Памятник с красной звездой

На старом кладбище поселка Минское Костромского района это единственный памятник со звездой. Но похоронен здесь не воин. А мальчик, подросток. На стеле короткая надпись: «Фёдоров Юра. 1927-1942. Ленинградец». Юру вывезли из блокадного Ленинграда на костромскую землю, пытаясь спасти от голода. Но мальчик был слаб, истощен. И остался навсегда здесь.  На заброшенном сельском кладбище, что на крутом волжском берегу, куда и добраться-то ныне трудно…


«Скорбные были блокадные»: продолжение
В феврале «КНГ» опубликовала материал «Скорбные были блокадные» - о детях, эвакуированных в Кострому из осажденного фашистами Ленинграда. Из города на Неве к нам прибыло 6604 ребенка, 1045 из них  спасти не удалось, дети умерли уже здесь.
После публикации в редакцию пришла женщина, имя свое она озвучивать не стала, назовем ее Маргарита. Она рассказала, что ее семья давно мечтает, чтобы в память о детях блокадного Ленинграда, живших в детдоме, в Минском был установлен мемориальный знак. Простой камень с табличкой. Рядом с памятником участникам Великой Отечественной войны. Придут люди поклониться воинам-освободителям, отдадут дань памяти и детям-блокадникам, малолетним жертвам той страшной войны.

Ему было четырнадцать
История эта в какой-то мере личная. Маму Маргариты в детстве потрясла смерть мальчика Юры Федорова, который похоронен на старом кладбище Минского. «Когда Юру привезли из Ленинграда, ему было 14 лет, - сообщила Маргарита, - он был очень ослаблен, сильная степень истощения. Везли через д. Байдарку (сейчас она в составе Костромы – авт.),  и медсестра, сопровождавшая детей, упросила местных жителей оставить мальчика у них, боялась, что живым его до санаторно-лесной школы не довезет. Так и сделали. Но выходить мальчика не удалось. Юру хоронили мои родственники на кладбище, что между «Колосом» и Минским». После войны приезжала мама Юры, она пережила блокаду. Хотела перевести останки сына в Ленинград, но, видно, не получилось.
Мать Маргариты была маленькой, но она хорошо запомнила - на памятнике Юре большая красная звезда, а сама стела не «смотрела» как остальные на Волгу, а стояла параллельно ей. А еще она помнила: когда ходили к могиле Юры, шли мимо других захоронений ленинградских детей. Когда в санаторно-лесной школе был ленинградский детдом, его воспитанники ухаживали за могилами, но после Победы они вернулись в Ленинград. Теперь этих могил не сохранилось.

Не проехать, не пройти
Кладбище это сегодня заброшено. Здесь не хоронят с 1976 года. Мама Маргариты всегда сожалела, что нет памятного знака в честь детей-блокадников, которые когда-то жили в Минском, а некоторые похоронены на местном кладбище. На старом здании санаторной школы, припомнили старожилы, была табличка, извещающая о том, что во время войны здесь жили дети из Ленинграда. На новое здание ее не повесили.
Когда мать Маргариты была в силе, навещала могилку Юры, наводила порядок. Потом эта делала Маргарита . Подключили в свое время к уходу за могилой и караваевских школьников.
Как рассказала жительница Минского Нина Жалина, сейчас на это кладбище люди попасть не могут. Прямо на берегу построены коттеджи, доступ практически перекрыт. «С одной стороны проход закрыт рабицей, там чьи-то участки, с другой стороны - Волга, обрыв. Калитка закрыта. Туда даже не проникнуть, видеокамеры стоят, табличка: «Частная территория. Проход запрещен»… А на этом кладбище находятся захоронения детей-ленинградцев, которые были привезены в область во время блокады». А раньше здесь была дорога, люди подъезжали на машинах, потому что от трассы до берега Волги довольно далеко.

На заброшенном кладбище
Нина Жалина и депутат Минского сельского поселения Сергей Каравайков вызвались помочь нам отыскать могилу Юры на старом кладбище. Без них мы бы не смогли это сделать. По раскисшему полю дошли до строящихся на берегу коттеджей. На наше счастье, ворота с грозной табличкой «Посторонним вход воспрещен!» были открыты, строители не заперли их для завоза материалов на участок. Но видеокамеры в наличии. Мы через участок вышли к берегу. Но и тут ждали препятствия – с одной стороны забор коттеджа, с другой - обрыв, между ними узкая тропка. Как говорится: бочком, бочком.
Кладбище старое, заброшенное, заросшее кустарником, через который местами нужно продираться. Но могила Юры не выглядит запущенной. Ее, видимо, навещали на прошлое 9 мая школьники – лежат искусственные цветы,  флаг Победы. Моя коллега Ирина Назарова положила на могилу Юры цветы. Постояли, помолчали… Короткая и трагичная жизнь мальчика, о котором почти ничего неизвестно. А где-то тут рядом - может, это вон те холмики, а, может, и холмиков-то не осталось - покоятся другие дети-блокадники. Юра хотя бы не безымянный. А эти ребята – как их звали, сколько им было, когда блокада догнала их здесь, далеко от осажденного города?

Всё вместе
Газета «За сталинский урожай» в 1942-м сообщала: «В Минской, Чернопенской, Стрельниковской, Саметской школах начали учебу 450 детей, эвакуированных из Ленинграда». Дети, которые учились в Минской школе, жили на Козловых горах, в санаторно-лесной школе, которая во время войны стала детским домом.
 Как рассказала жительница Минского Наталья Павлова, ленинградские дети были очень дружные, всегда все вместе, с песнями и речёвками шли в школу, дрова сами кололи, воду с Волги сами возили, местные жители их жалели.
Некоторые из этих ребят, став взрослыми, оставили воспоминания о жизни в Козловых горах.

И учились, и трудились
Бывшая воспитанница этого детдома Вера Никитина (Щербакова)– (запись ее воспоминаний «Дети блокадного Ленинграда-2. Кострома до и после» есть на Ютубе – авт.) рассказала: ребятам предоставили несколько бревенчатых домиков. В детдоме было около 200 детей, все из Ленинграда. Ребята сами себя обсуживали, постоянно трудились, без дела не сидели. Мальчишки что-то ремонтировали, кололи дрова, девочки помогали на кухне, для старших была норма – принести шесть ведер в день. Возделывали огород - 8 десятин земли. На волжской пойме сажали капусту, потом ее квасили.
 «Одна девочка была слабая, ее сразу поместили в лазарет, но она не выжила», - вспоминала Вера Яковлевна. Еще похоронили на волжском берегу мальчика, он утонул. Когда приехали в Кострому, им выдали наволочки из серого сатина, и некоторые девочки сшили из них юбки. Поначалу с одеждой, а особенно с обувью было плохо. Первый год было еще и голодно. «Мы ходили по ближайшим колхозам и просили руководство, чтобы нам выделили маленького поросенка или  козленка, а мы бы его вырастили», - рассказывает В.Я. Никитина.
В школу ходили в Минское – там ленинградцев ценили, большинство из ребят хорошо учились. Вера в Минском закончила 7 классов с отличием. Когда в 1945-м вернулась в Питер, учительница с сожалением писала ей: «Закатилось наше классное солнышко».

Другой Юра выжил
Юрий Кубанцев также оставил воспоминания об этом детдоме (сайт «БлокадеНет»). Из Ленинграда его с другими детьми вывезли в марте 1942-го, до Костромы добирались около месяца, передвигался транспорт только ночью, опасаясь бомбежки.
«В ближайшем от детдома лесу водилось много грачей, которые будили нас с раннего утра. Мы в долгу не остались: сначала охотились за их яйцами, а потом и за самими птицами - это было нашим дополнительным питанием, - рассказывает Юрий Александрович, - мы практически все время думали о еде. Не успев позавтракать, мечтали об обеде.... К хлебу мы относились очень бережно и трепетно: его всегда не хватало… Лучших по работе отмечали дополнительным полдником, на котором выдавали кусок хлеба с чаем или киселем».
Детдому помогали колхозы, местные жители. Появился у ребят и огород, и кладовые для урожая, и необходимый инвентарь, скот. «Были и лошади, Барчук и Стахановец, а я был конюхом, - говорит Ю. Кубанцев, - научился их кормить, поить, запрягать и управлять».
С большим чувством вспоминает он своих педагогов. «Воспитатели старались окружить нашу сиротскую жизнь заботой и лаской. Это было славное поколение учителей, бескорыстно и честно выполнявших свои обязанности. Анна Григорьевна Файнштейн, наш директор, любила нас как своих детей. Абрам Моисеевич был руководителем хора, и однажды мы даже ездили выступать в город. Дмитрий Ильич Сафонов руководил лесозаготовками. Он был идеалом почти для всех мальчишек. Анна Ивановна Попелышко учила нас земледелию, организовала кружок юннатов. Она любила ходить в турпоходы с нами».
Поиск продолжается
 На сайте «Блокада Ленинграда. Эвакуация» о Юре Федорове очень скупые сведения: «Юрий Михайлович Федоров, 1927 г.р., жил в Ленинграде на ул. Герцена, 28/13 кв. 13. Эвакуирован в Нерехту 18.02.1942 г.». А данных о других детях, которые умерли в Костромской области, не найти, потому что нет поименного списка. В госархиве новейшей истории Костромской области он отсутствует. Чиновники отсылают к сайту ленинградкострома.рф, но ссылка не работает. Но, может, кто-то из костромичей что-то помнит о детдоме, который был в Козловых горах. Надеемся мы и на помощь поисковиков, имеющих большой опыт в таких делах.
И еще надеемся, что в Минском все же появится памятный знак в честь детей-блокадников. Хотелось, чтобы и будущие поколения знали и помнили об этой трагичной и героической странице истории нашей страны.

Зинаида НИКОЛАЕВА.
Фото автора.
На снимке: памятник мальчику из блокадного Ленинграда Юре Федорову.




.