Приходи меня обнять

Она подкрасила губы – последний штрих – и придирчиво посмотрела на своё отражение. Приблизила лицо чуть ли не вплотную к зеркальной поверхности. Кто та, что смотрит на неё? Она много лет знает это лицо, но оно всегда разное, будто по ту сторону каждый раз другой человек. Сегодня она себе нравится. Нравится этот глубокий взгляд и даже морщинки, высыпающие скопом стоит улыбнуться, не пугают. Потому что это не важно. Ей не нужно сниматься на глянец, она не публичный человек, чтобы выглядеть как икона и падать в обморок от каждой морщинки. Она – обыкновенный человек, одна из восьми миллиардов. Сегодня она, как и вчера, собирается на работу. На работу, которую любит, и которой нет в официальном перечне профессий. На странную работу, подкинутую сумасшедшим временем, в котором мы живем. Сегодня самый обыкновенный день, ничего примечательного.
Она одобрительно подмигнула своему двойнику в зеркале, и в этот момент зазвонил телефон. Незнакомый номер.
– Я вырву тебе глаза, гадюка, если ты ещё хоть раз прикоснёшься к моему мужу! Как ты посмела, тварь?! Думаешь, ты бессмертная?!
Она отняла телефон от уха, недоумённо посмотрела на экран и отключилась. Вероятно, кто-то ошибся. Внутри неприятно царапнуло. Но телефон снова ожил и тот же номер затребовал ответа. Она секунду подумала и смахнула зелёную кнопку.
– Ты что трубки бросаешь, гадина?! Не смей даже и слушай внимательно! Последнее предупреждение, поняла?! Не думай, что тебе сойдёт это с рук! Проститутка! – в телефоне что-то булькнуло, словно он захлебнулся.
Она отключилась и посмотрела на своё отражение, будто та, которая осталась там, могла объяснить, что за ерунда происходит. Но из зеркала на неё глянул уже другой человек, растерянный и обескураженный.
«Перезвонить? Объяснить той, что ошиблась и выплеснула свой гнев не по адресу? Вряд ли станет слушать. Вот ведь…». Хорошее настроение улетучилось. Ей стало жалко. Жалко ту, что ещё пару минут назад улыбалась в зеркале.

Телефон зазвонил снова. Она вздрогнула. Но на этот раз звонила тётя  – хозяйка кафе, куда она как раз собиралась. Неприятное предчувствие отозвалось где-то под ложечкой. Она ответила.
– Алло, Ася, ты ещё дома?
– Да, вот собираюсь… А что?
– Слушай, тут такое дело… – голос заюлил, – возьми-ка выходной. Не приходи.
– Что случилось?
– Да потом объясню… некогда сейчас… просто не приходи сегодня. Позже перезвоню.
– Алло, тётя, в чём дело? Алло? Алло!
Но телефон умолк.
«Да, что, чёрт возьми происходит? Обалдели там все что ли?»
Она бросила телефон в сумку, схватила плащ и выскочила из квартиры.

В городе правила осень. Включала и выключала солнце когда вздумается, жонглировала разноцветными листьями и поливала прохожих дождями. Беспредельничала. Ася почти бежала по мокрому тротуару, не замечая осеннего беспредела. Кафе было относительно недалеко, минут двадцать быстрого хода.
Увидев её в дверях маленькая полноватая женщина испуганно замахала руками, будто та привидение и, не дав Асе опомниться, потащила в сторону. Затолкнула в маленькую комнатку и зашипела:
– Ты зачем примчалась? Я же сказала не приходить! Ты будешь слушать что тебя говорят хотя бы иногда?!
– Но тётя, – Ася совсем растерялась, – почему ты на меня кричишь?
– Сядь… – выдохнула та.
– Что случилось?
– Ну в кого ты такая упёртая, ей богу… Знала я, что добром твоя затея не кончится…
– Да, что такое? Хватит уже, выкладывай!
– Короче, приперла эта лахудра со своими амбалами и начала орать – «Где хозяин, кто главный, я вас тут всех закрою!». Ну, я вышла. А она мне этими фотками в лицо тычет и кричит – «Что за проституцию тут развели, где эта шлюха!». Я её хотела выставить немедленно, так она за этими амбалами спряталась и вопила оттуда. Видала какие они? Ужас. Где таких находят… Сейчас все сразу на телефон снимают… мне такая реклама ни к чему… сама понимаешь…
– Ничего не понимаю…
– Да, ладно тебе, не прикидывайся! – разозлилась хозяйка. – С тобой ещё приседать! Кто-то сфотографировал её мужа, когда он тут в твоих объятиях лежал и послал ей! Что не понятно? Говорила тебе, эта затея у нас не проканает! Не тот народ, не тот менталитет… Так ты ж не слушаешь никогда!  Господи, и за что мне всё это…
«Вот оно что. Понятно». Ася закусила губу.
– Сказала же, не приходи. Она там засела и ждёт тебя, ни в какую не уходит. Опять скандал мне тут не нужен. Пару дней вполне могла дома отсидеться… Давай, по-тихому выведу тебя через заднюю дверь, – всё не успокаивалась тётя.

Вот оно. Побочные эффекты.
Вообще-то, Ася допускала, что подобное может произойти, но не хотела об этом думать. Значит, всё-таки, случилось.
– Что ты ей сказала?
– Да ничего я ей не сказала! Она ж не слушала! Вопила как зарезанная – «Где эта шлюха?!»
– Понятно.
– Что тебе понятно?
– Извини, тётя, я с этим разберусь.
– Да как ты разберешься?! Ты видела её? Это ж настоящая фурия! Ещё и амбалы эти! Брось это дело. Просто тихо уходи.
– Да нет, уходить я не буду. Сегодня она, завтра примчит другая, так и буду бегать через заднюю дверь?
– А как ты ей объяснишь? У неё фотки эти!
– Не беспокойся.

Флешбэком выскочила картинка – та же комната, она стоит у порога… с одежды и волос стекает вода… она плачет и никак не может понять как наплакала такую лужу под ногами. Слышит свой голос как чужой: «Пожалуйста, не гони меня…». Её лихорадит. Она помнит, что больше некуда идти…

Ася тряхнула головой, чтобы отогнать непрошенное воспоминание и взяла тётю за руку:
– Я знаю, ты заботишься обо мне. Я ценю это… правда… я разберусь…
Достала из сумки телефон и набрала номер из последних звонков.
– Это – гадюка и проститутка. Выйди. Я напротив кафе, в скверике. В бежевом плаще. Поговорим.

Пока шла через дорогу, потом ко входу в сквер, лавируя между прохожими, подумала – «А что скажу? Правда, как объяснить? С чего начать?».
Почему она это делает? Скорее всего это правда – она действительно обнимала её мужа. И не только его. Она каждый день приходит в то кафе как на работу, чтобы обнять человека. Мужчину или женщину – не важно. Человека. Как она решилась на такое? Почему так сложно объяснить простые вещи?

Фурию увидела сразу. С ней были двое здоровенных мужиков, похожих на телохранителей – как в дерьмовом блокбастере. Шуба, каблуки, сумочка на золотой цепочке, брендовые очки – всё сигналило о статусе и достатке. Понятно. Муж, видимо, не из бедных. Собственница. Злая. Пресыщенная. «Будет трудно» – подумала Ася и, собравшись, двинулась ей навстречу. На безопасном расстоянии остановилась и спросила:
– Будем сразу волосы вырывать или всё-таки поговорим?
– Да ты! Посмотрите на неё! Наглая стерва! – фурия чуть не захлебнулась воздухом.
– Если хочешь орать, давай. Я подожду. Если хочешь что-то спросить, спрашивай.
– Да я тебе руки и ноги вырву!
Фурия ринулась вперед, но один из амбалов придержал её:
– Поберегите себя. Не нужно так. Пусть всё объяснит. Ноги вырвать успеем, – и недобро ухмыльнулся.
Фурия оттолкнула его, но драться не кинулась.
– Давно ты крутишь с моим мужем? А?! В глаза смотри!
– Я не знаю твоего мужа. – Ася спокойно посмотрела ей в глаза.
– Да как ты можешь так врать! – снова забилась в истерике фурия. – Ты просто чудовище!
Амбал вовремя встал между ними.
– Слушай, думаю произошло недопонимание.
Ася медлила, потому что так и не придумала с чего начать и как объяснять. Сказала как есть:
– Я обнимаю людей. За деньги. У меня такая работа.
– Обнимаешь?! За деньги?! Теперь это так называется?! Всегда называлось по-другому –  проститутка! – плюнулась ядом фурия.
– Ты отстала от жизни. В Японии уже давно есть специальные кафе, куда может прийти любой одинокий человек, и там его обнимет официантка или кто-то такой же, как я. Он платит небольшую сумму и несколько минут его обнимает живой человек. Без вопросов. Просто один человек обнимает другого. Это утешение. И ничего более.
– Что?! Да.. да…
Показалось, что фурия потеряла дар речи. Она издала несколько невнятных звуков и вдруг завопила на весь сквер:
– Да как ты можешь втирать мне такой бред?!!! Какой он одинокий?! Он женат! Смерти хочешь, шалава подзаборная?!
– Послушай… – Ася тоже начала злиться. – Прекрати орать уже! За оскорбления не хочешь ответить? Прежде, чем так себя вести, разберись! Разберись, почему твой муж это делал? Зачем ему? Почему заплатил за простое объятие?
– Зачем ему это?! Не знаешь?! Да потому что он – кобель!
– Боже! – Ася и правда разозлилась. – Да что ж у тебя все вокруг кобели да шлюхи? Что с тобой не так? Не хочешь слушать, что тебе говорят! Не хочешь вникать! Не хочешь понимать! Вопишь, как ненормальная! По-твоему, все вокруг животные?! Все такие как ты? Эй! Очнись!
Теперь уже кричала Ася, не обращая внимания ни на кого вокруг. Народ, кто в открытую, а кто исподтишка, наблюдал за этой сценой. Кто-то снимал, как без этого. Фурия вытаращила глаза, нелепо хрюкнула и осела на корточки, зарывшись лицом в меха.
Ася не сразу сообразила, что та плачет.
– Эй… Ты там рыдаешь что ли? Ладно, поплачь, может что-то человеческое в тебе осталось.
Амбалы переполошились и подхватили фурию под руки, пытаясь неловко прикрыть её своими громадными телами, отвели к ближайшей скамейке.
Надо бы уходить, но Ася медлила.

Чёртов флешбэк снова отбросил её назад – он уходит, чуть шаркающей походкой, сутулясь из-за высокого роста… она смотрит ему вслед и злится… вот опять бежит под дождём, рыдая, как сумасшедшая, поскальзываясь и падая в лужи… больница… как сюда попала не помнит… её не пускают… она кричит… коленки разбиты, и кровь течёт по ногам вперемешку с грязной водой… кто-то суёт под нос нашатырный спирт…

Ася снова потрясла головой. «Вот, чёрт!». Развернулась и пошла к скамейке, села с краю. Амбалы покосились, но смолчали.
– Однажды я не остановила одного человека. Надо было догнать его и обнять. Но я злилась. Так была уверена в своей правоте… Я должна была просто обнять его. Тогда ничего бы не случилось…
Ася говорила тихо, возможно, фурия даже её не слышала, словно нужно было кому-то рассказать о том, что случилось много лет назад. Произнести эти слова вслух.
– Когда прочитала, что в Японии есть такие кафе, как и все подумала – совсем уже с ума посходили, но не могла перестать об этом думать. Чем больше думала, тем больше чувствовала, что не могу отмахнуться от этих мыслей. Японцы не дураки… слишком много стресса… слишком много одиночества… слишком хрупкий каждый… Я тоже захотела так. Обнимать людей. Быть для кого-то утешением. Хоть на несколько минут. 
– За деньги?! – активировалась фурия.
– Да. Деньги – это понятный атрибут. Странно, если стану бросаться с объятиями просто так. Но разве в деньгах дело?
Ася повернулась к фурии:
– Вместо того, чтобы тут орать, шла бы домой и обняла мужа… Поинтересовалась – как он? Не помню, как он выглядел, но люди, которых я обнимала в последнее время, казались мне очень одинокими. В общем, – Ася поднялась, – вопрос исчерпан. Извинений не жду.
– Ты – дура?
– Что?
– Правда думаешь, что кому-то нужны твои объятия? Кого-то спасаешь?! Да, просто придумала, как рубить бабло ничего не делая. Обнимать за деньги? Чушь собачья! Развод чистой воды! Я заявлю на тебя, как на мошенницу, которая обманывает честных граждан! И на чужих мужиков вешается! Прикрою вашу развратную лавочку!
– Давай! Не оплошай!
Ася отвернулась, встала и пошла прочь. Больше не слушала, что кричала фурия.

– Ну, что? – бросилась навстречу тетя. – Что так долго, господи, я извелась вся…
– Да всё хорошо. Я цела, как видишь.
– Я тебе ещё тогда говорила, плохая эта затея. У нас тут не Япония, знаешь ли. Паспорт не станешь требовать у каждого, поди их разбери – кто женатый, а кто нет. Извращенцев и придурков пруд пруди, как их разберешь?
– Да не важно, тетя.
– Тебе всё не важно! Пока на такую вот не нарвёшься! Вдруг и правда куда напишет? Роспотреб натравит? Господи! И за что мне это… – тётя схватилась за сердце.
Ася налила себе и ей воды, устало опустилась на стул. Говорить не хотелось. Внезапно покинули все силы. До слез, до какой-то дрожи внутри захотелось чтобы кто-то обнял. Просто обнял и подержал так всего пару минут. Чтобы почувствовать – всё хорошо. Ты всё правильно делаешь, Ася. Ты молодец. Закрыла глаза, но предательская слезинка успела вырваться наружу и побежала по щеке обжигая.
Тетя покосилась на неё, хотела что-то сказать, но смолчала. Покачала головой. Поднялась и вышла из комнаты.

А Ася снова бежала через дождь, спотыкаясь и падая снова и снова… отчаянно надеясь, что всё неправда… кошмар… вот сейчас она проснется, и страшное не случится…

– Специальное предложение «Приходи меня обнять» – что это? Я прочитал, но не понял? – приличного вида мужчина поднял на официанта усталое лицо.
– А! Это фишка нашего заведения. Вот здесь видите, на обратной стороне каталог? Это свечи в виде различных фигур. Ручная работа. Вы можете приобрести любую. К каждой прилагается дополнительная опция, которую можно активировать сейчас или в любой другой раз. Если захотите. Она бессрочная и входит в стоимость по умолчанию.
– И что это за опция?
– Смотрите, на каждом изделии написано «Приходи меня обнять». Это как сообщение. Как только Вы зажжёте эту свечу, Вы как будто его отправили. Придёт человек и обнимет Вас. И всё.
– Обнимет?
– Да.
– А в чём смысл?
– Ну, в чём смысл объятия? Не знаю… Для каждого свой, наверно…
Мужчина хмыкнул:
– Боже, мир совсем сошёл с ума – на чём только деньги не делают.
– Вы не должны её зажигать, – поспешил оправдаться официант. – По сути Вы покупаете просто свечу авторской работы. Да и покупать не обязательно – это просто предложение. Не обращайте внимание, если Вам всё это не интересно. Но, знаете, я видел некоторых после объятия. И не согласен, что это чушь… Давайте уточним Ваш заказ.
И официант бойко прочитал записанное в блокноте:
– Всё верно?
– Да, спасибо.

Мужчина чуть ослабил галстук и окликнул его уже в спину:
– Минуточку… добавьте специальное предложение к заказу.
– Выберите свечу из каталога?
– Мне всё равно. Без разницы.

На столе появились тарелки с едой, пар поднимался от горячего, а он сидел и смотрел на голубого цвета шар, похожий на планету, пересечённую орбитой из букв «приходи меня обнять».
Нужно просто щёлкнуть зажигалкой, пересадить маленький огонёк на северный полюс, и придёт человек.
Ни о чём не спросит.
Обнимет.
И они вместе станут смотреть, как тают ледники на этом полюсе и отступает вечная мерзлота.
Так просто.
Он сидел и улыбался, не замечая, что за ним наблюдает официант, и что стынет его ужин.
Взял в руку зажигалку, пощёлкал, будто проверял всё ли работает.

«Приходи меня обнять»
Сидел и улыбался.