Признания Иисуса

Ицик внимательно рассматривал через грязное автобусное стекло полуразвалившиеся горы Мертвого моря и пустынный пейзаж, безмолвно простирающийся вокруг них. В голову почему-то лезли знакомые  слова старой бардовской песни, слегка переиначенной Ициком:
"И ты представь, что не лежит вдали Хайфа и не создан до сих пор еще Коран. В мире есть два одиноких существа – человек и эта мертвая гора". "Как же я одинок!" – грустно подумал он, отождествляя себя с этим человеком.
 – Вы,наверно, задумались о чем-то своем, сокровенном? – неожиданно спросила Ицика женщина, сидевшая рядом.
 – Да так, взгрустнулось, – ответил он, пристально вглядевшись в соседку.
Это была дамочка лет пятидесяти с весьма привлекательной и интеллигентной наружностью. Она выглядела моложаво и ухоженно. Рыжеволосые пряди, изящно подстриженные, воздушным каскадом ниспадали на крепкие плечи и пышную грудь.Карие глаза с хитроватым прищуром поглядывали на Ицика с заметным любопытством.
 – Нечего грустить! – весело заметила дама и хихикнула. – Вы ведь тоже, как и я, едете отдыхать и подлечивать нервишки, которые с возрастом несомненно начинают пошаливать?
 – Да, Вы правы, – ответил Ицик, слегка смущенный откровенной манерой общения соседки. – Доктор Зуберман после проведенного им со мной курса интенсивной психотерапии настоятельно порекомендовал мне подлечиться на Мертвом море.
 – Доктор Зуберман? Известный психоаналитик?
 – Он самый. А Вы его знаете?
 – Еще бы,– голос дамочки гневно задрожал.– Когда-то лечил меня от депрессии. Денег содрал много, а толку никакого!
 – А вот мне помог, избавил от навязчивых галлюцинаций.
 – Я думаю, помогли сильнодействующие препараты, которые он Вам выписывал.
 – Возможно,– не стал спорить Ицик.
 – Я в этом даже не сомневаюсь!– безапелляционно заявила дама.
   До репатриации в Израиль Марлена ( так звали спутницу Ицика) работала журналисткой в одном из научных  изданий и писала статьи по эзотерике, иудаизму, христианству с атеистических позиций, а ее муж был главным редактором этого же издания. Он умер еще в России, и Марлена решила отправиться в Землю обетованную, где у нее жил сын, репатриировавшийся ранее. Вначале поселилась с сыном и его семьей, но повздорила с невесткой и стала жить отдельно. Впрочем, связь с сыном и с внуками не порывала.
Как и многим приехавшим олимам, ей пришлось  "переквалифицироваться" и устроиться в дом престарелых ухаживать за стариками. Однако это ее особенно не тяготило, поскольку после работы она с головой уходила в виртуальное общение с друзьями по интернету, отчего получала массу положительных эмоций.
 Был, правда, период в первый год пребывания в  стране, когда тоска и депрессия из-за ссоры с невесткой не на шутку овладели душой Марлены, но она сумела избавиться от них (пусть и не полностью) и отнюдь, как ей казалось, не благодаря психоаналитическим методам доктора Зубермана, а благодаря передовым фармакологическим изысканиям современной науки.
   Судьба распорядилась так, что Ицик и Марлена попали не только в одну и ту же гостиницу, но и их номера находились рядом, а в ресторане они ужинали за одним и тем же столиком. Субтильный молодой человек с востренькою бородкой сидел по правую руку от Марлены и по левую от Ицика. Он  склонился над своей тарелкой с вегетарианским салатом, машинально водя по нему вилкой, видимо, о чем-то размышляя. Потом поднял голову и внимательно посмотрел на соседей. Взгляд у него был очень добрый, а глаза светлые, лучезарные. "Где-то я уже видел его лицо",– подумал Ицик, но никак не мог вспомнить где. Марлена оторвалась от трапезы и тоже уставилась в лицо незнакомца. И тут произошло нечто странное, чего нельзя было предвидеть. Молодой человек неожиданно обратился к спутникам с весьма пророческими словами. "Друзья,– сказал он, сделав небольшую, но выразительную паузу,– прошу вас, умоляю, покайтесь, немедленно покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное! "У Марлены от услышанного кусок застрял в горле, а глаза судорожно забегали по орбитам. Ицик, напротив, сохранял хладнокровие, хотя и удивился странному поведению нового знакомца. Через несколько минут Марлена пришла в себя, сообразив, что имеет дело с сумасшедшим.
 – Вы, вероятно, чем-то встревожены?– спросил ее молодой человек.
 – Да нет, все нормально,– ответила Марлена.
 – Но я ведь заметил, как Вы изменились в лице, побледнели, а лоб ваш покрылся испариной.
 – Еще бы! Ваша тирада застала меня врасплох!
 – Разве я не прав?
 – Возможно, и правы. Вот только Вы все это выпалили как-то спонтанно, неуместно...
 – Я хотел донести до вас истину в последней инстанции!
Марлена вдруг нервно захохотала. Ицик и молодой человек, не поняв причину этого смеха, одновременно с удивлением воскликнули:
 – Что с Вами?
 – Да так. Вспомнила кое-что из прошлой жизни.
 – И что же? – опять в унисон спросили мужчины.
 – Когда у меня умер супруг, его сестра, искренно желая облегчить мои страдания и утешить, сказала мне сочувственно: "Не переживай, дорогая! Слава богу, отмучился Григорий, Царство ему Небесное! Душа его больше не страдает!" И это было сказано в самый неподходящий момент и очень некстати, как и ваша тирада, молодой человек!
Глаза Марлены не по-доброму сверкнули.
 – А я бы наоборот воспринял бы слова сестры вашего мужа позитивно, как намерение поддержать ближнего, –сказал Ицик.
 – Так я и говорю, что намерение было похвальным, но несвоевременным. Мне тяжело было слышать ее слова в те минуты, когда сердце надрывается от боли!
 – Ну это все очень индивидуально,– отреагировал Ицик на последнюю реплику Марлены.– Лично для меня услышать слова поддержки в эти непростые минуты жизни  от другого человека было бы большим облегчением горя! Помню в год смерти моей мамы близкие люди выражали сочувствие, соболезнование, и мне становилось намного легче!
 – Наверное, дело в том, что разговоры про Бога, Царство Небесное и загробную жизнь  выводят меня из состояния равновесия! Я очень не люблю подобные разговоры! – запальчиво произнесла Марлена.– В своих статьях я всегда скептически относилась и к Богу, и к Его Царству, и к реинкарнации!
 – А если они все-таки есть?– спросил молодой человек.
 – Я в них не верю!
 – И в воскресение Христа тоже не верите? – допытывался юноша.
 – И в воскресение не верю!– ответила Марлена и как бы в доказательство сказанному вдохновенно пропела строчку из песни: "И в суете тебя сняли с креста, и воскресенья не будет" (сделав особый акцент на слове: "не будет").
 – Господа,– вступил в диалог Ицик,– Позвольте вам заметить, что Вы ведете себя, мягко говоря, странновато! Доктор Зуберман наверняка лучше бы меня разобрался в ваших психических состояниях! Вот Вы, например, Марлена, противоречите самой себе! С одной стороны, говорите, что молодой человек прав, а с другой– не верите в то, во что верит он!
 – Я за плюрализм мнений!– воскликнула Марлена.– Молодой человек прав по-своему, а я по-своему!
 – Ну а как же, –продолжал Ицик,– с признанием Христа, которое озвучил наш собеседник? Покаяться не собираетесь?
 – Всем, всем нужно, просто необходимо покаяться!– экзальтированно вскричал молодой человек.
 – Мне не в чем каяться, я и так хорошая!– парировала Марлена.
 – Как же Вы заблуждаетесь!– грустно произнес юноша.– И как же будете стыдиться того, что сказали!
 – Это ваша сугубо субъективная точка зрения,– обратилась к нему женщина.– И, пожалуйста, не навязывайте ее мне!
Последние слова она произнесла раздраженно и сердито.
 – И вообще хочу Вас предостеречь, молодой человек!– добавила она уже более спокойно.– Будьте осторожны с вашими проповедями! Вы все-таки на Святой Земле! Тут могут за них и побить!
 – Одного уже распяли!– торопливо вставил Ицик.
 – И пусть, и пусть распнут!– самозабвенно вскрикнул юноша и возбужденно вскочил из-за стола.– Я готов пострадать за веру!
Ужинавшие за соседними столиками с удивлением лицезрели юного фанатика.
Ицик вгляделся  в бледное лицо молодого человека и вспомнил, что уже видел его давным-давно, в детстве, на экране старенького советского телевизора. Тонкое, кроткое, одухотворенное лицо Юрия Яковлева, игравшего в фильме "Идиот" князя Мышкина, ничем не отличалось от лица эксцентричного христианского адепта, столь неожиданно ворвавшегося в жизнь Ицика и Марлены.
 – Друг мой,– слегка хлопнул по плечу "князя Мышкина" Ицик и усадил фанатика за стол.– Не нужно нервничать! Успокойтесь, расслабьтесь! А я обязательно проконсультируюсь с доктором Зуберманом относительно изменения в лучшую сторону состояния вашего здоровья!
 – Только не привлекайте для этого доктора Зубермана,– посоветовала Марлена.– Он все равно бедняге не поможет!
 – Ударьте меня по одной щеке, а я вам подставлю другую!– вдруг взволнованно взмолился юноша, смотря на Ицика кротким, любящим взглядом.
 – Что Вы, что Вы, голубчик, никак не могу!– растерянно промолвил Ицик.
 – А вот я могу!– воскликнула Марлена и отхлестала "Мышкина" по щекам с какой-то сладострастной ненавистью.
 – Что Вы делаете?– испуганно вскричал Ицик.
 – Достал уже!– процедила та озлобленно сквозь зубы.– Сам напросился!
Все в зале всполошились, наблюдая эту отвратительную сцену. Какой-то любопытный религиозный еврей в кипе и с пейсами подошел к столику злополучной компании узнать подробности всего произошедшего, свидетелем которого он являлся.
 – Да вот,– пустилась в объяснения Марлена,– этот странный юродивый тип (и она указала на "Мышкина", восседавшего с лицом блаженного мученика) христианство проповедует и юродствует!
 – Вы поступили абсолютно правильно!– сказал религиозный, поглаживая жирный откормленный живот.– Так ему и надо, негоднику!
И он презрительно плюнул в сторону "юродивого". Последний принял это с ангельским смирением и стал, униженно крестясь, просить прощения и у Марлены и у религиозного еврея.
 – Да заткнись уже, безумец!– раздраженно проговорила Марлена.
 – Как Вы можете столь жестоко обходиться с человеком?– возмутился Ицик.– Где же ваша терпимость к чужому мнению , о которой Вы недавно заявляли?
 – Какая терпимость, какой плюрализм?– кипела от гнева Марлена.– Разве Вы не видите, что мы имеем дело с помешавшимся фанатиком? И сколько на свете таких зомбированных уродов и у нас в Израиле, и в Америке, и в России, и по всему миру!
 – Ваш воинствующий атеизм меня тоже как-то, знаете, не прельщает!– сказал Ицик. – Поначалу я был о Вас намного лучшего мнения, чем теперь!
 – Ну что ж, на всех не угодишь,– произнесла Марлена несколько обиженным, как показалось Ицику, тоном.
 – Откровенно говоря, я даже рассчитывал, что у нас с Вами впереди курортный роман!
 – Что Вы говорите!– насмешливо отреагировала Марлена.
 – По-моему,  Вы сами этого хотели!
 – Я? Что за чушь Вы несете! Несусветную чушь!
Она поднялась из-за стола и, не простившись, быстрыми шагами направилась в свой гостиничный номер. Все посетители ресторана уже давно разошлись, оставив после себя горы грязных тарелок с недоеденной пищей.
Бедный "князь Мышкин" с блаженным видом вдохновенно вещал, отрешившись от всего и вся: "Придите ко мне страждущие и обремененные, и я успокою Вас!"
"Да,– подумал Ицик с горестью,– непременно приду, чтобы Он меня успокоил!"