de omnibus dubitandum 39. 228

    ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ (1686-1688)

    Глава 39.228. НЕ ОБОШЛОСЬ БЕЗ СПОРОВ НА ПОЧВЕ ЭТИКЕТА…

    8 марта 1687 года

    ШЕРЕМЕТЕВ Борис Петрович 2-й, граф, генерал-фельдмаршал, тайный советник, род. 25 апреля 1652 г., скончался 17 февраля 1719 г.

    Борис Петрович был старшим из сыновей боярина Петра Васильевича Шереметева (Большого) и до 18 лет жил при отце, преимущественно в Киеве, где посещал Старую Киевскую Школу, а позднее принимал участие в административных трудах отца.

    В 1669 г. он был пожалован комнатным стольником и осенью того же года женился на дочери Переяславского воеводы Евдокии Алексеевне Чириковой. С 1671 г. началась служба молодого Шереметева при дворе. Неоднократно сопровождая царя (Алексея Михайловича – Л.С.) в частых поездках его по монастырям, Борис Петрович исполнял обязанности рынды на торжественных приемах, а в 1679 г. (при Федоре Алексеевиче – Л.С.) был назначен товарищем в Большой полк боярина и воеводы кн. М.А. Черкасского. В 1681 г. (при Федоре Алексеевиче – Л.С.), при образовании Тамбовского городового разряда, 29-летний Шереметев был назначен разрядным воеводой и уехал в Козлов, откуда ему пришлось вскоре выступить — во главе трех рейтарских и семи солдатских полков — против татар, тревоживших наши рубежи.

    В 1682 г., при восшествии на престол царей Петра и Иоанна, Шереметев был пожалован в бояре, и с тех пор принимал близкое участие в управлении, главным образом, внешними сношениями Московского государства (России), предусмотрительно держась в стороне от партийных раздоров, ареной которых был царский двор того времени. Особенно видную роль играл он при переговорах с посольствами австрийским и польским, прибывшими в 1685—86 гг. в Москву для заключения союза против Турок.

    С австрийцами переговоры не привели ни к чему, так как у послов не было полномочий на заключение вечного мира с Московским государством (Россией), что московское правительство ставило необходимым условием союза; польские же послы, после семинедельных пререканий, согласились на наши требования, и 27 апреля 1686 г. подписан был договор, по которому Польша навсегда отказывалась от притязаний на Киев и часть Малороссии, цари же обязывались разорвать мир с Турцией и в следующем году двинуть войска на Крым.

    За успешное ведение дела Шереметев был пожалован званием ближнего боярина и наместника Вятского и, вместе с окольничим Чаадаевым, отправлен к королю Яну "для явственнейшего и совершеннейшего вразумления о договоре" и принятия королевской подтверждающей грамоты. По окончании этой миссии Шереметев должен был посетить Вену — объявить императору Леопольду о состоявшемся с Польшей соглашении и возобновить начатые в Москве переговоры о вечном мире.

    С блестящей свитой Шереметев в конце июня выехал из Москвы. Посольство шло на 280 подводах, под конвоем стрельцов, медленно передвигаясь по грязным дорогам, и только 31 июля прибыло на Литовский рубеж, в с. Мигновичи. Вопреки обычаю, послов никто не встретил: ни подвод, ни кормов им заготовлено не было.

    Тем не менее, Шереметев, не мешкая, двинулся дальше и 5 августа прибыл в Могилев. Здесь он узнал от местных властей, что король со всеми гетманами под Тысмяницей, в 24 милях за Львовым. Узнал он также, что выполнить возложенную на него задачу — добиться ратификации договора королем — будет нелегко, так как пункты о льготах православию в Польше и территориальных уступках Московскому государству (России) король и многие магнаты считают неприемлемыми.

    19 августа посольство, все еще на своих лошадях, втридорога нанимая подводы, прибыло в Минск. На следующий день явился туда назначенный им, наконец, пристав — подчаший Слонимский Федор Токаревский, которому Шереметев немедленно поставил на вид странность приема, оказанного послам в Польше.

    Токаревский оправдывался тем, что извещение о прибытии посольства запоздало. Доведя Шереметева до Брест-Литовска, Токаревский отъехал, не дожидаясь прибытия нового коронного пристава, и посольству снова пришлось идти без всякого почета и удобств почти до самого Львова; коронный пристав встретил их всего в 50 верстах от города и 26 сентября Шереметев въехал в Львов и здесь целых два месяца ожидал аудиенции.

    Тщетно посылал он письмо за письмом в королевский лагерь, требуя немедленного приема и жалуясь на полное невнимание местных властей к рускому посольству. Огинский, которому адресованы были жалобы, отвечал уклончиво: ссылался на военное время, невозможность провести послов в лагерь, необходимость дать отдохнуть королю, утомленному трудным походом к Яссам, — наконец, на отсутствие многих сенаторов и самого канцлера коронного.

    Кончилось тем, что Шереметев, потеряв терпение, заявил, что уедет назад, если до 24 ноября аудиенция не состоится.

    Угроза подействовала. 23 ноября король переехал во Львов и до 29 совещался с сенаторами. Он долго не соглашался на уступку Киева, Смоленска и Чернигова, но вынужден был уступить настояниям воевод Краковского, Познанского и РусЬкого и канцлеров Литовского и Польского, указывавших на невозможность отказа от заключенного договора после того, как Московское государство (Россия) порвала уже мир с Портой.

    2-го декабря посольство было принято Яном "со всякой честью и учтивством", а 12, после долгих споров и пререканий Шереметева с сенаторами, король, со слезами на глазах, принес торжественную клятву на верность договору и вручил Шереметеву подтверждающую грамоту.

    На следующий день Шереметев приступил к обсуждению с сенаторами остальных порученных ему дел: об уступке Московскому государству (России) пустых заднепровских земель, увольнении запорожцев, задержанных на польской службе, и пр. Убедившись на первых же заседаниях, что успеха переговоры эти иметь не будут, Шереметев решил удовольствоваться выполнением главной своей задачи, 28 откланялся с посольством королю, 2-го января 1687 г. — королеве, и 11 января выехал из Львова в австрийские пределы.

    Здесь послов руских ожидал совершенно иной прием, чем в Польше. На самой границе, y p. Дерту, встретили их пристава — граф Рудольф ф. Гашин и Ян, рыцарь Скронский, и под конвоем роты рейтар проводили в местечко Тарновские Горы, где приготовлен был посольский двор. Готовы были и подводы, которыми, впрочем, не пришлось воспользоваться, так как Шереметев, опасаясь, что Венский Двор встретит его также негостеприимно, как Польский, во избежание задержек, нанял уже подводы до самой Вены.

    6-го февраля посольство выехало из Тарновских гор и через Гливицы, Рудно, Ратибор прибыло в Опаву, где ожидало неделю прибытия новых приставов: прежние назначены были только до Моравской границы. Медленно подвигаясь вперед, вследствие весенней распутицы, послы миновали Гоф, Ольмюц, Просниц и 1-го марта остановились в Вулкерсторфе, отправив вперед, по просьбе Венского Двора, дьяка с проезжей грамотой и списком чинов посольства.

    8 марта Шереметев прибыл в окрестности Вены. Так как все селения близ столицы были выжжены турками, "подхожий стан" для посольства был поставлен в открытом поле. Переодевшись в нем "по польскому обряду" для въезда в город, Шереметев с товарищами переправился на лодках через Дунай, к "встречному месту", где ожидал их барон X. ф. Кляйц с цесарскими каретами. И здесь не обошлось без споров на почве этикета, задержавших посольство на 4 часа, пока барон сносился с Веной и получил приказ уступить желаниям послов. В предшествии 2 рот латников и двух рот трубачей Шереметев въехал вечером в Вену.

    Аудиенция назначена была на 12-ое, но ее пришлось отложить, так как Шереметев долго не мог столковаться с австрийцами насчет церемониала: на каком дворе выходить из карет чинам посольства, когда снимать шапки, сколько раз кланяться императору. Шереметеву удалось настоять на большей части своих требований.

    14 марта состоялся торжественный прием, на котором Шереметев поднес Леопольду царские подарки, и от себя — сорок соболей, персидский изарбав, 2 косяка ханской камки, 6 сороков горностаев.

    19-го начались переговоры с сенаторами: о титуле "маестатис", который Шереметев старался выхлопотать царям, о положении католицизма в Московско государстве (России) и пр. От решительных переговоров о союзе Шереметев уклонялся, ссылаясь на отсутствие полномочий.

    Добившись некоторых уступок по возбужденным им вопросам, Шереметев стал собираться в обратный путь. 18 апреля назначена была прощальная аудиенция. Но в ответной грамоте Леопольда умален был царский титул и говорилось о различных льготах католичеству, которых послы не обещали.

    Шереметев не принял грамоты и после долгих споров настоял на ее исправлении. 25-го император и императрица простились с посольством, а 27-го переданы были Шереметеву подарки Леопольда — серебряная утварь, весом около 3-х пудов. 1 мая послы тем же путем отбыли на родину.

    14 мая Шереметев вступил в польские пределы, где по-прежнему не нашел ни приставов, ни подвод, ни кормов. 18 июня посольство прибыло в Минск, 7 июля было в Смоленске, и через Дорогобуж, Вязьму, Можайск 25 июля въехало в Москву; 27 Шереметев представил царям доклад о результатах своего посольства, а 7 ноября получил: золоченый серебряный кубок в 3 фунта весом, 2 сорока соболей, атлас золотный в 50 рублей и 100 рублей денег, да за хлопоты о титуле еще 2000 ефимков.

    В конце года 35-летний Шереметев был назначен главным начальником над войсками, собранными в Белгороде для охраны границ Украйны, и 17 декабря выехал в Севск, где была в то время главная квартира.

    В мае 1688 года Шереметев участвовал в походе против татар, в составе войск кн. Голицына. О действиях его по время кампании этого года сохранилось мало сведений. Во время боя с Крымцами, на пути от Днепра к Черной долине, Шереметев стоял с отрядом на крайнем левом фланге руского построения. Татары, ударив на авангард Шеина, после короткой схватки свернули в сторону и смяли Шереметева, пробившись до самого обоза, но были отбиты Голицыным. Бой в Зеленой долине (16 мая) был также неудачен для отряда Шереметева, несмотря на блестящую храбрость, выказанную им в этом деле.