Живодёр. Последняя часть

Утром мне подали кофе в постель -  похоже, Рона слегка сожалела о вчерашней резкости. Но, впрочем, подобный жест заботливости вполне мог и не иметь причины. Мы оба имели привычку порой оказывать друг другу такие знаки внимания. Просто как выражение любви.
- Холмс не проснулся? - спросил я, покончив с кофе.
- Он просыпался было, но, кажется, снова уснул - ему нездоровится. Должно быть, растревожил вчера свою рану.
- В этом немного и ты виновата, -: мягко упрекнул я. - Зачем отправила его меня искать? Ну, что бы со мной случилось?
Она взглянула на меня с таким изумлением, словно у меня во лбу расцвёл лотос.
- Что бы случилось? повторила она. - Да ведь он едва успел.
- Куда успел? на этот раз пришла очередь изумляться мне.
Рона только головой покачала:
- Нет, ты в самом деле телёнок, Джек! Не хмурься, это было бы нечестно скрывать от тебя. Ты был на волосок от гибели вчера.
- Уверен, что так. Когда этот мясник Дуг схватил меня за ворот, я уж было поручил свою душу создателю.
- Бог мой! Да  при чём тут Дуг? Всё их семейство драчуны, не более того.  Нет, я говорю не о Дуге.
- Постой, но неужели ты думаешь, что это миссис Кроу хотела убить меня?
Рона посмотрела на меня совершенно серьёзно:
- Она бы, конечно, хотела, - проговорила она медленно, - но едва ли справилась бы с тобой - ты всё-таки сильный мужчина...
- Что ты плетёшь! - я начал  сердиться
- Ну, хорошо, хорошо, - как маленькому, успокаивающе сказала она. -  Ты пока не готов - подождём немного,.- и вышла из комнаты.
Я оделся и пошёл взглянуть на Холмса, недоумевая по поводу столь странного разговора. Холмс, вопреки моим ожиданиям, не спал, и даже не лежал, а полусидел в подушках и что-то торопливо писал на листке блокнота. Его волосы были сырыми от пота, и он то и дело раздражённо откидывал пряди, падающие на глаза.
-  Чем так мучиться каждый раз, - сказал я, -  лучше бы остриглись.
Он поднял голову:
- А,  Уотсон... Доброе утро.
-  Как вы себя чувствуете? -  я пощупал его лоб  - влажный и  прохладный. -  Температура вроде бы спала...
-  Да, теперь уже всё хорошо. Ночью было плоховато. Да Рона, должно быть, всё равно уже наябедничала?
- Наябедничала-наябедничала, - кивнул я. - И правильно сделала. Врач должен знать о своём пациенте,  особенно если врач настолько глуп и рассеян, что ничего вокруг не замечает.
-  Понимаю, - сочувственно покивал Холмс. -  Маленькая семейная драма на завтрак.  Да,  мою наследницу покладистой не назовёшь. Потом, она ревнива, как чёрт... Но вы, мой друг, и сами виноваты. Нельзя же так слепнуть от красивых  глаз!
-  Ну, вот,  и вы о том же! -  воскликнул я. – Я не слепну от красивых глаз, я люблю Рону. И только её… И с чего вы вообще взяли, что миссис Кроу лжет?
-  Но, Уотсон, это же практически шито белыми нитками! Ну, хорошо, можете отправить с кем-нибудь вот эту записку?
-  Кому отправить?
- Мистеру Вука-Вуду.
- Уж не он ли, по-вашему, маньяк -  живодёр?
Холмс хитро улыбнулся:
- Пытаетесь угадать? Нет, не он.
-  Ладно, давайте вашу записку, - сдался я. -  Всё равно, пока не захотите, ничего не скажете.
Я взял бумагу, вышел на крыльцо и некоторое время стоял, подбрасывай на ладони шиллинг - я ещё раньше заприметил небольшую кучку сельских ребятишек, забавляющихся игрой, чем-то напоминающей городки. Ждать долго не пришлось:  очень скоро перед крыльцом возникла чумазая  мордашка мальчика лет девяти, и я услышал вопрос, не лень ли мне идти на почту и не ищу ли я посланника.
-  Да, - сказал я. -  Только не на почту, а к викарию, которому нужно отдать вот это письмо, и стоит это шиллинг.
Мальчишка бросился бежать, а  я вернулся в дом и доложил Холмсу, что его поручение исполнено.
- В записке я прошу Вука-Вуда сделать кое-что для меня, -  туманно объяснил он. - А скажите-ка мне,  Уотсон, доктор Дегар  не интересовался, понимаете ли вы что-нибудь в ядах?
-  Да вы колдун, Холмс!
Он рассмеялся, но как-то невесело. Да, к тому же,  со смеха снова закашлялся:
-  Так я и знал. Дегар - человек ограниченный. Вот миссис Кроу никогда не допустила бы такой глупости.
- Да на что вы намекаете? - я  почувствовал, как по моей спине пробежал холодок.
- Яд  плохо укладывается в теорию о  маньяке. Как человек, что-то понимающий в токсикологии, вы могли заподозрить неладное.
- Но заподозрил-то неладное Вука-Вуд!
- Да. Я не знал о том, что он хорошо разбирается в ядах… Впрочем, у Вука-Вуда были все основания помалкивать -  его одного не стали бы бояться.
-  Какие основания?
-  Он сам нам о них расскажет.
На веранду вышла Рона, как ни в чём ни бывало, улыбнулась мне, а Холмсу сказала, что приготовила для него мятный коктейль - и поставила на табуретку у кровати бокал.
- Это великолепное средство против кашля - попробуй.
-  Я жду Вука-Вуда, - сказал ей Холмс многозначительно.
- Ага!  - вскричала она непонятно.
- А разве я говорил, что нет? -  ещё более непонятно ответил он.
Прошло, должно быть, около часу. Мы, словно сговорившись, не уходили с веранды, каждый занимая себя видимостью дела. Рона взялась протирать от пыли стоявшие у стены растения, я делал вид, что внимательно изучаю корешки книг на полке,  Холмс извлёк откуда-то расчёску и причёсывался, причём так долго и тщательно, словно готовил себя к выставке.
Наконец,  раздался стук в дверь,  и фрау Готлиб сообщила:
- Там викарий, мистер Холмс,  с ним доктор,  миссис Кроу и полицейские.
-  Вот и хорошо, -  оживился Холмс. -  Зовите их скорее сюда.
Все вышеперечисленные вошли с настороженными лицами, одна только миссис Кроу выглядела спокойной.
- Что это за цирк, викарий? -  резко спросил доктор Дегар. -  Вы пригласили меня к умирающему, но мистер Холмс, как я вижу,  жив-здоров и умирать не собирается.
-  Я понимаю, как вы разочарованы, -  кивнул Холмс. -  Но викарий  ни в чём не виноват. Это я просил его собрать у меня в гостях представительный коллектив.
- Ну, знаете,  если это шутка,  то очень дурная!
- А  если это вовсе не шутка?
-  Что вы хотите этим сказать?
-  А вот что. Викарий, скажите, обязаны ли вы хранить доверенную вам личнотайну?
-  Да.
- Ну, а если  тайна становится известна без вашего участия,  большой ли это грех?
- Если без моего участия, то моего греха в этом, разумеется. нет. Но к чему вы клоните?
-  А вот, к чему. Тайна состоит в том, что маньяк, убивавший лошадей, вовсе не Эхтар Покет.
- Тоже мне, тайна! -  фыркнул доктор Дегар. - Уже всем известно, что маньяк был полковник Милуок.
-  Нет, и полковник Милуок не был маньяком, -  спокойно возразил Холмс. -  Он был просто жадным стариком, не желающим отдавать то, что, как он полагал, по праву принадлежит ему. Я имею в виду вас, миссис Кроу.
- Я никогда не принадлежала полковнику, -  с достоинством возразила миссис Кроу. - И мне  не на что пожаловаться. И уж, во всяком случае, не на жадность полковника.
- Однако,  имея на руках двоих детей, вы едва ли смогли бы существовать, лишившись его поддержки, а именно этим он и грозил вам  в случае,  если вы  неудачно выйдете замуж.
- Кто вам сказал, что я вообще собираюсь замуж?
- Об этом ясно сказали дальнейшие события. Но прежде, если позволите,  я назову вам имя настоящего маньяка. Это, действительно Милуок. Но только не полковник, а Джон Милуок – сын пасечника, так не похожий на своего отца - не правда ли, викарий?
Повисла пауза. Во время которой смуглое лицо Вука-Вуда всё больше выцветало, как фотографическая бумага на солнце.
-  Постойте - постойте, - вмешался сержант Смит. -  Но ведь у Милуоков у самих коня убили!
-  Я умолял его ограничиться нашими лошадьми и не трогать соседей, - глухо проговорил Вука-Вуд.- Но как вы узнали?
-  А помните, в первую ночь, когда заподозрили Покета,  у трупа  лошади его застал именно Джон. Покет возвращался с позднего поезда. А вот что там делал сам Джон Милуок,  никто не догадался спросить. Потом, когда в меня бросили нож,  я открыто обвинил его в этом покушении на мою жизнь, и  он промолчал,  хотя на самом деле я знал, кто это сделал. Почему он не пытался оправдаться? Да потому, что боялся, что я доищусь  и до остального, и до того человека, который, действительно, бросил нож. и который представлял для него своего рода опасность, если не выдержит и проговорится. А иметь дело с жалобой Сэмплиера всё-таки безопаснее, чем с разъярённой толпой односельчан.
-  Это болезнь, мистер Холмс, - снова заговорил Вука-Вуд. -  В чём виноват несчастный парень?  Он не мог противостоять безумию, и он не наговаривал на Покета больше, чем только чтобы отбелить себя. Это разрешается и в суде обвиняемым.
- Обелить себя и очернить другого? Заведомо уязвимого?
- Это болезнь,  - упрямо повторил Вука-Вуд.
- Вы просто очень уж необъективны к Джону Милуоку, -  покачал головой Холмс. -  Наверное,  у вас есть для этого причины. Возможно, это от того, что вы слишком давно и близко знакомы с миссис Милуок -  я полагаю вы познакомились ещё до рождения Джона. А может быть, его внешность напоминает вам родные места -нечасто встретишь на нашем благословенном острове юношу, настолько похожего на североамериканского индейца. Кроме вас и Джона Милуока я, пожалуй, и не встречал.
-  Мистер Холмс!  -  вскричал Вука- Вуд с мольбой в голосе.
- Впрочем, это не главное, - сжалился над ним Холмс. – За такое преступление и оговор штрафа и возмещения будет достаточно. Ведь Джон Милуок не убивал людей.
-  Вот как? - язвительно проговорил доктор Дегар. -  А молодой Дуг,  по вашему, не человек?
Хомс очень внимательно посмотрел Дегару прямо в глаза:
-  Но ведь это не Джон Милуок, а  вы,  доктор, убили молодого Дуга, - тихо сказал он.
- Ха-ха, -  делано засмеялся Дегар. -  В своих забавных инсинуациях вы заходите слишком далеко, мистер Холмс. Зачем мне это нужно?
- Затем,  что Дуг тоже знал о том, что маньяк - живодёр Джон Милуок.
-  Не может быть, - пробормотал Вука-Вуд, -  чтобы вы и это знали.
-  Дуг узнал об этом от брата - полицейского, нарочно запутавшего улики. Им было лестно держать на крючке викария,  грозившего когда-то младшему Дугу тюрьмой. Я всё верно говорю, викарий?  Дуг, я полагаю, некогда  домогался вашей... женщины, которая вам… дорога, скажем так. Матери Джона. Здесь нет волшебства – она красивая женщина, а молодой Дуг домогался всех женщин без исключения. Возможно, это тоже своего рода душевная болезнь или просто распущенность, но его ум весь сосредоточился в чреслах. Особенно, когда он бывал нетрезв, а это случалось с завидной регулярностью. И делал  он это  грязно. Зная вас, я думаю, у вас возник конфликт, но открыто выступать из-за своего и ее положения, а также из-за Джона, вы не могли, Дуг прекрасно понимал это, и это именно  Дуг написал несколько грязных анонимных писем. Его авторство выдаёт стиль, равно как и полное невежество и ненависть к чужакам - египтянам или индейцам. Я прав, викарий?
Вука-Вуд ничего не сказал, только опустил голову.
Ну, хорошо,  хорошо,  пусть так, -  запальчиво проговорил Дегар. -  А я-то здесь при чём?
- Но если Дуг знал,  что маньяк -  Джон Милуок, - невозмутимо продолжал Холмс, - то он знал и то, что им никак  не может быть полковник Милуок...
Никто не ожидал того, что последовало. Доктор Дегар издал вдруг низкий звериный рык и бросился на Холмса. Схватив моего друга за горло, он попытался швырнуть его на пол,  Холмс извернулся,  а следующий миг раздался звон бьющейся  посуды, и Дегар кулём осел на пол в глубоком обмороке.
- Что? Что это вы сделали? -  завопил немного ошалевший сержант Смит.
- Я ударила его по голове стаканом с мятным коктейлем, - невозмутимо объяснила Рона. - Жалко, что стакан разбился - у отца такой мучительный кашель, а новую порцию долго готовить.
- Ничего, - прохрипел Холмс. - Доктору Дегару он тоже пойдет на пользу.
-;А я ничего не понимаю! Объяснитесь! -  сержант Смита даже слегка топнул ногой. - Какой план? Почему?
-  Кому, кроме священника и близкого друга, человек легко поверяет тайны? -  спросил его Холмс, и тут же сам ответил. -  Конечно, врачу.  Доктор Дегар наверняка знал или догадывался о сумасшествии Джона Милуока и отношениях его матери с Вука-Вудом. Он проговорился об этом только одному человеку -  "настоящему ангелу" миссис Кроу. Именно в женском мозгу рождается хитроумный план компании:  выдать за живодёра полковника Милуока,  и тогда никто не помешает детям миссис Кроу унаследовать приличное состояние даже в случае женитьбы на их матери доктора. Вспомните, Уотсон, ведь это Дегар рассказывает вам о матримониальных  планах полковника, он же говорит о притязаниях Эхтара Покета, чтобы уж совсем отвести от себя подозрения.  Между тем, сам Дегар давно вынашивает планы жениться на земельном владении. Некогда предметом его вожделения была усадьба на Чаячьем мысу, наследная  собственность Роны. Он умеет нравиться и входить в доверие, и хотя его чаша не смогла перевесить чашу моего друга Уотсона, он ещё долго оставался в наших глазах милым молодым человеком, даже не смотря на попытку отравить меня самого, чтобы вывести из игры и избавить Рону от влияния отцовского авторитета. Но мы поверили его обаянию. На это же обаяние он и рассчитывал, заключая союз с миссис Кроу, особой алчной и неблагодарной.  Так вот, подкинутый,  а затем опровергнутый, как улика, ланцет тоже сделал своё дело. Изобразить беззащитного Покета временной подставной фигурой - хорошо рассчитанный шаг. Миссис Кроу, совершенно верно психологически оценив мою дочь, даже роняет фразу о вероятно подложном алиби -  это тотчас склоняет ревнивую и настроенную против любых её слов Рону в сторону признания невинности Покета. Теперь любая другая версия, по соображениям Дегара и Кроу, найдёт у неё поддержку. Дегар помнит. Как сильно влияние дочери на меня, как я доверяю ей, а сейчас я выведен из строя, и. тем более, положусь на неё.
И версия для скармливания Роне  рождается: полковник, убивший лошадь, набрасывается на доктора Дегара и ранит себя отравленным ножом. Всё это, заметьте, происходит прямо на глазах почтеннейшей публики. Уверен, это Дегар позаботился о том, чтобы в нужное время на Чаячьем  мысу не было недостатка в свидетелях - у меня в гостиной, если вы помните, собралось пол-деревни. Кто-то же распалил и кто-то же напоил их.
В общем, все прошло, как по маслу.  Единственный, кто мог помешать продуманному плану, это младший Дуг. Он не совершал служебных нарушений, как  его брат, и ему незачем это скрывать, он  заинтересован в шантаже викария по старым обидам и просто из-за дурного характера, зато  ему нет никакого дела до полковника Милуока и планов влюбленной парочки его наследников. Он по-настоящему опасен. И  вдруг подворачивает случай  - да ещё какой - убить этого ненужного, мешающего свидетеля, обеспечив, к тому же, собственное алиби. Доктор Уотсон повздорил с Дугом, нанес удар,  и тот, беспомощный и  неподвижный, валяется перед крыльцом. - к услугам доктора Дегара.
-  Подождите, Холмс! - воскликнул я. - Но как это могло быть? Ведь Дегар только коснулся его плеча,  он никак не мог успеть распороть Дугу живот - я стоял и смотрел на него в окно.
Холмс улыбнулся:
- Как почти все врачи, Пьер Дегар очень хладнокровен. Коснувшись плеча Дуга,  он нанёс тот невидимый укол, который убил его.
-  Укол?
-  И тотчас привлёк к себе внимание,  крича, что Дуг уже мёртв  - он практически и был уже мёртв. Но за то время, которое вам с Роной понадобилось, чтобы, покинув гостиную, пробежать коридором и выскочить на крыльцо, Дегар совершает видимость убийства,  скальпелем -  именно скальпелем -  разрезая живот уже мёртвого человека,  в безопасности от сопротивления или агонии. Кровь не успела свернуться,  а сосуды уже посмертно расширены, и ее натекает порядочная лужа, так что  все полагают,  что именно рана послужила  причиной смерти. На всякий случай  Дегар интересуется,  не разбираясь ли вы в редких ядах. О, ужас!  Вы отвечаете положительно. Мало того,  вы  фактически становитесь свидетелем их встречи с Кроу,  а о своей связи они пока предпочитают помалкивать. Вы - просто злой гений Дегара, Уотсон: разрушили его планы на брак с Роной, вот-вот помешаете реализации плана на брак с  Кроу. И Дегар теряет  голову. Викария он ещё может заставить молчать. А как заставить молчать вас,  тем более что вы перебегаете ему дорогу уже второй раз, и он, возможно, начинает видеть в этом нечто мистическое. Но, с другой стороны, почему бы не добавить к деяниям  маньяка и ещё одну жертву. Тем более, что такой  удар шокирует и частично нейтрализует дотошного Холмса и его не менее дотошную дочку. Укол иглой - вопрос одного мгновения. Но, к счастью, в этот миг я окликаю вас, он понимает, что времени на разрезание вам живота у него, уж точно, не будет, и откладывает убийство ненавистного соперника до другого раза.
- Боже мой, Холмс! - я схватился за голову.-  Каким же я был идиотом!
-  Слава Богу, ничего страшного не случилось. Но Дегар в тот миг уже знает, что Вука-Вуд опознал отравление -  ведь это у Вука- Вуда он крадёт редкий яд, пока тот лежит больной, и Дегар посещает его, как врач. Возможно, смерть полковника он поначалу рассчитывал приписать  сердечному приступу или удару, но у него всё же подвижный ум, и,  увидев Вука-Вуда, он сам идёт ва-банк,  фактически заявляя о яде. Уотсон ведь тоже жив, и опасность, исходящая от него, не стала меньше.
- Но Холмс! Вы сами прекрасный токсиколог!
- Увы, мой друг, я дискредитировал себя в той старой истории, не разобравшись в сути своего "лекарства". К тому же, я выведен из строя своей ножевой раной -  вряд ли у меня достанет сил идти в управление осматривать труп. Нет- нет, вы, именно вы, основная опасность.
- Теперь я понимаю, почему Дегар вызвался позвать полицию после смерти Дуга, - сказал я. -  Ему нужно было поскорее избавиться от отравленной иглы и окровавленного ножа.
-  Совершенно верно. Думаю, найти их удастся где-нибудь неподалеку отсюда. Вы поищите, Смит.
- Я не понимаю одного, -  вмешалась Рона. - Если доктору Дегару так мешал Джон, если он был заинтересован в том, чтобы  ты подольше не вставал с постели, зачем он вообще вызвал нас из Лондона?
Холмс сделал комически - виноватое лицо.
- Думаю, это из-за меня. Я имел неосторожность много рассказывать  ему о своеобразном хобби моей дочери, о твоей настырности, о том, что он не был бы счастлив с тобой, и рассказывал, боюсь, немного греша против объективности. Исключительно в интересах его самооценки. Но Дегар решил,  что сыщик в юбке будет очень полезен ему в качестве адресата инсинуаций - он, вероятно, полагал, что женщину куда легче обвести вокруг пальца, чем мужчину, и надеялся, пользуясь прежним отношением и обаянием,  исказить через твое свидетельство мои представления о деле.
- Да потому, что это ты внушил ему эту мысль! Бессовестный женоненавистник!
- А Уотсон, - невозмутимо продолжал Холмс, кивком головы согласившись с её восклицанием, -  был бы лишней гарантией того, что я не встану с постели как можно дольше.
-  Он просчитался, -  холодно сказала Рона. – Вы оба просчитались.
- Ну что ж, - ровным голосом произнесла, как бы  подводя беседе итог,  миссис Кроу, которая до сих пор молчала настолько каменно, что о ее присутствии чуть ли ни позабыли. -  Всё это очень интересно и, возможно,  даже вам кое-что удастся доказать суду присяжных. - в отношении доктора Дегара, я имею в виду -  однако, не понимаю,  чему я-то обязана таким вниманием?  Сэмплиер  утверждает, что план родился у меня в голове, я польщена, но, боюсь,  тут-то у вас как раз и нет никаких доказательств. Я искренне считала маньяком несчастного Покета -  потому и сказала миссис Уотсон,  что сомневаюсь в алиби,  я поверила в виновность полковника, я даже готова поверить в  виновность доктора Дегара,  но я сама ни при чём. Попробуйте доказать обратное -  я посмотрю, как вам это удастся.
Взоры присутствующих снова обратились к Холмсу, во всех  глазах был вопрос.
-  Боюсь, что так оно и есть, -  проговорил сержант  Смит. -  Что мы можем инкриминировать миссис Кроу, мистер Холмс?
-  Лжесвидетельство против полковника. Миссис Кроу видела смерть жеребца Гаральда собственными глазами,  она кричала об этом, а экспертиза докажет что удар нанесён Дегаром. И, хотя за ложное свидетельство не слишком страшное наказание, воспользоваться наследством полковника миссис Кроу всё равно уже не удастся. А что может быть страшнее для лживой особы с ангельскими глазами , размером с блюдца, и волосами, напоминающими по цвету сливочное масло?
-  Папа! -  возмущённо воскликнула Рона. - Ты подслушивал!
- Увы, на свете есть такие тайны, которые не разгадаешь, опираясь только на логику, - улыбнулся Холмс. - Тайны женских сердец мне никогда не давались.
Боюсь, никто, кроме нас троих, так до конца и не понял, о чем речь.
- Но послушайте, Холмс!; вскричал я, когда все уже успокоились, а  кое-как пришедшего в себя Дегара с шишкой на голове и миссис Кроу увели полицейские. - Но кто же тогда кинул в вас нож, если не Джон Милуок?  Вы так ничего и не сказали об этом!
-  Вы заметили то, чего не заметили другие, это очень похвально, дорогой Уотсон, - снова улыбнулся мой друг. - Нож кинули не в меня, а  в Покета. В меня он попал совершенно случайно. Это, кстати, и  было отправным звеном моего расследования. Человек,  бросивший нож,  был вполне уверен, что живодёр не Эхтар, а  некто другой. И его поступок и вызвал всю последующую бурю.
- Но кто? Кто это был? - не отставал я. - И почему вы обвинили Джона Милуока, если видели, что это не он?
- Этот человек привык решать проблемы оружием. Конечно, если проблемы были, действительно, серьезными. И благочестивая профессия не смогла искоренить ни природной жестокости. Ни природной хитрости, ни природных привычек.
- Уж не хотите ли вы сказать, что...
- Нож бросил Вука-Вуд, - кивнул Холмс.
- Выходит этот человек -  трус, -  резко сказала Рона. -  Сначала попытался убить человека, на которого можно свалить вину, а потом зная, что во всём могут обвинить его... фактически сына,  он молчал.
-  Всё не так мрачно, миссис Уотсон. Вука-Вуд -  человек, по-своему,  благородный,  и ножом убить Эхтара Покета он, конечно, не хотел, наоборот, он рассчитывал пробудить совесть в человеке, знавшем правду, ну а сложившаяся после ситуация позволила ему, наконец, убедить родителей Джона в том,  что мальчику нужна психиатрическая помощь. До истории с ножом и моей жалобы  ограниченный сельский житель пасечник и слышать   не хотел ничего  об этом. Ну а теперь, насколько я знаю, они пересмотрели свою позицию.
- Так он что, всё рассчитал? И даже твои действия?
- Скажем так, я вступил с ним в негласный сговор. Я видел, кто кинул нож, а он видел, что я видел, и то, что я обвинил Джона, сказало ему очень много.
-  Так что же, ты теперь оставишь эту историю с ножом без продолжения?
- Да, теперь я заберу жалобу -  в ней отпала нужда.
-  А как же Вука-Вуд? Его поступок останется без последствий?
-  Вука-Вуд сделает из этой истории надлежащие выводы, я в этом убеждён. В следующий раз, уверен, он сдержит свой темперамент.  Потом, не могу же я лишать себя и Эхтара  Покета столь мощной защиты.
-  Защиты? Вы шутите? – возмутился я.
- Вовсе нет.  Вы, мой друг, не знаете индейцев. С этого дня ни у меня, ни у Покетов не будет лучшего друга и защитника,  чем мистер Вука-Вуд.
Но довольно об этом деле. Вы -  мои гости, и я намереваюсь позаботиться о том, чтобы вы хорошенько  отдохнули здесь от лондонской суеты. Сами видите, места у нас тихие, можно сказать, идиллические, -- и он засмеялся, держась за больной бок,  и, конечно,  закашлялся, лишний раз напомнив мне этим кашлем, чего, в самом деле, стоит обманчивый покой сельских домиков, так мирно и  сонно выглядящих, когда смотришь на них из окна  проходящего поезда.