Смог бы Лев Толстой победить в современном литерат

Ирина Владимировна, добрый день. Вас беспокоят из... (название довольно известного литературного конкурса). У вас есть время переговорить?
- Если не очень долго.
- Мы просто хотели уточнить, хорошо ли вы ознакомились с условиями нашего конкурса.
- Честно?
- Ну... а как иначе?
- Никак. В смысле никак не ознакомилась. Просто захожу на портал, смотрю - конкурс, сроки подачи заканчиваются через несколько дней. Дай, думаю, отправлю. Я же ничего не теряю. Открыла заявку, прошла по пунктам. Собственно, и всё: отправила то, что самой нравится.
- Ясно... И всё же, Ирина Владимировна, мы бы вам рекомендовали посмотреть условия конкурса и, возможно, вы захотите изменить номинацию. Мы считаем, что так было бы лучше. По условиям конкурса, это может сделать только автор.
- Вы думаете, стоит поменять?
- Это может быть исключительно вашим решением. Одно бы мы хотели вам напомнить: к конкурсу допускаются только произведения, написанные на русском языке.
- А я и отправляла на русском.
- Не совсем. Речь идёт о вашем рассказе "Про любовь". Мы хотели попросить вас снять с его конкурса, чтобы комиссия просто не теряла время. Присланного вами материала вполне достаточно для оценки.
- Ах, да, там довольно много английского текста, но он же с переводом, и потом в этом и состоит сам замысел рассказа... Впрочем... Я посмотрю свою заявку в ближайшее время. Спасибо за звонок.
- На, что вы. Вам спасибо за уделённое время.

Разговор завершился, но почему-то у меня возникло какое-то стойкое чувство недосказанности. Что-то не давало покоя, и это надо было обдумать. Нет, дело было не в возможности (необходимости?) изменения номинации, не в признании меня не совсем русскоязычным автором. Мне не давал покоя ... Толстой. Да, да, тот самый, "знакомый нам всем по портретам граф Лев Николаич Толстой" (читатели моего возраста, конечно же, улыбнутся на этой фразе, вспомнив совершенно роскошный эстрадный номер Анатолия Папанова. Мне повезло, я его видела в реальности).

Мне почему-то стало интересно: а вот был бы его роман (ну, например, "Война и мир") допущен к современному литературному конкурсу для русскоязычных авторов? А ведь очень может быть, что и нет, принимая во внимание, какой пласт материала там описывается на французском языке. Помню, как одолевая его в школьные годы, мы листали книжные страницы туда-сюда, чтобы прочесть перевод переписки главных героев, напечатанный мелким шрифтом. И со школьной скамьи у меня было стойкое убеждение, что Лев Николаевич творил для публики, для которой французский язык не был уж столь непонятен. Для подготовленной аудитории, как бы выразились нынешние литературоведы.

И вот представим, попал бы его роман-эпопея на конкурс русскоязычной прозы. А дальше что? Звонить автору с просьбой заменить произведение?
А и правда?