Рождественская звезда

       Термос с чаем, два куска сахара, овсяное печенье, яблоко, сумка с лекарствами, аппарат для измерения давления, рабочие телефоны, зарядка. Ах, да, ключи от машины. Кажется, все взял. К поездке готов.

       Канун Рождества. В желто-розовом небе ярко горит одинокая голубая звезда.
       Так и положено, наверное, ведь завтра - Сочельник. Я машинально оборачиваюсь на окно во втором этаже, чтобы увидеть свет в окне, помахать ладонью, поймать родной взгляд...
       Но в окне света нет. Уже полгода некому меня провожать. И теперь я встречаю ее взгляд лишь на маленьком сельском кладбище, где стоит занесенный снегом крест с голубцом и скромным овальным портретом.
       Впрочем, я твердо верю, что она и сейчас машет мне рукой, только издалека - оттуда, где вечно светит эта яркая звезда на утреннем   небосклоне. Да и как жить, если не верить в это? Меньше всего она хотела бы видеть меня в горе и унынии.

       «Ты мой джигит!» - говорила она с гордостью. «Оставайся таким всегда, никогда не сдавайся». И я не сдаюсь. Даже в свои семьдесят лет.
        Есть люди, которым я нужен, есть те, кому остро требуется моя профессиональная помощь. Вот и сейчас меня ждет отчаявшаяся  мать моего подзащитного, молодого дурачка-первохода.  Ждут судья, прокурор и секретарь судебного заседания, надеясь, что адвокат не подведет.
Ну что ж, пора ехать.

       Снег очищен, двигатель прогрет. Мой обледенелый «Флюенс» выдвигается в путь, а за окном - все та же рождественская звезда. В памяти проносятся обрывки недавно прочитанного стиха:


       Есть страны, где люди от века не знают
       Ни вьюг, ни сыпучих снегов,
       Там только нетающим снегом сверкают
       Вершины гранитных хребтов...

       Как же дальше? Не помню. И автора позабыл...
       Тихо гудит двигатель, за окном проносятся красные сосны и пушистые березы в сиреневом обрамлении инея. Солнце встает розовым шаром над замороженным миром, и кажется невозможным, что где-то сейчас нет ни вьюг, ни сыпучих снегов. Над горизонтом в небо ударяет вертикальный рубиновый луч, словно пытаясь достигнуть одинокой звезды.


       На обочине трассы у автобусной остановки встречаю одинокую женскую фигуру с поднятой рукой. По нерешительной позе видно, что страшно ей и стыдно просить ее подвезти случайного водителя; не такая она, чтобы привычным движением останавливать машину. Все это за долю секунды проносится у меня в голове, пока я нажимаю на педаль тормоза. Смотрю в зеркало заднего вида: бежит, неловко, трогательно-женственно, откидывая стопы в стороны. Молодая, но одета скромно - старый пуховик, поношенная шапочка, в руках - дешевая спортивная             сумка. Лицо миловидно, но печально, ни тени игривости - глубокие морщинки горя и тревог залегли в уголках глаз.


       - До Головино подбросите? - спрашивает она, несмело вглядываясь в мое лицо. Взгляд человека, махнувшего на себя рукой, затравленный и обреченный.
Вот оно что... Головино. Вот что означает спортивная, наспех собранная сумка, старый пуховичок и поношенная шапка.
        «В колонию-поселение следовать самостоятельно» - таково стандартное предписание резолютивной части приговора за преступления небольшой тяжести либо с неосторожной формой вины. Осужденный должен явиться в колонию сам, без принуждения карательных органов. Наспех собрала вещи, одела то, что не жалко везти на зону. За что же ее-то? Мысленно подбираю варианты статей, по которым могли осудить эту бедолагу.


       - Двести шестьдесят четвертая - негромко произнесла женщина, пристегиваясь ремнем безопасности.
       Наши взгляды встретились. Мы друг друга поняли.
       - Часть третья?
       - Четвертая. Пункт «а».
       Все понятно. Нарушение правил эксплуатации транспортного средства, повлекшее гибель человека, совершенное в состоянии алкогольного опьянения.
       - Сколько дали?
       - Два года с лишением прав на такой же срок, плюс гражданский иск.
       - Как вас зовут? - спрашиваю я спутницу.
       - Евгения - пожав плечами, отвечает она.
       - А меня Василий Федорович.
       - Очень приятно... Я сразу поняла, что вы из органов, только, наверное, уже пенсионер.
       - Ну почему же сразу пенсионер - приободрился я. - Активно работающий адвокат.
       - Ну, это, пожалуй, лучше - и на ее лице проблеснула тень улыбки.
       Напряженность, неизбежная в такой ситуации, исчезла.
       - Расскажите, как это случилось?
       - Все просто. Родители подарили мне пару лет назад новенький «хендай». Муж, таксист, научил ездить. Сдала на права, радовалась. Возила дочь в музыкалку. А потом... Однажды муж уехал в ночь и сказал, что повез клиента в аэропорт, а добрые люди позвонили, и сообщили, что он ночевал у моей лучшей подруги на даче. Мне снесло крышу. Я билась в истерике, схватила кухонный нож, хотела убить их обоих. Потом нашла в холодильнике бутылку мужа, приложилась из горлышка. До этого ничего и не пила крепче шампанского. А дальше все как во сне. Хватаю ключи, сажусь в машину, еду к подруге. На повороте за городом меня бросает на встречку. Шел дождь со снегом, мой «хендай» занесло. Я даже не успела увидеть машину, которая ехала мне навстречу... За рулем была женщина, она погибла на месте. У меня лишь несколько царапин. Зачем? Как нелепо. Почему погибла она, а не я?


       Она обхватила голову руками и замолчала. Молчал и я вместе с                ней. Небо за окном светлело и медленно таяла в нем голубая звезда.
       - Есть страны, где люди от века не знают  ни вьюг, ни сыпучих снегов - машинально произнес я вслух.
       - Не поняла... Что вы сказали? - спросила она меня удивленно. В глазах ее не было слез - наверное, все было уже выплакано.
       - Нет, ничего, просто стихи. Первые две строчки помню, а остальные позабыл. - Скажите, а как ваш муж?
       - Муж... После всего он плакал, просил прощения. Продал машину, чтобы возместить моральный вред родственникам погибшей. Да я простила его. Не могла не простить. А вот себя простить не могу.


       Мы едем молча. Думаю, что ей сказать, как утешить. Впрочем, разве утешение ей сейчас нужно? Нет, ей нужно другое. Испытание, которое очистит ее, подготовит для другой жизни. Ведь то, что случилось меняет человека на всю жизнь. Вот только использует ли она эту перемену во благо - вот в чем вопрос.
       - Знаете, Женя - сказал я после некоторого раздумья. - Когда прибудете на место, не уклоняйтесь ни от какой работы. Беритесь за все, что дают. С начальством не спорьте. Обиды переносите стойко, но сохраняя достоинство. Никогда не жалуйтесь. Не обжалуйте решения администрации, даже несправедливые. Поймите, для вас сейчас это как лекарство. Вам нужна сейчас эта колония, больше чем судьям и прокурорам, больше чем родственникам погибшей.
       - Да. Я понимаю.
       Едем молча. Искоса поглядываю на звезду. Ехать осталось не больше получаса.
       - Скажите - спросила она, вы ведь тоже пережили недавно большое горе?
       - Почему вы так решили?
       - Я прочитала это в ваших глазах.
       - Да. Пережил. Я схоронил полгода назад жену.
       - Сколько вы прожили вместе?
       - Сорок шесть лет.
       Она скорбно посмотрела на меня.
- Вы любили ее?
- Любил.


       Мы едем молча. Солнце полностью взошло над лесистой местностью, вдалеке появилось Головино.
- А что за стихи вы читали?
- Просто рождественские стихи. Ведь скоро Рождество.
- Ах, правда... я и забыла.
- Вот только автора я не помню.
- Но ведь можно найти по строчкам в интернете. У вас же есть телефон?
- Ну да, конечно - говорю я рассеянно, отдавая ей телефон. - Можете поискать, пока я за рулем. Странно, почему сам не догадался. Позапрошлого  века я человек.
Евгения сосредоточенно ищет в «гугле»...
- Нашла! Это поэт Семен Надсон. Тоже человек из позапрошлого века.
Краем глаза вижу, что она читает. И странным образом проясняется ее лицо. Светлеет, как небо над горизонтом.


       Вот и конец нашего пути. Мы приехали прямо к колонии.
Выходя из машины, она протянула мне телефон.
- Я запомню ваши советы. В общем-то, вы сказали то, что я сама для себя решила глубоко в сердце. Только слов таких не могла найти, а вы окончательно разложили все по полкам. Спасибо.
Я кивнул головой.
Она взвалила на плечо свою сумку и смущенно добавила:
- Я там вам страничку открытую оставила. Прочитайте.
- Я прочитаю. С наступающим Рождеством тебя, Женя.
- И вас тоже... С Рождеством Христовым.
Она пошла, не оборачиваясь к казенным железным воротам у полосатого шлагбаума, а я открыл телефон и прочитал:

       Есть страны, где люди от века не знают
       Ни вьюг, ни сыпучих снегов;
       Там только нетающим снегом сверкают
       Вершины гранитных хребтов...

       Цветы там душистее, звезды крупнее.
       Светлей и нарядней весна,
       И ярче там перья у птиц, и теплее
       Там дышит морская волна...

       В такой-то стране ароматною ночью,
       При шепоте лавров и роз,
       Свершилось желанное чудо воочью:
       Родился Младенец-Христос.