Шепот Тишины

На улице Забытых Надежд, где серые многоэтажки, словно изъеденные временем зубы, вгрызались в вечно хмурое небо, ходила легенда о Тишине. Не об обычной тишине, не о той, что наступает после ухода последнего трамвая, а о Тишине живой, разумной, голодной.

Говорили, что она приходит в квартиры, где слишком долго царит раздор. Сначала это – легкий звон в ушах, как будто издалека доносится пение цикад. Потом – ощущение, что за тобой наблюдают. Не из-за угла, не из-за шторы, а… изнутри. Из собственного разума.

Тишина проникала в мысли, как туман в щели оконных рам. Она подпитывалась ссорами, недомолвками, обидами, разрасталась, как плесень на сырой стене. Сначала исчезали мелкие звуки: тиканье часов, шелест страниц, дыхание спящего рядом. Потом – голоса. Сначала чужие, а потом и свой собственный.
Люди, охваченные Тишиной, переставали говорить. Их глаза становились пустыми, как выбитые стекла, а лица – масками безразличия. Они словно выключались из мира, существуя лишь в своей внутренней пустоте, где царила абсолютная, невыносимая Тишина.

Самое страшное начиналось ночью. Во сне к ним приходил Шептун. Никто не мог описать его облик, ибо видели его лишь внутренним зрением, в самой глубине своего безмолвного кошмара. Шептун говорил голосом, который звучал прямо в мозгу, выжигая остатки рассудка.

Он нашептывал о бессмысленности существования, о тщетности всех усилий, о неизбежности забвения. Он предлагал… освобождение. Освобождение от боли, от страха, от самой жизни. Он предлагал слиться с Тишиной, стать ее частью, навсегда раствориться в беззвучном океане небытия.
Некоторые соглашались. Утром их находили с застывшей на губах улыбкой блаженного покоя. Их квартиры становились рассадниками Тишины, местами, где она набирала силу, поджидая новых жертв.

Говорили, что единственный способ спастись от Тишины – это заговорить. Не просто произносить слова, а говорить от сердца, кричать, если нужно, выражать свои чувства, свои страхи, свою любовь. Разорвать цепи молчания, наполнить пустоту звуками жизни.

Но немногие на это решались. Ведь Тишина так коварна. Она убаюкивает, обещает покой, шепчет, что слова бесполезны, что боль неизбежна, что единственное спасение – в ней.

И потому на улице Забытых Надежд, под хмурым небом, среди серых многоэтажек, все еще слышен тихий, едва уловимый звон. Звон Тишины, которая ждет. Ждет тех, кто разучился говорить. Ждет тех, кто готов сдаться. Ждет, чтобы поглотить их, сделать частью своего вечного, беззвучного царства.