешь!

Петровкин ещё пытался бороться, но силы его закончились. У него выдернули из рук папку с расчётами и стали безжалостно рвать на части. Каждый участник мероприятия хотел уничтожить хотя бы один лист, исписанный бесовщиной, из-за которой трудолюбивых и законопослушных москвичей, вероятно, изгонят за границы города, а возможно, вообще за Урал, где они примут ужасную мученическую смерть в бескрайних снегах и торосах.

— Убейте его! — неистово орала женщина и размахивала чегеваровским беретом.

Петровкин почувствовал, что ему перестало хватать воздуха и перед глазами поплыли чёрно-розовые круги.

— Гарри… — простонал он, теряя сознание. — Где же ты? Почему ты бросил меня? Вы за это ответите, твари…

Бойкая кривоногая девочка с хищным лицом подбежала к Петровкину и отгрызла от его пальто пуговицу.             


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/01/19/1921