Новогодние путешествия по Ленинграду. Второй сезон

       КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПЕРВОГО СЕЗОНА

   Житель Ленинграда 10-классник Борис под новый 1985 г. волею случая попадает в блокадный Ленинград за день до нового 1942 г. В блокадном Ленинграде его никто не видит, он невидимка, а окружающий мир для него черно-белый. В квартире где он проживал в 1985 г. сейчас ютятся некие Семен и Рита, брат и сестра, девушке 15-16 лет, юноше 20-21 год. Семен рассказывает Борису историю возникновения временного портала, в который Борис случайно угодил.
   Четверо друзей студентов университета, Семен Фишман, Виктор Матвеев, Григорий Фишерман и Корзухин обнаруживают временные порталы. Они никому об этом не сообщают и самостоятельно исследуют их свойства. Выясняется, что канал действует только в одну сторону, из настоящего в прошлое, в будущее проход запрещен. Время нахождения в прошлом имеет свой лимит. Если попаданец его превышает, то окружающий мир для него приобретает цвета, и сам он становится видимым. С этого момента возврат в настоящее невозможен. Не зная этой особенности, Фишерман и Матвеев увлеклись путешествиями, превысили лимит и остались в прошлом навсегда, Семену же удалось вернуться. Однако при этом он приобрел уникальные свойства, он может видеть вновь прибывшего попаданца сразу, в то время как для обычных людей такой попаданец поначалу невидим. Поэтому он может общаться с Борисом, а Рита – нет, для нее Борис невидимка. Рита ничего о путешествиях во времени не знает, Семен ее не посвящал. И сейчас перед тем как начать с Борисом разговор Семен под благовидным предлогом отсылает сестру к соседке.
   Семен спешит отвести Бориса к ближайшему временному порталу, пока он не превысил свой лимит. Перед уходом из квартиры Борис оставляет там рюкзак полный провизии и деликатесов, все это он накупил по поручению свой матери к новому 1985 г. Но прибыв на место Борис вдруг категорически отказывается возвращаться домой. Оказывается, за те несколько минут, что он видел Риту, юноша успел влюбиться в девушку и теперь не хочет ее оставлять. Для уговоров нет времени, и Семен силой сбрасывает Бориса во временной портал. Вернувшись к себе Борис напрочь забывает все, что с ним произошло в блокадном Ленинграде.
   Через год Борис поступает в Ленинградский университет. Выполняя комсомольское поручение по созданию стенда, посвященного блокаде Борис роется в университетском архиве, и случайно находит там фотографию Семена. Он вспоминает все, что с ним происходило в прошлом году и начинает действовать.
   Выясняется, что Семен пропал без ввести в 1942 г в боях на Невском пяточке. Борис находит Корзухина, единственного из четырех друзей, который уцелел и знает про временные порталы. Корзухин сообщает, что Рита, сестра Семена, погибла тогда же, в 1942 г., ее убили во время грабительского налета на квартиру. Борис решает вернуться в блокадный Ленинград, чтобы спасти Риту. Корзухин передает Борису документы на имя Сутина, это друг Корзухина погибший в блокаду.

                ВТОРОЙ СЕЗОН

                ГЛАВА I. Возвращение

   Поезд метро плавно тронулся с места и быстро набирая скорость нырнул в туннель. Боря опять тупо уставился в кирпичную стенку, где несколько минут назад ему что-то померещилось. А померещилось ему то же самое мерцание, которое он наблюдал тут и в прошлом году. С этого мерцания все и началось, оно и запустило цепь фантастических, сказочных и невероятных событий, которые забросили его тогда в прошлое, на сорок с лишним лет назад в блокадный Ленинград. Там он встретил девушку Риту, которую сейчас мчится спасать.
   Как и в прошлом году, группа кирпичей из стенки как бы «парила», временами скрывалась за каким-то странным туманом, потом опять появлялась и шевелилась. Место это было на противоположной от платформы стороне и прибывающие поезда его все время закрывали. Но сейчас оно было видно хорошо, все четко, ясно и ничего не шевелится.
    - Возможно показалось, - решил он.
   Вот уже вторые сутки Борис торчал на этой станции пытаясь найти портал в прошлое. С тех пор целый год прошел, и он уже не мог с уверенностью заявить, - вот здесь я тогда пробегал в толпе с рюкзаком, вот здесь я заметил в стенке подземного перехода это странное место. К тому же Семен говорил, что щель открывается периодически и на короткое время, но как часто это происходит, он не уточнял. Боря понимал, что скорее всего это безнадега, пытаться вот так наугад найти портал. Если бы это было так просто, то куча народа бегало бы туда-сюда и все бы давным-давно открылось. В прошлый раз ему попросту повезло, конечно если это можно назвать везением. И еще Боря опасался, что со своим огромным рюкзаком за спиной и корзинами в руках он привлекает внимание, он тут околачивается вот уже вторые сутки, и его вполне могут принять за вора с добычей. И возьмет его родная милиция под белы рученьки. И милицейский пункт как раз рядом, вон там, за поворотом. Боря даже тихонько прыснул, представив себе, чем может закончиться вся эта его героическая эпопея.
   Юноша машинально скользнул взглядом по противоположной стороне туннеля и вдруг снова заметил знакомое шевеление. Участок стенки опять «парил». И опять прозвучало объявление о прибывающем поезде.   
   - Видимо вибрация от грохочущих вагонов метро каким-то образом обнажает эту чертову щель, - сообразил юноша.
   - А через пару минут тишины щель снова затягивается.
   Секунду Боря колебался, бежать сейчас к стенке напротив – это прыгать под поезд, гибель гарантирована. Но другого способа попасть в эту щель Борис не видел, надо ловить момент. Выхода не было, и схватив в руки, стоящие рядом на скамейке корзины юноша рванулся вперед. Туннель потряс всеобщий вопль, на глазах у столпившихся на перроне людей прямо под приближающийся поезд на рельсы вдруг спрыгнул человек с рюкзаком за спиной и корзинами в руках. Фигура метнулась к противоположной стенке туннеля, но места спастись там не было, человека сейчас сомнет. И в следующее мгновение набежавший поезд скрыл от глаз все происходящее.
   Движение на этом участке было остановлено, но вызванная бригада никого под колесами поезда не обнаружила. Человек бесследно исчез. А нет тела -  нет и дела. Инцидент решили не разглашать. Если верить городским легендам на станциях ленинградского метрополитена и в его туннелях изредка происходила разная чертовщина и была негласная рекомендация все подобные случаи замалчивать. Движение поездов было возобновлено, а обслуживающему персоналу станции настоятельно посоветовали обо всем, что здесь произошло не трепаться.

                ГЛАВА II

   С громадным рюкзаком за спиной и с тяжелеными корзинами в каждой руке Боря с трудом бежал к заветной цели – к шевелящейся кирпичной кладке на противоположной стороне перрона. Краем глаза он следил за приближавшимся поездом и гадал, успеет – не успеет? Когда до стенки оставалось несколько шагов поезд вдруг оглушительно заревел. Машинист дал гудок.
   - Он что, только сейчас проснулся и меня увидел? – мелькнула мысль.
   Оглушенный и перепуганный юноша совершил невозможное, оттолкнувшись одной ногой от земли парень буквально воспарил и в полете головой протаранил кирпичную стенку.
   Как будто теплый вихрь подхватил Борю, он затащил его в какой-то длинный и узкий туннель со стенками из белого клубящегося тумана, прокрутил его там хорошенько как в мясорубке и со смачным чмоканьем выплюнул на другой стороне. Борис совершил головокружительный кульбит и тяжело шлепнулся пятой точкой прямо на мокрую и грязную булыжную мостовую, одна из корзин вырвалась из рук, ударилась о землю и развалилась. Все ее содержимое веером разлетелось по брусчатке, некоторые свертки закатились аж за обочину. Но на его счастье на дороге никого не было, улица была пустынна. Воровато озираясь и потирая ушибленное место, юноша кинулся собирать продукты, он опасался, что кто-нибудь все это увидит и с голодухи набросится. Боря ползал на коленях торопливо сгребая многочисленные свертки в остатки корзины. Но вскоре заметил приближающуюся пару, мужчину и женщину, и выпрямился. Ползать под ногами у прохожих ему не хотелось.
   Очевидно это были муж и жена, мужчина галантно вел женщину под руку, оба уже не молодые, оба в тяжелых зимних пальто с высокими каракулевыми воротниками, женщина в причудливой шляпе, мужчина с черной аккуратно подстриженной бородой. Как будто со старых фотографий сошли, мелькнуло у Бори в голове. В их семейном фотоальбоме, который Боря в детстве так любил разглядывать, было много подобных фото, мать Бориса была из старинной семьи петербургских дворян. Пара буквально впритирку прошла мимо, но не обратила на него ни малейшего внимания, как будто его здесь не было. Удивленный Боря долго с интересом смотрел им в след. И вдруг он понял, почему они ему фото напомнили. Они ведь были черно-белыми.  Как и весь мир вокруг. А себя Боря видел в цвете. Выходит, они его попросту не заметили!
   Ага, значит так, сейчас ему надо перевести дух, успокоиться, и четко вспомнить все, что говорил ему Семен, там, в прошлом. Это очень важно.
   Первое время попаданца никто не видит и для него окружающий мир черно-белый. В этот период он здесь «гость» и может беспрепятственно вернуться в свое время через точку перехода. Потом, через некоторый промежуток времени, Семен не уточнил какой, попаданец постепенно начинает видеть цвета и сам становится видимым для окружающих. С этого момента возвращение невозможно.
   Семен спешил отправить его домой потому, что они могли опоздать и он бы остался здесь навсегда. Следовательно, его период невидимости истекал.
    Время пребывания попаданца в чужом мире от раза к разу не пропадает, а накапливается. Значит, с учетом прошлогодней эпопеи Боре оставалось быть здесь невидимым от силы несколько минут. Ок, пока остановимся на этом.
   Собрав с дороги все продукты, юноша снял рюкзак, положил его рядом с собой на землю и присел на него немного отдохнуть. Быстро смеркалось, короткий зимний день заканчивался, следовало подумать о ночлеге. Ночи сейчас могли быть очень холодными, не хватало еще замерзнуть на улице в первый же день. Мир вокруг него упорно продолжал оставаться черно-белым, значит он невидимка. И что же ему делать?
   - А куда ведет эта мостовая? – Боря посмотрел вперед. Вон там невдалеке виднеется какие-то большое каменное сооружение.
   - Ага, это же ворота на центральный рынок! А на рынке должны ночевать сторожа и, следовательно, они там будут греться. А я невидимка, вот я к ним присоединюсь и тоже погреюсь.
   Боря опять одел на спину рюкзак, взял в руки по корзине и решительно направился вперед.

                ГЛАВА III Встреча

   Вот уже минут пять Борис потерянно брел по узкой базарной улочке в тщетной надежде найти хоть кого-нибудь. Но рынок был пуст. Все бесполезно, - подумалось юноше, - нет тут никого, и погреться здесь негде. Стояла звенящая, морозная тишина и только снег поскрипывал под ногами.
   Тпруу…, - дал он, наконец, сам себе команду и остановился, - хорош без толку бегать. Боря поставил корзины, снял тяжеленный, смертельно надоевший ему рюкзак, плюхнул его прямо на снег и тяжело сел сверху. Огляделся.
   При неверном, мрачном свете луны смутно проступающие в темноте базарные прилавки выглядели причудливо и зловеще, совсем как в том фильме ужасов, который Боря смотрел в гостях на прошлой неделе. Папаша одного из студентов приволок из загранкомандировки новинку, последнюю модель видеомагнитофона Samsung, его и еще нескольких юношей и девушек из группы позвали в гости на сеанс. Вот он сидит в мягком кресле за деревянным столиком с гнутыми ножками, потягивает через соломинку прохладный горьковатый коктейль и с ироничной усмешкой наблюдает за всеми этими ужасами, которые лично ему, Боре, уже порядком приелись. И сейчас он вместо кино украдкой разглядывает в пух и прах вырядившихся на вечеринку девчат, это гораздо интереснее. В университетских аудиториях эти же самые девушки выглядели совершенно иначе, да, одежда сильно меняет женщину. Но, вот, наконец, фильм заканчивается, столики убираются и объявляются танцы. В комнату вносят звуковую аппаратуру, динамики, усилители, под потолком развешиваются гирлянды лампочек, за пульт управления садится диджей. Сверкает и гремит цветомузыка и к нему подходит стройная блондинка, Борис вспоминает ее имя – Оля, в последнее время он часто ловил на себе ее взгляды. Оля приглашает его на танец. Боря обрадовано приподнимается, но тут замечает, что в стенке напротив него внезапно зажегся экран телевизора. Старенький такой кухонный чёрно-белый телевизор с рогатой комнатной антенной наверху, он стоял там все это время, никто на него внимания не обращал, а тут вдруг заработал. По телевизору крутили какой-то старый фильм, кажется из программы местного городского канала, что-то про войну, про блокаду Ленинграда, передача идет с помехами, картинка рябит и дергается. Борис рассеянно скользнул взглядом, но вдруг вздрогнул и прилип к экрану. На экране комната, в центре большая закопченная печка-буржуйка, с трубой, уходящей куда-то в сторону окна. В комнате два человека, парень и девушка, почти девочка. Борис узнает - это его квартира и его комната, а юноша и девушка – это Семен и Рита. Семен обращается к Рите, он просит девушку зайти к соседке, дескать, у нее к ней какое-то дело, но Рита не хочет, упрямится, говорит, что устала и замерзла, ей бы хоть чаю горячего сначала попить. При этом девушка жалобно, так, смотрит, но почему-то не на Семена, а на него, Бориса, смотрит с экрана прямо ему в глаза. Как будто просит его о чем-то, пожалуйста, помоги мне, спаси меня! И парня как подбрасывает, он вскакивает на ноги, веселой вечеринки как не бывало, и он опять на ночном рынке. Луна, снег, торговые ряды и очень, очень холодно.
   Так это был сон, он задремал, а спать сейчас ему ни в коем случае нельзя, можно не проснуться. Ног он уже не чувствовал, модные дутики-луноходы (см. примечание) на поверку от мороза не спасали. Нет, надо идти, сейчас, неважно куда, но надо двигаться, иначе замерзнешь! Юноша решительно накинул рюкзак, взял в руки по корзине и двинулся вперед.
   Но далеко уйти ему не удалось. Кто-то очень сильный внезапно налетел на Бориса сзади, жестко схватил за воротник и быстро поволок прочь. Обернуться парень не мог, чья-то рука цепко удерживала его захватом лицом вниз и тащила вперед. Его провели по короткой лестнице, несколько ступенек вниз и вдруг сильный толчок в спину. Юноша пулей влетел в распахнутую дверь и ударившись коленями о стоящий под ногами топчан рухнул на него.
   В тесной каморке тускло горел светильник, как он успел разглядеть, лучина в стеклянной банке. Перед ним заслоняя свет стоял высокий парень в телогрейке и мохнатой шапке с опущенными ушами, лицо едва просматривалось в темноте. Борис вглядывался в незнакомца, и ему казалось, что точно он уже его где-то видел. Но как ни старался, узнать его не мог.
   - Что, не узнаешь? – промолвил парень. – А вот так? – он снял с полки светильник и поднес его к самому лицу. По каморке заметались тени, лицо парня сильно исказилось, глаза скрылись за черными провалами глазниц, но Боря уже понял кто перед ним.
   - Семен! – раздался радостный вскрик. – Так ты живой!!? А я думал…
   - Тихо, тихо, всех окрестных собак переполошишь. Да, я. Он самый и есть. И даже живой местами.
   С минуту Боря приходил в себя. Вот так удача! Теперь он не один, теперь они вдвоем будут спасать Риту. Честно говоря, Борис понятия не имел, что будет делать после того, как попадет в блокадный Ленинград, все, о чем он мечтал – это сюда добраться. Никакого плана дальнейших действий у него не было. Когда он узнал, что Рита погибла, ему просто физически стало невозможно оставаться там, в благополучном настоящем, и он рванул сюда в безумной надежде что-то изменить. Но теперь его сумасшедшая затея вдруг обрела плоть, теперь она действительно могла воплотиться в реальность. Но тут же его обожгла страшная мысль. А что если Рита уже того…
   - Рита, - юноша рванулся с топчана, - Рита жива?
   - Да тихо, тихо, - Семен взял его за плечи и насильно усадил обратно.
   - Жива, жива твоя Рита, куда она денется. И, кстати, тебе спасибо, жива она благодаря продуктам, что ты тогда ей оставил. Она повадилась на рынок ходить, меняет твои деликатесы на хлеб, я ее тут частенько вижу. Но объявляться мне нельзя, я за ней издалека слежу.
   Борис облегченно перевел дух. Ну, раз жива, значит все еще можно исправить.
   - Так это ты из-за моей сеструхи опять сюда приперся? Ну, конечно, что за идиотские вопросы я задаю. Зачем же еще. А в рюкзаке и в корзинах, наверное, продукты?
   - Да, да, конечно, продукты. Вот, бери, передай ей, - Боря стал торопливо снимать рюкзак.
   - Да, ты вовремя, по моим данным ее рюкзак уже заканчивается, вчера, кажется, последний раз приходила на обмен, больше менять нечего. Так ты вернулся, чтобы ей очередную порцию продуктов притащить? Но это же будет твоя последняя ходка. Больше бегать туда-сюда у тебя не получится. Ты это понимаешь?
   - Да, да, конечно, понимаю, я все помню, что ты мне тогда рассказывал. И вернулся я вовсе не из-за этого, - он указал на стоящий у него под ногами рюкзак с корзинами, - это так, с оказией. Вернулся я совсем по другой причине.
   И Борис, волнуясь, рассказал Семену все, что знал. И как он искал по документам и нашел все данные о четырех друзьях, и как он вышел на Корзухина, и главное, что Корзухин ему сообщил, что Рита погибла во время налета на ее квартиру.
   - Корзухин предположил, что ее выследили из-за частых походов на базар менять дефицитные продукты на хлеб. Кто-то решил, что у нее на квартире склад.
   Семен изменился в лице.
   - Вон оно как! Ну что же, очень может быть, - приглушенно пробормотал он, - и кажется, я даже догадываюсь кто это.
   Борис удивленно не него взглянул.
   - Даже так. Любопытно! - подумал он.
   И тут его осенило.
   - А ты-то что тут делаешь? По документам ты числишься пропавшим без вести в период боев на невском пятачке. Я видел.
   Семен задумчиво на него смотрел. И молчал. Не хотел отвечать? Ладно, пока опустим…
   - А я вот решил найти местечко где можно погреться, и пришел сюда, на рынок. Думал тут сторожа по ночам присматривают за товарами и греются, а я же невидимка, вот и погреюсь возле них. А тут пустынно, хоть шаром покати, и нет ни сторожей, ни товаров. Если бы не ты, тут бы и замерз к едреней фене.
   - Да какие сейчас товары, сейчас все больше на обмен идут, все с собой приносят и уносят, сторожить тут нечего.
   Тут Борис поймал на себе странный взгляд Семена, тот, почему-то внимательно его рассматривал.
   - Что-то я не пойму ничего, что с тобой происходит, - вдруг заявил он. – Ты в каком цвете меня сейчас видишь?
   - Бесцветным, в серых тонах.
   - Стало быть, кроме меня тебя сейчас никто не видит, ты все еще невидимка. А по моим расчетам, тебе уже давно пора перестать быть здесь гостем, а становиться резидентом, т.е. видимым. Что-то с тобой не так. Там у тебя сколько времени прошло, с прошлого твоего визита?
   - Год.
   - Вот, а у нас тут только два месяца. Видимо, что-то изменилось в этом механизме. Но вообще-то, я вот на тебя смотрю, и за это время ты по цвету немного «оттаял». Ладно, завтра поглядим, что с тобой делать, надеюсь, что к утру ты уже легализуешься. А сейчас тебя надо чаем напоить, - он вдруг прервал сам себя, - а то ты, вон замерз весь, - Семен встал и полез по стоящей рядом стремянке куда-то на верхнюю полку. Спустился с большущим чайником в руках.
   - Может быть, после стакана горячего чая ты станешь видимым, - как бы про себя пробормотал Семен. – Ты мне завтра понадобишься.
   И он начал колдовать с керосинкой. Некоторое время в кладовке стояла тишина. 
   - Так как ты тут оказался, я не понял, - опять задал свой вопрос Борис.
   - Здесь моя берлога, здесь я ночую. Чтобы не привлекать ничьего внимания, скромненько так поселился в этом подвальчике. А тут по ночам тишина, никого нет, и вдруг слышу, снег скрипит, кто-то мимо идет. Я тихонько выглянул в окошко, а это ты. Ты ведь еще не забыл, что я не такой как все, попаданцев отличаю, для меня вы как-то по-особенному светитесь. Ты меня прости, что я так грубо с тобой обошелся, но меня никто видеть не должен, я на нелегальном положении. Официально меня нет, для всех я пропал без вести.
   - А то что ты так и остался по документам, пропавшим без вести, - это значит, что ты погиб?
   - Может и так, а может остался жить под чужой фамилией, и так бывает, - уклончиво ответил Семен.
   - Корзухин предположил, что ты мог навсегда уйти в прошлое через точку перехода.
   Семен задумчиво на него взглянул.
   - Да, это тоже вариант, и, честно сказать, может быть я так бы и сделал, но Риту не хочу бросать.
   - Кстати о Рите. Ее надо выручать.
   - Да, надо. Только не совсем так как ты думаешь. Но это все завтра. А сейчас мы попьем чаю и спать.
   - А давай мы к чаю кое-что добавим, - Борис подмигнул Семену. Отметим, так сказать, нашу встречу, - Борис кивнул на рюкзак и корзины, - есть чем.
   - Может, лучше для Риты оставим?
   - И ей тоже хватит, я тут натащил раза в два больше, чем в прошлый раз. Ей будет достаточно, к весне легче станет, я-то знаю.
   - О, вот это хорошие новости. Ну, тогда, давай.

                Глава IV. Бессонная ночь
 
   Итак, завтра решающий день. Уже ясно, Рите грозит смертельная опасность, сто процентов, сделать это мог только Сиплый. Редкая сволочь! Мало ему грабить голодающих, практически даром забирать драгоценности, антиквариат и все мало-мальски ценное, так оказывается он еще приспособился и другим доходным делом заниматься, смотрит кто что сюда приносит на обмен и определяет, кто какие хранит запасы. И если находит что-то стоящее, то грабит. А порой и убивает. Вот ведь жадность человеческая!
   Значит все надо сделать быстро, прямо завтра, иначе можно опоздать. Молодец Борька, недооценил я его, держал за ботаника, а оно оказывается вон как! Все раскопал, все разузнал и даже сюда прорвался. Ну, то что мы встретились, это, конечно везение чистейшей воды.
   Ладно, все, соберись! Надо составить четкий и ясный план на завтрашний день по пунктам.
   Но память вещь упрямая, непослушная. И незаметно для себя, в полудреме, Семен нырнул в совсем недалекое прошлое, прошлое, которое он так не любил вспоминать.
   Вот он в лагере для военнопленных и немцы готовят его командиром группы для переброски в Ленинград. При выборе командира немцы очевидно учли его высшее образование, прекрасную физическую форму и хорошее знание немецкого языка. Вот он уже на нашей стороне, оставляет своих подельников в укромном месте и сдается советским властям. Вот первый допрос, где он представляется командиром группы немецких агентов, посланных для установки связи с действующей в Ленинграде бандой Зиг Заг. Банда состоит из работников торговли и продуктовых складов города. Они тоннами воровали продовольствие, сказочно разбогатели, жили припеваючи и ждали немцев.
   И не только ждали. Некоторые из них проявили инициативу и сами связались с врагом. Будучи уверенными в скором падении города на Неве, они засуетились, начали подыскивать себе тепленькие местечки и уже выходили к будущим хозяевам со своими предложениями по организации хозяйственной и культурной жизни в оккупированном Ленинграде. Себя они, разумеется, видели на командных должностях в предлагаемых ими структурах и органах управления.
   Но немцы не стали дожидаться взятия города. Они решили использовать такие кадры немедленно. В Ленинград была направлена группа с целью на месте оценить обстановку и доложить подробности. В состав группы входил он сам, заместитель, шустрый такой мужичок с явно уголовным прошлым и радист. Скорее всего у заместителя был приказ за ним присматривать, и в случае попытки перехода на другую сторону, ликвидировать. По его собственным ощущениям до конца ему веры не было. Семен полагал, что враг задумал что-то серьезное, возможно совершение каких-то диверсий, взрывов, тогда следует ждать дополнительно группы диверсантов со взрывчаткой. А может задумали покушение на руководство города. Семен не знал конкретно их намерений, но чувствовал, что планы большие, просто так их бы не посылали.
   Далее на допросе он заявил, что оставил заместителя и радиста в условленном месте с приказом дожидаться его возвращения, сказал им, что якобы должен лично убедиться в безопасности одной из явок. А сейчас, - продолжил Семен, - я готов провести ваш отряд к этому месту для ликвидации вражеской группы. Но Смерш решил действовать иначе и начал свою собственную сложную игру. Ему приказали немедленно вернуться в оставленную им группу и продолжать исполнять роль командира. Одновременно он должен был сообщать своим обо всем, что происходит. Был обговорен порядок связи и работа двойного агента началась.
   Потом Семен частенько задумывался о своей дальнейшей судьбе, о том, что собственно его ждет. Да ничего хорошего. Они используют его по максимуму, а когда решат, что он уже бесполезен, скорее всего шлепнут. По их меркам, сдача в плен и работа на немцев – это тяжкое преступление и прощения ему быть не может. Впрочем, конечно, возможны варианты.
   Сейчас он на нелегальном положении, жить на рынке ему велели его немецкие хозяева, он должен присматривать за орудующими здесь людьми из Зиг Заг, в частности за Сиплым. Сиплый - кличка уголовника, он тут держал группу распространителей похищенных продуктов. Продукты менялись на различные золотые побрякушки и антиквариат, в конце дня распространители все это ему сдавали. А утром получали новые продукты. И все это за еду. Разумеется, каждый из цепочки что-то оставлял себе, это все понимали. Люди из Зиг Заг были в основном интеллигенты, опускаться до менял на базаре им было не с руки, использовали для этого уголовника, да и соображения конспирации учитывались. Распространители знали только Сиплого, в случае провала взяли бы только его. Зачем вся эта информация понадобилась немцам, он себе не представлял, может составляли списки для возможной вербовки.
   Семен вдруг встрепенулся, он что, задремал? Сейчас нельзя спать, сейчас ему надо продумать детальный план действий на завтра.
   Значит так, Риту надо срочно выводить из игры, даже если ему удастся нейтрализовать Сиплого, наши ее все равно в покое не оставят. Когда все кончится, могут и забрать. Сестра предателя, двойного агента, долгое время они проживали вместе, мало ли что, примерно так они могут рассуждать. Следовательно, Рита должна отсюда уехать. Как это сделать? Жаль, что Корзухина ранило, вот он бы точно помог. Погоди, так у него же был друг, тоже работает водителем на Ладоге, он нас знакомил, и я знаю где этот друг живет. Надо обратиться к нему, пусть на своем грузовичке перевезет еще двоих, Риту и Борю. Нет, сразу двоих грузовик не потянет. Ладно, они что-нибудь придумают, может еще кого-нибудь позовут. Придется тряхнуть золотишком, тут на этой службе он кое-что поднакопил, так, на всякий случай, мало ли что. И вот сейчас такой случай как раз и настал. А к Рите он пошлет завтра утром Борю с запиской, пусть немедленно заберет ее из дома и приведет сюда, на рынок, тут есть где схорониться. Несколько дней перекантуются здесь, пока он все организует. Вот такой вот план. Вроде ничего.

                ЧАСТЬ V. Спасение.

   Сегодня спозаранку Семен с трудом стащил Бориса с топчана. После вчерашнего бурного возлияния в честь счастливой встречи двух друзей Боря лежал трупом и разбудить его стоило Семену больших усилий. Однако прохлаждаться времени не было. Нужно было срочно отнести Рите записку.
   - Ты должен как можно быстрее увести ее из дому, не обращай внимания ни на какие ее жалобы и возражения, пусть возьмет с собой только самое необходимое, - напутствовал Семен.
   - То, что она туда уже не вернется, говорить ей пока не надо, пусть думает, что это ненадолго. Нам нужно обязательно опередить грабителей, счет может идти на часы.
   Поэтому сейчас Боря очень спешил. Идти было тяжело, под ногами хлюпала раскисшая снежная каша. После долгих лютых морозов, неожиданно пришло потепление, сейчас был солнечный, почти весенний день, с крыш капало. Проходить под высокими зданиями надо было осторожно, Боря сам видел, как минут пять назад с находящегося на четвертом этаже причудливого ажурного балкончика вдруг рухнула громадная сосулька и с грохотом разбилась о тротуар, брызнув вокруг многочисленными стекляшками льда. Боря посмотрел вверх, опасаясь, что и ему на голову сейчас прилетит, но нет, вроде все чисто. Потом взгляд его скользнул ниже, по фасаду здания. И внезапно в голове его что-то замкнуло, и он вдруг четко и ясно, как на телевизионном экране, увидел пожилую женщину в крепдешиновом платье и с красивой шляпкой на голове, которая тащила за руку упирающегося мальчонку лет пяти. Так ведь это же его собственная бабушка, баба Клава, как он ее тогда называл, а пацан – это он сам! Мальчишка громко по слогам читал надпись на углу здания белой краской на синем фоне:
    Граждане! Во время артобстрела эта сторона улицы наиболее опасна!
   - Ба, а что такое артобстрел? – спросил мальчик.
   Борис потряс головой, видение исчезло. И тогда он понял в чем дело. В этот магазин, в детстве его часто таскала бабушка, не хотела одного дома оставлять. А потом дом снесли и Боря про него напрочь забыл. Но сейчас, зимой 42-го магазин был на месте, вот только надписи не было.
   - Ее еще не успели написать, - понял Борис. – Ага, а магазин-то был рядом, значит цель близка. Еще минут пять, и я дома.
   Но не судилось. Вдруг судорожно зачастил метроном, что висел на столбе на перекрестке, вдали раздался звук выстрела и возник приближающийся вой. Бабахнуло очень близко, впечатление такое, что на соседней улице, звук был такой громкий, что заложило уши, сверху посыпались каменные осколки, люди на улице заметались.
   - Во время артобстрела эта сторона улицы наиболее опасна! – парень вспомнил прочитанную в детстве надпись, и быстро, почти инстинктивно перебежал на противоположную сторону.
   Он успел вовремя. На этот раз без всякого воя на углу магазина, именно там, где он только что стоял вдруг беззвучно расцвел грязно-бурый цветок и оттуда брызнул во все стороны фонтан осколков камня. Звук появился потом, с секундной задержкой, звук оглушительный. Боря кинулся к одиноко стоящей на тротуаре деревянной будке обклеенной прошлогодними афишами, прижался к ней и закрыл глаза. С противоположной стороны раздался треск как будто короткая пулеметная очередь прогремела, это в стенку гулко пробарабанили осколки кирпича. Будка подпрыгнула, но чудом устояла. В воздухе повисла бурая кирпичная пыль, она попала в горло, Бориса долго тряс неудержимый приступ кашля. Потребовалось время, прежде чем он немного пришел в себя, отдышался и огляделся. Внешний вид перекрестка разительно изменился, он стал бурым, все было припорошено мелкой розовой крошкой. На том месте, где Боря был пару минул назад он заметил полузасыпанную каменным мусором фигуру женщины, лежащей навзничь.
   - Так ведь эта же та тетка, которую я обгонял при подходе к магазину, она еще санки тащила с чем-то тяжелым!
   - Все, пора удирать. Где они тут прячутся при обстрелах?
Боря посмотрел вдоль улицы и увидел исчезающие в облаках пыли фигурки бегущих людей.
   - Ага, по-видимому убежище там, - подумал юноша и побежал в ту сторону.
 
   Вот уже часа два Боря подпирал стенку в сыром подвале большого дома, который приспособили под бомбоубежище. Сидячие места все были заняты, было много детей, в том числе и совсем маленькие, на руках у копошащихся над ними матерей. Разглядывая разношерстную толпу Боря оценил совет Семена полностью переодеться. Семен же и подобрал Боре ничем не примечательную, но тёплую зимнюю одежду и обувь. Да уж, его модная зимняя куртка образца 1985 смотрелась бы здесь как скафандр инопланетянина, и кончилось бы это задержанием патруля. Не зная, как убить время, юноша тупо разглядывал сидящих на противоположной скамье людей. Его внимание привлекла группа молодых парней, держащихся развязно и нагло. Их было трое, двое лет 16-17, а один постарше, лет 20-21. Первоначально они сидели вразвалочку на скамье, но один из них вдруг достал из кармана пачку папирос. На него зашикали, он было огрызнулся, но тут вмешался сидевший сбоку старший, явно лидер этой лихой компании. Он что-то тихо сказал, парень тут же убрал папиросы в карман. Старший еще что-то строго добавил после чего вся компания быстро снялась с места уступая скамью женщинам с детьми и прошла в темный угол. Боря проводил их взглядом.

   - Толян, ты чего быкуешь, сказано же было, не привлекать внимания, а ты тут развалился как порося в хлеву, глаза всем мозолишь. Нам тут только скандала не хватало, чтобы тебя патруль повязал!
   - Та ну, в натуре, скукотища, торчим тут уже третий час, и даже курнуть нельзя!
   - В натуре кум в прокуратуре! Вот я тебе сейчас курну. Тут тебе не базар, видишь какая толпа скопилась, и так дышать нечем.
   - Да уж, вонища!
   - Иван, так я не просек тему про эту телку, растолкуй, чего с ней делать? Попользовать то хоть можно? А по квартире пошарить, может чего ценного нароем?
   - Ты что, с дуба рухнул? Попользовать… Озабоченный ты наш. Та ты хоть знаешь кто она? Это же сеструха того самого бугра, что у нас недавно нарисовался!
   - Та ну!!?
   - Гну!
   - Так а как же?....
   - А вот так! Сиплый велел ее втихаря взять и к нему доставить, и чтобы все было шито-крыто! Волосок не должен упасть с ее головы.
   - А на фига она ему?
   - А я знаю? Это их разборки. Подозреваю, что через нее Сиплый хочет этого бугра прижать, и что-то выведать. Не верит ему Сиплый, гнилой он какой-то.
   - А если они потом помирятся, и мы крайними пойдем?
   - Вот потому мы и должны все сделать очень аккуратно, чтобы никаких предъяв к нам не было. Ну, а что касается в квартире пошарить, так это святое дело. Я своими глазами ее пару раз на базаре видел, какие-то деликатесы на хлеб меняла, значит у нее на хате есть чем поживиться. Может поэтому Сиплый и заподозрил, что тут что-то нечисто. А когда мы ее возьмем, квартира пустой останется, скажем, кто угодно мог стибрить, какие к нам предъявы? Вот так!
 
   Рита тщательно вытерла тарелку, аккуратно поставила ее вертикально в сушилку, присела на табуретку и огляделась. Вся посуда стояла на своих местах, кухня была идеально чистой, больше здесь делать было нечего.
   Все, запасов, что ей оставил Семен, больше нет, съела. Как не экономь, но все на свете заканчивается. Осталась на голом пайке. А на скудной иждивенческой карточке долго не протянешь. Что ж, не я одна, буду как все. А что все… Каждый выживает по-своему. Вон, Светка, подруга с техникума, так она ухитрилась на снайперские курсы записаться. Там хоть паек получше, протянуть можно. А меня не взяли, сказали маленькая, вот подрастешь, тогда и приходи. Ну да, Светке вон недавно 18 стукнуло. Я у нее спросила, а когда курсы закончатся, ты на фронт пойдешь? Она долго мялась, но потом раскололась. Оказалось, ее подруга Томка, что ее на эти курсы сосватала, недавно где-то растворилась, ни слуху, ни духу. Наверное, чтобы на фронт не идти.
   - Ну, а ты-то куда денешься от папы с мамой? Ты исчезнуть не сможешь. А не пойдешь, дезертиром объявят!
   - Не знаю, не нуди. Курсы еще немного продлятся, хоть месяца два да проживу. А там посмотрим.
   Да, там посмотрим. Далеко загадывать нельзя. Вот ей самой бы еще два месяца протянуть. Но как?
   Ладно. Как-нибудь протянем. А сейчас, обстрел кажется, закончился и нужно приступать к самому трудному мероприятию - походом за водой. Ее берут из проруби на Фонтанке, а это не близко. Правда сегодня оттепель, тепло одеваться не надо, зато надо быть острожным, чтобы во вновь образовавшуюся полынью не ухнуть. В отличии от остальных жильцов дома, Рита при обстрелах в бомбоубежище не спускалась, надоело. Чему быть, тому не миновать. Правда, когда гремело близко, вот, например, как сегодня, то становилось страшно. Очень. Смелой она не была, она была ленивой.
   Вдруг Рита поняла, что в дверь давно уже тарахтят, но она так задумалась, что и не слышит. Интересно, кто бы это мог быть. Неужели опять Клавдия? Ну и надоедливая старушенция! Что-то ее давно не было. Уже открывая дверь, она поймала себя на мысли, что опять не посмотрела в глазок и не спросила «кто?». А ведь Семен ее предупреждал, что сейчас развелось много бандитов, грабят среди бела дня. Но было уже поздно.
   Однако у дверей стоял не бандит, и даже не Клавдия, на лестничной клетке неловко переминался с ноги на ногу незнакомый юноша.
   - Симпатичный, - мгновенно оценила Рита.
   Незнакомец смотрел на нее с восторгом, но несколько испуганно и молчал. Молчала и Рита, выжидающе разглядывая юношу. Но вот парень опомнился, улыбнулся девушке и полез во внутренний карман куртки. На свет появился сложенный в четверо лист из школьной тетради в клеточку.
   - Вот, это вам, записка от Семена.
   - От кого!!?
   - От брата вашего, Семена. Он жив, он сейчас недалеко отсюда и ждет вас. Я вас к нему отведу. Вы прочитайте, там все написано.
   Не веря своим ушам, она развернула листок и мгновенно узнала знакомый почерк. Но читать записку девушка не смогла, у нее все плыло перед глазами. Коротко всхлипнув она схватила парня за руку и рывком затащила в квартиру. Захлопнув дверь, она неожиданно для себя вдруг запрыгнула ему на шею и стала порывисто покрывать поцелуями его лицо, вся в слезах и судорожно всхлипывая. Парень стоял, опустив руки не смея пошевелиться.

   На кухне сидели двое, парень и девушка. На полу стояла большая набитая вещами сумка, на столе лежала открытая банка шпрот. Как Боря не спешил, но Рита уговорила его позволить ей перед дорогой подкрепиться. На всякий случай парень в тайне от Семена сунул во внутренний карман куртки банку консервов и хлеб, все это и лежало сейчас на небольшом кухонном столе. И Боря любовался, как Рита маленькими, но крепкими зубками впивалась в румяный бок пшеничной булки.
   Вдруг чуткий слух Бориса уловил какой-то шорох у входной двери. Парень тронул девушку за плечо и приложил палец к губам – тихо! Потом осторожно поднялся, тихонько на цыпочках пробрался в прихожую и приник к глазку. И вдруг резко отпрянул. За дверью стоял парень, которого он видел в бомбоубежище, один из той лихой троицы, как он их тогда про себя назвал. Тот который потянулся за папиросами и был остановлен главарем.
   - Грабители. На разведку шестерку послали пронюхать что и как, - понял Борис. Мысли заметались, - что делать, что делать? Милицию вызывать нельзя, к нему самому могут возникнуть вопросы и тогда не отвертишься. Юноша опустился на мягкий пуфик у входа. Требовалось время чтобы обдумать ситуацию.
   - Просто вдвоем уйти не выход, могут напасть в подъезде. У Семена там что-то не все чисто, темнит Семен, недоговаривает. И грабители сюда явились явно не просто так ограбить. Лучшим вариантом было бы улизнуть незаметно. Но как?
   И тут Борис вспомнил. Как-то в его раннем детстве их семья затеяла ремонт, по их всегда таким уютным комнатам вдруг забегали строительные рабочие в грязных спецовках и в квартире на длительное время установился страшный кавардак. Когда дело дошло до маленькой кладовки, забитой разным многолетним хламом, то в ее задней стенке неожиданно обнаружилась большая дубовая дверь.  И тогда бабушка, хранительница семейных тайн, урожденная столбовая дворянка, все объяснила:
   - Это старинный дом дореволюционной постройки, здесь были апартаменты на весь этаж, это все тогда нашей семье принадлежало. После революции из апартаментов сделали несколько квартир, нам оставили одну из них. Эта дверь ведет в соседнюю квартиру, но лично я не видела, чтобы кто-нибудь когда-нибудь ею пользовался. И еще. У соседей, по слухам, есть черный ход, его используют, когда хотят исчезнуть незаметно. Откуда я это знаю? Маленькой я как-то подслушивала разговор взрослых девушек, одна из них призналась, что когда у нее ночью гостил молодой человек, и его чуть не застукали, то он ее покинул таким вот образом.
   Тогда Боря мало что понял, но детская память зафиксировала все четко.      
   - О, вот это нам подходит, самое то, - решил Борис.
   Спрашивать что-то у Риты, попавшую сюда несколько месяцев назад было бесполезно, она ничего знать не могла. Боря взял в руки сумку, позвал за собой девушку и направился в кладовку. К его удивлению комнатка оказалась почти пустой, - хлам накопиться еще не успел, - мелькнула мысль. Дверь была свободна, но как ее открыть? Боря подошел вплотную и стал ее рассматривать. Ни замка, ни даже подобия дверной ручки он не обнаружил. А это действительно дверь? Она вообще открывается? Может это муляж, а на самом деле обычная межквартирная перегородка? Со злости юноша с силой стукнул в нее кулаком. И вдруг на той стороне послышались шаги, дверь заскрипела, из дверных щелей посыпался мусор, и она с трудом, но все же отворилась. Борис обалдело уставился на мужчину стоявшем в дверном проеме. Из-за его плеча выглядывала женщина.
 - Не может быть! Но факт. Эта была именно та супружеская чета, которую он увидел, как только попал в Ленинград. Он тогда собирал рассыпанные на мостовой продукты, а они шли навстречу. Только они его не заметили, он был невидим. Ну да, та же борода, а на женщине была красивая шляпка. И Боря понял, почему он тогда подумал про бабушкин фотоальбом. Дело не в том, что мир был для него чёрно-белым. Дело в том, что фотография этой пары была в том альбоме. Да, сейчас Боря четко ее вспомнил, склонившиеся друг к другу мужской и женский профиль в обрамлении виньеток, стандартное фото супружеской пары тех лет. Так это его родственники! И живут они здесь не случайно.
   - Вы что-то хотели? – женщина обратилась к Борису. - Этой дверью никто никогда не пользовался, и вдруг мы услышали, что кто-то стучит. Эта дверь только с нашей стороны открывается, так уж она устроена.
   - А вы вообще кто? – у мужчины оказался низкий густой бас, - вот Риту мы знаем, соседка наша, а вас, извините, видим впервые.
   - Ой, а вы на Зинку похожи, - вдруг воскликнула женщина, и улыбнулась. - Простите, Зину. Вы, наверное, их родственник?
   - Ты весь в бабушку, когда она была молодой, - частенько говаривала ему мама.
   Борис, наконец, вышел из ступора.
   - Да, я ее родственник, и сейчас зашел в гости. Мы с Ритой, - юноша обернулся к спутнице, - хотели бы воспользоваться вашим черным ходом. Нам крайне необходимо быстро и незаметно покинуть свою квартиру. Не спрашивайте почему, так надо. Вы не возражаете?
   Мужчина подозрительно уставился на Бориса, но женщина не возражала.
   - Пожалуйста, - она взяла мужа под руку, и они оба отступили от двери. Борис с Ритой быстро прошли вперед.
 
                ЧАСТЬ VI. Прощание.

    Смеркалось. В некотором отдалении от неширокой утопающей в снегу трассы стояла неказистая деревянная будка, видимо когда-то ее для чего-то использовали, а потом бросили. Сейчас в ней укрылись трое, двое парней и одна девушка. Это были Семен, Боря и Рита.
   - Значит, мы договаривались с Толиком на пять вечера, это минут через 15-20, – начал Семен, обращаясь к Боре и Рите. - Толик – это водитель грузовика. Я ему хорошо заплатил, он все сделает как надо. Мы его подождем здесь, отсюда хорошо видны машины на трассе. А эта будка – ориентир, от ветра укрытие, да и глаза мозолить лишний раз не надо. Толик сам мне эту будку указал, очевидно пользуется ею не в первый раз.
   А теперь слушайте меня внимательно и запоминайте. Часа через три-четыре пути, это уже ближе к концу трассы, недалеко от конечного КПП Толик вас высадит, на КПП ему с вами никак нельзя, там проверяют. Будет уже темно, но это хорошо, вас никто не заметит.  Толик вам расскажет, как добираться и укажет ориентиры. А добраться вам надо до маленького железнодорожного полустанка, там найдете будку путевого обходчика. Хозяин будки - дед, все его кличут Гаврилыч, скажешь, что от Семена, он поймет. И передашь ему вот это, - Семен полез за пазуху и достал маленький замотанный в тряпочку сверточек.
   - Не открывай, тебе это ни к чему. Он вас посадит на проходящий товарняк, к нему там цепляют вагон для рабочих путейцев, так они до места работы добираются. Ну, а дальше по железке в тыл. Да, вот еще что, - Семен опять полез в карман и на этот раз достал объемистый бумажный сверток, - тут ваши эваколистки (см. примечание) и прочие необходимые документы. Ты ведь Сутин Анатолий Петрович, верно? – Семен шутливо ткнул Борю пальцем в грудь. - Ну вот, получай и владей.
   - Откуда ты это все берешь, - Борис с удивлением уставился на Семена. – Ты, вообще кто?
   - Тебе пацан, это лучше не знать. Целее будешь. А документы? Есть там у нас один художник-график, любопытнейшая личность, любой документ нарисует, от настоящего не отличишь. (см. Примечание). Так что пользуйтесь.
   - У нас – это где? – изумился Боря.
   - В Караганде! Не задавай идиотских вопросов. И еще.
   Семен опять полез в карман и на этот раз достал небольшой сложенный вчетверо листок бумаги, как Боря успел заметить, густо исписанный мелким почерком.
   - А вот это спрячь получше. Что бы при обыске не нашли. Сразу не нашли, по крайней мере.
   - А что это?
   - Письмо. Чтобы вы не болтались по тылам в попытке куда-нибудь пристроиться, сейчас это очень проблематично, да и небезопасно, я решил вот что: вам следует поехать в г. Киров, это бывшая Вятка. Там найдете некоего Несынова Илью Константиновича. По крайней мере он проживал там лет этак 15 назад, - пробормотал Семен сквозь зубы. - Тогда он работал на тамошнем машиностроительном заводе каким-то там начальником в заводоуправлении. Передайте ему это письмо. Он должен вам помочь.
   - А он кто? И почему он должен нам помогать?
   - Это мой дядя. Брат моей матери.
   Борис непонимающе уставился на Семена, потом перевел взгляд на стоящую рядом Риту. Девушка изменилась в лице. Она стояла не шевелясь, затаив дыхание и молча испуганно смотрела на брата.
   - Да Рита, такие вот дела, мы не родные, - потупился Семен, обращаясь к девушке. Меня усыновили твои родители, ты тогда ты еще малая была, не помнишь ничего. Моего отца арестовали в 27-ом. Шахтинское дело. Слыхали? Слыхали… Через несколько дней и мать взяли. И остался я один, пятилетний шкет. Тогда мой дядя не захотел вмешиваться, побоялся, опасно это было. Я его за это не осуждаю, у него своя семья, о ней он думал. А твои родители, вот, не побоялись, записали меня на свою фамилию и взяли к себе. И стал я Семеном Фишманом. Но я не Фишман. Я Полупанов. Это фамилия отца моего. Несынов – девичья фамилия матери. Будь я Фишманом, то не стоял бы сейчас здесь перед вами, а сгинул бы давным-давно, немцы с вашим народом не церемонятся. А так сошел за пострадавшего от советской власти.
   - Погоди, но если тогда, 15 лет назад, твой дядя не захотел тебе помочь, то с какой стати он будет делать это сейчас? Мы-то ему никто! - недоумевает Боря.
   - Правильно. Но не все так просто, я еще не всю историю рассказал. Лет через пять, где-то в году так 1932, мои родители вдруг получают от него письмо. В нем он просит прощения, пишет, что тогда испугался. А сейчас его назначили на высокий пост и у него большие возможности. В виновность моего отца он никогда не верил, и сейчас он готов взять меня к себе чтобы воспитать как родного сына и сделать из меня достойного советского человека. Мои родители решили на это письмо просто-напросто не отвечать. Мне тогда 10 лет было, они мне ничего не сказали, но я подслушал их разговор и несмотря на свой юный возраст все понял и запомнил.
   И вот сейчас это мое родство пригодилось. В своем письме я пишу, что ваша семья меня приютила, воспитала и вывела в люди. И в благодарность за это я прошу его о малом: всего на всего пристроить вас, найти вам какую-нибудь работу и жилье. Я понимаю, это все ненадежно, шанс так себе, и если тебе удастся самостоятельно устроиться в этой новой для тебя жизни, то и замечательно. Ну а если нет? Возможно это вас выручит.
   И тут все это время молчавшая Рита вдруг заговорила.
   - Погоди, а как же папа с мамой? Мы ведь их ждали, после того как наш дом разбомбили, ты сам наш новый адрес на почте оставил на случай, если они объявятся. Мы же все это время ждали от них вестей, ты пока был здесь чуть ли ни через день на почте справлялся.
   Семен грустно на нее взглянул.
   - Это я все для тебя старался, тебя хотел поддержать, чтобы ты надежду не теряла. Папа с мамой во Львове застряли, летом взяли отпуск чтобы родственников повидать, так? Вот, Борис тебе потом расскажет, что там во Львове прошлым летом творилось, он должен лучше знать. Нет больше у нас родителей. И вся родня твоя, что на Украине под немцем осталась, тоже сгинула. Одни мы с тобой в этом мире.
   И что я тебе на прощание скажу, сестренка: ты вот его держись, любит он тебя и человек надежный, я в этом убедился. Это ведь он этот драгоценный рюкзак оставил, которым ты питалась все это время, а вовсе это не провизия немецкого десанта, я тебе соврал. Как это произошло, сейчас рассказывать некогда, эта длинная история, на сказку похожа. Вот он тебе потом эту сказку и расскажет, если захочет, конечно.
   Рита окинула Бориса долгим и каким-то чудным взглядом, глаза в глаза, он вспомнил, точно так она смотрела на него в его сне, когда он замерзал на базаре. Как будто серая волна окатила юношу, Боря испытал какое-то странное и тревожное ощущение.
   А Семен вдруг перевел взгляд куда-то вдаль, позади Бори и Риты. Борис с трудом оторвал взгляд от девушки и обернулся. Вдали на трассе мигали огни, потом показался грузовик. Он проехал немного вперед и снова замигал фарами.
   - Все, Толик подъехал, сигналит нам, вам пора бежать. Долгие проводы – лишние слезы.
   Семен обнял Риту и трижды крепко ее поцеловал.
   - Все, прощай!
   Потом протянул руку Боре
   - Бывай Борис, береги ее.
   - Погоди, Сеня, давай хоть договоримся, как потом свяжемся, где встретимся, - в звенящем голосе Риты послышались слезы.
   - Если уцелею, сам тебя найду, обещаю. Ну, это если уцелею, - добавил он сквозь зубы. – Все, бегите, Толик ждать не будет. Прощайте!

     Конец второго сезона

   Примечания:

   Дутики-луноходы – модная зимняя обувь 80-х годов.

   Эваколисток – Документ, как правило состоящий из одного листа бумаги, снабженный подписями и печатями. В нем указывалось, что настоящий гражданин, фамилия, имя, отчество, направляется по месту работы и далее указывался адрес. Во время войны все сотрудники были закреплены за предприятиями, самовольный уход приравнивался к дезертирству. Но допускалась такая формулировка - направляется в тыл для прохождения дальнейшей службы. Пассажир, задержанный в вагоне поезда без такого документа, мог быть арестован как дезертир.

   Есть там у нас один художник-график, любопытнейшая личность, любой документ нарисует, от настоящего не отличишь.

   Виталий Кошарный, состоял в банде Зиг Заг, несостоявшийся художник, специализировался на изготовлении поддельных документов. Банда Зиг Заг действительно орудовала в блокадном Ленинграде, это не вымысел.