Провинциал

- И зачем ты в эту Москву собрался? - вопрошал Исай, крепко обнимая своего соседа и давнишнего друга Замира Фасхутдинова, собравшегося переехать на старости лет в столицу. - Там шум, гвалт, отравленный воздух…Разных бандитов и мошенников пруд пруди!Доживай уж свой век здесь, так сказать, в чистоте природы. На какие шишы ты собираешься там жить? На свою пенсию? Так ее хватит, в лучшем случае, на неделю. Или рассчитываешь, что сын тебе материально будет помогать? И не мечтай! Тебя его жена Светлана быстро в чувство приведет! Знаю я ее, крутая бабенка. Когда-то я с ее отцом крепко дружил, был частым гостем у них, так что Светланка на моих глазах росла; баловали они ее сильно, вот поэтому она такой сволочной и выросла. Так что, я тебе советую очень хорошо подумать насчет переезда. Тебе сколько годков-то?
- Ну, семьдесят. И что с того?
- Гну! Ты что бессмертный? Знаешь сколько мужики в нашей стране в среднем живут? Нет? Так вот кумекай – шестьдесят шесть- шестьдесят семь лет! А ты и так семь десятков прожил и нанес тем самым невосполнимый урон нашему Пенсионному фонду. Шучу. Не обижайся. А по поводу перемены местожительства подумай, и крепко! Как бы потом печалиться не пришлось. Договорились?
- Нет. Я уже все решил – еду. Вроде там и жизнь полегче: говорят пенсионеров там город хорошо поддерживает. А мы с тобой что хорошего в жизни видели? Поле, трактора и комбайны, грязь по колено в распутицу, да длиннющие очереди к врачам в районной поликлинике, до которой еще надо добираться километров пятьдесят с гаком. Все думали, что жизнь в Союзе вот-вот наладится, и мы заживем не хуже, чем в Америке, а тут пришли 90-е и все пошло в тар-тарары. Колхоз, на которого я всю жизнь горбатил развалился, а новые богачи – фермеры, к которым потом пристроился, никаких отчислений не делали, поэтому и пенсия у меня с гулькин нос. Жена все талдычит, дескать «езжай в район, разберись, ну не может быть такой маленькой пенсия за сорок лет работы на тракторе».
- А ты?
- Да ну их к черту, этих работников пенсионного! Одна женщина в этом фонде долго разбиралась с моими документами, и в итоге – пшик. Сказала, что пенсия назначена правильно. Ну что ж - правильно так правильно. Но самое главное, надо было видеть выражение ее лица: от него веяло холодностью и полным равнодушием к моей проблеме.
- А чему она должна радоваться? Ты же прибавил ей работку. – хохотнул Исай, а потом посерьезнев добавил: «Ты вот что, когда будешь в Москве, попробуй там похлопотать о своей пенсии. Походи по разным кабинетам, слезу пусти. Я думаю, там народ умный, башковитый, не то что здесь, авось и помогут! Объясни им, что за сорок лет на тяжелой работе получать восемнадцать тысяч целковых – это несправедливо. Это что за пенсия – нет ничто! На нее не проживешь, особенно в столице.
- Ладно, - согласился Замир абый, похлопав друга по плечу. – Попытка не пытка. Обвыкнусь немного в столице – и вперед! Посмотрю, насколько правильно и быстро работают тамошние социальные работники.
- Ты, если жизнь в Москве окажется в невмоготу не тушуйся, сразу возвращайся назад. На обратный билет, чай, деньги найдешь? У сына попросишь или, в крайнем случае, найдешь кого – нибудь из односельчан, сейчас там полсела наших работает. Проживем здесь, не пропадем, - крепко обняв своего друга и пряча свои повлажневшие глаза, сказал Исай и быстрым шагом пошел в сторону своего дома.
       На следующий день племянник довез Замира с женой до узловой станции, откуда он вечером «стартанул» в столицу.
       В Москве первоначально у него жизнь складывалась как нельзя лучше. Сын снял для своих родителей комнату в одном из «спальных» районов города, постоянно обеспечивал их продуктами, которые носила им Светлана. Плохо скрывая свое недовольство новыми иждивенцами, она, тем не менее, не позволяла себе лишнего, всячески избегала грубостей. Замиру абый было неловко сидеть на шее у молодых и поэтому, он чуть ли не каждый день, звонил в пенсионный фонд по новому месту жительства, узнать не перевели ли его пенсию из Пензенской области. Однако пришлось ждать все-таки довольно долго, целых два месяца. Наконец вопрос с пенсией был закрыт, и они с женой зажили как «белые люди». Конечно, сорока тысяч на двоих было маловато, чего тут скрывать, но на скромную жизнь хватало. К тому же, «Чижиков», «Светофоров» и «Пятерочек» в Москве хватало, где можно было недорого отовариться. Времени свободного было уйма, и поэтому новые жители первопрестольной успевали не спеша обходить все близлежащие продуктовые магазины. Так что, жизнь потихоньку налаживалась, и пока все – сам Замир абый, жена, семья сына – были довольны своим положением. Но все же, нет - нет да, ему не давала покоя обида за свою маленькую пенсию. Он знал в деревне многих, которые в мутные 90-е годы, уйдя из колхоза, занялись бизнесом, перекупом, «челночничали», плюнув на зарабатывание трудового стажа, а теперь уйдя на покой, получают такую же пенсию, как и он, Замир. И как же он обрадовался, когда ему вдруг, ни с того ни с сего, совершенно неожиданно, позвонили аж из министерства труда и женщина, представившись сотрудницей этого ведомства, четким голосом заявила, что в ходе проверки пенсионных дел пожилых людей столицы, обнаружено, что ему, Замиру Фасхутдинову, не зачли пять лет трудового стажа, за что она - Соловьева Алла Сергеевна, от имени всех работников Пенсионного фонда приносит свои извинения. Далее она назвала адрес близлежащего от места проживания Замира абый пенсионного фонда и просила прийти завтра туда в назначенное время. А чтобы не было никакой задержки при входе в здание фонда, попросила назвать код из смс, который сейчас придет на номер его телефона.
Без всякой задней мысли, Замир абый выполнил просьбу участливой чиновницы. На экране смартфона высветилось предупреждение, что кто-то вошел с его паролем в госуслуги. «Вошел-вышел, и что с того», - подумал Фасхутдинов, засовывая телефон во внутренний карман куртки. Через несколько минут, опять булькнул телефон. «А теперь что?» – недовольно буркнул Замир, сквозь очки рассматривая экран смартфона. Пришедшее сообщение несколько насторожило его: пароль на госуслугах кем-то таинственным образом был изменен. Он опешил и пока соображал, что предпринять, один за другим пришли еще две смски с кодами подтверждения для оформления кредита в разных банках.
Растерянный и злой как собака, старик Фасхутдинов побежал в ближайший полицейский участок за помощью. И пока он там, чуть не плача, писал заявление с просьбой найти мошенников и примерно наказать их, дежурный, глядя на него с нескрываемой жалостью, спросил: «Ты, дед, москвич или приезжий, провинциал?»
- Я из Пензы, но теперь живу в Москве.
- Что в телефоне совсем не шарите? В смысле, не дружите с ним?
Замир абый повертел рукой, давая понять, что так себе.
- Что же вы такие, старики, непонятливые, - покачал головой полицейский, рассматривая его заявление. – Вас предупреждаешь, предупреждаешь: «осторожно, мошенники!», а вы и в ус не дуете, все равно поступаете по - своему. В итоге: вашу беспечность приходится нам расхлебывать!
- Слушай, старик, а может ты с этими мошенниками заодно? Тут значит нам туфту гонишь, из себя жертву изображаешь, а на деле – их подельник? – вперив в Замира абый свой суровый взгляд спросил полицейский.
От услышанных слов у Фасхутдинова перехватило дыхание и сердце застучало барабанной дробью, он нервно заходил по тесной дежурке пытаясь успокоиться.
- Да шучу я, шучу, - поспешил его успокоить полицейский улыбаясь. – Не обижайся, пожалуйста. Иди домой, отдохни, ну а мы будем искать этих подонков.
       Выйдя на улицу, Замир абый увидел, что на улице уже стало темно и он, поеживаясь от холода,абсолютно уверенный, что полиция обязательно найдет этих отморозков, покусившихся на его скромную пенсию, быстро зашагал к автобусной остановке.