Былинные земли. Добрыгорский плацдарм. Часть 2

(Продолжение)

РОТМИСТР ВВЕЛ САНКЦИИ…

На местах существовала целая сеть обиталищ церковного уклада, и Бешенковичская парафия не исключение, состояла из разнообразных конфессиональных образований.

Если расставить точки пребывания орденских пастырских служб, то они обвяжут парафию по периметру. Подспорьем служил Губинский францисканский монастырь, расположенный на западе, на спуске с Камня (приулльской возвышенности) в Ушачскую низменность, к Двине. Основали его Пакоши в 1714 году, и он стал одним из позднейших орденских святилищ в междуречье, составляя опору виленским монахиням-бернардинкам, которые господствовали на Лепельском озере по дарственной бывшего канцлера Великого княжества Литовского Льва Сапеги. От них «орденская» полоса протягивалась на восток, и земли губинцев охватывали Высокую гору пред Уллой. А в устье реки, где она вливалась в Западную Двину, поместили другую исповедальную молельню - доминиканскую. Неспроста. Там было начало движения по рекам и озерам к Березине, чтобы спуститься дальше в Днепр и Причерноморье: очень важный связующий пункт.

Доминиканцев привели туда Самуэль Лукомский, королевский секретарь, и Бронислав Пржисецкий, вилькомирский войский. Братья в 1669 году вознесли на развалинах тамошнего замка церковь Святого Духа – деревянную, отдали ее инокам, выписав для существования пожизненную ренту и часть владельческой земли. К 1775 году богослужители выглядели такими же собственниками, как и паны, использовавшие капиталистическую форму жизни. Местечко очень быстро разрослось, и к 1775 году состояло из 64-х «пляцовых» домов, то есть, поуличных, и 26-ти «землю пашущих». К ним добавлялись еще около 30 «халуп убогих и пустых». Это уже было настоящее городское поселение на важнейшей сплавной реке, принося весомую выгоду владельцам. По образцу крутых землепользователей, чтобы привлечь дополнительные рабочие руки, они создали Слободу Заульскую (девять дымов), прихожане которой относились к «плебании Улянской». А непосредственно в местечке паству обслуживали две церкви -  Преображенская, с пресвитером и духовным дымом, и Свято-Покровская – «вакантная» (так в тексте). Был и монастырь (по-белорусски «кляштор») «ксендзов-доминиканов», с отдельным владельческим хозяйством. К обители крепились четыре сельских веси (Бортники, Старжини, или Баграцы, Судники и Картовщизна, или Гойды) с 24-мя крестьянскими подворьями. Причем, доминиканцы тоже использовали слободской способ навара, владея собственной Слободой из четырех дымов. Их полеводческий центр находился в Бортниках, и монахи отличались способом привлечения крестьянских рук. В их владениях «проросли» начала коллективного хозяйствования, что применила впоследствии советская власть. В коммунистическом движении - часть монашеского духа.

Прежде, чем продолжить рассказ о доминиканцах, обратим внимание на двухсоставные названия весей, это тема для особого исследования, показывает, как видоизменялась местность под воздействием очередных распорядителей. Новая обстановка, новая жизнь влияла на окружающую среду, и облик окрестностей претерпевал изменения.

Сначала Уллу приобрел князь Меньшиков – сподвижник Петра I, выложив за недвижимость 30000 битых талеров. Главным был, конечно, торговый аспект. Улла особо ценилась в период корабельного взрыва. Следующим обладателем стал воевода Потоцкий, не менее колоритная фигура. Корабельный всеохват перестал играть движущую силу, потенциал речного извоза упал, а вместе с тем снизилась ценность прибрежного пункта. Потоцкие продали местечко за 15000 талеров. А купил его в 1800 году (по данным из Словника) Игнатий Реутт, занимавший должность лепельского маршалка. К тому времени высветлилась роль Лепеля как междуреченского центра, чрез который Придвинье связывалось с Приднепровьем, и возросла потребность в сплаве приречных природных ресурсов, чем была насыщена белорусская земля.

Такова эпическая картина улльской пристани (если так можно назвать устье Уллы), что представили в своем труде варшавские ученые, создав многотомный энциклопедический труд – польский Словник. Сегодня можно сказать, что некоторые сведения не совсем правильные. По парафиальным данным, «пан Реутт» владел местечком Улла уже в 1775 году. Исследователи - составители Словника упустили также историю уллльского монастыря (кляштора). В их интерпретации фраза выглядит так: «правдоподобней, что кляштора тут не было».

Был! Парафиальные документы красноречиво свидетельствуют. Ученые либо не знали, либо царская цензура  не позволила раскрыть. И доминиканская история покрылась полосой забвенности. Причем, монастырь перестал действовать еще задолго до энциклопедического обзора – еще на стадии Речи Посполитой, в конце ее существования. В 1782 году один из потомков фундатора, а именно Пржисецкий, отобрал у доминиканцев их наследственное право, и они покинули Придвинье, съехали. Понятно, что владельцу понадобились земли, которые манили денежной выгодой – их можно было сразу же продать или сдать в аренду, снимая постоянную мзду. Вот почему в отчете за 1789 год нет ни слова об улльских иноках, а вкупе – и о монастыре. Упоминалась только «плебания Улянская униатская, которая «подданных не имеет», и от выплат государству освобождалась. А господин Пржисецкий, на тот час полоцкий ротмистр, проявился в роли владельца нового имения «Бортники с фольварком Староселье» - тех самых Бортников, что составляли хозяйственный монашеский центр. Показанный им капитал исчислялся 2171-м злотым и 10-ю грошами. Но и здесь не обошлось без огреха, ошибки. Собственник бывшего доминиканского надела засвидетельствован как «Винцент Присецкий» (не «Пржисецкий»), что можно расценивать как простую оплошность. Но кто распоряжался местечком Улла, непонятно - сведений нет, а это говорит о том, что первый империальный передел затронул устье Уллы, и причина, видимо, в том, что улльское имение занимало два берега – и левобережный, и правобережный на Западной Двине. В подтверждение можно привести факты из более поздних сведений. В 1891 году старшина Улльской волости докладывал в губернский статотдел о своих землепользователях. Былое монашеское владение (Бортники) наследовал надворный советник Российской империи католик Аполлинарий Викторович Добровольский, отец которого носил титул графа. А еще одно имение, под названием «Августберг», по купчей, принадлежало православному, подполковнику Александру Николаевичу Хвостову. Что касается непосредственно прибрежной части, то картина такая: местечко Улла принадлежало дворянке Анастасии Степановне фон Фальтинг, но ее  земельный надел из 665 десятин и 771-й саженей располагался, отмечал старшина, в Полоцком уезде. Это что ж - за Двиной, на правом берегу? Где находилась ее усадьба помещицы, а это еще 1763 сажени, сказать сложно - не указывалось. Но имение, кстати, купленное, включало еще 36 десятин под причт. 

Конечно, вклад богомольческих орденов в распространение владельческого опыта неоценим. Да и вся история человечества – это поиск путей «сожительства» духовных и материальных начал. Но преобладание собственнического мышления привело к тому, что монахов «списали», их лепту постарались вычеркнуть, очернить, закамуфлировать.

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): Улла в изображении художника Наполеона Орды. XIX век.


19.01/25