Магия вкуса

Нет, так то, по правде говоря, это было не первое жильё, которое я получал и сдавал обратно, будучи на службе в армии. Когда прибываешь на новое место службы, или состав семьи военнослужащего увеличивается, не всегда сразу, но жилье выделялось.
Так вот, это было уже второе по счету жильё. Первая наша комнатенка, в северном городке, куда я прибыл по распределению, была девяти квадратная, с одним окошечком, в каменном бараке. Без удобств, кроме отопления, в этой комнатенке мы худо-бедно пережили суровую зиму, и она тоже оставила неизгладимый след в памяти. Как ни-будь, приключения, связанные с этим местом, тоже лягут на бумагу.
Но когда я вспоминаю уютную комнатку на втором этаже в малосемейном пятиэтажном общежитии, то она всегда выходит на первое место и вспоминается с особой теплотой. Почему, спросите вы? Все просто. В слове «малосемейка» ответ сам по себе заложен. Здесь есть все, пускай маленькое. Маленькая прихожка, маленькая кухонька, маленькая комнатка, маленький совмещенный санузел, с маленькой ванной. Даже маленький балкончик был. Все маленькое, но настоящее. Свое.
Командование нехотя, но расщедрилось на благоустроенное жилье молодому офицеру с женой, когда у нас наметилось пополнение в семействе. Счастью нашему, с супругой, не было предела, кто был в таких ситуациях, тот поймет. И начали мы нашу квартирку обживать.
Вместе с квартиркой, нам достался сосед. Жил сверху, над нами. Нет, ничего такого, не скандалил, не буянил, не шумел по ночам. Но поскольку он играет в моем повествовании ключевую роль, остановимся на нем подробнее. Мужчина, невысокого роста, седой, лет под пятьдесят. Холостяк, весельчак-балагур, «любитель сладких вин и некапризных женщин». Работал педагогом в ПТУ, обучал молодежь токарному и фрезеровочному делу.
Однажды весной выхожу на балкон, он сверху стоит, курит. Эй, сосед, окликает он меня, это-ж надо, какие мы нехорошие, экологию портим и портим. А что такое, спрашиваю? Да вот, говорит, трава, почти не растет, бычок не кинуть, сразу будет видно, приходится культурным быть, складывать в пепельницу-консервную банку. А сам улыбается.
Как то был интересный случай. Супруга на пару недель как раз уехала на сессию, так я один управлялся по хозяйству. Прилег однажды около часу, только начал задремывать, толчок в дверь, Не стук, а именно глухой толчок. Но поскольку дверь филенчатая, из фанеры, хорошо слышно. Через полминуты снова толчок.
Встаю нехотя, закручиваюсь в простыню, подхожу к двери и спрашиваю, кто там? В ответ женский шепот: Это я, открывай. Открываю, и что же я вижу? Стоит в дверях женщина, лет тридцати с небольшим, неплохо одетая, симпатичная, с пакетом, в пакете виднеется горлышко бутылки и какая-то закуска. Но пьяная в ноль, в драбадан, стоит покачиваясь, дышит перегаром и смотрит стеклянными глазами сквозь меня. Ты к кому, спрашиваю? К т-тебе, с трудом выговаривая буквы, все также глядя сквозь меня еле молвит она, и, качнувшись вперед, чуть не падая, намеревается войти. Хоть и с трудом, ловлю её и приостанавливаю. Меня осеняет догадка. Мадам, говорю я, вы ошиблись этажом. Беру её за руку, и как был, в тапочках и обёрнутый в простыню, отвожу к соседской двери. Она покорно идет, как бычок на привязи. Я коротко стучу и ретируюсь, оставив её одну.
Через пару дней, случайно с соседом встретились. Он, улыбается мне и говорит, что ж ты девушку в гости не пустил? Здрассти, говорю, приехали. Она не в моем вкусе, у меня жена есть. И она же к тебе шла, на автопилоте? Ко мне, отвечает сосед, но мне не жалко, у меня этого добра много… Вот такой у нас был сосед.
Однажды, глубокой осенью в середине ноября, иду я вечером домой со службы. Путь пролегает через железнодорожный переезд, недалеко за ним на насыпи импровизированный круглогодичный рыночек был, с деревянными прилавками. Торговали там по сезону и мясом, и рыбой, и продуктами с огорода и тем, что в лесу растет и бегает. И товарами собственного изготовления, одеждой, домашней утварью.
Время позднее, но смотрю, в свете фонаря стоит меж прилавков одинокая фигурка. Прохожу, глядь, а это – сосед! На улице минус двадцать, а он без шапки, без перчаток, в телогрейке без ворота, штанах-трениках и кирзачах. Совсем не по сезону. Подхожу ближе и вижу, что его всего трясет, руки синие, лицо красное, не смотря на мороз, покрыто испариной. Кто знает состояние тяжелейшего похмелья, тот в теме. У ног холщовый мешок, наполненный примерно на треть.
Узнав меня, он и говорит, с трудом:
- Сосед! Выручай, очень болею! Помираю… Выручай, никто не берет. Недорого отдам. Купи…
И открывает мешок. Заглядываю, и в неярком свете вижу какие-то мерзлые серебристо-светлые поленца, толщиной в руку и длиной около сорока сантиметров.
Что это? - спрашиваю.
Как что, - отвечает. Щучка. Молодая. Не меньше десяти кило. Все затарились кетой (и правда, путина только прошла), никто не покупает…
Щуки, которых я, городской житель, видел раньше, были совсем другие. Здоровенные, серо-бурые, с открытой зубастой пастью. В рыбных магазинах лежали большие куски, рубленные как мясо, топором.
Я размышлял. Дома тоже был запас и мяса, и мороженой красной рыбы на зиму, я не знал, надо это нам, или нет. Но соседа было искренне жаль. Его трясло все сильнее, не по детски, в глазах была мука… Да и цену за мешок сосед назначил совсем не дорогую, я заплатил и взяв покупку отправился домой. Сосед же, схватив деньги, насколько мог, быстро пошел вдоль железки, в сторону совхоза (было тогда в составе городка сельскохозяйственное предприятие). Знающий человек в любое время, будь то зима, или лето, день, или ночь, мог найти там желаемое. В том числе самогон хорошего качества, по сходной цене. Впрочем, и приключений тоже мог найти, но это уже совсем другая история.
И вот прихожу я домой, с немного озадаченным видом, рассказываю супруге про встречу с соседом, открываю мешок и спрашиваю: Ты знаешь, что с этим делать, умеешь? Она заглядывает, и отвечает: Так это щучка! Конечно умею, замечательная рыбка! Сейчас сделаем котлеты. Помогай!
Оказалось в мешке двенадцать пятнистых щучек, серебристого цвета. Десять отправились на балкон, две пошли в дело. Я принимал в готовке самое активное участие. Помните, была в СССР сборно-разборная мясорубка из светлого металла? Не было еще в быту даже намека на электромясорубки. А тогдашняя была знаменита тем, что периодически на точилке надо было править ножи, вот и все обслуживание. Крути себе ручку, с усилием правда и здоровей. Если что и могло сломаться, это стул, или стол, к которому эта мясорубка крепилась металлической струбциной.
Как сейчас помню, ингредиенты были нехитрые. Кроме самих щучек, небольшой кусочек белого сала, кусочек хлеба, немного свежего лука и чеснока, сухой зелени, соли и перца по вкусу.
Вкусный запах заблагоухал и поплыл по квартире, еще когда котлетки начали обжариваться на большой, старой чугунной сковороде, которая досталась в наследство от родителей…
Я на всю, на всю свою долгую жизнь, запомнил дивный вкус этих котлет. По жизни еще не раз я ел вкусные продукты из щуки. В маленьких северных и южных городках нашей необъятной Родины, в Москве и в Питере, в изысканной Европе, я ел и в ресторанах и приготовленные дома уху, котлеты и пельмени, икру и просто жареную щуку.
Такого удовольствия, такой магии и кулинарного волшебства, которые довелось испытать мне тогда, я не изведал больше нигде.