Чистилище

ЧИСТИЛИЩЕ




Жизнь прекрасна, но… есть особенности. Знаки. Подают-ся без объяснения, понять должен сам.
Первый раз – зависание компьютера на… да, буквально по-середине текста, текст объёмный, более 200 страниц… заго-товка к книге (четвёртой) КИТа… «КИТ СПИТ СТОЯ»…

Система как бы впала в летаргический сон на том месте текста, где я убедительно доказываю, что библейский текст никак не может быть принят нами за «Священное писание», ибо является, в сущности, ахинеей, пригодной для забавы разве что сознания первобытных земледельцев и скотово-дов…едкая, острая насмешка, да… почти издевательство с моей стороны…

На экране монитора небольшой транспорант, сообщаю-щий, что не хватает памяти для выполнения программы про-верки орфографии – на коё чёрт? – я ничего не намеревался проверять… при этом оказывается невозможно ни закрыть, ни запомнить, ни передвинуть…. Ступор.
Ни малейшей подсказки, что делать…пытаюсь как-то оживить, ничего не помогает, психую, выключаю компьютер, весь текст теряется. ВЕСЬ! Более двухсот страниц ЦЕН-НЕЙШЕГО текста, уже не единожды обработанного!

Ладно. Напрягаю все извилины, как-то восстанавливаю, и – опять, в том же самом месте, в середине текста – опять компьютер зависает..

А ведь, на всякий случай сообщаю (напоминаю) – я дале-ко не юноша, мне семьдесят семь… и мне с трудом превели-ким даётся вся эта компьютерная херомантия К тому же – проблемы со зрением, я всё хуже вижу, и очки мало помога-ют…

Тем не менее – я и тут справляюсь, и так до тех пор, пока ОН (компьютер) – не выключается САМ…тупо и безнадёжно.
     Мастер «по вызову» сообщил, что жёсткий диск накрылся медным тазом, унеся с собой и все мои материалы… и это не только разработка по КИТу, но и вообще вСЁ, что ещё не опубликовано…
     Гадина умеет мстить, признаю…


Рассердился

Иосиф Самуйлович Шкловский, основатель современной ас-трофизики, определил нас как «цивилизованных, обременён-ных полузнанием дикарей».
Совершенно согласен.
Да, мы – это именно цивилизованные, обременённые полу-знанием дикари.
Даже усилю: мы – это интеллектуально одарённая, оснащён-ная технологиями саранча.
Смысл нашего существования один: сожрать и загадить тут, на планете Земля, - всё, что можно сожрать, и потом пере-браться на другую планету, ещё не тронутую нашей цивили-зацией.
Все наши т.н. космические программы – исключительно для этого: надо отыскать подходящую планету.
Что? Есть возражения?
А я не слышу возражений… и не потому, что слух слабеет.
Шесть с лишним тысяч читателей, и только пять коммента-риев.  Вокруг меня по-прежнему глухая стена молчания.
Вот я вам прямо в лицо объявляю: вы – саранча, весь смысл существования которой в том, чтобы всё тут сожрать и зага-дить,  и потому ни о какой жалости, сочувствии и пр. вы не смеете думать… к саранче подход один.
А если вы не саранча, то – будьте любезны: прочитали мои тексты – скажите что-нибудь по существу, хотя бы «спасибо» скажите за мой труд… проявитесь хоть как-то, выделитесь из общего сарачеобразного  месива.
Да, сердит я сегодня… да. Есть причина: только что пропали заготовки текстов порядка шестисот страниц, сильнейшие разработки… не позаботился вовремя, не успел задублиро-вать.
Компьютер, видите ли, испортился. Жёсткий диск и всё та-кое… чёрт бы побрал всю эту электронную  ахинею, которая когда-нибудь погубит человечество.
И весь много-много-часовой труд… всё пропало.
Как корабль, с такой вот дырищей ниже ватерлинии.
И наступающее безразличие: а, может быть, тут как раз Бо-жья Воля? Может, это ЗНАК? Довольно, мол… хватит «раз-брасывать камни»?
Не знаю… не знаю.
Однако смиряться с положением интеллектуально одарён-ной, оснащённой технологиями саранчи – не намерен, это уж  не дождётесь…      понятно?

Нет, в самом деле - почему?
Я могу понять: не хватает мужества признать правоту мо-ихъ  утверждений и заявлений, это я могу понять.  Это не шутка: признать мою правоту – это отказатьсчя от своей пра-воты, от всего привычного, устоявшегося… на такую револю-цию собственного сознания мало кто способен.
Но простое слово благодарности за труд – честный большой труд… - почему же я не слышу даже этого?
Неужели не понятно, что как-то человеку следует прояв-лять себя… что нельзя быть тупым скотообразным потреби-телем… вы же провоцируете меня на создание этого образа – интеллектуально одарённой саранчи, которая недостойна жалости и сочувствия… неужели это не понятно?
Вы же таким образом программируете с вою судьбу, своё будущее… неужели это трудно понять?
Ведь я же буду мстить за это упорное глухое молчание, окутывающее меня со всех сторон, ибо я стремлюсь к исти-не… почему вы даже об этом не думаете, почему даже о себе не хотите озаботиться?

 На стене плача:


С: Кита восстановили?
Я: Какое там! Я сейчас как уцелевший моряк после ко-раблекрушения, выполз на берег и сижу, мокрый и ободран-ный... "в чём мать родила"... типа "спасибо что живой"... и как бы даже ничего не соображаю, что делать... довольно точная картинка, между прочим.
С: Ну с этого можно и начать....а остальное вписать как воспоминание…
Я: Да можно, да... а надо ли? У меня столько уже написа-но, и читателей уже больше шести тысяч, а толку? Пять ком-ментариев... ПЯТЬ! Т.е. молчание в ответ на мой голос. Так зачем мне надрываться дальше? (а труд-то нелёгкий, между прочим - мои тексты творить, и – главное – проблема со зре-нием, работа за компьютером сильно сажает и без того сла-бое зрение)
С:… писать  надо небольшими блоками, с интригой на следующий.....сейчас тяжело читать большие простыни. Ни-чего. Муки творчества именно так и проходят. Трудно взяться снова, но когда возьмешься- прет. У меня картина стоит не законченная. Остановилась, чтобы просохла краска...сейчас никак  начать не могу. Созреваю.
Я:"контрольный в затылок": вы прочли первую книгу "КИТ"а? Всю - прочли?
С: выше созналась, что нет...просто не реально. У меня очень большой поток информации...Организм уже сам не в состоянии впитать в себя все. Это я в свое оправдание.
Я: вот видите! Какой смысл создавать что-то ещё, когда оказывается не востребовано то, что уже создано... какой смысл? Свои амбиции тешить? Самого себя обманывать? Уж чего-чего, а смешным выглядеть я не хочу, тем более что за-явка-то у меня серьёзнейшая - новое миропонимание, не что-нибудь! Я выставляю материал и полагаю, что прочтут - а, оказывается, ничего подобного... ну не смешно ли!
С: не смешно. Вишневскую спросили для кого она будет петь...Ответ был---для бога... смотрела фильм о ней. Меня впечатлило. У меня нет выставок, я не огорчаюсь...Моим нравится - довольствуюсь и этим.
Я: отчасти - так... но лишь отчасти. И Вы сами, голубушка, это знаете. Для Бога? да больно нужны Богу наши упражне-ния... нет, не надо хитрить. Когда я говорю, я хочу быть ус-лышан. Для того и говорю.
С: бог через нас набирает свой опыт...
Я: забавное предположение. Сейчас я сделаю очень сильное заявление, но - уже лично, ибо рискованное, но справедливое стопроцентно (Бога ради не обижаться!)

Отправлено в «личку»:
…ещё раз: НЕ ОБИЖАТЬСЯ! Ваше "творить для бога" и пр. - это примерно вот что - с моей мужской точки зрения: я добиваюсь любви от женщины, а она мне говорит: займись-ка онанизмом... примерно именно так. понимаете? В этом всё дело. Творить "для себя" - это где-то, извините, онанизм.... потому что творить надо - для других, в этом суть творчества. Вот так понимаю ситуацию я. Это стопроцентная ясность по-нимания. Я хочу любви, а мне как бы говорят - займись она-низмом, и не мешай нам жить.
Что тут принципиально?
Только одно: от онанизма не рождаются дети.
(полагаю, не сообщаю ничего нового, Вы взрослая состо-явшаяся женщина).
А конечный смысл соития мужского и женского - имен-но в зачатии, в создании новой жизни… и, - да, когда я люблю женщину, - да, я хочу, чтобы она родила мне моего ребёнка.
Я могу не думать об этом, это может быть в подсознании, но конечный смысл нашего соития – тут.
В этом смысл, только так.
И потому это – от Бога, Богом освящённое действо, оск-вернённое толкованием иудео-христианства.
(но об этом – потом, в своё время).
И то же – с творчеством. Именно то  же. Моё творчество – это мой любовный акт, направленный к другим, к их сознани-ям, к их душам.  И намерение моё – зачать ребёнка, создать новую жизнь. Новое состояние души, новое состояние созна-ния.
Надеюсь, я понятно изложил суть проблемы.

Полагаю, это было убедительно. (то, что мы учим Бога опыту жизни – это я оставил без последствий… тут говорить не о чем, если всерьёз).
«Последний аргумент короля».

В юности было несколько видений, запомнилось.
В стилистике Н.Рериха.
Первое: у костра на лесной поляне старик и юноша, стро-гий старик и печальный юноша, просит старика отпустить его…  они держат путь на суд племени, юноша в чём-то про-винился, его ждёт суд и он боится, старик всё понимает, но он служит закону племени… звёздное небо,  ночной лес, костёр, суровая красота жизни…
Второе: (почти  детально потом воспроизвёл А. Тарков-ский в «Андрее Рублёве», но я это видел раньше) крепкая  морозная поздняя осень, очень много гроздьев рябины, муж-чина  с большим  крестом на спине, разорвана рубаха, босой, несколько женщин молча утирают слёзы, просят мужчину ос-тановиться, сбросить крест, но он упрямо движется вперёд, выше и выше, все направляются на высокое вольное место на берегу реки, просторно.

Когда в эпиграфе к «Снегам Килиманджаро» обнаружился труп леопарда, непонятно зачем оказавшийся неподалёку от вершины горы (а название горы «Дом Бога»), я сразу узнал  своё юношеское видение… это была одна сущность, по-разному увиденная. Один смысл.

Первые два курса в институте я старался честно учиться,  и мне это удавалось. Отличником я не был, но  держался вполне уверенно.  Особенно в высшей математике я старал-ся разобраться, но именно там  я мало что понимал…. глав-ное – я не находил связи предмета с реальностью, был поток умственных гимнастик, оторванных от реальности.
Так, между тройкой и четвёркой, я этот курс и закончил – при том, что на математике «срезалось» половина нашей группы. Да, к концу второго курса группа строго уполовини-лась.
Значительно позже я понял, что предмет нам препода-вался отвратительно, и понял это я в следующих обстоятель-ствах.
Я уже был инженер, и готовился к сдаче кандидатского минимума по философии,  и уже угадывались первые намёт-ки пульсирующей модели физической реальности, и мне слу-чайно попался том  из четырёхтомника Готфрида Вильгельма фон Лейбница, и я прочёл: «комплексное число есть амфибия бытия с небытием».
Трудно передать восторг, испытанный мною. Всё стано-вилось ясно, всё оказывалось правильно. Идея пульсирую-щей модели – правильна.  Я  гений.
Действительная часть комплексного числа – проявление объекта в физической реальности.
Мнимая часть – проявление того же объекта в духовной реальности. Комплексное число держит объединёнными в единое целое обе реальности – физическую и духовную.
Я – гений… разве нет?
Но почему я узнаю это от Готфрида Вильгельма фон Лейбница, а не от институтских преподавателей математики?
Ну, и т.д.

(сейчас я знаю ответ на вопрос «почему»… его подсказал ещё Иисус, предупреждая остерегаться «закваски  фарисейч-кой»…. Институтские преподаватели математики оказались, к моему несчастью, именно фарисеи, т.е. они из математики изгнали жизнь…
Как это понять? Очень просто. Вот дерево, на высоком вольном месте, шумит кроной на ветру, приветствуя солнце.
Его следует изучить, считают математики, и – что они де-лают? Они это дерево спиливают, и очищают ствол то сучь-ев, и разделяют на чурбаки… вот теперь можно научно изу-чать, что такое дерево.  Это и есть фарисейский подход, так нам преподавали высшую математику.)

Одно обстоятельство, которое надо учитывать, приступая к чтению дальнейшего материала: я – квартерон.
Четверть моей крови – еврейская.
Это многое объясняет в моём поведении в дальнейшем.
Начиная с третьего курса, я практически перестал учить-ся. Мне было неинтересно, скучно.  Какое-то время я ещё держался, но высиживать «пару» в душной аудитории, когда урчит в животе, а преподаватель увлечённо покрывает доску непонятными значками, а ты ничего не понимаешь – нет,  из-вините… Я перестал посещать лекции, заходил только на практические занятия, это позволяло быть «немножко в кур-се» и кое-как сдавать сессии.
Три четверти «нееврейски»  говорили: «надо уходить, нельзя так жить, это неправаильно, отвратительно так жить», но «»еврейская четверть» изобретательно сопротивлялась. Во-первых не надо делать за других их работу. Пусть выго-нят, зачем самому.? Выгнали же половину группы? Вот и тебя пусть выгонят.
Вот ты уйдёшь, сам уйдёшь, широкий бессмысленный жест – и для чего? Чтобы заняться чем? Литературой? Так кто тебе мешает заниматься этим сейчас? Музыкой? Тот же вопрос… для чего уходить самому?
Ты пойми, большей свободы жизни, чем сейчас, у тебя никогда больше не будет.
И ведь – возразишь… всё было правильно.
(изъян в рассуждениях был, но тогда я его не осознавал, только предчувствовал… изъян такой: мне нужен был учи-тель, я ещё ничего из себя не представлял, мне не на что было опереться внутри самого себя… учителя не было, и именно это меня смущало и неосознанно томило… тем не менее я оставлся студентом, как-то умудрялся сдавать экза-мены и перебираться с курса на курс, и так – до преддиплом-ной практики и защиты дипломного проекта).

Преддипломная практика была за заводе авиационного приборостроения, одновременно  со мной такую же практику проходил студент из ЛИАПа, темы дипломных проектов у нас были  похожи, с существенным отличием: в его приборе была куча дросселей, а в моём – ни одного. Человек он был стара-тельный, прилежный, серьёзный, и я быстро сообразил, что на него можно положиться, такой не подведёт.
Дело было к весне, мы, как обычно, играли в футбол на снегу,  мой лучший друг сбоку снёс меня таким образом, что левое колено подломилось, и там что-то очень больно хруст-нуло.
В травматологии определили разрыв левого коленного мениска и растяжение связок, и сразу – госпиталь, операцу-ия, гипс… почти месяц священного покоя.
В институте руководитель практики с озабоченным лицом интересуется, не перенести ли защиту  диплома на осень, я потерял столько времени…
Нет-нет, что вы… у меня всё готово.  Оставаться одному со всей этой ахинеей, без моральной поддержки  – тогда-то я точно пропаду.
Возвратившись на завод, я передираю всё, что сделал для своего проекта мой товарищ из ЛИАПа, со всеми его дросселями, заменяю обложку, твёрдо вписываю тему своего диплома, своё имя.
Защиту своего дипломного проекта я отчётливо не помню. Помню некоторое недоумение на лицах членов комиссии, когда они перелистывали принципиальные схемы прибора с дросселями. Помню вопрос, на который я не сумел ответить: какой самый ненадёжный элемент моего устройства?
Чёрт его знает, какой самый ненадёжный элемент.
У вас тут лампочка накаливания, - подсказали мне.
- Да, конечно, - согласился я.

Не скажу, что я испытал удовольствие от всего этого.
Досада, стыд… ещё что-то.
Когда объявили результаты, и я услышал, что моя защита признана удовлетворительной и я, стало быть, становлюсь инженером, мне выдадут диплом инженера, я испытал га-денькое чувство облегчения и огромное чувство разочарова-ния…
Да, это была катастрофа.
Где-то в подсознании жила надежда, что вот встанет кто-то и скажет, что этому наглецу нельзя выдавать диплом ин-женера, что он наглец и проходимец, и не достоин инженер-ного звания… и это было бы для меня очистительным огнём, это было бы правильно.
Но никто не встал, никто не сказал.
После защиты мы мы пошли в ресторан, и я здорово на-пился, так что девушка, которая  ради меня пошло с нами, ос-талась без моего внимания.
Я понимал, что становлюсь циником.
Но…
Но если вы поверили всему тому, что я только что тут сказал, то вы – весьма поверхностные, неглубокие люди… потому что в жизни всё сложнее.
Потому что под всем этим, хорошо различимым, было другое, трудно опознаваемое и осознаваемое, но - мощней-шее и потому главнейшее: я начинал ненавидеть и презирать эту цивилизацию. Технократическую, опутанную законами, постановлениями партии и пр., и лишённая главного - человеческого отношения к человеку, внимания к человеку, - -  я начинал презирать и нена-видеть, - холодно и непоколебимо. Я начинал всем своим существом понимать: эта цивилизация – неправильная циви-лизация, цивилизация -  ошибка.
Ясности осознания ещё не было… но кит уже определён-но осваивал новые океанские глубины – независимый, уве-ренный в себе и своей правоте, в своём праве быть самим собой  -  вопреки всему общепринятому..
И это не был цинизм, вовсе нет.

На предприятие, куда я был направлен по распределению как молодой специалист, я пришёл первого апреля.
День был выбран специально.
Я знал, что за специалист поступает на работу, какой по-дарок судьба преподносит предприятию.
Дальше – калейдоскоп… от режимности предприятия я чуть не сошёл с ума, попытался найти лазейку в комсомоль-ском активе, почти получилось, но подвело непролетарское происхождение, освобождённым секретарём комитета стать не удалось, дальше ещё кувыркания… клоун на манеже.
А стена в комнате уже увешана бланками редакций всех литературно-художественных альманахов РСФСР, текст примерно один: всё хорошо  написано, но нам не подходит…
Ну да, типа Мартин Иден.  Но у Мартина не было семьи, а у меня уже была и жена и дочь… и как-то сам собой рисовал-ся гамлетовский вопрос: «to be or not to be», - причём с из-вестным ответом… когда и жена и дочь, и ты не поддонок, то ответ понятен.
Киту пришлось забыть, что он кит… но -  на твсё воля Бо-жья. Как только кит забыл о своей сущности, ему тут же судь-ба подбросила чудесное знакомство с Зеноном Элейским, ко-торый рассказал, что Ахиллес не может догнать чепрепаху…
И кит запел свою песню любви.

Здесь был Эрос… без любви эта загадка не разгадывает-ся… здесь был мощнейший любовный импульс, направлен-ный к истине… ничего сильнее любви в этом мире нет, это я знаю точно… ненависть? – так это та же любовь, только вы-вернутая наизнанку… от ненависти до любви – один шаг, имейте это в виду…
Да, кит запел песню любви, и жизнь стала великолепным приключением, всё преобразилось, наполнилось смыслом и содержанием – правильным, Богом установленным…
И всё закончилось осознанием пульсирующей модели физической реальности и принципа КИНО, и принципиально новой системы миропонимания, антропоцентричной, перечёркивающей все привычные представления… и это оказалось – великолепно!
Чудесного ребёнка родила китовья моя любовь!.


- Алехандро, не забывай о главном! – знакомый голос издалека далёкого.
Мои испанцы,  никогда вас не забуду, друзья.
No pasaran  amigos!
- HOLA  AMIGO!
- Hola amigos  no pasaran!
- Не забывай о главном Алехандро!
- Я помню, помню, друзья…





Я, школьный учитель с 20-летним стажем, заявляю, что наше школьное образование имеет родовой изъян: неплохо справляясь с развитием интеллекта, оно оставляет без внимания душевный мир ученика.
     Сейчас, в эпоху тотальной цифровизации и увлечения искусствен-ным интеллектом и робототехникой отсутствие внимания к душе ста-новится обстоятельством опасным для самой цивилизации.
      Опасным для самого человека, не ведающего, что творит.
Я считаю необходимым кардинально изменить образовательную про-грамму общего среднего школьного образования, введя туда дисциплины, способствующие развитию души ребёнка.
Не надо ждать, пока учёные объяснят нам, что такое душа. Мы знаем, что душа есть, и что душу надо беречь и воспитывать.
И начинать надо именно в школе, изменив программу общего среднего образования.
Это прежде всего музыка – вокал и танец (для всех учеников без исключения).
 Затем – литература (всемирная, не только отечественная).
 Затем – физический труд. Его духовно оздоравливающее значение сейчас предано забвению, что является грубейшей педагогической ошибкой.
       Кроме того, я считаю необходимым введение курса «Полная исто-рия советского государства», написанного честными историками (у нас такие есть). Без этого курса мы – дерево с обрубленными корнями, дерево «перекати-поле».  Особое внимание должно быть обращено на безбожное основание советской власти как на основную причину её разложения.
      Прошу  высказаться по моему предложению.
     И, учтите, пожалуйста: время не ждёт!