99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-4

Глава 4.

:Мускатное пойло "Big John", или танец с саблями.


Когда светлы очи нашего героя уже начали закрываться, прозвучал спасительный голос или даже клич: "Выводят!"

Руки, хватавшие и душившие Петровкина, отпрянули — и его обмякшее тело упало на землю.

Народ ринулся к воротам.

Из ближайшего к проходной подъезда, сохраняя траурный строй, стали выходить знакомые нам лица. Первым шел Игорь Амбалович. Руки его были обмотаны белым плащом, поэтому собравшиеся напрягали из последних сил глаза, но не видели: защелкнуты ли на его запястьях полицейские браслеты или нет. Это всех волновало. Игорь Амбалович шумно нюхал воздух и прятал глаза. А там было, надо сказать, что прятать. И справа, и слева светились два огромных фингала, которые явно мешали руководителю производства ориентироваться в пространстве.

Следом за ним ехала тачка, употребляемая дачниками для перемещения по садовым участкам почвы или саженцев, на которой сидела с заплаканными глазами — заслуженный конструктор и специалист по 3Д-проектированию, Тамара Ивановна. В правой руке до белизны ногтей она сжимала вырванную "с мясом" мышь с колесиком, а левой придерживала съехавший на бок парик-каре. Лицо ее горело пунцовым огнем так, будто ее душили, били по щекам и топили в ванне.

Замыкал шествие Гришка Гриберман, который, собственно, и катил тачку. Если бы не торчавшие во все стороны волосы, напоминавшие гриву, и распухший на пол-лица нос, то можно было бы сказать, что он вообще никак не пострадал. Подумаешь: схватили один раз за волосы и врезали в носовые хрящи коленом, с кем не бывает. Держался он молодцом.

— Вот они… голубчики, — выкрикнул кто-то из народа, а другие голоса радостно подхватили: "Да, попались!", "Допрыгались", "Теперь узнают, почем фунт лиха", ну и прочие фразочки на тот же манер.

В это самое время к воротам завода, собрав волю в кулак, шатающейся походкой подошел наш герой и застыл от увиденного. Ему почему-то показалось, что сейчас произойдет что-то страшное. Суд Линча. Внесудебная расправа автоматчиков. Да что угодно. Но к его величайшему удивлению, и еще большему удивлению собравшихся, которые только что показательно перевоспитали главного технолога проштрафившегося предприятия, произошло следующее…

Гришка подкатил тачку с Тамарой Ивановной к будке охраны, затем вывалил ее как почву или саженцы на грязный снег, а после этого как ни в чем не бывало пролез под шлагбаум и вышел за пределы завода. Увидев Петровкина, он радостно поприветствовал своего друга, попытался разжиться у него сигареткой, но, получив отказ, не смутился и, обмотав вокруг худой шеи шарф, уверенно зашагал в сторону метро, насвистывая что-то из итальянских арий.

Толпа в первый раз ахнула.

Тамара Ивановна тоже не осталась у зрителей в долгу и сыграла не менее ярко. Грязно выругавшись по матери, она свободной рукой привела в порядок парик (в другой руке она по-прежнему сжимала вырванную мышь), ловко открыла дверцу своего спортивного "Aston Martin’а", завела его, и, просигналив, чтобы быстрее открывали и не задерживали, стрелой вылетела за ворота. *)

Толпа ахнула во второй раз.

Игорь Амбалович проводил коллег взглядом, надел белый плащ, который до сих пор притягивал внимание толпы (никаких наручников под ним, конечно, не оказалось), и с грустным производственным лицом поплелся к стоявшим неподалеку пакгаузам, на ходу вступая в словесную перепалку с местными  работягами.

Толпа хотела было ахнуть в третий раз и, возможно даже, совершить тот самый самосуд, которого больше всего боялся Петровкин, как вдруг уже знакомый нам голос из толпы снова прокричал: "САМ!"

Люди оцепенели: "Неужели САМ?" Ведь одно дело телевизор, а совсем другое — вот так вот. Тут любой потеряет самообладание.

На ступенях подъезда появилась чья-то внушительная фигура.

— Это он? — истошно заорала дама в берете, напирая под тяжестью народных масс на вооруженную охрану.

— Нет, это кто-то другой, — ответил ей мужчина в начищенных до блеска ботинках, которого толпа тоже несла к воротам.

— А кто это тогда? — заволновались окружающие.

— Это Раков! — спасительно определил кто-то.

— Раков! Раков! Ура! — и толпу захлестнула неудержимая радость.

Раков сделал несколько шагов по направлению к своему "Аурусу", стоявшему между джипов охраны, и посмотрел на народ. О, это был необыкновенный человек.

Лицом и прической он напоминал бывшего английского премьер-министра Бориса Джонсона, только нос был крупнее и более воинственный, а подбородок массивней, а вот фигурой это был, конечно, Арнольд, не меньше, и кулачищи — Тайсоновские. Но что самое значимое — это взгляд. Ум и философская грусть в глазах, тут уж точно прямое наследие нашего Льва Николаевича или, чего уж там, Федора Михайловича. Глыба, а не человек!

Не зря о нем так много говорили, и даже если говорили что-то плохое, то говорили это особым образом, понимая масштаб личности.

Толпа, затаив дыхание, не спускала с него глаз: "Сейчас скажет!"

Раков постоял немного, обдуваемый ветрами, принюхался, тоскливо посмотрел на столб дыма, все еще поднимавшийся над заводом, окинул взглядом московский люд и выразительно, с чувством, произнес: "Духи, вешайтесь".

После чего запрыгнул в свой лакированный "Аурус", который в ту же секунду сорвался с места.

Автоматчики, кажется, замешкались, но, молодцы: быстро пришли в себя и энергично заработали прикладами, оттесняя толпу от ворот. Джипы охраны врубили проблесковые маячки и крякалки.   

"Пропустите колонну! Пропустите колонну!"

Можно подумать, колонну кто-то рискнул бы не пропустить.

Люди заволновались: "Упустили. Кто же теперь правду скажет?"

Но на их счастье из того же подъезда выскочил потерявшийся референт или мелкий помощник и рысью помчался к поджидавшей его служебной машине.

Дама в берете не подвела и не дала бегущему ни единого шанса, срезав его, как из засады:

— Юноша, а куда это вы так спешите, а? Тут, кажется, взрыв произошел, а нам ничего не говорят.

— Как воды в рот набрали. Бегают, бегают. Один, вон, уже отбегался! — вторил ей мужчина в начищенных до блеска ботинках.

— Не злите народ! — погрозил голос, который, как мы знаем, был в курсе всего, но до сих пор сохранял инкогнито. — Мало не покажется.

Референт оценил накал ситуации и остановился. Его тренированное годами лицо подернула елейная пелена.

— Граждане, — промолвил он самым доброжелательным тоном. — Никто ничего не скрывает. Это не взрыв. Это просто утечка из труб отопления. Скоро все устранят. Не волнуйтесь и расходитесь.

— Как же! — завопила дама в берете. — Утечка. Ты сам, смотри, не утеки.

— А то один вон уже утек, — подтвердил мужчина в начищенных до блеска ботинках.

Толпа стала надвигаться. Автоматчики снова замешкались.

Референт еще раз оценил ситуацию, потом расстояние до машины и профессионально принял решение. Он подбросил вверх свою шляпу, толпа отвлеклась на ее полет, а референт, воспользовавшись этим, быстро заскочил внутрь своего автотранспортного средства, которое сорвалось с места не хуже премиального "Ауруса".

Около ворот он вынужденно притормозил. Выгадав мгновение, пока поднимали шлагбаум, референт открыл окно и прокричал маячившему неподалеку Игорю Амбаловичу:

— Игорь! Слышишь! Короче… это… камеры все не забудь снять. И сложи в коробку. Я потом ребят пришлю — заберут. Нам на другом объекте их еще монтировать. И шляпу мою найди.

Игорь Амбалович послушно покивал.

— Только провода не перепутайте! — крикнул в уже закрытое окно референт, и его машина понеслась догонять колонну.

Петровкин понял, что нужно уходить.

— Во что район превратили, сволочи! — продолжала гнусавить дама в берете, но было видно, что она уже растратила весь запал и собиралась двигать по направлению к дому.

— Преступность выросла рекордно! Я по ночам ходить боюсь, — подтвердил мужчина в начищенных до блеска ботинках, но и он, судя по тональности и тембру, выдохся и отчаливал.

Люди начали расходиться.

Петровкин огляделся по сторонам. Под деревом по-прежнему лежало тело главного технолога, которое уже начал покрывать приятный пушок предновогоднего снега.

И тут Илья Никодимович увидел Гарри. Самец шимпанзе стоял в нескольких шагах от него и демонстрировал свои желтые зубы. Из боковых карманов его пижонских жокейских бриджей торчали две бутылки мускатного пойла "Big John", которыми так любят разогреваться по подвалам гламурные московские бомжи.

Они молча побрели к метро.


=====
*)
— Откуда у нее спортивный "Aston Martin"? — возможно, удивится кто-то.

— А тебя е&ёт?! Иди работай, чучело, и не мешай людям жить.


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/01/21/1716