Пушкин Путь к суициду в 1836

События жития Пушкина (АС) в 1836-ом – наглядный пример того, что никто его не травил – он сам запутался в позиционировании себя любимого в социуме: в сношениях с царем и его Двором, с питерским (столичным и очень неприличным) бомондом, в котором он так долго хотел быть своим со всей спесью аристократа, с собственной женой и ее ухажерами.
В итоге он оказался в западне, которую по сути сам себе и соорудил – и не–,  и  рукотворно, но крайне опасно и неумело с т.зр. банального рядового менеджера по рискам.

Сухая схема этого пути Поэта без деталей, ПСС и толкований такова:

(1)
Декабрь 1835-го: Дантес публично обозначил свое направленное ухаживание за женой поэта и царедворца

Прим. странно одно: а что ж  Жорж так долго тянул – ведь знал Пушкину давно …  и был вхож в ее семейный дом «Три сестры и ревнивый муж». Целый год ушел на влюбление до умопомрачения? Натали ответила взаимностью с приступами головокружения и онеговедения а ля Таня Ларина: и ей пришла пора … по Пушкину! Бомонд зашептал (поручик сменил царя… ну, фля, дела…) и стал гадать о финале и обозначать рога на куполе черепа незадачливого муженька.

(2)
  Пушкин не находил себе места: ну ладно царь, как офицеришка, не дает прохода его женке, а  та с ним уже три года кокетничает, летая в облаках,  и нет сил и шансов «прибрать бабу к рукам». В итоге в психозе он срывает злость на любом, кто попался ему под руку, на слух молвы или на глаза дразнилки. Он организует ссоры и разборы дел чести, грозившие вызовом на дуэль со следующими персонами:

- Н.Репниным – князем, сенатором, членом госсовета и генералом кавалерии

- С. Хлюстиным – чиновником КИД и  почти женихом своячницы Катрин

- Вл.  Соллогубом. – графом и юнцом, смелым на честные слова и оценки

- Егором Осиповичем Дантесом – почти бароном, сыном и мужеложным партнером  дипломата – любовником (платоническим * как бы…) женки не обескураженного Пушкина

Прим. * Платоническая любовь … Ее неверно трактуют. См. нашу заметку ... В теории Платона об Эросе и его миссии ни в одном его присутствии меж людьми не исключается эротичность и чувственная составляющая = плоть никогда из действа не исключается.... ее не изъять из работающей живой триады "дух-душа- плоть" и самих их эйдосов. Таков порядок вещей и под Солнцем и в мире лунных теней. Вот и у Нашего вам Всего - Пушкина в ЕО: Любовью шутит сатана, а потому, фрэры и сёры, Любите самого себя (в любом смысле и любым способом, напевая сонеты Пьетро Аретино) 

Любой из этой четверки мог отправить Пушкина в михайловский некрополь. В такой ситуации был только юный дюмашный д-Артаньян (но у него это все сошлось в один день разборок с Портосом, Атосом и Арамисом + гвардейцем кардинала…). Только теперь это был не литературный анекдот

Череда  дуэльных ситуаций, выдающей на гора одно: дуэлист  явно «не в себе», он стал пациентом и ему требуется психиатр. Если к тому же вникнуть в суть этих ситуаций, то окажется, что виноват во всем их спровоцировавший, что и отразилось в последствие в поговорке «Кто виноват!? – Пушкин!».  Пушкин реагировал на слухи, молву и клевету как на правду – то есть неадекватно.  А если вникнуть  в это «а кто-то что сказал», то окажется, что это были реакции с основаниями и они были  реакциями на поведение (поступки) самого Пушкина или его жены. То есть, как не крути, а у истока любого конфликта  стоял Пушкин и его жена-кокетка (по его же определению). Более того если определять основную причину этого психостатуса поэта к 1836-му, то окажется, что в эпицентре его мук терзаний и дерганий стоит публичное поведение жены и вызванные им молва и сплетни с маячащими рогами над их волной … И все его эпиграммы (многие  злые, недостойные и рисковые), усугубившие положение Пушкина в социуме до позиции его жертвы и изгоя, также, в конечном счете, были следствием того что он позволил сделать над собой его же жене и их семейному кокюажу при Дворе … Это Натали позволила двум баронам соблазнять ее, искушать веселой жизнью, а потом издеваться над ней и даже шантажировать. Веди  она себя  достойно, (пушкинские «3Д»), этого буйства дуэльного пушкинского вздора в 36-ом после суицидального (по И. Сурат) 35-го не случилось бы и он не звал бы Дантеса к барьеру в ноябре этого 1836-го без прямых на то оснований   (ошибочно  в приступе ревности, ярости и гнева заподозрив его «второго отца» Геккерна в авторстве акции с Дипломом рогача), переведя конфликт в опасную фазу дела чести с единственно возможным исходом – куском крови для омывания грехов и долгов.

Отметим важное обстоятельство: все эти «дуэльные ситуации» были задолго до того, что принято по пушкинистике подавляющих мнений и голосов именовать  так  называемой травлей  поэта и его жены с загоном их за забор позорной западни со стрелковым тиром

Пушкин уже оказался в экзистенциальном кризисе и психозе,  сам встал у барьера стрельбища и ему требовался лишь надежный стрелок. И он его нашел и из лап мстителя и раба чести уже не выпустил до самого конца
 
В январе 1837 им  Дантес вызвал Пушкина на дуэль и убил по тактике Онегина – а до смерти 4 шага

Приложение
детали бед дуэлиста – скандалиста Пушкина в 1836-ом:

5 февраля 1836 Пушкин организовал провокацию, грозившую дуэльным поединком на тему «честь»  с  генералом от кавалерии и членом Госсовета князем Николаем Репниным по почве распространения по столице в списках двух эпиграмм на любовников – князей Дундукова (у того, что есть ж*опа) и Уварова (Миннарпросвещения – автора бессмертного для авторитарной Московии девиза правления» самодержавие – православие – народность»))  = до Пушкина  дошел слух, что  в разговоре с неким Боголюбовым  князь Репнин отозвался  о нем неодобрительно,  поэт написал ему письмо, требуя объяснения. Дуэль была предотвращена незаслуженно обиженным (если не оскорбленным) князем, который намылил доверившемуся молве и клевете шею. Пушкин покаялся, принес письменные извинения и был сенатором прощен. А то бы за год до срока, отмеренного нитью трех мойр, сражен генерал-кавалеристом  в атаке лавой с пикой наперевес.

Прим. Из переписки дуэлистов:
князь Репнин ответил десятого  февраля: «Сколь ни лестны для меня некоторые изречения письма Вашего, но с откровенностью скажу Вам, что оно меня огорчило, ибо доказывает, что Вы, милостивый государь, не презрели  рассказов, столь противных правилам моим. Г-на Боголюбова я единственно вижу у  С.С. Уварова  и с ним никаких сношений не имею, и никогда ничего на Ваш счет в присутствии его не говорил, а тем паче, прочтя  послание  Лукуллу.  Вам же искренно скажу, что гениальный талант Ваш принесет пользу отечеству и Вам славу, воспевая веру и верность русскую, а не оскорблением честных людей. Простите мне сию правду русскую: она послужит вернейшим доказательством тех чувств отличного почтения, с коими имею честь быть».

Пушкин удовлетворился объяснением и ответил: «Приношу Вашему сиятельству искреннюю, глубочайшую мою благодарность за письмо, коего изволили меня удостоить. Не могу не сознаться, что мнение Вашего сиятельства касательно сочинений, оскорбительных для чести частного лица, совершенно справедливо. Трудно их извинить, даже когда они написаны в минуту огорчения и слепой досады. Как забава суетного или развращенного ума, они были бы непростительны».

Затем настал очередь вздорной ссоре  с чиновником Коллегии иностранных дел Семёном Хлюстиным. Поэт поспорил с Хлюстиным по вопросам литературы и наговорил ему дерзостей, что было равносильно вызову. Хлюстин потребовал удовлетворения, но после вмешательства друзей дуэль удалось предотвратить.  Пушкин решил обратиться к посредничеству Соболевского, чтобы уладить дело мирно. Соболевский убедил Хлюстина не идти против поэта, и тот пошёл на примирение. Таким образом, дуэль между Пушкиным и Хлюстиным не состоялась (вызов был от оскорбленного  Хлюстина).
Потом под руку попался юный совсем граф Вл. Соллогуб: он имел счастье и смелость нелицеприятно высказаться о публичном поведении жены Пушкина Наталье Николаевне на светском балу в Санкт-Петербурге (типа: Вы сколько, сударыня в замужестве – пора бы и одуматься). Фаворитка царя была ошеломлена и потребовала от мужа принятия адекватных ее положению и миссии мер . Далее события дела чести развивались в популярном изложении так : приехав в Тверь 1 мая 1836 г, Пушкин отослал записку Соллогубу, в которой предлагал назначить время и место дуэльной встречи; yо в это время Соллогуба не было дома — он вынужденно уехал на пару дней в деревню по служебным делам; через несколько дней Соллогуб и Пушкин встретились в Москве в доме Нащокина, который, будучи секундантом Александра Сергеевича, заставил противников примириться. Нащокин предложил Соллогубу написать жене Пушкина «этакое прекудрявое французское письмо». Граф его написал, а Пушкин, получив моральное удовлетворение, письмо забрал. Конфликт был исчерпан. А Натали про него и забыла  - она рожала вторую дочь и очень трудно
Летом поэт был занят написанием прощальной исповедальной лирики

А осенью, воспользовавшись одной анонимкой (знаменитой акцией с Дипломом Ордена кокю – мужей рогачей) от 4 ноября, он вызвал Дантеса на дуэль, ничем его не объясняя. Все всё давно было ясно: Пушкин – жертва, его дни сочтены … он не выходит из виктимной зоны барьера стрелкового тира (ордалии) и вынесет его оттуда только пуля меткого спокойного  стрелка

В ноябре Дантес завертелся как лещ на сковородке на берегу реки Оки за поселением эрзя Урдово.  Спасла его тогда (не готового к реальной дуэли на пистолетах с разгневанным мужем, готовым палить во все что шевелится у подола его женки-танцовщицы)  только мощная протекция царедворцев и бурные хлопоты Натали. Ей его тур весельчака и балагура был не нужен.
В январе она уже не дергалась = всё вся и все ей в жизни нужные и милые к дуэли  теперь  были готовы

***

Приведенная простая схема  с очевидностью простоты показывает:
Пушкин стал жертвой.
И сделался ею он сам
По своим прихоти, безволия и бессилия в жутком порядке вещей и страстей
Никакой особой травли не требовалось. Больше всех его травил он сам
Достаточно было неумного  равнодушного (к нему) поведения  его жены и его неадекватной реакции и неспособности решить проблему иным способом
Если ты "раб", то погибнешь в битвы людской, даже если ты "раб чести"
А это уже иная история - психиатрическая

***

Пушкин ошибся с установкой своей семьи в столичном бомонде «свинского Петербурга» (его дефиниция). Жене его завидовали как красавице и фаворитке царя, продвинувшей мужа в царедворцы, а сестру переспелую во фрейлины без всяких на то оснований  – а женская зависть оружие безжалостное в конкурентной среде тщеславных.  Сам же поэт также не был лишен спеси тщеславных - хотел, чтоб его лично принимали как аристократа и потому выглядел как шут (почти гороховый). Поведение жены и его злые за гранью фола эпиграммы только усиливали повод для насмешек и издевательства


***
Доп. показания
После женитьбы поэзия Пушкина стала затихать, а лира замолкать
Диагноз Белинского был поразительно точен: Поэт обмер
А ведь он )Пушкин) сам предупреждал, прослышав про женитьбу Баратынского: боюсь я за его ум, брак холостит душу… законная п*зда что теплая шапка с ушами – голова вся в нее уходит»
Ушла, с потрохами

И на кой хрен ему сдалась эта «теплая шапка»?  А?

Но о явке с  повинной в лирике последней пятилетки жития Пушкина – следом…