Мелодия в тишине

Боль пронзила голову, словно раскаленная игла вошла прямо в мозг. Артем открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света, бьющего сквозь щель занавески. Он лежал на жесткой, неудобной койке, и все тело ныло так, будто его долго били. Где он? Кто он? Он попытался вспомнить, но в голове была лишь пустота, черная, как колодец, из которого вычерпали всю воду.

Он открыл глаза снова, и медленно, словно просыпаясь от долгого сна, начал узнавать очертания белых стен, тумбочки, окна. Больница. Он понял, что находится в больнице, но почему, как? Воспоминания словно застыли на пороге сознания, не желая пропускать его в свое святилище.

Артем хотел сесть, но резкая боль, словно удар молота, заставила его снова откинуться на подушку. С каждым движением, с каждой попыткой зацепиться за ускользающие обрывки памяти, боль становилась все сильнее. Словно его мозг был темным, заброшенным домом, где каждый шаг вызывал обвал штукатурки и скрип перекрытий.

Но сквозь эту тьму, сквозь настойчивую боль, пробивалась тонкая ниточка – мелодия. Она звучала тихо, едва слышно, словно музыка, доносящаяся издалека из соседней комнаты. Мелодия была печальной, волнующей и какой-то знакомой, как старая песня, которую знаешь наизусть, но не можешь вспомнить, откуда. Она настойчиво крутилась в его голове, как старая пластинка на заезженной игле, то становясь громче, то вновь стихая.

Артем закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на этой мелодии. В голове зароились неясные образы: руки, нежно скользящие по струнам скрипки, темная комната, освещенная лишь слабым светом свечи, лица, словно застывшие маски, внимательно следящие за ним. Это был сон, который казался таким реальным, что Артем ощущал его каждой клеткой своего тела.

Он открыл глаза и с трудом поднялся, поставил ноги на холодный пол. Слабость сковала его, словно веревки, но мелодия манила вперед, словно голос, который звал его из глубины забытья.

Он подошел к окну и посмотрел наружу. Перед ним простирался серый, унылый пейзаж какого-то города. Заводы, дымящие трубами, одинаковые многоэтажки, словно наклеенные друг на друга, и узкая река, теряющаяся в туманной дымке. Артем не узнавал этого города, но что-то внутри подсказывало ему, что он здесь не чужой. Он смотрел на город и чувствовал, что это все — часть его забытой жизни.

Артем снова закрыл глаза, и мелодия зазвучала громче, словно набирая силу. И снова перед его мысленным взором проплыли обрывки картин: он, молодой и полный сил, в старинном зале, окруженный людьми, играл на скрипке. Музыка переполняла его, заставляя сердца слушателей биться в унисон. Но это видение, словно бабочка, порхающая вокруг пламени, быстро исчезло, оставив после себя лишь чувство тоски и какой-то странной тревоги.

Дверь палаты со скрипом открылась, и в комнату вошла молоденькая медсестра в белоснежном халате.

– О, вы уже проснулись, – сказала она, стараясь улыбнуться, но глаза ее выдавали усталость. – Как вы себя чувствуете?

Артем посмотрел на нее растерянно.

– Я… не знаю, – проговорил он хриплым голосом. – Где я? Что со мной случилось?

Медсестра слегка замялась, словно не знала, как лучше сказать.

– Вы попали к нам несколько дней назад, – наконец произнесла она, избегая его взгляда. – Вас нашли в парке, без сознания. Похоже, у вас амнезия. Вы ничего не помните?

Артем покачал головой.

– Помню только… эту мелодию, – прошептал он, и мелодия снова зазвучала в его голове, становясь все настойчивее.

Медсестра нахмурила брови.

– Мелодию? Может, это что-то из вашего прошлого?

Артем снова закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Мелодия звучала все громче, и в голове промелькнуло еще одно видение: он стоял на сцене перед сотнями людей, и все его тело было наполнено музыкой, словно его душа пела. Но это тут же исчезло, оставив лишь гнетущее чувство утраты.

– Может быть, – прошептал Артем. – Я должен это вспомнить.

– Я сообщу врачу, – медсестра кивнула и вышла из палаты.

Артем остался один, и боль снова начала пульсировать в его голове, словно настойчивый стук в дверь. Он снова посмотрел на город за окном, и ему показалось, что он видит его впервые, но в то же время, как будто, знает каждую его улицу, каждый уголок. Это странное ощущение не давало ему покоя.

Он подошел к тумбочке, и открыл ее. Там лежала лишь одна вещь – старая, потрепанная записная книжка. Он взял ее в руки и открыл наугад. На страницах были нотные записи, аккуратно выведенные какими-то чужими руками. Ему казалось, что он их знает, но в то же время видел впервые. На отдельном листке был изображен скрипичный ключ и витиеватые буквы “АС”. Артем провел по ним пальцем, словно пытаясь уловить в них какой-то тайный смысл.

Вскоре в палату вошел врач, мужчина лет пятидесяти с уставшим лицом и пронзительным взглядом.

– Ну что, пациент, как себя чувствуете? – спросил он, не глядя на Артема.

Артем рассказал ему о своей амнезии и о навязчивой мелодии, которая словно заноза засела в его голове. Врач слушал его внимательно, но в его глазах не было ни капли сочувствия, лишь какое-то холодное равнодушие.

– Это обычное дело после травмы, – заявил врач. – Скоро все пройдет. Не забивайте себе голову ерундой.

Артем почувствовал себя еще более потерянным. Ему показалось, что врач что-то скрывает, что он не хочет, чтобы Артем вспомнил. Он снова посмотрел на ноты в книжке и произнес:

– А что, если эта музыка – ключ к моему прошлому?

Врач лишь устало отмахнулся.

– Это все ваши фантазии, молодой человек, – ответил он. – Скоро вы обо всем забудете.

Но Артем чувствовал, что врач лжет. Он должен был узнать правду, даже если это означало бороться с целым миром. Он больше не был готов мириться с этой пустотой, что царила в его сознании. Он хотел узнать, кто он, откуда он и почему эта мелодия не дает ему покоя.

Артем знал, что эта мелодия не просто так звучит в его голове, она словно зовет его, ведет его в забытые лабиринты его прошлого. И он был готов следовать за ней, даже если это приведет его в самые темные и опасные места.

Он прижал книжку к груди и посмотрел в окно на серый город, и ему показалось, что он видит в нем какое-то знакомое отражение. Артем Соболев, кто он был? Скоро он это обязательно выяснит.