Латвия во времена, когда все мы были советские...

 
Фото из личного архива артиста Лиепайского театра Яниса Линевича
Янис в главной роли в Спектакле «Принц и нищий». Год 1969.

Год 1963. Лето. Ах, счастливые советские времена! Сегодня нам осталось вспоминать о них, как о времени, проведенном в раю. Бесплатно полученные квартиры. Бесплатные путевки в пионерский лагерь. Практически бесплатные туристические путевки в любой конец великой страны.
Путевка на 18 дней в одну из Прибалтийских стран  стоила 60 рублей. Летом, после окончания  10 класса, мы купили сразу три такие путевки и отправились в Латвию втроем, с мамой и сестрой.  За 18 дней должны были побывать в трех местах. 6 дней в Риге. 6 дней на турбазе в Стрелниеки и 6 дней на турбазе, расположенной на реке Абава, где-то на самом краю республики

Первое, о чем я хочу сказать в связи с этой давней поездкой - никакого национализма, никакой враждебности по отношению к русским в Риге, да и во всей Латвии тогда не было. Утверждаю это со 100% достоверностью. Мы жили в замечательной гостинице в центре Риги на улице 13 января. У нас было отличное трехразовое питание, на которое нам в самом начале выдали на руки талоны. Мест , где мы могли по этим талонам много и вкусно поесть в Риге было несколько.
И, кстати, эти талоны не имеют ничего общего с талонами голодного времени перестройки. Эти талоны просто заменяли деньги, которые турист уже заплатил за свое питание, покупая путевку. На эти талоны можно было очень вкусно и очень сытно поесть. И вдобавок тебе что-то давали с собой на сдачу. Шоколадку, булочку, или пирожок. 

Мы выбирали то кафе, или столовую, к которой находились ближе, исполняя свою насыщенную экскурсионную программу, предусмотренную на время нашего пребывания в Риге. Программа была обширная, мы посетили практически все примечательные места Риги, побывали в Домском соборе, много времени провели на улочках Старой Риги, посетили национальный музей в городе и какой-то этнографический музей под открытым небом, побывали на кладбище Яниса Райниса Словом, каждый из шести дней пребывания в Риге был заполнен событиями полностью. Все экскурсии проходили с экскурсоводами, на больших, голубых туристических автобусах львовского завода ЛАЗ. 

Важно: Помню много внимания на экскурсии по городу было уделено Рижской статуе Свободы. Туристы спрашивали экскурсовода, почему латышская Свобода смотрит на Запад. Чего они ждут от Запада? Почему не развернут свою Свободу на Восток, в сторону освободителей, в сторону России, которая датирует республику.
Кстати, рижане были добротно и красиво одеты. Никаких серых тонов. Все функционально и модно. Очень была развита собственная промышленность. Причем в самом широком диапазоне - от электроники до текстиля.
Заметьте, это какая то маленькая Латвия, всего через 18 лет после окончания большой войны.

В программу нашего пребывания в Риге был еще выезд на Рижское взморье. Многое уже, конечно, забылось, но точно помню, что мы побывали в Майори, Дзинтари и Юрмале.  И даже провели день на каком-то пляже на Рижском взморье.... Есть фотографии. Вечером, кажется, уже электричкой, мы вернулись в свою гостиницу, в Ригу. Да, еще где-то пробовали серо-водородный источник.

Все латышские магазины были забиты разными добротными товарами, техникой, красивой одеждой, обувью, а полки продуктовых магазинов были заполнены, забиты любыми  продуктами. В том числе собственного, латышского производства. Не могу сказать, чего там не было, потому что в магазинах было все. В избытке. В том числе импорта. Обалденная светло-бежевая итальянская мужская куртка из лайковой кожи стоила 60 рублей, женщина из нашей тургруппы купила мужу такую куртку и мы вечером в гостинице рассматривали ее. Посуда стоила вообще копейки. У нас до сих пор есть в хозяйстве необычной формы обеденная тарелка, привезенная тогда из Латвии.  Стоила она 20 копеек.

Шесть дней в Риге пролетели как один день, а дальше началось самое интересное.
Следующим пунктом нашего пребывания стала турбаза Стрелниеки, расположенная в 26 километрах от Риги. И вот это место нам всем, и мне и маме и сестре запомнилось особенно и вот почему.

Во первых, мы очень подружились с директором Стрелниекской турбазы Яном Яновичем. Он, почему-то относился к нам так, словно мы его семья. Я, конечно не помню уже фамилию Яна Яновича, но помню, что от знакомства с ним, от общения остались самые теплые воспоминания. Я тогда, пожалуй, впервые почувствовала, как не хватает мне в моей жизни такого вот умного и доброго отца.

Но Ян Янович стал только частью нашего счастья, найденного в Стрелниеки. Еще интереснее нам было общаться с нашими инструкторами. А инструкторами стали тогда у нас очень известный теперь латышский артист Улдис Думпис и его друг Янис Линевич. Ребята были тогда еще студентами Отделения артистов театра и кино, но, насколько я помню, это был, все-таки не институт, а Рижская консерватория, где учили на артистов. Да, это был  театральный факультет Латвийской государственной консерватории им. Я. Витола

Летом будущие артисты подрабатывали на турбазе инструкторами. Я очень подружилась с этими латышскими студентами. Они оба были большими, я рядом с ними казалась очень маленькой, они меня так и называли: Маленькая Жанночка,  и  всюду, куда только ни отправлялись сами, они брали меня с собой. Так братья в семье обычно таскают за собой младшую сестру. А вечерами, если Янис и Улдис оставались на турбазе, если они не были в отъезде, мы собирались в каком-нибудь помещении, где был инструмент, Улдис садился за пианино и, аккомпанируя себе, пел для нас.
Он, кстати, очень хорошо  пел. Особенно нравились нам народные латышские песни, в исполнении Улдиса Думписа. И Янис и Улдис очень хорошо говорили по русски, при нас они вообще говорили только по русски.

Именно из Латвии, после этой поездки, для меня пришло представление о том, что говорить на своем языке в присутствии тех, кто не понимает твой язык, не допустимо. В те времена это было естественно. Латыши относились к нам с уважением. Сегодня это правило, было бы не плохо обязать выполнять мигрантов.

Улдис вообще говорил на нескольких языках. По его рассказам,у него в семье, кроме латышского и русского, говорили еще на французском и немецком. Мне- подростку,  вообще было очень интересно слушать ребят, но многое я теперь уже не помню.

Помню, что у него был низкий приятный голос и он неплохо владел им. Возможно в программу подготовки артистов театра и кино, - предмет вокала входит, но я точно этого не знаю. Янис тоже бывало пел, но Улдис чаще пел один, а мы его с удовольствием, слушали. Вокруг собирались люди, свои же, туристы, и всем нравилось.

Наше пребывание в Стрелниеки по путевке длилось всего 6 дней. И за эти шесть дней мы очень сдружились и с ребятами и с директором, и с еще одной сотрудницей турбазы, которую звали Мария. Я с нею потом какое-то время переписывалась. Как переписывалась я и с ребятами - Янисом и Улдисом. Они и в письмах называли меня Маленькая Жанночка. А фото Марии у меня в домашнем архиве есть по сей день, как и фото наших инструкторов. Правда, качество фотографий оставляет желать лучшего.

Писем Улдиса Думписа я теперь уже не помню, а вот письма Яниса наверное, где-то у меня еще есть. Их я помню потому что Янис присылал фотографии, на которых он был сфотографирован в театральном костюме.

Янис Линевич после окончания Консерватории, уехал работать в Лиепайский театр. На присланном фото он был в костюме принца, из спектакля «Принц и нищий».

А Улдис Думпис, имея очень неординарную внешность, вскоре, начал очень активно сниматься в кино. Видеть его, вспоминать, как мы проводили время на турбазе Стрелниеки, было очень приятно. У нас хранится фотокадр из фильма «Щит и меч», где Улдис в роли немецкого офицера снят крупным планом, кажется,  с Любшиным. И еще, мы всегда понимали, когда его дублирует другой артист, а когда Улдис говорит за своего героя сам.

Не обошлось в Стрелниеки и без приключений, без которых я, конечно существовать не могу.

Дело в том, что в программу пребывания на турбазе Стрелниеки у нас входил пеший поход по лесу до самого Кегумса, до плотины, и сплав на лодках по реке в обратном направлении, от Кегумса, до Стрелниеки.
Почему-то помнится цифра в 30 километров, расстояние от Стрелниеки до Кегумса, но я понимаю, что пройти 30 километров такой совсем не спортивной толпой, мы смогли бы вряд ли. Значит, либо я ошибаюсь с цифрой, либо нас подвозили на чем-то, а потом отпускали в лес... Но эту разношерстную толпу, бредущую по просеке,  помню хорошо.

Лодки Янис, или Улдис Думпис отвозили в Кегумс заранее на древней бортовой машине ЗИС. С этой машиной у меня случилась отдельная история, но об этом чуть позже, а пока, с первых дней пребывания на турбазе нас начали готовить к походу.

Группы были многочисленные. Народ в них собирался с разных концов огромной тогда страны. Возрастной состав был разный. Физическая подготовка была тоже разная, поэтому сильно нас не нагружали. Шли налегке. Насколько я помню, шли всей толпой вдоль реки по просеке...не по дороге.

Но самое смешное, что мы заметили уже в пути, в группе, которая прошла этот маршрут перед нами, какая-то дама шла в туфлях на каблуке-шпильке. Много километров, по лесу, в туфлях на каблуках-шпильках!!! В это невозможно поверить, но весь путь неизвестная нам женщина прошла в такой обуви, а мы, видя оставленные ею следы не верили своим глазам. Однако почва была наполовину песчаная, поэтому след от каблука оставался четкий.
С тех времен есть не очень качественное фото, на котором наша туристическая группа огибает какой то водоем, какое-то озеро, в котором, как в зеркале отражается лес.

В Кегумсе нас рассадили в пять, или шесть лодок, типа яликов, и мы на веслах отправились вниз, по Западной Двине до Стрелниеки.
Янис Линевич и Улдис Думпис везде были с нами.

Как я уже сказала выше, в дни, когда группы уходили в поход, Лодки должны были быть уже на месте, в районе Кегумса., а для этого, вечером накануне похода их должны были отвезти кто-то из наших инструкторов - Янис, или Улдис.  Пока лодки вручную грузили в кузов машины мы все - моя мама, моя сестра, -  стояли неподалеку и наблюдали. Здесь же с нами был Ян Янович.

Когда лодки погрузили и закрепили в кузове, Ян Янович предложил мне, или сестре , если хотим, прокатиться вместе с Янисом  до Кегумса. Мама было отказалась отпускать нас, но Улдис сказал, что дорога очень живописная, ехать, в принципе совсем не далеко и вернуться мы должны еще засветло. Тем более, что ночи сейчас светлые и очень короткие.  Почти белые ночи

- Так что, Маленькая Жанночка вполне может прокатиться с Янисом туда и обратно, сказал Улдис.
-Дорога хорошая, ни какой опасности нет.

Через минуту я была уже в кабине и мы тронулись. Дорога была грунтовая, и, действительно,  шла все время через лес. А латышский лес, насколько я помню, это высоченные корабельные сосны, которые  с двух сторон подступают к самой дороге. С тех пор есть несколько фотографий этого леса, но качество их не очень хорошее.

Самое интересное, что дорога была лесная и никаких деревень, поселков, или городов по пути у нас не было. Я уже не помню, как долго по времени мы ехали, но где-то посредине пути наша машина неожиданно заглохла. Просто встала!

Янис долго возился с мотором, пытался запустить, но мотор, едва схватившись, тут же глох. Завести машину так и не получилось . Уже давно стемнело, фонарей у нас не было и Янис, закрыв капот, или кожух, как там это называется в ЗИСе, вернулся в кабину. Я сидела, боялась пошевелиться. Кругом темнота, вокруг черный лес, к ночи заметно похолодало. Янис отдал мне свою куртку...

идти куда-то пешком? Не реально. Кто пойдет? Янис? А меня бросит в машине одну в ночном лесу? Не реально. Идти вдвоем? Далеко. С полпути-то  мы уже проехали.

Янис начал дремать... Пытался откинуться назад, не удобно. Пытался положить руки и голову на руль, тоже не получается. Руль большой и жесткий, коврик, который он пытался подложить на руль, сползает и проваливается. Короче, закончилось тем, что соорудив из коврика что-то вроде подушки, Янис положил свою кудрявую русую голову мне на колени и тут же заснул. ВСе-таки день был длинный, ребята уставали, отдыхать было некогда.

Я сидела, замерев, боялась пошевелиться! Боялась дышать, чтобы не разбудить Яниса. Ночной лес особо не шумел. Изредка хрустнет где-нибудь рядом с машиной ветка, или вдалеке гортанно закричит птица. Сколько я просидела так, замерев, я не знаю, часов у меня не было. Но по факту, я провела эту ночь в лесу одна. А, когда начало светать, перед машиной на дороге  появились клочки белого тумана. Да, туман напомнил - ночью было еще и холодно, Потому что туман - это конденсат.

Когда взошло солнце, туман быстро растаял. Но пока туман еще был, пока рассвет еще только занимался,  дорогу перед машиной несколько раз туда-сюда и обратно пересекал заяц. Самый настоящий ушастый, лесной заяц. Я не стала будить Яниса.

Так и сидела, замерев, пока совсем расцвело. А утром за нами вскоре, пришла другая машина. Мы же не вернулись, как должны были вернуться, но и в Кегумс мы лодки не довезли.. Турбаза и Кегумс между собой созвонились, сопоставили факты, и решили нас искать. Дорога то все равно одна, никуда не свернешь. Утром со спасателями приехал автомеханик, он машину завел и мы поехали завершать свою миссию.

Короче, со всеми этими приключениями и заморочками, с реально очень хорошим отношением к нам персонала турбазы, мы очень сдружились с латышами. Да и не только мы. В нашей группе были разные люди, из разных городов и уголков России, и все очень хорошо общались с персоналом Турбазы.
Еще  в один из дней нашего пребывания в Стрелниеки нас возили на экскурсию в Саласпилс. Это было не далеко, но оформленного мемориала там не было еще. А, может быть, я  его просто не помню уже.

Зато хорошо помню груду камней и рассказ экскурсовода о том, что эти камни, с места на место, заставляли перетаскивать заключенных этого лагеря. Просто с одного места на другое.

Там же, во время Великой Отечественной войны с 1941 по 1944 год находился концлагерь, в котором с 1942 года, кроме евреев, русских военнопленных и прочих представителей неполноценных народов, содержали очень много детей, вывезенных из СССР . В России, раньше, мы о таком лагере ничего не слышали.

Именно в Саласпилсе детей использовали для выкачивания крови, с целью дальнейшего использования детской крови для лечения раненых немецких солдат.
В программе у нас еще была поездка в город Огре и мы туда съездили.

И на этом наши 6 дней пребывания с Стрелниеки закончились. За группой пришли автобусы и мы, распрощавшись с Ян Яновичем, Улдисом и Янисом отправились на другую турбазу. При этом директор нам сказал, что, если нам не понравится на Абаве, мы можем вернуться в Стрелниеки и догулять свои путевки здесь. Что мы, собственно и сделали.

Вот сейчас, когда  я описываю наши приключения в Стрелниеки, я с трудом представляю, что все эти встречи, все привязанности возникли у нас  за каких-то 6 дней. Складывается впечатление, что мы пробыли на базе не меньше месяца.

Но, и до Абавы мы, все-таки,  доехали, и даже походили там по реке на лодке. Хорошо помню, что вода в реке Абава была зеленоватая, прозрачная,а в воде была видна какая-то очень необычная растительность с крупными, резными темно-зелеными листьями.
Пробыв там всего день, мы снова вернулись в Стрелниеки. Причем, когда мы приехали, радовались не только мы - я, мама и сестра, радовались Янис и Улдис. Радовался нашему приезду и Ян Янович. Директор очень загрустил, когда мы уезжали.
Вот такая история однажды произошла с нами, когда мы еще жили в Союзе Советских Социалистических республик.

В то время в наших паспортах еще была графа НАЦИОНАЛЬНОСТЬ. И у каждого там было написано что-то свое: латыш, еврей, эстонец, узбек, украинец, русский. И никому эта графа не мешала. Наоборот, это был реальный повод гордиться и своей национальностью и тем, что мы все разные, а живем в одной стране дружно.

Кстати, все нынешние заявления, что конфликты на национальной почве были заложены еще в СССР, вранье! Я объехала нашу страну с Востока на запад, - от Камчатки до Бреста. С Юга на Север - от Цеи и Джубги до Мурманска. Я подолгу сидела в командировках в Ташкенте, бывала в Самарканде, и нигде не видела, чтобы к русским относились плохо. Это было не возможно в принципе, потому что политика Центра была в приоритетном развитии промышленности республик, периферии страны.

Насколько я помню, единственный раз, значительно позже уже, чем мы побывали в Латвии, случились какие-то непонятки в Чимкенте, но там не обошлось без вмешательства, без провокаторов. И не исключено, что зарубежные специалисты начали готовить нас к войне задолго до того, как мы это поняли. И начиналась эта подготовка вот с таких дальних точек, как Чимкент. Потом начнут тщательно выжигать наши арсеналы. Методично и тщательно. От самого Владивостока до тогда еще Советской Украины.

А так, ни в республиках Средней Азии, ни в Таджикистане, ни, тем более на Кавказе, никому в голову не приходило поднимать национальный вопрос. Местные обычно были у нас инструкторами на горных турбазах и в альплагерях. Им незачем было воевать.
За все время пребывания в Латвии мы не услышали там ни единого грубого слова в наш адрес. Мы подружились с латышами так, что переписывались потом и с ребятами-артистами, нашими инструкторами и с Марией несколько лет. Да, еще поддерживали какое-то время связь с некоторыми туристами из нашей группы. Ну, с кем сошлись по интересам. Я переписывалась с девушкой из Ярославля. Помню, ей очень нравился Янис. Да он всем нравился.

P.S. Я вот тут рассказывала вам о нашей поездке в Латвию и только теперь задумалась о том, как мало времени мы на самом деле общались в этой поездке с Латышами. Всего 6 дней мы были на турбазе в Стрелниеки! Всего 6 дней, но сдружились за это время настолько, что вернулись туда догуливать свои путевки. Ну пусть мы пробыли там в результе не 6, а 10 дней, это ничего не меняет. Это все равно мало, чтобы привязаться к людям. Но я смотрю на даты на фотографиях, присланных Янисом - это 23 октября 1969 года!!! То есть и спустя 6 лет после того, как мы побывали в Латвии, наша дружба еще продолжалась!
Чем простая  советская школьница могла быть интересна успешным латышским молодым людям, я сказать не могу, но в 1969 году я еще получала из Латвии теплые письма от наших инструкторов.

И в 1969 году Янис писал еще «маленькой Жанночке»... А я уже почти окачивала институт.
На одном фото Янис Линевич изображен  в роли принца из спектакля «Принц и нищий» по Марку Твену, а на другом фото он в роли Дмитрия Санина в спектакле «Вешние воды» по Тургеневу. Год тоже 1969-й.
Это Лиепая, Лиепайский драматический театр 1969 год.
Потом Янис куда то пропал. Наверное, с ним  что-то случилось. Сегодня в России живет молодой человек с таким именем, но к Латвии он отношения не имеет
В Лиепайском театре актеры теперь по большей части приходящие, постоянная труппа не велика, артистов набирают на каждый  конкретный спектакль. Историю театра времен Советской Латвии они постарались забыть. Наверное, о судьбе друга мог бы что-нибудь рассказать Улдис Думпис, но он теперь знаменитость, с ним связаться практически не возможно.

Примечание. Нашла в своем архиве письма от Яниса Линевича датированные февралем 1979 года. То есть, после тех коротких нескольких дней, проведенных нами в Стрелниеки, наша переписка с Янисом длилась точно не менее 16 лет... А возможно и гораздо дольше. Значит не только эти латышские друзья оставили в моей душе теплую память, но и нас они помнили еще довольно долго, если судить по письмам. Поздравляя меня с Новым 1979 годом, Янис пишет: Здравствуйте, Маленькая Жанночка! Кто так может с Вами здороваться? Это Янис. Помните турбазу Стрелниеки и веселого студента-инструктора? Вот такие были в Советском Союзе отношения между людьми.