Как не было

Виктор Матюк

 Как не было

Рано поседевшее чело вспомнило наскоро, что всё, что было совершено,
И никем не прощено, в небытие ушло давно, как будто и не было ничего,
Преходяще всё! Постаревший рок взглянул через плетень лукаво,
Неужто не вспоминаются ни игрища, ни забавы?
Небось о них помнят не только зелёные дубравы,
Голос страсти тих, в глазах моих иногда мелькнёт солнечный блик,
Остановится между стареньких пихт, услышав их жалобный писк,
Мужик был лих, но даже он не смог ничего в суете сует изменить!
Там было немало интриг, промчалась жизнь, потерян смысл жития,
Скользит под ногами стезя, однако давно уже нет ни дыма, ни огня!
Жизнь прошла, вспомнилась только повседневная суета,
И даль небес, что видна из открытого настежь окна!
Уж сколько лет с тех пор прошло? Немерено!
Немудрено многое забыть, умерив молодецкую прыть,
Пытаюсь жизнь заново перекроить! Мне бы праведно жить
И осмотрительнее быть, всё может наскучить, и совесть измучит,
Отец и мать жизни не научат, их поучения детям наскучат,
Только будничная жизнь стремглав раздвинет сумрачные тучи,
А роковой и всесильный случай, дождавшись удобного момента,
Измучает домыслами несчастного и бедного интеллигента!
Потом бережно накроет его мысли чёрным плащом,
Полоснёт по сердцу обоюдоострым ножом,
И робко сбежит в тихий и безлюдный затон!
Крик, переходящий в жалобный визг и стон,
Прозвенит, как камертон, дождь будет вторить ему в унисон,
Колокольный перезвон, не разбирая смиренных лиц,
Будет весь час назойливо твердить,
Что Бог нам вынес всем вердикт,
Кому-то Он жизнь намерен продлить,
Кому-то её сроки попытается сжать,
Некуда сбежать, да и где в болотистых местах
Нам искать благодать? Уж лучше беседу по душам прервать,
Чем сердце кромсать по кускам, стыд и срам бьют по мозгам,
Я же даю волю горьким слезам, превращая прошлую жизнь в хлам!
Себя не перекрасишь набело, когда-то ты жил грешно
И о приближении старости тебе не напоминало поседевшее чело?
Не желаю стричься наголо, рекомендовать легко,
Однако наяву легче мять зелёную траву
И иметь всех в виду! Непомерная тяжесть
Сама по себе на согбенных плечах оказалась,
Вначале она так не воспринималась совсем,
Никто не замечал значимых проблем!
Всё – тлен! Всё – суета! Лепота ушла,
Не затронув ни сердца, ни чела,
Всё, что было вчера, затмила бытовая мишура!
Вновь дуют осенние ветра, долу капает слеза,
Совесть мучает божьего раба с вечера и до утра!
Он бы душу отдал Богу, он привык к своему монологу,
Тихо призывал Его к диалогу, просил освятить путь-дорогу,
Но никто не услышал глас вопиющего в пустыне!
У простого гражданина сложная судьбина,
Повседневная рутина жития
И скользкая стезя
Не дают спокойно уснуть до утра, теснится грудь,
Велик для неё лошадиный хомут! Стынь и жуть
Пытаются дни твоей жизни из воспоминаний вычеркнуть
Одним махом, с болью и страхом меняю нательную рубаху,
Сжаты губы, мрачно и грубо рот беззубый пытается говорить с ходячим трупом,
Да, он – не пуп земли, бес лукавый имеет полное право в нестройной строке,
Зажав чужой нательный крест в кулаке, доказать ему, что свою судьбу
Не дано нам изменить! Куда идти? Куда плыть? Где спасение искать?
Знающие люди говорят, что на небесах ангелы постоянно трубят о том,
Что божий дом похож на кромешный Ад, там плоть бросает в дрожь
Или в холодный пот, что посеешь, то пожнёшь!
Что имеем, не храним, потерявши плачем,
Так или иначе все мужики на горячих баб в кровати всю жизнь батрачат,
Голову наземь склоня, примут пять или десять капель на коня
И айда в бега: жена – не стена, она подвинуться должна,
Любовница красива, статна и молода! Едва ль местная шваль
Тут же выскажет душевную боль и печаль, зачем нарываться на скандал?
Пока ты жив, хотя ты ленив и не напрягаешься из последних сил,
Ты в меру счастлив, ты боль в своей душе растормошил,
И едва в бозе не почил, ты грех совершил и что?
Неужто люди не ждали, что печали разум затмят?
От них не сбежать, нервы шалят, хочется орать,
Что каждая ****ь спросит тебя когда-нибудь,
Когда измена жены насквозь пронзит твою грудь:
«Почему ты не предпринял меры к тому,
Чтобы прервать безрассудный её рассказ
О шалостях земных? Что толку в них?»
Чем выше поднимаешься,
Тем тише вокруг,
Проходит постоянный испуг,
Рядом нет ни друзей, ни подруг, отбившись от рук,
Немногие готовы идти с тобой до конца, на всё - воля Творца!
Не послать ли нам гонца в не столь отдалённые места,
Где шумит столетняя тайга, а тлен и суета - плохие лекаря,
Они всегда готовы оборвать полы твоего белоснежного халата
В угоду людям богатым! Им всё некстати, даже в кровати
Никто из них не испытывает благодати! Пока живёшь,
Отвергаешь враньё и ложь, потерянное уже не вернёшь,
Жизнь ставит нас ни в грош, вокруг пустошь и безлюдье,
О правосудье навеки забудьте, в сутолоке будней
Лучше остановиться на перепутье, на землю присесть,
Что-то выпить и съесть, а потом наземь прилечь
Минут на шесть, пока время есть,
Взглянуть пристально окрест,
Где-то вдалеке – синь небес,
В правой руке – нательный крест,
А где же совесть и честь?
Они невдалеке, отдыхают в чужом шатре!
Чтобы светить, надо гореть, но не тлеть, отныне и впредь,
Ощутив под ногами земную твердь, попытаюсь я с памяти стереть
Едва заметные следы былых потерь и жертв во имя земных божеств,
Не велика ли честь в кромешной тьме искать оправдание себе в совершённом грехе!
Изволь, пересилив душевную и телесную боль, оставаться самим собой,
Чтобы не превратиться в абсолютный ноль! Смирение – для рабов,
А для господ – народ, как плод для мирских утех и полевых работ,
Былое время не зачеркнуть, столкнёшься с ним грудь в грудь
И исчезнешь через пару минут в кромешной темноте,
Горькая слеза стремглав покатиться по твоей щеке,
Ты даже не успеешь вспомнить о сокровенной мечте!
Нет ни грусти бессердечной, ни доли в платье подвенечном,
Исчезает всё, что, казалось бы, давно уже украсило твоё жнивьё!
Где же то надёжное плечо, в которое можно уткнуться,
И вместе с ним к великим истинам прикоснуться?
Быть одному в толпе, намного хуже, чем служителем на маяке
На безлюдном острове, пока душа бодрствует, люди взрослые
Грехам всю ночь потворствуют, Апостолов не чтут,
Друг другу постоянно врут, жуть вокруг,
Везде царит боязнь и испуг!
Вернуть ничего нельзя, ничего нельзя исправить, можно врагов позабавить,
Говорить правду и не лукавить, рвутся паруса на раз и два у твоего старого челна,
Закусив удила, ты встаёшь у руля, корма подтоплена,
Ты допьяна радуешься жизненному опыту, тебе всё по боку,
Ты согласно возрасту, готов кинуться в омут или в прорубь с головой,
За твоей спиной дует ветер штормовой, по булыжной мостовой
Бьёт девятибалльной волной ужасный морской прибой!
Дышу через боль, на душевную рану попала соль,
Изволь удовлетвориться новой ролью,
Быть может, она боли не позволит
Вынести тебе последний вердикт!
Надо жить и достойно свой путь завершить!
Сколько было сил, ты потакал судьбе, счастье алкал, от проблем не уходил,
Жил и медленно хирел, пристально глядел на всеобщий беспредел,
Таков удел моей плоти и души, взгляд скукой и тоской томимый,
Недвижимой и неумолимой, былое время оставляет за спиной,
В голове седой, как на площади городской во время ярмарки:
Ноздри радуют разнообразные запахи, пахнет яблоками,
Прочей снедью и женскими тапками! Боль в груди,
Никто её не остудит, то ли ещё будет?
Господи, прости за все грехи,
Совершённые в ночи
Без Твоего благословения!
Не жизнь, а светопреставление!
Сжимаю руки, терплю телесные и душевные муки,
В толок не идут науки, как назойливые мухи,
Донимают мирские склоки, пороки и слухи!
Тонко, ёмко и в точку пытаюсь в одиночку
Сдвинуть с места неподъёмную глыбу,
И воздвигнуть её на мраморный постамент!
Эксперимент неудачен, труд зря растрачен,
Рыдает душа, стонут огромные тополя,
Только пожухлая трава и опавшая листва
Ищут лекарство для сексуально озабоченного естества!
Как изгнать беспокойство прочь? На носу промозглая ночь,
Как боль телесную преодолеть на склоне прожитых лет?
Залечь на дно или продолжать жить беспокойно и грешно?
Оскорбления и унижения, будто привидения пытаются столкнуть со стези,
Стоят вдоль высоченной колеи и усиливают жуткую боль в немощной груди!
Обидно и стыдно не за себя, стеная и скорбя,
Сердцем скрипя, стону, как малое дитя
Во время проливного дождя, перешагнуть через прошлое никак нельзя, мышиная возня
Напоминает полдня, взгляд не отводя, что грешна вся родня,
Не только я, исчезло полымя
Былых утех! Ну, наконец, смилостивился надо мной Творец!
От ошибок былых, от свои и чужих,
Бегу не чувствуя ног, что толку от них?
Всякое в жизни бывало, не вовремя долу сползало белоснежное покрывало
И плоть горела вполнакала, когда женщина с закрытыми глазами на спине лежала
И страсть в неё свои клыки вонзала, словно змеиное жало! Плоть неистово дрожала,
И наслаждения желала, жара не спала,
Пища не убрана со стола, водки выпито немало,
Из-за неё пора раскаяния настала!
Просто так – на бегу вряд ли когда-то смогу сполна
Ощутить и утихомирить свою боль и тоску! Мну пожухлую листву на безлюдном бульваре,
Каждой твари по паре, нельзя влюбиться на шару, всю ночь будут сниться кошмары,
От себя не убегу, на весь околоток не закричу, любимой женщине не солгу,
Жизнь не переверну с головы до ног, если бы мог, всё равно бы не смог,
Не потому, что остолоп, нынче не время для распрей и склок!
Иных давно уже нет, кто здесь небесам в ответ
Нёс несущественный бред,
В его голове - винегрет,
Выжил только аскет, он увидел просвет в сутолоке прожитых в бедности лет,
Ускорил бег, Бог узнал, что этот Человек не станет осуждать согрешивших людей
И звать к ним лекарей, он никого не прогонит взашей, даже ****ей и алкашей!
Страсть легка, свежа, как ветер, особенно под вечер, её прельщает счастье,
И не пугает ненастье, хотя оно уже порхает по проторённой грехами тропе!
Любовь была молода, так почему же она так рано в душе умерла?
Бегут года, как в реке вода, мимо проплывает судьба,
До кома в горле, все наивно и просто,
Как дорога до заброшенного сельского погоста!
Живу, как умею, медленно старею не от прожитых лет,
Чаще всего от безжалостных несчастий и бессердечных бед!
Голову уже давно посеребрил белый и пушистый снег,
Простыл людских кривотолков едва заметный след!
О нет! Что за бред? Мне бы на себя посмотреть
Через десять или двадцать лет со стороны?
Открыт, сомкнутый негой взор, ты всеми забыт,
Карта бита – нечем крыть, в холодную зимнюю пору,
Заснеженные ледяные горы украшают дивные узоры земли,
Всё, что мы имели, не сберегли, теперь иные топоры
Стучат по деревьям родимой земли!
Мир нелепый, волнующи и странный,
Обескуражен немыслимым обманом,
Здесь мог когда-то прослыть, я - хулиганом,
Не умником и не тираном, утром ранним жарким и туманным
Кое-кто лазил по карманам, а кто-то занимался повседневной работой!
Даже если тебе плохо, не кряхти, не охай, после глубокого вздоха,
Собери свои грехи по крохам, и не будь последним лохом,
Иди с Богом, скрывая собственную похоть от толпы,
От неё можно ждать любого подвоха, такая эпоха,
Когда даже последний выпивоха по будням
Спит беспробудно, а потом полдня зрит в окно!
Бытие предрешено, если под ногами грунта нет,
И во всей округе гаснет свет, есть небо, жара наступит летом,
А со снегом я как-то разберусь, вникну в суть происходящего,
От настоящего до прошлого – рукой подать,
Надоело то и дело счастье в укромном месте ждать,
Скромный взгляд был бы рад увидеть Дикое поле, на всё Божья воля!
Судьба и доля не позволят бедолаге заблудиться и на половине пути остановиться!
Жизнь и без того коротка, но без греха – и не туда, и не сюда,
Хоть живёшь несносно и плохо и постоянно ждёшь от доли подвоха,
Ум с сердцем не в ладу, на горе всё это или на беду?
Точно не скажу, сам живу будто в бреду!
Где-то есть лучше? Там, где нас нет!
Вот и весь ответ! Правда хуже всякой лжи,
Но попробуй небу докажи, что дела твои и вправду плохи,
Ахи и вздохи повсюду слышны по поводу беспорочной любви,
Мы же пастухи собственной доли и судьбы,
Вышли мы все от сохи, в простонародье – мужики,
К мягкому нёбу прилипли длинные языки!
Зато все грехи – местного разлива,
Не велико диво, мысли пусты, их не продашь за гроши,
Они любят жить в тиши, но горды - до неприличия,
И страшны - до безобразия, вся прелесть девичья в ногах и между,
Не теряю надежду, что не упаду однажды в бездну и не оберусь сраму,
Полюбив даму преклонных лет! Ну, что за бред? Ну, что за абсурд?
Какая стать? Какая грудь? Какой роскошный зад? Какова походка?
Не идёт, а плывёт, как купеческая лодка! Ни сесть! Ни встать!
Опять трещит по швам пядь родимой земли, снятся несуразные сны,
Не проходит боль в груди, но сколько бы не было в жизни напастей,
Однажды ворвётся в твой дом долгожданное счастье,
Ты – терпи и праведно живи, паши до седьмого пота,
Жни во благо семьи и зря не тормоши давнишние грехи!
Не суди и не судимым будешь, если об этом забудешь,
Всё погубишь на корню! Пока живу, надежду питаю,
Что однажды встречу лебединую стаю,
Вместе с ней в серой дымке растаю,
Пока же пристально созерцаю
За мириадами звёзд, мир прекрасен и прост,
Как художественный холст! Глубокий вздох сунул свой нос
В круговорот бытия, беспечен я, мне только Бог – судья!
Тихо качается на пенистых волнах, презрев боль и страх,
Моя старенькая ладья, нервную систему щадя,
Не желает она слушать ворох вранья,
Крики воронья заглушают шум дождя!
Уперев руки в бока, пытаюсь понять,
Почему же судьба не замечает божьего раба,
Когда он стоит, обливаясь слезами, у креста распятия
И продолжает ему втихаря наращивать свои понятия!
Не обращая внимание на разную муть,
Вижу людей и суть явлений,
От вражды поколений
Толку мало!
Иное время настало, боль усилилась в груди,
Не время принимать в штыки чужие грехи!
Кому-то повезло больше, кому-то меньше,
Кто-то скачет на коне, кто-то ездит на осле!
Козырная карта спрятана в рукаве лапсердака,
Не дрожит рука, нам жизнь не дана на века,
Горе и радость – нам в тягость, любить вечно невозможно,
Все живут притворно, наигранно и ложно – это не сложно
В мире безбожном, наглом и тревожном!
Пока уста слова молитв шептали,
Персты, дабы избежать скандала,
Сжимали нательный серебряный крест,
Грех сбежал в один присест, бог весть куда,
Умчался, как с заснеженных гор талая вода!
Беда не приходит одна, плоть уже не молода, но резва,
Она свои слова не бросает на ветер, на носу - вечер,
День - светел, дым от сигареты и чёрный пепел
Оседают на стареньком табурете
При сильном порыве ветра!
Писк комара слышен с вечера и до утра,
Унылая пора, очей очарование, рядом божье создание
Что-то шепчет на ухо мне в своё оправдание! Мне грустно,
В речи безыскусной суть покрыта дерзкой пеленой,
Ей чуждо чужое страдание, нет ни слов любви,
Ни слов признания! В глазах искра покаяния
Внезапно блеснула и в женских слезах утонула,
Ветер промозглый с севера подул, пошатнулся стул,
Грешник глубоко вздохнул, ноги протянул,
И мгновенно в сумеречных думах утонул!
В предрассветный час мог пойти ко дну старенький баркас,
Он не похож на тарантас, хотя не лишён прикрас,
Очаровывал не раз острый и любопытный глаз!
Чёлн пузатый плескался среди пенистых волн,
Издавая скрип, переходящий в протяжный стон,
Звук для рока и бога – пустой раздавался за кормой,
Он словно выстрел холостой, расплывшийся за соседской стеной!
Над гребнями озорной и пенистой волны неслись тени ущербной Луны,
Её думы мрачные, хмурые и угрюмые, они бы всё в своей жизни изменили,
И давнишний образ свадебных скоморох на многие века сохранили,
Их образы в пакет своей памяти заверни, предай их свету,
Пусть кричат: «Карету мне, карету!» и веселят планету!
Чувствую живо, но не глубоко, как кто-то судит едко,
Но не метко о жизни постаревших предков,
Краснея и смущаясь, стеная и каясь,
Страсть разливалась по телу,
Отдаваясь всецело мысли, что грела чело, неужто любовь навечно?
Или всё это совсем не то, что в борениях было бы обретено?
Что произошло? Поседевшая прядь волос подала свой голос:
«Ты - не молод, хотя холост, вспыхиваешь, как хворост,
И сразу сгораешь, но не угасаешь и в серой дымке не таешь,
Сверкаешь подобно путеводной звезде, она везде следует по твоей стезе!»
Кто не любил, безвестным в бозе почил, его посыл к потомкам
Напоминал старую дырявую котомку, идти по тонкому льду
Опасно, если же любишь страстно, судьба тебе уже не подвластна!
Любовь не померкнет вовек, она оставит в страждущей душе незримый след,
Жизнь накажет и рассудит, с нас не убудет, только Создатель ничего не забудет,
Он отвергнет несусветный бред, в некрологе добрым словом помянет
Неудавшийся портрет былых смятений и бед! Родиться – это катастрофа,
Остальное – последствия земного бытия, жизнь бьёт по голове сильнее обуха,
Изначально житие обречено на муки, горести и страдания,
За что человеку ниспосланы все эти наказания?
Ни славы, ни признания, - одни увещевания!
Устал я от бессердечной сути, нет покоя ни минуты,
Как дойти до самой сути, когда ей со мной не по пути?
В какую сторону грести? Куда бежать? Куда идти?
Небеса благословили все пути, надо бы точку опоры найти,
Поднимаясь в гору, преодолевая заторы из хляби и льда?
Нас манит к себе высота, на фига нам она нужна?
Вокруг одна и та же пустота, чуждая среда
Видна из открытого настежь окна!   
Ищу суть, нахожу абсурд во всём,
Ему мы все, пребывая в смуте и тоске,
Бьём челом и посылаем нижайший поклон!
Этот хамелеон – наш центурион и злобный дракон!
Вечерний звон, гремит колокол на всю округу,
Небось с испугу в холод и в стужу
Монахи читают Господний канон,
Пока не прогремит весенний гром,
Мужик не перекрестится,
Все надежды на Творца,
Ему принадлежат наши души и сердца!
На ловца и зверь бежит, жизнь вокруг бурлит, на одном месте она не стоит,
Карта бита – нечем крыть! Вспомнить бы и вновь забыть судьбоносный миг бытия,
Стеная и вопия, иду по острию обоюдоострого ножа, неужто зря?
Здесь ад и грех, стыд и срам, грусть и печаль, то розни, то скандал,
Разум отмучился и отстрадал, он боль и горе сполна познал,
Пришлось ему одному отвечать за полыхание страстей,
И грехи всех мастей, прискорбно мне
Жить и любить в пустоте!
Пылит дорога,
В душе и боль, и тревога – всё от Бога и шум, и грохот, страсть и похоть!
Душу коробит жизненный опыт, он добыт на многолюдной адской стезе,
Надоело мне ходить в узде, душа в заточение, вовне таится подозрение,
Что грядущее прегрешение поставит эфемерный крест на роке и судьбе!
Жена, которая бы не мешала жить, жутко спешит бутылку раздора открыть!
Груда сомнений на голову давит, грех никогда толпу в покое не оставит!
Содрогаются двери тайной темницы, туда без толики стыда проникают девицы,
Будто безголосые птицы, чтобы в темноте ночной творить разбой над плотью и душой!
Вдоль старых дорог по пахоте и высокой колее бреду в беспроглядной темноте,
На мне старомодное солдатское галифе, а в руке зажат нательный крест,
Что-то мистическое в этом есть! Не глядя назад, ускоряю шаг,
Крещусь невпопад, бросаю бессердечный взгляд
На грандиозный звездопад, ручьи звенят,
Что нет пути назад, только впереди
Самым лучшим открыты все дороги и пути!
Пока ты в супружеские цепи закован,
Круг твоего общения заколдован!
Вслед за спокойной осенью приходит чахлая весна,
Вновь начинается мышиная возня с вечера и до утра,
Страсть и стать царицы - не к лицу шаловливой девице!
Чужая душа – потёмки, мы лишь жалки осколки небесного создания,
Ограничены наши познания, не правда ль все мы на себя не похожи,
Оставаясь в тени своего эгоизма, запоминаем только чужие афоризмы
И рифмы, прозвучавшие из уст сторонних,
Без них этот мир и вправду был бы пуст,
Вокруг тоска и грусть и нет высоких и прозаических чувств!
Опустив голову на согбенную грудь, меняю давнишний маршрут,
Злопыхатели ждут, когда же у Создателя лопнет терпение,
И Он изменит свою точку зрения на душевное брожение!
Самоунижение за общий стол не усадишь,
Распри уладишь, грехи отвадишь,
И будешь счастлив ты, только бы ночные сны
Не были бы на передок слабы! Увы!
Трудно прыгнуть выше головы, что снаружи, что внутри,
Что в голове, что в груди –беззвучная тишь и скрытая фальшь,
Остановишься посреди знакомой до боли стези, и мысли твои,
Махнув рукой на всё, покинут мир земной навсегда,
С них, как с гуся вода, с ними одна беда!
Больше вреда, чем пользы, чем дольше с ними общаешься,
Чаще ошибаешься, с иноходи в галоп тотчас  срываешься,
Исчезнув в мраке ночном, мысль блеснёт одним крылом,
И камень тяжёлый багрово-лиловый свалится с хилой груди,
Без него легче идти, року вопреки душе надоело сидеть взаперти!
Был бы стресс, если бы бедолага по головам лез, по трупам шёл,
Или прыгал со скал в зелёный дол, как горный козёл,
Позор не шёл бы за ним по следам, он давал бы волю слезам,
Измельчал грехи в хлам, и не подавлял тягость к матерным словам,
Господь сказал: «Я всем по заслугам когда-то воздам!»
Взгляд обращён к небесам, время шло к холодам,
Везде бедлам, везде хаос, беду не ждёшь,
И вот она во всей красе вертится на высоком каблуке,
Зажав нательный крест в руке, ты – в тупике,
Грусть – в каждой строке, тебя ведут на поводке,
Ты – не в себе, на языке по приходи доли – огромные мозоли,
На раны в душе брошена горсть поваренной соли!
От судьбы и доли не сбежишь, призрачная жизнь
Полна раскаяний и повседневных интриг!
Судьба ни в чём не виновата,
Небеса наказывают нашего брата
Не только за себя, но и за того парня,
У которого все виноваты, горести и утраты
Требуют оплаты за все труды рока и судьбы!
Дегенераты устраивают дебаты, их адвокаты
Вспоминают римские цитаты с привкусом горьковатым,
Им по штату не положено нападать в суде на мужчин женатых
Без весомых причин, клин выбивается клином, в порыве едином
Движением неуловимым песнь лебединая превращает жизнь в полёт орлиный!
Не восторгаюсь ничем, зачем? Не преклоняюсь ни перед кем, зачем?
Не клянусь честью, опасаюсь бесчестья! Живу по заветам предков!
Прошлое исчезает бесследно во мгле бесконечной вселенной,
Там ангелы не сидят без работы и демоны от зависти
Не сжигают художественный холсты в горящей печи,
Однако исчезают навсегда символы женской красоты,
Всему виной жизни года, так было и будет всегда!
Увы, плащ совести не набросить на согбенные плечи
В преддверии краткой встречи с духом человечьим!
Замолкают речи, гаснут свечи, закрываются ставни,
Крупные камни лежат посреди узкой и скользкой стези,
Людские сплетни подобно наковальне превращают в грязь
Любовь и страсть, образ брутальный испуган, он покоя не даёт хапугам
И бывшим супругам! Только в минуты всеобщего недуга можно попытаться
В друзьях остаться с безумством и коварством, ослепив ярким солнечным лучом
Собственный громоздкий дом с зарешеченным окном, там всё напоминает о былом,
Всё так же патефон наяривает вальс «Бостон», гремит гром за окном,
Молния мечет огонь, скопище закостеневших догм
Издаёт визг, похожий на стон!
Лицемеры не ведают, что творят,
В аду сгорят, их даже боги не воскресят!
Вопят, скулят, курят и пьют, не вникают в истину и суть,
Прощения ждут, им нужен пряник и кнут, ботинки не жмут,
Шею сдавливает отчий хомут, Сизифов труд закончится когда-нибудь,
Волхвы виновных назовут, и привлекут к ответу, главное – подбить смету,
Приблизив лицо к свету, сил и мощи нету, покорившись промозглому ветру,
Бунтари покинут родную планету, чтоб необузданный поток их мысль увлёк
Следом за собой таинственный ночной мотылёк! Нет, я не плачу, грешу и судачу,
Батрачу на земных господ, будто слепой крот! Жизнь – не курорт,
На стезе мало виноградных лоз,
Что посеешь, то пожнёшь!
Зрю вперёд, горек плод раскаяния, нищенские подаяния мне не нужны,
Уж лучше хрен с горы, чем очертания порочной страсти и любви!
В толпе неблагодарной, наглой и коварной, личности лукавые,
Не лучезарные, гнусные и бесталанные под струны гитарные
Песни брутальные громко поют, не вникая ни в истину, ни в суть!
Ночи темны всё так же, все мы становимся старше,
Думаем, как прежде, не называем вещи
Своими именами, будим спящих,
Толкаем в очереди впереди стоящих,
Прерываем говорящих вслух – это всеобщий недуг!
Временами едва семеним уставшими ногами,
Омываем свою стезю горячими слезами!
Ходим кругами вокруг истин святых,
Что толку от них?
Жизнь бьёт под дых,
Как отбиться от грехов мирских,
Своих и чужих? Жизнь превращается в пыль,
На тропе – прошлогодний ковыль и пожухлая полынь!
Жить скучно и грустно, грехи неразлучно взирают равнодушное
На грешное естество и вспотевшее чело, все заранее и заведомо известно,
И ничем не обременено, жизнь – пуста, только тлен и суета, ни дыма, ни огня,
Голова болит от новостей, не жду гостей, душа несчастна и над собой не властна,
Безучастна ко всему, вот только я в толк никак не возьму – почему?
Новости высасывают стареющий мозг, он стал мягким, как воск,
Мир прост, как белоснежный художественный холст,
Пришлые люди свободное время крадут,
И похвалы ждут за Сизифов труд!
Зрю на вечернюю зарю, терплю небесную пустоту,
И медленно иду ко дну в бездонную темноту!
Люди кажутся спящими, их думы прячутся в тени,
Душа - в смятении, словесные изречения всезнающей толпы
Не приемлют мирской суеты! В будние и воскресные дни
Пытаюсь память сохранить, и лишний раз её не тормошить,
Мне бы сохранить всё так, как было, хватит ли мощи и силы?
Как молоды мы были, как преданно любили и верили в себя,
Нынче тоска и боль у виска затмевают даже грозовые облака!
Возраст, как треснувший ствол столетнего древа,
Чинит надо мной произвол, что искал, то нашёл,
Мимо не прошёл, уверенность в себе обрёл
Лишь на краткий миг, согбенный до земли старик,
Жаловаться на жизнь не привык! Безотчётный бред
Гасит даже лунный свет всенощных душещипательных бесед,
Хотя в душу играет оркестр, когда ему надоест, сочтёт за честь
Умолкнуть на пять или десять минут, чтобы от себя оттолкнуть
Назойливую грусть, как можно дальше! Когда был я младше,
Не чувствовал тяжесть в душе, стал старше – теперь она моя протеже!
Жить в грехе – не запретишь, себя напрасно казнишь, смотришь ввысь,
Не согрешишь – покатишься вниз, прольёшь немало горьких слёз,
Былое время назад не вернёшь! Ты сам на себя не похож,
Пришло время задуматься всерьёз: почему же Бог
Так строг к тому, кто преодолел сто дорог,
Исполняя гражданский долг,
Поставил свою честь в залог,
Осмотрелся кругом, тих затон,
Никто там не водит хоровод, значит пришёл срок, познав жизнь впрок,
Платить земным богам оброк, не подводя последний земного бытия?
Коль он одарён Богом, и за его чертогом ангелы пристально следят,
Стареющий вурдалак не желает никак повторять каждый раз невпопад,
Что жизнь без преград = похожа на кромешный Ад!
Воспоминаний всплеск плоть в беспамятство поверг,
Вот уж двадцать лет пишу под аккомпанемент зависти людской
В старой гостиной с глухой стеной, в углах поросшей тонкой паутиной,
А за белой, но старой тонкой гардиной жизнь удивляла рутиной,
Подле старинного камина обречённо висела маслом написанная картина,
Зелёная долина, огромная псина, с ней вторая половина
В тягостные раздумья была погружена с раннего утра!
Уж много лет душа излучает яркий свет,
Он - защитник грешников от несчастий и бед,
Там по воле судеб в сутолоке мирских буден тот,
Кто наивен и слеп, бьётся головой оземь,
На его голове – огромная проседь,
В душе – поздняя осень! Пёс цепной безумного царя
Грешил открыто и втихаря, злость - в глазах, потухший взгляд
И складки недовольства на губах, в душе – презренный страх,
Кровавые мозоли на измаявшихся руках и румянец на щеках,
Вот так всякий раз в нескольких словах можно описать
Грядущую боязнь перед вступление в семейный брак!   
Многое не могу позволить себе, ни року, ни судьбе,
Пока святость таится вовне, смотрю на грехи наивно и просто,
Будто подросток, переходящий через оживлённый перекрёсток!
Жизнь выглядит не броско, старый пиджак в узкую полоску,
В зубах - папироска, мыслей – горстка, лучше осталось в прошлом,
Стильная причёска, на глухом подворье – молодая берёзка!
За забором скрипит старая арба, в неё запрягли одного быка,
Он не валяет дурака, его тощие бока омывают крупные капли дождя!
У каждого своя доля и судьба, остановишься у придорожного столба,
Заглянешь в зеркало небесных вод, и задаёшь себе вопрос:
Как ты смог дожить до преклонных лет?
Над головой - Путь Млечный, бескрайний и бесконечный,
С мириадами таинственных звёзд, на реке стонет теплоход,
Былые грехи не в счёт, на окраине дымит завод!
Безалаберный народ тихо шагает по стезе,
С повязкой на левом рукаве,
Зажав нательный крест в руке!
Здесь должны все праведно жить
И в памяти воскресить не только домашний быт
И молодецкую прыть, но и запах цветущей степи,
Над ней в этот благодатный миг пролетали журавли,
А в лесу при свете утренней зари токовали повзрослевшие глухари!
Пока живёшь в глуши, на жизнь смотришь издали,
Черпаешь вдохновение, теряешь терпение,
Муки и лишения – вне подозрения,
Высокие чувства не потерпят подозрения!
Вскоре закончатся громкие прения, умолкнут речи,
Ущербный месяц выйдет навстречу кромешной тьме,
Не слышно шума мирского и только дерзкое слово
Оставит после себя невидимый шлейф из радостей, бедствий и бед!

г. Ржищев
18 января 2025 г. 22:42