День моржа в нашем городе в прошлом тысячелетии

(Вспомнилась старенькая история, за 1997 год)

     Осень в тот год выдалась спокойная, температура падала медленно и плавно, с каждым днём на долю градуса. Мы с моим другом Никанором купались по утрам, перед работой. Потом бодрые ехали на свои заводы, чтобы такими же бодрыми провести весь рабочий день.
     Было хорошо.
     Так незаметно докупались до ноябрьских праздников, до белых мух.
     Однажды подошёл ко мне профессиональный морж и сказал: не нравится мне твоя походка после купания, ничего не чувствуешь необычного в своем теле? Я сказал, что скованность в коленках, когда вылезаю. «- Вот, это и есть твоя температура, ниже не опускайся».
     - Неужели совсем нельзя? – спросил я с сожалением. Мне нравилось это чувство бодрости.
     - На Крещение можно, - разрешил морж.
     Пришлось оставить купания. За пару месяцев организм мой обленился и даже обрюзг. Осенние купания вспоминались как сон.
     И вот мы дождались.
     В те годы День Крещения Господня в нашем городе туманно называли «День моржа», чтоб не подумал никто, что в государственном деле оздоровления народа какую-то роль играет и религия.
     Мы с Никанором накануне договорились подготовиться. Для меня самое сложное было надеть плавки под тулуп, чтобы этой процедуры не заметила Светочка. Она и не заметила. Ей была в радость сама прогулка к берегу речки.
     На городском пляже собралось тысячи две горожан.
     Участники городской секции моржей - те, кто занимались моржеванием профессионально - пока отогревались в своём домике, где у них была устроена парилка и раздевалка.  Публика скучала в ожидании, обозревала пляж, заснеженную реку и слушала музыку, которая лилась из громкоговорителя на крыше домика.  Холодно не было, градусов восемь-десять мороза.
     Недалеко от берега во льду была прорублена прямоугольная прорубь. Из Чехова я знал, что такая прорубь зовётся «иорданью» и должна быть крестообразной формы. Но тогдашним «моржам» поступать по Чехову, видимо, не разрешили, поэтому они ограничились простой формой проруби. С короткой стороны прямоугольника в прорубь вела железная лестница.
     Возле домика стоял высокий микрофон, по нему, стараясь попасть в такт музыке, постукивал ногтем ответственный за звук.
     Наконец из домика вышел человек в модном полушубке, под которым проглядывал обязательный по дресс-коду галстук. За ним вытекло неторопливое стадо моржей. Моржихи были в юбках из зелёной тины, а на головах такие же лохматые зелёные причёски. Самцы ограничились зелёными трусами до колен. Последним вышел древний по возрасту и древнегреческим легендам бог Нептун с русой бородой и фанерным трезубцем. Плавки ему заменяло какое-то пегое мочало, небрежно обмотанное вокруг чресел. Трезубец был весь в разноцветных лентах, и Нептун с ним выглядел достаточно живописно и празднично. Морской бог возглавил стадо.
     Человек в полушубке подошёл к микрофону и сказал краткую, чтобы не заморозить распаренных моржей, речь. В ней он успел сообщить, что здоровье народа находится в крепких руках нашей заботливой администрации города, которую он как раз представляет. И если все в стране будут, как эти бравые моржи, то за нацию можно будет не беспокоиться. Сам оратор, впрочем, сбрасывать полушубок не стал, а влился в толпу и куда-то пропал.
     Дальше представление продолжили моржи. 
     Выстроившись, как тридцать три богатыря с дядькой Нептуном во главе, они прошлись вокруг проруби под спортивный марш. Морской бог дирижировал живописным трезубцем, как тамбурмажор своим жезлом.
     После парочки кругов древний Нептун, седина ему в бороду, почувствовал молодость и вдруг стал посягать на нескольких конкретных моржих - хватать их за накладные зелёные власы, щипать и обцеловывать. Другие моржи-самцы, глядя на предводителя, стали ему в этом деле подражать. Над прорубью повис перекрывающий музыку зазывный визг довольных моржих и чувственное урчание самцов. По замыслу организаторов в это время мужская часть двухтысячной толпы на берегу должна была завидовать моржам-самцам, а женская – моржихам. Замысел сбылся: нам с Никанором, до поры, до времени стоящим под шубами, тоже показалось, будто мы помолодели.
     Главный морж Нептун, гоняясь за бодрыми молодыми моржихами вокруг проруби, наконец приустал и уже просто издали грозил им трезубцем. Моржихи, прекрасно понимая свою недосягаемость, сочувственно повысили громкость визга, театрально пугаясь, чтобы Нептуну было не обидно. Но вскоре им стало не до театра. Молодые самцы, слуги Нептуна, отлавливали их и подтаскивали к проруби. Визг каждой, переходя в крещендо (заметьте, это не от слова Крещение), затихал только тогда, когда бедную моржиху сбрасывали в прорубь, а там доброжелательные подружки слегка её притапливали. После каждого удачного заброса величавый Нептун осенял своего помощника почему-то православным крестным знамением и тоже пихал вслед за моржихой.
     Когда все моржи кончились - в смысле, уже были в проруби, а некоторые и по второму разу - Нептун всё ещё бегал по краю и продолжал покалывать плавающих своим грозным фанерным трезубцем, отгоняя их от края проруби, чтоб не вылезали. Сам он прыгать в прорубь не решался, якобы боялся холода.
     Ну, понятно, у них там, в древнем Риме (или в Греции, где всё есть? Надо посмотреть в интернете), где водятся Нептуны-Посейдоны, таких прорубей на Олимпе вряд ли наберётся пяток-другой.
     В конце концов, одна из бултыхающихся моржих изловчилась и ухватила Нептуна за ногу. Нептун поскользнулся и бухнулся в прорубь тоже. При этом бог чувствительно шмякнулся мочалом о край "иордани". Толпа на берегу сочувственно ахнула. Но бравый Нептун успокоил всех, перекрыв глас народа грозным рёвом, натренированным на Олимпе в сварах с другими богами.
     Публика наслаждалась спектаклем.
     Кое-как Нептун вылез: кто-то из публики (наверняка подстава) вытащил его за трезубец. Мочало на плавках Нептуна заметно скукожилось, но, слава Зевсу, скукожилось и всё то, что это мочало должно было прикрывать.
     Осмотрев себя и убедившись, что всё обошлось вполне пристойно, бог Нептун обнаглел и стал присматривать кого-нибудь из публики. Взгляд его обозначал: я-то смог, а вы? Пошёл даже в толпу со своим трезубцем. Люди резво расступались, женщины уворачивались с весёлой боязнью. Нептун почему-то выбрал нас, чтоб остановиться и оглядеть. Самое дорогое из нас - мою Светочку - мы с Никанором загораживали собой и давали понять богу, что бросить в прорубь её не дадим. Бог посмотрел на нас насмешливыми глазами, повернулся и ушёл. Весь вид его и походка выказывали снисходительное презрение к рядовым обывателям.
     И тогда мы с Никанором стали неторопливо снимать свои шубы. Светочка растерялась и заахала: куда, мол, да что вы надумали… Моржи, небось, все натренированы, а вы… Юра, ты же без плавок!..
     Но оказалось, что Юра был в плавках.
     Я шёл босиком по снегу, сквозь толпу, ничего не видя вокруг. Люди расступались уважительно. Лица их были такими же восторженными, как у провожающих в полёт космонавтов.
     Никанор прыгнул сразу и поплыл. А у меня осенью был всегда свой ритуал: я заходил по колено в воду, нагибался и умывал лицо. Ну а потом плыл.
     Здесь я опрометчиво поступил так же. Спустился по лестнице, а когда вода дошла до колен, остановился и стал умываться.
     И в этот момент услышал из двухтысячной толпы задорный женский голос (кто-то из горожан узнал меня):
     - Юрий Афанасьевич! И это всё?
     Настоящий мужчина после такого вопроса должен прыгать и в неразбавленную серную кислоту.
     Когда я вышел из «иордани», меня попросил подойти к микрофону ответственный за звук. Зубы мои совсем не стучали, отчего бы и не подойти?. Я сказал своим горожанам, что бояться не надо, надо нырять, на Руси всегда купались и ничего.
     Снискал аплодисменты…
     Но что там аплодисменты, видели бы вы глаза моей Светочки!



Спасибо интернету за картинку