Горыныч, Горыныч и еще один Горыныч

Глава 1
Загадочный ларец в подполе бабушкиного дома
Учебный год закончился, школьников отправили на каникулы, в семье Мельниковых по этому поводу состоялся праздничный ужин и торжественное совещание. Мама приготовила много всяких вкусных блюд, папа пришел с работы с большим и очень аппетитным с виду тортом. Когда настало время его пробовать, мама встала из-за стола, открыла дверцу шкафчика и вынула из него какую-то красивую коробку.
– Наша Дашенька – круглая отличница, примерная ученица, гордость школы и это не только я так говорю, это все учителя так говорят.
– Будущий министр финансов России, – сказал папа, старательно разрезая торт. – Перешла сегодня в четвёртый класс.
– В четвёртый класс сегодня перешла не будущий министр, а будущее светило науки, причём медицинской науки, – очень веско возразила мама. – И по этому поводу, моя будущая коллега, позвольте вам, Дарья Евгеньевна, подарить супер пупер навороченный  ноутбук, – с этими словами мама вручила коробку дочери.
– Ух, ты! Классно! Ноутбук! Дашка, дай посмотреть, – Никита вскочил со своего места. – Эй! Родители! – мальчик вдруг остановился и посмотрел сначала на  маму, потом на папу. – А мне подарок? Я ведь тоже сегодня перешел в другой класс, в шестой, между прочим.
– Юлия Владимировна, –  Папа с недоумением посмотрел на жену. – Это правда, наш с вами сын действительно перешел-таки в следующий класс?
– Представьте себе, Евгений Александрович, правда, – Мама налила всем чаю и принялась раскладывать по тарелкам торт. – По итогам учебного года, у нашего сына, целых три четверки за успеваемость, остальные твердые такие тройки. Ну, там еще одна пятерочка затесалось, случайно, наверное.
– Зато, Юля, нас уже целый месяц в школу не вызывали. За  примерное, в кавычках, поведение нашего сына мы целый месяц в учительской не краснели, – Папа взял ложечку и попробовал торт. – Вкусный.
– Это, да. Не вызывали, – Мама тоже попробовала торт. – Действительно, очень вкусный, – с одобрением сказала она.
– Так. Я не понял. Родители, как насчет подарка? Дашке ноутбук, а мне, что? Я, между прочим, в этом году, в соревнованиях по самбо второе место по городу взял. Это что, не считается, по-вашему?
– Считается, конечно, – Папа пожал плечами. – Но, спорт спортом, а про учебу забывать не годится.  Подумаешь достижение, в другой класс он перешел. Один ты, что ли перешел? Все перешли. Главное, сын, запомни это, пожалуйста, правильно надо говорить: «Не что мне дали», а «За что мне это дали».
– Очень вы это правильно сейчас сказали, Евгений Александрович, – Мама одобрительно кивнула. Никита рухнул на стул и, с обиженным видом, принялся ковырять ложечкой свой кусок торта.
Мама усмехнулась глядя на сына.
– Даже и не знаю, чего нам с этим Никитой делать… Даша, ты как думаешь?
– Я думаю, что он все понял и в следующем году будет стараться учиться лучше.
– Ох, сомневаюсь я что-то, – сокрушенно вздохнула мама. – Кушай тортик, сынок, кушай. Очень вкусный тортик.
Даша, едва сдерживая смех, посмотрела на насупленного брата.
– Ладно уж, давайте и Никите подарок вручим. Родственник все-таки, как-ника, – девочка не удержалась и засмеялась.
– Да, уж. Действительно родственник, – Папа со вздохом встал, прошел по комнате к дверям, ведущим на лоджию. Вернулся он с балкона вместе с велосипедом. – Сын, такой подарок годится?
– Годится. Классный велик! – Никита благоговейно принял велосипед из рук отца. – Спасибо, родственники. Шины горные, а скоростей сколько?
– Никита, потом, вместе с папой, разберетесь с вашим велосипедом. Давайте решать, что летом будете делать.
– А чего тут решать, – Никита не спуская глаз с велосипеда, послушно сел на место. – Мы с Дашей в деревню поедем, к бабушке с дедом, а вы, родители, в городе оставайтесь. На работу ходите, да вкалывайте там хорошенько, чтобы нам с сестрой за вас краснеть не пришлось.
Все засмеялись.
– Ну, в деревню, так в деревню, – Папа с удовольствием и любовью потрепал по голове сына. – Тем более что бабушка с дедом каждый день звонят, внуков к себе требуют, в Малиновку.
Через два дня, в пятницу вечером, семья Мельниковых отправилась в деревню. Они погрузили в машину три больших коробки с детскими вещами, игрушками и подарками для дедушки с бабушкой, приспособили сверху на багажник, новый велосипед Никиты и поехали в Малиновку. 
Ехать в Малиновку не близко, ну и не так, чтобы уж совсем далеко. Когда выехали за город то ехали сначала все прямо, по хорошей дороге. Ехали, ехали, потом направо свернули и поехали по дороге похуже и уж совсем напослед по грунтовой дороге ехали, ехали и приехали в Малиновку.
Утром соседский петух взлетел на забор, захлопал крыльями и громко прокричал: «Кукареку!» Петухи деревенские подхватили его первый крик и вся деревня огласилась бодрым кукареканьем. Никита проснулся, поворочался немного, повернулся на другой бок и снова заснул. Дашенька проснулась, полежала немного, потом встала и пошла на кухню. Все в доме еще спали, не спала только бабушка, она переливала молоко из ведра в кувшин.
– Проснулась, Дашенька, с добрым утром, солнышко мое.
– С добрым утром, бабушка, а ты что делаешь?
– Корову подоила, молочко наливаю, свежее, парное, отнесу его в погреб, оно там постоит немного и сверху сливки будут. Давай, девочка моя, налью тебе стаканчик молочка.
– Ты, бабушка, пойдешь в следующий раз корову доить, меня с собой возьми, мне очень хочется научиться корову доить. 
– Научу дитятко. Научу, хорошая моя, – бабушка улыбнулась и налила стакан молока. – Ты, Дашенька, в том году тоже хотела научиться коровку доить, да только что-то у тебя не получилось.
– Вкусное, какое молоко у тебя бабушка. Я в том году маленькая была и боялась к корове подойти, а в этом году точно научусь. Тем более что Буренка наша очень добрая. Правда, бабушка?
– Конечно правда, поэтому и молоко такое вкусное, – убежденно сказала бабушка. – Буренка на лугах наших посется, а там травушка-муравушка растет, сочная, свежая. Я когда ее на пастбище отправляю, всегда с ней разговариваю. Когда пастух стадо пригонит, я встречу свою Буренку и обязательно с ней душевно поговорю. Животные добро понимают и отвечают добром, поэтому и молоко такое вкусное да полезное, не то, что в городе вашем, из пакета да из порошка.
Бабушка налила молоко в кувшин и открыла в полу кухни люк.
– Бабуля, давай я тебе помогу, молоко в погреб опустить.
– Помоги, внучка, а то у нас тут уж очень лесенка крутая. Иной раз как полезу, ну думаю, все, в этот раз обязательно вместе с банкой навернусь, – улыбнулась бабушка внучке и стала осторожно спускаться в погреб.
Даша взяла банку с молоком, подошла к люку и заглянула внутрь погреба.
 – Чего-то мне, бабуля, боязно туда спускаться, а вдруг там кто-нибудь спрятался, как выскочит, как схватит за бока!
  Бабушка засмеялась.
– Ну вот, Даша, а говорила, что выросла за год и ничего уже не боишься. Ты не робей, дитятко, никто тебя не схватит, тем более что мы с тобой вдвоем в погребе будем, а со мной не страшно. Только ты под ноги смотри, лесенка очень крутая. –  Даша  поджала губки и решительно стала спускаться в погреб, крепко прижимая к себе банку с молоком.  Девочке и до этого не раз приходилось бывать в погребе и всегда, он казался ей очень большим и загадочно страшным. Она отдала молоко бабушке и огляделась. С одной стороны, за досками, была навалена картошка, в отделениях поменьше хранились морковка, свекла, репа и многое другое. Вдоль стен были навешаны полки, а на них стояли разные банки-склянки с вареньями и соленьями. Даже под лесенкой были прибиты полочки, на которых тоже что-то стояло. Стены погреба были выложены кирпичом, побелены известкой, вверху горела электрическая лампочка. Пока бабушка ставила на полку молоко, набирала овощи и выбирала банки, Даша, для того чтобы не было страшно, обошла и осмотрела весь погреб. В самом темном и дальнем углу, на одной из полок, она заметила какой-то красивый и интересный ящичек.
– Бабушка, что это у тебя тут за ящичек такой красивый? Раньше я его что-то не замечала. Можно мне его взять?
 Бабушка посмотрела на внучку, потом надела очки, посмотрела на ящичек и покачала головой. – Вот глазенки молодые, востренькие, все примечают. Нет, Дашенька, этот ящичек, брать нельзя ни в коем случае, да и не ящичек это вовсе, а ларец. Пусть он стоит, где стоял. Я и забыла совсем про него, годов то сколько прошло. Мне его бабушка моя оставила, а ей ее бабушка, со строгим наказом ларец не открывать и то, что в нем лежит не трогать.
– А что в нем лежит, бабушка? И зачем он тогда нужен, если его открывать нельзя и то, что в нем лежит, нельзя трогать?
– А это знать тебе, внучка, совсем не обязательно,- строго сказала бабушка.
– Но если то, что там лежит, тебе оставила твоя бабушка, а ей ее бабушка, то оно там могло уже испортиться. Может быть, то, что там лежит, уже и выкинуть пора?
– О-хо-хо, внученька, то, что лежит в этом ларце никогда не испортиться, уж ты мне поверь, моя дорогая. А сейчас пошли наверх, будем завтрак готовить. Скоро твои мама с папой и Никитушка проснутся, будем их кормить. Настряпаем оладий; сметаны, творожку на стол поставим, варенья, только сначала курочек покормить надо.
Бабушка закрыла люк погреба, даже зачем-то встала на него и ногой притопнула. – Вот, так-то лучше будет, – сказала она и постелила на пол половик, входа в погреб и видно не стало.
Мама с папой погостили выходные и уехали обратно в город. Дашенька и Никита остались у бабушки. В деревне им всегда очень нравилось, они даже про телевизор и компьютер забыли. Еще бы, очень скоро они нашли для себя много самых интересных занятий. Никита встретился со своими деревенскими друзьями. Они бегали на речку, на озеро, купались, загорали,  ловили рыбу. Целыми днями они носились по деревне, и дел у них было хоть отбавляй. У Даши тоже были в деревне подружки. Они ходили вместе с мальчишками купаться, иногда играли вместе с ними в войну, в футбол, в индейцев. Дедушка Сергей давным-давно построил в саду, среди зарослей малины, маленький, очень красивый и аккуратный домик. Даша и ее подруги могли целый день просидеть в нем, играя в куклы. Только в отличие от Никиты, который вечно где-то пропадал с друзьями, Даша всегда охотно помогала бабушке. Она и курочек кормила и двор подметала и коровку встречала, когда та возвращалась с пастбища. В саду и огороде вместе с бабушкой работала.
Как-то раз пошла бабушка к соседке, чайку попить да поболтать. Никита с мальчишками на улице был, дедушка на работе, дома только Даша осталась. Она сидела на кухне за столом и рисовала, когда в дом вбежал Никита. Он сразу бросился к холодильнику.
– Пить хочу, – сказал он, – Где у нас  молоко?
– Не пей молоко из холодильника! Вон ты какой разгоряченный, а молоко холодное! Горло может заболеть, – наставительно сказала Даша.
– А молока то и нет, – Никита показал пустую банку.
– Бабушка соседке молоко понесла, у них же нет коровки, а у нас есть. Ты в погреб сходи, там, в кувшине, свежее стоит. Давай я тебе помогу.
Даша и Никита убрали с пола половик, подняли крышку, зажгли свет и спустились по лесенке в погреб. Там, на полке, накрытой чистой тряпицей, стоял кувшин, полный свежего молока. Они по очереди напились и решили подниматься.
 – Погоди, Даша, – сказал Никита. – Смотри, вон там на полочке, что-то интересное стоит, – он взял с полки красивую коробочку.
– Ты что! Это нельзя брать! – Даша попыталась отнять у брата ларец. – Бабушка запретила!
– Да ладно. Мы только посмотрим, что это за коробочка такая.
– Это не коробочка, это ларец, его нельзя брать и смотреть, что в нем лежит тоже нельзя! Не понимаешь что ли? Бабушка запретила.
– Это почему, интересно было бы узнать, нельзя?
– Потому! Это нашей бабушке оставила ее бабушка, а ей оставила ее бабушка. Вот!
– Да мы только одним глазком посмотрим на ларец и на то, что в нем лежит, и сразу на место поставим.
– Нельзя! – крикнула Даша. Но Никита уже открыл ларец. Под крышкой оказалась какая-то материя, скорее всего, старый платок. – Какой ты все-таки неслух, – сказала Даша и с любопытством заглянула через плечо брата. Никита поднял край платка.  – Ой! – сказал он, – яички. Брат и сестра переглянулись и пожали в недоумении плечами. В ларце, завернутые в платок, действительно лежали три яичка. Никита засмеялся: – Ты сказала, что то, что лежит в шкатулке, нашей бабушке оставила ее бабушка, а той бабушке ее бабушка. Но не могли же они друг другу оставлять яички. Они бы давно уже испортились.
– В погребе прохладно, – неуверенно сказала Даша.
Никита засмеялся: – Бабушка бабушке и бабушкиной бабушке ее бабушка яички оставила. Да те самые первые яички давно уже испортились и их выкинули.
– Кто выкинул?
– Какая-нибудь из бабушек и выкинула, а шкатулка пустая стояла и в нее наша курочка отложила свои яички.
– Как это отложила? – удивилась Даша.
– А вот так. Двери в дом были открыты и люк был открыт, курица упала в погреб и снеслась тут с перепугу. Помнишь на той неделе куры в дом зашли, а мы с тобой их выгоняли?
– Помню. Но все равно пусть яички лежат там, где лежали, – неуверенно сказала Даша.
– Ага, пусть лежат, пусть портятся.
– А что делать?
– Давай их отнесем в курятник и подложим наседке, которая птенчиков высиживает.
– Бабушка нас заругает.
– Почему она будет нас ругать? Мы же хорошее дело сделаем.
Никита осторожно взял из ларца яйца, дети вылезли из погреба, закрыли люк и побежали в курятник. Большая, пестрая хохлатка, сидела в дальнем углу курятника на гнезде из соломы. – А она клеваться не будет? – спросила Даша.
– Нет, не будет, – Никита осторожно стал подсовывать под наседку яйца. Ко-ко-ко. Каждый раз кудахтала курица. – Ко-ко-ко, – отвечал ей Никита. – Вот. Нормально. У бабушки будет на трех цыплят больше, –  Дети полюбовались на свою работу и вышли из курятника.
– Никита! Никита! – услышали они чей-то крик. Посредине двора стояли два мальчика, Ваня и Гриша, друзья Никиты. – Ты где ходишь? Мы ждем, ждем, кричим, кричим. Пошли, давай скорей.
Никита сорвался с места и мальчишки убежали. Вскоре пришли и Дашины подружки. Дети так заигрались, что и Даша и, конечно же, Никита, совсем забыли, что хотели рассказать бабушке о найденных в ларце куриных яичках и о том, что они подложили их наседке. Плохо когда дети не слушают взрослых.



Глава 2
Пингвины, страусы или драконы?
Прошло какое-то время и у наседки вылупились птенцы. Из курятника их выпустили в специальную загородку из проволочной сетки для того, чтобы они не разбежались, но на улице гуляли и травку щипали.
– Ой. Это, что еще за чудо?  – удивилась бабушка, разглядывая птенцов.
– Желтенькие, малюсенькие такие, – с восторгом сказала Даша.
– Малюсенькие, малюсенькие, а эти какие-то не такие, – бабушка достала очки и стала разглядывать птенцов. – Вон те, трое, странные какие-то, –  задумчиво сказала она.
Никита толкнул локтем сестру в бок, поджал губы и сделал ужасные глаза. – Дашка, ларец, – прошептал он страшным голосом. Даша ойкнула и прикрыла рот ладошками.
– Бабушка, а это, наверное, не куриные детки, – сказала она.
– А чьи же они, если не куриные? Гусиные, что ли? Большие какие-то. Да и на птенцов то нормальных не походят.
– Бабушка. Ну это как в сказке, помнишь? Все смеялись над Гадким Утенком, смеялись, а потом оказалось, что это у них не утенок, а прекрасный лебедь.
– Даша, ну какие тут могут быть сказки? Какие лебеди?
– Ну не лебеди так еще кто-нибудь.
–Точно! Бабушка! – поддержал сестру Никита. – Это, наверное, какой-нибудь страус тут мимо пробегал, отложил яички и дальше помчался. Они знаешь как бегают, страусы эти. Ему, наверное, самому некогда было высиживать птенчиков, торопился очень, вот он и подложил их нашей наседке.
– Да какие еще страусы! – возмутилась бабушка. – Что вы мне голову морочите!
– Мы тебе вовсе даже голову не морочим, бабушка. Мы тебе разобраться помогаем, откуда взялись эти непонятные птенцы. Мы и сами ничего не понимаем, – дети пожали плечами и посмотрели на бабушку. – Ну совершено ничего не понимаем, – едва сдерживая смех, дружно сказали они.
Они еще долго рассматривали этих странных птенцов, ходили вокруг проволочной сетки, охали, ахали, присаживались на корточки и строили разные предположения. В конце концов, бабушке надоело слушать про сбежавших на волю из зоопарка страусов, пингвинов, крокодилов и даже про каких-то неведомых мутантов. Она махнула рукой, сказала, что пусть эти не понять кто растут, а вот когда вырастут, тогда мы и увидим кто они такие. Бабушка пошла в дом, а дети, как только она ушла, так просто покатились со смеху.
– Ну, не могу! Страусы тут мимо пробегали, торопились очень и яички оставили нашей наседке высиживать.
– Нет, нет, не страусы! Это пингвины были, они в Антарктиду спешили, – перебила брата Даша.
– Зачем? – держась за живот, сквозь смех, едва выговорил Никита.
– Как зачем? За мороженым конечно. Три пингвина в Антарктиду за мороженым бежали, зашли к нам в дом водички попить и случайно в погреб провалились, в котором ларец стоял.
– Вы чего тут смеетесь? Птенцов что ли никогда не видели? – Даша и Никита оглянулись, рядом с ними стояли деревенские ребята, их друзья Ваня и Гриша.
– Гришка, Ванька, вы только посмотрите, каких неведомых науке птенцов высидела наша наседка! – Никита потащил ребят к проволочной сетке.
– Ух, ты! Ничего себе! Это что за звери такие? – деревенские ребята присели у вольера. Даша и Никита наперебой стали рассказывать про страусов, крокодилов, мутантов, как в мультике и пингвинов, которые очень спешили в Антарктиду за мороженым. Дети долго веселились, разглядывая непонятных птенцов, слушали и высказывали самые невероятные предположения и объяснения на их счет. Когда они вволю насмеялись и насмотрелись на птенцов, Гришка снял кепку, почесал затылок и сказал: – Слушайте, братцы, а действительно, кто они такие и откуда здесь взялись?
– Мы не знаем кто они такие, – сказала Даша. – Мы с Никитой нашли в погребе ларец, открыли его и увидели в нем три яйца.  Мы взяли их и подложили нашей наседке. Я говорила Никите, что бабушка строго-настрого запретила ларец трогать. Дело в том, что ларец этот, нашей бабушке оставила ее бабушка, а ей ее бабушка. Только Никита, неслух такой, не послушался и все по-своему сделал. Вот, наверное, из этих-то яичек, которые в ларце были, эти необычные цыплята и вылупились.
Ребята притихли и внимательно стали разглядывать необычных птенцов.  Все цыплята бегали по вольеру, щипали травку и пищали. Три необычных птенца стояли в центре вольера. Они  плотно прижались спинками друг к другу и, как-то совсем не по-птичьи, смотрели на своих товарищей по клетке.
– Ух, ты! – ахнул Ваня. – Да это вовсе даже и не птенцы. – Они скорее на маленьких динозавров похожи или на драконов. Я в книжке видел, ну прямо точь-в-точь.
Действительно, перестав смеяться и приглядевшись внимательно, дети увидели, что на птенцов эти трое совсем даже не походят. Три необычных цыпленка прочно и уверенно стояли на толстеньких крепеньких ножках, которые  совсем не походили на тоненькие цыплячьи. Были у них и передние лапки, которые они плотно прижимали к телу. Или может быть даже не лапки вовсе, а ручки – пока не разобрать было. Тела их заканчивались ни жалким цыплячьим хвостиком из перьев, а мощным и красивым хвостищем. Широкий и толстый вначале, он, понемногу суживаясь,  лежал самым кончиком на земле. Головы у них были кругленькие, а мордочки совсем как у дракончиков.
– Как вы их только за цыплят-то приняли, – с недоумением сказал Ваня. – Они на них вовсе даже не походят. У них даже перьев нет, смотрите внимательно: они шерсткой серенькой покрыты.
– Классно! – восхищенно прошептал Никита. – У нас во дворе гуляют три маленьких динозавра! Вся отечественная наука от удивления на ушах будет стоять. Пойдем, Даша, бабушке расскажем, что у нее за цыплята вылупились, вот она удивится! Заодно сознаемся, что ларец открыли, яйца под наседку подложили, и переворот в науке сделали.
Бабушка лежала на диване, на голове у нее было мокрое полотенце. – Ох, батюшки, ох святушки. Деточки вы мои дорогие, что же вы наделали.
Рядом с диваном стояли Даша и Никита, вид у них был виноватый: – Бабушка, ну мы же случайно. Мы же не знали что там, в той коробочке лежало.
– Дашенька, я же тебе строго-настрого наказывала – не брать ларец, ни в коем случае не открывать его и не трогать то, что там лежит.
– Бабушка, ну ты же мне наказывала не трогать ларец, а Никита не знал, что его нельзя брать. Ну, прости его, бабушка, ну пожалуйста.
– Бабушка, – деловито спросил Никита. – А что в ларце-то лежало? Что за чудо-юдо наша наседка высидела?
– Сами вы, чуды-юды, непослушные, – сердито ответила бабушка. – Ни какое это ни чудо, это дети самого Змея Горыныча. Яйца эти много-много лет в ларце хранились, покудова вы их не нашли.
– Бабушка, так это что, у нас сейчас по двору гуляют дети змея Горыныча? – в один голос спросили Даша и Никита. – Бабушка кивнула головой в знак согласия.
– Бабушка, – строго сказала Даша, – Змей Горынычи бывают только в сказках.
– Ох, дитятко ты мое ненаглядное, – горестно вздохнула бабушка. – Какие тут могут быть сказки. Ты, Дашенька, выйди во двор и посмотри, как сказка эта по двору шастает вместе с цыплятами. Змеюк этих надо немедленно уничтожить пока не выросли и беды не наделали, – бабушка решительно встала. – Я вот что сделаю – пойду к соседу нашему, дяде Коле, он охотник, у него ружье есть. Стрельнет разок, другой, третий и готово дело.
– Бабушка! – в один голос вскричали Никита и Даша. – Они же маленькие, разве можно в них стрелять!
– Действительно. Как в них стрелять? – бабушка села на диван. – А делать-то что? – жалобно спросила она.
– Мы вот что сделаем, – очень решительно сказала Даша, – мы их воспитывать будем. Очень хорошо будем воспитывать, с любовью, они тогда вырастут хорошими Змеями Горынычами.
Бабушка на слова внучки только рукой махнула: – Как же, вырастут они хорошими! Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит.
– Не бойся, бабуля, если они будут себя плохо вести, мы спецназ вызовем, роту десантников или морских пехотинцев. Уж они-то сразу с ними разберутся, – решительно сказал Никита.
– Ладно, – горько вздохнула бабушка, – когда еще твоя морская пехота приедет, а покормить этих аспидов чем-то надо. Даша, ты случайно не знаешь, что едят дети Змея Горыныча? – Даша пожала плечиками. – Я думаю, бабушка, надо сначала пойти посмотреть хорошенько, что у них – клювики или ротики и после этого уже думать, что им давать кушать. Если у них клювики, то дать им нужно цыплячью еду, а если ротики, то их надо кормить как маленьких котят или щеночков.
– Вот уж вестимо было сказано – не было печали, так черти накачали, – бабушка с ворчанием поднялась с дивана. – Ну пойдемте, поглядим, что там у этих аспидов: клювики или ротики. Только учти, Даша, я к ним близко подходить не буду, вы уж сами смотрите.
Ваня и Гриша по-прежнему сидели у проволочной загородки и разглядывали  необычных цыплят. – Они травку не щиплют, – сообщил Ваня. – Они как стояли, так и стоят. Спинками друг к другу прижались и никого к себе не подпускают. Курочка их клюнуть хотела, так они ее отогнали.
Даша присела возле клетки: – У них не клювики, у них ротики, мы возьмем их в дом и покормим молочком из соски.
– Вот еще, – фыркнула бабушка, – Не хватало еще в дом этакую страсть тащить. Ни за что их в дом не пущу.
– Бабушка, им же плохо здесь. Их в дом надо. Их покормить надо. Они же маленькие. Ну, кто о них позаботится кроме нас. Никита, тащи шапку меховую. Мы их в нее посадим, домой принесем, обогреем и покормим. А ты, бабушка, найди три бутылочки, три сосочки, налей тепленького молочка и я их покормлю.
Никита побежал в дом за шапкой. – Ишь, ты, – проворчала бабушка. – От горшка два вершка, а туда же. Командир тут, на мою голову, нашелся, – но в дом все-таки пошла. Никита притащил меховую шапку. Мальчики подняли сетку. Даша осторожно наклонилась и одного за другим достала Горынычей и посадила их в шапку, ребята пошли в дом.
– Вот, – сказала бабушка, – соску только одну нашла, налила в бутылку молока, хотите их покормить – кормите, я к ним близко не подойду.
– Ничего, бабушка, я их сама покормлю, – Даша взяла у бабушки бутылку, Никита поставил шапку с Горынычами на стул.
– Кушай, маленький, кушай хороший мой, – маленький Горыныч, к которому Даша поднесла соску открыл ротик, схватил ее и начал пить молоко. Черненькие глаза-бусинки доверчиво смотрели на Дашу. Два других Горыныча терпеливо ждали.
– Вот какие молодцы: не толкаются, не отбирают соску друг у друга, а терпеливо ждут, – с одобрением сказал Ваня. Наконец, все три Горыныча поели, причем бабушке пришлось дважды подливать в бутылочку молока. Глазки их стали закрываться. – Баюшки захотели, спать хотят, маленькие. Никита, принеси шарф из сенок, – Даша укрыла маленьких Горынычей старым шарфом. – Намаялись, бедные, покушали, пусть поспят.
– Конечно  умаялись, такую прорву молока выпили, куда только в них влезло, – проворчала себе под нос, так, чтобы не слышала Даша, бабушка. Ребята немного полюбовались на спящих Горынычей и тихонько вышли из дома на улицу.

Глава 3
Курмяу. Есть хотим
Никита где-то бегал с мальчишками на улице, Даша с подругами сидела в саду, в домике для игр. С одной стороны домика был забор, а вокруг, привязанные к прочным кольям,  росли кусты малины. Дедушка построил этот домик специально для своей внучки. Надежная крыша защищала от дождя, в домике было уютно, светло, девочкам очень нравилось играть здесь в куклы.
– Даша, а какие они эти дракончики? – Маша с любопытством посмотрела на подругу.
– Да не дракончики они вовсе. Они – дети Змея Горыныча.
– Фу! Змеи. Они такие противные, ползают, кусаются, ядовитые все такие, – Зина брезгливо поморщилась.
– Нет. Они только так называются Змеи Горынычи, а на самом деле они не змеи. На самом деле они действительно на маленьких дракончиков похожи или на динозавриков. Мы яички положили под наседку, а они взяли и вылупились. Такие смешные. Бабушка налила в бутылочку молока, и я их из соски кормила. Маленькие еще, но вежливые. Не толкаются, не пихаются, один кушает, двое терпеливо ждут своей очереди.  Девочки дружно удивились: – Вот бы посмотреть. Покажешь их нам, Даша?
– Конечно, покажу.
– Даша, Даша!
– Слышите, девочки? Бабушка меня зовет. Бабушка, мы здесь, в домике, – крикнула Даша.
Между кустами малины появилась бабушка: – Дашка, – со слезами на глазах сказала она, – Ты пойди, посмотри, что твои окаянные змеюки делают. Бабушка всхлипнула и посмотрела на девочек.
– Что они делают, бабушка?
– А ты вот сама пойди и посмотри, – рассердилась вдруг бабушка. – Вот правильно я говорила, что от них только беды можно ждать.
– Пойдемте, посмотрим, – Даша решительно встала. – Где они? В доме? Пойдемте, девочки.
До самого дома бабушка сердито молчала, и как не приставали к ней подруги, ничего им не говорила. Только на самом крыльце вдруг остановилась и сердито набросилась на Дашу: – Оставим, бабушка, оставим Горынычей! Ты, Дашка, меня упрашивала? Ты! Вот теперь иди и делай с ними, что хочешь. Но чтобы в моем доме я этих аспидов больше не видела! Я на кухне была. Обед варила, вдруг чувствую, как кто-то об ногу мою трется, подумала кошка наша, Мурка. Глянула вниз, а это они! – возмущено взвизгнула бабушка. – Горынычи твои! Вроде как бормочут что-то и глазюками на меня так и смотрят, так и смотрят. Я аж обомлела вся, не помню, как из кухни выскочила, на крыльце только отдышалась. Выросли они, аспиды эти. Уже больше кошки стали. По всему дому расхаживают. Делай что хочешь, Дашутка, но чтоб я их в своем доме больше не видела, – решительно закончила свою речь бабушка и села на крыльцо.
Даша взялась за дверную ручку.
– Дашенька, – жалобно сказала бабушка, – ты хоть палку с собой возьми. Мало ли что.
– Даша, мы с тобой пойдем, – сказала Зина.
– Пойдем, конечно, – поддержала подругу Маша.
Дарья открыла дверь, и девочки осторожно вошли в дом, они прошли сени и вошли в комнату.
– Где они? – тихо спросила Машенька и осторожно огляделась. – Не видно никого, они, наверное, спрятались.
– Ага. Сейчас как выскочат, как схватят.
– Не бойтесь, девочки, не схватят. Они же маленькие.
– Ой, – взвизгнула Зина, – вон, вон, за печкой! – действительно, переваливаясь с ноги на ногу, из-за печки вышел маленький Горыныч. Он остановился, глаза-бусинки внимательно и серьезно смотрели на девочек: – Курмяу, – произнес он. Тут же из-за печки вышли еще два Горыныча. Один остановился рядом с братом, второй заковылял к девочкам. Он шел, смешно переваливаясь с боку на бок, с одной ноги на другую. Дашеньке почему-то стало жалко его. Маша и Зина стояли в дверях и готовы были в любой момент дать деру. Горыныч подошел к Даше: – Курмяу, – глядя на нее, жалобно произнес он.
– Все ясно, – сказала Даша. – Они кушать хотят. Вот обжоры. Зина, зови бабушку, пора  Горынычей кормить. – Девочка наклонилась и взяла маленького Горыныча на руки. В двери заглянула бабушка, в руках у нее была метла.
– Бабушка, нужно им кашки сварить. Лучше всего овсянку. Она для маленьких полезна и усваивается хорошо.
С метлой в руках бабушка зашла в комнату: – Даша, отпусти ты этого аспида, я как смотрю на вас, так прямо мороз по коже. Как ты его только на ручках своих держишь. Мария и Зина осторожно подошли к Даше. Маленький Горыныч смирно сидел на руках у девочки. Она гладила его по голове, как кошку, Горыныч жмурился и доверчиво смотрел на Дашу, черненькими глазами-бусинками.
– Ни какой он не аспид, бабушка. Он хороший. Ты хороший, Горыныч?
– Курмяу, – ответил дракончик.
Недовольно ворча под нос, бабушка поставила метлу в угол и принялась выбирать кастрюлю. Выбрала самую большую: – Вот, сюда почти полведра молока войдет, – она задумчиво посмотрела на Горынычей, – Думаю, хватит им налопаться. Продолжая ворчать, бабушка сходила за молоком, вылила трехлитровую банку в кастрюлю и поставила ее на огонь: – Не было печали, так черти накачали! Вот буду теперь с утра до ночи этих змеюк кормить! Делать мне больше нечего.
Девочки рассматривали Горынычей, бабушка варила кашу.
– Даша, смотри, у них крылышки есть, – Зина аккуратно подняла плотно прижатое кожистое крылышко. – Они, наверное, летать будут, когда вырастут. Девочки возились с дракончиками как с котятами, гладили их по мягкой серой шерстке, рассматривали крылышки. Горынычи все терпеливо сносили, время от времени произносили «Курмяу» и смотрели на девочек черненькими глазками.
Наконец поспела каша, ее остудили. Даша, Зина и Машенька вооружились ложками и принялись кормить Горынычей: – Тьфу, смотреть на это не могу, – бабушка Шура даже ногой топнула. – Налейте вы им в миски, поставьте миски на пол и пусть они как кошки или собачонки на полу едят.
– Что ты, бабушка! Как так можно, они же не зверюшки! Ты только посмотри, какие у них глазки умные. – Даша с упреком посмотрела на бабу Шуру.
– Курмяу, – произнес один Горыныч.
– Курмяу, – жмурясь от удовольствия и прожевывая кашу, сказали два других.
– Видишь, бабушка, они же все понимают, что мы с тобой говорим.
– Курмяу, – подтвердили Дашины слова три Горыныча.
После того как Горынычи поели их решено было, для бабушкиного спокойствия, в доме больше не оставлять, а поселить в домике, в котором играли девочки. Даша, Зина и Машенька взяли на руки по Горынычу и пошли с ними в сад: – Даша, а как мы их назовем, им же нужно дать какие-то имена, как же они без имен жить-то будут?
– Точно! Девочки, давайте придумаем им имена.
– А какие им можно дать имена? Такие же, как кошкам и собакам дают. Или такие имена, как у людей? – спросила Маша.
– Но они же не люди, они Горынычи, вот и назовем их первый Горыныч, второй Горыныч и третий Горыныч, – предложила Зина.
– Ну, нет. Это как-то неправильно и некрасиво: первый, второй, третий, что за имена такие! Надо их как-нибудь по-особому назвать, чтобы сразу было понятно кто они такие. Например, Вася Горыныч, Саша Горыныч. Красиво и понятно. Горыныч это у них  фамилия будет такая или отчество.
– А мне вот лично не нравится, когда животных человеческими именами называют. Вот, Даша, твоя бабушка завет свою корову Буренкой, это правильно. А моя мама нашу корову назвала Алсу! Разве это правильно? Маме моей нравится певица Алсу, ну и что теперь ее именем коров, что ли будем называть? Меня вот Маша зовут, а вы, девочки, вообще-то знаете, сколько у нас в деревне кошек с таким именем, коров и коз? Очень красиво – коза по имени Машка.
Девочки немного посмеялись, а потом согласились с Машей и решили хорошенько подумать над этим очень сложным и ответственным вопросом. В домике для Горынычей соорудили три постели. В кукольных кроватках они не помещались, поэтому девочки постелили им на полу, уложили их и закрыли одеяльцами. Горынычи тут же закрыли глазки и заснули.
– Вот какие умненькие, не плачут, не капризничают, поели и сразу спать. А моему братику уже целый год исполнился, а он до сих пор то спать не хочет, то есть не желает, то всю ночь капризничает. А эти вон, какие умненькие, – глядя на Горынычей, вздохнула Зина.
– И уже сами ходить могут, а маленьких деток все время на руках надо носить. Вообще с детьми столько хлопот, – посетовала Маша, и подружки с ней дружно согласились.
Вдруг послышался шум, сквозь заросли малины кто-то шел к домику. Зина  выглянула наружу: – Никита идет, с ним Гришка и Ванька, и дед Сергей тоже с ними, – сообщила она подружкам.
– Ну, давайте, показывайте, что у вас тут за Горынычи такие. Представляешь, Дашутка, не успел я порог собственного дома переступить, как бабушка твоя прямо с ходу на меня набросилась. Раскудахталась словно курица: «Ах змеи, змеи, ах Горынычи, Горынычи, ах внуки твои неслухи ах, ах, ах…» – дед Сергей весело засмеялся. – У нашей бабушки Шуры всегда так! Если внуки хорошо себя ведут, значит, они все в нее – такие же хорошие, а если нашкодят да набезобразничают, тогда уж они все в меня – чистые бандиты. – Дедушка заглянул в кукольный домик: – Ишь ты, дрыхнут, аспиды, как говорит баба Шура, а с виду симпатичные такие, – дедушка полюбовался на Горынычей, потом  выпрямился, погладил свои пышные седые усы. – Так, ребятки и девчатки, мне нужно с вами поговорить. – Дедушка присел на порог домика. Даша тут же подошла к нему и обняла сзади за шею. Маша и Зина уселись на порог домика с обеих сторон от деда, Ваня и Никита присели на корточки.
– Дело у нас с вами серьезное, – сказал дедушка, – это действительно дети Змея Горыныча и расти они будут, как им и положено, не по дням, а по часам.  Сейчас они маленькие, а вот через недельку другую могут запросто вымахать в большущих Горынычей, что мы с ними тогда будем делать, пока совершенно непонятно. Времени у нас не так уж и много, вопрос в том какие они будут, когда вырастут, что из них получится? Вы, ребятки, случаем не помните, что там, в сказках, про Змея Горыныча говорится?
– В сказках, про Горынычей, по-разному говорится. Бывают трехголовые, шестиголовые, а есть и такие, у которых двенадцать голов бывает, – очень серьезно сказал Ваня. – А, в общем-то, они все не очень хорошие. Летают, безобразничают, возьмут царевну стащат, а богатыри им за это, по ходу дела, все бошки поотрубают.
– У наших Горынычей вроде по одной голове, – дед Сергей оглянулся и посмотрел на кроватки, в которых те спали.
– Вот! – обрадовалась Даша. – У наших Горынычей одна голова на плечах, поэтому они вырастут такими, какими мы их воспитаем. Вот когда двенадцать голов, то очень трудно воспитывать. Одна голова одно хочет, другая другого, вот как тут разобраться бедному Горынычу, что ему делать? А уж с одной головой мы как-нибудь договоримся.
– Да, уж! –  вздохнул дед Сергей. –  Договоришься ты с ней, как же. Вот возьмем, например, человека. У каждого одна голова на плечах, две руки, две ноги и некоторых людей с самого детства и до глубокой старости воспитывают. Воспитывают с утра и до позднего вечера. Воспитывают, воспитывают, и воспитать никак не могут.
– Почему, дедушка? – спросила Даша.
– Да потому, внученька, что есть такие люди, про которых говорят, что живут они «без царя в голове».
Дети засмеялись: – Дедушка, как это «без царя в голове»? У меня что, царь какой-то в голове сидит? – Никита почесал затылок. – Эй, царь, ты там или погулять пошел? – дети так и покатились со смеху.
– В голове ум сидит! Мозги, – сказала Маша.
– Нет, нет, – перебила подружку Зина. – Мозги и ум у всех есть, царь – это совсем другое.
– Правильно, Зина, молодец. Вот и подумайте хорошенько, ребятки, что значит, «жить без царя в голове». Мозги да ум у всех есть, это Зинаида правильно заметила, а вот царя-то, как раз, некоторым людям и нехватает.
– Дед Сергей, а я вот все думаю, думаю и никак понять не могу, откуда у вас дома взялись те самые яйца, из которых получились целых три Змея Горыныча? – спросил Гриша.
– Точно! Дед, откуда они взялись? Где вы с их бабушкой раздобыли?
– Да что ты, Никита, разве такое где-нибудь раздобудешь! Это вашей бабушке наследство такое досталось.
– Наследство? – удивились дети.
– Наследство, – повторил дед Сергей. – Ларец тот с яйцами вашей бабушке, внуки мои разлюбезные, оставила бабушка Катя, родная бабушка вашей бабы Саши. Наказала она его беречь и сохранять до нужного часа, только вот не сказала, когда он придет, час этот нужный, сама видно не знала. Вздохнул дед Сергей: – Мы тогда молодые с вашей бабушкой были, любили друг друга очень и о свадьбе  думали. А тут сказки какие-то про Змей Горыныча. Ну, мы, как и положено тогда было настоящим комсомольцам, послушали, а потом посмеялись над предрассудками и бабушкиными сказками. Теперь вот вижу, что зря смеялись, – дед Сергей вздохнул. – Ладно хоть Сашенька, женушка моя умница, наследство это, что ей от бабушки досталось, сохранить сумела и тем наказ бабы Кати выполнила. А дело, значит, было так.
Давным-давно, в незапамятные, стародавние времена, объявился, сказывают, в княжестве Муромском Змей Горыныч. Вел он себя, понятное дело, не самым лучшим образом. Доносили князю, что безобразничает тот Змей на дорогах. Нападает на путников: и на конных и на пеших и, что не один он будто безобразничает, а во главе целой шайки отпетых головорезов. Разорили они несколько дальних поселений, а села, жители которых пытались дать им отпор, пожег Горыныч огненным дыханием своим. Приказал тогда князь кликнуть охотников, которые согласились бы пойти на окраинные его земли, чтобы изловить и изничтожить того зловредного Змея и его шайку. Многие решили отправиться в леса на поиски Горыныча. Одних прельщала немалая награда, которую посулил князь за поимку Змея. Другие хотели проявить свою удаль, храбрость и воинское умение, да снискать себе славу, победив грозного Горыныча. А были и такие, которым ни наград, ни надо было, ни славы. Пришел враг на родную землю, значит нужно пойти и одолеть его, а будет ли за это награда какая или слава, так людей таких это мало заботило.
– Таким был наш дальний предок молодой мельник Кузьма. Хотя, – дед Сергей посмотрел на своих слушателей и ухмыльнулся. – Кроме этого была у мельника и своя причина идти на Змея Горыныча. Мельник тот, очень любил дочь князя Муромского, молодую красавицу Василису и в сердце своем надеялся, что если одолеет Змея, то не откажет князь и отдаст ему в жены свою дочь. Добро. Собрался, значит, Кузьма в поход, вооружился, коня оседлал, но перед тем как в леса углубиться решил он со своей любушкой попрощаться.
Молодая княжна Василиса, как сообщил ей мельник, что в лес отправляется на битву с Горынычем, задумалась на минуту, потом велела ему ждать и тут же упорхнула в терем. Ждать мельнику пришлось недолго, вскоре появилась княжна, только не в сарафане пришла она, а в воинском доспехе и мечом перепоясанная. – Я с тобой иду, Кузьма, – просто сказала она удивленному мельнику, – не могу я дома сидеть, когда враг на земли наши позарился и народ обижает. Ты не волнуйся, Кузьма, – нежно глядя на любимого, сказала девица, – я мечом и копьем хорошо владеть умею, меня сам воевода Савватий обучал. Я тебе обузой не буду. – Мельник, конечно же, пытался возражать, только с молодой княжной спорить было бесполезно, нравом она обладала твердым и решительным, вся в папеньку своего была, князя Муромского.
Долго ли они блуждали по лесам Муромским то мне не ведомо, известно только, что ни Змея Горыныча, ни шайку его они сыскать не могли. Шайка сама их нашла. Княжна и мельник отбились от ватаги, с которой по лесам ходили, решили они тропкой нетореной и нехоженой пройти, которая в такие дебри вела, куда никто из охотников за Змеем и соваться не решался. Вот на этой тропе их и подстерегла  шайка Змея Горыныча. С гиканьем и с пронзительным разбойничьим свистом напали они на мельника и его спутницу. Кузьма выхватил меч и с криком: «Беги, княжна! Спасайся, Василиса! Я задержу их!» – бросился на разбойников. Только княжна не побежала. Она вытащила свой меч и, прижавшись спиной к спине своего любимого, смело посмотрела в глаза напавшим на нее разбойникам: – Ничего, Кузьма. Отобьемся, – спокойно сказала она, уверенно отбивая удары вражеских мечей.
Мельник разил врага с невероятной силой и энергией, понимая, что от жизни его зависит жизнь любимой им Василисы. Княжна, защищая его спину, сражалась спокойно и расчетливо, знаменитый воевода Савватий хорошо обучил ее. Были они храбрыми, сильными и умелыми воинами, в сердцах их горела и билась большая любовь, каждый их них боялся не за себя, а за любого своего. Это придавало им сил, но только врагов было слишком много. Кузьма стал уставать. Немало он уже уложил врагов на сырую землю, только взамен павшим бросались на него другие разбойники. Удары мечей, дубин и топоров сыпались, казалось, со всех сторон. Решил Кузьма, что скоро придет их с Василисой смертный час. Из ран его текла кровь, а вместе с ней из сильного тела воина уходили и последние силы.
Вдруг раздался какой-то треск и шум, был он такой силы и так стремительно приближался, что моментально заглушил собой и крики людей, и лязганье мечей. К удивлению мельника разбойники что-то испугано закричали и бросились врассыпную. В тот же миг, раздвигая деревья как траву, на поляну, где бились с разбойниками мельник Кузьма и княжна Василиса, вышел Змей Горыныч. Огромен он был и страшен. Мельник крепко сжал меч. Горыныч поднял голову, изрыгнул пламя и огласил лес ужасным и громким рыком. Потом он откашлялся, посмотрел на отважных влюбленных и ухмыльнулся: – Что, испугались? – спокойно спросил он. – Не бойтесь. Я тут мимо летел, смотрю, бьются двое, против многих. Ну, думаю, опять разбойнички Громобоя дурное творят. Дай, думаю, помогу, честным людям. Вот. – Змей Горыныч обаятельно улыбнулся во всю свою драконью физиономию. – Разогнал разбойников, добрым людям помог, – Змей прищурился, – Кажись Василиса, дочь князя Муромского?
– Василиса, – кивнула княжна и вышла из-за спины мельника. Она с любопытством и улыбкой стала разглядывать Змея Горыныча. – А вы кто? Хотя я вижу, что вы, конечно же, Змей Горыныч, только вот что странно: шли мы со Змеем сражаться, а их тут оказывается несколько и они разные.
– Конечно разные. Вы, княжна не сомневайтесь и папеньке своему передайте – больше никто из Горынычей в его вотчинах безобразничать не будет. Громобоя мы сами изловили, шайку его, как вы сами изволили видеть, я разогнал, ну тех  его дружков разогнал, которых вы побить не успели, – ухмыльнулся Горыныч, оглядывая поле битвы. – Славная битва была, – серьезно кивнул Змей. – Кузьма твой, княжна, добрый воин.
– Мне он тоже нравится. А вы откуда меня знаете и как вас звать величать прикажете?
– Зовут меня Доброга, я из страны Горынычей. Вас, княжна, я помню с тех пор, когда были вы еще маленькой девочкой. Мы, Горынычи, в то время решили переселиться в края дальние и строить там свою страну – страну Горынычей. Собрались тогда многие князья городов русских, а также люди известные и именитые, воины заслуженные, чтобы проводить нас достойно и пожелать удачи и счастья в начинании нашем. Вот тогда мы и встретились с вами, княжна Василиса. Я молодой тогда был, катал вас, славную и смышленую девочку, на себе. Летали мы с вами над лесами, над полями и деревеньками.
– Так это были вы, Доброга, – с восторгом глядя на Горыныча, вскрикнула княжна. – Я действительно летала верхом на Горыныче, я помню это, помню! Только… – Василиса вдруг погрустнела, – только сейчас мне кажется, что все это я видела во сне, в счастливом детском сне.
– Это был не сон, – серьезно ответил Доброга. – Впрочем, извините, мне пора. Меня ждут товарищи мои, – он поднял голову, Василиса тоже посмотрела вверх, высоко в небе кружили три мощных фигуры. – Громобой и воины, которые его изловили, – кивнул Доброга. – Не завидую я ему, дома ждет его суд и строгое наказание за все совершенные им беззакония.  Василиса, здесь неподалеку пещера есть, логово Громобоя и его шайки. Там вы найдете все необходимое для себя и своего Кузьмы. Ему я вижу: худо, надо раны его перевязать. Поторопитесь, княжна, и, – Горыныч заметно погрустнел, – и, прощайте… – выдохнул он.
Змей Горыныч расправил крылья и, мощно взмахнув ими, поднялся в воздух. Все выше и выше поднимался он, княжна и мельник не сводили с него глаз. Когда Горыныч взлетел выше деревьев, он опустил голову и крикнул: – Василиса, если бы все люди были такими как вы, как ваш батюшка и как любый ваш Кузьма, нам не нужно было бы никуда переселяться и строить свою страну. Мы жили бы все вместе: вы, люди и мы, Змеи Горынычи. – С этими словами Доброга помчался к своим товарищам.
Василиса и ослабевший от ран Кузьма нашли пещеру, в которой было логово Громобоя и его шайки. Василиса перевязала раны своего любимого. Они отдохнули в пещере три дня, а после нагрузили лошадей найденным в логове добром и отправились в Муром. Среди всего прочего нашли они три больших змеиных яйца, которые также взяли с собой. Все добро, награбленное шайкой Громобоя, они по дороге раздали пострадавшим от разбойников крестьянам, а яйца змеиные привезли в Муром.
Князь простил дочь за ее самовольный и своенравный поступок и разрешил выйти замуж за мельника. Свадьбу, сказывают, сыграли знатную и веселую. Яйца змеиные остались в семье Василисы и мужа ее – мельника Кузьмы. Так их и передавали из поколения в поколение. Спервоначалу они большие были, а со временем стали понемногу уменьшаться в размерах. Знающие люди сказали, что это так нужно. Нужно для того, чтобы они не испортились и содержимое свое сохранили.
Вот такая история, которую нам когда-то рассказала бабушка Катерина, – дед Сергей улыбнулся детям.
– Так мы, дед, что, из княжеского рода что ли? – с восторгом глядя на деда, спросил Никита.
– Выходит, что так, – равнодушно пожал плечами дед Сергей.

Глава 4
Змеи Горынычи по имени Михайло, Матвей и Шур Шурыч
– Курмяу, – услышали вдруг все знакомый голос. – Кто это? – удивился дед Сергей.
– Это, дедушка, Горынычи проснулись, – сказала Даша.
– Да, это мы. Вы нас, пожалуйста, извините. Но мы снова кушать хотим, – мальчишки вскочили, дедушка так быстро повернулся, что чуть было, не упал с порога.
– Горынычи заговорили! Ну и дела! – Никита удивленно уставился внутрь домика стараясь разглядеть его обитателей. Дедушка встал и все увидели трех Горынычей. Один из них стоял впереди, двое других, за его спиной, стояли рядом, плечом к плечу.
– Ух, ты! Они опять выросли, уже выше табуретки стали, – сказал Гриша. Он показал пальцем на Горынычей, а потом на стоявшую в домике табуретку.
– И разговаривать где-то научились. Вот чудеса-то! – восхитился Ваня.
– Ничего удивительного в этом нет, – ответил стоящий впереди Горыныч. – Мы растем не по дням, а по часам и учимся всему также быстро, но это только до поры до времени. До тех пор, пока не вырастем до положенного нам роста. До вашего роста, дети, ну, а потом, будем расти так же, как все люди растут –медленно и долго. Понятно?
– Понятно, – ответила Даша. – А когда вы вырастете до положенного вам роста, вас уже нельзя будет ничему научить? – осторожно спросила девочка.
– Почему это нельзя, можно, конечно. Даша, ты разве не слышала поговорку – «век живи, век учись»? Слышала? Ну, значит, вот тебе и ответ.
– А вы, разве уже знаете, как меня зовут? – удивилась Даша.
– Конечно, знаем. Я же сказал, что мы быстро учимся, как говорится, на лету все схватываем.
– Ну, схватывайте, схватывайте. Только плохого не ловите, пусть уж мимо вас пролетает, – справившись с удивлением, сказал дед Сергей. – Ладно, что теперь, пойдемте ребята ужинать. Даша, Никита, приглашайте своих друзей и Горынычей. Пойдемте, ребята, бабушка Шура уже, наверное, заждалась нас – ужинать пора.
– Мы не пойдем! Бабушка опять ругаться будет. Скажет, что вот, явились опять, корми их теперь, аспидов. Мы, что ли виноваты, что родились такими! – решительно сказал стоящий впереди Горыныч. Даша ахнула, Никита сердито насупился, Ваня и Гриша растеряно переглянулись. – Мы тогда тоже не пойдем, – нерешительно сказала Маша. – Мы дома поужинаем, правда, Зина?
– Ишь, ты, гордые какие выискались! – рассердился вдруг дед Сергей. – Бабушка им, видите ли, сказала! А вы как хотели? По-вашему, у нас в деревне каждый день, что ли из яиц Змеи Горынычи появляются? И все наши бабушки деревенские в обязательном порядке должны знать, как их кормить и как с ними обращаться нужно? А ну прекратить все разговорчики и быстро ужинать, а с бабушкой Шурой я сам поговорю. Сейчас же все на ужин, шагом марш! – дедушка очень строго посмотрел на детей. – Да где это видано, чтобы в нашей деревне отказались человека покормить. – Тут дедушка немного задумался, посмотрел на Горынычей и решительно добавил: – Пусть даже он выглядит немного странно, ну как вы, например. Хотя с виду вы ребята симпатичные, мне нравитесь.
– Дедушка, они очень, очень хорошие, – заступилась за Горынычей Даша.
– Так и я о том же, – пожал плечами дедушка. – Давай, Дашутка, – ласково добавил он, – иди первой, а мы за тобой. – Даша кивнула и пошла впереди, за ней, осторожно пробираясь сквозь заросли малины, двинулись все остальные.
В дом зашли тихо, у порога остановились, не решаясь зайти в комнату. Дедушка протолкался вперед и радостно сказал: – Сашенька, женушка моя дорогая. Ты только посмотри, сколько сегодня со мной и внуками нашими гостей к нам в дом пожаловало. Вот она, настоящая радость для хозяйки! Проходите, ребята, за нашим столом всем места хватит.
– Конечно, хватит, проходите все, раз уж пришли, – сказала Бабушка Шура. – Чего у порога торчать, когда щи да пироги уже на столе, а каша в печи доходит. – Даша хотела что-то сказать, только бабушка рукой на нее махнула. – Ладно тебе, Дашутка, сама все знаю. Знаю, что Горынычи твои опять подросли, знаю, что друзья ваши пришли на них посмотреть да поудивляться. Ничего, пускай у нас живут, Горынычи эти. Куда их теперь девать. Да и Даша говорит, что они умные и все-все понимают.
– Конечно, понимаем. Мы, бабушка Шура, не глупее, вашей кошки Мурки, – вышел вперед и, глядя снизу верх, на бабушку заявил Горыныч, тот самый, который разговаривал с дедом Сергеем.
– Батюшки мои! – удивилась бабушка Шура. – Вы только посмотрите, люди добрые, как они вымахали и разговаривать уже научились!
– Ничего удивительного в этом нет, – заявил один из молчавших до этого Горынычей. – Каждый организм развивается так, как это ему определенно природой. Человеческий ребенок растет долго. Без заботы папы и мамы, а также дедушки с бабушкой ему, пожалуй, самостоятельно ни за что не выжить. В дикой природе картина совершенно другая. Детеныши многих животных через несколько часов после своего рождения становятся совершенно самостоятельными. Это вполне разумно, так как способствует выживанию вида. Мы не человечки, но и не звери, мы как бы находимся между теми и другими, поэтому так растем и так развиваемся.
– Ну, ладно, умники, давайте за стол садитесь, – сказал дедушка и с уважением посмотрел на умненького Горыныча. Бабушка поставила на стол большую кастрюлю со щами и тарелку пирогов. Все дети и Горынычи принялись за еду. Глядя на то, как уписывают щи Горынычи, бабушка только удивлялась и подливала им в тарелку еще да еще. Потом принялись за кашу. Закончили обед киселем из ягод, собранных в саду.
– Спасибо, – сказал один из Горынычей. – Все было очень вкусно. Вы, бабушка Шура, очень хорошо и вкусно умеете готовить, прямо мастерица своего дела.
– Да ладно, чего там, – засмущалась вдруг бабушка. – Еще кисельку не желаете? – обратилась она, но почему-то не ко всем, а как бы к тому из Горынычей, который ее похвалил.
– Бабушка, мне налей, – Никита протянул пустую кружку. Бабушка ее тут же наполнила вкусным, пахнущим свежими ягодами киселем.
– А звать-то вас как прикажите? – спросила она у вежливого и умненького Горыныча. – Имена у вас какие-нибудь есть?
– Нет, пока еще нет.
– А я хочу, чтобы меня звали Сашка, – подал голос самый бойкий из трех Горынычей. – Если с отчеством и фамилией, то зовите меня Александр Александрович Горыныч. По-простому Шурка, Саня или Шур Шурыч, как кому нравится. Мне хочется, чтобы меня называли в честь нашей бабушки Александры.
– Ой, – сказала бабушка и поставила кастрюльку с киселем на стол. – А чего это ты, касатик, решил называться в мою честь, что за причины у тебя такие? – бойкий Горыныч или как он сам решил назваться, Шур Шурыч, посмотрел на умного Горыныча.
– Видите ли, бабушка, – сказал умненький, – дело в том, что каждое живое существо обладает многими навыками, подаренными этому существу самой природой, их еще иногда называют инстинктами. Птенчики, например, те, с которыми мы некоторое время были в вольере, уже сами начинают клевать травку и искать себе пищу. Многому своих детей учат родители. Глядя на то, как, и что делают мама с папой, детеныши начинают делать то же самое, а родители их учат и помогают им. Например, волки учат своих волчат охотиться и сражаться. Сначала это делается в виде игры, для того, чтобы потом, во время настоящей охоты, у маленького волчонка были уже отработанные навыки к охоте. У нас нет родителей.
– Бедненькие вы. Сиротки вы наши, – жалостливо всхлипнула бабушка.
– Ну, да, сиротки. Так вот, – продолжил умненький. – Первыми кого мы увидели в своей жизни, была курица и ее цыплята. Мы посмотрели на них и решили, что это очень примитивные создания, живущие одними инстинктами, поэтому считать их своими родственниками, наставниками или учителями мы не будем. Потом к вольеру пришли дети и бабушка Александра. Шур Шурыч посмотрел на бабушку, и она ему очень понравилась. Он решил, что будет таким же, как она, то есть приобретет черты ее характера и немного ее знаний. Мы это умеем, я не могу вам объяснить как, но умеем. Я увидел Дашу, мне захотелось стать такой же рассудительной и умной как она, потому что Дашенька в своем возрасте уже много читает, много знает и понимает.
– Точно! – с восхищением сказал Никита. – Дашка у нас очень умная, старательная и прилежная, ее все учителя в школе хвалят. Хвалят, хвалят и нахвалиться ни как ни могут.
– Вот он, – умненький показал на третьего, молчавшего все время, Горыныча, – увидел Ваню и решил, что будет походить на него. Нашему брату понравилось в Ване его умение хорошо рисовать и сочинять стихи, ему тоже этого очень хочется.
– Точно, – сказала Зина. – Ваньша у нас на всю деревню известный стихоплет и рисовальщик.
– Вот именно. Мы, конечно, личности независимые и самостоятельные, как каждый из вас, но за неимением родителей, – бабушка Шура опять всхлипнула, – мы часть вашего характера как бы взяли себе. С вашего позволения конечно.
– Да, уж, – засмеялся дед Сергей. – Представляю себе, что получится из Шур Шурыча! Ваша бабушка Саша, Дашенька и Никита, в детстве и молодости была о-го-го какой хулиганкой и баламуткой. Вся деревня от ее выходок на ушах стояла.
– Бабушка, это правда? – восхитился Никита.
– Да слушай ты его больше! – отмахнулась от внука бабушка. – А как прикажете нам вас звать и величать? – спросила она, обращаясь к умненькому Горынычу.
– Я еще не определился, – серьезно ответил он. – Может быть, вы придумаете мне имя, поможете мне?
– Да чего там долго думать, – сказал Никита. – Дашку, за ее желание учиться, за тягу к знаниям, учительница в школе зовет маленьким Ломоносовым. Даша, как Ломоносова звали?
– Михайло.
– Вот! Будешь Михайло Горынович Горыныч. Ваньку, за его умение хорошо рисовать, в деревне Шишкиным называют. Дашка, как Шишкина звали?
– Иван Иванович, кажется.
– Здорово! Значит, будешь Иван Иванович Горыныч или просто Ваньша. Классно придумано! Что скажите?
– Ну, что же, мне нравится. Красивое имя – Михайло, я согласен.
– Мне тоже нравится имя Иван Иванович, но только мне хочется, чтобы меня называли Матвеем. Фамилия пусть будет Горыныч, а отчество пусть будет Иванович, в честь Вани, если он, конечно, не возражает.
– А чего я буду возражать! – удивился мальчик. – Я не возражаю. Матвей Иванович, если хочешь, я тебе потом свои альбомы с рисунками покажу, карандаши и краски подарю ну и, – Ваня засмущался и неуверенно посмотрел на всех сидящих за столом, – стихи свои почитаю. Если хочешь, конечно.
– Конечно, хочу! Очень, очень хочу, – обрадовался Горыныч.
– Михайло, – сказала Даша. – А я тебе книжки дам почитать, очень интересные и познавательные, я думаю, тебе они понравятся. У меня есть детская энциклопедия, толстая претолстая, там про все, про все написано, я думаю, тебе она понравится, очень интересно.
– А я, Шур Шурычу тогда знаете, что подарю? - бабушка задумалась.
– А бабушка Саша тебе, Шурыч, свою рогатку подарит, из которой в детстве пуляла и которую до сих пор ото всех где-то прячет, на всякий случай, – глядя на бабушку умильными глазами, сказал дед Сергей. Дети дружно засмеялись
– Вот и хорошо. Теперь нам нужно пойти поспать. Нам очень понравилось в маленьком домике и, если Даша нам разрешит, мы там поселимся.
– Вот еще, – возмутилась вдруг бабушка. – Что в доме, что ли места не хватит? Придумали тоже – на улице спать.
– Нам там лучше будет, бабушка Саша, свежий воздух, ну и все такое.
– Не пущу, – решительно сказала бабушка.
– Не спорь с ними, Александра, – дед Сергей вступился за Горынычей. – Если хотят спать на воздухе, пусть спят, дни сейчас теплые, им там хорошо будет.
Дети и Горынычи встали, поблагодарили бабушку за вкусный ужин, вышли из-за стола и пошли на улицу.
– Хорошие ребята, эти Горынычи, – глядя им вслед, сказал дед Сергей. – Мне понравились, а ты аспиды, аспиды.
– Да чего там, – бабушка принялась убирать посуду со стола. – Я же не знала, какие они. Горынычи, как-никак, а с виду и вправду ничего, ладненькие и умненькие. Мне тоже понравились, хоть и жалко их, сиротинушек.
Когда пришли в маленький домик, Горынычи сразу стали укладываться спать. Шур Шурыч, как только лег и укрылся одеялом, так сразу и уснул. Матвей Иванович немного поворочался, потом сказал, чтобы его все извинили, за то, что не может с ними разговаривать – уж очень сильно спать хочется и тоже заснул. Не спал только Михайло.
– Давайте уйдем, не будем им мешать, – сказала Маша. – Давайте, – согласились с ней дети и уселись на пороге домика и на табуретки.
– Миха, – обратился к Горынычу Гриша, – А вот бабушка Шура говорит, что вы дети Змея Горыныча. Но ведь это же все сказки, кто вы такие на самом деле? Может быть динозавры?
– Да откуда они знают, – возмутилась Маша, они же еще маленькие. – Правда, Михайло?
– Правда, конечно. Но, видите ли, ребята, дело в том, что у нас очень развита наследственная память, ну мы так устроены, что ли. Мы много знаем и помним, только сами не знаем, откуда, знаем и помним. Помним и все тут. Я, например, знаю, что такие же, как мы существа, могли жить на земле в воде и под водой, а еще они умели летать, а самое главное они умели думать и соображать как люди.  Вот эти преимущества и помогали нашим предкам выжить в те далекие и трудные времена, когда все окружающие только и думали о том, как бы половчее друг друга скушать.
– Значит легенды о драконах и сказки о Змее Горыныче это все не выдумки? –  спросила Даша.
– Выходит, что нет.
– У Змея Горыныча, который в сказках, было три головы, шесть и даже двенадцать. Миха, были и такие что ли? – спросил Ваня.
– Да ерунда все это, – небрежно ответил Михайло Горыныч. – Это все досужие выдумки, у страха глаза велики. Напугался кто-нибудь, увидев какого-нибудь нашего дальнего родственника, а потом, чтобы оправдаться в своих глазах и глазах окружающих его людей, прибавил парочку голов. Ну, а дальше больше, со временем, аж до двенадцати дошло.
– Ну, ты же не можешь знать, как все было на самом деле! – возмутилась Зина. – Вдруг и такие Горынычи были – многоголовые.
– Это невозможно! Вы сами подумайте, ну как может жить существо с тремя, шестью или двенадцатью головами. Как ему бедному жить, управляться со своим собственным телом? Это же надо как-то договариваться всем и слушаться одного, а разве люди, такие же, как вы, могут между собой договориться? Нет! – очень серьезно ответил Михайло.
– А почему вы, Змеи Горынычи, с людьми не подружились? – спросила Даша. – Договорились бы с древними людьми и жили бы сейчас все вместе – люди и Змеи Горынычи.
Михайло Горыныч пожал плечами: – Не знаю я, Даша. Наверное, потому что люди наших предков очень сильно боялись и от страха все время норовили с ними подраться. Люди и друг с другом все время подраться норовят, а тут Змеи Горынычи, драконы, как же с ними не подраться. Обязательно нужно подраться.
– Да, – вздохнул Ваня, – трудно им, наверное, приходилось, предкам вашим. Только вот что странно: наши предки, ну я имею в виду все человечество в целом, построили цивилизацию. А почему ваши предки не построили цивилизацию? Они же разумные были, взяли бы и построили цивилизацию, такую же, как у людей. С городами там разными, с ремеслами, с оседлым земледелием.
– И с демократией, вдобавок ко всему, – засмеялся Никита. – Вот ты, Ванька вопросики задаешь! От твоих вопросиков в осадок можно выпасть! Пацаны только на свет появились, а ты с них цивилизацию спрашиваешь. Сам-то хоть понимаешь, что говоришь?
Ваня посмотрел на друга и в крайнем смущении улыбнулся: – Ну, так интересно же, Никита.
– Конечно, интересно. Кто бы сомневался, – Даша встала с табуретки, на которой сидела. – Пойдемте отсюда, людям спать нужно, а мы к ним с вопросами пристаем.  Михайло, – улыбнулась Горынычу девочка, – мы пойдем, пожалуй. Не будем вам мешать. Спите, растите себе на здоровье. Сил набирайтесь. Спокойной ночи, Михайло Горыныч.
Примеру Даши последовали и все остальные ребята. Пожелав Михайло приятных снов, дети покинули малинник, в зарослях которого стоял маленький кукольный домик. Его построил дед Сергей. Построил специально, для своей внучки, а теперь в этом домике спали ни куклы, а три, самых настоящих,  Горыныча - Михайло, Матвей и Шур Шурыч.

Глава 5
Ничего себе, рыбалка!
Утром бабушка Шура приготовила завтрак и пошла звать Горынычей к столу. Оказалось, что они еще подросли, стали вровень со столом, только это уже никого не удивило. Глядя на то, с каким аппетитом уплетают Горынычи, Даша и Никита постарались от них не отставать и тоже очень плотно позавтракали. Бабушка Александра нарадоваться не могла, глядя на то, как орудуют ложками ее внуки.
– Может быть, кому-нибудь добавки нужно? – спросила она. Горынычи дружно подставили свои тарелки, а вместе с ними и дети протянули свои. – Ребятам, пока они маленькие нужно хорошо кушать, – сказал Михайло. – Они же растут, маленькие-то, и чтобы выросли большими да крепкими нужно хорошенько кушать.
– Михайло, а вы сейчас, после того как покушаете, опять спать пойдете? – спросила Даша.
– Нет, спать нам уже не хочется. Бабушка Саша, может быть, нужно вам что-нибудь по хозяйству сделать, помощь какая-нибудь требуется? Так мы запросто поможем, мы хоть и ростом пока не велики, но сильные. Вы только скажите, что делать, мы враз сделаем.
– Да что вы, Михайло, какая помощь, я сама совсем управляюсь, хотя за предложение, конечно, спасибо. Если что понадобиться, обязательно вам скажу.
– Скажите, конечно. Бабушка, а дед Сергей где?
– Да где же ему быть, на работу отправился. Он хоть и на пенсии, но еще работает, его в наши мастерские все время приглашают, он очень хороший слесарь и сварщик.
– А что такое слесарь и сварщик, баба Шура? Дед Сергей еду хорошо умеет варить, что ли? – спросил Шур Шурыч. Никита засмеялся, бабушка улыбнулась.
– Нет, Шурыч, он с металлом работает. Варит его. Ну, там железки всякие, одну к другой приваривает, а если нужно, режет их автогеном.
– Ух, ты! Здорово! – Шур Шурыч даже про оладьи забыл. – Я тоже хочу научиться железо резать и приваривать!
– Ну, так попроси деда, когда он домой придет, чтобы тебя с собой на работу взял да научил, как металл варить. Хорошее ремесло еще никому не помешало. А сегодня вы чем собираетесь заниматься?
– Мы с ребятами на рыбалку пойдем, – сказал Никита. – Они должны ко мне сейчас прийти, вчера договаривались. Бабушка, ты мне удочки приготовила?
– Приготовила, милок, приготовила, – подражая бабушкиному голосу, нараспев сказала Даша. – И удочки приготовила и червячков накопала и с тобой вместе на рыбалку пойду, удочки за тебя держать буду.
– Ты что, Никита, не самостоятельный, что ли? На рыбалку собрался, а готовиться за тебя бабушка должна? – с удивлением глядя на мальчика, спросил Шур Шурыч. – Ну, ты Никита и фрукт!
– Шур! Никита у нас знаешь, какой фрукт? Он у нас кислый фрукт, он любит, когда все за него другие делают, а сам только указания дает, – сквозь общий смех сказала Даша.
– Я тоже на рыбалку хочу пойти, – сказал Шур. –  Никита, возьмете меня с собой?
– Конечно, возьмем, Шурыч, – обрадовался Никита. Он тоже весело смеялся вместе со всеми.  – А вы Михайло и Матюха, пойдете с нами? – Михайло в знак согласия с достоинством кивнул, Матвей немного подумал и отказался. – Нет, – ответил он. – Я, пожалуй, дома останусь, что-то не охота мне сегодня на рыбалку идти.
– А что ты дома-то делать будешь? – искренне удивился Никита.
– Найдем, что делать, – быстро сказала Даша. – Подружки мои придут, Ваня обещал свои альбомы с рисунками показать, краски и карандаши принести, Матвею подарить, стихи почитать.
– Фу, Матюха, с девчонками будешь дома сидеть?
– А хоть бы и с девочками, не все же по улице с вами, оглашенными, носиться.
– Правильно, бабушка. Слушайте, Горынычи, а как же вы пойдете по деревне, вас же все увидят?
– А, ерунда, не переживай, Даша, – бабушка Шура беззаботно махнула рукой. – Подумаешь, увидят. Да уж вся деревня знает, что у нас в доме Горынычи живут. Наши-то, деревенские, никому не скажут и бояться их нечего. Вы, ребятки, опасайтесь, чтобы вас какие-нибудь приезжие не увидели, городские. Вот тогда, думаю я, может беда случиться.
– А какая беда может тогда случиться, бабушка?
– Да кто же знает, Никита, какая, беда. Знал бы заранее, где упасть, так соломки бы подстелил. Они, городские-то эти, всегда и во все свой нос суют, им дела нет, что живая душа, раструбят по всему свету про Горынычей, вот и будет всем от этого беда. Да, ладно, чего заранее-то каркать, – бабушка Шура, вышла из кухни и вернулась со стопкой одежды. – Вы вот что, ребятки. Не годится вам в таком виде разгуливать по улице, не собачки вы, чай и не котята. Я вам тут одежонку приготовила, кое-что из дедушкиного перешила, кое-что у Никиты позаимствовала. Думаю, вам впору будет, примерьте-ка. Даша, выйди, ребятам одеться надо.
Даша вышла из кухни, а когда ее пригласили вернуться, оказалось, что Горынычи оделись в то, что приготовила бабушка. Шур Шурыч щеголял в клетчатой рубашке, комбинезоне с лямками и с большим карманом на груди, на ногах у него были кеды. Михайло нарядился в джинсы, футболку и сандалии. Матвея Горыныча одели в футболку, шорты и сандалии.
– Ну, вот, – осмотрев Горынычей, довольно сказала бабушка. – Теперь можно и на людях показаться.
– Никита, – раздался громкий крик, а следом за ним не менее громкий свист.
– Ребята за мной пришли, – мальчик вскочил со своего места. – Бабушка, где мои удочки? Я на рыбалку пошел. Шур, Миха, вы со мной?
– С тобой, с тобой, – проворчала бабушка. – Удочки твои возле крылечка стоят, банка с червяками там же. Вот, возьмите с собой бутерброды и бутылку молока. – Бабушка посмотрела на Горынычей: – Подожди минутку, я еще две бутылки налью и бутербродов сделаю.
– Ага, возьмем! Миха, возьми бутики и молоко. Шур, прихвати удочки и банку с червяками, я к ребятам побегу, скажу им, кто с нами на рыбалку пойдет! Вот удивятся! – с этими словами мальчик живо вскочил и выбежал из комнаты.
– Подожди, Никита, я с тобой! – крикнул Шур и так же поспешно покинул кухню. Бабушка, глядя им вслед, только головой покачала. Даша и два оставшихся Горыныча, встали из-за стола и вежливо поблагодарили бабушку за завтрак. Затем Михайло взял, приготовленные бабушкой,  бутерброды, бутылки с молоком и, в сопровождении Даши и Матвея, степенно вышел из комнаты. Возле крыльца стояли удочки, а на верхней ступеньке банка с червяками, рыболовные принадлежности, благополучно забытые и Никитой и Шур Шурычем.
По улице шли в таком порядке – впереди гордо вышагивал Никита, рядом с ним шел Шур. Затем топали Гриша, Ваня и Михайло, они тащили удочки, бутерброды и молоко. Никита и Шур ничего не несли, первый шел исполненный важности, гордо поглядывая по сторонам, смотрите, мол, все, со мной идет самый настоящий Горыныч. Шур Шурыч тоже глядел по сторонам важно и гордо, но не потому, что шел рядом с Никитой, а потому, что думал, глядя на него, что так и положено ходить по улице – важно и гордо глядя по сторонам. Немногочисленные прохожие останавливались, здоровались, смотрели с удивлением и любопытством.
 – Слушай, Никита, а почему все здороваются, я же здесь никого не знаю? – спросил Шур.
– Да в деревне это всегда так, – охотно ответил приятелю мальчик. – Вот в городе, например, все просто идут по улице, и, кажется, даже не замечают друг друга, а в деревне всегда все здороваются и со знакомыми здороваются и с незнакомыми, так уж здесь заведено.
– В городе-то в вашем с незнакомыми говорят даже, и разговаривать-то опасно. – сказал Гриша. – В городах, как говорит моя бабушка, всяких обормотов навалом.
– А почему никто не спрашивает, кто мы такие и откуда взялись? – спросил Михайло.
– Так все и так знают, кто вы такие и откуда взялись. У нас в деревне ведь как? Случится что-нибудь на одном конце деревне, на другом уже все про это знают, а с вопросами не пристают потому, что вежливые.
– Здорово, пацанята, –  с лавочки самого крайнего на этой улице дома, за ним уже начинался лес, поднялся пожилой мужчина. – Это же кто такие с вами вышагивают, неужели и вправду, как люди говорят, в доме Александры и Сергея, Горынычи народились?
– Правда, дед Фома, народились, – ответил Ваня. – Вот они, самые настоящие Горынычи. Шур Шурыч и Михайло. Есть еще один, Матвеем звать, только он дома остался.
– Ишь, ты, знатно, а я признаться сомневался, думал, сочиняют бабы от нечего делать. – Дед внимательно посмотрел на Горынычей, почесал бороденку. – Да. Чего только на белом свете не бывает. А куда это вы наладились всем кагалом?
– Мы, дедушка Фома, на рыбалку пошли, а вы, что тут делаете, как ваше здоровье, настроение как? – вежливо ответил Михайло.
– Да я тут, – дед, было, запнулся, глянул растеряно на детей, но быстро сумел справиться  с собой. – Козу я тут пасу, Михайло Горыныч. Коза у нас, понимаешь, есть. Зовут ее Медуза Горгона, или просто – Горгошка. Ох, и вредная же я вам ребята скажу животное. Вся в мою жену, бабушку Авдотью Никитичну! Чуть что не по ее нраву, сразу «бе-бе-бе» и бодаться бросается! Страсть, какая сердитая. Ребята наши-то, деревенские, небось, хорошо знают ее вредный характер. Да, Ваньша, правильно говорю? Вот и приходится мне ее караулить, с хворостиной наперевес, чтобы никого не забодала и чтобы ее кто-нибудь ненароком не прибил. Эх, честно говоря, ребятки, давно бы от нее избавился, да жинка моя ее больно любит. Ну, это и понятно, характерами то они очень схожи, да и молока она, вредина, много дает, это я про Горгошу говорю. – Дед Фома опять было запнулся. – Вы, Горынычи, заходите как-нибудь молочка козьего попить, да поболтать. Молочко-то козье страсть, какое вкусное да полезное. Ну а теперь, не смею более задерживать. – Дед взял свою хворостину на караул. Дети и Горынычи обошли с почтением деда Фому и лежащую на земле козу – крупное животное с длинной, густой, черной шерстью и грозными рогами. Горгоша проводила их безразличным взглядом, она лежала на земле, подоткнув под себя копыта, и чего-то жевала. На шее у нее была привязана веревка, другой ее конец тянулся к вбитому в землю колышку.
По лесу шли, зорко глядя по сторонам – выискивали в траве землянику, по тропе топал один Михайло, нагруженный удочками и пакетами. Шур и дети шли с обеих сторон от тропинки, они поминутно нагибались и рвали ягоды. – Ну, у нас тут, давным-давно, моя мама говорит, что было это еще при царе горохе, реку  перегородили, и получилось большое озеро.
– Да не озеро это, а пруд, Ваньша, – перебил друга Гриша. – Просто он получился очень большой и все его называют озером, а на самом деле это пруд. Туда дороги нет, автомобили не ездят, народу мало бывает, а кто и зачем пруд этот сделал, никто толком не знает. Рыбы там всякой прорва, мы там и рыбачим и купаемся, а по плотине, на ту сторону пруда, все ходят за грибами и ягодами.
– А мы пойдем за ягодами и грибами?
– Конечно, пойдем, Шур.
– Гриша, а чего ты ягоды не ешь, а в ладошку их собираешь?
– Я ем, Шур. – ответил мальчик. – А в ладошку я землянику для Михайло собираю. Он один все наше снаряжение тащит и нагибаться ему за ягодами не удобно, вот я для него и собираю. – Гриша подошел к Горынычу и сказал: – Миха, открывай рот, я тебе ягод насыплю. Михайло остановился, поднял голову, и Гриша аккуратно пересыпал ему землянику с ладошки прямо в открытый рот.
– Спасибо, Гриша, очень вкусно, – прожевывая ягоды, сказал Михайло.
– Молодец, Гришка, – восхитился поступком друга Никита. – А мы идем, болтаем, ягоды лопаем, а Миха один за всех нас старается. Миха, я щас тоже тебе ягод насобираю!
Никита и все ребята с удвоенным рвением принялись собирать ягоды. Михайло теперь останавливался через каждые двадцать метров и только успевал открывать рот – его кормили земляникой с четырех ладошек.
Среди сосен показался просвет, заметно потянуло сыростью, запахло рыбой, ребята прибавили шагу и через несколько минут оказались на берегу пруда.
– Красиво здесь, – сказал Михайло, оглядевшись кругом. – Свежо и дышится легко. Сосны, вода это хорошо.
Ребята стали разматывать удочки. – Здесь глубокие ямы, – сказал Гриша. – В них караси водятся здоровущие. – Мальчик насадил на крючок наживку и забросил леску в воду, все мальчики и вместе с ними Горынычи последовали его примеру. Все закинули свои удочки, уселись на берег и стали смотреть на поплавки.
– И долго так сидеть нужно? – спросил Шур.
– Пока рыбка не клюнет, – ответил Ваня.
– А когда она клюнет?
– Ты что, Шур? Да кто же может знать, когда она клюнет! Захочет кушать –  клюнет. Можно вообще целый день просидеть и ни одной поклевки не увидеть! Может быть, там и рыбы-то нет, ушла, плавает где-нибудь и смеется над нами.
– Вот, поэтому, Никита, нужно нырнуть и посмотреть, есть там рыба или нет.
– Ну, ты, Шур Шурыч даешь! Как это, нырнуть и посмотреть?! Во-первых, ты нам всю рыбу распугаешь, а во-вторых, она, рыба эта, может быть, плавает в другом месте, а потом вдруг возьмет и сюда приплывет.
– А чо ждать-то! – удивился Шыр Шурыч. – Если она плавает в другом месте, так нужно взять и позвать ее сюда.
– Как это позвать? – удивились мальчики.
– Позвать, пригнать, приманить. В общем, вы тут сидите, любуйтесь на свои поплавки, а я пойду, займусь вашими карасями. Они хоть как выглядят-то?
– Ну, они такие… - Ваня постарался изобразить руками как, по его мнению, выглядит карась.
– Понятно, – деловито сказал Шур. Он встал и пошел вдоль берега. Ребята проводили его изумленными взглядами.
– Я тоже пойду, – Михайло встал со своего места. – Вы, парни, извините, но вы даже себе представить не можете, как мне хочется искупаться. Нам плавать нужно, мы же не только на суше, но и в воде можем жить.
– Да, – глядя вслед удаляющимся Горынычам, грустно сказал Ваня. – Улыбнулась нам рыбалочка. Сейчас эти двое нырнут и всю рыбу так напугают, что она две недели вообще клевать не будет.
– А может наоборот. Увидит рыба наших Горынычей, разинет рот от удивления и начнет плавать за ними, а они ее к нашим удочкам  приманят!
– Точно, Никита! Плывет карась за Горынычем с открытым, от удивления ртом, натыкается на наши крючки, хлоп, рот закрывает, а мы его раз и поймали.
– Ладно, подождем, немного, – Гриша уселся поудобнее. – Я буду за удочкой Шуры присматривать, а вы поглядывайте на удочку Михайло.
Мальчики просидели минут двадцать, рыба не клевала, поплавки даже не шевелились, Горынычей тоже не было видно. Вдруг Гриша взмахнул удилищем – на конце лески болтался крупный карась. Ваня и Никита с завистью посмотрели на него, потом на Гришу, но сказать ничего не успели – поплавки их удочек стремительно ушли под воду. Гриша отцепил рыбу, поправил наживку, забросил и тут же бросился к удочке Михайло – там тоже клевало. Он едва успел снять с крючка крупного карася, как поплавок его удочки снова ушел под воду. И тут началось.… Втроем ребятам едва удавалось управляться с пятью удочками. Клевало практически беспрерывно, радостно возбужденные они едва успевали забрасывать, подсекать, доставать и снимать с крючка улов. Мальчишки метались от одной удочки к другой, кричали друг другу какую удочку нужно хватать. Блестели их глаза, и блестела на Солнце чешуя многочисленных карасей, один крупней другого, валяющихся на берегу, возле воды. Да, такой рыбалки у ребят еще никогда не было! Солнце поднялось высоко, но они забыли про время – клевало беспрерывно. Они стали уставать. Гриша едва успел закинуть одну удочку, как тут же бросился вытаскивать другую но, неожиданно для себя, запнулся на ровном месте и упал. У Вани и Никиты запутались лески – они одновременно сняли улов, взмахнули удилищами и – готово дело, лески перепутались.
– Брось, Никита, вон, вон, не видишь, что ли? Клюет! Я распутаю! Ты вон ту удочку хватай! – крикнул другу Гриша. Никита метнулся к удочке, схватил ее, вымахнул на берег здоровенного карася и тут, из воды, рядом с тем местом, где только что была леска и поплавок, неожиданно показалась голова Шура.
 – Ну, чо? – деловито спросил он. – Еще будете рыбачить, или хватит уже?
Ребята замерли и уставились на Шур Шурыча, потом посмотрели друг на друга, затем на берег усеянный выловленными карасями.
 – Наверное, уже хватит, Шур, – устало выдохнул Никита. – Куда нам столько, их еще до дома нужно как-то дотащить. Вылазьте из воды, соберем улов, смотаем удочки, перекусим и потопаем домой.
– Да, перекусить не помешало бы, щас Миху позову, – голова Шур Шурыча скрылась под водой.
Ребята набили большими, отборными карасями пять пластиковых пакетов, смотали удочки, достали еду, приготовленную бабушкой Александрой. Никита без сил рухнул на траву. – Вот это рыбалочка у нас была!
– Да, классно было, – Ваня присел на землю рядом с другом. – Эх, у меня такой здоровый карась сорвался! Я только успел одного вытащить, смотрю, рядом клюет! Прыг к удочке, схватил, дернул, а он блеснул на солнышке, хвостиком махнул и тю-тю, сорвался. Наверное, самый большой был бы из всех, что мы поймали.
– Не горюй, Ваньша, рыбка, которая сорвалась, всегда самой большой кажется, – утешил товарища Гриша. – Это точно, – согласились с ним Ваня и Никита.
Между деревьев показались Горынычи. – Ну, как? Понравилась рыбалка? – Михайло присел на траву рядом с мальчиками.
– Конечно, понравилась! – в один голос воскликнули ребята. – Только как мы улов домой потащим, вон, сколько рыбы наловили, пакеты под завязку, тяжело будет, однако. – Гриша с сомнением покачал головой.
Шур Шурыч, услышав слова мальчика, тотчас подошел к пакетам с рыбой. Он взял в каждую руку по пакету и поднял их вверх так, как поднимают гири. – Ерунда, дотащим. Своя ноша не тянет, – небрежно сказал он, потом осторожно поставил пакеты с рыбой на траву и прилег рядом с друзьями. – Никита, дай, пожалуйста, бутылку с молоком, пить хочется.
Никита протянул бутылку: – Шур, ты только пей помаленьку. Бутылки в озерной воде стояли, молоко холодное.
Все напились молока и принялись за бутерброды.
– Вот мы в саду живем, в маленьком домике среди малины, а в лесу жить, наверное, еще лучше, – Шур улегся на спину и уставился в небо. – Можно купаться, когда захочется, ловить рыбу, собирать ягоды, грибы, охотиться. Здорово, мне бы так жить понравилось.
– Одному в лесу страшно, особенно ночью.
– Да это, Никита, тебе страшно, потому, что ты городской житель, да и Ване с Гришуткой тоже, наверное, одним, без взрослых, в лесу страшно, хоть они и деревенские, а мне, или вот Михе лес как дом родной. – Скажи, Михайло?
– Да, ребята, Шур прав. Мы ближе к природе, чем вы. В лесу нам каждое дерево поможет, каждая травинка и куст подскажет, чем они нам могут быть полезны. Нужно просто уметь слушать, видеть и понимать природу. Мы умеем. Ну, а самое главное, нужно уметь любить, уважать и беречь все, что растет и живет на Земле.
– Здорово! Миха, а бабушка говорила, что сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит, в том смысле, что от змей Горынычей могут быть только всякие неприятности.
– Ты, чего, Никита, разве можно так людям говорить! – перебил друга Гриша.
– Да нормально все, Гришка, не переживай, мы же все понимаем. Жили люди, поживали, горя не знали и вдруг на тебе – три Змея Горыныча! Ничего себе подарочек! Я бы и сам обалдел.
– Да, – вздохнул Никита, – мы вот с Дашкой в городе живем, и нам тоже в деревне больше нравится, но это летом, а зимой, Миха, зимой в лесу даже таким как вы с Шуром не прожить. Холодно и кушать нечего.
– Живут же в лесу всякие там волки, зайцы, лоси и другие звери.
– Живут, конечно. Только, Гриша, Горынычи ведь не всякие там звери. Они же не могут, чем попало питаться и в норах жить. Им нужны такие же, как и человеку условия для проживания.
– Да ладно вам, ребят, когда еще эта зима будет! Сейчас лето, тепло, Солнышко светит, живи да радуйся.
– Так оно, Шурыч, только о будущем своем всегда стоит помнить, чтобы не случилось так, как со стрекозой.
– А что там за стрекоза такая, Ваня?
– Попрыгунья стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза… В общем, Миха, стрекоза пела да плясала, а тут зима пришла и ей, стрекозе этой, ни пить ни есть стало нечего и жить в лесу под любым кустиком стало невмочь. Тогда она видит – дело плохо и к муравью пошла, дескать, не оставь меня друг милый. А муравей все лето трудился, припасы на зиму готовил, и дом теплый строил. Вот она к нему пришла и проситься пожить. Так мол и так, лето я все пела и пела и вроде все было прекрасно, да вот незадача – зима, откуда не возьмись, пожаловала, холодно стало, жить негде и кушать хочется.
– А он? – с интересом спросил Михайло. – Муравей этот, что ей ответил?
– А он ей в ответ говорит: «Ты все пела? Это дело. Так поди же, попляши». А на улице уже холодрыга была и снег падал.
– Попляши? Вот здорово, молодчик муравей, правильно ответил! – Шур Шурыч весело засмеялся. – Я бы также сказал.
– Правильно! – в один голос поддержали друга Вася и Никита.
– Ну, нет, – нерешительно возразил Гриша, – так наверно нельзя. Если кто-то замерзает и к тому же голодный, надо его обязательно обогреть и накормить. Нехорошо это голодного и замерзающего на улице оставлять.
– Да? Нехорошо? А ты, Гришка, забыл, как прошлой зимой бабушка Фрося пустила к себе домой двух парней и девушку? Они, Михайло, люди эти, видите ли, путешествовали, шли пешедралом на Дальний Восток. Постучались к бабушке Фросе, ну она их пожалела и пустила. Они замерзшие были и голодные, бабушке их жалко стало, особенно девушку.
– И что дальше случилось?  –  с интересом спросил Никита.
– А то и случилось, Никита. Они сначала себя тихо вели, бабушка их накормила, спать уложила, три дня за ними ухаживала, а потом когда они отогрелись и отъелись, то сразу обнаглели и стали нахально себя вести. Бабушкой командовать: мы, мол, городские, а вы тут деревня. Мы, мол, путешествуем и путешествие наше – вызов всему обществу, а вы тут сидите, прозябаете. Мы мол… – тут Ваня немного задумался. – Ну, я не помню, они трое, то ли в какой-то секте состояли, то ли, в каком-то сообществе…  В общем, получалось с их слов так, что все кто в этом обществе молодцы и настоящие умницы, а кто нет, так они все дурни, отсталые и безнадежные.
– И что дальше было?
– А то и было. Терпела, бабушка Фрося их выходки терпела, потом надоело ей, она взяла и выгнала их из дома. Правда не просто так выгнала, а немного денег на дорогу дала, еды и теплые вещи девушке подарила, зима все-таки на улице была. Они и ушли. Обругали бабу Фросю напоследок и ушли. А через день бабушка хватилась – денег нет и две иконы старинные пропали. Вот тебе и приютила несчастных.
– Да, да. Так все и было, Шур. А когда этих троих милиция поймала, они недалеко успели уйти. Они знаешь, что ответили, когда их спросили, почему они бабушку, которая их приютила и накормила, ограбили?
– Что? – в один голос спросили Шур, Михайло и Никита.
– «А нам плевать!» – вот, что они ответили, Шур, – с горечью произнес Ваня.
– Да им на всех наплевать. Такие как они только самих себя любят, а все другие люди для них вроде как мусор.
– Да, всякие люди бывают. Всем доверять и всех подряд любить, наверное, трудно, – вслед за Ваней горько посетовал Михайло. – Тяжело, наверное, быть со всеми порядочным человеком. Неизвестно ведь на кого нарвешься, и чем ответят на твою доброту, а добрым и честным все-таки быть нужно. Хотя есть такие люди, которые будут твою же доброту к ним использовать себе во благо, а тебе во вред.
– Нет, – упрямо и решительно произнес Шур Шурыч. – Я бы таких ни за что бы не пустил.
– Да как же их не пустить, Шур? Они же голодные и замерзали совсем. Не пустишь, они погибнуть могут. Пустишь – тебя же потом и ограбят, а то еще и похуже, что-нибудь сотворят.
– Ну не все же такие. Как те трое, – решительно сказал Шур. – Я бы хороших обязательно пустил, а плохих нет.
– Вот ты, Шур, молодчик! А как бы, интересно узнать, отличил бы ты плохого человека от хорошего? Это, во-первых, а во-вторых, плохой или хороший, какая разница – на улице замерзать ты их все равно бы не оставил, – спокойно сказал Михайло.
– Оставил бы, – упрямо возразил Шур Шурыч.
– Тогда бы ты стал таким же плохим, как и они. Это, во-первых, а во-вторых, они, плохие эти люди, пошли бы и обманули какую-нибудь добрую бабушку. Сперли бы у нее последнее и в этом, Шур, ты тоже отчасти был бы виноват.
– Ты, Миха, у нас все знаешь, ну прямо как телевизор, а вот я интересуюсь, как бы ты сам поступил? Пустил, не пустил, виноват, не виноват, а сам бы ты чего сделал?
– Да откуда я знаю, – вздохнул Михайло. – Если бы я знал, как всегда правильно поступать, я бы тогда, наверное, уже в государственной думе заседал или вообще президентом бы уже был. Если бы меня взяли, конечно. Ну, дума-думой, а нам уже пора домой топать.
Ребята нашли две палки, на одну повесили три пакета с рыбой, на другую два. В деревню вошли в таком порядке – первым, с удочками наперевес, шел Никита. Вид у него был гордый и нарочито усталый, вот мол, сколько мы рыбы наловили, так устали, что еле тащим ее. За ним, с палкой на плечах, и с тремя пакетами на ней, шли Михайло и Шур Шурыч. Следом за ними, так же с палкой на плечах, шли Ваня и Никита.
– Эх! – повернулся к друзьям Никита. – Пол деревни уже прошли и никто нам не встретился! Куда народ-то весь подевался, спят они все что ли?
– Бедный наш Никитка, столько рыбки наловил, а похвастать некому, – пожалел друга Гриша.
– Ничего, – успокоил его Михайло. – Вот придем домой, а там бабушка Шура, дед Сергей, Даша, Матвей, в общем, хвастай – не хочу. Уж там-то наш Никита отведет душу, – ребята засмеялись.
– А что такого? – возмутился Шур Шурыч. – Все правильно! Вон мы сколько рыбы наловили, пусть нам все завидуют и восхищаются нами, что мы зря старались что ли?
– Вот именно! – поддержал друга Никита. – Стараешься, стараешься, а никто даже этого не замечает, обидно даже.
Только обижаться Никите не пришлось, когда они пришли домой восторгам бабушки, Даши и Матвея не было предела. А уж Никита и Шур Шурыч, казалось, могли хвастать и рассказывать про удачную рыбалку бесконечно.

Глава 6
У кого нет «царя в голове»?
Никита решил, что с этого дня будет спать в маленьком домике среди зарослей малины вместе с Горынычами. В кукольных кроватках Горынычи уже, конечно же, не помещались. Поэтому, под руководством бабушки Александры, Никита и Шур Шурыч принесли в домик четыре матраса, простыни, подушки и одеяла. Почти весь пол в домике, от стенки до стенки, превратился в одну большую кровать. – Здорово! – сказал Никита. – Мне очень нравится.
– Да чего хорошего-то, – сказала бабушка. – Будете теперь, как цыгане жить.
– Да нормально мы будем жить, бабуля! Шур вообще хотел в лесу поселиться. Спать под кустом, а питаться рыбалкой, охотой, ягодами да грибами.
– Я вот щас возьму дедов ремень и всыплю твоему Шуру по первое число! Будет знать тогда, как в лесу жить и грибами питаться.
– Бабушка Саша, а что значит всыпать по первое число? – спросил Шур Шурыч.
– А то и значит, что сегодня начну тебя лупить, а первого числа, следующего месяца, закончу. В лесу он хочет жить. Я вот тебе такой лес покажу, что ты, Шур Шурыч, три дня на попу сесть не сможешь. Что у тебя дома что ли нет, что ты в лес надумал пойти? – с обидой в голосе сказала бабушка.
– Да я так, – смутился Шур. – Ну, под настроение сказал. Уж очень мне понравилось в лесу на озере.
– Вам что, плохо у нас живется? Обижаем мы вас, плохо о вас заботимся, не угодили, может чем-нибудь?
Бедный Шур Шурыч совсем смутился. Он смотрел на бабушку Сашу черными глазками и растеряно моргал, не зная, что ответить. –  Бабушка Саша, я вовсе даже и не собирался в лес уходить. Я это так сказал, ну чисто теоретически, уж больно мне понравилось в лесу. Нам у вас очень даже хорошо и мы вам очень благодарны за то, что вы о нас заботитесь. Нам тоже хочется для вас что-нибудь хорошее сделать, очень хочется.
– В лес, например, жить уйти, – сердито сказала бабушка, застилая простынями матрасы. – Братики твои Михайло и Матвей, хорошие ребята, рассудительные, серьезные да послушные, а вот ты, Шур, у нас какой-то непутевый растешь. Я только и делаю, что думаю и думаю о тебе. Все время боюсь, как бы с тобой какой беды не случилось или сам бы ты чего не натворил.
– Да какой еще беды, бабушка Шура, чего и где я там еще натворю? Ничего я натворить не собираюсь. Наговариваете вы на меня, бабушка Шура.
Бабушка жалостливо посмотрела на Горыныча: – Ох, Шур, Шур, да если у человека нет «царя в голове», то от него всякого можно ожидать. Сам даже не заметит, как себе худо сделает и другие от него наплачутся.
– Бабуля, ты, наверное, забыла, а Шур Шурыч, между прочим, захотел на тебя быть похожим! – Никита, конечно же, не мог удержаться, чтобы не встрять в разговор. – И еще! Чего вы с дедом все время какого-то царя поминаете? Царь, царь. Да еще в голове! Очень мне нужен кто-то, кроме меня самого, в моей собственной голове, будь он хоть царь, хоть князь, хоть сам президент. Я сам по себе и они пусть все будут сами по себе.
– Мал ты еще, Никита и не понимаешь поэтому, что это такое – жить «без царя в голове». Когда-нибудь вы это поймете, лишь бы только не слишком поздно это случилось, – после этих слов бабушка вздохнула, посмотрела на всех и, утерев появившиеся вдруг в уголке глаз слезинки, ушла из малинника.
Шур Шурыч несколько мгновений сидел неподвижно на пороге домика, потом встал, сбросил обувь и рухнул на матрасы, расстеленные на полу. Никита последовал его примеру – он тоже упал на матрас рядом с Горынычем.
– Нет, точно, уйду в лес и буду жить там, один-одинешенек. Хоть ругать никто не будет. Соберусь вот и уйду. Будете тогда знать.
– Ой, да ладно тебе, Шурыч, подумаешь, поругали немножко. Все родители к своим детям придираются и постоянно норовят ими командовать. Бабушка и дед у нас еще более-менее нормальные, а вот когда вы с нашей мамой познакомитесь, вот тогда сразу узнаете, что такое настоящие придирки и настоящий командир.
– А это ты, Никита, во всем виноват!
– Я виноват!?  – Никита вскочил со своего места и удивленно уставился на Шура.
– Конечно ты, Никита! Зачем ты сказал бабушке, что я в лес хотел уйти?
– А ты по-настоящему хотел уйти?
– Да какая разница, по-настоящему или не по-настоящему, ты взял да рассказал про это бабушке, а она и сама расстроилась и меня наругала. Легче тебе от этого, что ли стало? Вообще, Никита, у тебя очень хороший язык, все время болтает и болтает, если, к примеру, у нас метла потеряется, то двор можно будет запросто твоим языком подметать. Вот правильно говорят, что у тебя совсем «царя в голове нет»!
– Это у меня-то «царя в голове нет»!? Это у тебя, Шур, «царя в голове» совсем нет! Думать надо, а потом уже говорить! Понял?
– Понял? Что понял? Что у меня «царя в голове» нет понял? – Шур тоже вскочил со своего места и встал напротив Никиты на четвереньки. Они с возмущением смотрели друг на друга, и нос Никиты чуть-чуть не упирался в нос Шур Шурыча.
– Конечно, нет! А вдруг ты и вправду возьмешь и в лес уйдешь! И как мы без тебя тут будем? Мы что, должны целыми днями только и делать, что тебя искать и за тебе переживать?!
– А зачем обо мне переживать? Я и сам могу о себе позаботиться!
– Да?
– Да!
– Ты смотри, какой самостоятельный. Вчера только родился и туда же – сам о себе позабочусь! А ты о людях подумал? О тех людях, которые тебя любят и которым от твоих легкомысленных и неумных поступков будет плохо и больно?
– Причем здесь люди? Я что, сам себе не хозяин, что ли?
– Нет! Не хозяин! У тебя «царя в голове» нет! Не можешь ты быть, поэтому хозяином даже самому себе! Понял? – запальчиво крикнул Никита.
– У тебя у самого «царя в голове» нет! У тебя только язык болтливый в голове есть, – не остался в долгу Шур.
– Сам ты болтун! Болтаешь, а что болтаешь, сам не понимаешь. В лесу он жить собрался, один-одинешенек. Надо будет еще деду рассказать. Он тебе ремешком по попе живо объяснит, что одному в лесу жить нельзя. Бабушка только обещает, что ремня даст, а дед много не разговаривает, берет ремень и чикает куда надо!
– Ага! – обрадовался Шур. – Понятно! – он поднял руку и торжественно показал на Никиту пальцем. – Ты, Никита, не только болтун, ты еще и ябеда.
– Ах, так! – крикнул Никита и бросился на Шура. Он схватил его за руку обеими руками, навалился на него всем телом и постарался повалить на пол. Но Шур Шурыч не захотел, чтобы его роняли на матрасы, он обхватил Никиту свободной рукой и сам стал валить его на пол.
Крепко обхватив друг друга, мальчик и Горыныч изо всех сил боролись, стараясь повалить соперника на пол. Вдруг Никита немного ослабил свой напор на Шур Шурыча. Горыныч, обрадовавшись тому, что соперник, казалось, стал сдавать, удвоил свои усилия. И тут случилось то, чего Шур Шурыч явно не ожидал от Никиты. Мальчик  вдруг рванул Горыныча на себя и, ловко извернувшись, уронил его как раз в ту сторону, в которую его изо всех сил толкал Шур. Мгновение и Горыныч оказался лежащим на полу, а Никита уже сидит на нем сверху. Шур Шурыч оказавшись в таком положении, чуть не задохнулся от возмущения и охватившей его обиды. Он попытался сбросить Никиту с себя, но мальчик, обхватив руку Шура, упал вдруг на спину, поперек лежащего на спине Горыныча. Крепко держа руку соперника обеими руками, он вдобавок ко всему обвил ее еще и ногами. Голова и грудь несчастного Горыныча оказались где-то под коленями, лежащего на нем мальчика. Шур Шурыч постарался вывернуться из столь неприятного для него положения, но тут, к его большому разочарованию, Никита провел болевой прием. Тут же забыв, что он хотел сделать, Шур Шурыч взвыл дурным голосом. – Ой-ой-ой! Больно, больно! – Никита немного ослабил хватку: – Сдаешься Шур?
– Да ни за что! – ответил упрямый Шур. Он попытался высвободить свою руку и тут же вновь взвыл от боли.
– Шур, я, между прочим, в секцию самбо хожу. Я в этом году на соревновании второе место взял по городу.
– Если бы там еще были соревнования по болтливости, ты бы точно первое место взял, – ехидно сказал Шур и вновь взвыл от боли.
– Шурыч, – ослабив хватку, сказал Никита. – Когда мы на тренировке или на соревнованиях боремся, и один побеждает другого, поймав соперника на болевой прием, то соперник, когда понимает, что не вырваться, бьет рукой по ковру. Это знак такой, что схватка проиграна. В этом нет ничего позорного, это же спорт. Бей по ковру, Шур, то есть по матрасу бей.
– Что такое спорт? – с трудом выговорил Шур. – Я не знаю, что такое спорт.
– А ты постучи по матрасам и я тебе, потом расскажу, что такое спорт.
Шур немного подумал, потом попытался вырваться – не получилось. Он тогда еще немного подумал и постучал свободной рукой по матрасу. Никита тут же разжал захват. Он выпустил руку Горыныча, сделал кувырок назад и встал на ноги. – Шур, тебе не больно, рука не болит? – участливо спросил мальчик.
– Нет, не болит, – пошевелив рукой и немного поморщившись, ответил Горыныч.
– Чего это вы тут делаете? – в дверях домика появилась Даша, из-за ее плеча выглядывала Маша. – У тебя, Шур, рука, что ли болит?
Горыныч посмотрел на Дашу: – Нет. Ничего у меня не болит.
– А чего ты тогда за руку держишься?
Шур и Никита быстро переглянулись. – Да я тут Горынычу про спорт рассказывал, про то, что в секцию самбо хожу. Ну и показал ему пару приемчиков, – сказал мальчик.
– Понятно, – Даша внимательно посмотрела на брата. – Горыныч, можно к вам в гости?
– Да, конечно, – Шур Шурыч сделал приглашающий жест рукой. – Заходите, девочки, рассаживайтесь. Даша, вы извините нас, пожалуйста, что мы заняли ваш домик, в котором вы играли.
– Ой, да ладно, что мы не найдем себе место где поиграть? Правда, Маша?
– Конечно, правда, – согласилась с подругой Мария. –  Летом  здесь хорошо, а вот когда наступит осень, здесь холодрыга будет, – девочка зябко поежилась.
– Когда лето кончится, мы с Никитой уедем в город, а Горынычи  могут здесь остаться. Переберутся в дом и будут с бабушкой и дедом жить. Или, если захотят, могут с нами поехать в город. Наши мама с папой будут очень рады.
– Да уж, могу себе представить, – ухмыльнулся Шур Шурыч.
– И представлять нечего. Обрадуются, – твердо сказала Даша.
– В городе вашем, за все платить надо. Сама же говорила, что папа с мамой больше чем полгода деньги копили для того, чтобы тебе этот, как его там? – Шур задумался, – ноутбук купить, а Никите велик.
– Ну, причем здесь ноутбук и велосипед, Шур?
– А притом, – серьезно сказал Горыныч. – Здесь мы вон, на рыбалку сходили, рыбы наловили. Можно за грибами сходить, за ягодами, огород, опять же, картошка. Все свое. А в городе в магазин надо ходить, продукты покупать, деньги платить надо. Вы сказали, что в городе есть такие специальные школы, институтами называются, в которых всему на свете учат. Матвей сразу захотел  в такую школу пойти, чтобы на художника учиться. Михайло хочет инженером стать или ученым. Бабушка Саша говорит, что раньше людям за то, что они учатся, деньги платили, а теперь, если хочешь учиться, сам за это плати, – Шур Шурыч горестно вздохнул. – А мы где деньги возьмем, чтобы учиться? У нас мамы с папой нет.
Ребята переглянулись, Даша поджала губы и опустила голову – девочка задумалась – что ответить Горынычу. В глазах у Марии блеснули слезы. – Шур, а ты, хочешь учиться? – тихо спросила она и внимательно посмотрела на Горыныча.
– Наверно хочу, а может быть, и не хочу. Не знаю еще пока. Завтра пойду с дедом Сергеем в механические мастерские, посмотрю, как сварщики работают. Если понравится, сварщиком стану или слесарем. Хотя спортсменом тоже быть хочу, правда, пока еще толком не знаю кто они такие, эти спортсмены.
– Кто это тут спортсменом решил стать? – в дверях домика стоял дед Сергей и благодушно улыбался. – Насилу мы ваших карасей почистили. Бабушка их сметаной залила, потом жарить будет. Очень вкусно и очень я их в сметане уважаю, – дедушка довольно хохотнул. – А вы чего такие сердитые сидите?
– Мы, деда, не сердитые, мы расстроенные. Горынычи учиться хотят, а денег на учебу у них нет, – грустно ответила дедушке внучка.
– Нашли о чем горевать, – дед Сергей засмеялся. – Горынычи учиться хотят? Значит, будут учиться! Ваших родителей подняли, вас поднимем и Горынычей не оставим, не посторонние они нам – в нашем доме, чай, народились.
– Ну, не совсем в доме, – не мог не встрять Никита. – В курятнике они народились, – засмеялся мальчик, – наседка их там высидела.
– Никита! – в один голос воскликнули Даша и Мария. Девочки испугано посмотрели на Шур Шурыча. Но тот только устало рукой махнул.
– У этого мальчика, – сказал Горыныч и показал пальцем на Никиту, – у внука вашего, дедушка Сережа, никакого «царя в голове» нет. У него в голове только язык болтливый есть, который сам по себе болтается и болтает, а что болтает, так Никита иной раз и сам не понимает.
Дедушка на слова внука и Горыныча только крякнул. Никита перестал смеяться и с недоумением переводил взгляд с деда на Дашу и Марию, не понимая видимо, почему они не смеются над его, как ему показалось, остроумной шуткой.
– Между прочим, – сказала Даша, – завтра у тебя, Шур, будет еще одна возможность узнать, что такое спорт. Приходил Гриша и сообщил, что ребята из спортивного лагеря вызывают деревенскую футбольную команду на матч. Встреча состоится в семнадцать часов на их стадионе, приглашаются болельщики.
– Классно! – обрадовано воскликнул Никита. – Горынычи обязательно должны пойти  играть в футбол с пионерами! Ох, завтра мы им и навтыкаем. Они там все обалдеют, когда Горынычей увидят, а мы им, сколько захотим, столько и голов забьем, – мальчик от предвкушения предстоящего матча, а еще больше от предвкушения предстоящего в лагере переполоха, даже глаза закрыл.
    
Глава 7
Медуза Горгона атакует
На окраине деревни, стараниями жителей, был построен скромный стадион. Футбольное поле и несколько длинных, деревянных скамеек вдоль него – вот и все спортивное сооружение. Утром Никита решил произвести смотр футбольной команды, состоящей из деревенских мальчишек. Матч с ребятами из спортивно-оздоровительного лагеря был назначен на 17.00. До него оставалось не так уж много времени, а Горынычам, которым тоже очень хотелось принять в нем участие, еще нужно было объяснить, что такое футбол и как в него играют.
– А вдруг пацаны из лагеря не согласятся, чтобы за нашу команду Горынычи играли? – засомневался Гриша.
– Тогда мы им скажем, что они хлызды и совсем играть с ними не будем, – ответил Никита.
– Точно, – поставил точку Ваня. – Тем более что в правилах по футболу и ФИФА и УЕФА и уж те более в правилах Российской Футбольной лиги не написано, что в футбольной команде, состоящей из людей, не могут играть динозавры, ну или скажем Горынычи. Змеи.
– Правильно, Ванька. Слушайте, пацаны, вот все в лагере удивятся, когда вместе с нами к ним в гости Горынычи заявятся, я представляю, что там будет, – Никита даже зажмурился от предвкушения предстоящего в лагере переполоха.
– Здорово, – сказал кто-то из деревенских футболистов. – Они все там обалдеют, а мы им сто голов забьем.
Когда стали решать, кто, где будет играть, выяснилось, что все хотят быть нападающими, в крайнем случае, полузащитниками и никто не хочет быть в защите, а уж в ворота становится желающих совсем не было.
– Если никто не хочет, тогда я в ворота стану, – сказал молчавший до этого Михайло.
– Ты? - удивился Никита. – А ты хоть знаешь, Миха, что в воротах стоять –это большая ответственность, хороший вратарь полкоманды стоит?
– Я буду стараться, – скромно ответил Горыныч.
– Проверим, – деловито сказал Никита. – Становись, Миха, в калитку, мы тебе попинаем для начала. Михайло встал в ворота, Никита поставил мяч на одиннадцатиметровую отметку, посмотрел на Горыныча, ухмыльнулся, разбежался и пробил. Хороший удар у него получился, в угол, низом, впритирку со штангой. Михайло даже не прыгнул, он спокойно сделал шаг в сторону, наклонился и поймал мяч. – Миха! Дай! – крикнул Ваня. Мяч, брошенный вратарем, тут же полетел в его сторону. Ваня технично его остановил, послал себе на ход, догнал и с силой пробил. Не тут-то было! Мяч, казалось, прилип к рукам Горыныча. Кто-то из ребят поднял руку. Мяч тут же покатился по траве, футболист бросился ему навстречу. Да, это был поистине пушечный удар, в самую, что ни на есть, девятку. Голкиперу даже пришлось прыгнуть, для того, чтобы его поймать.
– Ну, Миха! – с восхищением сказал Гриша. – Тебе ни один воротчик, ни то, что в подметки, а даже на вратарские перчатки не годится!
Горыныч скромно пожал плечами: – А что особенного-то? Сказали ловить нужно, вот я и ловлю. Еще будете проверять?
– Будем. Бросай мяч, – решительно ответил Никита. – Тебя потренируем и сами разомнемся. Пацаны, делимся и играем на одни ворота. Только здорово не выкладывайтесь, силы берегите, у нас еще с городскими сегодня встреча.
Ребята быстро разбились на две команды и началась игра. Дальше штрафной площади футболисты не бегали, вратарь кидал мяч, за него боролись, отбирали друг у друга, били по воротам. Каждый мальчишка просто горел желанием первым забить гол в ворота, которые защищал Горыныч. Но как ребята не старались, мяч в ворота не шел.
На скамейках, вдоль поля, стали собираться зрители, весть о том, что за их команду будут играть, поселившиеся у бабы Шуры и деда Сергея, Горынычи мигом облетела всю деревню. Зрителей, правда, было не так чтобы много, человек так двадцать, не больше, в том числе, конечно же, Даша с подругами Зиной и Марией. Пришел даже дед Фома вместе со своей неразлучной козой Медузой Горгоной. Дед привязал Горгошу к штанге противоположных ворот, прошел через все поле и уселся на скамейке. Несколько минут он наблюдал за игрой юных футболистов. Потом, оценив вратарские способности Михайло, громогласно объявил, что нужно срочно бежать к председателю колхоза, пускай он, дескать, позвонит Гусу Хиддингу и обрадует его новостью, что у нас в деревне есть такой вратарь, который ни одной сборной даже во сне не снился.
Матвей, который поначалу только смотрел на то, как играют другие, решил, что достаточно уже изучил игру и, что настало время и ему поиграть. Когда мяч неожиданно попал к нему, все мальчишки, которые играли в одной с ним команде, дружно закричали. – Пас! Пас, Матюха. Пас! – они считали что играть, водить мяч, обыгрывая соперника, Матвей не сможет, потому что не умеет. Да только Горыныч не стал никому отдавать пас, он легко обвел двух соперников и, чуть наклонившись  в бок, технично пробил по воротам. Михайло стоило большого труда, чтобы поймать этот мяч. – Ах, язви этих Горынычей, ну до чего все-таки они хваткие ребята, – воскликнул дед Фома, с увлечением следивший за игрой. – Все умеют! На рыбалку пошли, так столько рыбы наловили, что едва до дома улов смогли дотащить. В футбол взялись играть, так любо-дорого посмотреть, как  сноровисто с мячом управляются. Ох, ловкачи, ну и ловкачи, – с восхищением обратился он к двум сидевшим рядом с ним бабушкам.
 – Да, умеют, – согласилась с ним одна из старушек. – Хоть и народились-то совсем недавно и, как рассказывала Шура, прямо на глазах выросли, прямо не по дням, а по часам.
– Жалко их, – вздохнула ее товарка, не переставая щелкать семечки. – Сиротки бедненькие, никого у них на этой земле не осталось. Одни-одинешеньки на всем белом свете.
– Ни чо, вырастут, – успокоил ее дед Фома. – Сергей и Александра их не оставят, воспитают должным образом и путевку в счастливое будущее дадут, а мы им в этом всей деревней поможем. Так, бабули, правильно говорю?
– А как же иначе-то может быть? – спокойно и уверенно, не переставая щелкать семечки, согласились с ним бабушки. – Конечно, поможем, они же теперь наши, деревенские, да и ребята уж больно хорошие.
Никита решил, что пора прекращать тренировку, ребята побегали, хорошо размялись, а уставать перед игрой с футболистами из спортивно-оздоровительного лагеря, конечно же, не стоило. Все собрались у ворот и стали с увлечением делиться впечатлениями о прошедшей тренировке. Всем очень хотелось забить гол в ворота, которые защищал Михайло Горыныч, но он так хорошо ловил и отбивал все мячи, что никому из ребят этого так и не удалось. Правда, никого, в конечном итоге, это не огорчило.
– Я, – с восхищением глядя на друзей, сказал Гриша, – от Никиты такой классный пас получил! Развернулся в сторону ворот. Смотрю – никого! Пустой угол-то! Как вдарил! Все, думаю, стопроцентная пачка будет. Тут откуда не возьмись Миха! В таком красивом прыжке мяч взял. Гола не получилось! А Миха у нас, ну просто настоящий молодчик. Такие банки вообще не берутся, а он взял!
– А я, я, – перебивая друг друга, спешили поделиться своими впечатлениями от игры вратаря и своими усилиями забить ему гол, другие футболисты. – Я так навесил, Сашка головой так пробил!
– А я, помните, как я прострелил вдоль ворот? Ну, думаю, все, верняк гол будет. Нет, вратарь на месте. Красавчик Миха, ну просто красавчик.
– А как почти на самой вратарской линии борьба завязалась, забыли, что ли? Ну, кто-нибудь обязательно должен был бы протолкнуть мяч в ворота. Не вышло! Миха так смело в ноги бросился и мяч накрыл! Здорово! Молоток, Миха, настоящий молоток!
– А Матвей! Я вообще обалдел. Стоит, главное дело в сторонке, смотрит, как мы играем. Потом раз по мячу ударил, другой раз и как пошел водиться, одного второго третьего, в легкую обводит.
– А как по воротам бьет! Ни разу ведь не промазал, все в створ попадает! Ни то, что ты, Сашка, мазила из мазил.
– Я – мазила? На себя бы посмотрел лучше. С трех метров мажешь.
– В общем так, – вмешался в перепалку футболистов Никита. – Никого кроме Михи в наших воротах я не вижу, в нападении будут играть Матвей, я, Сашка и Ваня, ну и по ходу дела будем меняться, для того, чтобы все смогли поиграть и никто на скамейке запасных весь матч не сидел.
– А Шур Шурыч придет? – спросил Гриша.
Никита, Матвей и Михайло дружно пожали плечами: – Шур ушел вместе с дедом Сергеем на работу в механические мастерские. Когда он придет и что решит никому не известно. Что ты, Шура что ли не знаешь? Может, придет на игру, а может, и нет. Я вот что думаю, плохо, что у нас с вами, пацаны, формы нет футбольной. Городские-то, из лагеря, все в одинаковой форме будут, а мы кто в чем, что ли?
– Никита, так у них там лагерь спортивный, у них, понятное дело, все есть, а нам где форму брать?
– Давайте хоть футболки одного цвета наденем. Решим сейчас, в каких футболках играем и если не наберется достаточного количества, перед выходом на поле будем меняться друг с другом. Для того, чтобы хоть на команду футбольную походить, а не на банду босяков.
Все согласились с Никитой и стали обсуждать, в каких футболках им играть. Между тем зрители стали понемногу расходиться, правда, не все, некоторые, в том числе дед Фома и две бабушки, с которыми он разговаривал, остались сидеть на скамейке.
– Никита! – крикнула Даша. - Мы домой пошли! Вы еще долго здесь будете?
– Идите, мы следом за вами, – ответил сестре Никита. Девочки пошли со стадиона, Зина что-то оживленно рассказывала подругам, для убедительности усиленно жестикулируя руками. Шли они очень медленно, поминутно останавливаясь. Между тем, забытой всеми Медузе Горгоне, бодливой козе деда Фомы, каким-то образом удалось освободиться от веревки, которой ее привязали к воротам. Все время, пока мальчики играли на одни ворота, коза рвалась с привязи, пытаясь освободиться от удерживающих ее пут. В конце концов, ей это удалось, но, в то же самое время, футболисты закончили свою тренировку. Горгоша, которой нетерпелось принять в ней посильное участие, остановилась и принялась осматриваться. К ее полному разочарованию никто больше не бегал, не кричал и не толкался, но тут в поле ее зрения попали Даша, Зина и Мария. Девочки остановились. Зина, во всю размахивая руками, продолжала что-то рассказывать подругам. Глядя на них, Горгоша решила, что час ее пробил, что терпеть такое неуважение к своей рогатой особе она больше не в состоянии. И что пора уже защищать свой титул самой бодливой козы деревни, а также по случаю отстоять честь всего своего животного типа, класса и вида. А может быть, Горгоша так и не думала, а просто ей захотелось бодаться, потому что хоть и получал от нее дед Фома довольно много преотличного молока, но характер-то у козы был просто ужас какой скверный.
Горгоша проблеяла нечто грозно-боевое и бросилась во всю прыть в сторону трех девочек. Начало ее атаки никто не заметил, а вот когда коза пробежала больше чем половину разделявшего их расстояния, кто-то из женщин, оставшихся возле футбольного поля, испуганно крикнул: «Горгоша…» Что значит такой крик, всем в деревне очень хорошо было известно и что делать, услышав его, все также прекрасно знали. Нужно было постараться, чтобы между Горгошей и  человеком, которого она атакует, оказалось какое-нибудь труднопреодолимое для козы препятствие. Например, прочный и высокий забор, запертая дверь дома, Уральские горы или, скажем, озеро Байкал, причем действовать нужно было мгновенно, а убегать от козы бесполезно.
Два футболиста, услышав предупреждающий крик, моментально подпрыгнули и в считанные доли секунды оказались сидящими на верхней перекладине футбольных ворот. Большинство из оставшихся возле поля зрителей вскочили и встали ногами на скамейки, на которых только что сидели и все те, кто среагировал быстро и те, которые среагировать еще не успели, стали со страхом смотреть по сторонам. Сначала все с облегчением увидели, что Медуза Горгона не бежит персонально в их сторону, а потом, к своему ужасу, увидели, что мчится она к трем беззащитным девочкам. «Даша! Маша! Зиночка!» – заорали все наперебой так, как будто этим криком можно было как-то помочь спастись от грозных рогов Горгоши.
Матвей Горыныч не стал ничего кричать, он мгновенно сообразил, что происходит и со всех ног ринулся наперерез козе. Несколько мальчиков, в том числе Михайло, Никита и Гриша с Ваней бросились следом за ним. Не пробежав и десяти метров, Матвей понял, что не успеет добежать, что коза настигнет девочек раньше, чем он до нее доберется. Стараясь бежать как можно быстрее, он на ходу сбросил с себя футболку и, как-то отчаянно, изо всех сил, прыгнул вверх. За спиной у него тут же развернулись тонкие, кожистые, небольшие крылышки. Один взмах, другой, третий. Все чаще и чаще махали эти, такие несерьезные на вид крылья, казалось что все, сейчас Матвей упадет на землю и расшибется. Только Горыныч не упал, он поднялся метра на три над землей и стремительно помчался вперед, в бешеном темпе работая крыльями.
Даша, Зина и Мария не услышали первого крика, предупреждающего об опасности, даже потом, когда все громко принялись выкрикивать их имена, девочки не поняли, что случилось. Пока не увидели мчавшуюся прямо на них козу и ее страшные рога.
– Ой, – сказала Маша. – Горгошка отвязалась. Сейчас, наверное, бодаться будет.
Даша и Зина ничего не успели сказать. Коза оказалась уже совсем близко от них, буквально в пяти шагах, она еще ниже наклонила голову, приготовилась ударить, поддеть на рога и тут вдруг, что-то мелькнуло в воздухе и обрушилось на Медузу Горгону. Девочки увидели, как Горгоша перекувырнулась через голову и через упавшего на нее сверху, точно на голову, прямо на торчавшие рога,  Матвея Горыныча. Мелькнули в воздухе козьи копыта, девчонки едва успели отскочить, а Матвей уже же вскочил на ноги и, заслоняя их собой, повернулся к врагу лицом. Горгоша, немало удивленная таким поворотом событий, явно не входившими в ее планы, оглушенная, но полная решимости бодаться дальше, встала на четыре копыта, огляделась и бросилась на Горыныча. Матвей не отступил, он схватил упрямую козу за рога, навалился всем телом и изо всех сил прижал ее голову к земле. Горгоша попыталась освободиться, она из стороны в сторону мотала головой, пыталась подняться на передние ноги, но ничего не получалось, в ноздри набилась земля, мешая дышать, а тут еще кто-то из подбежавших мальчишек дал ей хороший пинок в бок. Медуза Горгона перестала бороться и рухнула на землю.
– Лежачего не бьют, – сказал кто-то запыхавшимся голосом.
– А мы и не собираемся ее бить, очень надо! Мы ей щас рога пообломаем, чтобы на людей больше неповадно было кидаться, – мальчишки окружили лежавшую на земле Горгошу и вцепившегося в ее рога Матвея Горыныча.
– Что делать будем, пацаны? Она вроде успокоилась, бодаться больше не хочет. Может отпустить ее? Матвей, как думаешь?
Горыныч кивнул и стал осторожно подниматься на ноги. Едва он встал и выпустил из рук рога, как коза тут же ожив, вскочила. Ребята немного расступились.
– Но, но! – строго сказал Гриша. – Горгошка, не вздумай баловаться.
Только Медуза Горгона и не думала баловаться и бодаться она, похоже, тоже больше не хотела. Коза немного постояла, а потом тихо побрела в сторону футбольного поля, низко опустив голову и не обращая никакого внимания на настороженно смотревших на нее детей. Ваня протянул Матвею подобранную футболку.
– Здорово, Матюша, я и не знал, что ты летать можешь. Классно у тебя получилось. Футболку сбросил, крылья расправил и бросился девчонок выручать. Здоровски. Мы, люди, сами по себе летать не можем, нам самолеты нужны вертолеты, а вы запросто летаете, – с завистью вздохнул мальчик.
– Да ладно, Ванька, не завидуй, – сказал кто-то из ребят. – Я сам ему завидовать буду.
– Так я же по-хорошему завидую.
– Так и я по-хорошему.
– Михайло, а ты тоже, что ли, полететь хотел на выручку девочкам?
– Хотел, Никита, – смутился Михайло Горыныч. – Только, понимаешь, так спешил, что  впопыхах не сообразил, что футболку надо скинуть. Бегу, подпрыгиваю, крыльями махать пытаюсь, а что-то никак не летится. Потом сообразил, что футболка мешает, принялся снимать, а крыльями-то машу, футболка не снимается, крылья мешают. В общем, так спешил, так спешил, что и полететь не смог и прибежал самым последним, да еще упал, вдобавок, – потеряно вздохнул Михайло.
– Эх ты, Михайло, а еще самый умный и сообразительный. Ну, ничего, Миха, не огорчайся. Кое-кому вообще пришлось с верхней перекладины ворот слазить, а потом уже бежать на выручку. Вот они-то и оказались самыми последними, – успокоил друга Никита, глядя на двух, только что подошедших парней. Ребята заулыбались, глядя на них и на, до крайности смущенного, Михайло Горыныча. Кто-то засмеялся первым, а через минуту уже все хохотали, припоминая только что пережитые события.
– Ну и пусть, – сквозь всеобщий смех сказал один из прибежавших на выручку последним. – Самое главное это то, что мы девочек спасли и Горгошу проучили.
– На стадион взгляните: сейчас, похоже и деда Фому проучат за то, что плохо за своей любимой козой следит, – сказала Зина.
Все посмотрели на футбольное поле, и тут же снова грохнул смех. Горгоша мирно паслась в штрафной площади ворот, а по краю поля, со всей возможной скоростью, улепетывал дед Фома. За ним гнались две бабушки, с которыми он наблюдал за тренировкой футболистов. В руках одной из старушек была собственная хворостина деда, которую она время от времени поднимала над головой и угрожающе ей размахивала.
– Нет, – твердо сказал Матвей. – Пусть даже не просит. Ему на выручку мы не полетим. Матвей смеялся вместе со всеми, но лицо его временами морщилось от боли, а правой рукой он осторожно держался за предплечье левой.
– Матвей, что у тебя с рукой? – Даша подошла к Горынычу. – Ты поранился, когда спасал нас от Горгоши?
– Да, ерунда, Даша, наверно ободрал руку, когда падал – немного за рога зацепился и потом еще, когда на землю шмякнулся.
– Никакая не ерунда, давай показывай, – Даша с видом знатока осмотрела рану. – Ничего страшного – действительно немного ободрал кожу, но обработать рану, конечно же, нужно и чем скорее, тем лучше. Быстро идем домой.
– Даша, а играть Матюша сегодня сможет? – с почтением и уважением, как настоящего доктора, спросил девочку кто-то из футболистов.
– Я думаю, что сможет. Девчонки, чего вы стоите? Нужно Матвея домой отвести и рану обработать, – Маша и Зина взяли Горыныча под руки. Даша пошла впереди, девочки с Матвеем следом за ней, замыкали шествие притихшие футболисты.
– Здоровски все-таки, что Горынычи летать умеют, – сказал не умеющий долго молчать Никита. – Вот в следующий раз, соберемся в войнушку играть, они у нас вместо авиации будут, вроде настоящих штурмовиков и бомбардировщиков, вражеские позиции бомбить, – Никита расставил руки в стороны, немного согнул ноги в коленях, наклонился и надрывно загудел, изображая входящий в боевой разворот самолет. – Прикиньте, пацаны, как здорово будет. Надо только придумать из чего лучше бомбы делать.
– Мальчишкам бы только играть, больше им, конечно же, заняться нечем, – не выпуская руку Горыныча, обернулась Зина.
– А девчонкам бы только командовать и это у них самое любимое занятие, а других дел у них как будто и нет, – сказал Никита и показал девочке язык.
– Почему нет? Есть. Например, раны ваши перевязывать, – ответила Зина и, чтобы не оставаться в долгу, тоже показала мальчику язык.

Глава 8
Отчего в механических мастерских сгорела беседка и доски
– Подумаешь, козу они вдесятером победили, вот уж невидаль какая, – Шур Шурыч с презрением хмыкнул. – Вот в механических мастерских все по серьезному. Я, например, сегодня для себя твердо решил – буду работать по металлу. Сначала научусь на всех станках работать – на токарном, фрезерном, сверлильном, сварку освою, газорезку. Короче все-все освою, всему-всему научусь, чтобы стать настоящим мастером, как наш дед Сергей. А как мастером стану, меня на любую работу возьмут и в любой коллектив примут. Буду деньги зарабатывать. Матюха на художника хочет учиться, а Миха на ученого, а учеба нынче немало денег стоит, да и бабушке Александре с дедом Сергеем помочь хочется, они-то вон нам как помогают и мы должны им помочь. Со временем дом построю, мужики с работы, обещали пособить со строительством, если надумаю. У нас на работе один дядька трактор самодельный делает, я тоже такой хочу. А что, плохо разве? Можно будет огород пахать, дрова возить, сено. Сколько бабушке Шуре людей просить и деньги им за это платить? Вот будет у меня трактор, нас будут все просить и деньги нам предлагать.
– Ты ешь, давай, Шур, хватит уже болтать. После обеда, небось, снова пойдешь в мастерские? – бабушка Александра с улыбкой слушала разглагольствования Шура и зорко следила за тем, чтобы у всех в тарелках было достаточно еды и чтобы все хорошо кушали.
– Конечно, пойду, у нас там дел полно, работы невпроворот.
Бабушка Александра жалостливо вздохнула: – Да куда же тебе работать-то, Шур Шурыч. Ты же маленький еще, ну совсем почитай ребенок, разве же можно в таком возрасте работать-то?
– Бабушка, я же еще только учусь, а когда же еще учиться как не в детском-то возрасте?
– Ну, учись, учись. Хорошее ремесло всегда в жизни пригодиться. А насчет козы так ребята же не воевали с ней, а девочек от ее рогов защищали, – бабушка Александра наклонилась и поцеловала в затылок Матвея. – Хороший мой, Матвеюшка, сам вот поранился, а девочек защитил.
Даша отодвинула тарелку.
– Ты, Шур, просто завидуешь Матвею. Завидуешь, завидуешь. Еще как завидуешь, он же, а не ты оказался первым, когда на нас коза набросилась, а Матвей, между прочим даже не думал, он взял и побежал нас спасать, а ты в это время железки к станку подтаскивал. Вот так вот! И не спорь со мной, пожалуйста.
– Даша, Шур Шурыч в мастерских был, поэтому и не было его с нами, а если бы он был на стадионе так, уверяю тебя, он тоже, в числе первых побежал бы с Горгошкой воевать.
– А ты, Михайло, не защищай его, был, не был, какая разница. Он вот сейчас сидит тут и хвастает. Я в мастерских работаю, я все освою, я мастером стану, я дом построю, я такой я сякой, я, я, я… А сам даже на тренировку не пришел.
– Я что в футбол, по-твоему, играть не умею? Да мне мужики на работе объяснили, как в этот ваш футбик играют! Показали, как по мячу бить надо и парочке финтов обучили. Вот пойдем с ребятами из спортивного лагеря играть, увидите, все увидите, как я играть буду и сколько голов забью в ворота соперника, – запальчиво ответил Шур.
– Ну вот, – принимаясь за второе блюдо, сказала Даша и небрежно показала вилкой на Горыныча. – Обратите внимание – опять этот Шур хвастает. Еще ничего не сделал, а уже хвастает «я, я, я».
– Даша! – взвился Шур.
– Тихо, – строго сказала бабушка. – Хватит уже. «Когда я ем я глух и нем». Ясно? Дашка, ты чего это к Шур Шурычу прицепилась? Ешьте, давайте, жуйте хорошенько, – бабушка Александра наклонилась к Матвею и ласково спросила. – Матвеюшка, тебе еще одну котлетку положить?
Матвей Горыныч смутился, Шур Шурыч стрельнул глазами в их сторону, но ничего не сказал, только фыркнул недовольно в свою тарелку. Никита радостно засмеялся: – Ну, все, братцы, теперь у нашей бабушки Матвей будет в любимчиках ходить. Матвейчик, еще котлетку хочешь? – лилейным голосочком, передразнивая бабушку, сказал мальчик. Он воткнул вилку в свою котлету: – Хороший мой Матвейчик, сам вот поранился, а девочек спас, – Никита поднес котлету к губам и поцеловал ее. – Золотко ты мое, Матвейчик, – мальчик снова поцеловал котлету, – спаситель ты наш, – в очередной раз поцеловав котлету,  Никита откусил от нее большой кусок. – Лапочка ты моя, Матвейчик, а уж вкусненький-то какой! – жуя котлету, невнятно сказал мальчик. Все сидевшие за столом, засмеялись.
Бабушка Александра мимоходом дала Никите подзатыльник: – Я кому сказала, хватит болтать? Ешьте и марш из-за стола, у меня дел полно, а они расселись тут и лясы точат. Чтоб больше ни одного слова не было слышно.
– Молчим, молчим, – нарочито испуганным голосом, втянув голову в плечи, произнес Никита.
– Вот и молчите, – сказала бабушка Александра и, не удержавшись, еще раз погладила Матвея по голове и поцеловала его в затылок. Все засмеялись, а Никита громче всех, ну и, конечно же, подавился, а бабушке пришлось похлопать его по спине, что она и сделала под всеобщий хохот.
После обеда Шур Шурыч сразу же ушел в механические мастерские. Никита убежал к друзьям – ему не давала покоя пришедшая в голову мысль о том, что умение Горынычей летать, можно использовать во время игр. Играя, например в войнушку, как говорил сам Никита, Горынычи могли бы изображать авиацию, а для того, чтобы бомбить позиции противника, авиации нужны бомбы. Озабоченный проблемой из чего бы эти бомбы делать, так чтобы они и взрывались эффектно и чтобы не поранили никого ненароком, Никита побежал искать своих друзей, чтобы поделиться с ними пришедшими на ум идеями по вооружению собственной «авиации». Даша помогла бабушке убрать и помыть посуду, а потом пошла в гости к подругам. Михайло, с целой стопкой книг, отправился в малинник в домик Горынычей, названый так с легкой руки Никиты. Михайло Горыныч улегся на матрасы, обложился книгами и с увлечением принялся за чтение.
Матвей Горыныч помог бабушке и Даше прибраться на кухне, а потом, с книгами и альбомами, также как и Михайло, пошел в малинник. Однако в домик Матвей не зашел, а взобрался, как смог высоко на большой тополь, растущий рядом и удобно устроившись между ветвями, принялся разглядывать альбомы с репродукциями картин великих художников.
Матвей просидел на дереве часа два и вдруг увидел поднимающийся на окраине деревни дым. Отложив альбом с картинами, Матвей стал пристально всматриваться, пытаясь понять, что там горит и горит ли это что-то само или там это, что-то специально жгут и беды в этом никакой нет – жгут значит надо так. Но как он ни всматривался, причину этого дыма так и не смог понять. Горыныч вернулся к своим альбомам, но изредка все-таки, с беспокойством смотрел в сторону дыма. Прошло минут тридцать, дымить стало заметно меньше, а потом вообще перестало. Матвей успокоился и стал реже поглядывать в ту сторону.  Тут, посмотрев вниз, он со своего дерева увидел пробирающуюся сквозь кусты малины бабушку Александру. Почувствовав неладное, Горыныч стал быстро спускаться с дерева.
– Матвейчик, Михайло, – плачущим голосом, с глазами полными слез сказала Горынычам бабушка Александра. – Беда случилась. Пожар. Горят механические мастерские, а ведь там народу много работает и Шур Шурыч там и дед Сергей. Как бы худа какого с ними не случилось. Никиты и Даши дома нет, что там происходит, никто толком не знает. Кричат только «все горит, горит…» и бегут туда, а я как услышала, так села на скамейку возле ворот – встать не могу, ноги словно отнялись, вот только сейчас насилу подняться смогла, – бабушка всхлипнула и вытерла слезы уголком платочка. – Горынычи мои миленькие, что делать-то, как нам узнать, что случилось, целы ли наши Шур Шурыч и дед Сергей?
– Ничего, бабушка Саша, мы сейчас с Михайло сбегаем и все разузнаем. Вы только не беспокойтесь. Я с дерева видел дым, сейчас меньше уже дымит, можно сказать совсем уже не дымит. Ничего, ничего, не такой наш дед Сергей человек, чтобы с ним во время какого-то маленького пожаришка что-нибудь случилось. Да и Шур Шурыч ворон ловить не будет, уверяю вас, ничего с ними случиться не может.
– Да, да, бабушка Шура, вы главное не волнуйтесь, – поддержал брата Михайло Горыныч. – Все хорошо будет. Мы сейчас сбегаем, все узнаем и сразу вам расскажем. Пошли, Матюша.
Горынычи, сопровождаемые всхлипывающей бабушкой, пробрались сквозь малину, решительно пересекли двор, по которому бегали куры, открыли калитку и вышли на улицу. Матвей уже готов был бежать, но Михайло вдруг остановил его. Он поднял руку и упавшим голосом сказал: – Смотрите. Дед Сергей несет на руках Шур Шурыча.
Бабушка и Матвей посмотрели туда, куда показывал Михайло. Посередине улицы решительно и сердито шагал дед Сергей с Шур Шурычем на руках. Следом, с озабоченным видом, шли Никита, Гриша и Ваня, а за ними с виноватым видом топал какой-то высокий парень в рабочем комбинезоне. Бабушка как их увидела, так сразу всхлипнула, ойкнула и, если бы Михайло ее не поддержал, то она, наверное, села бы на землю.
– Дитятко мое дорогое! – запричитала бабушка Саша. – Что же с тобой случилось? Ой, ой, ой! Глазоньки ясные совсем не смотрят, ноженьки резвые не бегают, в ручках силушки не стало. Ой, ой, ой. Сокол ты мой ясный, Горыныч ты мой ненаглядный, Шур Шурыч дорогой, что за беда с тобой приключилась?
Шур действительно выглядел неважно – глаза его, обычно ясные и живые, утратили блеск, смотрел Горыныч, как казалось, с большим трудом, а тело его, сильное и ловкое, безвольно лежало на руках деда Сергея.
– Да ладно тебе причитать-то, Александра, ничего с твоим ненаглядным Шур Шурычем не случилось, сам он виноват, натворил делов и сам пострадал. В дом его надо, а ты, вместо того чтобы причитать, тащи, давай молока, отпаивать Горыныча будем. Думаю я, что отравился он малость – дыму наглотался.
– На пожаре? – охнула бабушка Саша.
– Нет. Не на пожаре. До него, – деловито и непонятно ответил дед Сергей, заходя в дом с Шур Шурычем на руках.
Горыныча положили на диван, открыли окна. Бабушка, понукаемая дедом Сергеем, принесла из погреба банку с молоком. Дед до краев налил кружку: – Пей, – протянул он ее Шур Шурычу. Тот лишь слабо улыбнулся в ответ и с трудом покачал головой. Бабушка жалостливо всхлипнула. – Да ну вас всех, – рассердился вдруг дед Сергей. Он сел на табурет возле дивана, поднял голову Горыныча и поднес к его губам кружку с молоком: – Пей! Без разговоров!
Шур Шурыч, жалобно глядя на бабушку, принялся глотать молоко. Дедушка заставил его выпить всю кружку и тут же снова наполнил ее до краев молоком: – Пей, – Горыныч покорно выпил вторую кружку. – Ну, я думаю, пока хватит, пусть полежит немного, а потом налейте ему еще. Пусть всю банку выпьет, а я в мастерские пойду, у нас там стараниями Шур Шурыча делов прибавилось, – дед Сергей встал с табуретки. – Вот, Леша, тебе все расскажет, – кивнул он  на высокого парня в комбинезоне.
Дед ушел, бабушка, Никита, Ваня с Гришей и два Горыныча уставились на Лешу. Тот тяжело вздохнул: – Понимаете, баба Шура, мы втроем работали, ну я, Шурыч и еще один парень, вы его знаете, Андрюха Рукавишников, ну вот, работали мы, работали, листы металла на гильотине рубили. Нарубили сколько нужно было и решили пойти покурить. У нас там, рядом с механическим корпусом, курилка на улице стоит. Деревянная такая, типа беседки, доски за ней сложены, вернее были сложены. Ну, мы закурили, а Андрюха, балбес, Шурычу предложил папироску.
– Что? – бабушка Саша даже подскочила. – Ребенку папиросу дали? Да как вам это только в голову пришло? Леша, Леша, взрослый вроде парень, как же тебе не стыдно, ребенка папиросами угощать-то!
– Да не угощал я, баба Шура, Андрюха предложил вашему Горынычу покурить. Ну, Шурыч взял да закурил. Мы думали, что он кашлять начнет, задохнется и выбросит папироску, а он нормально ее всю выкурил. Мы удивились, а Андрюха ему говорит, еще хочешь? Он говорит, давай, и вторую выкурил. А еще одну, слабо? Андрюха спрашивает. А не слабо, отвечает Шур и закуривает третью папиросину. Только докурить ее он не смог. Кашлять он начал очень сильно. Мы сначала засмеялись, а потом перепугались, Шурычу-то конкретно плохо стало. Позеленел он весь, кашляет и кашляет, никак остановиться не может, а потом вдруг зашелся как-то и изо рта у него вдруг как полыхнет огнем. Мы с Андрюхой едва отскочить успели. Вот. Тут и началось. Шурыч как кашлянет, так изо рта у него огонь вырывается, да такой сильный, словно из газовой горелки или из огнемета. Он в одну сторону кашлянул, в другую – беседка в нескольких местах загорелась, потом доски занялись, которые за ней сложены были. Мы к нему, Шур Шурычу-то, подойти не можем, чтобы помочь как-нибудь, он кашляет, пламя у него изо рта вырывается. Беседка горит, доски горят, Шур Шурыч огнем кашляет. Ну, баба Саша, что мы с Андрюхой страху натерпелись, словами не передать. Ладно, дед ваш, Сергей, на улицу вышел. Он к Шурычу подбежал как-то его успокоить смог и от горящей беседки увел. А пожарных я даже не знаю кто вызвал, доски и курилка к тому времени, уже хорошо горели. Вот, баба Саша, так все и было. Ну, пока пламя гасили, Шур Шурыч в сторонке, на траве лежал, а когда поняли, что от огня мастерские не загорятся, дед Сергей взял Шура на руки и домой понес, а меня с собой взял. Ну, а Андрюхе работяги по шее надавали, когда он им рассказал, как все было.
– А тебе чего не надавали?  - сердито спросила бабушка Александра.
– Вы не сомневайтесь, баба Саша, надают еще, – торопливо заверил бабушку парень. – Дед Сергей обещал, что надает мне по шее, а Шур Шурычу ремня даст, когда тот оклемается. Дед Сергей свое слово держит, – парень тяжело вздохнул и поднялся. – Пойду я, баба Саша, на работу мне надо, – бочком, бочком Алексей осторожно вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Все посмотрели на Шур Шурыча. Тому заметно стало лучше – он уже не был таким зеленым как раньше, и глаза его смотрели с прежней живостью.
– Ну, ты как, Шур Шурыч, оклемался, лучше тебе? – участливо спросила бабушка и, получив утвердительный ответ, тут же встала и уперла руки в боки. – Курим, значит? Так, так, молодой человек. Я тебя для этого ростила, кормила и воспитывала, чтобы ты организм свой растущий папиросами травил!
– Бабушка, да он только попробовал. Он больше не будет. Правда, ведь Шур? Не будешь больше? – вступился за друга Никита. – Он вообще-то не сам решил покурить, ему ребята предложили.
– А своей головы у Шур Шурыча, конечно же, нет! Что ему говорят, то он и делает. Они ему что, насильно папиросу в рот затолкали, заставили его, что ли курить? Нет, Шур сам решил покурить. Ну, с теми охламонами, которые детям курить предлагают я еще поговорю, мало им не покажется, – многообещающе сказала бабушка. – А тебе, Шур, я вот что скажу: обидел ты меня, Шур, очень обидел. Я едва с ног не свалилась, когда увидела как тебя дед Сергей на руках несет.
– Ну, он же не сам решил покурить, ему же предложили… – снова, и не совсем к месту, встрял Никита.
– А тебя кто спросил? – рассердилась на него бабушка. – Предложили ему. Ну, надо же, какая причина уважительная! Конечно, если «царя в голове нет» так и будешь всю жизнь всяких охламонов да проходимцев слушать, и делать будешь все, что они тебе говорят! А как же иначе, все курят и мне надо! А если тебе предложат об стенку головой стукаться? Скажут вот, Шур, все стукаются, и ты стукайся.
– Да не будет он стукаться, бабушка, – не мог смолчать Никита.
– А ты откуда знаешь? Не будет он, – передразнила бабушка Саша внука. – Чего это он не будет? Все же стукаются, а ему, что слабо, что ли? Ты как себя чувствуешь, Шур? – сердито, но все же с ноткой старательно скрытой жалости и любви, спросила бабушка.
– Нормально уже, – быстро ответил Горыныч.
– Молоко почему не пьешь? Дед тебе велел всю банку выпить.
– Выпью, – Шур быстро осушил кружку.
– Слушай, Шур, а как у тебя получилось огонь изо рта пускать? – спросил Никита, которому уже давно не терпелось получить ответ на мучающий его вопрос.
– Как, как? Они же Горынычи, забыл что ли, Никита? А Горынычам положено огонь пускать, – ответил за Шура Ваня.
– А вы, Михайло и Матвей, тоже можете огонь пускать?
– Можем, конечно, – пожал плечами Матвей.
– А чего не пускаете-то?
Матвей и Михайло посмотрели на Никиту с изумлением: – А зачем? – спросили они в один голос.
– Как зачем? Ну, вы Горынычи даете! – от удивления и возмущения Никита вскочил с дивана и жестикулируя руками, быстро забегал по комнате. – Летать умеете? Умеете. Огонь изо рта пускать умеете? Умеете. Так почему вы этого не делаете?
 – А зачем?
Никита остановился напротив Горынычей: – Что значит зачем? Вы что, и, правда, не понимаете зачем? Да это же так классно! Ванька, Гришка, да скажите вы им, – обратился мальчик к друзьям, видимо не найдя нужных слов для того, чтобы объяснить непонятливым, по его мнению Горынычам, как это классно летать и пускать изо рта огонь. Только ни Гриша, ни Ваня не успели ничего сказать, Никита решительно сел на диван, на котором все еще лежал Шур Шурыч.
– А ну-ка, Шур, покажи, как ты это делал, как огонь пускал?
– Я вот сейчас тебе покажу! – взвилась бабушка. – Да что же это такое на белом свете делается, люди добрые? Огонь ему покажите! Мало вам, что доски казенные сгорели, за которые нас с дедом еще и платить, поди, заставят, мастерские чуть не спалили, так тебе еще дом наш поджечь захотелось вместе с усадьбой? Может быть, заодно и всю деревню спалишь? Что бы не смели больше с огнем баловаться!
– Бабушка, – терпеливо, как маленькому ребенку, сказал Никита, – да я только посмотреть хочу, как Горынычи огонь пускают, интересно же.
Бабушка Саша хотела что-то ответить внуку, но, не найдя, наверное, нужных слов, подошла к шкафу, открыла дверцу и принялась там что-то искать: – Да как вам только объяснять еще, иродам, что огонь – это вам не игрушка. Ага, вот он.  Нашла, – бабушка Александра повернулась, в руках у нее был широкий кожаный солдатский ремень. – Вот! – потрясая ремнем, – сказала она. – Вот сейчас я вам с помощью дедова ремня объясню, почему нельзя баловаться с огнем, вы у меня эту науку надолго запомните. А ну! Скидывайте штаны!
Шур Шурыч, очень виноватый в курении и нечаянном поджоге казенных досок, со страхом уставился на ремень. Никита, виноватый только в пререкании с бабушкой, неуемном любопытстве, а главное в неумении держать язык за зубами, с сомнением и некоторой опаской смотрел на бабушку. Ваня, Гриша, Михайло и Матвей совсем ни в чем не виноватые, на всякий случай, опустили глаза и сидели тихо, тихо на своих местах.
– Бабушка, чего это ты с ремнем стоишь?
– Дашка, так бабуля твоя нас лупить собирается! – радостно сообщил, появившейся в дверях сестре, Никита. Девочка посмотрела на бабушку, потом посмотрела на ремень, затем на всех в комнате.
– Всех лупить собирается? – спокойно и деловито спросила девочка.
– Нет. Только нас с Шур Шурычем отлупит. Ну а остальных так, чуть-чуть постегает, чисто за компанию и чтобы бдительности не теряли.
– Понятно, – кивнула Даша. – Бабушка, детей нельзя бить.
– Да? Нельзя? А если эти дети по-другому ничего не понимают и понимать не хотят? Как тогда быть?
– Ну, тогда, – Даша немного подумала, – тогда, для их же пользы, наверное, можно.
– Дашка! – завопил Никита. – Ты что такое говоришь! Что значит маленько можно?
– А что делать, если по-другому не понимают? Вот ты можешь подсказать бабушке, как по-другому можно объяснить, если по-нормальному не понимают? Ага. Не можешь. Значит, и сам не знаешь, как это делать.
– А я что, пусть взрослые думают. Это их забота.
– Вот бабушка и придумала, ремнем вас с Шурычем немножко почикать, – хладнокровно сказала Даша. – Хотя, бабуля, лупить никого не надо. В мастерских все нормально. Только все очень удивлены, что Горыныч наш огнем кашлять умеет. Тем парням, которые Шур Шурыча папиросами угощали, дед Сергей и рабочие по шее надавали. Доски старые были, их никому не жалко, беседку решили новую построить. А вас, между прочим, – Даша повернулась к Шур Шурычу и Никите, –  вас на улице ребята ждут. Пора идти в спортивный лагерь в футбол играть.
– Да! Точно, нам же пора идти уже, а мы тут сидим, – Никита вскочил с дивана. – Ты, Шур как, в форме?
Шур встал с дивана: – Да нормально я себя чувствую. Бодро. Бабушка, – осторожно сказал Горыныч, – можно нам пойти в футбол поиграть?
– Идите уж, играйте в свой футбол, – вздохнула бабушка. – Трудно все-таки вам придется в жизни «без царя в голове», ох как трудно, – горестно покачала она головой, с жалостью глядя на внука и Горыныча.
Когда ребята выходили из комнаты, бабушка Александра не сдержалась и легонько шлепнула ремнем сначала Горыныча, а потом Никиту.
– Опять они про этого царя, – возмутился Никита, когда все оказались на улице. – Царь, царь. Как будто без него нельзя прожить. Миха, ты у нас самый умный, объясни нам, наконец, что за царя такого у меня в голове не хватает! Или сам не понимаешь?
– Понимаю, – вздохнул Михайло Горыныч. – Но еще не совсем.
– Как это не совсем? – удивился Никита.
– Вот так. Понимать понимаю, только правильно сформулировать пока еще не могу.
 Никита засмеялся: – Ну, ты, Миха, точно, как любит шутить дед Сергей, вроде той собачонки, которая смотрит умными-умными глазами и понимает вроде все, только, вот жалость какая, сказать она ничего не может.
– А я знаете, что сегодня решил? – сказал Шур Шурыч.
– Что курить больше никогда не будешь? – предположил Гриша.
– Конечно, не буду. Только я еще кое-что решил. Буду пожарным, – торжественно сказал Шур. – А чо, здорово, у них машина такая большая красная, едут на пожар, сирену включат, все им дорогу уступают. Огонь, дым, шланги, вода льется, все носятся, суетятся. Весело. Опять же людям от них очень большая польза. Вот. Как думаете, возьмут меня в пожарные?
– Возьмут, конечно, – ответил Никита. – Только тебе, я думаю, не надо в пожарники идти. Мы тебе, Шур, огнетушитель на спину повесим и ты с ним ходить везде будешь. А чо, нормально. Покурил, покашлял, устроил пожар, взял огнетушитель и, как настоящий пожарник, тут же его потушил, очень удобно.
Шур Шурыч насупился, ребята засмеялись. – Не обиделся? – спросил Никита друга.
– Нет, – ответил Горыныч. – Но по шее тебе, Никита, очень надавать хочется.

Глава 9
Играть в футбол будем так, как люди играют – без полетов над полем и без пускания огня
Спортивно – оздоровительный лагерь «Орленок» располагался километрах в двух от деревни Малиновка. На берегу живописного пруда, среди высоченных сосен, стояли легкие и красивые летние коттеджи, столовая, теплицы, оранжерея и другие, нужные и полезные строения. От ворот до главного корпуса шла широкая выложенная плиткой дорожка. От нее, такие же красивые, только немного более узкие дорожки вели к каждой постройке. За главным корпусом находился небольшой, но очень уютный и хорошо оборудованный стадион. В лагерь «Орленок» деревенская футбольная команда вошла в сопровождении многочисленных болельщиков. Впереди гордо вышагивали Никита и Шур Шурыч. В лагере уже знали, что за команду местных ребят будут играть три каких-то необычных футболиста, поэтому встречать деревенских высыпали все, кто был в лагере. Едва только Никита и Шур вошли в ворота, как тут же засверкали вспышки фотоаппаратов и телефонов. Очень довольный произведенным эффектом Никита толкнул локтем Шура, видал, мол, как все переполошились. Сопровождаемые восхищенными ребятами из лагеря и собственными, очень довольными болельщиками, деревенские футболисты дошли до стадиона. Болельщики стали занимать трибуны, капитанов команд пригласили к судейскому столику.
Капитана футбольной команды спортивного лагеря звали Сергей. Судья спросил его, согласны ли они с тем, что за деревенских футболистов будут играть три Горыныча. Серега тут же, от имени своей команды, дал согласие: – Конечно, пусть играют, – сказал он. – Классно же с настоящими Змеями Горынычами в футбол погонять.
Тут, на беговой дорожке стадиона, под восхищенный гул трибун, появились три дородных женщины в белых халатах. Одна из них, шедшая чуть впереди, катила перед собой высокую двухэтажную столовскую тележку. На верхнем  этаже этой тележки огромной бисквитно-кремовой горой, расточая оглушительные ароматы, возлежал громадный красавец-торт. С деревянных трибун поднялся директор лагеря и объявил, что победитель сегодняшнего футбольного матча, в качестве приза получит этот великолепный торт. Пожелав футболистам удачи, а болельщикам интересного зрелища, директор скромно сел на свое место. Трибуны в ответ разразились аплодисментами и радостными возгласами.
Судья пригласил команды на поле. После взаимных приветствий подбросили вверх монетку – деревенским футболистам выпало право начать игру, а их соперникам выбрать ворота. Наконец, все заняли свои места, прозвучал свисток, Никита и Шур Шурыч разыграли мяч и матч начался. Деревенские бросились в атаку. Шур обыграл одного соперника и отдал пас Ване, тот пробежал с ним несколько метров и точно передал его убежавшему вперед Никите. Как раз вовремя: набегавший на него футболист остался ни с чем. Никита, конечно же, принялся водиться, но, к удивлению своих же игроков, мяч не потерял. Он сумел обвести двух соперников и точно, прямо в ноги, отдал пас Грише. Гриша пнул его Шурычу, а сам сделал рывок вперед к воротам соперника в надежде на точный пас. Горыныч едва не потерял мяч, но набежавший Ваня подхватил его и, умело обработав, послал Грише. «Поливай, Гришка, поливай!» – закричал  Ваня, увидев в какой выгодной ситуации, оказался его друг. Гриша с ходу пробил, до ворот было метров шесть. Мяч поднялся в воздух, вратарь попытался достать его, прыгнул, коснулся его кончиками пальцев – тщетно! Он уже победно бьется в сетке ворот. Гол! Деревенские футболисты вскинули руки вверх, болельщики на трибунах захлопали в ладоши и вскочили со своих мест.
– Таперича все, – авторитетно заявил дед Фома, повернувшись к сидевшему прямо за ним директору лагеря. – Накидают наши ребята банок вашим пионерам, по самое не балуй!
– Ну, что вы, дедушка, еще ничего неизвестно, матч только начался, вся игра и все самое интересное еще впереди, – ответил хозяину грозной козы вежливый директор.
– Вот именно что впереди. Ты, директор, даже не сумливайся, накидают наши вашим, обязательно накидают. – бесцеремонно заявил дед.
– Да угомонись ты, Фома, – толкнула деда в бок сидевшая с ним рядом та самая старушка, которая совсем недавно, с хворостиной в руках, гонялась за ним по стадиону.
– Что значит угомонись? – возмутился Фома. – Ты что это, Егоровна, не веришь в победу нашей команды?
– Да ну тебя, – засмеялась Егоровна. – Какая разница кто выиграет. Они ведь наши дети. Сегодня одни выиграют, завтра, глядишь, другие.
– Правильно. Совершенно правильно вы это говорите, бабушка, извините, имени вашего не знаю, – учтиво поддержал ее воспитанный директор.
– Ха! Правильно! – обернулся к нему невоспитанный и неучтивый дед Фома. – Тебе, директор, сказали, кто выиграет? Сказали. Вот сиди и молчи. Давай, Егоровна, спорить на то, что наши обыграют пионеров!  – повернулся он вновь к своей соседке. – Я свою Горгошку ставлю, а ты вашего поросенка. Что, боишься? – ехидно и напористо спросил дед.
– Очень боюсь, – добродушно засмеялась Егоровна.
Между тем события на поле развивались следующим образом. Быстро, после пропущенного гола, разыграв мяч в центре поля, футболисты «Орленка» бросились в атаку. Они торопились, они суетились, они очень старались. Обескураженные столь быстро пропущенным голом в свои ворота они жаждали отквитаться. Минут двадцать команда «Орленка» беспрерывно атаковала, деревенским за это время ни разу не удалось перевести мяч на чужую половину поля. Во время очередной атаки, больше похожей на сумбурную свалку, мяч неожиданно оказался у Сергея, капитана «Орлят». Он оказался в очень выгодной позиции – до ворот метров пять и свободный, не прикрытый ни защитниками, ни вратарем угол. Не раздумывая ни секунды, капитан пробил по воротам. Казалось, что гол неизбежен! Не тут-то было! Каким-то непонятным образом, Михайло все увидел и мгновенно среагировал. Горыныч оттолкнулся от земли и в красивом прыжке поймал летящий в его ворота мяч двумя руками, прижал его к животу и, согнувшись пополам, рухнул на землю. Мгновение и Михайло уже вскочил на ноги. Он окинул взглядом поле, оценил ситуацию, пробежал несколько метров и изо всех сил бросил мяч вперед, прямо в ноги Матвею. Увлекшиеся атакой на ворота соперника футболисты «Орленка» совсем забыли про оборону собственных ворот, все они были на половине поля деревенской команды. Перед Матвеем оказался всего лишь один защитник, а еще, слева от него, набирая скорость, бежал Гриша. Горыныч устремился вперед, в погоню за ним бросились опомнившиеся футболисты «Орленка». Защитник понял, что ему одному с двумя, рвущимися вперед форвардами, никак не справиться. Тем не менее, опытный игрок попытался сделать все возможное для того, чтобы не допустить соперника к своим воротам. Он атаковал Матвея, отдавая себе отчет в том, что тот не будет подпускать его близко к себе, а сразу отдаст мяч своему товарищу. Поэтому защитник только имитировал атаку – он надеялся, что сумеет уловить момент передачи мяча и сумеет перехватить его, или хотя бы задержит продвижение нападающих к собственным воротам. Расчет его, увы, не оправдался! Матвей точно отдал мяч товарищу, обошел соперника и пока тот пытался догнать катящийся мяч, далеко убежал вперед. Гриша, получив пас от Горыныча, пробежал с ним несколько метров, а потом, когда защитник его все-таки догнал, тотчас отдал мяч обратно Матвею. Горыныч оказался один на один с голкипером «Орленка». Тот старался во всю, да только и Матвей не оплошал. Горыныч сделал несколько обманных движений и спокойно послал мяч в ворота. Гол!
На трибунах захлопали, послышались крики радости и одобрения, в основном, конечно, кричали и хлопали деревенские болельщики. Хотя, в общем-то, и болельщики футбольной команды спортивного лагеря тоже не очень огорчились. Они с самого начала матча не сводили глаз с трех Горынычей и даже сейчас, когда Матвей Горыныч забил второй гол в ворота их команды, восхищенно ахнули. Всем в лагере было очень интересно, откуда, собственно, взялись эти шустрые футболисты, эти Змеи Горынычи. Ребята, снедаемые любопытством, стали понемногу пересаживаться к деревенским. Возле Даши и ее подружек собрались девочки и засыпали их вопросами. С широко распахнутыми глазами, они слушали рассказ о случайно найденном в подполье ларце и о том, как вместо ожидаемых птенцов, из яиц, лежащих в нем, появились на свет три Горыныча. А уж рассказ о том, как быстро они выросли, научились ходить, разговаривать, читать, рисовать поверг всех слушателей просто в шок. 
Да только не все так добродушно и спокойно наблюдали за игрой двух футбольных команд. К кромке поля стремительно вышел высокий молодой мужчина в спортивном костюме: – Что вы там за цирк устроили? – громко крикнул он. – Сергей, ты капитан или как? Почему не руководишь игрой? Что вы кучей за мячом бегаете? За одним игроком всей командой гоняетесь! Вспомните, чему я вас учил! Защитники, разобрали всех нападающих по одному, полузащитники атакуйте нападающих, отбирайте мяч, не давайте им в пас играть.
Дед Фома, внимательно наблюдавший эту сцену, вмиг сорвался с места, подбежал к полю и встал рядом с молодым мужчиной:– Давай, давай, ребятушки! Жми, энтих пионеров городских! – громко заорал он. – Игнатушка, Никитка вперед! Шибче бегите, ребятки, шибче. Матвейчику пас отдайте, Матвейчику! Вишь, как он к воротам рвется! В пас, ребятушки, играйте в пас! Растаскивайте их защитников по всему полю, растаскивайте! Пущай пионеры вдоволь побегают, пущай побегают!
Мужчина в спортивном костюме удивленно посмотрел на деда сверху вниз.
– А вы, дедушка, чего тут кричите? Вам что, на трибунах места не хватило?
– А ты, мил человек, считаешь, что только тебе можно стоять тут и орать как оглашенному? А мне, по-твоему, нельзя что ли? – сварливо ответил Фома.
– Я – инструктор по физической культуре и спорту. Я тренирую футбольную команду «Орленок».
– А я тренирую нашу, деревенскую команду. Тренер я ихний, – надменно ответил дед и гордо посмотрел на инструктора по физической культуре и спорту снизу вверх.
– Ну, если так, тогда конечно, – с уважением сказал мужчина. – Извините, товарищ тренер.
– Ничо, ничо, – деловито ответил дед Фома и подтянул штаны. – Потом извиняться будем, дорогой товарищ, потом. Вот закатят мои орлы твоим цыплятам орлятам еще пару пачек, тогда и извинимся.
Матч продолжался но, не смотря на обещания деда Фомы, голов больше забито не было. Когда прозвучал свисток, оповещавший об окончании первого тайма, футболисты «Орленка», с несколько виноватым видом, прошли мимо своего, просто кипевшего от возмущения и негодования тренера в раздевалку. Дед Фома, с видом победителя, направился было вместе с деревенскими футболистами в их раздевалку, но только его, тренера самозваного, туда почему-то не пустили, причем сами же футболисты и не пустили.
– С ними все ясно, – Никита сел на скамейку. – После перерыва они кинуться в атаку, желая отыграться, а мы, когда они все окажутся на нашей половине, быстренько атакуем и вкатываем им еще две или три пачки. Ух, ты! Классно! Смотри, Шурыч, они нам тут и чай и минералку с газировкой приготовили. Гришка, налей-ка и мне стаканчик минералки.
– Не так все просто, Никита, – протягивая товарищу стакан с минеральной водой, задумчиво сказал Гриша. – Ты думаешь, что они в атаку бросятся сломя голову и ни о чем не думая? Нет, не будет этого. Видал, какой у них тренер грамотный? К кромке выскочил и за две секунды растолковал им, как  против нас правильно играть нужно.
– Да, уж. Серьезный мужчина. Думаю я, что во втором тайме нам не сладко придется.
– Вот, вот, Ваньша, правильно говоришь, еще как несладко придется. Зуб даю, во втором тайме играть они против нас будут по все правилам футбольной науки.
– Вратарь у них против нашего Михи, слабоват. Я предлагаю усилить оборону и атаковать только при самом благоприятном случае.
– Да ну тебя, Матвей! Чо нам в обороне-то отсиживаться. Играем, как играли. Я думаю, что лучше для нас будет, если мы их вообще к нашей калитке не подпустим. Встречаем в центре, отбираем мяч,  водимся, пасуем друг другу и идем вперед к их воротам.
– Все так, Андрюха, только слышал, что Матвей говорит? Не получится у нас играть, так как нам хочется. Они сначала-то как думали. Вот пришли к ним какие-то пацаны деревенские. Ну, типа, что они в настоящем-то футболе смыслить могут? Мы их запросто сделаем. А щас, когда до них дошло, что с нами просто так не справится, они по всем правилам нас будут пытаться сделать и все свои ошибки учтут и вряд ли повторят. Короче, пацаны, играем, как играли. При малейшей опасности быстро отходим назад помогать защитке. Гриша и Матюха хорошо умеют водиться. Вот и водитесь, только не у своих ворот, а где-нибудь в центре поля или еще лучше на половине соперника. Водитесь в свое удовольствие, тяните время. Я и Никита с Шур Шурычем вас поддержим, если что.
– Ну, Ванюшка у нас любому тренеру нос утрет. Значит, пацаны, так и играем, как Ваньша говорит?
– Так и играем, Андрюха, – дружно согласились с мнением товарища все деревенские футболисты.
Второй тайм начался с планомерных и правильных, словно по учебнику, атак футболистов «Орленка» на ворота деревенской команды. Ребята из спортивного лагеря больше не бегали суетливо по полю, как в первом тайме после пропущенных голов, а грамотно и организованно вели наступление на ворота соперника. Деревенским приходилось туго. Были моменты, когда почти вся их команда, прижатая к собственным воротам, отбивалась, казалось, из последних сил. Если бы не Ваня и Никита, которые хоть как-то пытались руководить игрой и не Михайло, который самоотверженно, а порой и отчаянно защищал ворота, то голов в этом матче, безусловно, было бы забито очень много, причем в одни ворота.
Во время очередной атаки футболисты «Орленка», для начала, постарались выманить соперника к центру поля. Убедившись, что просто так Михайло гол забить не получается, они сменили тактику и пытались разыграть мяч, что называется «до верного». Они водились и передавали мяч друг другу и, наконец, улучив момент, бросились в стремительную атаку, пытаясь прорваться как можно ближе к воротам. Им это удалось. Серега, капитан команды, отдал мяч товарищу и бросился вперед с криком: – В стеночку играем, в стеночку. Вперед все, вперед, – он обошел соперника и тут же получил пас от своего товарища. Пробежав несколько шагов, он снова отдал мяч, но уже другому футболисту. – Леха, свободных ищи, свободных. Открывайтесь, пацаны, открывайтесь, – капитан предлагал товарищам уходить из-под опеки соперника, открываться, искать выгодную позицию для удара по воротам.
Леха навесил мяч на линию вратарской площадки. Тот из футболистов, которому этот пас и предназначался, выпрыгнул вверх, стараясь головой перевести мяч в ворота. В тот же момент Михайло, оценив ситуацию, сорвался с места в надежде поймать мяч, до удара снять его с головы нападающего. Шур Шурыч, находившийся рядом, тоже прыгнул вверх, отталкивая атакующего форварда. В результате столкновения вратарь не сумел поймать мяч в руки, нападающий не смог пробить головой по воротам и все трое упали на землю. Михайло оказался лежащим на сопернике, Шур рухнул на четвереньки, а мяч тихонько откатился ему за спину. Трибуны взревели. Шур Шурыч оглянулся. К мирно лежащему за его спиной мячу стремительно приближался футболист «Орленка», а в воротах не было никого! Недолго думая и не пытаясь даже подняться с четверенек, Горыныч быстро сделал несколько шажочков назад, изогнулся и, в последний момент, когда нападающий уже был готов забить гол в пустые ворота, ударил по мячу своим мощным хвостом. Нападающий пнул пустое место, а мяч, высоко поднявшись в воздух, улетел далеко за боковую линию поля. Тут же раздался свисток судьи.
На трибунах захлопали и засмеялись. Дед Фома сорвал с головы кепку и шлепнул ее о землю: – Ай да Шур Шурыч! Ай да молодчина! Выкрутился-таки, забодай тебя Горгоша! Видал, тренер, какие ловкачи за нашу команду играют? – с этими словами дед бесцеремонно толкнул локтем в бок стоявшего рядом с ним тренера «Орленка». Тот как-то растеряно посмотрел на деда Фому: – Так играть не положено. Не по правилам это.
– Что значит не по правилам? – возмутился дед Фома.
– То и значит, что не по правилам, – стараясь придать твердость своему голосу, отвечал тренер. – Хвосты только у них есть, а у других футболистов хвостов нет. Поэтому никто хвостом по мячу не бьет, значит и им нельзя.
– Ах ты, бюрократ! Хвосты ему наши не понравились, а еще тренер называется, забодай тебя Горгоша! Это не мое дело, что у твоих футболистов хвостов нет. У моих есть, значит пусть и хвостами играют. Понял, шовинист несчастный?
Ответить настырному деду «бюрократ и несчастный шовинист» не успел, арбитр остановил игру и позвал капитанов команд, боковых судей и тренеров к судейскому столику. Когда все собрались, арбитр, очень строго посмотрел на присутствующих и сказал:
 – Я понимаю, что момент был очень спорный, тем не менее, я назначаю в ворота деревенской команды штрафной, одиннадцатиметровый удар.
– Это не справедливо, – спокойно возразил Никита. – По правилам полевому игроку нельзя играть руками. Хвост у Горынычей часть корпуса, а корпусом играть можно. Значит, нарушения правил не было. Штрафной удар в наши ворота назначать не справедливо.
Судья выслушал Никиту и в знак согласия кивнул головой:
– Это, конечно же, довод и, честно говоря, мне, по этому поводу, с вами спорить будет очень сложно. Но! Насколько мне стало известно, три ваших футболиста имеют не только хвосты, они, кроме всего прочего, умеют еще летать и выпускать из ноздрей пламя. Так это или не так?
– Это правда, – кивнул Никита. – Могут.
– Так вот, играть будем, как люди играют, без ударов по мячу хвостом, без полетов над футбольным полем и без пускания огня. Если вы не согласны с решением судьи, то я останавливаю игру и присуждаю вашей команде поражение.
– Мы согласны на штрафной удар, – быстро ответил Никита. – Хотя лично я совершенно не согласен с вашим решением.
– Нет, мы не согласны на штрафной удар! – встрял неугомонный дедушка Фома. – Это чистой воды шовинизм и ущемления прав Горынычей. Я президенту напишу, я, Горгошка вас забодай, этого так не оставлю!
Судья внимательно посмотрел сначала на деда Фому, потом на Никиту.
– От имени своей команды я уже сказал, что мы согласны с вашим решением и Горынычи будут играть, как люди играют.
– А Горынычи значит – не люди? Ты что такое говоришь-то, Никитушка? – возмущению деда Фомы не было предела.
– Они – люди, дедушка, только не такие как мы, – вздохнул Никита. – А играть всем, и Горынычам в том числе, действительно нужно по правилам. Есть у тебя хвост или нет хвоста, играть ты все равно должен по правилам. Правила, они на то и правила, что для всех одинаковы.
Судья кивнул: «Все правильно. Продолжим встречу».
Мяч установили на одиннадцатиметровую отметку, бить пенальти собрался капитан. Серега решил взять ответственность на себя – если он забьет гол в ворота соперника, то это может стать переломным моментом во всей игре. Его команда, конечно же, старалась во всю, но, увы, до настоящего времени пока безрезультатно. Один точный удар, один гол мог решить очень многое. Сергей подошел к мячу, установил его так, чтобы было удобно по нему бить, и не спеша отошел для разбега.
Маша, сидящая на трибунах между Зиной и Дашей, вдруг жалобно всхлипнула: «Ой, девочки. Ворота эти такие большие, а Михайло такой маленький, как же он этот мячик ловить будет. Бедненький, никто ему даже не поможет». Раздался свисток судьи, нападающий начал разбег, Маша еще раз ойкнула, зажмурилась, обняла Зину и спрятала голову за ее спиной. Сергей, на бегу, чуть наклонил корпус и пробил в правый нижний угол. Удар был силен. Михайло замешкался лишь на доли секунды, пытаясь угадать направление полета мяча, прыгнул. Чуть-чуть не достал! Мяч влетел в сетку ворот! Гол! Хоть и относились все с большой симпатией к команде Горынычей, тем не менее, когда мяч оказался в воротах деревенских, трибуны радостно закричали и захлопали.
Михайло с виноватым видом вытащил мяч из сетки ворот.
– Обманул он меня, Никита, показал, что в левый угол будет бить, а ударил в правый. – Никита только рукой махнул: – Да ладно тебе, Миха, это же пендаль, чего ты хотел.
– Эх, забили-таки, нашли способ! – дед Фома в очередной раз сорвал с головы свою новенькую бейсболку и шлепнул ее о землю. – По чесноку не смогли забить так хитростью взяли, буквоеды, бюрократы, стряпчие несчастные.
– А почему стряпчие, дедушка? – с недоумением спросил Фому тренер.
– Это в старые времена так всяких зловредных чиновников называли, – не глядя на своего коллегу, сердито отвечал дедушка. Тренер внимательно посмотрел на него и решил, что будет гораздо лучше для них обоих, если он прекратит перепалку со свирепым дедом и сосредоточит все свое внимание на игре своих футболистов.
Меж тем, окрыленные успехом, футболисты «Орленка» с удвоенным рвением атаковали ворота соперника. У них, кажется, получалось все – и игра в пас, и индивидуальная обводка соперника. Каждая их атака заканчивалась ударом по воротам, если бы не мастерство вратаря и просто-таки самоотверженная игра защитников, голов в этом матче было бы забито гораздо и гораздо больше. Деревенские, кажется, совсем забыли про контратаки, все их внимание было сосредоточенно на удержание счета, они отчаянно пытались защитить свои ворота. До поры до времени им это удавалось, тем более что и время-то работало на них и футболисты это прекрасно понимали. Причем понимали это футболисты обеих команд, и поэтому игроки «Орленка» очень спешили.
Во время очередной атаки Никита отбил попавший к нему мяч. Он просто пнул его со всей силы, стараясь, чтобы он подальше отлетел от ворот и его товарищи получили небольшую передышку. Но, как оказалось, отбил Никита мяч очень удачно – его сумел подхватить Шур Шурыч и, обойдя одного единственного футболиста «Орленка», Горыныч помчался к воротам, причем ни одного защитника на пути его не было. Вратарь, видя стремительно приближающегося и очень решительно настроенного форварда, очень разволновался.
 – Все домой! – закричал он и нервно заметался в воротах. Опомнившиеся футболисты «Орленка» ринулись в погоню за Горынычем. Однако догнать его у большинства из них не было никаких шансов, у всех, кроме одного, у того самого, которого Шур обвел в самом начале своей атаки. Пытаясь исправить свою оплошность, футболист этот изо всех сил старался догнать Горыныча и он бы догнал его, если бы не дед Фома. До крайности возмущенный, как он считал, несправедливым пенальти в ворота команды, за которую он так горячо болел, дедушка просто не смог спокойно смотреть, как защитник вот-вот догонит Шур Шурыча и помешает ему восстановить попранную справедливость. Дед снова сорвал с головы свою новую кепку, хрястнул ее о землю, выскочил на поле и, выставив вперед свою тощую грудь, со всей силы налетел, на почти догнавшего Горыныча защитника, оба они, и мальчик и дедушка, рухнули на землю. Шур Шурыч же, не видя, что произошло за его спиной, добежал до ворот соперника и очень аккуратно забил гол, не обратив никакого внимания на защищавшего ворота голкипера. Раздался свисток судьи. Гол! Горыныч победно вскинул руки, вверх празднуя победу. Он побежал по кромке поля, на половину своей команды, радуясь, что сумел поквитаться за несправедливый и очень его огорчивший, пенальти.
– Значит так, – сказала Зина, – у деда Фомы есть очень бодливая коза по имени Медуза Горгона. А у этой самой Горгошки есть очень бодливый дед по имени Фома, который лезет всюду – и куда нужно, а чаще всего, почему-то, именно туда, куда ненужно.
Нелепая, но искренняя выходка деда Фомы насмешила очень многих – смеялись болельщики на трибунах, смеялись футболисты на поле, не до смеха похоже  было только виновнику всеобщего веселья. Дед Фома, без признаков жизни, неподвижно лежал на месте столкновения с защитником. Вокруг него собрались футболисты обеих команд, судья и тренер «Орленка». Арбитр склонился над неподвижно лежащим на земле дедом, внимательно посмотрел на него, выпрямился и решительно пригласил на место происшествия стоявшего у кромки поля доктора. Вместе с доктором, с носилками в руках, на поле выбежал завхоз спортивно-оздоровительного лагеря. Дедушку аккуратно уложили на эти самые носилки и бережно вынесли с поля. Судья назначил штрафной удар в сторону ворот деревенской команды. Гол, забитый Горынычем в ворота «Орленка», он не засчитал. Обиженный и расстроенный таким поворотом событий Шур Шурыч пытался протестовать, но Никита  быстро успокоил своего друга, рассказав ему то, что не видел Горыныч.
Раздался свисток, пробили штрафной удар в сторону ворот Михайло Горыныча. Нападающий головой сбросил летящий мяч прямо в ноги своему товарищу. Тот пробежал с ним несколько метров и, не дожидаясь когда защитники попытаются мяч у него отобрать, отдал точный пас вперед. Затем последовало еще несколько точных и быстрых передач и, наконец, один из игроков, улучив момент, с ходу, очень сильно пробил по воротам. Даже Михайло не смог ничего сделать. Гол! Мяч запутался в сетке ворот, счет стал ничейным: 2:2. Судья показал на середину поля.
– Ну вот! – очень довольный удачно и очень быстро разыгранной комбинацией, сказал инструктор по физической культуре и спорту. – Можете ведь, когда захотите!
– Ну, я ему сейчас покажу! – очень сердито и недовольно сказала Егоровна. Она решительно встала со своего места и пошла к лежащему на носилках деду. Тот лежал с полузакрытыми глазами и тихонько стонал. Доктор сидел рядом с ним на корточках и озабочено копался в своей медицинской сумке. Но, несмотря на свое бедственное положение и потрясенное состояние организма, бдительности дед Фома все-таки не утратил. Краем глаза он увидел приближавшуюся к нему Егоровну с хворостиной в руках. Дедушка с кряхтением, тем не менее, довольно шустро, поднялся с носилок и, со всей возможной скоростью, заковылял в противоположную от Егоровны сторону.
– Стой, оглоед! Стой пастух Горгошкин! Стой говорю, злыдень несчастный, футболист задрипанный! Вот я тебя сейчас научу, как нужно в футбол играть и как под ногами у добрых людей путаться! Стой, Фома! Стой, кому говорят! – потрясая хворостиной, с которой она видимо никогда не расставалась, кричала Егоровна, устремляясь в погоню за дедом. Доктор, очень удивленный тем, что его пациент, который казалось, не подавал никаких признаков жизни, вдруг бросился от него наутек, с недоумением проводил глазами сначала улепетывающего деда Фому, а потом пытавшуюся его догнать Егоровну.
– Дедушка, куда же вы? А как же укол? Мне укол вам нужно обязательно сделать, – с растерянным видом произнес доктор. Но Фоме было явно не до уколов. Поняв это, доктор решительно выпрямился и со шприцем в руках бросился в погоню, – Вася за мной! – на ходу крикнул он стоявшему рядом завхозу. Исполнительный завхоз Вася с готовностью кивнул, схватил одной рукой носилки, другой рукой подхватил докторскую сумку и затрусил вслед за доктором. На трибунах смеялись, хохотали и хлопали в ладоши.
После того как счет стал ничейным, футболисты казалось немного успокоились, они по-прежнему атаковали и даже прорывались к воротам друг друга, били по ним, но за оставшееся время голов больше забито не было. Вместе со свистком судьи, оповещавшим об окончании матча,  на стадион вернулись доктор и завхоз. Футболисты выстроились перед трибунами, со своего места поднялся директор лагеря:
– Я, от имени всех болельщиков, – сказал он, – хочу поблагодарить игроков обеих команд за интересную игру. Большое вам спасибо, ребята, за красивое и очень динамичное зрелище. – Болельщики в знак согласия и одобрения слов директора, дружно захлопали, – хочу также сообщить вам, что дедушка, который так непосредственно хотел помочь своей команде, жив и здоров, если конечно не считать пары синяков и шишек, которые нанесла ему хворостиной бабушка по имени Егоровна, – на трибунах засмеялись и радостно захлопали. – Ну, а что касается приза, – директор сделал замечательную паузу, болельщики замерли, – мы тут посоветовались и я решил, что этот великолепный торт достанется деревенской команде. Матч закончился с ничейным счетом, но ребята играли у нас в гостях. Это, во-первых, а во-вторых, хоть судья и не засчитал третий гол, но лично я считаю, что момент был очень и очень спорный.
Директор сделал знак рукой и столовские женщины, под одобрительные возгласы и аплодисменты трибун, покатили свою тележку с тортом и остановили ее рядом с деревенскими ребятами. Вперед вышел Никита:
– Всем огромное спасибо! – громко крикнул он. – Нашим соперникам спасибо! Они классные пацаны и здорово играют! Директору спасибо! Болельщикам спасибо! Поварам огромное спасибо за торт! Мы тут с ребятами посоветовались и я решил, – Никита сделал паузу, такую же великолепную, как и директор, – ну, в общем, тортом этим наша команда решила угостить всех присутствующих на этом матче девчонок. Кушайте на здоровье, девочки, приятного вам всем аппетита. А мы с пацанами пойдем, искупаемся. Говорят, что пляж у вас в лагере просто великолепный. Если, конечно, директор купаться разрешит, а то ведь у вас, как я слышал, режим, по расписанию все делается.
Под смех и рукоплескания трибун директор погрозил пальцем Никите:  – Ну, что с вами делать. Как говорится, желание гостя –  закон для хозяина. Купаться, так купаться! Ольга Львовна, пожалуйста, очень вас прошу, торт и наш знаменитый двухведерный самовар переправьте на пляж.
Тут все закричали «ура» и, снимая на бегу футболки, наперегонки помчались к виднеющемуся между соснами и заманчиво сверкающему водной гладью на солнце пруду.

Глава 10
После игры в футбол обязательно нужно искупаться
Кипел знаменитый двухведерный самовар, щедро угощал он всех желающих вкуснейшим чаем и кипела, казалось, вода в пруду от множества купающихся детских тел. Какое-то время все просто плескались, наслаждаясь свежей и чистой водой. Один только Никита не мог так просто нырять и плавать, он решил продемонстрировать всем в лагере, какими выдающимися способностями обладают его необычные друзья. Он собрал их вокруг себя, пошептался  с ними о чем-то и быстро выскочил из воды на берег, по пути прихватив с собой Ваню. Горынычи нырнули под воду. Через какое-то время на середине пруда показалась голова Шур Шурыча. Никита, видимо для того, чтобы его увидели, запрыгал на месте и замахал руками. Голова Шура бесшумно ушла под воду.
– Готов, Ваньша? – Ваня обернулся к стоявшему за его спиной Никите и кивнул головой. – Готов, – в руках у Вани была палка. – Ну, сейчас все просто упадут, – услышал он за своей спиной приглушенный и многообещающий голос друга.
Вода, казалось, взорвалась. Горынычи одновременно, с большим шумом, вынырнули на поверхность. Они расправили крылья и, в каскаде брызг, поднялись в воздух.  Крыло к крылу они летели к берегу. Матвей повернул голову вправо, Михайло влево, летящий в середине Шур Шурыч вытянул немного шею и в тот же момент все трое выдохнули по длинному, метра два примерно, шлейфу огня. Некоторые  девочки,  которые были в воде и над которыми пролетали Горынычи, громко завизжали. Не отстали от них и девочки, которые были на берегу возле торта. Они тоже завизжали и вскочили со своих мест. Мальчики открыли рты, а некоторые, особенно те которые стояли в воде, от удивления и неожиданности даже присели. Горынычи пролетели над водой, а над пляжем красиво развернулись и перестроились. Ваня поднял вверх руки с крепко зажатой в них палкой. Матвей и Михайло на лету, очень ловко, ухватились за ее концы и, изо всех сил махая крыльями, подняли в воздух, вцепившегося в середину палки, мальчика. Летевший следом Шур Шурыч схватил Никиту за кисти рук и легко оторвал его от земли. Они поднялись метра на четыре над водой и пролетели над  всеми купающимися. Затем Ваня отпустил палку, Шур и Никита расцепили руки и, подогнув колени, мальчики рухнули в воду подняв кучу брызг. Горынычи наклонили головы, изрыгнули три клуба огня и обрушились следом за ними в воду.
Когда исполнители трюка вышли из воды, их окружили восхищенные ребята. Всеобщим мнением было, что это было здоровски и, что, как сказал почти каждый, я тоже так хочу. Самая красивая девочка лагеря, по имени Наташа, взмахнула своими длинными, пушистыми ресницами, и посмотрела в глаза Никите: – Я тоже очень хочу полетать вместе с вами, Никита, – трогательным, просящим голосом сказала красивая девочка. – Ваши друзья, Горынычи, согласятся прокатить меня по воздуху? – Никита смутился до крайности: – Да, да, конечно, – торопливо ответил он. – Шур, Матвей, давайте прокатим, – тут мальчик почему-то поперхнулся, – вот ее прокатим.
– Меня Наташа зовут.
– Да, да. Наташа. Горынычи, давайте Наташу прокатим.
– А ты сможешь удержаться за палку и не упасть по дороге? Забоишься и шлепнешься с высоты на берег. Отвечай потом за тебя, – Шур Шурыч с непонятной неприязнью посмотрел на красивую девочку.
– Нет, не шлепнусь, – беззаботно и весело ответила Наташа. – Я знаешь, какая сильная и смелая. Я спортом занимаюсь, я на тарзанке дальше всех летаю, между прочим. Вот смотри, какие мускулы, – девочка согнула руки в локтях. – Видишь, какие? – засмеялась она.
– Ой, уж и мускулы у нее, подумаешь силачка, какая выискалась, – но Никита уже принялся командовать. – Матвей, Михайло, вы как, готовы лететь? – перебил он Шур Шурыча.
– Всегда готовы, – ответил Матвей Горыныч, с удовольствием глядя на Наташу. – С таким грузом выше облаков полетим. Если, конечно, Наташа пожелает.
– Выше облаков! – ахнули восхищенно все стоявшие рядом девочки. – А вы и выше облаков можете? – спросила Наташа Матвея.
– Не знаю. Может быть, и можем. Мы еще не пробовали.
– Потом попробуете, – вмешался Никита. – В другой раз. А сейчас, давайте пониже, поаккуратнее и побыстрее. Хватит уже болтать. Не видите, что ли, Наташа ждет.
– Никита, а давай вместе полетим и в воду вместе прыгнем, – Наташа улыбалась и смотрела прямо в глаза Никиты. Мальчик судорожно глотнул. – Давай, – быстро согласился он.
Наташа и Никита встали рядом, плечом к плечу, лицом к воде и высоко подняли руки над головой с крепко зажатой в них палкой.
– Я немного боюсь, – тихо прошептала девочка. – Никита, может быть, мне глаза закрыть, когда полетим?
– Нет, не надо, не закрывай. Ты не бойся, мы же не высоко поднимемся. Только держись, пожалуйста, крепко, крепко, – шепотом ответил мальчик. – Если руки устанут держаться, скажи мне, мы вместе их отпустим и в воду упадем. Ты хорошо плаваешь?
– Хорошо. А что там Горынычи делают, мы скоро полетим?
Никита обернулся: – Все уже. Они в воздухе. Давай согнем колени, а когда Матвей и Михайло ухватятся за концы палки, оттолкнемся от земли, для того, чтобы Горынычам легче было нас поднять.
Над головами их захлопали крылья. «Готовы?» – услышали они голос Михайло. «Готовы!» –  громко и весело ответила Наташа. Горынычи ухватились за концы палки, ребята оттолкнулись от земли и взмыли вверх. Сначала летели над самой водой, потом Горынычи стали понемногу набирать высоту. «Классно, – услышал Никита восхищенный голос девочки. – Михайло, Матвей, выше, пожалуйста, еще выше».
Горынычи, понукаемые девочкой, поднялись выше стоящих на берегу сосен, сделали круг над прудом.
– Мы сейчас начнем, как бы пикировать, а вы сходу, отпускайте руки и падайте в воду. Только возле пляжа не падайте, мелко там, – услышали они голос Михайло. – Руки не устали?
– Нормально, не устали. Командуй, Михайло. Мы готовы. Так здорово лететь.
– Приготовились. Руки отпускайте на счет три. Пикируем, – Горынычи стали стремительно снижаться. – Раз. Два. Три! – Наташа и Никита одновременно выпустили из рук палку и, подогнув колени, рухнули в воду – брызги взлетели до самых облаков. На берегу закричали «ура». Мальчик и девочка вынырнули из воды, проплыли несколько десятков метров и, достигнув мелководья, пошли, взявшись за руки к берегу. В это время над ними пролетели Матвей и Михайло Горынычи, а в палку, с которой они летели, крепко вцепилась очередная пара детей. Ну, а на берегу уже выстроилась длинная очередь из желающих полетать и понырять.
– Как ты думаешь, Сережа, – спросил директор лагеря инструктора по физической культуре и спорту, – если я попытаюсь прекратить эти полеты и прыжки в воду, меня послушаются?
– Я бы на их месте ни за что бы ни послушался, Николай Николаевич. Эх, классно! Верите, сам бы полетал и в воду бы прыгнул, хотя бы разок, – с завистью глядя на происходящее, вздохнул Сергей.
– Ну, тогда, Сережа, пойдемте чай пить. Будем чаек пить и очень надеяться, что до ужина никто не покалечится и не разобьется. А придет время ужина, всех разгоню, – твердо сказал директор. Сергей и Николай Николаевич пошли по дорожке, но прежде чем пляж скрылся за соснами, директор оглянулся и, вздохнув, сказал: «Ты знаешь, Сережа, если честно, мне самому ну очень хочется, хоть разочек полететь вместе с Горынычами, вцепившись в палку, а потом бултыхнуться с высоты и с разгона в воду. Только это строго между нами, Сережа. Обещай, что никому ни скажешь». Сначала Сергей, инструктор по физической культуре и спорту спортивного лагеря «Орленок», весело засмеялся, глядя на то, как искренне огорчен директор. Ну, а потом, напустил на себя серьезность и дал директору торжественное обещание, никому и никогда не рассказывать о его желании бултыхнуться с разгона в воду.
– Носитесь, по улице словно оглашенные, а ужин стынет. Сколько раз вам говорить, чтобы к обеду и ужину домой вовремя приходили. Возьму вот, рассержусь и вообще перестану вас кормить. Будете тогда знать, – бабушка говорила нарочито сердито, а Даша, Михайло, Шур Шурыч и дед Сергей делали вид, что очень внимательно и очень серьезно ее слушают. Дед и Михайло, удобно устроившись на диване, играли в шахматы. Даша рисовала, сидя за столом у окна, Шур ходил по комнате из угла в угол, хмурился и что-то тихо бормотал себе под нос. 
– Бабушка Саша, – сказал Шур и остановился посередине комнаты, – мы к ужину не опоздали, вы, пожалуйста, нас не ругайте, а ругайте тех, кто опаздывает – Никиту и Матвея. И вообще, семеро одного не ждут. Предлагаю садиться ужинать.
– В нашем доме, – перебил Горыныча дед Сергей, – за столом вся семья собирается. Подождем еще немного.
– Вам, дедушка Сережа, шах.
– Какой такой шах, Михайло? Откуда здесь шаху взяться? – удивился дедушка.
– Моя ладья рубит коня, и ваш король оказывается под ударом ферзя.
Дед Сергей насупил брови, схватился ладонью за подбородок и уставился в шахматную доску: – Подождем, подождем Никитку и Матвейку, – задумчиво пробормотал он себе под нос.
– Конечно, нужно подождать, – поддержала дедушку Даша. – Тем более причина, чтобы опоздать у Никиты на этот раз очень уважительная.
– Что это еще за уважительная причина такая? – насторожилась бабушка.
– Выбражуля из спортивного лагеря по имени Наташа, – брякнул Шур Шурыч.
– И ничего она не выбражуля, а очень даже красивая, умная и хорошая девочка. Она, между прочим, самая красивая девочка в лагере, – возразила Горынычу Даша.
– «Я такая сильная, я такая спортивная, Никита, давай вместе в воду сиганем…» – говоря это, Шур кокетливо повел плечиком, поднял подбородок и часто-часто заморгал, а голосочек у него был, ну, прямо, как у настоящей выбражули. – А после того как нырнули, – сказал он уже нормальным голосом, – так из воды они вышли, держась за руки. Идут такие, за ручки держатся, ну прямо как жених и невеста, кислое тесто.
Бабушка заулыбалась, прямо таки зацвела от улыбки, Михайло и Даша засмеялись, дед Сергей даже головы от шахматной доски не поднял.
– Шурыч, да ты завидуешь просто, поэтому и сердишься, – сквозь смех сказала Даша.
– Завидую? Я? – искренне удивился Горыныч. – Чему тут завидовать, Даша? Я с Никитой посоветоваться хотел, поговорить. Он мне ладно, ладно, поговорим, а сам с Наташей этой гулять пошел.
– А что, Наташа и впрямь очень красивая? – не переставая улыбаться, спросила бабушка Александра.
Шур Шурыч даже фыркнул от возмущения:
 – Конечно красивая, прямо куда бежать, такая красавица! Зина в два раза ее красивее, между прочим, Маша в три, а наша Даша так в тридцать три раза красивее этой Наташки!
– А о чем ты хотел с Никитой поговорить, Шур? – не поднимая головы от альбома с рисунками, чтобы не было видно ее довольной улыбки, спросила Даша.
– Да так, ни о чем.
– Ну, если бы ни о чем, ты бы так на Никиту не сердился. Давай, Шур, рассказывай. Мы для тебя люди не посторонние, послушаем, обсудим, может даже, посоветуем чего.
Какое-то время Горыныч казалось, колебался, он хмурился и смотрел в окно, потом глубоко и как-то тяжко вздохнул: – Я расскажу, а ты, Даша, опять надо мной смеяться будешь.
– Не будет она смеяться, Шур. Как же она будет над тобой смеяться, если ты сказал, что она в тридцать три раза красивее Наташи.
– Бабушка! – возмутилась Даша.
Но бабушка Саша только рукой махнула, не обратив, казалось, никакого внимания на возглас внучки: – Давай, Шур, говори, что там у тебя случилось.
Горыныч снова вздохнул:
 – Ну, я там с ребятами из лагеря поговорил, и они мне рассказали про спорт и спортсменов. Оказывается спортсменом быть очень хорошо. Спортсмены везде ездят, в соревнованиях участвуют, места там всякие занимают, а им за это деньги большие платят. Уважают их за это, любят, восхищаются ими.
– И ты, конечно, же, Шур Шурыч, твердо решил стать спортсменом?
– Да! Решил! – запальчиво ответил Шур. – А ты хоть, Даша, знаешь, сколько денег зарабатывает хоккеист Овечкин или футболист Рональдо? Вот! – не дожидаясь ответа, сварливо продолжил Горыныч. – А еще лучше, мне так в лагере сказали, в Америку поехать, в Голливуд. Меня с моими данными сразу в шоу бизнес возьмут. Артистом буду знаменитым, много денег заработаю, машину себе куплю, иномарку, яхту, коттедж построю. Может быть, даже и не здесь, не в нашей деревне, а в Калифорнии. Вас всех с собой туда возьму. Будем на юге жить, в Америке, на берегу океана, на яхте будем кататься, на машине. Миху и Матвея в Оксфорд учиться отправим. Плохо разве? Вот только пока еще не решил, сразу мне в Голливуд поехать и в артисты пойти или сначала все-таки спортом заняться?
– Я думаю, Шурыч, тебе сразу в Америку надо ехать, – подняв наконец-то голову от шахматной доски, серьезно произнес дед Сергей.
– Дедушка, ты, что такое говоришь! – возмутилась Даша.
– Ну, а что, пусть едет. Его там в клетку посадят и будут по американским городам возить и всем любопытным за деньги показывать. Может быть, даже и в Голливуд привезут разочек. Вот только в кино сниматься они Шурыча вряд ли пригласят. В кино у них своих чудищ пруд пруди и данные у них ни чета твоим. Так что, Шур Шурыч, сиди ты лучше дома и не рыпайся. Вот подрастешь, взрослым станешь, ума-разума наберешься, и езжай куда хочешь, а сейчас мы за тебя отвечаем, думаем и решаем за тебя. И никуда тебя не отпускаем, даже не надейся. Единственное что я тебе скажу, Шур, что никогда и ни в какую Америку мы с бабушкой Сашей ни за что не поедем и не нужны нам ни какие яхты и виллы, нам и здесь очень даже хорошо.
– Дедушка, Сергей! –  попытался возразить Шур.
– Все! Сказал, как отрезал, обсуждению не подлежит, –  Горыныч посмотрел на деда Сергея, вздохнул, плечи его опустились, всем показалось, что из него выпустили воздух, так сильно он огорчился.
– Никита с Матвеем идут, – тихо произнесла Даша. Все посмотрели в окно, а потом на дверь. Никита уже стоял на пороге: – Классно мы в футбол поиграли, хоть и сгоняли в ничейку, но могли бы выиграть, если бы судья по-честному судил. – С порога начал делиться впечатлениями Никита. – И купались потом здоровски с ребятами из лагеря. Горынычи наши летать устали. Столько было желающих полетать и понырять просто жуть. Ребята из лагеря очень довольны, что мы к ним пришли, а девчонки так просто счастливы. А вы что такие надутые сидите, случилось что-нибудь?
– Конечно, случилось, – дедушка поднялся с дивана. – Мы тут сидим, ждем вас, а вы с красивыми девочками гуляете и совсем не думаете о своих голодных родственниках. Огорчаешь ты меня, внук, очень огорчаешь, Шур Шурыч сердит, а ты вот огорчаешь. Нет, ребята, не будет из вас толку, – горестно вздохнул дед Сергей. – Говорю я вам, говорю, а вы никак не поймете, что «без царя в голове», туго вам в жизни придется, очень туго.

Глава 11
Стой, Андрюха! Стой, кому говорят! Догоню, хуже будет!
– Эй, вы, сони-засони, вставайте. Бабушка завтракать зовет, – Никита открыл глаза. В дверях домика Горынычей стояла Даша. – Никита, а остальные где?
– Откуда я знаю, – сладко потягиваясь, ответил мальчик. – Шур Шурыч еще дрыхнет. Матвей, скорее всего, опять на дереве сидит, рисунки свои разглядывает и дорисовывает, а Миха, наверное, зарядку делает.
– Давай собирай всех, быстро умывайтесь и бегом в дом. Там к нам соседка пришла, несчастье у нее, нужна наша помощь.
– Какое несчастье? Какая помощь? Ты, Дашка, толком можешь сказать? – Никита был уже на ногах и смотрел во все глаза на сестру.
– Какая, какая? В дом идите, там все и узнаете, – Даша повернулась и осторожно стала пробираться сквозь заросли малины.
– Вот вредная! – глядя в след сестре, пробормотал Никита и принялся будить Шур Шурыча.
Когда Никита и Горынычи пришли в дом, то оказалось, что сидит там, на кухне, вместе с бабушкой Александрой и дедом Сергеем, тетя Галя, давняя подруга их бабушки, живущая на той же улице что и они.
Тетя Галя, не переставая плакать, поздоровалась с мальчиками: – Что творится-то Александра, что творится и как теперь быть, как помочь-то им сердешным?
– Ничего, ничего. Ты, Галина, самое главное не унывай. Поможем. Всем миром соберемся и поможем. Вот сейчас мальчишки позавтракают и побегут по дворам народ скликать. Соберемся и пойдем всей деревней в лес твою потерю искать, – заботливо, стараясь успокоить соседку, сказал дед Сергей.
– Бабушка, а что случилось-то? – тихо спросил Никита.
– Давайте, за стол садитесь, завтракать пора. У тети Гали внук пропал и две девушки, которые вместе с ним из города погостить приехали. Студенты они, первокурсники, на каникулах сейчас. Пошли вчера вечером в лес за грибами и по сию пору еще не вернулись. Заплутали в лесу.
– Так им позвонить надо, по сотовому.
– Звонили они, Никита, сами звонили, – всхлипнула тетя Галина. – Вчера звонили уже ближе к ночи, когда поняли, что дороги назад найти не могут. А что толку-то? Позвонили. Вы где, спрашиваю. В лесу говорят. А как им помочь? Как объяснить, куда идти надо, если не знаешь где именно они в лесу находятся-то. Да еще, на беду, одна из девушек, самая симпатичная, Викой которую зовут, ногу подвернула, они не ходят, а ковыляют вместе с ней по лесу-то.
– Ничего, ничего, найдем. Ты бы, Галя, покушала вместе с нами.
– И то, правда, – поддержала слова мужа бабушка Александра. – Давай, Галина, позавтракай вместе с мальчиками.
– Да какой там завтрак, я со вчерашнего вечера есть не могу, кусок в горло не идет, глаз всю ночь не смыкала.
– Придумал! – Никита, с блином на вилке, вскочил вдруг со своего места. – Придумал я как вашего внука и его знакомых в лесу отыскать! Тетя Галя, не волнуйтесь, все будет тип-топ!
– У нашего Никиты всегда все тип-топ. Ты хоть подумал, прежде чем говорить-то?
– Подумал, Даша, еще как подумал. Тетя Галя, дедушка, а Горынычи у нас на что? А? – мальчик, улыбаясь, посмотрел на всех, кто был на кухне. – Вы что забыли? Они же у нас летать могут! Летать! Вот и пусть полетают над лесом и сверху посмотрят, где там внук тети Гали бродит. А мы в это время с пацанами на великах будем по лесу гнать. Как только Горынычи найдут заблудившихся они тотчас нам скажут, где они обретают и мы с пацанами на великах приедем и заберем их. Вот! Всего делов-то! Как, тебе мой план, Михайло?
– Хороший план, – Михайло Горыныч одобрительно кивнул. – Я и сам хотел предложить тоже самое.
– И я, – сказал Матвей Горыныч.
– И я, – поддержал братьев Шур Шурыч. – Никита, а что такое велики?
– Ты, что, Шурыч? – искренне удивился Никита. – На велике кататься, что ли не умеешь? Хотя, да. Конечно. Когда бы тебе научиться успеть. Потом, Шур научу, потом, когда внука тети Гали найдем, – мальчик, казалось, забыл про завтрак, он готов был уже бежать в лес и начинать поиски.
– Да, план действительно хорош. Как же я сам-то недотумкал. Молодец, Никита! – дед Сергей посмотрел в окно. – Однако погода портится. Боюсь, ребята, как бы дождь не пошел. Давайте, завтракайте хорошенько и начнем поиски. Галя, спички у твоего внука есть?
– Не знаю. Можно позвонить, спросить.
– Позвони, обязательно позвони и скажи им, чтобы костер развели и сырых зеленых веток в него пусть накидают. Сосновых, березовых или каких других главное, чтобы дыму было много. Горынычам так проще будет их сверху в лесу отыскать.
Тетя Галя вышла из кухни с телефоном в руке.
 – Пойду на крыльцо, оттуда позвоню, из дома чего-то плохо берет, – озабоченно сказала она. Вернулась соседка, когда ребята уже заканчивали завтрак.
– Ну? – спросили ее все в один голос. – Дозвонилась?
– Дозвонилась. Только чего-то совсем плохо слышно и связь куда-то все время пропадает, аккумуляторы, будь они не ладны, у них совсем разрядились.
– Про костер-то сказала?
– Сказала, сказала, кажись, поняли они, разведут. Очень плохо слышно было. Они мне все про МЧС говорили. Девочки вчера домой звонили, родителям своим, вот те то ли вызвали уже, то ли собираются вызвать этот самый МЧС. Про какие-то вертолеты говорили, про спасателей со специальными средствами, а потом вообще ничего неслышно стало, видимо совсем аккумулятор разрядился, – Галина, закончив говорить, бес сил опустилась на табурет.
– Спасатели! МЧС! Вот язви их, городских этих! – в сердцах сказал дед Сергей. – Бродят где-нибудь вокруг деревни, в трех верстах от дома, плутают в трех соснах и туда же. Караул! Катастрофа! Спасателей им подавай, со средствами специальными, вертолеты!
– Ну, что ты, дед ругаешься? Волнуются же их родители-то, переживают.
– А то и ругаюсь, Шура, что один балбес накуролесит, а потом, десять умных за него отдуваются. В лес они пошли за грибами, понимаешь, а как домой вернуться не подумали. Конечно, без «царя-то в голове» можно и на собственной кухне заблудится! Они хоть в какую сторону-то за грибами пошли, Галина?
– Да за озеро наше, за пруд, то есть. По плотине, Андрюша сказал, на ту сторону перейдем, там самые грибные места, а на обратном пути, когда грибов насобираем, искупаемся и домой придем.
– Ничего, тетя Галя, найдем мы их и безо всякого МЧС спасем, – Никите уже не терпелось действовать. – Значит так, – сказал он, – план такой: мы идем до озера, до пруда, то есть, по плотине переходим на ту сторону, затем Горынычи поднимаются в воздух и ищут ребят, а мы на великах, с пацанами едем по дороге. Вот, Миха, возьми мой сотовый для связи, а я Дашкин с собой возьму, как только их найдете, сразу мне брякнете и мы к вам подскочим.
– Вот еще, – сказала Дарья. – Чего это ты мой телефон собрался брать, я тоже с вами поеду, аптечку с собой возьму. Тетя Галя говорит, что одна из девушек ногу подвернула, надо будет ей помощь медицинскую оказать.
– Девчонок нам только в спасательной экспедиции не хватало! – возмутился мальчик. – Ты сама в лесу заблудишься, ищи тебя потом!
– Размечтался. Как бы тебя самого в лесу искать не пришлось, ты же у нас «без царя в голове» живешь, а не я.
– Хватит спорить, – дед Сергей поднялся со стула. – Делаем так, как Никита говорит. Сейчас же отправляйтесь на озеро и приступайте к поискам, а мы соберем народ и тоже к вам присоединимся, если нужно будет.
– Дедушка, я читал в одной книжке, про то, как альпинисты спасают своих пострадавших в горах товарищей, если те ходить не могут. Они берут рюкзак, прорезают в нем две дырки для ног и тот альпинист, который ходить не может, залезает в этот рюкзак, ноги проталкивает в дыры, а другой, здоровый альпинист, надевает рюкзак на плечи и несет своего друга. Нам также нужно сделать. Одна девочка ходить не может, а ее ведь нужно как-то до дома транспортировать, вот она и залезет в рюкзак, а Горынычи ее по воздуху повезут.
Дед Сергей с сомнением посмотрел сначала на внучку потом на Горынычей: – Сможете?
– Легко! – ответил Шур Шурыч. – Видели бы вы, дедушка, сколько мы вчера  пионеров по воздуху перетаскали, вы бы так не спрашивали. Лишь бы девушка не слишком толстая была.
Дед Сергей посмотрел на Матвея и Михайло, те кивнули: – Можно, конечно попробовать. Только я думаю, дедушка Сережа, что рюкзак нам не понадобится. Неудобно с ним будет взлетать, лес, деревья, ветки, места мало.
– Понял тебя, Михайло, рюкзак отпадает. Еще что?
– Еще, дедушка, нам с собой еды нужно будет взять, ребята, наверное, в лесу голодные сидят.
– Дашенька, я сейчас быстро домой сбегаю и соберу чего-нибудь.
– Да ладно тебе, Галя, чего бегать-то, вон сколько блинов осталось после завтрака, налью еще термос чаю и хватит им покушать, лишь бы нашлись только.
– Найдем, бабушка, найдем, можешь даже не сомневаться. Ты давай, термос с чаем готовь, блины заворачивай, нам уже идти пора, а ведь еще нужно будет Гришку и Ваньку с собой взять.
– И Машу с Зиной, – сказала Даша.
– Ага. Машку еще с Зинкой. Видишь бабуля, сколько у нас дел. Горынычи, за мной. Пойдем велики готовить, – Никита выскочил из комнаты.
– Тетя Галя, скажите, пожалуйста, а вы вчера были в пионерском лагере на футбольном матче между нашей деревенской командой и командой «Орленок»?
– Была, Дашенька, была.
– А внук ваш и девушки, которые с ним приехали, тоже на матче были?
– Нет, Дашенька, не были. Они на электричке приехали как раз, когда матч закончился. Я сразу из пионерского лагеря на станцию пошла, их встречать.
– Понятно. А вы им рассказывали про футбол, про то, что в деревне Горынычи появились?
– Да нет, Дашенька, не рассказывала. Как-то не до этого было. А что такое, внученька?
– Да, так. Просто я подумала, что вот сидят в лесу, у костра, одни-одинешеньки, ваш внук Андрюша и две его знакомые девушки. Небо тучами затянуто, дождик собирается, вокруг никого и вдруг им на голову, прямо с неба, три Горыныча падают. Интересная ситуация может получиться.
Дед Сергей, бабушка Александра и тетя Галя с недоумением уставились на Дашу. Девочка хладнокровно, как ни в чем не бывало, взяла приготовленный термос с чаем, завернутые в пакет, блины со сметаной, улыбнулась всем и вышла из кухни.
Погода действительно портилась. Когда самодеятельные спасатели прибыли на озеро, пошел мелкий, как из сита, дождик, было прохладно и ветрено, качались сосны под ветром, по озеру пробегала мелкая рябь. Даша, Зина и Мария тут же открыли зонтики. По плотине ребята перешли на другую сторону.
– Значит так, – тут же принялся распоряжаться Никита. – Мы с Ванькой и Гришкой едем дальше по дороге, девчонки ждут здесь, Горынычи летят над лесом и высматривают заблудившихся ребят. Связь держим по телефонам. Наш позывной будет «Рысь», у девочек «Озеро», у Горынычей «Облака».
– А чего это ты, рысь куцехвостая, раскомандовался, и почему это, интересно было бы узнать, мы должны у озера сидеть?
– Вы, Дашка, будете нашим резервом и базой, Горынычи – воздушная разведка, а мы – группа захвата.
– Тоже мне, захватчики нашлись, – засмеялась Зина.
– Вы, девчонки, ничего не понимаете, – солидно, со знанием дела начал было говорить Никита, но Михайло Горыныч перебил его: – Действительно, а чего вам по лесу ездить без толку, сидите здесь, у озера, все вместе. Мы найдем ребят и вам позвоним, а там решим, что делать.
Никита, конечно же, возражал, ему хотелось действовать, бежать, мчаться на велосипеде по лесу, искать и спасать. В конце концов, решили так – девочки и Ваня остаются у озера. На берегу, возле плотины, стоял небольшой навес из досок, внутри были скамейки и столик, вот под этим навесом они и будут ждать вестей от группы разведки «Облака». Гриша и Никита на велосипедах будут ехать потихоньку по дороге и ждать вестей от Горынычей, чтобы оперативно, если будет нужно, прийти им на помощь.
Девочки и Ваня устроились под навесом, Никита и Гриша сели на велосипеды, Горынычи сняли футболки и расправили крылья. Они оттолкнулись от земли и, мощно махая крыльями, поднялись в воздух. Группа «Облака» сделала красивый круг над озером, набрала высоту и скрылась из вида, поднявшись выше сосен. Группа захвата «Рысь» нажала на педали и углубилась в лес.
Горынычи летели над верхушками сосен, зорко всматриваясь в раскачивающееся от ветра зеленое море. По-прежнему моросил дождь, дул встречный ветер, тучи, казалось, нависли над самой головой. Где-то вдалеке утробно пророкотал гром. Шур Шурыч от захватившего его восторга полета поднялся чуть выше и сделал кульбит, перевернувшись в воздухе через голову. Михайло показал брату кулак, что ты, мол, играешься, смотри, давай, вниз лучше, ищи заблудившихся ребят, но, не удержавшись, сам сделал сальто в воздухе, уж больно здорово было мчаться, сквозь дождь и ветер над верхушками сосен. Горынычи настроились на долгий полет и продолжительные поиски, но едва пролетев два километра Матвей, летевший справа от Шура, стал забирать в сторону, показывая жестами, чтобы братья следовали за ним.
Внизу на небольшой прогалине, они увидели дымящий костер и сидевшую возле него девушку, братья переглянулись: – Одна из тех, кого мы ищем? – спросил Михайло.
– Может быть, – ответил Матвей. – Только почему она одна сидит?
– Это, наверное, Вика, та, которая ногу подвернула, а остальные двое или за дровами пошли или за помощью. Я спущусь к ней и спрошу, а вы, сделайте круг над этим местом, поищите двух других.
Михайло стал осторожно снижаться, стараясь не задеть крыльями веток деревьев, Шур и Матвей разлетелись в разные стороны.
Девушка сидела возле костра и мурлыкала себе под нос какую-то песенку, рядом с ней стояло ведро с грибами. Вдруг, ей показалось, что к однообразному шуму моросящего дождя и раскачивающихся под ветром сосен добавился еще какой-то звук. Она подняла голову и увидела приземлившегося рядом с ней Михайло.
– Здравствуйте, – сказал он. – Вас Виктория зовут, это вы в лесу заблудились?
Несколько мгновений девушка с недоумением смотрела на Горыныча.
– Здравствуйте. Да, меня Вика зовут, и мы действительно заблудились в лесу. А вы дракон, вы с неба свалились?
– Ну почему же свалились? Не свалились, а прилетели и не драконы мы, а Горынычи. Меня Михайло зовут, нас тетя Галя послала на ваши розыски.
– Ну, надо же, Горынычи, – с восторгом разглядывая гостя, сказала девушка. – У Андрюшиной тети Гали есть знакомые Змеи Горынычи. Фантастика!
– Конечно фантастика. Вика, вы, наверное, проголодались, хотите чаю и блинов со сметаной?
– Очень хочу, – не сводя восторженных глаз с Михайло, ответила Вика. Горыныч протянул девушке пакет. – А где остальные, Андрюша и вторая девушка?
– Они за дровами пошли, какую-то сухару искать. Андрюша сказал, что надо найти не толстую сухару, а такую сухару, чтобы можно было ее вручную, без топора, разломать.
– Ясно. Сухара – это высохшее на корню дерево. Как ваша нога, Вика, болит еще?
– Немножко, еще болит, – девушка очаровательно сморщила носик. – Ух, ты, вкуснятина, какая, блины со сметаной и чаем. Присаживайтесь рядом со мной, Михайло, угощайтесь блинами.
– Спасибо, мы с утра плотно позавтракали, – Михайло присел рядом с девушкой, достал из кармана штанов сотовый телефон. – Алло. «Озеро», – сказал он в трубку. – Даша, говорит группа «Облака». Мы нашли заблудившихся ребят. Точнее сказать, что пока нашли только одну девушку, Вику. Ту, которая ногу подвернула и которая самая красивая. Матвей и Шур двух других ищут, они где-то здесь бродят, поблизости. Даша, позвони своей бабушке, пусть тетю Галю успокоит. Скажи еще деду Сергею, что он оказался прав. Они действительно заблудились в двух верстах от деревни. Правда, заблудились они не в трех соснах. Деревьев здесь гораздо больше, штук пять примерно.
– Почему пять, Михайло?
– Это я пошутил.
– Понятно. А то, что я самая красивая девушка тоже пошутил?
– Конечно, пошутил, – улыбнулся Михайло. Девушка, очень довольная засмеялась. Она хотела что-то сказать в ответ, но вдруг лес огласил истошный визг, за ним раздался не менее истошный вопль, и тут же послышался треск ломаемых сучьев и топот бегущих ног. Между деревьев замелькали стремительно, не разбирая дороги, несущиеся, буквально сломя голову, люди.
– Птеродактили! Птеродактили! В лесу появились птеродактили юрского периода! Беги, Вика, беги! – с этими словами возле костра возник парень с выпученными от ужаса глазами. Он увидел мирно сидящих рядышком на бревне Михайло и Викторию. – Вику захватили птеродактили! – заорал он истошным голосом, перемахнул через костер, налетел на Горыныча, сбил его и Викторию с бревна, сам упал на землю, перевернулся через голову и тут же вскочил.
– Монстры! Монстры! – раздался другой истошный крик. – В лесу монстры, летают! Пришельцы из космоса! Инопланетяне! Беги, Вика, спасайся! За нами монстры гонятся! – с этим криком возле костра появилась девушка. Не сбавляя скорости и ни на кого не глядя, она обогнула костер, ведро с грибами и помчалась дальше в лес. Парень на секунду замешкался, потом развернулся и бросился следом за ней. Тут же, над лежащими рядышком на земле Викторией и Михайло явился взору Шур Шурыч. Он завис над ними часто-часто махая крыльями, потом посмотрел, подмигнул, поднял голову, изрыгнул длинный шлейф пламени и радостно заорал: – Стой, Андрюха! Стой, кому говорят! Догоню, хуже будет! – с этими словами Горыныч сорвался с места и бросился за улепетывающими от него ребятами, налету ловко лавируя между деревьев.
Его место тут же занял Матвей Горыныч. Так же как и его брат, часто-часто махая крыльями, он завис над Викторией и Михайло.
– Здравствуйте, – поздоровался он.
– Здравствуйте, – ответила девушка и попыталась встать с земли. Матвей тут же протянул руку, помог Виктории подняться и сесть на бревно. Михайло поднялся сам.
– Представляете, Виктория, мы нашли Андрея и вторую девушку, они как раз пытались дерево сухое повалить. Так Шур Шурыч наш, возьми, да и рухни с высоты чуть ли им не на головы. «Здорово, – говорит, – человеки. Мы, – говорит, – вас ищем, ищем, а вы, смотрю я, своим любимым делом занимаетесь! Родную природу уничтожаете, деревья выкорчевываете. Ну, ну. Человеки, жрать хотите? У нас блины есть, чай. Я бы чего-нибудь или кого-нибудь, сейчас бы слопал» – говорит. Да как изрыгнет пламя, баламут такой. Ну, тут девушка как завизжит, а потом парень как заорет и так они от нас ломанули, что мы их едва догнать сумели. Миха, ну и как нам, по-твоему, их теперь остановить да успокоить?
– Как, как? Выдохнуться, устанут, сами остановятся. Вы их в сторону озера тесните, там у нас группа резерва и база, да и к дому ближе. Я щас группе захвата позвоню, может их рысь наша, куцехвостая, перехватит. Парня Андрей зовут, а девушку как? – Михайло повернулся к Виктории.
– Лена, – ответила она и взяла в руки пакет с блинами.
– Слышал, Матвей? Лена ее зовут. Вы их по именам называйте и кричите, что вас за ними тетя Галя послала. Понял? – Матвей кивнул. – Хорошо, что они вместе бегут рядом, вы их не разделяйте, а то бегай потом, ищи их в лесу поодиночке. Сейчас Вика покушает, и мы к озеру потихоньку пойдем. Понял? – Матвей снова кивнул. – Ну, а если понял, давай тогда догоняй их, а то Шурыч их там вовсе уморит.
Матвей сорвался с места и стремительно полетел в ту сторону, куда умчалась погоня. Михайло вновь достал телефон.
–  «Рысь, рысь», –  сказал он в трубку, – группа «Облака» говорит. Да, Никита, это я, Михайло. Никита, мы нашли всех троих. Одна девушка со мной.
– Самая красивая, – не переставая уплетать блины, сказала Виктория.
– Самая красивая, – повторил ее слова Михайло. – Та, которая с вывихнутой ногой. Она сейчас покушает, и мы к озеру пойдем. Андрея и другую девушку, по имени Лена, Шур Шурыч напугал так сильно, что они без ума улепетывают от него и Матвея по лесу. Бегут в сторону озера и дороги, по которой вы с Гришей едете. Постарайтесь их перехватить. – Михайло закончил разговор, убрал телефон в карман. – Ну что, идем?
– Идем, – решительно ответила Виктория. Она убрала термос в пакет и встала с бревна. Михайло взял в руку ведро с грибами, подставил девушке плечо и они медленно пошли по лесу в сторону плотины.
Группа «Озеро», получив от Михайло Горыныча сообщение о том, что ребята нашлись, в полном составе вышла из-под навеса. Спрятавшись под зонтиками от дождя, группа пристально смотрела на дорогу, ведущую от плотины в лес.
– Правда, хорошо, что ребят так быстро нашли? – сказала Маша.
– Правда, – подтвердила слова подруги Зина. – А еще хорошо то, что нашли их Горынычи, а не наша рысь куцехвостая, а то Никита бы совсем загордился и нос бы до облаков задрал.
– Я еще знаете, что думаю? – сказала Даша. – Я думаю, что после того как Шур Шурыч найдет заблудившихся ребят, он сразу раздумает ехать в Америку и становиться кинозвездой Голливуда. Скажет, «все, решил твердо, буду спасателем!»
– Вот это правильно! – все дружно засмеялись. – Шур он такой! Решил и точка!
Девочки и Ваня стояли под зонтиками на берегу озера, ожидая появления спасателей и спасенных. Ждать им пришлось недолго. Сначала они услышали какие-то вопли, крики, потом из леса выскочил парень и с ходу, никого не замечая и, к большому удивлению группы резерва, бросился почему-то, в воду. Следом за ним из леса вылетел Шур Шурыч. Парень барахтался у самого берега, он то поднимался, то падал в воду, махал руками и вконец обессиленным голосом повторял: «Птеродактили. Птеродактили юрского периода гонятся за нами. Бегите. Спасайтесь».
Шур Шурыч приземлился и подошел к кромке воды. Маша подала ему футболку, Зина встала рядом и прикрыла его от дождя зонтиком.
– Чего он орет-то? – спросил Ваня, разглядывая бултыхающегося в воде парня.
– За каких-то птеродактилей нас принял, очень сильно испужался, бедолага. Вот, смотрите, – Шур Шурыч надел футболку, сделал шаг вперед, изрыгнул длинный, метра два или три, шлейф пламени в сторону парня и заорал: – Андрюха! Не птеродактиль я! Горынычи мы! Змеи. Нас за тобой тетя Галя послала! – и снова полыхнул огнем. Андрей тут же закрыл глаза, застонал и бултыхнулся в воду.
– Ты что, Шурыч, обалдел? Разве можно так людей пугать! – с укоризной сказала Даша.
– А чего он? Птеродактили, птеродактили. Сам он птеродактиль, «без царя в голове». Завел девушек в лес, заблудился, и давайте теперь, спасайте его все. Вертолет ему срочно пришлите, спасателей. Вот будет теперь знать, как у нас в деревне всяких недотеп спасают, следопыт задрипаный. Да ну его. У нас молоко есть? Пойду, попью, – Шур повернулся и пошел к навесу. Девочки и Ваня подошли к сидевшему по пояс в воде Андрею.
Группа захвата «Рысь», получив сообщение от Михайло, поначалу приняла не совсем верное решение. Никита решительно нажал на педали велосипеда и они с Гришей помчались в глубину леса. Потом мальчики остановились и задумались, а в ту ли они сторону едут?
– Конечно не в ту, Никита. Миха же ясно тебе сказал, что ребята бегут в сторону озера и плотины, а мы с тобой почему-то вглубь леса гоним. Нужно поворачивать назад, – Никита посмотрел на друга, почесал затылок, вздохнул и согласился. Когда до плотины оставалось совсем немного Гриша и Ваня увидели на лесной дороге Матвея Горыныча, а на траве, метрах в трех от него, сидящую на земле девушку.
– Да не монстр я, не монстр. Откуда здесь монстрам взяться? Сама подумай. Я Змей Горыныч, меня Матвеем зовут. Нас за вами, тетя Галя прислала, – устало говорил девушке Матвей.
– Не подходи ко мне! – взвизгнула она. – Ты пришелец, инопланетянин. Вот ты кто! Ты монстр из космоса! Не подходи ко мне, монстр. Я сейчас отдохну маленько и снова от тебя побегу.
– Ну все, готово дело! – шепотом казал Никита. – Насмотрелась по телеку всяких ужастиков про инопланетян, теперь ни за что Матвею не поверит, что он спасатель, а не пришелец, – мальчики слезли с велосипедов и тихонько подошли ближе.
– И давно вы так спорите? – спросил Гриша.
– Да минут, наверное, десять, – ответил Матвей Горыныч. Девушка быстро оглянулась, увидела ребят, вскочила с места и бросилась к ним: – Мальчики, за мной монстр из космоса гонится. Пришельцы Вику и Андрея утащили, теперь за мной охотятся. Спасите меня!
– Спасем, конечно. Вы главное успокойтесь. Вас ведь Лена зовут? Я Гриша, он Никита. Мы сегодня с утра по лесу на велосипедах гоняем, вас ищем. А это не монстр, это Матвей. Просто Матвей Горыныч. Он хороший, он все утро летал над лесом, чтобы вас найти, а вы его монстром обзываете, нехорошо это. А Матвей, между прочим, стихи пишет и рисует как настоящий художник.
Лена посмотрела на Гришу, потом на Никиту, плечи у нее опустились, девушка неожиданно заплакала: – Я все поняла. Вы с ними заодно. Вы тоже пришельцы из космоса.
– Ты, чо, вконец обалдела? – заорал вдруг Никита. – Какие мы тебе пришельцы! Мы в деревне Малиновка живем у моей бабушки Александры и деда Сергея! А ты, с Викой и Андреем, к тете Гале вчера в гости приехала! Нас вся Малиновка знает! Не веришь? Пойди, спроси! Выросла здоровая такая дылда, в институте уже учится, а в какие-то сказки про пришельцев до сих пор верит. Чо, вообще никакого «царя в голове», что ли нету?
Елена подняла заплаканные глаза и с надеждой посмотрела на Никиту: – Правда, что ли?
– Что «царя у тебя в голове» нет? Правда.
– Нет. Я не про это, – сквозь слезы улыбнулась девушка. – Правда, что вы не пришельцы?
– Опять, двадцать пять. Конечно, правда.
– А он тогда кто, – девушка с опаской показала на Матвея Горыныча.
– Кто, кто? Дед Пихто! Вот придешь домой, тетя Галя тебе расскажет, кто он такой, а у нас уже сил нет тебе объяснять. Ты пешком пойдешь или на велике поедешь?
– Не знаю. У меня ноги болят. Я пока по лесу бегала несколько раз запнулась и упала, синяки, наверное, будут.
– Конечно, будут. Ладно, садись на багажник. Мы тебя аккуратно повезем.
– А он?
– А он, – Никита засмеялся. – Аккуратно за нами полетит. Полетишь Матвей?
Горыныч устало махнул рукой: – Езжайте, я пешком пойду, следом за вами.
Гриша с Никитой не проехали и ста метров, как девушка попросила их остановиться.
– Чего ты? Неудобно на багажнике сидеть?
– Удобно. Вы поезжайте, я с Матвеем пойду, а то как-то некрасиво получилось, наверное, я его обидела, а он и в самом деле очень хороший. Стихи пишет, рисует, а я ему монстр, монстр, – девушка пошла навстречу Матвею. Никита с удивлением посмотрел ей в след: – Ну не поймешь этих девчонок, Гришка! Сначала спасите меня от него, а потом бац! и вместе с ним пойду.
– Ну и пусть идет. Теперь, поди, не заблудится. Поехали на плотину, там их и подождем.
Когда Михайло и Виктория подходили к плотине, они издали услышали веселый смех, раздававшийся из-под деревянного навеса. Горыныч и девушка переглянулись.
– А я, я, – услышали они, чей-то радостный голос, подойдя вплотную, – я как чесанула в лес. Ну, все думаю, пропала моя буйная головушка. Пришли за мной пришельцы.
– Пришли, пришли. Молочка принесли, – заглядывая под навес, сообщила всем Виктория.
– О! Вика! Явилась, не запылилась! – закричала Елена. – Привет, спасенная!
– Я непросто спасенная, я самим Змеем Горынычем спасенная. Очень, между прочим симпатичным и обходительным, Михайло Горынычем. Вот, цветочки мне подарил, – девушка показала букетик ромашек.
– А меня Матвей Горыныч спас. Красивый, умный поэт и художник Матвей Горыныч. Вот. Он мне тоже цветы подарил. Очень красивый, художественно оформленный букет, – девушка продемонстрировала подруге букетик из ромашек, купавок и еще из каких-то синеньких, простеньких с виду, цветочков.
– А меня из леса выгнал и в озере искупал Горыныч Шур Шурович. Он мне ничего не подарил, зато страху нагнал выше крыши. Птеродактили, птеродактили. Чего мне в голову эти птеродактили запали, ума не приложу. Вы меня, девушки, извините за то, что я вас из лесу сам не мог вывести. Плохой из меня оказался проводник, – Андрей горестно вздохнул.
– Не переживай, Андрюха, – Виктория погладила парня по голове. – Такое приключение пережили. Будет теперь, что в городе и институте рассказать. В лесу у костра переночевали, с взаправдашними Змеями Горынычами познакомились, с мальчишками деревенскими, с девочками. Классно же. А проводник из тебя, Андрей, действительно никудышный. Это же надо, в двух километрах от дома умудрился заблудиться. Феномен!
Домой в Малиновку, возвращались они очень долго. Поминутно останавливались, собирали, в мокрой от дождя траве ягоды, смеялись, вспоминая подробности и делясь впечатлениями от пережитого приключения. Шур решил, что сейчас самое время научиться ездить на велосипеде. Он взгромоздился на седло и, поддерживаемый с одной стороны Андреем, с другой стороны Никитой попытался проехать несколько метров. Получалось у него плохо, да и хвост ему сильно мешал. Тем не менее, он научился, кое-как, держать равновесие и ехать самостоятельно, без поддержки. Это было поистине уморительное зрелище. Глядя на то, как Шур Шурыч крутит педали, виляет рулем и вертит хвостом, изо всех сил пытаясь не упасть, никто не мог удержаться от смеха.
– Ничо, ничо, – говорил Горыныч. – Ничо. Научусь. Гонять скоро буду не хуже вашего. Вот увидите.
Ему, разумеется, верили, но смеялись до упада и он, конечно же, смеялся вместе со всеми.
Когда из-за деревьев показались первые деревенские дома, Никита забрал свой велосипед и, попрощавшись со всеми, быстро уехал.
– Куда это он? – спросила Виктория.
– Известно куда, – ответила Зина. – Поехал к своей Наташеньке.
– Да? – удивились девушки. – И кто она, его Наташенька?
– Кто, кто, – передразнил их Шур Шурыч, недовольный тем, что Никита забрал у него велосипед. – Известно кто. Выбражуля одна из пионерского лагеря, такая же, как и вы, красавица. Поехал к ней. Рассказывать будет и хвастать о своих подвигах.
Девушки  переглянулись и, очень довольные, улыбнулись.
Вечером того же дня в ворота дома дедушки Сергея и бабушки Александры кто-то постучался. Даша выглянула на улицу и увидела, что возле ворот их дома стоит синяя машина марки «УАЗ» с белыми буквами на борту «МЧС. Россия». Солидный толстый дядька в синем форменном кителе стучал в ворота, рядом с ним стояли принаряженные и очень красивые Виктория и Елена. В руках у Вики был букет цветов, у Елены большая коробка. Рядом с машиной стояли Зина, Маша и Гриша с Ваней. Дедушка Сергей пошел открывать ворота, Даша побежала в малинник за Никитой и Горынычами.
– Вот они, наши герои. Ну, надо же и в самом деле Горынычи! – дяденька в синем кителе с восхищением посмотрел на вошедших в дом ребят. – Молодцы, молодцы, – мужчина повернулся в сторону деда Сергея и бабушки Александры. – Вот готовые сотрудники для нашего ведомства, и какие сотрудники! Блеск, а не сотрудники! Обязательно сфотографируемся на память и фото я, с вашего позволения, нашему министру пошлю. Так, теперь о деле, – представитель МЧС встал и торжественным голосом произнес: – От имени и по поручению, – потом засмеялся, – я это сегодня уже много раз говорил, когда ваших друзей награждал. Одним словом, за оказанную помощь терпящим бедствие, за успешный поиск заблудившихся в лесу людей, за проявленную при этом смекалку и настойчивость разрешите мне наградить вас почетными грамотами, – мужчина открыл портфель и стал вручать всем красивые в рамочке под стеклом грамоты. Сначала Даше, потом Никите и трем Горынычам, каждому по-отдельности.
Виктория и Елена вручили Даше букет цветов, расцеловали ее, а потом принялись целовать, к их большому смущению, Никиту и трех Горынычей, каждого по-отдельности.
– А теперь будем чай пить с тортом, – весело предложила Вика.
– Увы, дамы, это без меня. Дела, знаете ли, – все посочувствовали представителю чрезвычайных ситуаций и пошли его провожать. У машины долго фотографировались, а когда представитель уехал, все пошли в дом.
– Красивые грамоты, с гербом, с флагом, с печатями, надо их на стенку повесить.
– Дедушка мы свои грамоты домой заберем, – быстро сказал Никита.
– Конечно, заберете, а пока пусть у нас с бабушкой повесят, – дед Сергей подошел к стене и приложил к ней грамоту. – Вот сюда и повесим. Чья она? Дашина? Красиво смотрится?
– Красиво. Я, дедушка, свою грамоту домой не заберу, я ее вам с бабушкой на память оставлю, – серьезно сказала девочка.
– И я, – сказал Михайло Горыныч.
– И я, – сказал Матвей Горыныч.
– А я свою заберу. Я ее в нашем домике повешу. Пусть там повесит, – Шур Шурыч почти умоляюще посмотрел на деда Сергея.
– Да, конечно, Шур, пусть повесит.
– Он ее себе под подушку положит, – хихикнул Никита.
– Ой, ой, ой. Как смешно. Я, между прочим, с представителем МЧС поговорил, он мне твердо сказал, что, такие как я, в его ведомстве очень нужны. Вот. Решил я в МЧС пойти, спасателем буду, – с ноткой гордости в голосе, торжественно произнес Горыныч.
– Ага, Шурыч, иди. Будешь заблудившихся в лесу студентов до смерти пугать, – снова захихикал Никита.
– Эх ты, – сочувственно вздохнул Шур. – Маленький ты еще, Никитка, ничего видно не понимаешь. Людей спасать – это задача благородная, ответственная и нелегкая. Понял, мальчик?
– Это тебе представитель МЧС сказал?
– Представь себе, да. Да ты хоть, Никита, понимаешь, сколько у меня преимуществ перед обычными спасателями? Во-первых, я летать могу, во-вторых, плаваю как рыба.
– И в-третьих и в-четвертых и в-пятых и так далее. Хватит вам уже спорить. Вика, а Андрюша где, почему он с вами не пришел? – спросил Михайло.
– Его тетя Галя наказала, – улыбнулась девушка. – Ремнем по попе малость начикала.
– Такого большого парня ремнем? – удивился Шур Шурыч.
– Да подумаешь, пару раз шлепнула, для его же пользы. На самом деле, Шур Шурыч, он на Вику обиделся. Она весь день трещала как сорока. «Ах, Горынычи, ах Горынычи. Ах, Михайло, ах Михайло. Вот если бы все мальчики и мужчины такими же были. Смелыми, находчивыми, сильными, внимательными, скромными и обходительными», – сказала Елена. – Замучила парня, одним словом.
– А ничего. Впредь ему наука будет. Давайте чай пить, – бабушка Александра принялась накрывать на стол.

Глава 12
Стань свободным! Будь драконом!
Ночью прошел сильный ливень и разразилась гроза. Мощные раскаты грома, казалось, гремели над крышами домов, молнии, одна другой ярче и продолжительней, сверкали без перерыва. Снаружи бушевала непогода, раскачивался и скрипел старый тополь под порывами ветра. Кусты малины, иссеченные струями воды, склонились, чуть ли не до самой земли, а в домике Горынычей было тепло, сухо и уютно. Матвей проснулся, полежал немного, потом пробрался к выходу, открыл дверь и сел на пороге. Следом за ним проснулся Михайло.
 – Ты чего сидишь? – спросил он брата. – Грозой любуешься? – Матвей повернулся, лицо его было мокрым от брызг, глаза сверкали от восторга. Он только  улыбнулся и утвердительно кивнул. – Ну, любуйся, любуйся, художник и поэт, – Михайло повернулся на другой бок и заснул.
Утром никому не хотелось вылезать из теплых постелей. Через открытую дверь домика были видны мокрые кусты малины и моросящий дождик.
– Шур, давай, сходи домой и принеси нам зонтики, а еще лучше тащи сюда завтрак, – кутаясь в одеяло, предложил Никита.
– А чо сразу я? – довольно резонно спросил Горыныч.
– Ты же у нас спасатель, в МЧС собрался идти. Вот и тренируйся людям помогать. Дело это, как известно, благородное и требует самопожертвования. Так что, давай, Шурыч, дуй за завтраком.
Шур Шырыч не пошел за завтраком и ничего не сказал в ответ, он взял свою подушку и запустил ее в мальчика.
– Миха! Пионеры наших бьют! – радостно заорал Никита и запулил в Горыныча свою подушку.
Дружеская, шутливая потасовка в домике Горынычей была в самом разгаре, когда среди мокрых от дождя кустов малины появилась Даша.
 – Вот, полюбуйтесь на них, – сказала девочка. – Они тут играются, как маленькие детки, завтракать не идут. Никита,  а там, между прочим, твоя Наташенька пришла, мокрая вся, расстроенная и Сережа вместе с ней притопал, капитан футбольной команды «Орленок».
Потасовка в домике тут же прекратилась, ребята уставились на Дашу.
 – А чего она так рано пришла? Случилось чего, Даша? – спросил сестру Никита.
– Случилось, случилось, идите в дом, там все и узнаете.
– А ты нам зонтики принесла? – девочка в ответ показала брату язык, повернулась и осторожно, стараясь не задевать мокрые кусты, ушла.
– Ох, и вредная же эта Дашка, – в сердцах сказал Никита. – Всегда она так умничает, – мальчики быстро принялись одеваться.
На кухне сидели дедушка, бабушка, Даша, Наташа и Сергей, капитан футбольной команды «Орленок». На столе перед ними были разложены мокрые газетные листы, которые они внимательно разглядывали.
– Вот, – Наташа улыбнулась вошедшим в комнату Горынычам и Никите. – Вчера вечером к нам в лагерь моя старшая сестра приехала, привезла из города газеты. Во всех газетах статьи про Горынычей и их фотографии.
Мальчики подошли ближе. Сергей взял в руки один из листов.
 – Вы только заголовки послушайте. Вот, например. «Динозавры в спортивном лагере!». И дальше, под заголовком: «В секретных российских лабораториях группе ученых удалось из ископаемых останков доисторических животных выделить ДНК и на этом материале клонировать трех динозавров. Почему ученые скрывают от мировой и российской общественности результаты своих сенсационных экспериментов?» Фотка Михайло в воротах. Фотка Матвея летящего над пляжем. Фотка Шур Шурыча, бегущего с мячом по футбольному полю. Подпись под фотографиями: «Динозавры проходят реабилитацию и специально для них разработанный курс физической подготовки». Ну и, по-вашему, это не дурни писали? – Сергей посмотрел на всех присутствующих, потом протянул газетный лист Горынычам.  – Сами полюбуйтесь. А вот еще, эта мне больше всех нравится. Заголовок. «В окрестностях деревни Малиновка появились неизвестные науке монстры!». Фотка летящих над водой с палкой в руках Матвея и Михайло. В палку вцепились двое, Маринка и Олег, ребята из лагеря, ну, это когда вы после футбола всех желающих катали. Рядом фотография извергающего огонь Шур Шурыча, а под ним в воду прыгает кто-то из наших ребят. Подпись классная, – Сергей с восхищением посмотрел на всех в комнате. – Вы только послушайте. «Монстры украли нескольких ребят из спортивно-оздоровительного лагеря и утащили их в неизвестном направлении». И дальше. «Район оцеплен войсками, въезд и выезд ограничен. Войска, при содействии милиции и МЧС прочесывают район». И дальше, в том же духе. Полный бред! Есть и другие статьи. Про инопланетян. Про порталы времени, через которые прошли динозавры. Про монстров, выведенных специально для нужд армии, ну и прочая ерунда.
– Оксана, сестра моя, сказала, что это желтые газеты, что ни один нормальный человек желтой прессе не верит. Тем не менее, она не исключает возможности, что к нам в лагерь и к вам в деревню понаедут всякие разные охотники за НЛО, за монстрами, за снежным человеком и прочие, пыльным мешком по голове стукнутые, любители аномального и непознанного. Никита, что нам делать?
– Никита, что нам делать? – передразнил девочку Шур Шурыч. – Можно подумать он тут самый умный и все знает.
Наташа посмотрела на Горыныча: – Сестра мне сказала, чтобы я вам предложила у нас пожить, в нашем загородном доме. У нас есть большой дом, на берегу озера Таватуй. Там забор высокий, охрана, вас там никто не найдет.
– У тебя чо, Наташка, папка олигарх что ли?
– Шур, ну причем здесь это? Я вам помочь хочу. После этих статей вас в покое не оставят, понаедут всякие разные любители сенсаций и просто любопытные, житья вам от них не будет.
– Это плохо, – мрачно сказал Сергей. – А еще хуже будет, когда до вас ученые доберутся. Уж они с вами цацкаться не будут, живо на составные части разберут, чтобы изучить, как следует, каждый орган в отдельности и науку вперед двинуть.
– Мы их сами на составные части разберем и мешком пыльным по голове двинем.
– Точно, Шурыч! – обрадовался Никита. – Нужно занять круговую оборону. Поставим на углах нашего земельного участка вышки, будем на них дежурить. Вооружимся брандспойтами и, как только кто-нибудь подойдет близко к дому, как врежем струей воды и смоем всех. Полетят они от нас вверх тормашками.
– Полетят, конечно. Будут лететь и думать, что ага, мы на верном пути! Нас близко к дому не подпускают, значит, что-то там есть необычное, чего хозяева показывать не хотят. И еще полезут и еще и еще. Я считаю нужно сделать так, – Даша посмотрела на всех внимательно и очень серьезно, потом вдруг улыбнулась, – если все эти, мешком по голове стукнутые, хотят увидеть динозавров, драконов и монстров так давайте им их покажем.
– Дашенька, внучка, где же мы их возьмем-то этих самых драконов и монстров, у нас же их нет?
– Бабушка, мы их сами сделаем.
– Как так сделаем? - удивились все.
– Да очень просто. Нужно договориться со всеми деревенскими ребятами и со всеми ребятами из лагеря, чтобы каждый сделал себе костюм и маску драконью. Чтобы хвост был, крылья и все такое прочее. Вот. Представьте себе. Приезжают журналисты, уфологи и всякие там любопытные, а по деревне и по лагерю разгуливают десятки драконов. Они такие все удивляются. Как так, спрашивают, что у вас тут происходит? А мы им в ответ: «да ничего особенного, у нас просто игра такая, в драконов. Неформальное молодежное движение под названием «Стань свободным! Будь драконом!». Ну, или еще какая-нибудь ерунда в том же духе.
– Это что значит, стань свободным? – подозрительно спросила Дашу бабушка Саша.
– Да ничего, бабушка, ничего, – засмеялась внучка. – Это просто повод, чтобы всем надеть костюмы драконов, для того, чтобы Горынычи затерялись. Приедут любопытные посмотрят, посмеются и уедут.
– А фотки, Даша? Есть же фотки, на которых Горынычи летают и извергают огонь, – Сергей с сомнением посмотрел на всех. – Идея неплохая, конечно, но боюсь, не получится у нас всех провести.
– Подумаешь фотки. Компьютерная графика. И пусть они попробуют доказать, что это не так, что это подлинные фотографии.
– Правильно, – Наташа оживилась, видно было, что предложение Даши ей понравилось. – Можно в интернете разместить про драконов, вдруг единомышленники найдутся. Мы в лагере подумаем с ребятами, чтобы весело было и смешно. Чтобы доказательно объяснялось, почему хорошо быть свободным и почему для того, чтобы быть свободным, нужно стать драконом. И все-таки, мне кажется, что будет лучше, если Горынычи на время уедут из деревни, пока все не уляжется.
– Мне тоже так кажется, – поддержал девочку дед Сергей. – Придется вам, Горынычи, переходить на нелегальное положение.
– Я никуда не поеду, – категорически заявил Шур Шурыч.
– Там, правда, хорошо, Шур, – торопливо сказала Наташа. – Большой дом, бассейн, теннисный корт, тренажерный зал, богатая библиотека. Вам там будет очень хорошо. Я папе и маме звонила, про вас рассказывала, Оксана с ними говорила. Они все-все вас очень-очень приглашают и очень-очень ждут. Михайло, Матвей, – девочка посмотрела на Горынычей. – Я же им сказала, что вы мои друзья и что вам нужна помощь.
– Никуда я из дома не поеду, тем более на виллу олигархов, построенную на народные денежки, – гордо и непреклонно заявил Шур.
Дедушка засмеялся: – Шур Шурыч, ну ты прямо как Эрнест Че Гевара. Ты где таких идей понабрался?
– Нигде. Сказал не поеду никуда. Значит, не поеду!
– Зря ты Шурыч. Съезди, – Даша старалась говорить невозмутимо и спокойно, но у нее плохо получилось. – Съездишь, поживешь на вилле у олигархов, потом приедешь и скажешь: «Все. Твердо решил. Буду олигархом».
Несмотря на серьезность обсуждаемой проблемы все заулыбались, а Никита захохотал. Он хотел что-то сказать, но тут зазвонил Наташин телефон. Девочка извинилась и взяла в руки аппаратик.
– Да, Марина. Слушаю тебя, – все перестали улыбаться, а Никита замер на полуслове с открытым ртом. Видимо, что-то тревожное говорила Марина подруге, потому что, слушая ее, Наташа хмурилась и даже чуть прикусила губы. Все сидели тихо, терпеливо ожидая окончания разговора.
– Марина, подожди минутку, – Наташа опустила руку с телефоном, посмотрела на Михайло Горыныча и тихим голосом произнесла. – Вот. Уже началось. Марина сказала, что к воротам нашего лагеря подъехали три автомобиля и несколько человек, увешанные фотоаппаратами, пытаются пройти на территорию. Их не пускают, они скандалят, требуют директора и вообще ведут себя дерзко, нахально и вызывающе, – потом девочка снова подняла руку с телефоном. – Маринка, Даша, сестра Никиты, предложила очень интересную идею, под названием «Стань свободным. Будь драконом». Ты расскажи всем ребятам в лагере, по-моему, идея стоящая, – Наташа подробно рассказала подруге о предложении Даши, потом отключила телефон.
– Все! – дед Сергей решительно встал со своего места. – Наташа, ты настоящий друг. Молодец, Наташка! Я рад, что у моего внука-балбеса и Горынычей есть такой друг как ты. Сделаем так, как предложили Наташа и Даша. Горынычи уедут, а вы, детки, в лагере и деревне наряжайтесь в драконов, кто знает, вдруг и вправду получится у нас запудрить мозги всем любопытным. Кто за это предложение, кто против? Голосуем.
– Деточки вы мои ненаглядные, куда же вы поедете, где и как жить будете с людьми чужими? – всхлипнула бабушка и обняла одной рукой Михайло, другой Матвея.
– Александра! – строго прикрикнул дед Сергей. – Какие еще будут мнения?
– Я – за, – сказал Сергей, капитан футбольной команды «Орленок».
– Я тоже. Хоть и балбес, – Никита улыбнулся, сначала дедушке, потом Наташе.
– Конечно ты – за, – ехидно проворчал Шур. – Наташенька же твоя предложила нам уехать, а ни кто-нибудь.
Даша молча подняла вверх правую руку.
– Ну, если это действительно нужно. А мне, кажется, что это все-таки нужно, для вашего и нашего спокойствия и безопасности, то я согласен. Наташа, спасибо тебе, ты настоящий друг, мы будем рады познакомиться с твоими родителями, – Михайло вздохнул, бабушка всхлипнула, Матвей опустил глаза и как Даша молча, поднял вверх правую руку.
– Шур Шурыч! – требовательно сказал дедушка.
– Нет, – непреклонно ответил Горыныч. – А если я вам в доме не нужен, то я в лес уйду, на озере жить буду, один.
– Я вот тебе уйду, ремнем пониже спины! – пообещал дедушка Сергей Горынычу. – Значит, так. Михайло и Матвей уезжают к Наташиным родителям, Шур Шурыч остается. Объявляю осадное положение, назначаю себя начальником гарнизона и главнокомандующим. Даша займет пост начальника штаба и будет моим заместителем. Бабушка Саша интендант и повар. Никита разведчик и боец. Шур Шурыч боец и разведчик, на нелегальном положении. Пароль и явки прежние, посторонних в дом не пускать, занять круговую оборону, пленных не брать. Наташа, а каким образом ты намереваешься переправить Горынычей в дом к своим родителям?
– Очень просто, дедушка Сережа, – торопливо ответила девочка. – Оксана еще не уехала, она сегодня в лагере ночевала у нас в комнате. Мы с девчонками всю ночь не спали, спорили и думали, как Горынычам помочь. Представляете, дедушка Сережа, некоторые девочки считают, что это очень хорошо, что про Горынычей в газетах написали. Они говорят, что им сейчас не прятаться надо, а, наоборот, на виду стараться быть. С журналистами разговаривать, по телевидению выступать, популярность и рейтинг себе зарабатывать. У них, они так говорят, есть все шансы стать суперзвездами и для них все дороги в шоу бизнес будут открыты.
– Да, уж, – мрачно и невесело проворчал Михайло. – Некоторые люди считают, что стать суперзвездой шоу бизнеса, быть популярным и известным –  это прямо ну, суперсчастье какое-то! Вот сами пусть и становятся звездами! Мне хочется спокойно жить, как все нормальные люди живут. Хочу читать, учиться, работать. Наукой хочу заниматься. Матвею рисовать хочется, стихи писать. Чего это людям все время неймется? Жили же мы до сих пор в деревне, никому не мешали и все к нам хорошо относились. Горынычи и Горынычи, живут себе у бабушки Саши и дедушки Сережи, ну и пусть себе живут. Чего такого-то? Никто не лез интервью брать, никто не фоткал и не приставал.
– И что? – сварливо перебил брата Шур Шурыч. – Так и будем теперь всю жизнь прятаться? У нас есть все шансы и возможности стать известными, знаменитыми и богатыми. И что? Нам этого не надо? Будем от своего счастья на даче, у олигарха тырится? С нашими данными мы сами можем олигархами стать!
– Не хочу я быть олигархом, звездой не хочу быть и мировой сенсацией тоже не хочу быть, – решительно ответил Матвей. – Для меня счастье жить здесь, в маленьком домике, среди зарослей малины. Для меня счастье, что у меня есть бабушка Саша, дед Сергей, Даша и Никита. Я счастлив, что у меня есть друзья – Ваня, Гриша, Зина и Маша. Я рад, что познакомился с ребятами из деревни и из лагеря, с Сережей, Наташей. Я их всех люблю и не хочу причинять им беспокойство и неприятности. Если все считают, что нам лучше уехать на время, я уеду, а там видно будет, что дальше делать.
– Ты прав, Матвей. Я вот тоже хочу стать известным футболистом, но мне не очень хочется, чтобы за мной толпы любопытных и папарацци бегали. Михайло, – капитан футбольной команды сидел до этого, ни на кого не глядя, и мрачно смотрел в пол. Обратившись к Горынычу, он поднял голову и невесело улыбнулся. – Вот вы задумывались хоть раз, как вы летаете? У вас же крылья небольшие, а вы летаете да еще запросто можете человека в воздух поднять, я уж не говорю про то, что вы огонь извергаете. Популярность, известность – это одно, а вот когда за вас по-настоящему возьмутся, чтобы выяснить, кто вы, откуда взялись, как летаете и огнем дышите, вот это будет полный капец. Я бы, на вашем месте, даже не думал, а рванул куда подальше и спрятался бы, как можно тщательней.
– Я тоже так считаю, Сережа, – дедушка покивал головой в знак согласия. – Так, что там с Оксаной, Наташа?
– Оксана сейчас в лагере меня ждет. Она на своей машине приехала. Я ей позвоню, она приедет, заберет Горынычей и увезет.
– Машина-то, небось, иномарка навороченная? – с неприязнью спросил Шур Шурыч.
– Шур! – в один голос воскликнули Даша, Матвей и Никита.
– Иномарка, иномарка, – спокойно ответила Наташа. – Дедушка Сережа, мы тогда сейчас в лагерь пойдем, узнаем, что там да как, а Михайло и Матвей пусть пока собираются. Я думаю, что сейчас в лагерь приехали эти самые любопытные, а потом и в деревню к вам пожалуют. Все равно ведь узнают, откуда Горынычи появились. Нужно чтобы Матвей и Михайло как можно быстрее уехали.
Дедушка крякнул: – Хорошо, Наташа, идите с Сергеем в лагерь. Даша и Никита всех своих друзей обойдут и расскажут им про драконов и про костюмы. Ну, а ты Саша, собирай внуков в дорогу, – дед Сергей, ласково улыбнулся жене. Бабушка Шура жалобно всхлипнула и обняла Горынычей.
Из ворот дома вышли все вместе, потом Наташа и Сергей быстро пошли в сторону лагеря, Даша отправилась к подружкам, а Никита вскочил на велосипед и помчался к Ване. Мальчик вернулся домой часа через два. Во дворе дома стояла дорогая машина, иностранного производства, а когда он поднялся на крыльцо и вошел в дом, то увидел там Дашу, бабушку, деда, Горынычей и незнакомую, очень красивую молодую девушку. Все сидели за столом и весело смеялись.
– Никита, пришел, – обрадовалась бабушка приходу внука. – Ты послушай, что Оксана рассказывает, может действительно все обойдется и любопытные, те которые пыльным мешком по голове стукнутые, сами уберутся восвояси.
– А что случилось? – заранее улыбаясь, мальчик сел за стол.
– Давай, Оксана, расскажи с самого начала. Пусть и внук послушает, – попросила бабушка Саша.
Девушка улыбнулась бабушке и внимательно посмотрела на Никиту: – Так вот ты какой, самый лучший мальчик на свете. Мне Наташка все уши прожужжала «ах Никита, ах Никита, он такой, он сякой, он со всех сторон замечательный».
Совершенно не ожидая таких слов, Никита растерялся, затем смутился, а потом и вовсе густо покраснел.
– Оксана, Оксана, – качая головой и довольно улыбаясь, сказала бабушка. – Чего ты моего внука конфузишь? Да ну тебя совсем. – Она погладила Никиту по голове, затем наклонилась и поцеловала его в макушку, незаметно при этом подмигнув Оксане.
– Ну ладно. Так вот, когда Наташа по телефону рассказала Маринке про Дашину идею и объяснила, что нужно делать, они там, в лагере с энтузиазмом принялись за дело. Раскопали у завхоза в кладовке костюмы маскарадные. Представляете, нашлись. Нашлись костюмы драконов, змеев Горынычей и других сказочных персонажей. Короче, нарядили несколько человек в драконов и Горынычей. Они такие по лагерю ходят, со всеми раскланиваются, а ребята тем временем срочно придумывают воззвание ко всем, кто хочет обрести свободу и стать драконом.
– Почему нужно стать драконом, чтобы обрести свободу? Так это же элементарно, дамы и господа! – весело воскликнула Оксана. – Во-первых, дракон умеет летать. А возможность легко перемещаться в пространстве уже дает какую-то свободу. Тем более если перемещаться в воздушном пространстве. Очень удобно, между прочим. До лампочки тебе, что бензин дорожает, пробки кругом и дороги плохие. Крылья расправил, хвостом вильнул и лети себе, туда, куда надо или просто так лети – ну захотелось вот, настроение такое, взял и полетел. Летишь себе, крыльями машешь, от нечего делать фигушки воронам показываешь. Классно! Кто-то из ребят кричалку придумал, – Оксана встала, одну руку она вытянула к слушателям другую в сторону и громко и четко продекламировала, – «Если кто-то из родни тебя пилит, целы дни. Мама дочке говорит – прибери и подмети! Папа сыну подзатыльник – от компьютера уйди! Ты не спорь и не кричи. Стань драконом! Улети! Ну, а чтоб не волновались, к ужину домой приди!»
Не дав слушателям опомнится, и как следует посмеяться, девушка продолжила: –  Во-вторых, дракон может огнем дышать. Очень удобно и очень это, между прочим, полезная функция драконьего организма. Можно, например, обед разогреть, чайник вскипятить, погреться, если замерз, а в пиковой ситуации защитить себя и своих друзей, – Оксана снова встала. – «Грозным дозором Горыныч летит, крыльями машет и зорко глядит. В страхе дрожат хулиганы, сдохли в кустах наркоманы, в ужасе смотрят алкаш и маньяк, молят его: «Дядя Горыныч, ты не дыши на нас, огненным пылом!»
Оксана снова села и пожала плечами.
– Ну и, конечно же, стать драконом – это значит обрести для себя, любимого, не только свободу внешнюю, но и свободу  внутреннюю, уверенность в себе и своих силах. Примерно так, – Оксана на этот раз вставать не стала, она уперла одну руку в стол другую себе в бок и продекламировала, – «у любимой училки вспотели очки! Очи парней полезли на лбы!..» – тут девушка замолчала, немного задумалась, посмотрела в потолок и вздохнула, – чего-то я забыла, как там дальше было. Что-то про подруг, одноклассниц, одноклассников, про их острые и невоздержанные язычки, которые они, то ли прикусили, то ли вовсе откусили. Что и неудивительно. Потому что! – тут Оксана снова встала и громко произнесла, – «Вместо тихой, невзрачной девчонки у них в классе веселый дракон! Вот они все, понятное дело, и обалдели!» – Оксана села и вместе со всеми засмеялась. – Ну, там много чего сочинили, я вам то, что запомнила, рассказала. Ну, в общем, придумали ребята быстренько, всякие такие штуки и пошли к воротам. А там уже около десяти машин стоит и народу, человек так тридцать, топчется. Все кричат, волнуются, требуют директора и монстров. Когда они, те, что у ворот стояли и кричали, увидели как к ним идут дети и еще непонятно кто, вместе с ними, так сразу замолчали, глаза выпучили, фотоаппараты схватили и ну щелкать. Ребята ближе подошли и эти, мешком пыльным по голове стукнутые, увидели, что монстры – это всего лишь дети в маскарадных костюмах. Они очень разочаровались. Оно и понятно! Приехали люди за мировой сенсацией, а им каких-то ряженых показывают. А тут еще мальчишки им говорят, что вот мол, вы, дяди и тети, приехали  к нам в лагерь, чтобы на монстров посмотреть так, пожалуйста, смотрите на здоровье. Вот вам настоящие монстры. Берут и поднимают большое зеркало. Эти, которые у ворот, смотрят и видят в зеркале, понятное дело, свое собственное отражение. Тут многие из них не только разочаровались, а еще и обиделись, пошли к своим машинам сели в них и тут же уехали. Некоторые, правда, остались. Вот им-то ребята и стали рассказывать про новейшее молодежное движение под названием «Будь свободным. Стань драконом». Они там, наверное, еще до сих пор стоят и разбираются, есть Горынычи на самом деле или их нет. Ну, а я, села в машину и к вам поехала.
– Вот и хорошо, – бабушка Саша, погладила по голове Михайло и Матвея. – Значит, ребятам и уезжать никуда не нужно. Одни уехали и остальные уедут рано или поздно.
– Эти уедут, другие приедут, – мрачно сказал дед Сергей.
– Уже приехали, – мрачно, подражая деду, сказал Никита. – Я когда к ребятам на велике гонял, видел, что по деревне ходят чужие люди.
– Я тоже в деревне посторонних видела, – подтвердила слова брата Даша. – Бродят по улицам, пристают ко всем с расспросами. Мы с Никитой многих предупредили, чтобы не рассказывали никому про Горынычей и чтобы дети нарядились в драконов. Только мне кажется, что это не поможет, все равно найдутся такие, которые обязательно проболтаются. Некоторые просто так проболтаются, от простоты душевной. «А, – скажут, –  Горынычи, знаю, знаю, видел, видел. Они в доме у бабушки Саши и Деда Сергея живут». А некоторые специально проболтаются. Есть такие люди, которым нравится болтать. А, скажут, Горынычи. Как не видел, конечно, видел. А вам зачем?
– Выходит, что придется Горынычам все-таки уехать, – печально  сказала бабушка Саша. – Ну что же, надо, значит надо. С Наташей мы познакомились, с Оксаной познакомились, хорошие девочки, ничего не скажешь, очень они мне понравились. Думаю, что Михайло и Матвею хорошо будет у них дома.
– Только вот непонятно когда эта вся суета уляжется и когда Горынычам можно будет домой вернуться. Вот ведь в чем вопрос.
– А ничего, деда, когда-нибудь да уляжется, – бабушка Саша посмотрела в окно. – Вон и ребята пришли, друзья ваши, – она улыбнулась Горынычам. – Проводить вас, наверное, пришли.
Деревенские ребята действительно пришли проводить Горынычей. Прощание получилось грустным. Бабушка Саша затеяла напоить всех чаем. За чаепитием Оксана старательно шутила, Никита изо всех сил ее поддерживал, все пили чай и прилежно улыбались, некоторые даже смеялись из вежливости, но настроение у большинства провожающих было неважным. Потом собирали вещи, Михайло взял с собой книги, подаренные ему Дашей, Матвей взял краски и альбомы для рисования, подаренные Ваней. Когда пришло время на дорожку присесть, а потом садится в машину, Маша не удержалась и заплакала. За Машей заплакала Зина, за Зиной – Даша, а следом за ними заплакали и другие девочки. Мальчишки не плакали, так только, шмыгали носами чаще, чем обычно и украдкой, чтобы никто не видел, вытирали рукавами уголки глаз.
Наконец, все прощальные слова были сказаны, пожелания и обещания тоже были произнесены и автомобиль Оксаны с Михайло и Матвеем, повернул на другую улицу и скрылся с глаз.
– Уехали наши дорогие, – вздохнула бабушка Саша, глядя им в след. – Уехали. И как мы теперь без них-то будем? – она покачала головой, приложила к глазам платок и пошла в дом. Ребята немного поговорили и разошлись.
– Эх, сколько места освободилось в домике Горынычей, – сказал Никита и упал на матрас. – И куда нам столько на двоих? Скажи, Шур.
Горыныч ничего не ответил, он лег на свое место, закрылся с головой одеялом и отвернулся к стене.

Глава 13
Космические разведчики и Аполлон Аполлонович
Кощей Аризонский
Утром Шур не пришел завтракать.
– Говорит, что аппетита у него что-то нет, – сказал бабушке Саше, садясь за стол, Никита. Даша и дед Сергей переглянулись. Бабушка быстро встала из-за стола: – Ничего. Вы кушайте, кушайте. А я Шур Шурычу завтрак отнесу в домик Горынычей, – через минуту она с тарелками полными еды, быстро вышла из дома.
– Плохо ему. Один остался, уехали братья-то, – дедушка вздохнул. – Я на работу пойду, вы тут Горыныча нашего одного не оставляйте, а то совсем малец заскучает.
– Я тоже ухожу, – быстро сказала Даша. – Мы с девочками договорились встретиться у Маши. У них швейная машинка хорошая и старшая сестра неплохая портниха. Будем шить костюмы драконов. Тебе, Никита, сошьем и Шур Шурычу, между прочим, тоже сошьем.
– А Шурычу зачем? Он и так, некоторым образом, дракон, – засмеялся мальчик.
– Вот, Никита, – с сожалением и показной жалостью вздохнула Даша. – Правильно дедушка говорит, что у тебя «царя в голове» нет. Неужели тебе непонятно зачем Горынычу костюм Горыныча?
– А ты сама-то хоть понимаешь, зачем он ему? – запальчиво ответил Никита.
– Понимаю, братик, понимаю, миленький. Вот скажи мне, Никита, на кого похож Горыныч?
– Как на кого? На Горыныча конечно.
– Правильно. Шур Шурыч похож на самого себя, то есть на Горыныча или на дракончика. А в костюме дракона он будет похож на наряженного в дракона мальчика. Поэтому, в компании таких же ряженых, он может запросто ходить туда, куда ему хочется. Никто не поймет и не догадается, где мальчик ряженый, а где настоящий Горыныч в костюме дракона.
– Умно, – сказал Дед Сергей. – Не знаю, правда, как это у вас получится, но умно, ничего не скажешь. Это надо же такое придумать – для того чтобы спрятать Горыныча нарядить его в костюм Горыныча. Даша, я на работу, если ты к Маше пойдешь, давай, пошли вместе, провожу тебя.
Даша встала из-за стола: – Никита, мы с дедушкой уходим, убери со стола и помой посуду.
– А чо сразу я?
– Никита, уберешь и помоешь, тебе это твоя умная сестричка говорит. Ты слушай ее во всем, может тоже, поумнеешь, – на пороге дед и внучка посмотрели на мальчика и с жалостью вздохнули, потом посмотрели друг на друга, пожали плечами, покачали головами и вышли из дома.
– Поумнеешь, поумнеешь. Сами, оба два, чересчур умные. Прямо не дед и внучка, а Путин и Медведев, – проворчал Никита и принялся убирать со стола.
Возле ворот своего дома дед Сергей и Даша увидели козу Медузу Горгону и ее хозяина. Коза паслась на газоне, хозяин сидел на лавочке.
– Здорово, Сергуня. Доброе утро, Дашенька, – дед Фома взялся за козырек кепки и чуть приподнял ее в знак приветствия.
– Ты чего тут делаешь, Фома? – удивился дед Сергей.
– Так я, совместно с Горгошкой, на караул заступил. Сейчас еще Егоровна подтянется, Антоновна придет и другие старушки прихромают. Будем у вас тут на лавочке сидеть, лясы точить, семечки лузгать и кроссворды разгадывать. Ну и, кроме этого, еще службу караульную нести. А как же! Надо же вам, Серега, помочь, по-соседски, от настырных и любопытных обороняться. Они вон чо, понаехали, во дворы заходят, с вопросами пристают, через заборы заглядывают. Мы с Горгошкой, да Егоровна с хворостиной от любых супостатов отобьемся, любого агрессора в бегство обратим. Ты даже не сумливайся, Сережа, иди и спокойно работай. Будь в надеже, парень, в тылу у тебя, полный порядок будет.
– Ну, спасибо тебе, Фома, спасибо! – дед Сергей засмеялся, взял руку товарища и с чувством ее пожал.
– Да чего там, спасибо. Обыкновенное ведь дело – своих защищать надо. Сам же всегда так говоришь и сам делаешь, так как говоришь, – с уважением сказал дед Фома. Горынычи, вам с Александрой, конечно же, не родня, но ведь они же наши, деревенские и народ их полюбил, а уж за вас, Серега, мы в огонь и в воду.
Дедушка Сергей постоял с минуту, пристально глядя на Фому, потом кивнул, взял внучку за руку.
– Ну, тогда мы пойдем, Фома.
– Да, конечно же, идите себе, куда шли, – улыбнулся в ответ хозяин грозной козы.
Никита убрал со стола, вымыл посуду и даже пол подмел на кухне, а бабушка все не возвращалась. Мальчик послонялся по дому, потом взял свой сотовый телефон, Дашин ноутбук и пошел в домик Горынычей. Пробираясь через заросли малины, Никита услышал, что в домике разговаривают. Он осторожно, чтобы не мешать подошел.
– Такие вот дела, бабушка. Что дальше-то делать совсем непонятно. Михайло учиться хочет, вот, говорит, поступлю в институт, стану ученым, наукой займусь. Матвей художником хочет стать, вы же сами видели, как он здоровски рисует. На художника тоже учиться надо. Как же они учиться будут, если нам даже людям нельзя на глаза показываться? Я вообще ничего не понимаю. Нам теперь что, всю жизнь от людей прятаться? В газетах пишут, что мы – мировая сенсация, монстры. Ленка испугалась, тоже монстрами обзывала, а Андрюха птеродактилями. В лагерь пришли, так нормально к нам все относились, удивлялись, конечно, но ведь нормально же разговаривали, в футбол играли, потом купались все вместе. На работу я пошел к нашему дедушке, так мужики  даже обрадовались, что у них в бригаде Горыныч работать будет.
– Так обрадовались, что даже закурить дали.
– Бабушка!
– Что, бабушка? До сих пор, между прочим, жалею, что ремня тебе тогда хорошего не всыпала! Я уже шестьдесят лет как бабушка и папиросы твои еще столько же лет буду помнить. Курильщик! Нет, Шурыч, погоди. Что я такое говорю-то? Это мне лет шестьдесят с хвостиком, а бабушка я всего двенадцать лет. Молодая еще бабушка, – Никита прикрыл рот ладошкой, чтобы не слышали в домике и тихо засмеялся. – Ты Шур Шурыч, не переживай. Все образуется. В деревне-то раньше всех узнали, что вы народились. Удивлялись, конечно, люди, но так что с того. Потом привыкли. Горынычи и Горынычи, нормальные ребята, вежливые, воспитанные, не хулиганистые. Мальчишки и мальчишки. Я не знаю, как это будет, но я тебе точно говорю. Все будет хорошо, Шур Шурыч. Деревня вас приняла, значит и вся Россия примет. Придет время.
– Когда оно придет бабушка?
– Вот ты быстрый какой, Шур, тебе сразу все подавай! Сразу и сей же час. Куда ты все время торопишься? Я тебе говорю – придет ваше время. Вот вырастите, ума-разума наберетесь и придумаете, как вам дальше быть.
– А сейчас прятаться будем?
– А хоть бы и прятаться. Что с того? Надо – значит надо. Ты здесь поживешь, потом в гости к своим братикам съездишь, а там глядишь, все уляжется и снова, все вместе жить будем.
Тут у Никиты зазвонил телефон, в домике замолчали, из дверей выглянул Шур Шурыч: – Подслушиваешь, внучек? – спросил он.
– Не, не подслушиваю. Не хочу мешать бабушке, воспитывать Горыныча, у которого «царя в голове» нет. Шур хотел что-то сказать, но Никита перебил его, – Матвей звонит, – сказал он, взглянув на экран телефона.
– Ребятки мои дорогие звонят. Дай скорее, – бабушка протянула руку. Внук телефон не отдал, он нажал несколько кнопок. – Говори бабушка. Я функцию громкой связи включил.
– А не надо что ли телефон к уху прикладывать?
– Нет, не надо. Так говори, они тебя услышат и, что они там будут говорить, мы тоже слышать будем.
– Матвеюшка, здравствуй, дорогой мой. Как вы там? Удобно ли вас устроили, как приняли? Завтракали вы сегодня? Я всю ночь не спала, все о вас думала, – то ли заговорила, то ли запричитала бабушка Саша.
– Здравствуйте. Все хорошо, бабушка. Нас очень замечательно приняли, радушно. Мы в большом доме живем, нам с Михайло по комнате выделили. Хорошие комнаты большие, светлые. Только с нашим домиком Горынычей среди зарослей малины никакая комната и никакой дворец не сравнится. Конечно, бабушка, мы уже позавтракали. Нас тут все время чем-нибудь вкусненьким пичкают. А мы с Михой ваши оладьи вспоминали сегодня утром. Тут тоже оладьи были, только с вашими они ни в какое сравнение не идут. Миха с утра в библиотеке засел, его оттуда никакими силами не вытащить. Велел вам всем привет передать и сказать, что мы вас очень любим и скучаем без вас.
– Мы вас тоже любим и скучаем без вас. С родителями Наташи и Оксаны познакомились?
– Познакомились. Папу зовут Николай Николаевич. Энергичный такой дядька, веселый. Они вчера весь вечер с Михой в шахматы играли. Николай Николаевич ни разу не выиграл, но не расстроился, а только каждый раз удивлялся и шутил после каждого проигрыша.
– А мама?
– Маму зовут Ольга Васильевна. Красивая такая тетя. Вчера они с Оксаной меня совсем замучили, все расспрашивали про Никиту, про Дашу, про их родителей и о вас с дедом спрашивали.
– И что ты им сказал?
– Как что? Правду сказал. Сказал, что Даша девочка у нас замечательная, бабушка, дед, мама с папой очень хорошие люди, ну, а Никита… А он сейчас меня слышит?
– Слышит, слышит, – произнес мальчик, ничего хорошего не обещающим голосом.
Матвей засмеялся: – Сказал я им, бабушка Саша, что Никита шалопай и баламут, без «царя в голове». Сказал, что человек он безответственный, любит только командовать и на других свои дела перекладывать. Сказал, что лучше будет, если они своей дочери запретят с таким мальчиком дружить.
– Матвей! Знаешь кто ты, после этого, Матвей? – задыхаясь от возмущения, крикнул Никита. – Ты болтун, Матвей! Вот приедешь обратно домой, я тебе хвост оторву! Понял?
– Понял.
Шур Шурыч хохотал, бабушка Саша улыбалась: – Никита, – сказала она, – Как хоть эту громкую связь выключить? Мне нужно с Матвеем посекретничать.
– Никак, – сердито ответил внук.
– Расстроился, жених наш. Никита, на правду нельзя обижаться, ее надо на ус мотать и работать над своими недостатками, – сквозь смех едва выговорил Шур. Его очень забавлял сердитый вид друга.
– Да ну вас всех, – Никита тоже засмеялся, нажал кнопки на телефоне и протянул его бабушке. – Вернуть не забудь, моя любимая сплетница бабушка Саша.
Бабушка Саша с видом заговорщика и с телефоном, приложенным к уху, скрылась в кустах малины. Никита бросил ноутбук на матрас и сел рядом: – Хотел тебя, Шурыч, научить на компьютере работать, в игры играть, интернетом пользоваться. Да, что-то передумал. Зачем тебе это, ты и так слишком умный.
– Ой, ой. Обиделся. Не обижайся, Никита. Матвей, конечно же, шутит. Можешь не верить и мой хвост оторвать, только Матвей никогда, ничего плохого, ни о тебе, ни о ком другом, никогда не скажет.
– Да что я Матвея не знаю, что ли? Знаю. Шутник задрипанный. Все равно хвост ему оторву!
– Оторвешь, оторвешь. Так как этой штуковиной пользоваться? Покажешь? Даша Миху и Матвея учила, а мне, чего-то, неинтересно показалось, а сейчас все равно делать нечего и выходить из дома нельзя. Так что давай, учи.
Мальчик включил компьютер, засветился монитор, Горыныч сел на пол рядом с Никитой.
– Вот смотри, Шур. Интернет – это такая всемирная информационная сеть. Здесь все про все есть. Поищем, например, – мальчик задумался. – О! Набираем. Свобода. Драконы. Нажимаем поиск. Готово. Смотри, Шур, сколько материала на эту тему в инете. Ого, ничего себе! – Никита даже подскочил на месте. – Полюбуйся, Шурыч. Ребята из лагеря уже форум организовали на тему «Будь свободным. Стань драконом».
– Ничего себе! – изумился Горыныч, с восхищением разглядывая фотографии и тексты. – Смотри, Никита, вон ты, вон Наташа твоя, Гришка, Серега и другие ребята из лагеря.
– Ого! – в свою очередь изумился Никита. – Прикинь, Шурыч, больше двадцати двух тысяч посещений! Комментарии, зарегистрированные пользователи и тьма желающих присоединиться! Давай тоже что-нибудь напишем. Хотя… Нет. Не будем ничего писать. Ноутбук-то Дашкин, сначала с ней поговорим или с Наташей посоветуемся.
– Вот. Молодец, мальчик, умнеешь на глазах, – не отрываясь от монитора, пробормотал Шур. – Классные фотки. Ребята в костюмах таких потешных, ну вылитые драконы.
– Ага. Резвятся во всю мальчики и девочки – высмеивают охочих до сенсаций любителей непознанного. Продвигают Дашину идею. Свобода! Драконы! Драконы! Свобода! Смотри, Шур, про Горынычей тоже есть. Что тут у нас? Ага. Трехглавый Змей Горыныч утащил царевну. Добрыня Никитич за это ему все бошки поотрубал. Ясно. Информация из русских народных сказок.
–  Очень научно, – фыркнул Никита.
– Ну чо, Шур. Давай теперь научу тебя в игры компьютерные рубиться. Для начала что-нибудь попроще. Стрелялки и бродилки. Вот смотри, как это делается. Открываем папку с играми. Выбираем. Например «Штурм Крепости». Задача – прорваться внутрь, захватить и обезвредить ядерный заряд. У тебя есть автомат, гранаты, ракетная установка и куча врагов. Они палят в тебя – ты в них. Прячешься за укрытиями, бросаешь гранаты, строчишь из автомата, несешься вперед, жмешь на клавиатуре стрелки, двигаешь мышь.
– А у меня получится, Никита? Как-то все это чересчур сложно.
– Ерунда, получится!
Горыныч осторожно начал игру.
– Стреляй из автомата, Шур! Видишь, враги из ворот на тебя прут! Молодец, этих уложил. Ага! У них тут броневик. А ты его гранатой. Попал! Вперед! Жми стрелки. Да не эту. Вот эту жми. Ворота прошли. Ого! Сколько тут врагов! Из всех щелей лезут. Прячься за укрытиями, поливай из автомата. Поливай, Шур, поливай из автомата! Гранат не жалей! – Никита изо всех сил подсказывал, ободрял, помогал Шур Шурычу штурмовать крепость. – Еще ворота, Шур. Запертые. Здоровые такие, массивные. Гранатой их не возьмешь. Чо, не знаешь, как прорваться? Ерунда! Долбани в них ракетой, она у тебя за спиной. Ура! Ворота вдребезги! Вперед, Горыныч!
Глаза Шур Шурыча загорелись, пальцы все увереннее и увереннее двигали мышью, нажимали кнопки. В конце концов, с подсказками и с помощью Никиты, он все сумел. Он перебил кучу врагов, прорвался, обезвредил и, в конечном итоге, спас мир от ядерной угрозы.
– Молодец, Шурыч, – похвалил его за это Никита.
– А можно я еще поиграю?
– Валяй, играй сколько хочешь, – великодушно разрешил друг. – Там и другие игры есть. Выбирай любую, Шурыч, а я на улицу пойду. Можно? – осторожно спросил Никита. – К друзьям сбегаю, Ваньке и Гришке. Мы в лагерь на великах сгоняем, новости узнаем.
– Ага, сходи, сбегай, сгоняй, – не поднимая головы и не отрываясь от монитора, пробормотал Горыныч. – Слушай, Никита, а кто придумывает компьютерные игры?
– Как кто? Программисты, конечно. Ну, это вообще сложный процесс, Шур. Так просто объяснить не получится.
– Понял. Я потом Дашу спрошу, она мне подробнее расскажет. Никита, я программистом хочу стать. Буду такие же классные штуки придумывать, – с восхищением глядя на компьютер, сказал Шур Шурыч. – А чо, плохо разве? Сидишь дома, за компом, программы пишешь и деньги за это получаешь. Это мне подойдет, ходить-то все равно никуда нельзя. Вот и буду со всем миром через интернет общаться, и никто даже не догадается, что я Горыныч, а не человек.
– Да, конечно, это ты классно придумал, Шур. Так я пойду?
– Иди, иди. Наташе привет, – Горыныч запустил новую компьютерную игру. Никита вышел из домика, пробрался через заросли малины и через минуту уже крутил педали своего велосипеда, направляясь в сторону детского спортивно-оздоровительного лагеря «Орленок».
Даша с подругами весь день кроили и шили. Юля, старшая сестра Марии, была у них закройщиком и портнихой. Ваня, которого девочки пригласили им помочь, исполнял роль художника и дизайнера. Наконец костюмы драконов были готовы. Девочки их примерили и остались очень довольны.
– У меня хвост не короткий? – вертясь перед зеркалом, спросила Зина у подруг.
– Нет, в самый раз. Замечательный хвостик, – в один голос ответили девочки.
– А у меня посмотрите, крылья не очень большие? – в свою очередь спросила Даша.
– Крылья у тебя просто прелесть. Смотри, далеко не летай, – с улыбкой ответила за всех Юля.
– Ну и как я в этой маске драконьей на улице покажусь? Фу, не буду надевать, – Маша сняла маску и бросила ее на стол.
– Будешь, будешь, – заверили Машу девочки. – Как миленькая наденешь и маску и костюм, – Мария вздохнула и снова примерила маску. – Похожа я на Горыныча?
– Как-то не очень. Хотя не это главное. Главное, чтобы Горыныч в маске и костюме на Горыныча не походил, – рассудительно заметила Даша.
Костюмы примерили, потом сняли и уложили в сумку. Когда девочки и Ваня подходили к дому бабушки Саши и деда Сергея, они услышали сначала крики, а потом увидели бегущих людей. Люди, четыре человека, добежали до детей и остановились рядом с ними. Три юноши и девушка тяжело дышали и во все глаза смотрели на Ваню. Мальчик, которому тоже сшили костюм дракона, не стал его снимать после примерки, а так и шел в нем по улице.
– Ты кто? – с трудом переведя дыхание, спросил Ваню один из молодых людей.
– А ты кто? – в свою очередь спросил мальчик, поставил сумку с костюмами на землю и гордо подбоченился.
– Я? Мы? – кажется, удивился вопросу юноша и с изумлением посмотрел сначала на Ваню, потом на своих товарищей. – Так мы это… Организация мы, «Косморазведка». Изучаем аномальные зоны, НЛО и другие необъяснимые явления.
– Да брось, Джидай, что ты с ним разговариваешь. Не видишь, что ли, мальчишка это наряженный, а вовсе не дракон, – сказал один из молодых людей. Девочки хихикнули. – Ты чего так нарядился, пацан?
– На себя бы посмотрел. Тоже мне, разведка космическая, – с явными нотками презрения в голосе ответил Ваня. – Ишь, волосья какие себе отрастил, да еще в хвост их завязал, как девчонка, серьгу в ухо прицепил. Разведчик задрипаный.
– Ты чего возникаешь, пацан? – обиделся задрипаный разведчик.
– Успокойся, Йода, – остановил товарища третий из молодых людей. – С местным населением нужно обращаться вежливо. Дети, нам стало известно, что в окрестностях вашей деревни обитают загадочные существа, похожие на драконов. Скажите, пожалуйста, что вам известно по этому поводу?
– По этому поводу нам известно только одно, – вежливо ответила Даша. – Как только желтые газеты, которым ни один нормальный человек не верит, напечатали явную чепуху о том, что в окрестностях нашей деревни обитают загадочные существа похожие на драконов, так к нам в большом количестве понаехали всякие загадочные и непонятные существа для их изучения, – Даша лучезарно улыбнулась всем четверым. – А у нас тут просто неформальное молодежное движение под названием «Стань драконом, будь свободным». А вас как зовут? Он – Йода, этот – Джидай, а вас, наверное, граф Дуку звать?
– Нет, – несколько рассеяно ответил молодой человек. – Я Олег. То есть я хотел сказать Сталкер.
– Понятно. А скажите, пожалуйста, Сталкер, от кого это вы так быстро убегали?
– Да тут, – юноша замялся, – народ у вас тут какой-то негостеприимный. Понимаете, девочка, я почувствовал какую-то необычную энергетику, хотел подойти поближе и исследовать это явление.
– Ага, энергетику он почувствовал! – бесцеремонно вмешалась в разговор молчавшая до этого девушка. – Какой-то мужик брякнул, что в том доме живут Змеи Горынычи, вот ты и полез через забор в чужой огород, никого не спрашивая. Исследователь! Когда коза на нас налетела, а за ней какие-то сумасшедшие старушки с палками прибежали, так ты сразу про всю энергетику забыл, так чесанул, что пятки сверкали! Сваливать надо отсюда, вы, что не видите, что над нами тут все прикалываются?
– На вас что, коза напала? -  едва сдерживая смех, спросила Зина.
– Напала, конечно. Я же говорю, что сначала коза налетела, потом старушки с палками и дед еще какой-то неадекватный вместе с ними. Коза Сталкеру брюки рогами пропорола, а Йоде так врезала пониже спины, что он два раза через голову и рюкзак перекувырнулся.
Дети засмеялись: – Вы не обижайтесь на нее, господа разведчики космические, эту козу Медуза Горгона зовут, у нее характер очень вредный. Оно и понятно, – Ваня горестно вздохнул, – тут у нас каждую ночь, то монстры бродят, то энлэошки над деревней туда-сюда летают, вот животное и нервничает.
– Все! Вы как хотите, а я ухожу, – девушка  посмотрела влево, потом вправо. – Где у вас тут электрички останавливаются? – и, не дожидаясь ответа, быстро пошла по улице. Три молодых человека поплелись за ней. – Лея, подожди, не надо так быстро сдаваться. Послушай меня, Лея, – принялся нудным голосом уговаривать девушку Джидай.
– Так. Нескольких исследователей, пыльным мешком по голове стукнутых, отшили, – Ваня поднял с земли сумку с костюмами.
– Жалко все-таки их, – вздохнула Маша, глядя в след космическим разведчикам, – они приехали для того, чтобы увидеть нечто необычное, а их Горгошка забодала.
– Ну и правильно сделала, – подвел итог Ваня. – В следующий раз подумают, прежде чем в чужие огороды за непознанным лазить.
Шур Шурыч очень обрадовался, когда в домик Горынычей пришли девочки и Ваня: – А я тут в компьютерные игры один рублюсь целый день. Глаза уже ничего не видят, а голова совсем не соображает, – вместо приветствия  сообщил он.
– Правильно, что не соображает. Мой папка говорит, что если долго играть на компе, то можно запросто стать идиотом, – Даша взяла сумку, открыла ее и вывалила содержимое на пол, – Шур, мы тебе костюм принесли. Давайте сейчас оденемся все в драконов, как Ваня, и пойдем для эксперимента на улицу. Узнаем как на нас, наряженных, будут люди реагировать.
– Ты, Даша, смяться будешь, но я знаешь что решил?
– Что, Шурыч?
– Никите я уже сказал, он одобрил. Я, Даша, решил программистом стать, – торжественно сказал Шур Шурыч. Зина хихикнула, Маша засмеялась. Горыныч стрельнул в них глазами:
– Ничего смешного, между прочим! Буду программы для игр сочинять, деньги зарабатывать. Дом себе большой построю, как у Наташкиных родителей, с парком, бассейном и можно вообще никуда не ходить. Сиди себе за компом. Брякай по клавиатуре и денежки считай. Вы хоть ко мне в гости будете приходить?
– Конечно, будем, Шур. Как тебе костюмчик?
– Нормальный. И чо, я в костюме Горыныча сам на себя что ли не похож?
Дети внимательно посмотрели на Шур Шурыча.
 – Ну как тебе сказать, – протянул Ваня, – с одной стороны, вроде, непохож. А вот с другой стороны, – мальчик задумался, стараясь подобрать нужные слова.
– С одной, с другой, – передразнила его Зина. – Просто мы знаем, что в костюме Горыныча – Горыныч. А вот те, которые не знают, ни с одной, ни с другой стороны, ничего не поймут. Все переоделись? Пойдемте, тогда, испытаем костюмчики на бабушках, которые у ворот дома сидят. Проверим, узнают они Горыныча или нет.
Дети пробрались сквозь заросли малины, распугали кур, которые мирно гуляли по двору, открыли калитку и вышли на улицу. Даша важно и гордо, как заправская манекенщица, продефилировала перед сидящими на скамейке бабушками и дедом Фомой, потом остановилась и сделала реверанс. Рядом с ней встала Маша, возле нее Ваня, затем Зина и последним в строй Горынычей встал Шур Шурыч.
– Батюшки мои, – всплеснула руками Егоровна. – Саша, сколько же у вас в доме Горынычей живет? Ты глянь только! А уж, какие они все у вас красивые.
– Знатно, знатно придумано. Одобряю, забодай меня Горгошка. Молодец, Дашутка! Вот пусть теперь разбираются, кто из вас настоящий Горыныч, а кто ненастоящий, – дед Фома с удовольствием разглядывал наряженных в костюмы драконов детей.
– И то правда, – засмеялась бабушка Саша. – Вот пусть теперь поищут настоящих-то Горынычей, эти, мешком по голове стукнутые, любопытные.
– И мешком стукнутые, и Горгошкой меченые, – добавил дед Фома. Бабушка Саша, Егоровна, Антоновна и еще две бабушки, которые пришли помочь обороняться от назойливых и нежеланных любопытных, весело и с удовольствием засмеялись, – да уж, досталось им сегодня от Горгоши. И мы не оплошали, пригодились нам наши хворостины-то! – сквозь смех сказала Егоровна.
– Надо нам сфотографироваться, а фотки пошлем Матвею, Михайло и Наташе в лагерь, – Даша протянула свой телефон бабушке Саше.
– Да ладно, Дашутка, пусть бабушка отдохнет, давай я вас сфотографирую, – дед Фома поднялся со скамейки и взял в руки телефон. – Чего тут нажимать-то, внучка? – Даша объяснила и дед, напустив на себя серьезный вид, принялся за дело. Сначала сфотографировались все вместе, потом дед сфотографировал каждого дракона по отдельности.
– Я Горыныч, – сказала вдруг Даша. С этими словами она закружилась на месте и сделала несколько танцевальных движений. – Полететь хочу выше самых высоких облаков, – девочка пробежала несколько метров плавно вверх, вниз взмахивая руками.
– И я Горыныч, – Маша, так же как Даша, стала размахивать руками, изображая полет дракона.
– Меня забыли! Не оставляйте меня одну, братья мои, Горынычи, – взмолилась Зина и присоединилась к кружащимся в танце подругам. Через минуту к танцующим девочкам присоединились и Ваня с Шур Шурычем. Дети весело кружились в танце, бабушки с удовольствием за ними наблюдали. Дед Фома, как заправский папарацци, бегал вокруг, фотографируя происходящее. Счастливая коза Медуза Горгона мирно лежала на газоне и жевала траву, ее боевой дух дремал, удовлетворенный недавней стычкой с исследователями непознанного и загадочного.
Никто не заметил большой белый «Лимузин», показавшийся в конце улицы. Машина медленно и плавно приближалась. Поравнявшись с домом бабушки Саши и деда Сергея, автомобиль остановился. За тонированными стеклами не было видно ни пассажиров, ни водителя. Дед Фома несколько раз сфотографировал машину, потом опустил телефон.
– Это еще кто пожаловал? – пробормотал он. – Горгоша. Приготовься.
Дети перестали танцевать, бабушки переглянулись и с тревогой уставились на автомобиль. Ждать им пришлось недолго. Одновременно, с двух сторон лимузина, открылись дверцы, из них вышли два высоких подтянутых мужчины, одетые в строгие черные костюмы. Один из них обошел автомобиль и встал возле передней дверцы автомобиля, скрестив руки на груди. Второй подошел к задней двери, открыл ее и встал рядом, точно так же, как и его товарищ – спиной к машине лицом к дому.
Сначала в дверном проеме «Лимузина» показалась нога в белой штанине и черном ботинке. Потом в землю прочно уперлась коричневого цвета трость и, наконец, из автомобиля появился среднего роста худощавый мужчина в ослепительно белом костюме тройке, черной рубашке и ковбойской шляпе. Он огляделся по сторонам, потом зажмурил глаза, сладко потянулся, набрал полную грудь воздуха, выдохнул, открыл глаза и, особо ни к кому не обращаясь, произнес: «Хорошо. Хорошо как в деревне-то. Красиво. И воздух. Какой здесь воздух замечательно свежий. Лепота!» Сообщив это, мужчина приподнял шляпу на голове и учтиво поклонился, бабушкам на скамейке и девочкам, в костюмах Горынычей.
– Дамы, – сказал он. После этого, мужчина в белой тройке повернулся и произнес, – господа, – и сдержанно кивнул деду Фоме и Ване с Шур Шурычем. – Позвольте представиться, дамы и господа. Меня зовут Аполлон Аполлонович КощейАризонский и я весь к вашим услугам.
– Батюшки! – ахнула Егоровна. – Американец!
– Отнюдь, почтенная женщина, не американец я, с вашего позволения. Хотя, Америка, уверяю вас, эта та самая страна, которая предоставляет людям моего склада ума и образа жизни очень большие возможности. В Америке, кстати говоря, у меня бизнес, связи на всех уровнях власти и очень много замечательных, в своем роде, друзей.
– А к нам чего приперся? – угрюмо спросил дед Фома, известный своей невоспитанностью на всю Малиновку. – Сидел бы ты, милок, в той Америке и дела бы свои делал.
– Да я собственно не к вам приперся, а вот к этому молодому человеку, – сказал Аполлон Аполлонович, не обратив, казалось, никакого внимания на некорректное замечание деда Фомы. Глаза Кощея Аризонского тут же увлажнились, он ласково посмотрел на Шур Шурыча. – Здравствуй, мой юный друг, – с чувством произнес он. – Ты даже представить себе не можешь, как я счастлив, что вижу тебя, – Аполлон Аполлонович изящным движением достал из кармана носовой платок и промокнул им слезы, выступившие в уголках глаз. – А ведь я папу твоего знал, с дедушкой твоим дружбу водил. Замечательные, скажу я тебе, были личности, в своем роде, конечно.
– Но, но! – дед Фома изо всех сил тянул на себя конец веревки, на другом конце которой привязана была его грозная коза Медуза Горгона. – Ты тут не очень-то, господин хороший, разглагольствуй. Это внучок мой, Митька. Чего тебе от него надо-то? – коза лежала без движений, Шур Шурыч с изумлением во все глаза смотрел на непонятного Аполлона Аполлоновича.
– Ну, что вы, дедушка, – засмеялся Аризонский. – Этот молодой человек никак не может быть вашим внуком, это Горыныч. Потомок славных Змеев Горынычей. Эх, дамы и господа, знали бы вы только, какие мы штуки с ними выкидывали в свое время, какие дела проворачивали, – мечтательно подняв глаза к небу, произнес Кащей-Аризонский. Он стоял, расставив ноги и прочно уперев свою трость в землю. Руки его опирались на набалдашник трости, длинные пальцы, унизанные перстнями, неприятно шевелились. Сухое и узкое лицо походило на птичье, на хищное орлиное или соколиное. – Да вот только, смотрю я, измельчала,  нынче нечисть, – с ноткой грусти и сожаления сказал Аризонский, разглядывая Шур Шурыча с ног до головы. – Измельчала. Дедушка-то твой размером с паровоз был, никак не меньше. Батя – с грузовик, а ты, смотрю я, на мальчишку похож. Ну, еще подрастешь немного, ростом станешь как обычный человек. Да. Измельчала нечесть! Измельчала.
– Сами вы нечисть, господин Аризонский! А он – нет! Он очень хороший! Он наш друг, Шур Шурыч! Понятно вам? – дерзко глядя в глаза Аполлону Аполлоновичу, сказала Даша.
– Я – нечисть? – Аризонский с удовольствием захохотал. – Вы правы, сударыня! Вы даже представить себе не можете, как вы правы. Да, я – нечисть! Стопроцентная, чистой пробы нечесть, на которой клейма некуда ставить. Раньше меня звали Кощей Бессмертный, детишек моим именем пугали, сказки и небылицы про меня сочиняли. Но! Увы, увы, юная красавица, времена меняются, конкурентов становится все больше и больше. Слишком много, знаете ли, появилось людей, которые стремятся изо всех сил, оспорить у меня звание первого среди нечисти. Я изменился, очень изменился, – Аполлон Аполлонович горестно вздохнул и скромно опустил глаза. – Теперь я уже не тот, что был раньше, давно уже не тот и не такой. Поверьте мне. Теперь я не Кощей Бессмертный, гроза и головная боль всех царей, царевен и богатырей. Теперь я Аполлон Аполлонович Кощей Аризонский, предприниматель, бизнесмен и депутат государственной думы. Кстати, а где твои братья, мой юный друг? В газетах писали, что вас трое, я фотографии в газетах видел и не одну слезу пролил, разглядывая такие знакомые мне лица и вспоминая дела давно минувших дней.
– Ну, они. Я… – Шур Шуруч растеряно посмотрел на Дашу.
– Нет их. Уехали, а куда незнаем, – решительно ответила девочка.
– Незнаем или не скажем? – быстро переспросил Аполлон Аполлонович и, глядя на невольно смутившуюся Дашу, довольно ухмыльнулся. – Молодец, находчивая девочка, – одобрительно кивнул он. – А скажи мне, пожалуйста, не ты ли придумала нарядить всех деревенских детей и детей из спортивно-оздоровительного лагеря в костюмы Горынычей?
– Ну, а если и я. То что? – спокойно, не отводя взгляда, спросила Даша.
– Да ничего, находчивая девочка, ничего. Выдумка твоя, конечно, по-детски наивная. Тем не менее, она мне понравилась. Хитро придумано, ничего не скажешь, хитро, – Аполлон Аполлонович доброжелательно улыбнулся. – Ну, а теперь о деле. Я уже имел вам честь сообщить, что в былые очень далекие времена, водил я дружбу с папой и дедушкой, присутствующего здесь Горыныча Шур Шурыча. Посему приперся я сюда для того, чтобы в память о былой дружбе сделать для  потомков моих незабвенных друзей все, что в моих силах. То есть все возможное и даже невозможное.
– А вы действительно дружили с моим отцом и дедом? – спросил Шур.
– Конечно, мой юный друг! – воскликнул Кощей Аризонский. – Какие могут быть сомнения! Как-нибудь при случае, я расскажу тебе о тех славных временах. Я и других твоих родственников знал, дядек, тетушек, бабушек. Маму.
– Маму, – выдохнул Шур.
– Маму, – как эхо повторил за ним Аполлон Аполлонович. – Скажи мне, достойный сын своих родителей, что я могу сделать для тебя? – с пафосом в голосе воскликнул Аполлон Аполлонович Кощей Аризонский. – Говори, не стесняйся, мой юный друг! Весь мир с этой минуты будет принадлежать тебе: Америка, Европа, загадочный Восток. Отныне перед тобой открываются невиданные доселе горизонты и возможности. Возможно, будет все, чего ты только пожелаешь!
– Весь мир открыт. Америка, Европа. Возможно все, – как эхо повторил Шур Шурыч слова Аполлона Аполлоновича. Шур во все глаза смотрел на этого изысканного, безупречно одетого господина, на двух его охранников, на белый лимузин. – Я не знаю, что сказать, – тихо упавшим голосом пробормотал Горыныч. – Мне надо подумать.
– Понимаю тебя, мой юный друг. Понимаю, – Аполлон Аполлонович покивал головой. – Все слишком неожиданно свалилось на тебя. Понимаю. Надеюсь, что мы с тобой еще увидимся и с братьями твоими надеюсь познакомиться, – Кощей достал из внутреннего кармана пиджака объемистый бумажник, открыл его. – Вот, возьми, это мои визитные карточки, звони в любое время дня и ночи. А я еще наведаюсь к тебе, непременно наведаюсь. Дамы и господа. Засим разрешите откланяться. Думаю, что для первого знакомства я у вас вполне достаточно отнял времени, – Кощей церемонно раскланялся. Охранник распахнул перед ним дверцу автомобиля. Через минуту белый лимузин скрылся из виду.
– Даже не думай, Шур! – бабушка Саша встала со скамейки. – Даже не думай! Ишь ты, Америка, Европа! Все возможно. Папу с дедом знал. Проходимец!
– Сам же и сказал про себя, что нечисть он первосортная. Клейма некуда ставить. И туда же, мой юный друг, все для тебя. Не верь ему Шур. Не верь! – Егоровна в сердцах плюнула и стукнула хворостиной о землю.
– Правильно, Егоровна, говоришь. Правильно. Ты, Шурыч, слушай да на ус мотай, что тебе старшие говорят. Плохой это человек, Шурыч, очень плохой и глаз у него нехороший! Как зыркнет, так аж мороз по коже, а речи сладкие, Горгошка его забодай! – дед Фома протянул Даше телефон. – Возьми, внучка, я на всякий случай, личину этого Кощея-Аполлонского, запечатлел.
– Дай сюда его карточки эти, как их там, визитные, – бабушка Саша требовательно протянула руку. Шур Шурыч послушно отдал визитки, полученные от Кощея. Бабушка решительно разорвала их и бросила на землю. – Все, Шур Шурыч, послушала я тебя, пожалела, а выходит, что зря. Завтра же звоню Оксане, попрошу ее, чтобы приехала и забрала тебя к своим родителям. А с этим Кощеем мы сами разберемся! Пойдемте чай пить, у меня в горле что-то пересохло.
Все встали со скамейки.
– Слушайте, дамы и господа, – Антоновна с кряхтением распрямилась, – если этот, Аполлонский говорит, что папу и деда наших Горынычей знал, так сколько же ему тогда годов-то выходит?
– Да кто же его знает. Сам уж, наверное, не помнит, одно слово, что нечисть, – ответила подруге одна из старушек.
– Пенсию ему, наверное, сам Рюрик еще платить начал или Владимир Мономах, – засмеялась вторая старушка.
– Да какая ему пенсия, он же нечисть стопроцентная, только и делал, что всем всю жизнь вредил, – засомневалась бабушка Саша.
– Вот,вот таким и платят. Он же сказал, что в думе сидит государственной, а уж они там сами для себя и для таких же, как они, какие хотят, такие законы и придумывают, – прояснил ситуацию дед Фома.
Последним в калитку вошел Шур Шурыч. Он немного замешкался или вид сделал, что замешкался, а когда остался на улице один, быстро наклонился, поднял с земли разорванные бабушкой визитные карточки и сунул их в карман.
Ночью Шур Шурыч долго лежал без сна. Никита давно спал, вольно раскинувшись на матрасах. Шур лежал, смотрел в потолок и думал. Когда большая часть ночи прошла, Горыныч встал, достал из кармана штанов разорванные карточки Кощея и осторожно подошел к кровати Никиты. Шурыч улыбнулся, глядя на спящего мальчика, потом заботливо закрыл его одеялом, взял сотовый телефон, небрежно оставленный на полу, и тихонько вышел на улицу. Вернулся Шурыч в домик минут через десять. Он пошарил по полкам, нашел лист бумаги, фломастер и карманный фонарь. Сел на пол за маленький, почти игрушечный столик и, старательно водя фломастером по бумаге, написал: «Дорогие мои бабушка Саша, дедушка Сережа, Даша и Никита, я вас всех очень, очень люблю». Шур Шурыч задумался, посмотрел на спящего Никиту, вздохнул и вновь принялся водить фломастером по бумаге.

Глава 14
Профессор Кит и бизнес леди Акулина Яга
– Эй, вы, сони-засони, вставайте, бабушка завтракать зовет, – в домик Горынычей заглянула Даша. – Никита, а где Шур Шурыч?
– Я почем знаю, – сладко потягиваясь, ответил мальчик.
– Странно, что-то на него не похоже. Куда он мог с утра подеваться? – девочка зашла в домик и осмотрелась. – А это что такое? – она взяла с кровати лист бумаги. – Ой, – сказала Даша, пробежав глазами первые строчки. – Никита, Шур Шурыч ушел от нас.
– Как ушел? Куда ушел? – мальчик с недоумением посмотрел на сестру.
– Вот, записку оставил. Пишет, что всех нас любит, чтобы мы за него не беспокоились, что все будет хорошо, что уходит он, потому что не хочет больше прятаться и, что вернется, когда станет богатым и знаменитым.
– Вот обалдуй! Дай посмотреть, – Никита взял записку, оставленную Шур Шурычем. 
– Никита, как мы бабушке скажем?
– Ну, совсем у него царя в голове нет! Куда он ушел-то?
– Куда, куда? Не понимаешь что ли? Аполлон этот Кощейский наплел ему с три короба, вот он поверил и ушел вместе с ним.
– Зачем? - Никита с недоумением уставился на сестру, ожидая ответа.
– Зачем, зачем, – девочка вздохнула. – Шурыча что ли не знаешь, – Даша забрала у Никиты записку, оставленную Горынычем. – Пошли, покажем бабушке и деду.
– Шурыч, Шурыч, – бабушка Саша сидела за столом и качала головой. – За что же ты нас так обидел? Что плохого мы сделали тебе, чем не угодили?
– Прекрати, Саша! – дед Сергей решительно оборвал причитания жены. – Ничем мы его не обидели, не потому он ушел, что плохо ему у нас было. «Царя у него в голове» нет, поманили его, насулили невесть чего, он и поверил и пошел как телок на веревочке за этим Кощеем. Сам пошел, никто его насильно не тащил.
– Делать-то, что будем, Сережа, – бабушка Саша с надеждой посмотрела на мужа.
– Обмозговать надо, – вздохнул дед Сергей.
– Да чо тут мозговать-то! – встрял в разговор Никита. – Нужно узнать, где этот Аполлон Аполлонович живет, послать туда роту спецназа, они придут, Шурыча освободят, а Кощею накостыляют, по самое не балуй!
– Нужно папе позвонить, – сказала Даша.
– И Наташе, – Никита быстро достал сотовый телефон. Даша улыбнулась, глядя на брата. – А что такого? Да. Наташе позвоню, Матвею с Михайло позвоню и всем нашим пацанам. Может, кто чего посоветует, – мальчик с телефоном в руке встал из-за стола и вышел из комнаты.
Известие о том, что Шур Шурыч ночью, тайком ушел из дома, быстро облетела всю деревню. В домике среди зарослей малины собрались все деревенские друзья Даши, Никиты и Горынычей. Из спортивного лагеря пришли Наташа и Сергей, настроение у всех было неважным. Никита очень энергично принялся отстаивать свою идею послать домой к Кощею роту спецназа. Ваня его слушал, слушал и, наконец, ехидно поинтересовался, каким образом его друг собирается послать к Кощею эту самую роту? Никита сказал, что очень просто –нужно позвонить, все объяснить, а уж спецназ-то сам знает, что нужно делать и быстренько разберется с Кощеем-Аризонским. Ваня достал свой телефон, протянул его другу и предложил позвонить. Никита взял телефон, задумался, почесал затылок и спросил у друзей номер телефона спецназа. Когда все засмеялись, мальчик смутился, но не растерялся и тут же предложил позвонить в милицию, а уж они точно к Кощею пошлют ОМОН, когда узнают в чем дело. Гриша сказал, что точно пошлют, только не к Кощею, а в деревню и не ОМОН, а докторов из психбольницы. Почему? Да стоит нам только сказать что у нас после посещения Кощея Бессмертного пропал Змей Горыныч, как тут же приедут доктора. Никита принялся спорить, он говорил, что вся деревня и весь лагерь видели Горынычей. Гриша сказал, что точно все видели. Доктора скажут, что это у вас массовая галлюцинация была, а не Горынычи. Моментально всем таблетки пропишут, а Никиту с собой заберут в психиатрическую лечебницу. На вопрос Никиты: «Почему это всем таблетки, а его в психушку?». Гриша под смех друзей объяснил, что звонить-то в милицию и объясняться с ними придется Никите, поэтому всем таблетки, а его в психушку.
В разгар споров зазвонил Наташин телефон. Девочка посмотрела на экран:
– Оксана звонит, – сообщила она друзьям. После первых же слов, Наташа приложила палец к губам, призывая всех в домике Горынычей к тишине, видимо, что-то важное говорила ей старшая сестра. Закончив разговор, девочка посмотрела на всех и улыбнулась, – значит так, – сказала она. – Оксана говорит, что они, там, в городе, выяснили, где живет Аполлон Аполлонович Кощей Аризонский. Еще она сказала, что к ним домой приезжали родители Даши и Никиты. Они там все вместе посоветовались, мои родители, ваши родители и Матвей с Михайло и решили для начала последить за домом Кощея. Если Шур Шурыч в доме, то нужно придумать какой-то способ, чтобы с ним связаться и поговорить. Если он одумается и решит вернуться, то мы приложим все силы для того, чтобы ему помочь. Ну а если нет, – Наташа развела руками, – если Шур не захочет возвращаться, то они пока не решили, что нам тогда делать.
– Как это они не решили, что делать? – удивилась Зина. – Взять за ухо и домой привезти. А потом хорошенько ему всыпать, чтобы знал, как из дома бегать.
– Теперь, наверное, уже смысла нет в костюмах Горынычей по улицам ходить, – грустно сказала Маша. – Зачем они нужны, если в деревне ни одного Горыныча не осталось, – девочка вздохнула. – Старались, старались, кроили, шили, а все Горынычи разбежались.
– Костюмы точно не нужны, а вот форум в инете пусть остается. Молодежное движение «Стань свободным. Будь драконом» силу набирает, с каждым днем все популярнее становится, – Сергей внимательно посмотрел на своих товарищей. – На крайний случай, сообщим на форуме всю правду и поднимем молодежь на защиту Горынычей.
– Да мы сами освободим Шур Шурыча, – Никита в крайнем возбуждении вскочил с места. В домике было очень тесно и для того, чтобы бегать туда-сюда места совсем не было. Поэтому мальчик снова сел. – Мы за домом проследим, выясним все, что нужно и пойдем на штурм. Захватим дом и вырвем Шурыча из лап Кощея!
– Да у него там, наверное, охраны полно, – засомневался Ваня. – Он даже в деревню с двумя телохранителями приезжал.
– Ну и что? Подумаешь, охрана, – небрежно возразил Никита. – Охрану обезвредим.
– Эй, молодежь! – в домик заглянул дед Фома. – Здорово, сорванцы, – все в домике с удивлением уставились на неожиданно появившегося хозяина Медузы Горгоны. Дед Фома засмеялся. – Ну, чего вылупились? Не ждали, чай? Пошли в дом. Я вам там одного очень интересного дядю привел. Бабушка Саша его чаем поит, думаю я, что вам стоит с ним побеседовать.
– А что за дядя-то? – спросил Никита.
– Хороший дядя. Мы его вчера с Горгошкой на улице подобрали, когда от вас домой топали. Моя женка его покормила, молочком козьим напоила, поговорили мы с ним да и ночевать оставили. Не выгонять же на улицу! Сегодня вот к вам его привел. Профессор, – дед Фома значительно помолчал, – филантропических наук.
Дети в домике засмеялись.
– Каких, каких наук? – спросила Даша.
Дед Фома понял, что сказал что-то не то и засмеялся вместе с детьми: «Пошли, ребятня. Придете, он вам сам все обскажет. И каких он там наук профессор, тоже разъяснит».
– Удивительная история! Просто удивительная! Я ведь сначала верить не хотел, когда в газетах прочитал о Горынычах. Но потом все-таки решил съездить и во всем разобраться на месте. Я, знаете ли, бабушка Саша, человек неприхотливый и легкий на подъем. Каюсь, любопытство меня разбирало. До крайней степени было интересно, а вдруг и правда, Горынычи.
– Горынычи, Горынычи, можете даже не сомневаться, – бабушка Саша горестно вздохнула. – Где они теперь, мои внучата, мои Горынычи дорогие, разбежались все из отчего дома, – бабушка вытерла набежавшие слезы.
Дети по одному зашли в дом и остановились у порога, разглядывая незнакомца. Мужчина повернулся, посмотрел на них поверх очков и поднялся с места.
– Здравствуйте, дети, – улыбнулся незнакомец. – Меня зовут Константин Иванович Титов. Студенты за глаза, называют коротко – Кит. Искренне рад с вами познакомиться, – Константин Иванович с достоинством поклонился. Дети поздоровались.
– А вы, что и, правда, профессор? – подозрительно глядя на Константина Ивановича, спросил Никита. С его точки зрения этот Кит как-то не очень походил на профессора. Толстенький, среднего роста, одетый в штаны и куртку камуфляжного цвета он больше походил на обычного городского жителя, отправившегося в лес за ягодами или грибами. Обыкновенная прическа, волосы с сединой, очки на носу, да такие как он, десятками выходят из электричек с корзинками и ведрами. Профессор, в представлении Никиты, должен выглядеть совершенно по-другому. Как профессор должен выглядеть!
– Правда. Профессор. Я историк и филолог, преподаю в Уральском Государственном Университете. Очень, знаете ли, увлекаюсь народным фольклором, с увлечением собираю сказки, легенды, былины и прочее устное народное творчество. Часто вместе со своими студентами бываю в научных экспедициях.
– Мало нам было охотников за непознанным, так сейчас еще фольклористы несчастные пожаловали, – шепнула на ухо Даше Зина. Девочки тихонько захихикали.
– Я постараюсь коротко и доходчиво изложить вам суть моих многолетних научных поисков, – профессор встал и заходил по комнате. – Понимаете, уважаемые студенты, – тут Кит остановился, как бы споткнувшись, и растеряно посмотрел на своих слушателей. Дети засмеялись, Константин Иванович после небольшой паузы, засмеялся вместе с ними. – Извините, привычка, – обаятельно улыбнулся профессор. – Так. О чем это я? Ага. Так вот. Дело в том, что у многих народов мира есть легенды о драконах. Взять, к примеру, средневековую Европу. Каждый уважающий себя рыцарь в то время обязательно должен был сразиться с драконом и победить его. И ведь сражались и побеждали и тому есть многочисленные свидетельства. Вот только вопрос – где они их находили, драконов этих? В культурах многих народов Азии и поныне существует культ дракона. Дракон – это учитель, судья и, как правило, мудрый наставник. У наших славянских и в частности русских предков тоже существовали и существуют до сих пор легенды и сказки о драконах. Змей Горыныч это, по сути своей, ни кто иной, как тот же самый дракон. Кто они, эти драконы, откуда они взялись?
– Может динозавры? – неуверенно сказал Никита.
– Верно! – воскликнул Кит. – Совершенно верно, молодой человек! Но какие это были динозавры и как они сумели выжить? Ответ, на мой взгляд, совершенно очевиден! Это были динозавры абсолютно другого порядка! Они в корне отличались от тех динозавров, которых мы изучаем, копаясь в отложениях  прошлых геологических эпох. Это были разумные динозавры, – торжественно провозгласил Константин Иванович и с восторгом посмотрел на присутствующих.
– Разум! Цивилизованное общество, которое они сумели построить, вот что помогло им выжить в течение многих веков. О! Это удивительная цивилизация. Цивилизация драконов и людей, – профессор остановился и на мгновение зажмурился от восторга. – Да, да. Цивилизация драконов и людей. Без человека здесь не обошлось, ни в коем случае не обошлось! – профессор забегал по комнате. – Что представляет собой цивилизация, построенная человеком? Человеческая цивилизация – это технократическое общество. Для того чтобы обустроить свою жизнь с максимальным комфортом и удобствами, люди уничтожают свою планету. Парадокс? Да. Но, тем не менее, это правда. Мы тупо сжигаем в топках печей и двигателей своих автомобилей уголь и нефть вместе с кислородом. Мы гробим свою планету! Уничтожаем леса, недра, атмосферу, совершенно не заботясь о последствиях и о будущем. Варварство? Преступление? Да. Но, увы, по-другому жить мы не умеем. Не научились. А они умеют!
– Нет, – подумал Никита, глядя на Константина Ивановича. – Этот Кит – самый настоящий профессор! Зря я ему не поверил.
– Цивилизация драконов и людей научилась использовать ту огромную силу, которая у всех нас буквально находится под ногами, – продолжал между тем говорить профессор, бегая по комнате, – мы привыкли к ней и замечаем ее только тогда, когда она нам мешает. Что это? Спросите вы. Что это за сила такая? Я вам отвечу. Это огромная энергия, которую излучает наша с вами планета. Гравитационное излучение, электромагнитное излучение и еще невесть какое излучение и какие неизвестные современной науке энергии. Я сутками не вылезал из библиотек, читая и перечитывая древние манускрипты и современную прессу. Я прочел все, что касается драконов и понял главное, – профессор остановился и с восторгом посмотрел на своих слушателей, – их цивилизация существует до сих пор, – сказал он и радостно при этом, как-то совсем по-детски, улыбнулся. – Да, да. Некоторые города, построенные ими, погибли, следы их, во многом стертые временем, мы можем с трудом различить на поверхности Земли. А вот те города, которые еще существуют, а они существуют и я могу это доказать, никто видеть не может. Они скрыты от нас неким силовым полем, которое делает их города невидимыми и совершенно недоступными для проникновения в них человека. Как это возможно я не знаю, но в существовании таких, скрытых миров сверх цивилизации я совершенно убежден! – с этими словами профессор, по прозвищу Кит, сел на табурет и выпил полстакана остывшего чаю.
– Я надеялся, я думал, что если сумею найти Горыныча, если они на самом деле существуют, то это может послужить некой предпосылкой для спасения всего рода человеческого. Вы уж извините за высокопарность речи, но это действительно так. Мы могли бы попытаться проникнуть в эти скрытые города сверх цивилизации и обрести новые знания, новые возможности и тем самым спасти человечество и нашу с вами планету, такую добрую и прекрасную, от полного ее уничтожения.
– А почему вы, профессор, думаете, что Горынычи смогут вам помочь найти эти города?
– Да их нельзя найти, города-то эти. Можно найти только вход в некий энергетический тоннель, который ведет в эти города. Я даже знаю, теоретически конечно, где предположительно могут находиться эти входы. Но! Сработают они только в том случае, когда в них войдет Горыныч.
– Почему? – спросили дети.
– Точный ответ на этот вопрос я пока затрудняюсь дать, но мне кажется, что связано это с их особой энергетикой.
– Кто-то приехал, – вдруг  сказала Маша и показала в окно, возле которого сидела. – Машина заграничная остановилась перед вашим домом, бабушка Саша. Тетя какая-то из машины вышла. Модная такая вся, красивая. Сейчас в дом войдет.
Все в комнате сначала посмотрели на Машу, потом на окно и после на входную дверь. Раздался легкий, осторожный стук, двери немного приоткрылись.
– Можно войти? – на пороге возникла, как Маша и обещала, красивая и со вкусом одетая тетя. – Здравствуйте, – сказала она.
 – Здравствуйте, – ответили ей все находившиеся в комнате. Красивая и модно одетая тетя улыбнулась. Все, глядя на нее, невольно тоже улыбнулись.
– Я прошу меня извинить. Я даже не знаю, туда ли я попала, – незнакомка, то ли от смущения, то ли от неловкости ситуации, в которой она оказалась, очень смешно и очаровательно наморщила свой красивый носик. – Понимаете, – сказала она слегка нараспев, – я даже не знаю как сказать и сможете ли вы мне помочь, – видимо окончательно сконфузившись, она беспомощно чуть развела руки в стороны и даже глаза закрыла. Но тут же взмахнулись вверх пушистые длинные ресницы, тетенька как-то очень открыто и доверчиво посмотрела на всех и совсем тихо произнесла: – Я ищу родственников, очень хороших друзей моей любимой бабушки. Даже не знаю… – жалостливо вздохнула тетя, – сможете ли вы, захотите ли вы мне помочь.
Всем в комнате сразу же и неизвестно почему очень захотелось помочь красивой тете, которая приехала для того, чтобы найти родственников друзей своей бабушки.
– А кто они такие, родственники-то эти? Из нашей, что ли деревни? Из Малиновки? – деду Фоме до этого даже в голову не могло прийти снять свою кепку, он как вошел в дом, так и сидел в ней. Но, обращаясь к даме, дед первым делом снял картуз, а уж потом задал вопрос.
– Я прочитала в газетах, что их видели в детском спортивном лагере «Орленок». В газетах написали, что они там, что-то набедокурили. Я справки навела, в лагерь съездила, сейчас вот в вашу деревню приехала и мне сказали, что Змеи Горынычи в этом доме живут.
– Ничего они в «Орленке» не набедакурили! Мы там в футбол играли с ребятами из лагеря, потом купались все вместе! Все эти ваши газеты врут! – выкрикнул Никита. Возмущению его не было предела, он  даже с места вскочил и дерзко уставился на незваную гостью.
– Врут, конечно! - поддержала Никиту Наташа. Она тоже вскочила с места и встала рядом с мальчиком. –  Они очень хорошие ребята, а вовсе даже ни какие, ни монстры! Горынычи – наши друзья! Ясно вам?
Никто, кажется, не заметил, как радостно сверкнули глаза красивой дамы, после непосредственной выходки двух детей. Только у профессора Константина Ивановича Титова от удивления немного брови поползли вверх. Он откашлялся и, очень строго глядя на гостью, спросил:  «Вы меня извините, конечно, но мне очень хотелось бы узнать, для начала, ваше имя, отчество. Это, во-первых. Во-вторых, какое, собственно говоря, отношение вы или ваша, так сказать бабушка, имеете к так называемым Горынычам, которые якобы живут в этом доме?
– Когда-то, давным-давно они, моя бабушка и предки ваших Горынычей были очень хорошими друзьями. Мне про это часто рассказывали, когда я была совсем маленькой девочкой, – тетенька мило улыбнулась и посмотрела так, что все в комнате тоже должны были улыбнуться в ответ, представив себе, какой славной и красивой девчушкой, должно быть, была эта очаровательная незнакомка. Но никто почему-то не улыбнулся от умиления. Профессор захохотал:
 – Прелесть моя, это никак невозможно! Если мне не изменяет память, последний Горыныч пал от богатырской руки, лет так, примерно, тысячу тому назад. Если верить тому, что написано в русских народных сказках.
– Что значит «если верить»? Уверяю вас, в сказках гораздо больше правды, чем может на первый взгляд показаться неискушенному современному читателю. Вспомните хотя бы легенды древней Греции о городе Троя. Все думали, что это тоже сказка, миф, легенда. Однако нашелся один умный человек, который поверил в сказку, пошел и откопал город, в существование которого никто не верил. Разве не так?
– Ну, да. Так. Это факт всем известный, – профессор заметно смутился.
– И еще. Зря вы считаете, что тот Горыныч, сраженный богатырской рукой, был последним. Отнюдь. Я вам даже больше скажу. Горынычи существуют до сих пор и по большей части прекрасно себя чувствуют, – все в комнате значительно переглянулись. Только на дедушку Фому слова незнакомки, кажется, не произвели никакого впечатления. Он водрузил кепку обратно на голову и спросил:
 – Так как все-таки прикажете вас звать, величать, красавица? А, что косаемо россказней про родственников и друзей Горынычей, так мы давеча от одного проходимца в белом пиджаке их достаточно наслушались.
– В белом пиджаке, вы говорите? – женщина быстро взглянула на деда, прищурилась и как-то недобро ухмыльнулась. – Здесь был Аполлон Аполлонович Кощей Аризонский? – не спросила, а утвердительно сказала она.
– Был милая, был. Таких нам сказок понарассказывал, что мы тут все диву дались. Оказывается, что Горынычи-то ведь тоже у него в дружках ходили, а не только у вашей бабушки. Много чего он тут понаплел, а потом заявил, что он нечисть сто процентная, такая, что аж пробы некуда ставить и уехал. А вас как звать, милая? – еще раз настойчиво спросил даму дедушка Фома. – Где живете, чем занимаетесь?
– Как меня зовут? – несколько рассеяно переспросила гостья. – Меня зовут Акулина Ивановна Яга. Живу я в Екатеринбурге, у меня там бизнес – салон красоты, моды и здоровья.
Никита засмеялся. – Ну, дела! – вчера Кощей приезжал, сегодня баба Яга пожаловала!
– Да. Яга, – не без гордости ответила Акулина Ивановна. – Многих это удивляет, молодой человек, а я вот горжусь своей фамилией и не нахожу в ней ничего смешного.
– Ну и гордитесь, – пробормотал Никита. – Мне-то что.
– Скажите, пожалуйста, Акулина Ивановна, вот этого человека вы знаете как Аполлона Аполлоновича? – Даша протянула свой телефон. На экране замелькали снимки Кощея, сделанные дедом Фомой.
– Да, это он. Кощей, – кивнула головой Акулина и с отвращением поморщилась. – Отвратительный надо сказать тип.
Профессор с любопытством взглянул на экран:
– Позвольте, – сказал он. – Я знаю этого человека. Он был у меня. Совсем недавно был. Представился меценатом, покровителем и большим любителем народного творчества, традиций и фольклора. Мы долго и очень интересно беседовали. Про драконов и Горынычей, кстати говоря, он меня тоже расспрашивал и сам на эту тему много интересного рассказал.
– Наверняка оранжевыми норами интересовался?
– Какими норами? – даже сквозь очки было видно, что у профессора чуть-чуть глаза на лоб не полезли.
– Оранжевыми, – пожала плечами Акулина. – По преданию есть такие норы, которые ведут в страну Горынычей, в их тайные города. Мне бабушка много про это рассказывала. Вот только почему эти норы называют оранжевыми я, честно говоря, не знаю.
– Ну, так, – начал было говорить профессор, но дед Сергей его остановил: – Вот что, дамы и господа. Мы с вами встретились, побеседовали. Спасибо, что приехали, рады, как говориться, были познакомиться, а сейчас извините, хозяевам желательно отдохнуть, подумать и посовещаться.
– Да, да, конечно. Прекрасно вас понимаю, – профессор торопливо поднялся. – Мне, собственно, тоже нужно ехать, университет, знаете ли, студенты, абитуриенты и еще много чего. Но я смею надеяться, что мы с вами еще увидимся, – Константин Иванович почти умоляюще посмотрел на дедушку Сергея.
– Не исключаю такой возможности, – ответил дедушка.
– Вот, пожалуйста, мои визитные карточки. Звоните, очень вас прошу. Там мой сотовый телефон, домашний, рабочий, звоните в любое время дня и ночи.
– А я? Мне бы тоже очень хотелось с вами увидеться. Мне кажется, что мы не обо всем поговорили, – Акулина Ивановна также как и профессор умоляюще посмотрела на дедушку Сергея. – Этот Аполлон, – Акулина Яга улыбнулась безо всякого кокетства и посмотрела в глаза деду Сергею, –   если честно, то мне очень не хочется чтобы он нашел, каким бы то ни было образом, хоть одну оранжевую нору. Если он попадет в страну драконов, последствия могут быть предсказуемо скверными. Дед Сергей ничего не ответил, он только нахмурился и мрачно кивнул.
– Вот мои визитки, – Яга открыла сумочку. – Адрес и номера телефонов моего салона красоты, – она достала из сумочки авторучку. – На обратной стороне я напишу свой домашний и сотовый телефон. Звоните, пожалуйста. Очень вас прошу.
На столе остались небольшие квадратики картона, гости уехали вместе, Акулина Ивановна вызвалась подвезти Константина Ивановича до Екатеринбурга.
– А эти двое вроде ничего, приличные люди, мне они понравились. А вы как думаете? – спросила бабушка Саша.
– Там видно будет, – ответил за всех дед Сергей. – Журналисты были, исследователи непознанного были, баба-Яга и Кощей приезжали. Кто следующий пожалует? Леший или какое-нибудь Лихо Одноглазое из болота вылезет?
Ни Лихо Одноглазое, ни Леший в тот день к деду Сергею и бабушке Саше не пожаловали. Через два дня к ним приехала Оксана, старшая сестра Наташи.

Глава 15
Где наша не пропадала! Начнем, пожалуй
– Я знаю этот салон красоты. Он так и называется «Акулина», по имени хозяйки. Очередь, я вам скажу, в этот салон, будь здоров какая! За два месяца вперед все расписано и цены соответствующие. Красоту там исключительно народными средствами наводят при помощи трав, настоев, отваров и болотной грязи. Говорят, что здорово действует, между прочим. Женщины эту Акулину чуть ли не на руках готовы носить. А чего она приезжала-то? – Оксана взяла очередной оладушек, завернула его в трубочку и аккуратно наполнила толченой с сахаром клубникой.
– А чего они все приезжают? – бабушка Саша устало махнула рукой. – Известно чего. Горынычей им подавай! Никак наших детушек в покое оставить не хотят!
– Слушайте, но ведь это же здорово, просто фантастика. Страна драконов, тайные города, энергетические тоннели, они же оранжевые норы. Мне уже хочется бежать их разыскивать.
– Нам тоже хочется разыскать тайную страну драконов. Мы с пацанами только про это и говорим, – вздохнул Никита.
– Ну, так в чем дело? Пойдем и разыщем, – Оксана взяла с тарелки очередной оладушек. – Возьмем с собой Горынычей, профессора, бабу-Ягу, чтобы веселее было и вперед на поиски, – девушка лихо подмигнула Никите.
– Оксана, Оксана, – бабушка покачала головой, – ну ладно дети, а ты ведь взрослая уже девушка и туда же – норы разыскивать какие-то собралась. Разве в твоем возрасте про это думать надо?
– А о чем, бабушка Саша, в моем возрасте думать надо? – Оксана засмеялась. – О женихах, что ли? Вот еще не хватало, – фыркнула девушка. – Очень надо. Пусть они обо мне думают, а я, – она распрямилась и царственным жестом вытянула руку вперед, – Я выберу достойнейшего из достойнейших, одного единственного и неповторимого. Сделаю его счастливейшим из людей, когда позволю надеть, вот на этот палец, обручальное кольцо и повести меня под венец, – девушка пошевелила пальчиками. – Пампам парарам пампам пам парарам папарам, – очень с серьезным и торжественным выражением лица пропела Оксана мотив свадебного марша. Девочки Даша, Зина, Мария и Наташа засмеялись, глядя на Оксану восторженными и влюбленными глазами. Бабушка Саша засмеялась вместе со всеми.
– Да, ну тебя. Смотрю я на тебя и думаю, что ты такая же баламутка несерьезная как Никита и Шур Шурыч вместе взятые.
– У нас в семье, бабушка Саша, папка и Наташка очень серьезные и солидные люди, а я так, вроде той птички беззаботной, прыгаю себе в удовольствие, чирикаю.
– Ну, прыгай, прыгай. Молодая, красивая, отчего бы и не попрыгать и не почирикать, – одной рукой бабушка Саша обняла девушку за плечи, другой, в которой был чайник, подлила в чашку чаю. – Так чего там наш Шур Шурыч, Оксана, я ведь которую ночь не сплю, все переживаю за него.
– Значит так, – серьезно сказала девушка. – Мы выяснили, где живет Кощей Аризонский. У него шикарная квартира в престижном районе Екатеринбурга и загородный дом в поселке Старопышминский. Вернее, вила или особняк, черт их там разберет как это называется. Короче, здоровый такой участок земли и большущий домина на нем. Все это дело огорожено высоким забором, кругом  камеры видеонаблюдения и охрана. Шур Шурыча как раз они и держат на этой усадьбе. Мы, я Михайло и Матвей два дня наблюдали за территорией усадьбы, замаскировавшись в ближайшем лесу. Там река есть, Пышма называется, и такие возвышенности вокруг, поросшие лесом, очень красивое и живописное место, между прочим. Вот с этих гор мы и следили за усадьбой.
После этих слов Оксаны мальчики Никита, Гриша, Ваня и Сергей переглянулись и завистливо вздохнули. Девушка между тем продолжала, говорить.
– Шурыча они никуда не отпускают, гуляет он по территории усадьбы всегда в сопровождении двух здоровых таких откормленных охранников. Несколько раз с ними Кощей прогуливался, о чем-то они с Шурычем очень долго беседовали. Живет Шур в доме на самом верхнем этаже, их там три, в комнате с железной решеткой на окне.
– Ясно. Боятся, что улетит от них, – сказал Никита.
– Видимо так, – кивнула девушка в знак согласия. – Мы с Горынычами решили этой ночью проникнуть на территорию усадьбы и поговорить с Шур Шурычем. Если он согласится, мы поможем ему бежать.
Бабушка Саша ахнула, девочки переглянулись, глаза мальчишек радостно сверкнули.
– Оксана, Оксана, как же вы попадете на территорию этой усадьбы-то, будь она неладна? Как с моим ненаглядным Шуром поговорить сумеете и знают ли ваши родители о том, что вы задумали?
Оксана посмотрела на бабушку Сашу и спокойно ей улыбнулась: – Бабушка, как я уже говорила, в нашей семье папа и Наташа очень серьезные и солидные люди. Поэтому наш папка мои методы никогда не одобрял, он предпочитает действовать по-другому. По этой причине мы ему ничего и не сказали. Я у него только денег попросила для того, чтобы купить бинокли. Да еще машину «Газель» пассажирскую напрокат выпросила, для того, чтобы было на чем до места добраться. Я думаю, что все захотят поехать выручать Шурыча. Поедете, мальчики и девочки?
– Конечно, поедем! Обязательно! Какие могут быть сомнения? – закричали все в один голос.
– Если там в комнате, где Шура держат, решетка на окне установлена, то надо будет взять с собой ножовку по металлу, чтобы было чем прутья перепилить, – озабоченно и внушительно, со знанием дела, сказал Сергей. – Никита, есть у твоего дедушки ножовка?
– Есть, конечно. Найдется ножовка, и полотна запасные с собой возьмем, так, на всякий случай, – так же внушительно, озабочено и со знанием дела, ответил Никита.
– Точно! Слушайте, мне же Михайло несколько раз говорил, про эту, как ее там? Про ножовку по металлу. Пусть, говорит, ребята ножовку возьмут. Не забудешь, Оксана, им сказать? Я такая. Не забуду, говорю. Взяла и забыла, – Оксана весело засмеялась. Мальчики переглянулись: – Девчонки, – пробормотал себе под нос Никита.
Выехали они из Малиновки немного позже, чем задумывали, задержались из-за того, что пришлось объехать дома всех деревенских ребят для того, чтобы помочь им отпроситься у родителей на пару дней. Отпустили всех, только Оксане пришлось в каждом доме дать торжественное обещание, что ответственность за детей она полностью принимает на себя. То же самое произошло и в детском спортивно-оздоровительном лагере. Оксана произнесла торжественное обещание, директор вздохнул и согласился отпустить Наташу и Сергея.
До поселка Старопышминский ехали часа три. Время в дороге пролетело незаметно. Дети и Оксана строили планы, один другого невероятнее, по освобождению Шур Шурыча из лап Кощея. Мечтали о том, как отправятся на поиски тайных городов в стране драконов. Рассказывали веселые истории, пели песни.
– Вот, сейчас будет поселок Старопышминский, он почти сразу начинается за городом Березовский. Сначала, по всему берегу реки, садовые участки идут, но их с дороги не видно, лес мешает, потом поселок, а за поселком драга золотодобывающая плавает, – Оксана остановила машину, достала из сумочки сотовый телефон, – алло, Михайло? Мы почти приехали. Как у вас там дела? Ага. Ага. Понятно. Едем, – девушка убрала телефон обратно в сумочку. – Шур Шурыч погулял по усадьбе в сопровождении охранников, сейчас у себя в комнате. Все идет по плану. Едем.
Оксана нажала на педаль газа, машина тронулась с места, дети с любопытством стали смотреть в окна. Сначала дорога шла по лесу, потом начался подъем, и на повороте взору открылось русло реки Пышмы с садовыми участками по обоим берегам. Справа от дороги череда возвышенностей составляла довольно длинную гряду с крутыми склонами, сплошь заросшими соснами. Слева и внизу видна была причудливо петляющая река и почти ровный, без высот и холмов противоположный берег. Дорога, проложенная по склону гряды, изобиловала поворотами, спусками и подъемами. Временами склон был настолько крут, что слева, почти вровень с дорогой, видны были верхушки сосен, растущих ниже по склону. Оксана уверенно и очень внимательно управляла машиной.
– Тут прямо как в настоящих горах, – сказала она. –  Сейчас поселок будет, мы там сразу свернем вправо и поедем по верху этих горочек, там дорога есть, плохонькая, но проехать можно. Возле поселка эти горы еще выше станут и, с этой стороны на них леса нет, а есть такие мощные скальные выступы, очень они красиво смотрятся. Усадьба Кощея почти на окраине поселка. Горынычи устроили наблюдательный пункт на деревьях, сидят там как птицы в гнездах и в бинокли следят за Кощеевым домом, до него километра два, наверное, будет.
Лес расступился, гряда стала забирать вправо, автомобиль, управляемый Оксаной, с детьми на борту въехал в поселок. Они свернули в первый проулок, асфальта здесь не было, дорога шла в гору и в лес. Мотор натужно гудел, автомобиль с трудом карабкался вверх по склону.
– Ничего, ничего. Сейчас подъем закончится, по верху этих горушек поедем, там тебе полегче будет, – вцепившись в руль, уговаривала Оксана машину, которой очень грамотно управляла. Наконец подъем закончился, они ехали по лесной дороге, внизу между сосен был виден поселок и река, справа сплошной стеной стояли сосны.
– Красиво здесь как, – с восхищением сказала Мария.
– Красиво, – согласилась с ней Оксана. – Сверху река и поселок очень красиво смотрятся, а вот из поселка вид на эти горочки, на сосновый лес, на реку и скалы на склоне вообще потрясный.
Иной раз дорога, по которой они ехали, забирала в лес, иногда выводила их к краю почти отвесного склона на котором, даже из окон машины можно было видеть скалы.  Меж тем начинало темнеть, тучи сгущались. Тяжелые, черные они сплошь затянули небо, суля ливень и грозу. Оксана давно уже ехала с включенными фарами.
– Дождь это хорошо, гром и молнии просто прекрасно, короче говоря, все благоприятствует наши планам. Так. Кто-то впереди маячит.
На дороге стоял Матвей Горыныч, автомобиль остановился, открылись двери, дети высыпали на улицу.
– Матюша! – воскликнул Никита и полез обниматься с другом. Его примеру последовали Гриша с Ваней, а за ними и девочки, на глазах у них выступили слезы.
– А Михайло где? – спросила Даша.
– На посту. За домом наблюдает, – Матвей показал на одну из сосен у самого края склона. – Кощей вроде уезжать собирается. Его белый «Лимузин» подогнали ко входу в дом. Мы свет фар вашей «Газели» сверху увидели, я и спустился, чтобы вас встретить. Пойдемте, посмотрим, как Аризонский уедет.
Оксана заглушила двигатель автомобиля, выключила фары, все подошли к краю крутого склона. Сразу под ними были скалы, а далеко внизу река и поселок.
– Вон дом Кощея. Видите? По бокам крыши такие треугольные надстройки. Комната Шурыча в надстройке, которая в нашу сторону смотрит. Вон окно, которое под самой крышей надстройки и на котором решетка, – Матвей протянул бинокль Даше.
– Ничего себе! Ну и хапуга этот Аризонский. Такой большой участок себе оттяпал! Да он раз в десять больше, чем у нашей бабушки и деда. Куда ему столько? – Никита посмотрел на друзей, ожидая ответа. Ребята пожали плечами.
– Кощей из дома вышел. Стоит возле своего «Лимузина», – Даша опустила бинокль. – Указания, наверное, охране дает.
Зина забрала у подруги бинокль: – Сел в машину. Сейчас поедет, – сообщила она.
– Дай глянуть, – Мария приложила к глазам бинокль. – Ух, ты. Здорово. Совсем все рядом. Так хорошо видно.
Белый «Лимузин» тронулся с места, охрана распахнула ворота, дети сверху наблюдали, как автомобиль Кощея Аризонского едет по центральной  улице поселка. Темнота меж тем сгущалась, резкие порывы внезапно налетавшего ветра грозили сбросить стоявших на краю крутого склона детей. Где-то вдалеке пророкотал гром, слабо сверкнул далекий отблеск молнии. На землю упали первые тяжелые капли приближающегося ливня.
– Здравствуйте, – дети оглянулись.
– Миха! – закричал Никита, увидев друга. – Здорово, бродяга! Чо, замаялся, поди, на дереве-то сидеть, решил на землю спуститься, пока ветром не сдуло?
Михайло Горыныч засмеялся и тут же получил свою долю объятий, рукопожатий и дружеских похлопываний по плечу.
– Дождик, однако, собирается и прохладно чего-то становится, – Оксана зябко повела плечами. – Не пора ли нам спрятаться в нашей замечательной «Газели»?
Спорить с ней, конечно, никто не стал, через минуту все сидели в машине и уплетали пирожки и бутерброды, приготовленные в дорогу.
– Слушайте, братцы, а вдруг Шур Шурыч не захочет уходить из дома Кощея? Что мы тогда делать будем? – спросил Сергей.
– Если бы не хотел уйти, его тогда бы в комнате с решеткой на окне не держали, – резонно заметила Даша.
– Если он не захочет уйти, тогда мы ему даем пару раз по шее, решетку перепиливаем, Шурыча забираем и нам до лампочки, хочет он этого или не хочет, – очень решительным тоном отмел все сомнения Никита. Никто даже не засмеялся, все только дружно кивнули в знак согласия. И тут на землю обрушился ливень, ударил гром, сверкнула молния. Дождь нещадно забарабанил по крыше машины, вскоре за первым громовым раскатом последовал второй, а за ним и третий.
– Гроза стороной идет, – авторитетно сказал Гриша, внимательно прислушиваясь, – слышали, как первый раз бабахнуло? Сейчас гораздо слабей вдарило.
Михайло развернул листы бумаги: – Вот, смотрите. Мы тут с Матвеем план участка с домом изобразили. Участок, как вы сами видели, у Кощея большой. Вот дом, вот тут какой-то сарай, тут большая оранжерея. Вокруг нее грядки разбиты, рядами кусты смородины насажены, вишни, малины, несколько деревьев, скорее всего яблони. Все ухожено, везде дорожки красивые проложены. В этой части участка только сосны растут, между ними тоже дорожки проложены. Вдоль дорожек небольшие такие, как бы декоративные, фонарные столбики стоят. Ночью, когда свет включают, их лампы весь участок освещают, очень красиво смотрится, между прочим. Их, наверное, уже включили, фонарики эти, – Михайло поднял голову, посмотрел на своих товарищей и улыбнулся, – по всему участку камеры видеонаблюдения установлены, они всю территорию участка контролируют, каждая из них на сто восемьдесят градусов поворачиваться может. Нас, конечно же, интересуют те камеры, под объективы которых попадает часть дома с окном Шур Шурыча. Таких камер две. Вот эти камеры, – Михайло показал на плане, где находятся видеокамеры. – Одна, как вы видите, установлена на дереве, в той части участка, где растут сосны. Вторая – на специальном штативе возле оранжереи.
– Миха, как думаешь, камеры эти крышу тоже просматривают?
– Нет, Ваня, они могут только самый край крыши показать, всю крышу ни одна видеокамера не контролирует. Видимо тот, кто их устанавливал, посчитал, что это излишне.
– Ну, хоть в чем-то нам повезло, – мрачно пробормотал мальчик.
Михайло кивнул.
– Да. Хоть в чем-то повезло.
– На улице ливень и сильный порывистый ветер, – задумчиво сказала Даша. – Поэтому никто не удивится и ничего не заподозрит, если ветром сломает несколько сучьев и они упадут на эти камеры.
– Камеры защищены: над каждой овальный металлический козырек, – задумчиво посмотрев на Дашу, сказал Михайло.
– Ну и хорошо, – девочка пожала плечами. – Оторвется здоровая ветка с дерева, на котором камера установлена. Да как жахнет со всей силой по козырьку, он и загнется, а камера, можно сказать, ослепнет.
– Если одновременно две камеры выйдут из строя, да еще по одинаковой причине, это может насторожить охрану, – засомневался Гриша.
– Ну и пусть! – упрямо сказала Даша. – Просто нужно действовать быстро и решительно. Как только  камеры выходят из строя, тут же стучим в окно Шурыча. Он открывает и ему быстро, без лишних слов, передают ножовку.
– И телефон, – подсказала подруге Зина.
– Точно! И телефон. Если Шур надумает бежать, он нам позвонит, сам решетку перепилит и улетит.
– Гриша, наверное, прав, – вздохнул Ваня. – Если одновременно две камеры выйдут из строя, охране это может показаться подозрительным. Они возьмут и переведут Шурыча в другую комнату или глаз с него не будут спускать, пока камеры свои не починят.
– И что нам тогда делать? – спросил Сергей.
– Мы вчера с Матвеем попробовали камеры видеонаблюдения немного притормозить. Не те, которые на окно Шура смотрят, а другие. Их запросто руками остановить можно. Как только камера начинала двигаться, мы ее останавливали и держали примерно минуту, потом отпускали и через полчаса снова останавливали, но уже на две минуты, а одной камере вообще пять минут не давали повернуться. Часа четыре, таким образом, с камерами игрались. Так охрана даже не пришла и не поинтересовалась, отчего это у них камеры видеонаблюдения заедают.
– Отлично! – Никита посмотрел на своих товарищей. – Значит, план такой: Горынычи высаживают меня на крышу, потом летят и тормозят камеры. Я тут же, по козырьку крыши, добираюсь до окна, отдаю Шурычу ножовку и возвращаюсь обратно на крышу. Горынычи меня забирают, мы летим сюда и ждем Шура.
– А чего это ты летишь? – одновременно воскликнули все мальчишки, а Горынычи, в тоже время, многозначительно переглянулись.
– Не спорьте, мальчики, – остановила, готовых перепираться ребят, Оксана, – с Горынычами полечу я.
Тут вмешался Михайло: – Понимаете, друзья, – сказал он, – дело в том, что лететь слишком далеко нужно. Одно дело над пляжем метров пятьдесят или сто с грузом в руках лететь и совсем другое дело два километра кого-то по воздуху тащить. Разницу чувствуете?
– И что делать? – спросила Мария.
– Что делать? – Михайло Горыныч пожал плечами. – Постараемся вдвоем, с Матвеем управится.
– Ломать, что ли камеры будете? Нет, это не годится. Охрана десять раз прибежать успеет и вас как миленьких накроет.
– Ну и что, Сережа, если охранники прибегут, Горынычи возьмут да улетят.
– Правильно, Машенька, – Сергей покивал головой. – Они-то улетят. Зато охранники у Шурыча телефон и ножовку отберут и второй попытки его освободить у нас не будет.
– Вот, что я думаю, Михайло, – Наташа внимательно посмотрела на Горыныча. – С грузом лететь два километра конечно тяжело, но ведь это смотря какой груз. Девочка гораздо легче мальчика.
– Еще чего не хватало! – Никита перебил Наташу на полуслове, от возмущения  вскочил с места, да так, что треснулся головой о крышу «Газели». – Ты, Наташка, хочешь сказать, что ты с Горынычами полетишь Шура выручать? – девочка молча кивнула.
– Да ни за что! Мы тут сиди с пацанами, а ты по крыше будешь лазить? Нет! Всю трудную, тяжелую и опасную работу должны мальчики делать, а не девочки. Мальчики должны, если нужно по крышам лазить, а не смотреть на то, как девочки за них это делают. Мальчики должны девочек защищать и оберегать! Ясно тебе?
– Ясно. Просто другого выхода нет.
– А мне без разницы есть он или нет! Ты никуда не полетишь, и никто из девчонок не полетит. Мы можем подъехать ближе к дому. Спустится с горы, проехать весь поселок до леса и оттуда лететь к дому.
– Да нельзя этого делать, Никита, – вздохнул Михайло. – Если чего случится, нам бежать будет некуда. После поселка дорога никуда не ведет, она обрывается в лесу.
– Да ладно вам, спорщики. Подвиньтесь немного, – Оксана достала с переднего сиденья машины большую сумку. – У меня тут кое-какое снаряжение есть. Может пригодиться, – девушка расстегнула сумку. – Вот. Это переговорные устройства, радиус действия три километра. Их у меня десять штук. На папкиной фирме взяла, у главного по охране выпросила. Дочери босса он не смог отказать. Естественно. Тут у них наушники есть, микрофоны, а можно и так говорить без них, вроде как по телефону. Еще есть альпинистское снаряжение. Я иногда лазаю по скалам и несколько раз брала с собой Наташу, она знает, что такое скалы, веревки и обвязки. Обвязки – это такие пояса для страховки. Когда по скалам лазают, их надевают на себя и металлическим карабином пристегиваются к веревке. Если скалолаз срывается, его товарищ на веревке держит, а обвязка так устроена, что висеть в ней более или менее удобно и совершенно безопасно. Если, конечно, друг надежный и веревку удержит и из рук ее не выпустит. Вот, посмотри, Михайло, если надеть такие обвязки, например, на тебя и на Никиту, пристегнуться друг к другу двумя карабинами, таким образом, чтобы Никита в полете висел параллельно земле и не мешал лететь, как думаешь, сможете вы пролететь два километра, если груз будет, таким образом, пристегнут?
Матвей и Михайло переглянулись: – Сможем, – кивнул Матвей, рассматривая обвязки. – Руки свободны, держать никого не надо и пассажир удобно расположен. Я думаю, что долетим без проблем.
– Тогда делаем так, – Оксана принялась излагать план действий. Ребята придвинулись к ней вплотную, внимательно слушали, иногда делали замечания, предлагали что-то свое. Предложения внимательно выслушивали, обсуждали и, если находили их дельными и полезными, принимали к сведению. Наконец, план по освобождению Шур Шурыча из дома Кощея был окончательно утвержден.
 – Эх, жалко-то как, что я не смогу участвовать, – горестно вздохнула Оксана. – Ну, что? – девушка с улыбкой посмотрела на свою команду. – Эх! Была, не была! – Оксана лихо сдвинула бейсболку на один глаз, взмахнула рукой и щелкнула пальцами. – Где наша не пропадала! Начнем, пожалуй.
– Начнем, – решительно ответили дети.

Глава 16
Побег и погоня
Ливень прекратился, моросил мелкий дождик, изредка порывами налетал ветер, где-то урчал гром и на облаках играли далекие отблески молний. Команда по освобождению Шур Шурыча подошла к краю крутого склона. Горынычи и Наташа с Никитой были опоясаны ремнями обвязок для скалолазания. На плече у Наташи висела небольшая сумочка, у Никиты из-за пазухи выглядывала ручка складного зонтика. Наушники и маленькие микрофоны возле губ дополняли их снаряжение. Матвей карабином пристегнул к себе Наташу, Михайло – Никиту. Оксана тщательно проверила снаряжение, одобрительно кивнула. Горынычи раз, другой взмахнули крыльями и, легко оторвавшись от земли, скользнули вниз, и полетели параллельно склону к стоявшим внизу соснам.  Зина ойкнула, Маша закрыла глаза, Даша внимательно наблюдала за летящими мальчиками и Наташей.
– Внимание, проверка связи, – через пару минут услышали в наушниках оставшиеся наверху дети. – Говорит Никита. Летим над соснами, все хорошо.
– Матвей, Михайло, говорит Оксана. Лететь не тяжело, груз не тянет? – быстро спросила девушка.
– Говорит Матвей. Все нормально. Наташа как пушинка, лететь с ней легко и приятно. Всю ночь готов летать.
– Говорит Наташа. Спасибо, Матвей, мне тоже очень приятно лететь с тобой, – в наушниках раздался веселый смех Наташи и Матвея, дети на склоне тревожно переглянулись и натянуто улыбнулись.
– Говорит Михайло. Все нормально, только лететь тяжело. Никита много бутербродов и пирожков слопал перед вылетом. Да еще чаю выпил полный термос, еле тащу его, такой он обжора тяжеленький, – в наушниках раздался смех.
– Говорит Никита. Хорош болтать, эфир только зря засоряете.
Горынычи сели на крышу дома Кощея Аризонского. Матвей и Михайло отстегнули карабины, все огляделись по сторонам. Крыша дома была выложена черепицей, сделанной из пластика и металла, светло коричневая, в сумерках она казалась черной и огромной. Наклон у крыши был довольно значительный, но стоять на ней было вполне возможно. Почти посередине крыши торчали три кирпичных трубы. На каждой стороне вздыбливались высокие треугольные надстройки, в одной из которых была комната Шур Шурыча.
– Давайте сначала страховку организуем, – сказал Михайло. – Вот эта, кирпичная труба, про которую Оксана говорила. Нужно веревку вокруг нее обнести, для того чтобы трение создать и Никита, если Наташа сорвется смог ее удержать.
Веревку размотали, обнесли вокруг кирпичной трубы.
– Наташа, – шепнул девочке Матвей, пристегивая карабин к ее обвязке, – я уверен, что все будет хорошо, но если ты сорвешься и повиснешь на веревке, мы с Михой все бросим и полетим тебе на выручку, – девочка посмотрела в глаза Горынычу, кивнула ему и улыбнулась. Друзья пожелали друг другу удачи, и Горынычи поднялись в воздух. Наташа посмотрела на Никиту: – Я не сорвусь. Я знаешь, как по скалам здорово лазаю, – тихонько шепнула девочка.
– А я и не сомневаюсь, что не сорвешься, – также шепотом ответил ей Никита, крепко сжимая в руках веревку.
– Внимание, – услышали они в наушниках голос Михайло, – я у камеры видеонаблюдения. Готов действовать.
– Матвей готов, – раздался голос второго Горыныча.
– Иду, – сказала Наташа и, осторожно ступая по мокрой от дождя крыше, пошла к надстройке. Никита, сосредоточенно глядя на девочку, понемногу отпускал веревку, внимательно следя за тем, чтобы она была в натянутом положении и в тоже время не мешала идти. Конек надстройки резко поднимался вверх, Наташка взялась за него и, аккуратно переставляя руки и уперев подошвы ног в боковую поверхность надстройки, стала продвигаться к краю. Метрах в трех до него девочка остановилась.
– Я почти на краю, – тут же услышали в наушниках ее голос Никита и Горынычи.
– Понял, – быстро сказал Михайло. – Моя камера смотрит в сторону от тебя. Есть. Держу ее.
– Матвей держит свою камеру. Можно, Наташа.
– Поняла, – услышал Никита. – Иду, – девочка осторожно дошла до края крыши и выглянула за него. Внизу под ней раскинулся участок. Под моросящим дождем деревья, кусты и дорожки, освещенные светом фонарей, выглядели очень красиво, мирно и как-то уютно. Девочка подумала, глядя вниз, что смотреть сверху с высоты четырех этажей, держась руками за конек крыши и упираясь ногами в мокрую черепицу было, почему-то, совсем не страшно. Она улыбнулась, заметив двух Горынычей, которые часто-часто, махая крыльями, порхали возле  камер видеонаблюдения, вцепившись в них руками. – Вижу окно и решетку, – сказала Наташа. – Так. Понятно. Внимание всем. Слезть и дотянуться до решетки смогу. Иду обратно, – Наташа повернулась и на несколько шагов отступила от края крыши. – Отпускайте камеры.
– Матвей отпустил. Камера поворачивается, смотрит на дом.
– Михайло отпустил. Моя камера повернулась, смотрит в сторону дома.
Минуты три или четыре прошло в тревожном ожидании. Никита, казалось, вовсе не дышал, крепко сжимая веревку. Михайло после того как отпустил камеру, взлетел вверх и устроился на ветвях одной из сосен. Матвей отпустил камеру и, также как его брат, полетел к стоявшей рядом сосне. Наташа спокойно стояла на скользкой крыше, ожидая команды.
– Моя камера спокойно двигается, – сообщил Матвей.
– Моя тоже двигается, – доложил Михайло. – Похоже, что охрана ничего не заподозрила. Решили, что просто камеры заело, поэтому они и не поворачивались какое-то время. Наташа, приготовься.
– Есть. Готова, – быстро ответила девочка.
Горынычи сорвались с веток и атаковали каждый свою видеокамеру: – Держу камеру, – почти одновременно сказали они. Никита как завороженный, во все глаза смотрел на то, как Наташа осторожно пошла вперед, потом присела на самом краю крыши и свесила вниз одну ногу, затем легла на крышу и, немного изогнувшись, опустила вниз руку, другой рукой держась за конек надстройки.
– Никита, немного выдай веревку, – услышал он в наушниках ее голос. Мальчик тут же исполнил просьбу. Наташа осторожно сползла с крыши. Она повисла на высоте трех этажей, держась одной рукой за крайний прут решетки на окне, а другой рукой за край крыши. Затем девочка отпустила черепицу и двумя руками ухватилась за решетку. Руки скользнули по мокрым прутьям решетки. Ноги нашли и крепко встали на карниз окна комнаты Шур Шурыча. Наташа перевела дух, а затем требовательно и громко, постучала в стекло костяшками пальцев. Она хорошо видела всю комнату и Шур Шурыча, который сидел в кресле напротив телевизора. Услышав стук, он поднял голову. Наташа постучала еще раз, более настойчиво и вновь взялась рукой за прут решетки. Шур Шурыч повернулся и посмотрел в окно. Даже при мерцающем свете телевизора Наташа увидела удивление, отразившееся на его лице. Шур вскочил и быстро подбежал к окну. Он торопливо распахнул одну створку, сдвинув в сторону стоявшие на подоконнике горшки с цветами.
– Наташка, – не сказал, а как будто выдохнул Горыныч имя девочки.
– Шур. Молчи и слушай, – Наташа одной рукой отпустила решетку и сняла с плеча небольшую дамскую сумочку с длинным ремешком. – Возьми, – протянула она ее сквозь прутья. – Здесь ножовка по металлу и переговорное устройство, – Шур, во все глаза глядя на девочку, схватил протянутый ему предмет. – Шур, я иду обратно, на крышу. Закрой окно и надень наушники, мы тебе все объясним, – Наташа улыбнулась. – Оксане сумку не забудь вернуть. И рот закрой, а то простудишься. Все. Я пошла.
Во все глаза Шур Шурыч смотрел, как Наташа сделала по карнизу несколько аккуратных шагов. Потом она вытянулась, отпустила одной рукой прут решетки и ухватилась за край крыши.
– Никита, – сказала девочка. – Закрепи веревку. Держи ее крепко-крепко, только не тяни на себя. Держит, – улыбнулась Наташа Шур Шурычу, кивнув на крышу. Девочка подтянулась, отпустила решетку, встала одной ногой на ее верх, мелькнули ноги одетые в джинсы, кроссовки и Наташа пропала. Шур сначала закрыл рот, потом закрыл окно, как велела ему девочка, а после этого быстро открыл сумочку.
Наташа не спеша подошла по сколькой поверхности крыши к Никите. Присела рядом: – Матвей, Михайло. Сумка у Шурыча. Я на крыше. Отпускайте камеры.
– Есть, – в один голос ответили Горынычи. – Отпускаю, лечу к вам на крышу.
– Отпустил. Лечу за Михайло, – раздался в наушниках голос Матвея. Через минуту все вновь собрались у кирпичной печной трубы.
Дождик по-прежнему моросил, Никита раскрыл прихваченный с собой зонтик, укрыл им от дождя Наташу.
– А чего я одна-то под зонтиком сидеть буду, – тихо сказала девочка.
– Потому, что зонтик один, – веско ответил Никита.
– И девочка на крыше одна, – добавил Михайло.
– Ловкая и смелая девочка, – сказал Матвей. – Наташа, тебе совсем-совсем не страшно было?
– Немножко, – улыбнулась Наташа. – Я по настоящим скалам лазила и на скалодроме в спортивном зале тренировалась. Меня Оксана учила и ее друзья, а вот по мокрой крыше я ни разу ни лазила.
– Алло, алло, – раздался в наушниках торопливый шепот Шур Шурыча. – Кто меня слышит, отвечайте. Это я, Шур.
– Шурыч! – воскликнул Никита и схватился рукой за маленький микрофончик возле своих губ. – Капец тебе, Шурыч! Понял? Знаешь, что я с тобой сделаю, когда мы тебя освободим?
Михайло толкнул мальчика в бок локтем: – Ты чего кричишь? Услышать могут. Шур, мы пришли за тобой. Хочешь уйти с нами?
– Хочу, конечно, – раздался радостный шепот в наушниках. – Вы что, на крыше сидите?
– На крыше.
– А кто там, на крыше?
– Наташа, Никита, Матвей и я. Деревенские ребята тоже приехали и Серега, из спортивного лагеря. Нас всех сюда на машине Оксана привезла, старшая сестра Наташи.
– Вы за мной приехали. Здорово, – вздохнул Горыныч.
– За тобой, за тобой. Еще в машине бабушка Саша с ремнем сидит, дед Сергей с дубиной и коза Горгошка с рогами. Все ждут тебя с нетерпением, – не прошептал, а прошипел в свой микрофон Никита. – Шур, ты прут у решетки сможешь перепилить?
– Смогу, конечно, – бодро ответил Горыныч. – Не зря же я с дедом в механические мастерские ходил. Меня там кое-чему научили. Запросто прут перепилю.
– Ну, так пили, давай. Хвастун несчастный, – опять зашипел Никита.
– Постой, Шур, – перебил друга Михайло, – не пили пока. Шур, ты не знаешь, случаем, твое окно просматривается камерами видеонаблюдения?
– Знаю. Просматривается. Даже ночью его хорошо видно. Мне охранники показывали. Тут такая комната есть специальная с компьютерами, так на мониторах весь участок и дом видно.
– Тогда пилить решетку будешь по нашей команде. Мы с Матвеем будем камеры останавливать, чтобы они твое окно не показывали, а ты в это время пили. Потом камеры отпускаем, ты в комнате прячешься. Камеры показывают, что все в порядке. Мы немного ждем, потом снова их тормозим, а ты в это время опять пилишь. Понял?
– Понял.
– Если понял, жди команду. Пошли, Матвей, – Михайло встал и приготовился лететь. – Да, Шур, пили прут внизу, у основания. Не стоит его пилить в двух местах. Перепилишь, а потом отогнешь его в сторону, чтобы можно было пролезть наружу. Готовься, летим к камерам.
На перепиливание решетки ушло около часа. Михайло командовал, они с Матвеем останавливали камеры видеонаблюдения в тот момент, когда они были повернуты от окна. Шур открывал одну створку и старательно пилил прут. Через минуту или две Михайло давал команду прекратить пилить. Они с Матвеем отпускали камеры и взлетали вверх, устраивались на деревьях, среди сосновых веток и внимательно смотрели вниз на камеры. Они усердно начинали поворачиваться на все сто восемьдесят градусов, прилежно осматривая территорию участка и видимую им часть дома. Выждав минут десять, Горынычи вновь атаковали камеры. Наконец Шур сообщил, что прут перепилен.
– Хорошо. Закрой окно и жди, – Шур Шурыч закрыл окно, Михайло и Матвей, отпустили камеры, в который уже раз поднялись вверх и устроились в ветвях сосен. – Слушайте меня все, – сказал Михайло, – ждем десять минут. Затем, мы с Матвеем останавливаем камеры. Шур отгибает прут решетки и вылезает наружу. Как только он окажется на свободе, быстро летим на крышу. Забираем Наташу с Никитой и летим отсюда как можно скорее. Действовать нужно очень быстро. Видеокамеры могут поймать нас в свои объективы и тогда прибегут охранники. Всем все понятно?
– Понятно, – услышал в наушниках Михайло голоса своих товарищей. Он подождал даже не десять, а почти пятнадцать минут и только потом отдал команду действовать. Они с Матвеем подлетели к камерам видеонаблюдения и, зависнув над ними, часто махая крыльями, зафиксировали их положение. Шур открыл окно и изо всех сил принялся отгибать перепиленный прут решетки. Прут плохо поддавался. Поняв, что один он не справится, Шур решил звать на помощь: – Миха, – сдавленным голосом, напрягая все силы, прошептал Шурыч. – Не могу прут загнуть, крепкий он очень!
Михайло хватило нескольких мгновений для того чтобы принять решение.
 – Матвей! – решительно скомандовал Горыныч. – Отпускаем камеры и летим на помощь Шуру. Они подлетели к окну и вдвоем вцепились в прут. Шур Шурыч изнутри, Матвей и Михайло снаружи изо всех сил старались отогнуть злосчастный прут вверх и в сторону. Их усилия увенчались успехом, нехотя, он все-таки поддался. Его загнули настолько, чтобы в образовавшийся проем между двумя соседними прутьями можно было пролезть. Шур Шурыч сунулся было в этот промежуток между двумя прутьями, потом остановился, развернулся спиной, просунул наружу хвост, потом боком полез сам. Наконец, он оказался на свободе, держась двумя руками за прутья решетки.
– Быстро! Летим на крышу, за ребятами, – скомандовал Михайло и тут же сорвался с места.
Шур Шурыч взмахнул крыльями и выпустил из рук решетку. Он завис напротив окна своей бывшей комнаты, часто-часто махая крыльями. Матвей и Михайло приземлились на крышу. Шур посмотрел вниз и увидел двух бегущих охранников.
– Стоять! – громко крикнул один из них.
– Это вы мне? – вежливо поинтересовался Шурыч продолжая порхать возле окна.
– Тебе и твоим дружкам! – рявкнул второй охранник. Они остановились и, подняв головы, со злостью смотрели на Горыныча. В это время, набирая высоту над крышей дома, с пристегнутыми к себе Никитой и Дашей, показались Матвей и Михайло.
– Стоять! – завопил первый охранник. – Стрелять буду, – он схватился рукой за висевшую под мышкой кобуру.
– Я вот тебе щас стрельну! – заорал в ответ Шур Шурыч. Он наклонился вниз и выпустил в сторону охранников длинный шлейф пламени, потом схватился за решетку и сунул руку в комнату за закрытую створку окна. Горыныч взял с подоконника увесистый цветочный горшок с каким-то растением и, не долго думая, запустил его в пытавшегося выхватить оружие охранника. Глиняный горшок попал ему в голову и развалился от удара. Оглушенный охранник рухнул на землю. В руке Шур Шурыча уже был следующий горшок. Он запулил его изо всех сил во второго охранника. Следом за горшком послал шлейф пламени, сорвался с места и помчался догонять своих товарищей.
Матвей с Наташей, Михайло с Никитой и догнавший их Шур Шурыч приземлились на краю крутого склона возле ожидавших их товарищей: – Быстро! Отцепляйтесь и в машину! Сматываемся! – Оксана бросилась помогать Матвею отстегнуть карабины от его и Наташиной обвязки.
– Они там здорово засуетились. Их четверо. Один ходит за голову держится, трое в джип черный садятся,  – Гриша опустил бинокль и посмотрел на всех с недоумением. – Куда они ехать-то собрались?
– Куда, куда? За нами, в погоню! – Ваня даже удивился недогадливости друга. – Засекли, наверное, в какую сторону Горынычи с Никитой и Наташей полетели, а сейчас снизу им виден свет фар нашей машины. Будут пытаться перехватить.
– Быстро, быстро, девочки и мальчики, сматываемся отсюда, – торопила всех Оксана. Все разместились в «Газели», Михайло остановился в дверях: – Вы, Оксана, езжайте, мы с Матвеем следом полетим. На всякий случай. Наушники переговорного устройства пока не снимай, – улыбнулся девушке Горыныч. Оксана кивнула. Шур Шурыч сунулся было вылезти из машины, но Даша его остановила: – Сиди уж, Шур. Они без тебя справятся. Ты и так всем уже достаточно помог, – Горыныч быстро взглянул на Дашу и послушно сел на сиденье. Машина тронулась с места, Горынычи полетели следом.
Ехать по лесной, мокрой от дождя дороге, было трудно, автомобиль нещадно заносило на поворотах, мотало из стороны в сторону. Оксана, вцепившись в руль, все внимание сосредоточила на управлении машиной. Несколько раз, выбрасывая из-под колес мокрые комья травы и земли, «Газель» пыталась буксовать. Горынычи подлетали, упирались плечами, машина двигалась дальше.
– Оксана, – услышала девушка в наушниках спокойный голос Михайло. – Вы не успеете выехать на дорогу. Я думаю, перед поворотом в поселок нужно свернуть в лес и подождать, когда они поднимутся в гору. Мы пропустим их машину и постараемся на асфальтированной дороге оторваться от погони.
– Поняла. Где сворачивать? – коротко ответила девушка. Тут же почти перед капотом она увидела летевшего Горыныча. Оксана свернула за ним в лес, заглушила двигатель и погасила фары. Они стояли в том месте, где дорога после подъема сворачивала  на тянувшуюся вдоль поселка цепь возвышенностей. Джип,  двигавшийся вверх по склону, должен был повернуть здесь налево, объехать стоявшую почти на повороте за большим кустом черемухи «Газель», осветив фарами противоположную от нее сторону. Все затаили дыхание, надеясь, что гнавшиеся за ними охранники не заметят притаившуюся на повороте «Газель». Вскоре послышался шум двигателя, по соснам заплясал свет от фар. Джип, легко преодолев подъем, свернул налево и поехал по лесной дороге, оставив позади машину с детьми и Горынычами.
– Оксана. Вперед. Через минуту они догадаются, что мы их провели.
– Поняла тебя, Михайло, – ответила девушка и включила двигатель. «Газель» на спуске нещадно занесло, она как-то боком выскочила на асфальт и, оставляя за собой поселок, углубилась в лес.
– Оксана. Надо ехать со всей возможной скоростью, – через минуту так же бесстрастно сообщил ей Горыныч. – Они, похоже, разгадали наш маневр, догоняют.
– Михайло! Да не могу я быстрее! Дорога скользкая, то вверх, то вниз да еще повороты эти бесконечные, а у меня полная машина детей! Какие тут могут быть гонки?
– Понял. Попробуем остановить погоню.
В зеркальце заднего вида Оксана видела уже свет фар приближающегося джипа. Матвей и Михайло, летя низко над дорогой, помчались навстречу черному автомобилю. Охранник, сидевший за рулем, судорожно вцепился в руль, увидев в свете фар летевших над дорогой навстречу его машине Горынычей. Когда до столкновения оставались считанные мгновения, Матвей и Михайло неожиданно взмыли вверх и выпустили по длинному шлейфу огня. Огонь ударил в лобовое стекло джипа. Водитель крутанул руль и автомобиль, выскочив с дороги, устремился в лес, вверх по крутому склону горы. С разгона, проехав метров пять или шесть наискосок по склону, машина остановилась. Колеса ее стали крутиться вхолостую, разбрасывая траву и мелкие ветки. Она медленно начала сползать вниз, не в силах удержаться на крутом склоне. Через три или четыре метра джип неуклюже накренился, а потом и вовсе завалился на бок и упал. Тут же к нему подлетели Михайло и Матвей. Они немного покружили вокруг, пытаясь заглянуть в окна, потом сорвались с места и помчались к поджидавшей их на дороге, метрах в трехстах, от места крушения джипа, «Газели».
– Нормально все, – сообщил Михайло, устраиваясь на сиденье. – Машина по-тихому скользнула со склона и аккуратненько шлепнулась на бок. Никто особо не пострадал.
– Вы в этом уверены? – спросила Оксана. – Она сидела на водительском сиденье, повернувшись к салону лицом. – Может, стоит скорую помощь вызвать, мало ли что?
– Более чем уверены, – заверил ее Матвей. – Ни надо им скорую. Обойдутся. Ничего с ними не случилось, валяются в своем джипе и ругаются на чем свет стоит. Можно спокойно ехать дальше.
– Маша, ты чего с закрытыми глазами сидишь? – с удивлением вдруг спросила подругу Зина.
– А чего там делается? Закончилось уже все? – не отнимая ладоней от лица, ответила Мария.
– Закончилось. Можно уже перестать бояться, – авторитетно заверил девочку Сергей. – А ты когда глаза-то закрыла?
– Еще там, на горе закрыла. Первый раз, когда Горынычи к дому Кощея полетели, а второй раз, сразу, как только мы поехали, – Мария отняла ладони от лица, открыла глаза и тут же сощурилась от яркого, как ей показалось, света в салоне машины. Дети дружно засмеялись. Оксана невесело улыбнулась: – Это еще ничего, Маша, – сказала она. – Мне тоже хотелось зажмуриться сразу, как только Горынычи с Наташей и Никитой к дому Кощея полетели. Особенно страшно было, когда Наташка по крыше мокрой лазила, а Шур горшками кидался. Смотреть не хотелось, так страшно было за ребят, что хотелось убежать и спрятаться, пока все не закончится. Ох, и ругала я себя. Ох, и корила, за то, что не пошла вместо них сама. Наташка, – Оксана виновато посмотрела на сестру, – может быть прав наш папка? Ваши с ним методы гораздо лучше, чем мои? По крайней мере, спокойнее.
– Нет, – засмеялась Наташа. – Мне как раз твои методы решения проблем в этот раз очень понравились. Здорово все получилось.
– Да вообще супер! – закричал Никита. – Джеймс Бонд и все киношные спецагенты отдыхают, когда за дело берется наша команда!
– Точно! – поддержал друга  Гриша. – Осталось только посмотреть на завершающую стадию нашей операции по освобождению Шур Шурыча.
– На какую еще стадию? – Ваня с удивлением посмотрел на своего товарища.
– На то, как бабушка Саша будет с помощью ремня и доброго, ласкового слова, объяснять Шурычу, что можно делать без спроса, а чего нельзя.
Шур Шурыч сморщился и с самым жалким выражением на лице беспокойно поерзал на сиденье. Дети в машине весело и с удовольствием засмеялись.
До загородного дама родителей Наташи и Оксаны ехали часа, наверное, два. Дети крепились, пытались шутить, петь песни, но усталость и напряжение от пережитого приключения брали свое. Скоро все стали клевать носами. Когда приехали на место, Оксане пришлось каждого брать за руку и провожать спящего на ходу ребенка в комнату, где предстояло им провести эту ночь.

Глава 17
Ура! Мы едем искать страну драконов!
На следующий день подняться дети смогли только в двенадцатом часу дня. Оксана сначала зашла в комнату к девочкам, потом заглянула к мальчишкам.
– Рота! Подъем! – громко скомандовала она.
– Какая еще рота? – проворчал Никита. Он перевернулся  на другой бок и укрылся с головой одеялом. Но Оксана не отставала:  – Я сказала. Подъем! – рявкнула девушка. – Никита, сейчас твои мама с папой приедут, наши родители подтянуться, предстоит важное совещание на высшем уровне, а вы дрыхнете. Разве это хорошо?
– Какое еще совещание? – спросил Никита, выглянув из под одеяла.
– Как какое? По поводу экспедиции совещание. Не знаю как вы, а мы вот с девочками твердо решили отправиться разыскивать энергетические тоннели, они же оранжевые норы, которые ведут в страну драконов и их тайные города.
Никита отбросил одеяло и вскочил с дивана.
– Что, правда, что ли? – уставился он на девушку.
– Правда, правда, – засмеялась Оксана. – Вставайте. Скоро завтрак будет готов. Хотя, – она посмотрела на наручные часы, – было бы вернее назвать его обедом, – девушка закрыла дверь. Никита торопливо стал надевать джинсы.
– Вставайте, пацаны, и бегом на совещание, – сказал он и выскочил из комнаты. Мальчики и Горынычи стали подниматься с диванов, кушеток, со сдвинутых одно к другому кресел.
 – Нет, парни. Вы как хотите, а я на совещании вопрос ребром поставлю, – сказал Ваня и сладко потянулся. – Нужно запретить Никите командовать. Надоел уже. Вы меня поддержите или как?
– Поддержим, – дружно ответили мальчики, собирая постельное белье.
Обед накрыли на улице. Одна стена на кухне была почти полностью сделана из стекла, через такую же стеклянную дверь можно было попасть на  веранду, закрытую от непогоды легкой прозрачной крышей. После ночного ливня небо полностью очистилось, на веранде за накрытым столом в окружении хороших друзей сидеть было уютно и приятно. Недалеко, за соседними домами, можно было видеть водную гладь озера Таватуй. Цветы, во множестве растущие вокруг дома, наполняли воздух тонким, едва уловимым ароматом. В саду, тщательно спланированном и ухоженном, в доме с подобранной со вкусом мебелью и картинами, чувствовалась забота хозяев о своем жилище и о том, что это жилище окружает.
– Выдумки все это, – мама Наташи и Оксаны, заметив, что тарелка сидевшего рядом с ней Матвея опустела, пододвинула ближе к нему хрустальную салатницу. – Матюша, – сказала она, – ты еще вот этот салат не пробовал, очень вкусно, уверяю тебя. Оксана моя его очень хорошо готовит, – Матвей кивнул. Ольга Васильевна наполнила его тарелку и продолжила говорить. – Так вот, я говорю, что никакой страны драконов не существует, все это выдумки и пустые фантазии. Профессор ваш, сам себе что-то там придумал, а вы и уши развесили.
– Поздравляю тебя, мама, – очень серьезным тоном сказала Наташа.
– С чем? – спросила Ольга Васильевна и с удивлением посмотрела на дочь.
– Как с чем? Мама, ты сейчас вот из этой салатницы, полную тарелку салату навалила, угощая выдумку и фантазию по имени Матвей Горыныч, – дети засмеялись, женщина улыбнулась.
– Матвей никакая ни фантазия, а обыкновенный мальчик и очень, скажу я вам, талантливый художник. Я его обязательно в свою дизайнерскую фирму приглашу работать.
– Мальчик-то он хороший, просто замечательный мальчик и художник талантливый, вот только он немножко выглядит, как Змей Горыныч, – не мог не встрять в разговор Никита.
– Сами вы фантазии, – Ольга Васильевна погладила по голове донельзя смутившегося Матвея. – Это надо же было такое выдумать, ночью, по крышам чужого дома лазить и решетки перепиливать. Других мер, чтобы конфликты разрешать, конечно, нет? – Ольга Васильевна с укоризной посмотрела на Оксану. Девушка, не поднимая глаз от тарелки, виновато вздохнула.
– А что делать, если этот Кощей Аризонский по-другому не понимает? По-вашему надо было друга в беде, что ли бросить?
– Никита, – почти одновременно вскрикнули его мама и папа.
– А мне нравится. Молодцы ребята! Все молодцы и Наташка моя с Оксаной тоже не подкачали! Молодцы, девчонки. Сразу видно – в папку дочки уродились, – Николай Николаевич довольно хохотнул. – Самого Кощея провели!
– Отец, отец, что ты такое говоришь, – Ольга Васильевна покачала головой.
– Оленька, рядом с тобой за столом сидят три самых настоящих Змея Горыныча и тебя почему-то это нисколько не удивляет. Ты лучше вспомни, что ты сказала Наташе, дочери своей, когда она просила у тебя разрешения для того, чтобы у нас эти самые Горынычи погостили.
– Ну, когда это было.
– Было мама, было. Я помню, ты так сильно разволновалась, что хотела за мной в лагерь приехать и к психологу на прием отвезти.
– Вот, вот. Зато теперь наша мама думает о том, чтобы Матвея Горыныча к себе на работу взять, а знаешь его всего лишь, дней пять. Наташка, Оксана, девочки и мальчики, Горынычи мои дорогие! Лично я за то, чтобы вы отправились искать эти тоннели энергии, эти норы оранжевые, которые ведут в страну драконов. Эх, – вздохнул Николай Николаевич. – Я бы и сам с вами поехал. С большим бы удовольствием поехал.
– Еще чего не хватало! – Ольга Васильевна строго посмотрела на мужа. – Коля, они – дети, а ты ведь уже взрослый мужчина, солидный бизнесмен и туда же, норы оранжевые разыскивать собрался! Удивляешь ты меня, Коля, очень удивляешь.
– Оля, а тебе разве не хочется страну драконов найти?
– Представь себе, как-то не очень.
– Это потому, Оля, что вы не верите в ее существование. Женщины так устроены, что верят только в то, что собственными глазами видеть могут, дети по-другому устроены.
– Ты еще скажи, что собрался норы оранжевые искать, – Юлия Владимировна, мама Никиты и Даши, с плохо скрытой насмешкой посмотрела на своего мужа.
– Собрался, милая, – с самым серьезным видом ответил Евгений Александрович. – Не отпустишь, что ли?
– Да, не в этом дело, – немного ехидно улыбнулась мужу жена. – Дорогой, ты в последнее время немного располнел. Боюсь я, что если даже ты и найдешь оранжевую нору, то пролезть в нее уж точно не сможешь.
Евгений Александрович засмеялся вместе со всеми.
– Возьму вот, похудею и поеду с детьми в страну драконов, будешь тогда знать.
– Напугал. Оля, наши с вами мужья взрослые и солидные люди, а в душе они, как были мальчишками, так ими и остались.
– Юля, так это же прекрасно.
– Оля, пусть дети едут искать свою мечту. Найдут они ее или нет, я не знаю, но пусть, если хотят, едут за ней, – Николай Николаевич посмотрел на всех сидящих за столом. – Дети, обещаю вам в этом свою самую действенную помощь.
Ольга Васильевна принялась спорить с мужем, Юлия Владимировна поддержала ее. Николай Николаевич и Евгений Александрович упорно защищали свою точку зрения. Оксана незаметно подмигнула сестре и кивнула головой на выход. Наташа подмигнула Никите, потом Даше и Зине с Марией. Даша и Зина стали пытаться мигнуть Горынычам, но моргать одним глазом у девочек почему-то плохо получалось. Никита тем временем просигналил глазом Ване и Сергею с Гришей. Когда перемигивание за столом стало всеобщим, Оксана встала и поблагодарила всех за компанию и вкусный обед. Ее примеру последовали все дети. Они по очереди раскланялись и по одному покинули веранду со спорящими друг с другом взрослыми.
Собрались все в комнате Оксаны.
– Ох, и выспался же я сегодня, ох и объелся, – Шур Шурыч повалился в кресло.
– А что, в доме Кощея тебя не кормили и спать тебе не давали? – ехидно спросил Никита.
– Кормили, – кротко ответил Шур. – Только я там почему-то ни есть, ни спать не мог. Только и делал, что о вас всех думал.
– Ты бы лучше о нас думал в тот момент, когда записку свою писал и из дома драпал!
– Да ладно тебе, Никита, что ты к человеку, то есть я хотела сказать, к Горынычу пристал, он и сам знает, что виноват. Он больше не будет. Правда, Шур?
– Правда, Зина. Извините меня, пожалуйста, – Шур Шурыч тяжело вздохнул.
– Ладно, проехали. На ошибках учимся, – подвела итог Оксана.
– Научишь его, как же. Чему его научить можно, если у него совсем «царя в голове» нет?
– Никита! – хором воскликнули все дети, а Шур в очередной раз вздохнул.
– Вот что, ребята. Наш с Наташкой папа за то, чтобы мы пошли в поход, маму мы уговорим.
– Мы свою тоже уговорим, – тоном, не вызывающим сомнения, произнесла Даша.
Оксана кивнула: – Хорошо. Кто еще хочет стать участником экспедиции по розыску страны драконов?
Все дети дружно подняли вверх руки.
– Отлично! Шур, расскажи еще раз, что тебе говорил Кощей про оранжевые норы, – Оксана внимательно посмотрела на Горыныча.
– Говорил, что его люди скоро опять отправятся туда, где эти норы находятся, что ведут они в великую страну Горынычей. Его, как я понял, очень давно, то ли вытурили оттуда, то ли вовсе не пустили, однако, попасть в страну Горынычей ему, ну прямо очень хочется. Мне сам Кощей говорил, что они вроде как бы уже нашли эти норы оранжевые, вот только они у них не работают. Нужен либо Горыныч, либо какой-то пароль или заговор, чтобы из норы в страну спрятанных городов попасть. Еще он мне сказал, что пароль этот или заговор, ему обещали открыть. Кто обещал, он мне не сказал, только ругался очень, потому что этот кто-то, слишком большую цену за этот пароль просит.
– Понятно. Выходит, что нам нужно торопиться, пока Кощей нас не опередил.
– Оксана, я думаю, что стоит поговорить с профессором Титовым. Он нам сказал, что знает, теоретически правда, где эти энергетические тоннели находятся. Тем более, что он сам со своими студентами собирался отправиться в экспедицию.
– Резонно, Даша, очень резонно, – Оксана взяла со столика сотовый телефон. Говорила девушка с профессором довольно долго, о чем-то с ним договаривалась, что-то у него спрашивала и уточняла.
– Значит так, – выключив телефон, сказала Оксана. – Мы договорились о встрече. К нам я его не пригласила из соображений секретности. Я думаю, что не надо им знать, где сейчас Горынычи живут. Встречу он мне назначил. Угадайте где? – Оксана ухмыльнулась. – Ни за что не догадаетесь! В салоне красоты Акулины Ивановны Яги. Вот где.
– Все поедем к бабе-Яге? – спросил Оксану Сергей.
– А что, Серега, не тянет ехать? Боишься, что баба-Яга тебя, по старой привычке, на лопату посадит и в печку засунет?
– Нет, Гриша, не боюсь, так только, опасаюсь немного.
– Я думаю, что всем ехать не стоит, – успокоила Сергея Оксана.
– Я хочу поехать, –  сказала Наташа. – Никогда бабу-Ягу не видела.
– Наташка, она сейчас не баба, а бизнес леди, у нее салон красоты, красивая заграничная машина и она очень гордится своей фамилией. – Наставительно проинформировала подругу Маша.
– Я тоже хочу поехать.
– Кто бы сомневался. Куда Наташа, туда и Никита, – тихо, только себе под нос, прокомментировал Шур желание друга.
– Мне чего-то не хочется ехать к этой Яге. Давайте, девочки, здесь останемся. Матвей нам сад покажет. А вот Михайло пускай едет. Для солидности и чтобы профессора порадовать.
– Ты, Даша, просто кладезь премудрости. Значит решено. Со мной едут Наташа, Никита и Михайло, – Оксана встала с дивана на котором сидела. – Пойду скажу нашим мамам и папам, что нам нужно отлучиться. Матвей, покажешь ребятам дом и сад?
Горыныч кивнул: – Покажу, конечно.
– Мы постараемся долго не задерживаться. Как только вернемся, я вас всех домой в Малиновку отвезу. Кстати, Шур, а ты здесь останешься или к бабушке с дедом вернешься?
– Я не знаю, – Шур Шурыч пожал плечами. – Бабушку Сашу нужно спросить, что мне делать.
– Ну надо же, прямо на глазах умнеет, наш Шурыч, – Никита протянул другу свой телефон. – Возьми. Поговори с бабушкой.
Шур Шурыч умоляюще посмотрел на Никиту: – Может, лучше Даша с бабушкой Сашей поговорит?
– Еще чего! Сам набедокурил, сам и ответ учись держать, – Никита сунул телефон в руки Шурыча и вышел из комнаты.
К салону красоты «Акулина» подъехали со стороны запасного выхода, Оксана припарковала автомобиль и пошла на разведку. Вернулась она минут через пять. Наташа и Никита встали по обеим сторонам от дверцы, огляделись по сторонам и, улучив момент, когда во дворе никого не было, дали команду Горынычу. Михайло быстро выскочил из машины и, никем не замеченный, проскользнул в двери салона.
Помещение, куда Оксана привела ребят, было личным кабинетом Акулины Ивановны Яги. Там находился профессор Титов Константин Иванович и хозяйка салона. Профессор поднялся со стула и вежливо со всеми поздоровался, но глаза его неотрывно смотрели на Михайло.
– Я знал, я знал! – беспрерывно бормотал профессор. – Я знал, что они существуют, знал!
Акулина Ивановна стояла возле двери и, прикусив нижнюю губу, так же как и профессор, не отводя взгляда, в упор смотрела на Михайло.
– Вот, – сказала Оксана. – Имею честь вам представить – Михайло Горыныч собственной персоной. Меня зовут Оксана, я с вами по телефону разговаривала. А это – Наташа и Никита, – потом девушка повернулась к хозяйке салона: – Мы знаем, что вы и профессор Титов приезжали в Малиновку исключительно для того, чтобы увидеть Горынычей. Вот это и есть Горыныч.
Акулина Ивановна, наконец, оторвала свой взгляд от Михайло, посмотрела на Оксану. Молодая женщина слабо улыбнулась:
– Да, да, мы приезжали, – сказала она. – Прошу вас, присаживайтесь. Мы с Константином Ивановичем ждали вас. Угощайтесь – чай, кофе, фрукты, печенье, конфеты. Поверьте мне, Оксана, я чрезвычайно рада, что вы приехали сюда ко мне.
Дети уселись за стол. Константин Иванович наконец-то смог оторвать свой взгляд от Михайло Горыныча. Профессор снял очки, достал из кармана носовой платок, тщательно протер стекла, водрузил очки обратно на нос.
– Поймите меня правильно, – он посмотрел на всех, – меня снедает обыкновенное человеческое любопытство. Как? Откуда? Каким образом присутствующий здесь Михайло Горыныч оказался в доме дедушки Сережи и бабушки Саши?
– Да все очень просто, – Никита взял из вазы яблоко и протянул его Наташе. – Мы с моей сестрой Дашкой нашли в подполе дома нашей бабушки ларец. В этом ларце лежало три яйца. Мы взяли и подложили их нашей наседке.
Профессор перебил Никиту: – Молодой человек, каким образом эти яйца могли оказаться в доме вашей бабушки?
– Это длинная история, – небрежно ответил мальчик. – Нашей бабушке ларец, в котором были эти яйца, оставила ее бабушка, а бабушкиной бабушке – следующая бабушка, ну и так далее. Мы с сестрой, конечно, не поверили, что такое возможно. Только позже выяснилось, что вполне возможно. Оказывается, они, яйца эти, поначалу были большие. Но со временем уменьшились в размерах и стали не больше куриных. Может быть, поэтому, за много веков, они и не испортились, – пожал плечами Никита.
– Да, да, да, – профессор вскочил и забегал по кабинету. Невероятная приспособляемость, поразительная живучесть! Яйцо, чтобы сохранить содержимое уменьшается в размерах, питая и защищая свой плод. Поразительно! Просто поразительно!
– Да ерунда, обычное дело, – сказал Никита. – Самое удивительное было смотреть, как растут Горынычи. Они буквально за несколько недель, не по дням, а по часам выросли, научились разговаривать, читать, писать, летать, извергать огонь и разным другим штукам.
Профессор застонал: – Как жаль, как жаль, что рядом не оказалось ни одного человека с высшим биологическим образованием.
– И нам жаль, – остановила восторги профессора Оксана. – Вы меня, конечно, извините профессор, но мы пришли к вам не за тем, чтобы выслушивать восторги ученого мужа по поводу рождения Горынычей. Для него, – девушка кивнула головой на Михайло, – как и для каждого человека, день рожденья – есть факт действительный и неоспоримый, а кому как на свет появиться, так в этом матушка-природа лучше нас с вами разбирается.
– Вы правы, конечно, правы, – пробормотал профессор, явно смутившись, – но поймите и вы меня, далеко не каждому человеку, тем более человеку с академическим образованием, посчастливится встретить настоящего змея Горыныча.
– Константин Иванович, – подала наконец-то голос и Наташа. Девочка повернулась вокруг, ища, куда выбросить огрызок от яблока. Она бросила его в корзину для бумаг, – дело, собственно говоря, в том, что известный вам Аполлон Аполлонович Кощей Аризонский на днях собирается отправиться разыскивать энергетические тоннели, про которые вы рассказывали в Малиновке. Более того, нам стало известно, что он даже узнал пароль, при помощи которого открывается вход в эти тоннели.
– Что? – Акулина Ивановна вскочила со стула. – Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Кощей попал в страну Горынычей!
– Мы тоже так считаем, – сказала Оксана, посмотрев на хозяйку салона и кивнула головой. – Поэтому мы и решили отправиться в экспедицию, для того чтобы найти энергетические тоннели, они же оранжевые норы. Мы хотим найти страну Горынычей и их затерянные города и сделать все возможное, чтоб не допустить туда Кощея-Аризонского.
– Или хотя бы предупредить тамошних жителей о том, что он к ним собирается, – с этими словами Никита бросил огрызок яблока в корзину для бумаг.
Оксана посмотрела на Никиту и кивнула: – Нам стало известно, что вы тоже разыскиваете энергетические тоннели и даже знаете место, где эти норы находятся, поэтому мы и приехали. Мы предлагаем вам объединить наши усилия и попытаться найти эти тоннели сообща.
– Да, да, конечно, конечно, нам непременно нужно объединиться. Мы обязательно попадем в страну Горынычей, если будем действовать сообща, – профессор сел на стул, вновь достал носовой платок и вытер им вспотевший лоб. – Сегодня один из самых счастливейших дней в моей жизни, – сообщил он всем присутствующим. – Так, впрочем, о деле, – Константин Иванович вместе со стулом энергично пододвинулся к столу. – Всем известно о существовании так называемых центров концентрации энергии. Нередко такие центры располагаются на возвышенностях. Наиболее мощные потоки зафиксированы на возвышенностях правильной конической формы. Я предполагаю, причем не без основания, что входы в тоннели, которые ведут в страну Горынычей, нужно искать именно там, где есть возвышенности правильной конической формы и мощные энергопотоки. Я понятно излагаю? – профессор вопросительно посмотрел на детей.
– Понятно, – ответил Никита. – Валяйте дальше.
Через два часа, с головами, доверху перегруженными информацией о всевозможных видах энергии и, известных науке и неизвестных, ребята вернулись в загородный дом родителей Наташи и Оксаны. На веранде за столом, в центре которого стоял хрустальный кувшин с молоком и большая ваза со свежей клубникой, сидели девочки – Даша, Мария и Зина.
– Где народ? – спросил Никита, подсаживаясь к столу.
– Кто где, – ответила Даша. – Родители разъехались по делам, а мальчишки в теннис играют.
– Новость слышали? – Зина выбрала самую крупную ягоду и отправила ее в рот.
– Нет. А что случилось? – Наташа налила стакан молока и взяла несколько ягод из вазы.
– Да, так. Ничего особенного, – небрежно ответила Маша. – Шур Шурыч решил теннисистом стать. Ваня ему рассказал о знаменитостях большого тенниса. Как они по всему миру ездят, в каких престижных соревнованиях участвуют, сколько денег зарабатывают и все. Готово дело. Шур твердо решил податься в большой теннис.
– Ну и хорошо, – Михайло сел за стол, поближе к хрустальной вазе с клубникой. – Пусть Шур в теннис подается. Я, грешным делом, боялся, что после того как он от Кощея-Аризонского сбежал, не без нашей помощи, конечно, решит наш Шурыч гангстером стать. А что, скажет, решетку я умело перепилил, от погони ловко ушел, пойду я, пожалуй, в гангстеры.
Дети дружно засмеялись: – Ну, а вы как съездили? Поговорили с профессором?
– Встретись, Даша. Встретились и очень плодотворно побеседовали, – Оксана выдержала паузу, потом посмотрела на всех и торжественно объявила. –  Мы отправляемся в экспедицию искать страну драконов. С нами едет профессор Кит, с ним несколько студентов –  его самые любимые ученики. Акулина Яга, бизнес леди, владелица салона красоты, также отправляется с нами и, кроме всего прочего, берет на себя часть финансовых расходов по организации похода. Остальную часть расходов берет на себя наш папа, – Оксана притворно вздохнула. – Он, правда, об этом еще не знает, но я думаю, что ему от этого не отвертеться.
– Нет, – деловито сказала Наташа. – Ни как не отвертеться. Он обещал помочь, все это слышали.
– Значит, точно, едем? – Даша встала со своего места и обняла Оксану за плечи.
– Точно. Едем, – девушка кивнула головой.
– Тогда предлагаю начальником экспедиции выбрать Оксану. Кто «за»? – и, не дожидаясь ответа, Даша подвела итог. – Единогласно. Ура?
– Ура, – спокойно согласились девочки.
– Чего это у вас тут за «ура» такое? – Матвей вошел на веранду. Следом за ним ввались потные и разгоряченные мальчики и Горынычи.
– Мы едем в экспедицию искать страну драконов! Ура! – крикнул Никита.
– Ура! – дружно закричали мальчишки. – Ура! Ура! Ура!

И они, конечно же, отправились искать страну Горынычей, но это уже совсем другая история.