Душистая смерть

— Что это за цветок, профессор! — воскликнула посетительница — божественный запах, изысканный розовый насыщенный цвет, нежные прожилки, — восторженная любительница ботанических наслаждений перевела дух и, казалось, из последних сил добавила,— неземное существо! — и опустилась на одно колено, протягивая руку к чудесному растению.
— О! Поостерегитесь, моя дорогая! Этот, на первый взгляд, невинный представитель семейства паслёновых, в зависимости от времени суток и погодных условий, бывает чертовски ядовит.
— Не может быть!
— В этом-то и заключается его коварство. У себя на родине, в непроходимых джунглях, это свойство помогает ему выжить. Беззаботные бабочки, заплутавшие шмели или даже крохотные колибри очарованные его красотой и ароматом, становятся случайными жертвами на его лепестках. Соками его стебля смачивались наконечники смертоносных стрел, и тогда растение само погибало. Но дикие воины научились разводить этот цветок на своих тайных лужайках, понимая всю его ценность. К тому же, как и большинство ядов, в микроскопических дозах, это служило прекрасным лекарством от множества недугов.
— Каких?
— Например от мигрени. Но надо знать точную дозировку и способ применения, иначе всё может закончиться плачевно.
— Профессор, но как же он называется?
— Когда я получил его в подарок от полковника Персифотта, он назвал его Кабат, что на языке канибалов правого берега реки Аран означает — душистая смерть.
Позднейшие биографы этого великого исследователя и гения авантюры, утверждают, что именно этот цветок стал причиной его смерти. Это единственное растение известное узкому кругу ботаников, которое вызывает привыкание к своему душистому аромату и цветовой гамме. То есть наркотик, который действует так сказать на расстоянии. И живое существо однажды вкусившее мимоходом его прелестного запаха или нежного оттенка, уже не может отвязаться от его чар.
— Вы хотите сказать, что теперь я Ваша пленница?
— Что Вы! Я совсем не это имел в виду. К счастью или к сожалению, мы пока что не знаем точно, как работает механизм обольщения и привыкания, когда взаимодействуешь с этим растением. Но что мы знаем точно, чтобы попасть под его влияние, требуется моросящий дождь, почти взвесь и по неизвестным нам причином это должно происходить на закате дня. Поэтому я и пригласил Вас в этот солнечный полдень.
    Экзальтированная дама поднялась с колена, подошла к скамейке и присев, извлекла, словно потаённое крыло, разноцветный веер. Казалось нет никого на свете несчастней этой молодой женщины. Одновременно появился шёлковый платок, кораллового оттенка пудреница, губная помада и можно было только удивляться ловкой многорукости этой индийской богини.
— Нет, Владимир Иваныч, вы просто обязаны мне его продать,
— Но это очень опасная игрушка, Нина Петровна. Я себе никогда не прощу, если вы по неосторожности пострадаете от него.
— Но Вы же снабдите меня самыми подробными инструкциями: время суток, погодные условия и прочие факторы, когда это райское чудо источает ядовитые пары и к нему лучше не приближаться. Я изготовлю для него золотую клетку, чтобы никто бы не смог дотянуться до него своими любопытными перстами. Я буду ухаживать за ним, как за любимым питомцем… как вы сказали он называется?
— Кабат, душистая смерть!
— Прелестное имя.
— Вы так считаете?
— Да, профессор. В этом названии скрывается что-то таинственное и … мне кажется, что оно мне где-то встречалось.
— Этого не может быть, Нина Петровна. Я только недавно начал готовить статью, по просьбе Колумбийского университета, для ботанической энциклопедии.
— И всё же, Владимир Иванович, это название у меня на слуху, я бы даже сказала вертится на кончике языка. Да и само растение не выглядит, как что-то экзотическое.
— Вы правы, дорогая моя. Если иметь в виду внешний облик. Это всё давно перестало быть экзотикой. Выглядит очень даже обыденно, как ромашка или одуванчик. А всё потому что, флора джунглей в определённый момент разлетелась по всему миру и самое коварное в этом — прижилась, как у себя дома. Тогда как одуванчик в южноамериканской сельве мы вряд ли встретим.
— В чём же здесь коварство, профессор?
— Коварство заключается в непредсказуемости поведения. Допустим я продам Вам Кабат. Но как он себя поведёт?
— То есть?
— В лучшем случае он может забыть свои свойства; и ни время суток, ни погода не повлияют на его… назовём это «агрессию». Причём до такой степени, что можно будет добавлять его в чай и он не будет ни ядом ни наркотиком.
— Откуда Вы это знаете профессор?
— Я проверял!
— На ком?
— Пусть это останется служебной тайной. Могу Вас только успокоить, что все подопытные остались живы.
— Значит я могу купить этот цветок?
— Всё дело в том, прекрасная моя, есть и другая сторона поведения: иногда растение становится агрессивным и совсем не в тех параметрах, которые нам известны.
— Зачем же Вы тогда меня пустили в Вашу оранжерею?
— Исключительно из уважения к Вашему деду, котрый был удивительным человеком и писателем. Ведь это он предположил, что полковник не вернулся из своей последней экспедиции из-за этого цветка. А искал он совсем не его, а некий город затеряный в джунглях.
— К чему Вы клоните, профессор?
— Я пытаюсь Вас немного напугать.
— Зачем?
— Чтобы Вы оставили свою затею стать обладательницой этого опасного растения.
— Вы что-то не договариваете.
— Не договариваю я только то, что мы не знаем точно, что заложено в растениях, экзотических для Европы, на самом деле. И эту их агрессивную составляющую мы уже немного изучили. И…
— И, что? Продолжайте профессор.
— Результаты совершенно устрашающие.
— Хорошо, профессор! — воскликнула, теряя терпение, посетительница, — я согласна заплатить любую сумму. Вы же знаете мои возможности.
     Нина Петровна воровато оглянулась по сторонам, выхватила из сумочки крохотную записную книжку и карандаш.
— Вот! — протянула она вырванный листок к глазам поофессора. Тот в свою очередь нацепил очки на переносицу, нераскрывая дужки, словно пенсне и недовольно чмокнул губами.
— В долларах, профессор, в долларах! — воскликнула покупательница.
— Ну так бы сразу и сказали, — удовлетворённо кивнул продавец.

Чудесный цветок был аккуратно упакован в картонную коробку и профессор лично поставил его в багажник автомобиля, поцеловал Нине Петровне ручку и ещё долго стоял у ворот  с блаженной улыбкой.
— Скоро стемнеет, профессор, и уже заморосил, дождь, — послышался голос, — не пойти ли нам в дом и выпить цветочного чая.
— Да доктор, вы правы.
— Интересная женщина. Кто она? — спросил доктор.
— Дочь моя.
— Приезжала навестить?
— И навестить тоже. У неё серьёзные проблемы с мужем.
— Что Вы говорите!
— Да, представьте себе. Завёл подлец молодую любовницу.
— Да, беда, беда! Ну и что же теперь делать?
— Она решила её отравить!
— Как отравить? — удивился доктор.
— Очень просто! Купила у меня смертоносный цветок, чтобы подарить его любовнице.
— А-а-а, Вы мне про него рассказывали. Называется —Кабат душистая смерть, кажется. Очень красивый. Я уже давно добавляю его в чай. А! Какой аромат — безумный!
— Вот-вот, — подхватил профессор, — именно, что безумный. — И оба неспешной походкой пошли по направлению к дому. Полоска закатного солнца пробивалась сквозь серую мглу и воздух насытился лёгкой влажной взвесью.

    Нина включила «дворники».
— Это самый лучший пансионат, — сказала она мужу, когда он залез в машину.
— Как он?
— Всё также не узнаёт, отчество моё путает; так звали его отца, моего деда. Но речь как у совершенно нормального человека. Продал мне Табак душистый, чтобы я отравила им твою любовницу. Заплатила ему такую сумму, чтобы хватило на следующий год и на новую оранжерею.

       18.01.25