По следам Билли Бонса

По следам Билли Бонса

Глава 1
 
В рождественские каникулы, когда я уже не знал, куда девать себя от скуки  неожиданно позвонила Алена. Мы расстались почти полтора года тому назад. Ну, а если быть честным с самим собой, то это Алена оставила меня почти полтора года тому назад. Виной тому была моя несусветная глупость и, конечно же, очень непростой характер Алены. И вот она позвонила, восемнадцать месяцев, оказывается, не такой уж большой срок, для того чтобы забыть и разлюбить такую замечательную девушку как Алёнка. За это время она окончила институт, но работу по специальности найти не сумела и какое-то время работала водителем троллейбуса. Затем у них, в Каменске, был объявлен тематический конкурс на обустройство новогодней ёлки и снежного городка. Проект, предложенный Аленой, был признан лучшим. По её эскизам построили городок.  Алена получила главный приз и предложение работать в престижной дизайнерской фирме. Я умилялся, восхищался, даже чуть не прослезился, представив себе, как она, хрупкая моя красавица, ворочает здоровенную троллейбусную баранку
После разговора  с Аленой я, приятно возбуждённый и взволнованный, некоторое время бегал по квартире из угла в угол, взвешивая все за и против и, в конце концов, решил поехать к моей красавице в гости. На следующий день, утром, наскоро позавтракав, я выскочил из подъезда и побежал на стоянку. Моя старенькая, но ещё довольно крепкая «шестёрка», завелась с полуоборота, решив, что это добрый знак я вырулил со стоянки и поехал к цветочному магазину. Купив, пять красных роз я немного покружил по родному городу Березовскому, затем выехал на трассу. - Еду, еду, еду к ней, еду к любушке своей.- Пропел я дурным голосом. Ехать то я еду, а вот как меня там встретят ещё вопрос, о том, что еду, любушку свою, я в известность не поставил. Приеду, позвоню, сообщу, что прибыл и отмахнуться, от этого факта, ей не удастся. Или удастся?
Каменский - Уральский встретил лёгким морозцем и широкими объятиями своих улиц. Вы нас не ждали, а мы припёрлись, подумал я. Вот доеду до моста через Исеть и позвоню Алене. Мост остался позади. Ладно, доеду до площади и позвоню. Проехал площадь. Ну, хорошо, хорошо, вон за тем поворотом остановлюсь и позвоню. Миновал поворот. Ладно, доеду до дома, деваться будет некуда,  сразу и позвоню. На часах одиннадцать с минутами, самое время куда-нибудь пойти, в магазин, например, типа хлеба купить, или простокваши. Кушает Алена простоквашу? Не помню. Ну не за простоквашей так за йогуртом. Она раньше по утрам любила йогурт кушать. Вот бы она пошла куда-нибудь, причём одна и тут я, шасть из машины. -  Какая встреча! Я тут мимо, совершено случайно, проезжал, вдруг смотрю – ты.
 А она так удивлено. – Да ты что! Я иду такая, за простоквашей, смотрю – Денис. Вот счастье то!
 Посидев в машине часа полтора и выкурив штук, пять сигарет я набрал заветный номер. Серия гудков, затем. – Да. Слушаю.
  – Привет, Алена, это я, Денис. Алёнка, увидеться, не желаешь?
- Зачем? - Удивлённо так.
– Ну, просто, встретимся, поговорим.
- О чем? – Так удивлённо, удивлённо. О чем?
– Ну, мало ли о чем. Просто поболтаем, давно не виделись. Я лично соскучился и даже очень.
- Ну, Ден, я же тебе говорила. Давным - давно говорила. То, что мы с тобой встречаемся, это ещё ничего не значит. Не строй на мой счет никаких иллюзий, ни каких планов. Ден, говорила или нет? – Голос недовольный и усталый, так мамы с неразумными детками говорят, когда одно и то же повторяют бесконечное число раз.
– Алена, в общем то, я уже приехал. У дома твоего стою. Если в окно выглянешь, увидишь мою машину. - Я открыл окно и положил руку на крышу своего авто. - Видишь?
- Нет, не вижу. Денис, я сейчас живу в другом доме, снимаю квартиру, от родителей давно переехала. -  И вдруг на заднем плане раздаётся мужской голос.- Алёнка, прекращай болтать. Я тебе грушу почистил. Иди сюда.- Голос Алены, в сторону от трубки – Ладно. Ладно. Сейчас, подожди немного.
 Кто-то открыл на крыше моего автомобиля  люк, которого там никогда не было, и вылил мне на голову ведро ледяной воды.
– Все, Денис, пока. Некогда мне. Зря ты приехал, извини. Может быть ещё, когда созвонимся.
- Может быть и созвонимся. Пока. - Короткие гудки. Несколько минут я сидел, глядя перед собой. Потом  включил скорость, но вместо того чтобы тронуться с места, зарычал и, крепко сжав кулаки, несколько раз стукнул лбом по рулю.
- Правильно, правильно. Тут же подсказал внутренний голос. Ты его рогами, рогами.
- Заткнись! Огрызнулся я. Она мне не жена и верность до гроба хранить не обещала. Она свободная женщина, живёт, так как ей нравится и с теми, кто ей нравится. Жаль вот  только не сказала она мне, где сейчас живёт, а то бы поехал и искусал того гада мужика, который кормит мою любимую девушку очищенными грушами. Из моих рук она и неочищенные ела. Зачем их вообще нужно чистить, что это картошка что ли?
На выезде из Каменского - Уральского, на обочине дороги, стояла женщина и нетерпеливо голосовала проезжавшим машинам. Я притормозил. Аборигенка, прижимая к левому боку висевшую на плече сумочку и изящно помогая себе локотками, пробежала пять разделяющих нас метров. Довольно славная фигурка, хороший рост, ноги длинные. Незнакомка открыла дверь. Ба, да какие мы симпатичные! – Вы куда едете?
- В Екатеринбург.- Ответил я с мудрой улыбкой человека только что пережившего сердечную драму.
 – Ой, как хорошо. До Перебора довезете?
- Запросто
-Сколько?
- Ну, сколько. Один думаю, раз довезу.
- Денег сколько?
- Гусары с женщин денег не берут. Тем более за один раз до Перебора.
 - Нет, спасибо.- Сказала она задумчиво, закрыла дверь и отошла от машины. Я вылез из-за руля.- Извините меня, сударыня, вы, наверное, не так меня поняли. Вы спросили, довезу ли я вас до Перебора. Я ответил утвердительно. Вы спросили сколько? Я ответил, что один раз довезу. Ну, я типа пошутил. Поехали
- Отвали, мужик. Никуда я с тобой не поеду.
- Ну отчего же? Я денег с вас не возьму, мне все равно по пути и ничего мне от вас не надо, ну пошутил неудачно, или вы не так поняли, бывает. Поехали, девушка.
- Я сказала, отвали, мужик.
- Почему вы грубите, я же вежливо разговариваю.
- Видала я таких вежливых знаешь где? – И не объяснив где именно она видела таких как я вежливых, размахнулась вдруг своей сумочкой, на длинном ремешке, да как врежет ей мне по голове, я едва успел руками прикрыться. 
- Пошёл на фиг, чего пристал! Кому говорят, отвали.
Сумочка вновь описала дугу, я сделал шаг назад и довольно ловко поймал её двумя руками.
- Сумку отдай! – Завопила аборигенка. Она дёрнула её на себя, я отпустил. Девушка покачнулась, поскользнулась и чуть не упала. Да, что же ты делаешь! Паразит!
- Что я делаю? Вы попросили сумочку отдать. Я отдал. Чего опять не так? Печальная история поверженной любви плавно перетекала в сумчатое сражение с неизвестной мне дамой. Ох уж мне эти горячие Каменские девчонки!
- Эй, мужик! Ты чего к женщине пристаёшь? – На тротуаре стояли два парня и девушка. Туземцы подошли к нам.- Ты чо, мужик, оборзел?
- Чего сразу оборзел то? Ничего не оборзел.- Я принялся рассказывать, как согласился довезти женщину один раз до Перебора. Один раз довезти. Не два, не три, а один. Причём бесплатно – все равно по пути. И как женщина, видимо не правильно поняв мою шутку, сначала ехать со мной отказалась, а затем, когда я попытался разрешить недоразумение, принялась лупить меня сумочкой по голове. Самой сообразительной из троих оказалась девушка, она сразу смекнула, в чем дело и принялась с улыбкой убеждать драчунью в моих благих и бескорыстных намерениях.
– Он не так говорил.- Не сдавалась она.- Не так. Он мне гадости предлагал.
- Да какие гадости, о чем вы говорите, сударыня.
- Я тебе не сударыня. Вот сейчас полицию позову, она тебе объяснит, что ты мне говорил и кто здесь сударыня.
- Полиция тут причём? Она при нашем разговоре не присутствовала. Рядом остановилась полицейская машина. Как они поняли, что у нас конфликт, непонятно. К нам подошёл страж порядка. – Сержант, Петров. В чем дело, граждане.
- Он меня оскорбил.- Гордо сказала женщина и ткнула в меня пальцем.
- Почему оскорбляем, гражданин?
 Я набрал полную грудь воздуха и принялся рассказывать историю про один раз до Перебора. Сержант внимательно выслушал, ухмыльнулся, кивнул. - Ясно. Оскорблений не было. Если, вы гражданка, согласитесь,  чтобы мужчина вас подвёз, поезжайте, я запишу его номер. В случае чего - найдём. Поедете с ним?
 Я затаил дыхание, один из парней открыл рот
.- Поеду.- Сказала гражданка.
Сержант достал блокнот, записал номер моей машины, потом попросил мои права. - Все свободны. Следуйте к месту назначения. Счастливого пути.- Полицейский козырнул, вернул мне водительское удостоверение  и пошёл к своей машине. Трое молодых людей также отправились восвояси, девушка мне на прощание улыбнулась и кивнула.
Несколько минут мы ехали молча.- Хороший у меня сегодня день. Одна женщина меня бросила. Другая, за мою же доброту, сумочкой отлупила. Глядишь, ближе к вечеру, найдётся какая-нибудь добрая тётя, которая вообще пристукнет. А я хороший, добрый, умный, красивый, только вот почему-то меня женщины не любят. Если рядом нет наряда полиции так, даже мирно разговаривать со мной не желают.
- Он ваш номер записал.- На всякий случай напомнила попутчица.
- Помню. Помню. Молчу. Молчу.
- Вы тоже хороши. Один раз до Перебора. Денег не возьму. Знаете сейчас народ, какой пошёл? Верить никому нельзя, ужас, что кругом творится!
- Знаю. Понимаю. Я, что, я ничего. Давайте мириться.- К Перебору мы приехали добрыми товарищами. Прощаясь, женщина сказала мне, большое спасибо, и заверила меня, что я хороший и что моя девушка ещё одумается и обязательно ко мне вернётся.

Глава 2

Одному ехать было плохо, все время думалось об Алене. Вспоминались её любимые словечки, характерные жесты, длинные ноги и красивая грудь. Дёрнуло же меня поехать к ней, только старую рану разбередил! До Каменского - Уральского сто с небольшим километров. Все эти сто километров, пока ехал до родного Березовского, я старался убедить себя, что с Аленой у меня все закончено, что точки над и расставлены и что не стоит переживать. Увы, то, что придумаешь умом не всегда, убедит собственное сердце. В Березовский я приехал в настроении грустном и меланхоличном. Проезжая мимо магазина «Дед Мазай» я увидел открытые двери, несчастные  бедолаги работали даже в Рождественские каникулы. Я припарковал машину. В магазине этом трудилась моя давнишняя знакомая, поболтаю, немного развеюсь, может чаем угостят. В здании находилось несколько магазинчиков, Зинка продавала женское нижнее белье.
- Здорово, Зинуля! С праздником тебя. Вкалываешь?
- Привет, Денис, тебя тоже с праздником. Куда деваться, вкалываю.- В магазине не было ни одного посетителя, Зинаида сидела за кассой и разгадывала кроссворд. - А ты чего зашёл, купить что-то хочешь?
- Я такое не ношу.
- Какой ты всё-таки. Почему сразу не ношу, может быть в подарок кому-нибудь, девушке любимой, например.
- Увы, Зинуля, с девушками любимыми у меня напряжена.
- Опять?
- Что значит опять?
- У тебя  девушек вагон, а любимая только Алена, красота неписаная, и как только она тебя отфутболит, в очередной раз, тебя сразу комплекс вины и неполноценности одолевать начинает. Ты на себя в зеркало посмотри, ни дать ни взять мировая скорбь.
- С тобой, Зина, разговаривать страшно – скрозь все видишь. А такая как Алена одна на миллион, а может и на два, с половиною. – Я горестно вздохнул.
- Ладно.- Зина отложила кроссворд. – Пойдём чаю попьём, расскажешь, что у тебя там с ней в очередной раз случилось, можешь даже мне в жилетку поплакать, я её как раз накануне постирала.
Через полчаса мы сидели с Зиной в подсобке, пили чай и через открытую дверь, бдительно наблюдали за пустым от посетителей магазином.
– Чего ты попёрся в этот Каменск? Подумаешь, позвонила. Мало ли почему девушка может позвонить, позвонила и позвонила. Ты вообще для неё вроде любимых, очень удобных, на все случаи жизни, старых туфель, из моды вышли, развалились, а выбросить жалко. - Философствовала Зинаида.- Что там у них, в Каменске -Уральском, мужиков, что ли нормальных нет?
- Есть, наверное, что и угнетает.
- Нашла себе, твоя Алена, богатенького дядю, спонсора для своей красоты, помог он ей на работу престижную устроиться, квартиру ей снимает, опекает всячески, живёт себе девка, в ус не дует. А ты тут  переживаешь, ах люблю, люблю. Радоваться должен, что твоя девушка так удачно пристроилась.
-  Я радуюсь. Спасибо, Зинаида, можешь ты человека утешить. Только Алена не такая. Она красивая, умная и талантливая.
- Ой, да все они не такие, тем более Алена твоя, умная да хитрая. – Махнула рукой Зина. – А коснись, что выбрать любовь или деньги, выберут деньги и любовь, за деньги и положение. Навидалась я тут в магазине всяких дамочек и дяденек их. В общем, не переживай, Ден. Забудь свою Алену. Как ты сам убедился, у неё своя жизнь, у тебя своя. Вот эти конфетки возьми, очень вкусные.
- Спасибо. Молодец ты, Зина, толком ничего не знаешь, а уже по полочкам все разложила, ярлыки навесила, сертификат выписала и ценник пришпандорила. Это в твоём воображении так, а как на самом деле ещё неизвестно.
- Чего это неизвестно? Все известно. Звонила мне твоя Алена, сразу после нового года. Первого числа, ближе к вечеру. Немного пьяненькая и какая-то перевозбужденная. С праздником меня поздравила и много чего рассказала. Разговор у нас, правда, довольно странный вышел. Сдаётся мне, что она не столько со мной говорила, сколько себя хотела убедить как у неё все замечательно.
- Что она тебе рассказала?
- Ну что она мне рассказала это не твоё дело, это наши женские секреты.
- Секреты, у них, а люди от ваших секретов страдают повсеместно.
- Да ну, тебя, страдалец. Вообще мужик какой-то хлипкий пошёл. Бросила девка, изменила, все, сказал своё суровое мужчинское слово и ушёл. Причём тихо ушёл без скандала. Мужик ты или не мужик? Одного тебя, что ли бросили, одному тебе изменяют? Нет! Куда там! Трагедия! Пошёл плакать, страдать, и скандалы учинять. В запой хороший повод удариться, себя бедного жалеючи. А некоторые стреляться, вешаться да топиться бегут, а это грех страшный. Не мужики, а слюнтяи. Себя изводят и другим житья от них нет. А есть ещё особая категория мужиков, называется она козлы отвязные. Бросит девка, так они ей мстить начинают. Гаденько, подленько, а бывает, что и страшно. Ну, эти вообще уроды!
- Зинка, я с тобой разговариваю как умный, порядочный, интеллигентный человек, с высшим гуманитарным образованием. Ты  хоть немного фильтруй свой базар, подружка! Ты, в натуре, меня уже в какие-то отморозки записала!
- Да никуда я тебя не записала. Ты вообще хорош! Уникум! Два года, почти, не виделись, она свистнула, и ты уже бежишь и спотыкаешься. На бегу черт знает что придумывая, в своём воспалённом воображении самца одиночки.
Я засмеялся. - Ладно, Зинуля, закроем эту тему. Проехали. Будем считать, что я сказал своё суровое, мужчинское слово! А скандалов я сроду женщинам не закатывал, сама, небось, знаешь. Давай, Зина, чай допьём и я тебя домой отвезу, пока ты тут совсем не осатанела от скуки и одиночества.
- А хозяйка узнает, знаешь, что будет.
- Да мы почти  час с тобой сидим, и никто ещё не зашёл, да и вряд ли зайдёт.
- Приходили до тебя. Две девушки и мужчина заходил.
-  Мужик, зачем заходил? Любимой женщине подарок купить?
- Нет, он по другому делу заходил. Сказал, что собирается в аренду помещение взять в нашем здании, расспрашивал, что почём,  какие условия аренды, да какие подвалы.
- Подвалы ему зачем.
- Под склад, наверное. Тут знаешь, какой подвал, дом старый, подвал большой, кирпичный, мужик даже попросил меня показать его. Я девчонкам, из соседнего отдела сказала, чтобы за товаром присмотрели, и провела его в подвал. Он и не занятый, пустой стоит. Мужик как зашёл, как глянул, так разволновался даже, наверное, очень ему там понравилось. Весь подвал оббегал, даже в стенки зачем-то постучал.
- Смелая ты, Зина, женщина, с незнакомым мужиком по подвалам ходишь.
- Да, чего там, смелая. – Зинка беззаботно махнула здоровенной дланью.- Девчонки наверху остались, да и мужик, так себе. Роста небольшого, лысенький, с усиками, да какой-то вертлявый, или беспокойный, что ли, так я и не разобрала. Все выспрашивал, что в этом доме раньше было, перестраивали ли сам дом и подвалы. Ну, я что вспомнила то и рассказала. Дом старый, насколько я помню, сначала советское учреждение здесь, какое-то было. После  него, детская поликлиника была, потом библиотека. А что здесь раньше было, не знаю.
-  До революции, Зина, этот дом какому-то купчине принадлежал, или поп здесь жил, я точно не помню.
-Я тоже не помню. Мужику тому так и сказала. Ремонт, за последнее время, только снаружи да изнутри делали, а подвалы не трогали. Хлам только повытаскивали, там большая куча всякой ненужной дряни накопилось, за многие годы. Таджики за два дня все вычистили. Пожарники успокоились, а хранить ни нашему магазину, ни другим магазинам  в подвале этом, в общем-то, и нечего.
Я поставил, пустую чашку на стол.- Спасибо, Зинуля за чай. Ну, ты как? Поработаешь ещё, или домой пойдёшь?
- Поработаю.- Тяжело вздохнула Зина.
На улице имени Гагарина, на автобусной остановке, стояла Альбина Викторовна, бывшая моя учительница по литературе и русскому языку. Я развернул машину, остановился рядом.- Альбина Викторовна, экипаж подан, прошу садиться.
– Здравствуй, Денис, с Рождеством тебя. Спасибо, что остановился, я как раз очень тороплюсь. Внуки должны в гости приехать, а я опаздываю. Только ты вроде в другую сторону ехал.
- В какую сторону ехать мне совершенно все равно. Я как поросёнок Пятачок, из мультфильма, до пятницы совершенно свободен. А вы как в наших краях оказались? Насколько я, помню живёте вы на Новоберезовском посёлке.
- Да я работала сегодня. Из школы, как на пенсию вышла, уволилась, сейчас в городской библиотеке работаю.
- Какой садист в Рождество вас на работу выгнал? Можно подумать, в праздники у людей других занятий нет, кроме как, по библиотекам ходить.
Альбина Викторовна засмеялась. – Ну почему сразу садист на работу выгнал? Денис, ты такой же, как и был. Очень категоричен в своих оценках. Нормальный рабочий день, студенты приходили, школьники, не все же в праздник гуляют, кому-то и работать надо, а кому-то учиться. Мужчина один, очень интересный, приходил.
- Маленький, лысенький, с усами. То ли  вертлявый, то ли беспокойный какой-то.
Альбина Викторовна казалось очень, удивилась.- А ты откуда знаешь? Товарищ твой?-
Я был удивлён не меньше чем учительница. - Да, нет, что вы. Просто я заезжал сейчас к одной своей знакомой она, пардон, женским бельём торгует. Так вот к ней в магазин именно такой дяденька заходил и весьма, надо сказать, любопытный. Старыми домами и подвалами интересовался.
- Он и меня расспрашивал о старых городских постройках. Просил порекомендовать что-либо на эту тему почитать. Только у нас ничего такого нет, такие вещи надо, скорее всего, в архиве или в архитектурном отделе города спрашивать. Ой, Денис, если можно, поезжай, здесь, пожалуйста, медленнее. Как Красиво!- Мы проезжали мимо торговой площади. Посредине стояла ёлка, вокруг снежный городок, сказочные персонажи, изваянные изо льда, горки, каток. Вся площадь была заполнена людьми. Ёлка и стоявшие вокруг деревья, были опутаны, светящимися разноцветными огоньками
.- Красиво сделали, молодцы, радость людям, а детям вообще счастье. – Детский визг, крики были слышны даже сквозь закрытые двери машины.- Спасибо нашему новому градоначальнику, прежний, помнишь, коммунист был рьяный, так он больше о своём благе и кошельке пёкся, чем о городе. А новый  этот, хоть что-то для людей и города делает. Молодец!
- Как вы, Альбина Викторовна красиво говорите - градоначальник. Сейчас все больше говорят мэр.
- Не люблю я эти иностранные словечки, мэр, мэрия, а то ещё мисс Березовский, мисс Екатеринбург. Ну, причём здесь мисс, если мы свою, русскую красавицу выбираем?
- Некоторые нынешние господа считают, что по заграничному звучит красивше. Хотя на мой вкус, сударыня или скажем барышня, куда как красивее звучит. А уж выглядят наши сударыни да барышни гораздо привлекательнее чем любая их задрипанная, заграничная миска.
Альбина Викторовна засмеялась. – С удовольствием с вами соглашаюсь, Денис. Сударыня звучит красиво. А градоначальник, городская управа, разве плохо? Чего нам на заграницу смотреть, бездумно все копировать?
- Правильно. Как сказал один очень умный человек, не викинги мы, а азиаты. Живём здесь и нечего челюсть выпячивать. - Альбина Викторовна со мной согласилась, на том мы с ней и порешили.
Когда вечером я пришёл домой, кот Кузя подошёл ко мне и, ухватился когтями передних лап за мои джинсы, чуть пониже колена, сладко потянулся всем телом. - Все спишь, ханыга? Порвёшь джинсы, хвост оборву.- Пригрозил я коту. Кузя ничего не ответил, посмотрел заспанными глазами и деловито потрусил на кухню. Я вспомнил, что целый день ничего не ел и пошёл следом за котом.

Глава 3

Какой-то противный звук лез в уши, мешал спать, просыпаться не хотелось, снилось что-то очень приятное. Я открыл глаза, потянулся к телефону. – Да. Слушаю вас.- Каркнул я в трубку хриплым голосом ещё не совсем  проснувшегося человека.
- Все спишь, мальчик. – Раздался чей-то вкрадчивый голос. – Вставать пора. Рассвет уже полощется. Он из озёрной вынырнул воды и даже та, вчерашняя молочница, уже поднялась, полная беды.
- Димка. Ты что ли?
- Я, я. Давай вставай, соня, дело есть.
- Какое может быть дело в такую рань? Времени сколько?
- Слушай, Ден, ты же сам меня много раз просил, если что-либо произойдёт интересное сразу звонить тебе. Вот случилось. Вот звоню. Если хочешь, можешь приехать. У нас, убийство и похоже, что не рядовая бытовуха.
- Да? Сейчас буду. Куда ехать?
- Едешь на Первомайский посёлок, не далеко от поворота, яма есть глубокая, знаешь? Знаешь. Вот в этой ямке жмурик и обосновался. Мы спасателей вызвали, сейчас должны подъехать, будем этого бедолагу вытаскивать. Так что поторопись, гриф стервятник.
Я быстро оделся, выскочил из дома и побежал на стоянку. Димка был моим старинным приятелем, работал в полиции, иногда подбрасывал мне материалы для статей в нашу местную газету. По этой причине он называл меня грифом, а стервятником обзывал потому, что как он говорил, все журналисты порядочные стервозы. «Жучка» как на грех не заводилась, Наконец, мотор схватил, и я вырулил со стоянки. Место, где случилось несчастье, было мне хорошо знакомо. Город наш, известен тем, что здесь, более двухсот лет тому назад, начали первую в России, промышленную добычу золота. Раскопали породу под землёй до такой степени, что речка Березовка, давшая название городу, ушла под землю, в шахты. Земля повсеместно стала оседать и проваливаться, образовываю огромные ямины. Некоторые участки земли, в черте города огородили колючей проволокой и повесили таблички воспрещающие проход из-за обрушения почвы. Кто-нибудь, когда-нибудь, чихнёт погромче, и весь наш город провалится в тартарары. За более чем двести лет шахтёры и старатели очень хорошо порылись под землёю в поисках благородного металла.
Я приехал к месту происшествия в народе известное как бугры. Хотя, на мой взгляд, правильнее его, надо было бы называть бугры и ямы. Эти бугры и ямы тянулись в длину на добрый километр, в ширину составляли метров триста, четыреста, все они густо заросли мелким березняком и небольшими сосенками. С одной стороны к буграм и ямам примыкает частный, жилой сектор, с другой стороны, так называемая промышленная городская зона. На грунтовой дороге, проходящей через бугры, стояло несколько автомобилей – два полицейских Уазика, Тойота «Ленд Крузер»,  и Газель  спасателей. На дороге, метрах в пятидесяти стояла ещё одна машина, о предназначении которой можно было с содроганием догадываться.   Группа мужчин топталось на тропинке огибающей глубокий провал, в котором при желании можно было запросто спрятать трёхэтажный дом, а может быть и четырёхэтажный. Я вылез из машины и пошёл к авральной команде. Начинался серый зимний рассвет, было морозно и снежно.
Димка как всегда встретил меня тепло и радушно. – Привет, проституткам от пера и компьютера. – Сказал он, пожимая мне руку.
– Привет, оборотням в погонах.- Не остался я в долгу.
На краю провала стояли два дюжих молодца, в форменных куртках спасателей, с верёвками в руках, где-то  чуть ниже середины склона, по пояс в снегу, копошились ещё трое в оранжевых куртках.
– Значит такой у нас, Дениска, сюжетец. Неизвестный дядечка приехал сюда на своём «Ленд Крузере», с кем-то повздорил и тут его болезного шлёпнули. Два раза из пистолета в голову выстрели. Орудие преступления на месте не найдено. 
- Ясно, киллер оказался жмотом, и ствол не выбросил. Кто убиенного гражданина обнаружил?
- Мужичок один, пошёл с утра пораньше в гараж за картошкой, туда шёл жмурика не заметил, темно ещё было, машина сказал, что стояла. Обратно шёл, увидел что-то подозрительное в яме. Ну, он рюкзак с картошкой сбросил и вниз полез, любопытный и сердобольный, видишь ли, оказался. Ну и разглядел убиенного. Сказал, что вплотную не подходил, и так было видно, что жмурик.
- И за что, по-твоему, с ним так невежливо обошлись, версии у вас  есть, господин капитан?
- Да кто знает. Может быть, завернули они сюда на предмет отлить. Ну и дядька этот неосторожно забрызгал штаны своего попутчика. Ну, а тот, осердившись, достал ствол и раз, два, разнёс ему башку и, между прочим, поделом,  смотреть надо куда писаешь. 
- Ну, а что, в наше время и такой пустячок может быть мотивом для преступления. Вполне достойная и конкретная версия. Ты, Димон, этой версией с начальством своим поделись, оно тебя похвалит.
- Конечно, похвалит, моё начальство всегда меня хвалит и не зря, между прочим, хвалит  я на хорошем счёту.
- Знаю, верю. Вообще, Димон, тебе на старости лет, можно в писатели податься, воображение и творческая жилка у тебя присутствуют. Записки оперативника. Пятнадцать лет на боевом посту.  Звучит. Дима,  а давай вместе писать. Ты будешь, типа, Березовский Шерлок Холмс,  а я, типа,  твой доктор Пилюлькин. А что, нормально. Ты будешь преступления раскрывать, супостатов и татей ловить, а я все это описывать.
- Вот ещё, не хватало. – Фыркнул Димка.- Это каждый задрипанный журналист мечтает стать писателем, а каждый порядочный полицейский мечтает…
- Мечтает стать главным полицейским генералом. – Поспешил я докончить начатую фразу.
 – Нет, Дениска, каждый из нас, стражей порядка и блюстителей законности, мечтает, чтобы на подведомственной ему территории гражданам жилось спокойно и безопасно и, чтобы ничто, и никто не мешал им заниматься мирным, созидательным трудом. Понял? Олух ты этакий.
- Товарищ капитан, у нас все готово. Будем поднимать? – Один из спасателей выжидающе смотрел на Диму. Он сразу стал деловитым, как будто только что не было бессмысленного трёпа, подошёл к краю провала и принялся распоряжаться. Спасатели и полицейские ухватились за верёвки и стали поднимать тело из ямины.
Маленький, лысенький, с усами. То ли вертлявый, то ли беспокойный какой-то. Подумал я, когда спасатели и полицейские вытащили тело и развернули брезент, в который оно было завёрнуто.
 – Дима, можно я несколько фотографий сделаю?
- Это ещё зачем? – Капитан полиции Дмитрий Иванович Орлов подозрительно посмотрел на меня.
– Не для газеты, Дима. Такие фотки наш редактор не пропустит. Газета наша не жёлтая, а нормального цвета, черно белого, да и  не в Чикаго чай живём. Есть у меня, Дима,  подозрение, что я вчера шёл по следу этого, трагически усопшего, гражданина.
- Это как так?- Димка с изумлением посмотрел на меня.- Знакомый твой что ли?
- Да какой там знакомый, Дима. Просто вчера я зашёл к одной своей приятельнице, она в магазине работает и оказалось, что к ним в магазин заходил похожий гражданин - маленький, лысенький, с усами. Зинка, да ты знаешь её, по его просьбе показала ему подвал, что под магазином находится. Так гражданин этот, по словам Зинаиды, как в подвале том оказался очень разволновался, в некоторое возбуждение даже пришёл. Стенки зачем-то простучал. После Зинаиды я встретил свою бывшую учительницу по литературе, она сейчас в библиотеке работает, оказалось, что и к ним заходил похожий господин. В библиотеке он также интересовался старыми Березовскими домами. Когда брезент развернули я почему-то сразу вспомнил его описание – маленький, лысенький, с усиками, то ли вертлявый, то ли беспокойный какой-то. Правда, насколько он при жизни был живчиком, сейчас уже не определишь -  успокоился бедолага навек.  А кто он, где жил, где работал. Вы выяснили?
- Ну, это уже известно, у него визитных карточек были полные карманы.
- Ну и? Кто он? Что он?
- Ольхин Вячеслав Анатольевич, директор по коммерции, консультант и координатор в фирме, забыл название, в общем, что-то вроде купи-продай и чего- то они там ещё строят и перестраивают.
- Дай адресочек фирмы, Димон.
-  По следу пойдёшь? Типа журналистское расследование.
- Пойду, Димочка, пойду. Наших читателей очень интересует, почему в их родном городе мочат координаторов и консультантов из строительной фирмы «купи-продай». Фотографии мне нужны, для того чтобы показать Зинаиде и учительнице. Дима, если это он, каюсь, пойду по следу, долг обязывает, если это другой мужчина брошу это дело на вас, блюстителей законности и порядка. Ну, представь себе, два раза я совершенно случайно натыкался на следы этого господина и вот он лежит мертвешенек и как бы взывает к моему гражданскому долгу, найти и воздать по заслугам.
- Ишь ты какой! Долг говоришь гражданский, ну-ну. А мне кажется, что ты по своей журналистской натуре прилетел, как гриф стервятник, к трупу и пытаешься наклевать матерьяльчику на сенсационную статейку.
- Грубый ты, Димка, не буду я с тобой дружить.
- Ну и фиг с тобой. Не очень то и хотелось. Ладно, поехали, сейчас тут и без нас управятся.
 Спасатели переложили тело Ольхина Вячеслава Анатольевича на  носилки и, неловко проваливаясь на узкой тропинке в снег, потащили к стоявшей на дороге машине. Мы отошли от провала. Один из милиционеров сел в Форд, принадлежавший покойному.
 – Опаньки. Что это тут у нас? – Я наклонился и поднял лежавший у передней, водительской дверцы Тойоты предмет. –  Цифровой накопитель информации. Или накопитель цифровой информации? Или как там правильно? Короче  - флешка.
- Дай.- Дима протянул руку.
- Не дам. Мое. Я нашёл.- Я крепко сжал в ладони найденный в снегу предмет.
- Сержант! Арестуйте этого гражданина за сокрытие от следствия улик и за препятствия, чинимые им в расследовании убийства.
Сержант Володя, широко и радостно улыбаясь, пошёл ко мне. –  И кто это тут у нас чинит препятствия следствию? Никак это известный и знаменитый борзописец Дениска! А вот мы его сейчас за жабры и в кутузку.
- Нате, нате. Возьмите. Отбирайте у честного грифа стервятника его законную добычу. Энкэведешники. Цэрэушники. Мосадовцы.- Я протянул алешку. - Дима можно я с вами поеду, одним только глазком посмотрю, что там на этом накопителе информации?  Пожалуйста.
- Подлизываешься?
- Подлизываюсь.
- А ты знаешь, что материалы следствия посторонним гражданам категорически…
- Знаю. Но ведь я нашёл, несмотря на то, что вы тщательнейшим образом осмотрели место преступления. Чует моё сердце, на этой флешке, что-то есть интересное, должно быть.
-  Сердце у него, видите ли, чует. Ладно, куда от тебя, от зануды, деваться, поехали. Заодно дашь показания, когда к твоей знакомой, из магазина и учительнице  обращался похожий на убитого гражданин. А фотографии, для опознания, мы сами им покажем, если сочтём нужным.

Глава 4

В кабинете Дмитрия Ивановича Орлова, мы сначала попили чаю, с домашней стряпней, потрепались о праздниках, о каникулах, о том, что преступность растёт, а в праздничные дни, когда некоторые люди пьют совсем уж без ума, рост её особенно заметен.
 – А ты, что Ден, по магазинам вчера ездил? Подожди, как это? Шоппингом занимался?
- Да ну тебя, Димка, каким там шоппингом. Ехал из Каменска, заехал к Зинке в магазин, просто поболтать.
- В Каменский -Уральский к Алене ездил?
- К Алене
- Никак помирились?
- Да мы и не ругались. Она, понимаешь, накануне позвонила. Видимо просто поговорить со мной захотела, а я, сдуру, черт знает, что вообразил, ну и попёрся к ней.
- И что?
- Да ничего, даже видеть меня не захотела.
- Жениться тебе надо, Денис, найди хорошую женщину и женись. Не мальчик уже, чтобы за девчонками бегать. Алена конечно девушка хорошая. Однако вполне отдаёт себе отчёт, что красивая и красотой своей очень неплохо умеет пользоваться. За, что правда, её и винить не приходится, на самом деле  хороша и очаровательна.
- Дык я что, я не против, да вот где её найти, хорошую то, а так просто жениться, только для того чтобы жениться, я, Димка, не умею.
- Ох, Денис, Денис, как был ты наивным романтиком так им и остался и помрёшь романтиком. Любовь-морковь. По современному надо жить, Дениска. Американцы говорят, что любовь русские придумали, у них денег нет, а женщину хочется,  вот и выдумали любовь. На самом деле существует только здоровый, животный  секс, на взаимовыгодных условиях, заверенный брачным контрактом. Понял?
- Понял. Предпочитаю оставаться русским, и имел я в виду все культурные и некультурные американские ценности и их образ жизни в придачу. Так им и передай. Понял?
-Понял. Так и передам. Бери лист бумаги и пиши где, когда, при каких обстоятельствах, ты встретился в магазине с продавщицей Зиной, с учительницей  Альбиной Викторовной и что они тебе рассказали по поводу убиенного гражданина.
После того как я все написал, Дима перечитал написанное, убрал бумагу в папку и достал алешку найденную мной у машины убитого.
- Ну что ж, посмотрим, не напрасно ли тебе сердце вещало. Что тут у нас? – На мониторе появилось изображение. Я придвинулся поближе.
– Письма какие-то, документы. Старинные, с твёрдым знаком написано, так при царе батюшке писали. План, или карта какая-то.
- Димон, это же наш город, Березовский.
- Откуда знаешь.
- Вон, смотри, в углу написано - Березовский золотодобывающий завод. Таким он был, наверное, сто лет назад. Вот, видишь, это церковь Ильи Пророка. Ее сейчас нет. Большевики её перестроили и превратили в очаг культуры, клуб в ней был, имени товарища Кирова. Потом старый клуб снесли и построили новый, из стекла и бетона. Помнишь, Димка, как мы с тобой, в далёком детстве, на ёлку в этот клуб ходили? Цирковой кружок посещали. По твоей, между прочим, инициативе записались, потому, что тебе, в том кружке, одна девочка акробатка очень понравилась. Ну, а сейчас, в этом здании магазины разные, очаг культуры прикрыли за ненадобностью. Странный какой-то план.
- Почему странный?
- Ну, как же, Дима, ты приглядись внимательней, в центре церковь Ильи Пророка, а улицы вокруг неё как будто по спирали накручены, не поймёшь где какая, наш город таким никогда не был. Вот здесь, по идеи, должна быть плотина и городской пруд, а он почему-то в стороне изображён, и церковь Покрова Пресвятой Богородицы не на месте как бы стоит. По какому принципу план рисовали, без бутылки не поймёшь.
- А это что?
- Похоже на подземный ход. Димка! Крестик! Заветный крестик! – Я с восторгом посмотрел на Диму. – Дима, у нас есть план, на котором нарисован подземный ход и обозначено крестиком, где в этом самом ходу зарыты сокровища.
- Ага, сейчас лопату возьмём и пойдём клад откапывать. Вздор какой-то. Кому в голову придёт рыть в Березовском подземный ход и клад там прятать. Что это, замок что ли средневековый!?
- Ну не скажи, братан. Раньше люди любили подземные ходы копать. Этот ход вполне мог соединять две церкви и, скажем, дом главы прихода, чтобы главный поп без проблем, в любую погоду и в любое время суток мог ходить из дома на работу. Или, может быть, какой-нибудь, золотопромышленник, или купчишка богатенький, да мало ли кто ещё, прорыл ход, чтобы например, к пассии своей ходить втихую. Старателей и шахтёров у нас тут всегда навалом было, так, что ход такой прокапать запросто могли.
- Что-то я слышал про подземный ход? Помнишь, Дениска, в детстве пацаны друг другу много историй про подземный ход рассказывали? Что характерно, во всех историях ход этот начинался от церкви покрова Богородицы и в некоторых случаях, не понятно зачем, доходил до Шиловского водоёма..
- Да, конечно, помню я эти истории, кстати, их не только пацаны рассказывали, но и взрослые тоже. Я даже припоминаю как некоторые мальчики, самозабвенно хвастали, что дескать были в том подземном ходу и даже находили там всякие интересные вещи.
- Мне рассказывали, что револьвер нашли, системы Наган, саблю и флаг белогвардейский. Все это добро, само собой, лежало в старинном сундуке. Трепались, ясное дело. А ход этот, если он на самом деле существовал, давно бы уже нашли. Коммуникаций вокруг, сколько нарыли, да и церкви эти. Одну вообще снесли, в конечном итоге. Другую много раз перестраивали, гараж в ней был, при советской власти. Если был подземный ход, обязательно бы его обнаружили.
- А может быть, его глубоко копали, и шёл он не от самих церквей, а от каких-нибудь служебных помещений, которые не сохранились. А может быть и не от церквей вовсе, непонятно же как-то нарисовано, трудно сопоставить с нынешней планировкой города. Тут видишь, какие-то ответвления от него нарисованы.
- Тебе, Денис просто хочется, чтобы это ход был. Романтично так. Только все это ерунда, детские выдумки и фантазии.
- Очнись, Димка, вот перед тобой план города, нарисованный, может быть ,сто лет назад, и на нем обозначен подземный ход.  По-твоему этот план пацаны нарисовали?
- Может быть и не пацаны. Только ход это давно, наверное, уже обвалился.
- Может быть да, а может быть нет, раньше умели строить. Давай поглядим, что там за документы.
- Добровольные пожертвования граждан  Березовского золотого рудника, окрестных посёлков и приисков на нужды белой армии адмирала Колчака, спасителя отечества. Золото сие, собранное мною, в количестве четырех фунтов и двадцати золотников, зарыто мною же, диаконом церкви Ильи  Пророка Кириллом в месте, отмеченном на плане крестом.
 - Не слабо они всем миром золота натаскали! Это же почти полтора килограмма! Понял, Денис, они  не только деньги сдавали, они и золото отдавали на нужды белогвардейской армии.
- Вот тебе и возможный мотив преступления. Золото, украшения, червонцы золотые. Ольхин, этот убиенный, наверное, пытался найти это золото. А может быть даже, нашёл, вот его по этой причине и грохнули.
- Если они сдавали золото на нужды армии, то зачем этот самый Кирюша сначала его собрал, а потом зарыл? И где его теперь искать, золото это?
- Покойный Ольхин, наверное, знал.
- Ну, все сейчас ты уже точно займёшься этим делом, будешь вертеться под ногами и мешать следствию. Убийство, золото, армия белогвардейская, попы, старатели.
- Можно подумать, Дима, тебе не интересно будет это дело раскрутить и докопаться до истины. Можно я скачаю все это на свою флешку.
- Нельзя.- Отрезал капитан полиции Дмитрий Иванович Орлов.- Тайна следствия.
- Дима, флешку я нашёл и вспомни «Остров сокровищ».
- Какой ещё «Остров сокровищ»? – Димка выключил компьютер, налил воды в чайник.
- Ну, как какой? «Остров сокровищ», книжка такая. В доброй, старой Англии ,в прибрежном трактире имени адмирала Бенбоу селится старый морской волк и пират по имени Билли Бонс. Пирата этого мочит банда слепого Пью. Мальчик Джим Хокинс, находит у Билли Бонса карту острова, на котором капитан Флинт, знаменитый пират, зарыл свои сокровища. Джим и его друзья плывут к острову, на шхуне «Эспаньола» и, после множества приключений, овладевают кладом. Я, мальчик Джим. Убитый Ольхин, Били Бонс. Я нахожу карту, иду по следу и обнаруживаю клад.
- Знаешь что, мальчик Джим, шёл бы ты уже домой, у меня работы невпроворот. -  Дмитрий бросил в стакан пакетик с чаем налил кипятку.
- Жмот ты, Димка.
- Жмот. Дальше что?
- Ну, хоть визитку, Ольхина мне дай. Должен же гриф стервятник хоть что-то в своём клюве унести.
Дима достал визитную карточку, бросил её на стол. – На, подавись.
- Спасибо, друг! Поехали завтра на горных лыжах кататься.
- Если Нинка отпустит, поехали.
- Вот она семейная жизнь. Женился и, готово дело, ты уже  не хозяин самому себе. – Притворно посочувствовал я примерному семьянину.
- Давай, давай, вали отсюда, кладоискатель, авантюрист.
Я уже стоял на пороге и готов был выйти и закрыть дверь Димкиного кабинета.
– Денис. – Я оглянулся.
- Между прочим, мальчик Джим, убиенный Ольхин и его неизвестный, и вероломный попутчик действительно свернули с центральной улицы для того, чтобы отлить. Следы их деятельности на снегу остались.
 Димка поднял стакан с чаем и принялся пить, насмешливо глядя на меня поверх стакана. Чай он пил из стакана с подстаканником, здоровый такой подстаканник, серебряный, очень солидный и красивый. Я кивнул, вышел  и осторожно закрыл за собой  дверь.

Глава 5

Из полиции я поехал в Кировский универмаг, набрал продуктов для себя, купил рыбы для кота и отправился домой. Вчера весь день проездил, сготовлю я сегодня себе знатный обед, борщ сварю и курицу потушу, на второе.  Когда я ставил машину на стоянку, на заднем сиденье увидел розы, купленные для Алены. За ночь они замёрзли, но выглядели как свежие. Ну и куда их теперь девать? Отнесу домой, пусть этот замёрзший букет будет напоминанием о глупой, несбывшейся мечте.
Кузя лежал на холодильнике, свесив голову и одну лапу, внимательно наблюдал, за тем как я готовлю, он всегда так делает. – Вот,  Кузя, наварим борща, приготовим курочку, пообедаем, завалимся на диван перед телевизором и гори оно все, синим пламенем и любовь неразделенная и золото, невесть кем и невесть где спрятанное. – Телефон зазвонил, когда приготовление пищи уже подходило к финальной фазе. – Лежи, Кузя, я отвечу. Алло, слушаю вас.
- Привет, Денис.
- Алена! Привет.
- Ты извини, Ден, что все так нелепо получилось мой звонок и вчера. Ты приехал, а я с тобой даже встретиться, не захотела.
- Да ничего, пустяки. Это ты меня извини, взял, припёрся.
- Денис, увидеться, не хочешь?
- Хочу, конечно. Когда, где? Куда мне ехать?
- Ехать тебе никуда не надо, я сама приехала. Если посмотришь в окно, увидишь мою машину. Видишь?
 Я подошёл к окну. – Вижу. – Во дворе стояла бордовая, Аленина Нива. – Ура! Счастье привалило. Ко мне моя лягушонка в коробченке прискакала!
 - Сам ты лягушонок. – Засмеялась Алена.
-  Поднимайся ко мне, мы с Кузей обед приготовили.
- А вы вдвоём с Кузей?
- А с кем нам ещё быть. Ты нас бросила, а кроме тебя у нас никого нет.
- Так уж и нет?
- Нет. Никого нет. Давай, поднимайся скорее, ждём.
 Она вышла из машины, достала два пакета, посмотрела на мои окна и пошла к подъезду. Все отступило на задний план, обида, разочарование, злость, ущемлённое мужское самолюбие, надутое эго, все провалилось в тартарары. Алёнка приехала! Я открыл дверь, стоял на пороге, ждал, Кузя сидел рядом. Наконец, она появилась на лестничной площадке. Я бросился навстречу.
– Давай пакеты понесу.
- Да, ладно, они не тяжелые.
- Все равно давай. Какая ты красивая стала.
- А раньше некрасивая была?
-Очень красивая, а сейчас ещё краше стала.
- Ты же знаешь, я само совершенство! Здравствуй Кузенька, маленький мой, помнишь меня? Помнит, хороший мой. – Алена взяла кота на руки, он довольно заурчал, она поцеловала его в мордочку.
 – Алена, а если я как Кузя проурчу, ты меня поцелуешь, или хотя бы поздороваешься со мной?
- Здравствуй Денис, давай в щёчку поцелую, в честь праздничка. В пакетах гостинцы, вам с Кузькой привезла, сама готовила, специально для вас, зацените, мальчики.
- Заценим. Раздевайся, давай, проходи, кота хоть отпусти.
- Ага, как это отпусти, смотри, как он по мне соскучился, чёрненький мой. – Не выпуская из рук кота, она расстегнула сапоги, я подсунул ей под ноги тапочки, затем мы общими усилиями сняли с неё дублёнку и Алена, заглянув по пути в комнату, прошла на кухню.
– А ты, оказывается, ремонт сделал. Плитку на кухне положил, обои переклеил. Занавески, красивые такие, в комнате повесил, сам выбирал или кто-нибудь помогал?
- Сам конечно. Все сам делал, на пару с Кузей. Давай обедать будем, доставай свои гостинцы.
- Я все праздники только и делаю, что ем и ем, растолстела, до безобразия, посмотри, ноги какие стали, как две тумбы. – Алена открыла пакет, аккуратно вынула из него хрустальную салатницу. – Вот, твой любимый салатик с крабами, заправить только надо, печенье домашнее, сама пекла, с грецкими орехами салатик, оливье, рыба заливная, жаркое из лосятины по рецепту  Демидова.
Она ставила на стол хрустальные вазы, кастрюльки, болтала, такая милая, такая своя, родная, как будто не было восемнадцати месяцев разлуки, заполненных событиями и людьми. Я обнял её, прижал к себе.
– Алена, я так соскучился. Помнишь, я говорил, что тысячу лет тебя любить буду? Буду. Только без тебя мне эту тысячу лет не прожить, помру,  хотя и осталось всего-навсего девятьсот девяносто четыре года. Совсем мало, для любви осталось, сущие пустяки. – Я попытался поцеловать её, но она отвернулась. – Алена, посмотри на меня.
- Смотрю.
- Ножки у тебя как были, так и остались стройными, даже ещё стройнее стали и вовсе они не похожи на две тумбы. А вот глазки грустные, очень красивые, но грустные. – Я поцеловал её.
 – Денис, ты меня вспоминал?
- Вспоминал! Да я и не забывал. Разве тебя можно забыть? Ты же само совершенство. – Я снова поцеловал её, на этот раз она мне ответила, прижалась ко мне.
- У тебя, что, правда, никого не было за все это время? – Ее глаза были совсем близко.
- Правда. Не веришь, у Кузи спроси, он врать не будет.
- А розы для кого?
- Какие розы?
- А вон, за часами, букет роз.
- Розы эти, Алена, я вчера вёз тебе, оставил их в машине и за ночь они замёрзли, выглядят, правда, как свежие.
- Замерзли, бедненькие.
- Замерзли. – Она обняла меня за шею, ее губы слегка приоткрылись для поцелуя, прижались к моим. Целовались мы, наверное, минут пять.
 – Хватит, Денис, давай обедать.
- Ты не уедешь сегодня?
- Ты хочешь, чтобы я осталась?
- Конечно, хочу.
- Ладно, там видно будет, посмотрим на ваше поведение.
- Водка Смирновская, коньяк Хеннеси, самогон первач, что вам  будет угодно выпить за обедом? Может быть вина? Бокал  Шардоне, Божоле, бормотухи? – Алена сморщила носик, задумчиво посмотрела в окно. –  От бокала бормотухи я, пожалуй, не откажусь.
- Настоящие знатоки и ценители бормотуху бокалами не пьют, только стаканами.- Я поцеловал её в носик, выпустил из своих крепких объятий и принялся накрывать на стол.
- Надо пообедать, хорошо пообедать. Силы, чувствую я, сегодня ночью мне ох как понадобятся! 
 - Ну, помечтай, помечтай. – Засмеялась Алена.
На журнальном столике, возле разложенного дивана, стояла бутылка шампанского, два хрустальных фужера, шоколадные конфеты в коробке, фрукты в вазе. Ранние зимние сумерки наступили как-то неожиданно быстро, в комнате ,освещённой только работающим телевизором, было темно и уютно.
 – Как будто и не было ничего, мы не расставались и никуда я не уезжала. Тебе не тяжело? – Алена лежала на мне, мои руки покоились на ее крепеньких ягодицах.
- Своя ноша не тянет, лежи, как тебе нравится. – Я погладил ее попку. – Зачем вообще надо было уезжать? Вышла бы за меня замуж, нашему сыну или дочери сейчас могло бы быть уже лет пять, или шесть.
- Ага, и жили бы мы в твоей однокомнатной квартирке на нищенскую  зарплату журналиста из провинциальной газетенки. А там у меня работа, карьера, связи, я там деньги зарабатываю и очень даже неплохие деньги.
- Карьера, деньги, помешались все на деньгах, а как же любовь, как же семья. Счастье быть рядом с любимым и любящим тебя человеком, с этим как, Аленка?
- Ох, Денис, не начинай, пожалуйста, не трави ты мою душеньку, она и так у меня вся исстрадалась. – Она обняла меня за шею, ее щека прижалась к моей. -  Ты такой хороший, Денис, принимаешь меня, такой, какая я есть. Никогда ни о чем не спрашиваешь. А там, дома, меня все время пытают – где была, с кем была, что делала, что говорила, что тебе говорили. А выходные и праздники я, чаще всего, провожу одна, потому и тебе тогда позвонила, соскучилась и грустно, очень было.
- Плохо тебе, там, дома?  В Каменске -Уральске твоём?
- Нормально. В нашем Каменске все нормально. А вот в вашем городе, Денис, живут благородные и красивые люди, ваш город Березовский благородный город благородных людей. Ты в этом городе самый благородный человек из всех благородных людей.
 Она приподнялась на локтях, её лицо было совсем близко, я чувствовал ее дыхание, слышал, как бьётся её сердце, её волосы закрыли нас от всего суетного мира. Я поцеловал её.
- Вот и все. С чего это ты взяла, что наш город благородный? Я да, я тут самый благородный из всех людей. Но чтобы весь город был благородный и все люди в нем, сомнения меня берут, девочка моя.
- Сомнения его берут. Ваш город построен на золоте. Здесь, у вас, золото триста лет добывают.  Золото метал благородный, значит и город, построенный на золоте и люди, живущие в нем, должны, по определению, быть благородными.
- Железная логика. Или скажем так – золотая, с тобой не поспоришь, умница ты моя.
- А со мной и не надо спорить, я  же само совершенство. Забыл что ли?
 - Помню. Между прочим, сегодня, в нашем благородном городе, дядьку одного грохнули, который, по всей видимости, искал полтора килограмма  золота. Золото это спрятали где-то здесь, давным-давно, ещё при  белогвардейцах. Полиция приступила к розыскам и я вместе с ней.
- Жалко.
- Чего жалко. Золота спрятанного жалко?
- Дениска! Дяденьку  жалко. Убили же.
- Ну, да, дядьку, конечно, жалко.
- А вот интересно, что там было с этим золотом? Кто его спрятал, от кого, почему?
- Спрятал его диакон по имени Кирилл, от кого и почему спрятал пока неизвестно. Вот выясню все и расскажу тебе, а может быть, роман сочиню, будешь хорошо себя вести, дам почитать.
-  Я буду хорошо себя вести, только ты не забудь, напишешь роман, обязательно дай мне почитать. – Она погладила меня по голове. - Денис, а что бы ты стал делать с золотом, если бы его нашёл?
- Что значит, если бы нашёл? Найду обязательно! Откую из всех полутора  килограмм  золотую цепь и этой цепью прикую тебя к себе, чтобы не уходила никуда и никогда.
- А с другого конца Кузю прикуй. Он на моих ногах лежит.
- Ещё чего! Ты моя девочка, пусть не примазывается. – Я обнял Алену, осторожно, бережно и нежно перевернул её на спину.
- Дениска. – Алёнка тихонько засмеялась. - Опять сладенького захотелось?
- Конечно, захотелось. А  как ты думаешь, милая моя,  восемнадцать месяцев воздержание это тебе не фунт изюма. Да кто мне нужен, кроме тебя? Никто не нужен. - Я принялся целовать её шею, лицо.
- Знаю, что врёшь, но все равно приятно. –  Прошептала Алена. Было слышно, как с дивана спрыгнул кот, краешком глаза я увидел, как деликатный зверь, благородного человека, вышел из комнаты и правильно, что ему тут делать!
Я осторожно освободил руку, на которой лежала голова Алены, тихонько, чтобы её не разбудить, встал с дивана
- Ты куда?
- Я думал, ты спишь. На кухню пойду, покурю.
- Ты далеко не уходи.
- Куда я от тебя уйду. – Я наклонился и поцеловал Алену в щёчку. Она довольно зажмурилась, свернулась под одеялом калачиком.
– Денис, ты меня любишь?
- Очень люблю. Ты у меня эксклюзивная  модель, одна на миллион, само совершенство, как же мне тебя не любить, я тебя тысячу лет любить буду.
- Уже не тысячу. Осталось всего-навсего девятьсот девяносто четыре года. Мало  как осталось. - Алена горестно вздохнула. Мне показалось, что в уголках её глаз блеснули слезинки. - Ладно, иди, кури, только возвращайся поскорее.
Кузя сидел на подоконнике и смотрел в окно, я поставил на газ чайник, закурил и пристроился рядом с котом. – Ну что, чернявый, сидишь? - Кот ничего не ответил, посмотрел на меня и снова уставился в окно. Я погладил его по голове. - Ничего, Кузя, вот найду золото, будешь у меня скоро и днём и ночью,  как кот учёный, по золотой цепи кругом ходить. –
Я заглянул в комнату, Алена спала, лобик её временами хмурился. Мне захотелось поцеловать её. Я подошёл к дивану, присел на корточки, нет, не нужно, вдруг проснётся, жалко будить. Современные девчонки! Карьера, бизнес, красивые машины и  квартиры.  Детей им рожать некогда, все по плану. На первом месте карьера и бизнес. Дуры! Знает же, что люблю её, нет, вбила себе в голову, что всего должна добиться в жизни сама.  Попробуй, поспорь с ней! Принимайте меня такой, какая я есть! Вот и принимаешь, куда деваться. Иной раз так хочется схватить ее в охапку и  заорать - что ж ты милая с собой делаешь? Что со мной делаешь? Да по заднице, по заднице, по попке её красивой и сексуальной! Нельзя!  Я все понимаю, никогда не осуждаю. Люблю всегда, в любое время дня и ночи, в любую погоду и время года, не принимая во внимание, курс рубля, по отношению к евро и доллару. Так было, так есть и так будет всегда, потому, что я добрый старый чувак по имени Денис. Вот так вот.
Спать не хотелось совершенно, я пошёл на кухню, сделал себе большую кружку кофе, вернулся в комнату, взял из коробки несколько шоколадных конфет. Кузя мягко запрыгнул на диван, я погрозил ему кулаком, смотри, мол, не разбуди. Кот замер, потом,  аккуратно ступая, прошёл по всему дивану и лёг рядом с Аленой, привалившись спиной к её груди. Я покачал головой – вот жулик! Тихо заработал вентилятор системного блока, засветился экран монитора, настольная лампа осветила пульт. Как же это могло быть, сто лет тому назад, на Березовском золотом заводе?  Может быть так?

Глава 6

Ночью был сильный дождь, идти было сыро, ноги сразу промокли до колен. Понемногу Солнце, наполнило собою лес, становилось жарко, солнечные лучи казалось, осязаемо висели в кронах сосен. Пахло хвоей, мокрой травой и Солнцем. Хотелось пить, в непросохшей ещё траве краснела земляника, кустики черники были густо завешаны ягодами, но нагибаться за ними, с тяжёлой котомкой за плечами, было неудобно. Егор беззаботно шагал по тропе, прямо по лужам, к полудню он пришёл к балагану своей артели. Кобыла, по кличке Прокурорша, дремала привязанная к дереву, недалеко от входа в балаган. Егор снял котомку, взял чайник, стоявший у кострища, напился холодного чаю,  огляделся кругом. Артельщики, несмотря на прошедший ночью ливень, могли работать на канавах. Хотя копать пропитавшуюся водой землю,  наверное, было несподручно. Скорее всего, они вчера возили грунт, а сегодня занимаются промывкой. Егор потрогал берданку, висевшую на дереве, возле балагана и решил идти к ручью.
Старатели промывали породу. Яшка бросал на проходнушку землю, ровнял, чтобы вода, не останавливаясь, размывала и уносила промытый грунт.  Иван отгребал, выкидывал из ручья, промытую породу у другого конца нехитрого сооружения из трёх досок с набитыми поперек планками. Прохор работал с лотком.
- Здорово, чертов сын? Явился, наконец-то, где тебя только носило? – Приветствовал товарища Яша.
- Явился, явился, харчи вам притащил, приветы да поклоны от ваших баб, еле допёр. Хорошо моете?
 Яша отставил лопату, сжал пальцы в кулак, оттопырил большой палец. –  Во как, моем, очень хорошо! Детишкам на молочишко, себе на четвертушечку, красным девкам на бусы да пряники.
- Цыц, вы, базлаете тут! Золото шуму не любит. Болтунов и хвастунов не терпит. Золото тишины и уважения требует. – Прохор аккуратно слил из лотка воду,  недовольно посмотрел на товарищей. – Кто орет без толку возле золота тому фарту нет. Ты, паря, иди, давай к балагану, готовь поесть. Ванька утром рыбалил на Пышме, уху сваришь, здесь мы и без тебя управимся.
- Слышь, Прохор Александрович. – Яша подмигнул товарищам.- Комиссары ноне говорят, что золото это буржуйский, как это, пережиток. Вскорости оно вовсе ни кому нужно не будет. Ни денег, ни золота не будет. Буржуев да капиталистов всех разгонят, на что тогда золото? Всем все будут даром давать, по потребностям. Надо чего, пошёл, попросил и товарищи комиссары тебе тут же все, что пожелаешь, дали.
- Тьфу ты, балаболка, сейчас, разбежались давать, держи карман шире. Это они сейчас себя товарищами называют, а как власть к рукам приберут, враз господами заделаются. Попросишь чего, враз дадут – раза по шее. Иди, Егорка, к балагану. Нечего тут лясы точить.
- В заводе говорят, будто бы в Екатеринбурге царя расстреляли.
- Буде врать-то. – Прохор недоверчиво посмотрел на Егора.
- Вот те крест, Прохор Лександрыч, говорят тайно, в инженерском доме, где семейство все проживало, свели в подвал и всех там кончили. Потом на машинах вывезли за город и тела кислотой потравили, а затем, что осталось, сожгли.
- Если тайно все делали, откуда же ты узнал.
- Народ зря болтать не будет. Народ знает, его не обманешь. А команду из Москвы, самые главные большевики дали, чтоб значит кончать все семейство, и чтоб следов даже их не осталось.
Прохор истово закрестился. – Что деется! Что деется на белом свете! Изверги, на помазанника Божьего руку подняли, семейство не пощадили, деток малых, убили, под корень решили извести род царский.
- Ай да большевики! Николашку кончили, вот молодцы! Ни Бога, ни черта не боятся! – Яков, посмотрел на товарищей, ожидая поддержки. – Я бы за такими пошёл.
- Я вот тебе пойду! Лопатой тресну поперек хребта, враз охота пропадёт ходить, куда не следует.
- Да ладно тебе, Прохор, подумаешь царь! Расстреляли, значит, было за что, значит заслужили. Жили в хоромах, ели сладко, спали мягко, сейчас наш черед пришёл.
- Никто, дурень ты этакий, не заслужил такой мученической казни и преступлений таких нет за которые нужно человека со всей его семьёй расстреливать. Отца с матерью, да деток их малых, на глазах друг у дружки убивать. Изверги, одно слово, изверги и убийцы.
- За что так с ними, Прохор Лександрыч? Ежели царь провинился перед народом своим, так пускай народ его и судит. Ежели вина на нем, пусть прогонит, за что же деток убивать, мамку ихнюю? Когда семью самодержца российского в Екатеринбургу привезли мы с Демьяном Седым ездили посмотреть на них. Любопытно же на царя батюшку глянуть. Охране вина поставили – дозволили нам. Не так чтобы очень уж близко, но видели мы и царя и царицу и деток их. Дочери царские чистые да светленькие, словно голубицы, али ангелочки небесные, царевич, Алексей, тоже им под стать. Царь и царица показались нам хорошими, добрыми, да душевными людьми, а их тайком от народа, лютой смерти предали. – Иван казалось, с трудом сдерживал слезы, большой, сильный парень, привыкший к тяжёлому физическому труду старателя, готов был,  расплакаться от жалости.
- Тю, Ванька! Ты что, никак зареветь наладился, ишь нюни распустил? Жалостливый, какой выискался. Кого пожалел? Кто он тебе, Николашка этот, родственник что ли? – Яков, весело засмеялся.
- Кто он? Он, он царь всей России, он перед Господом нашим отвечает за неё! Кто с него спросить может за дела его? Только Тот, чья воля его над Россией поставила! А ты, как червяк, в земле, роешься и царя судить берёшься, императора российского? Зубы скалишь! Гад! Да я тебя, живодёра, враз туда обратно закопаю, откуда ты сегодня ненароком вылез! – Иван бросил лопату и пошёл к Якову, тот заметно струхнул и растерялся.
- Ванька, остановись, стой, где стоишь, не смей! - Прохор бросил лоток, Егор встал между Иваном и Яковом. – Дядя Прохор, да как, же так, без суда и следствия и этот ещё надсмехается. Эти, которые красные, говорят, что за народ, за равенство, справедливость, а сами тайно людей, детишек малых убивают. Где же тут справедливость?
 – Не трогай его, Ванька, оставь ты его дурака, он сам не знает, чего болтает. - Прохор подошёл к Ивану, погладил парня по голове.  -  Вот оно, начало, сегодня два товарища ссорятся, завтра вся Русь матушка на дыбы встанет, брат на брата пойдёт, сын отцу в глотку вцепится. Ладно вам, ребята, хватит. – Как-то мягко, по отцовски сказал Прохор. - Будет с вас, не время сейчас, успеется ещё. Иди, Егор к балагану, вари уху, доставай харчи, все которые принёс, водку ставь на стол. Оно, конечно, по всему, пить у золота нельзя, фарт старательский отпугнуть можно, ну да ладно, помянем, как положено, зверски убиенных императора российского и все семейство его. Иди Егорушка, иди.
 Не глядя на товарищей, Прохор пошёл к тому месту, где недавно лотком мыл золото, в глазах старшего, притихшие парни заметили едва сдерживаемые слезы. Яков и Иван встали на свои места, взяли в руки лопаты, Егор немного постоял, потом повернулся и пошёл к балагану.

Глава 7

Утром, когда я брился, раздался телефонный звонок. – Дорогая! – Крикнул я. – Возьми, пожалуйста, трубку. – Дверь ванной открылась. – А вдруг тебе женщина звонит? Что я ей скажу? – Алена вопросительно смотрела на меня. – Скажи, что я женился и что ты, моя жена, не потерпишь, чтобы твоему мужу звонили всякие. – Я поднял голову, рассматривая в зеркале кожу под подбородком. – Всякие посторонние женщины. – Несколько секунд Алена смотрела на меня, я видел ее отражение в зеркале, потом деловито кивнула. – Можно я скажу тоже самое, но только своими словами?
- Можно, скажи своими. Милая, ты бы накинула на себя что-нибудь. Я, конечно же, непротив  чтобы ты голышом ходила по квартире. Да только боюсь, как бы ты не замёрзла,  Кузя вон за тобой бегает   и хвост у него торчит трубой, а я, знаешь ли, немного ревнив. – Алена отмахнулась от меня, прикрыла дверь ванной. Я пожал плечами и продолжил бритье.
Алена сидела  на спинке, кресла закинув ногу на ногу, и весело смеялась. – А вот и он, побрился, наконец-то. – Сказала она в телефонную трубку. Я сел в кресло и принялся нежно и осторожно целовать её красивые длинные ноги, ее рука опустилась мне на голову. – Димка звонит, говорит, что вы с ним договаривались сегодня поехать кататься на горных лыжах. Мальчики, будьте людьми, возьмите меня с собой! Только мне одеть нечего. – Я протянул руку, хотел, взят телефонную трубку. Алена трубку мне не отдала и от уха своего её не отпустила, вместе с ней наклонилась ко мне, наши носы упёрлись друг в друга, губы оказались рядом.
– Димон, давай возьмём девушку с собой. Только ей одеть совсем нечего. Она с утра голая по квартире ходит, как вчера голышом приехала так по сей день и ходит.
- Димка, он врёт, врёт, я не голая приехала, мне нечего одеть, чтобы на лыжах поехать кататься! – Отталкивая меня от  телефонной трубки, со смехом, перебила меня Алена. Я принялся целовать ей грудь. – Ага, ага, ладно, хорошо. Димка говорит, что Нина даст мне свитер и горнолыжную курточку ну и заодно уж и лыжи с ботинками. Он спрашивает, когда мы к ним приедем.
- Скажи, как только, так сразу и приедем, и прекрати, наконец, болтать с посторонним мужиком. Делать тебе, что ли больше нечего?
- В общем, Дима мы приедем, хорошо, по возможности задерживаться долго не будем, по крайней мере, постараемся. Ладно, ладно, как скажешь. – Алена водрузила трубку на аппарат, положила мне руки на плечи, пересела со спинки кресла ко мне на колени, ее глаза и губы улыбались, она немного наклонила голову.  – Дима говорит, чтобы мы ехали к ним прямо сейчас, у них, после всех праздников, еды всякой вкусной видимо невидимо осталось, покатаемся на лыжах и поедим к ним обедать. Или как?
-  Много вкусной еды это хорошо. И всё-таки, я думаю, сначала или как, а уж потом к Димке, на гору, а после и на обед.
- Возражений не имею но, или как, мне не нужно, мне нужно как следует. – Очень лукаво сказала Алена.
 Будет тебе как следует. – Я встал с кресла, держа Алену на руках. – Всю жизнь бы так ходил и носил бы тебя все оставшиеся девятьсот девяносто четыре года.
- Ходи и носи, кто тебе не даёт.
- Иногда дают, правда, под настроение и крайне редко, а вот жить со мной в законном браке почему-то не хотят.
- Дурак, какой -то.-  Сказала Алена и слегка шлёпнула меня ладошкой по лбу.
Есть у нас,  рядом с городом Березовским, гора которая называется Лиственная. Есть у неё и второе название – Динамитка. Такое грозное имя она носит потому, что на горе этой раньше были склады взрывчатки, для нужд многочисленных шахт Березовского золотодобывающего рудника. Не так давно на горе этой построили горнолыжный комплекс. Подъёмник работал исправно, народу было не много. Зато было много снега, яркое, как в настоящих горах, Солнце, голубое небо, бодрящий морозец, градусов так в пятнадцать, отличное настроение и хорошая компания.
Димка взялся учить Алену азам горнолыжной техники, он был остроумен, внимателен и терпелив. Под его руководством она очень быстро научилась поворачивать плугом и полуплугом, а вот с поворотами на параллельных лыжах у Алены, как и у всякого новичка, вышли затруднения. Подлец Димка садился перед ней на корточки брал ее одной рукой за бедро, второй рукой за колено и, глядя в глаза, елейным голосочком говорил, что, сгибая колени, лыжи разгружают, а выпрямляя ноги и устанавливая лыжи на ранты, их нагружают. После этого он вставал, обнимал Алену за талию и что-то бубнил ей на ушко про то, как надо правильно держать, такой как у Алены сногсшибательный корпус, входя в очередной поворот.
 Я высмеивал Димкин стиль катания и его жалкие тренерские потуги, демонстрировал свою, безупречную технику и умолял Алену, чтобы она не позволяла лапать себя Димону, когда он слишком распускал свои руки, объясняя ей как входить в поворот. Алена делала удивлённые глаза, смотрела на меня и говорила, что Димочка её просто учит и что я зря  ору, и так сильно волнуюсь. Димка делал удивлённые глаза, смотрел на меня, затем переводил взгляд на Алену и удивлённо у неё спрашивал чего я так ору и бешусь, он же просто учит ее кататься на горных лыжах. Они смотрели друг на друга, потом смотрели на меня, пожимали плечами, и в один голос говорили, что я странный какой-то и продолжали свои занятия.  Причём  чем сильнее я на них  орал, тем теснее и продолжительнее становился  контакт учителя и ученицы.
Алена была весела, оживлена, глаза её сияли, щёчки раскраснелись, она смеялась над нашими с Димкой препирательствами по поводу горнолыжной техники, старательно держала ноги, так как её учили, старательно катилась, соблюдая все наши инструкции, кричала, что сейчас упадёт и, благополучно валилась в снег. Мы с Димкой подъезжали к ней, отряхивали её, обвиняли и ругали друг  друга, говоря, что девушка упала исключительно, потому, что наслушалась твоих дурацких советов, а не моих правильных и разумных наставлений.
 Самым поразительным было то, что часа через два, Алена совершенно перестала падать, научилась довольно лихо и вместе с тем изящно входить в повороты, правильно нагружать и разгружать лыжи. Мы с Димкой перестали ругаться, моментально  возгордились собой и своими тренерскими способностями. Во время небольшого перекура и чаепития мы с ним твердо решили стать инструкторами по горнолыжному спорту, причём учить катанию на горных лыжах мы будем исключительно молодых и красивых девушек, таких как Алена. – Эх вы! Инструкторы. – Сказала Алена. - Да где вы ещё найдёте, таких как я! Я само совершенство, эксклюзивная модель, одна на миллион.               
Мы с Димкой это заявление детально, во всех подробностях, обсудили, получая тычки и подзатыльники от смеющейся Алены и, чтобы сделать девушке приятно, согласились с ним единогласно, а что нам ещё оставалось делать.
Димка позвонил домой и предупредил свою жену Нину, что мы едем к ним обедать.

Глава 8

Вкусной еды у четы Орловых действительно было очень много. Накрытый стол буквально ломился от всевозможных яств. Алена и Нина удалились в комнату старшей дочери Орловых Даши, Алене надо было переодеться, Димка предложил пропустить по стаканчику, в ожидании женщин. Я отказался. – Чего так? – Поинтересовался старый товарищ.
 – Поеду Алену домой провожать.
- Ты на своей тачке поедешь, а она на своей? – Я утвердительно кивнул. -Останешься у неё, а утром на работу?
- Вряд ли. Скорее всего, просто туда, до её дома и сразу обратно.
Димка удивлено поднял брови, тяпнул стаканчик водки, закусил чем-то очень вкусным из хрустальной салатницы и изрёк. – Ну-ну, в добрый час.
- И вам того же. – Невпопад брякнул я.
- А мне таки  показалось, что у вас что-то налаживается.
- У нас это, что-то, уже шесть лет налаживается, налаживается, да только никак наладится, не может. – Я взял тарелку и вилку, протянул руку, чтобы положить себе из той же  салатницы, Димка слегка ударил меня по руке.
- Сядут все за стол, тогда и лопай, потерпеть, что ли не можешь?
- Сам жрет, а другим нельзя.- Обижено сказал я.
- Я не жру. Я закусываю в ожидании обеда, это нормально, а хватать со стола это верх неприличия и невоспитанности. – Димка лучезарно мне улыбнулся, налил себе ещё стопарик, выпил и демонстративно стал выбирать, чем бы таким ему закусить. Я вздохнул и отошёл от стола, подошёл к телевизору и принялся рассматривать видеодиски. – Зря ищешь, ни порнухи, ни эротики мы дома не держим.
 – Да пошёл ты! – Огрызнулся я. Немного подумал и добавил – Сластолюбец.
Димка засмеялся.  – Брось, Ден, не переживай, шесть лет это много. Ну увлеклась тобой девчонка когда ей было семнадцать лет, сколько с той поры воды утекло?  Девушка выросла и сейчас сама решает, с кем ей быть и кого любить. Если не получается у тебя взять женщину за рога и привести её в своё стойло так доволен будь тем что получил. Не переживай, бродяга. Если бы она тебя любила по-настоящему не ездила бы, туда-сюда и были бы вы вместе, а так. – Димка пожал плечами. – То сходитесь, то расходитесь. Мне кажется, что она сама не знает чего ей надо. Не осуждай её Дениска. Несчастная она девка, плохо ей, бодрится она, веселится, а внутри тоска. Не лезь к ней, пусть сама разбирается. Сейчас, знаешь ли, мода такая, веяние времени, прежде чем кого-то полюбить думают, а что я с этого буду иметь? И любят ноне не сердцем, а умом, той его частью, в которую калькулятор встроен. Вот свяжешься с таким как наш Дениска и что? Да ничего! Ни тебе богатств земных, ни положения в обществе, ни перспектив на будущее. Голодранец он и есть голодранец. За что тебя любить такого? За то, что ты хороший что ли? Так это ещё не факт, это с какой стороны на тебя посмотреть.
- Спасибо, друг, утешил, сразу как-то легче на душе стало.
- Это потому, что я умный и знаю нынешних женщин лучше тебя. А ты как был дурачком, так им и остался, ни каких позитивных сдвигов! Повторяю тебе, пусть сама делает свой выбор. Такие как ты, таким как она, не навязываются. Себе дороже выйдет. 
- Димка, ты, блин, умный такой, а если она этот свой выбор сделает не в мою пользу, а если уже сделала? И что? Как мне быть? Умник!
Димка развёл руки, состроил дурашливую физиономию.- Дык, что тут поделаешь, ничего тут не поделаешь, чувачок. Тащи свой крест дальше. Тащишь и тащи себе на здоровье. Кто знает, она, может быть, и любит тебя, да только навязываться женщине в мужья дело неблагодарное, а в любовники уж совсем низкое и подлое. Будь доволен тем, что есть, радуйся жизни, дурачок, с такой девахой переспал, что аж завидно.
- Что вы тут шепчетесь? – В комнату вошла Нина. – Сейчас Алена придёт, и сразу сядем за стол. Дима позвони Никите, скажи, чтобы они с Гришей домой шли, обедать. Они, Денис, у соседских ребят, с утра в компьютерные игры сражаются. – Димка козырнул жене и взял в руки телефон.
- Денис, пойдём на кухню, поможешь мне. – Нина значительно посмотрела на меня и вышла из комнаты. Я пошёл следом. Во Орловы дают, подумал я, сейчас, наверное, и Нина будет говорить мне как правильно себя вести со своей любимой девушкой и  что при этом чувствовать.
- Денис, что у вас там, на горе, случилось? Вы поссорились, поругались? Ты чем-то обидел Алену? – Нина потёрла виски и вопросительно посмотрела на меня. – Ты, конечно, извини, что я вмешиваюсь, но она такая была счастливая и весёлая когда вы приехали, так щебетала, а потом, едва мы вышли, чтобы она переоделась,  вдруг заплакала. Я пыталась её успокоить, выяснить что случилось, но она ничего не говорит, только плачет. Обняла Дашку и ревет. Сейчас немного успокоилась, Даша с ней осталась, может быть, она ей что-нибудь расскажет, только мне кажется, что тебе самому с ней нужно поговорить. Очень серьёзно поговорить. – Нина смотрела на меня, в глазах её читался вопрос и укор мужчине за женские обиды и слезы. Я обнял её, слегка прижал к себе.
– Ничего, Нина, все нормально. – Я вышел из кухни и пошёл в комнату, где переодевалась Алена. Даша, старшая дочь четы Орловых, сидела на кровати, она коротко взглянула на меня и сразу опустила глаза. Алена стояла у окна и, глядя на улицу, разговаривала с кем-то по сотовому телефону.
– Нет, приезжать за мной не надо. Я у друзей. Я на машине приехала. – Голос её был резким и недовольным. – Когда найду нужным тогда и вернусь. Может быть и сегодня. Говорю же что я у друзей. Мы ездили кататься на горных лыжах. Да развлекаюсь. А что нельзя? По-твоему я все праздники должна сидеть дома и ждать радостного мгновения, когда ваше величество соизволит меня посетить, урвав минутку у любимой жены? Ну конечно! Стоит мне пропасть из твоего поля зрения как я сразу же, естественно, была с мужчиной. Повторяю. Я с друзьями каталась на горных лыжах.
Что-то кольнуло в области сердца. Я посмотрел на Дашу, пятнадцатилетнюю дочь Орловых, приложил палец к губам, осторожно прикрыл дверь и пошёл в комнату, где был накрытый стол, где меня ждал Димка, Нина и двое их пацанов.
- Дядя Денис. -  Радостно приветствовал меня Никита. – Почему вы нам с Гришкой не сказали, что едете кататься на лыжах? Мы бы с вами поехали. – Гришка, младшенький из семейства Орловых, говорить ничего не стал, полез сразу же бороться, он всегда так делает. Я схватил его и ловко забросил себе на плечо.
- Ну, выбирай, двоечник, что мне с тобой делать в окно выбросить или на стол швырнуть, прямо в салат под названием оливье.
- Я не двоечник, я отличник. – С сопением отвечал Гриша, ухватившись за мою шею своими ручонками. – Если ты меня, дядя Ден, в окно выбросишь, я по стенке быстро обратно заберусь, как человек паук и снова на тебя наброшусь.
- А если я тебя в салат запулю, то ты, как ненасытный человек проглот, мгновенно слопаешь все, что стоит на столе, а потом накинешься на меня? Так что ли?
 – Так! – Страшным голосом ответил Гришка и полез мне на голову.   
Обед прошёл в дружеской, но несколько принуждённой обстановке. Нина была подчёркнуто внимательно и заботлива, она старалась во всю, но все её усилия пропадали даром, Алена оставалась рассеянной и грустной. Мы с Димкой поочерёдно блистали остроумием, рассказывая анекдоты и смешные истории. Даша сидела тихая и со значительным видом иногда смотрела на Алену, в каждом её слове и жесте сквозило понимание, сочувствие и огромное уважение к своей соседке по столу. Обстановку разряжали пятиклассник Никита и первоклассник Гришка, последний особенно. Своей непосредственностью человек проглот несколько раз вызывал на лице Алены слабую улыбку. После обеда они с Гришкой даже немного поборолись на диване. Никита терпел, терпел, но, в конце концов, не выдержал и с криком – пионеры наших бьют - бросился на помощь Алене, потому, что совладать с расшалившимся братом одной ей было явно не по силам.
- Вы с ним осторожнее. – Предупредил я их. – Этот человек проглот вам ненароком запросто может что-нибудь откусить. Гришка тут же с рычанием вцепился Алене в ногу.
- Алена! – В притворном ужасе завопил его брат. – Человек проглот вам сейчас ногу откусит.
- Ой, боюсь, боюсь, боюсь. – С улыбкой сказала Алена. Гриша почесал голову. – Нет.- Сказал он. – Не откушу. Есть ноги, которые одеты в джинсы не вкусно. Аленочка, сними, пожалуйста, джинсики. – Пропел он елейным голосочком. - Твои красивые ножки без них сразу станут вкусненькими, и я их скушаю. – После этих слов Гриша, достойный сын своего отца, погладил ее ногу, а потом поцеловал.
Алена искренне засмеялась на эту непосредственную выходку не в меру расшалившегося ребёнка. – Молодец, пострел, весь в батьку! – С одобрением крякнул я. Вместе с Аленой засмеялась Даша, ну а мы, все остальные, так просто покатились со смеху. На этой оптимистической ноте собственно и закончился обед и вместе с ним наш визит  к господам  Орловым. Мы ещё немного посидели у них, поговорили о разных пустяках, потом сердечно распрощались и поехали ко мне домой.

Глава 9

Посуда помыта, кастрюльки и хрустальные салатницы, в которых Алена привезла нам с Кузей гостинцы, уложены в пакеты. – Ну, все, Денис, мне пора ехать, завтра на работу, каникулы закончились, праздники закончились, наступают суровые серые будни.
- А ты возьми меня с собой, и я буду для тебя как город Париж для Хемингуэя –  праздником, который всегда будет с тобой. – Она улыбнулась, взяла моё лицо в свои ладони, посмотрела мне в глаза, поцеловала, потом обняла за шею. Комок подступил к горлу, где-то в животе одновременно застряли стон и крик. Мне хотелось схватить её в охапку и заорать нет! Никуда я тебя не отпускаю, я люблю тебя, люблю! Не уезжай, пожалуйста! И в тоже время какая-то часть меня, очень хотела упасть перед ней на колени, заплакать, заскулить и долго -долго, плаксиво и нудно, говорить о том, как я люблю её, как мне без неё плохо и как я хочу, чтобы она осталась. Увы, как всегда я не сделал ни того, ни другого я стоял как столб, прижав её к себе и, как дурак, повторял про себя - скажи, что любишь, скажи, что не хочешь уезжать, скажи, прошу тебя, если ты это скажешь, я все для тебя сделаю.
- Сделаешь, сделаешь. - Ехидно подсказал внутренний голос. - Заделаешься олигархом, приобретёшь власть тайную и власть явную, дворец за городом, машины, яхты и футбольный клуб для баловства.
- Заткнись, мысленно прошипел я.
- Сам заткнись, огрызнулся внутренний голос, истеричка. На колени он собрался перед ней подать. Пусть едет, её там с нетерпением ждут, волнуются.
- Все, Денис, мне пора.
- Я с тобой поеду.
- Денис. – Алена взяла меня за руку. – Не нужно, Денис.
- Да нет, что ты. Я поеду на своей машине, а ты на своей, провожу тебя до твоего дома и сразу обратно. – Я сжал её ладонь. – Я ни на что не рассчитываю, честное индейское. Дорога скользкая, путь не близкий, ты уедешь, а я тут волноваться буду - как ты, да что ты. Вдруг что-нибудь с тобой случится, как я потом Кузьке в глаза буду смотреть? И не спорь со мной, пожалуйста. – Я взял в руки пакеты, мы вышли в коридор, оделись.
 – Опаньки! Кузька! Я с ним забыла попрощаться. Где он, чёрненький мой, счастье моё? – Алена огляделась вокруг. Кот одиноко сидел в углу прихожей. – Кузенька, лапонька моя, иди ко мне. – Она взяла его на руки погладила, поцеловала в мордочку. Кот заурчал, спина его выгнулась, хвост поднялся трубой. – До свидания, Кузька, не забывай меня.- Она ещё раз поцеловала кота, отпустила его на пол, я открыл дверь и мы вышли из квартиры.
- По городу Березовскому я ехал впереди, Алена на своей «Ниве» за мной. За городом, когда выехали на трасу, мы поменялись местами. Когда  проехали километров двадцать, я взял телефон и набрал Аленин номер. – Да! – Услышал я резкий ответ абонента. – Алена, это я.
- Денис.
- Я. Алена, ты забыла свои цветы.
- Какие цветы?
- Ну, как какие, розы свежемороженые, у меня на кухне, за часами.
- А-а. Ладно, пусть у тебя останутся.
- Пусть. В другой раз я тебе другие куплю, свеженькие. Мы же с тобой еще увидимся.
- Увидимся, конечно. Денис, извини и не обижайся, но ты же знаешь, что я не люблю разговаривать по телефону за рулём.
- Да ладно, ничего. Пока. -  Я уставился на дорогу. Под колеса летел асфальт, снежная пыль поднималась из-под колес едущей впереди «Нивы». Провожаю свою любимую девушку к чужому дяде, в чужой город, в котором она живёт неизвестной и чужой для меня  жизнью. Чтобы себя не терзать я включил радиоприёмник на полную громкость.
- Если хочешь, на докури и купи чего-то к чаю. Чего-то там без любви, жди и помни – я скучаю!- Заорал я, подпевая радиоприёмнику. В Каменский - Уральский я приехал немного охрипший и изрядно обалдевший от громкой музыки. Едва мы пересекли городскую черту, как зазвонил мой телефон. Я посмотрел на номер, звонила Алена, приглушил музыку. – Слушаю вас.
- Денис, мы приехали, спасибо, что проводил, давай попрощаемся и езжай домой. – «Нива» замигала правым поворотником, замедлила ход и припарковалась у обочины. Я остановил свою  «Жучку», вылез из-за руля, обошёл машины и сел на переднее сидение рядом с водителем. – Будем прощаться? – Алена кивнула, её руки лежали на руле, она смотрела на меня, чуть наклонившись вперёд и повернув голову в мою сторону. – Ну что же, прощаться так, прощаться. – Я придвинулся к ней поближе, наклонился и обнял её. Значительно посмотрел в глаза и поцеловал. Это не был страстный поцелуй, это не был  поцелуй на прощание, это был поцелуй, посредством которого я хотел передать ей всю свою нежность, любовь, страстное желание, предстоящую тоску разлуки, ревность, отчуждение, уязвлённую, но не сломленную гордость. Ох, и силён же ты целоваться! С восхищением оценил мой порыв внутренний голос. Алена посмотрела на меня, как-то странно улыбнулась, обняла и как начала целоваться в ответ! – Денис, Денис! Ну, зачем ты так? Что ты делаешь со мной.
 – Ты смотри. Удивились мы вместе с внутренним голосом, не иначе как сумел-таки я передать ей в одном поцелуе всю гамму своих чувств. Или, может быть, она их не так поняла? Кто их разберёт, женщин этих. Она погладила меня по щеке своей нежной ладошкой, улыбнулась. Она сидела такая счастливая так светилась от любви, что провалиться мне на этом месте, но в эту минуту я был для неё самым любимым самым желанным и вообще самым, самым! Хотя кто нас, мужиков, разберёт, может быть, мы иногда в гордыне своей просто принимаем действительное за желаемое.
- Мне хочется проводить тебя до самого дома. Даю честное индейское слово, что не буду запоминать дорогу, только ты, пожалуйста, поглядывай в зеркальце заднего вида на меня, как только я мигну фарами, остановись. Если нам по пути поезжай, пожалуйста, через центр города, а если не по пути, то все равно поезжай.
Зачем? – Удивилась Алена.
- Надо.
- Как скажешь, милый. – Нежно проворковала она. Мы засмеялись, еще разочек поцеловались, затем я вылез из ее машины и сел за руль своего «Жигуля».    
Ехали мы не долго, минут через пять я заметил нужный мне магазин. Несколько раз мигнул фарами. Увидел как у едущей впереди «Нивы» замигал правый сигнал поворота. Я остановил машину, быстро вылез из-за руля и побежал к магазину «Цветы». Я купил букет роз и, пока продавщица заворачивала розы в шуршащий целлофан, на одной из полок с разными безделушками,  увидел одну, на мой взгляд, занятную вещицу. Расплатившись за цветы, я немного подумал и попросил продать понравившуюся мне вещь. Я вышел из магазина и пошёл к Алениной машине, держа за спиной букет с розами, так, чтобы его по возможности не было видно, открыл дверцу.  – Милая моя, дорогая Аленушка, поздравляю тебя с Новым Годом, с Рождеством, желаю тебя счастья, здоровья, всяческих благ, пусть тебе во всем сопутствует удача, и любви тебе огромной желаю на все оставшиеся девятьсот девяносто четыре года. Вот. – Я протянул букет роз. – И в придачу ко всему классный Рождественский подарок. – Я протянул коробочку.
 – Денис! – Это все, что сумела она выговорить.
 –  Ты коробочку открой, не бриллианты, конечно, но думаю, что тебе понравится. – Она даже не пошевелилась, держала розы, прижав их к себе, и смотрела на меня своими прекрасными глазами. 
Пришлось мне самому открыть коробку и извлечь из неё незамысловатый сувенир. На свет появился стеклянный шар на круглой эбонитовой подставке. Внутри шара, на фоне заснеженных елей, стояла маленькая одинокая избушка, утонувшая в снегу по самые окна. Я нажал кнопку, тотчас внутри шара взметнулся снежный вихрь, и раздалась милая, детская, новогодняя мелодия, в окнах домика появился свет. Я держал игрушку на ладони, оба мы, не отрываясь, смотрели на неё. Музыка закончилась, свет в окнах погас, снегопад мало-помалу прекратился.
 Алена очень серьёзно посмотрела на меня. – Как в той легенде о викингах. Помнишь? Жизнь человеческая как короткий миг. До бытия и после. Холод, хаос, равнодушие вселенной, а  в промежутке короткий миг жизни, немного тепла и света.
Я принужденно засмеялся. – Алена, девочка моя любимая, с чего вдруг такие мысли? Новый год, Рождество и милый сувенир. – Я покрутил в пальцах стеклянный шарик. - Уютный, маленький домик, среди снегов и елей. На улице метель, а в домике тепло, уютно и обитатели весело празднуют Новый год. Ты, может быть, не в курсе, но после зимы всегда приходит весна, а за ней лето.
- Приходит – Очень тихо сказала Алена. – Только не для всех. Включи, пожалуйста, ещё раз.
Я выполнил её просьбу. Вновь, внутри стеклянного шара, взметнулся снег, зажглись окна, в маленьком домике, заиграла музыка. Когда последние снежинки прекратили метаться внутри шара, Алена слегка кивнула головой. Я снова нажал кнопочку и протянул ей игрушку. – Не переживай, Алёнка. Все будет хорошо, просто замечательно все будет. Я тебя любил, люблю и ещё буду, как минимум девятьсот девяносто четыре года любить. – Я улыбнулся ей, закрыл дверь и пошёл к своей машине. Лучше молчи, а то удавлю. Тихо и зло прошипел я своему внутреннему голосу, который пытался что-то произнести, но к счастью не сумел. Я сел за руль и стал ждать, когда тронется с места «Нива». Прошло добрых десять минут, прежде чем Алена решила ехать дальше.
Возле её дома была небольшая стоянка, дом был новым семиэтажным, современным и красивым. Алена заехала на стоянку, я развернулся, вышел из машины и пошёл к ней. Она открыла дверцу, протянула мне пакет, с розами в руках вылезла из машины. – Шарик забыла. – Сказал я.
- Ты что! Как это забыла? Он в пакете. – Я кивнул. Мы дошли до ее подъезда, остановились возле крылечка. – Ну что, Денис, будем прощаться, ты извини, что я тебя не приглашаю к себе. Понимаешь… – Она смотрела куда-то мимо меня.
- Да ладно, чего там, я и не рассчитывал. До свидания, Алена.
- До свидания, Денис. Спасибо тебе за все.
- И тебе спасибо.
- Я пойду.
- Иди. – Она посмотрела на меня, я отдал ей пакет, она обняла меня рукой, в которой держала розы, поцеловала. Алена поднялась на крыльцо, открыла дверь, кивнула. – Пока, пока. – Двери подъезда закрылись. Я пошёл к своей машине, сел за руль завёл двигатель, включил передачу и поехал домой.

Глава 10
Почти на самом выезде из Каменска - Уральского меня догнал чёрный «Мерседес», несколько мгновений он держался за мной, потом пошёл на обгон, обогнал и вдруг, сделав непонятный финт, остановился, перегородив дорогу, я нажал на тормоза. Если бы умел, то сматерился бы, подумал я. Однако, что означает сей манёвр? Ничего хорошего, подсказал ехидный внутренний голос. Из «Мерседеса» вышли трое, я открыл двери своих «Жигулей. Если бежевую жучку догоняет чёрный мерин и встаёт на её пути, беспардонно перегораживая дорогу, то ни чего хорошего ждать от этого не приходится, я приготовился к самому худшему.
Их было трое, один самый старший, лет примерно так за сорок, остался стоять у машины. В длинном, чёрном, кожаном пальто он выглядел довольно импозантно, стоя возле полуоткрытой передней дверцы своего мерина. Двое других направились ко мне. Один, высокий и худой также был одет в длинное чёрное, только не кожаное, а драповое пальто, не застёгнутое на груди,  под пальто был виден костюм, белая рубашка и галстук. Второй, поменьше ростом, был одет в куртку, парочка подошла ко мне. – Ты че, мужик, оборзел? – Заявил вдруг ни с того ни с сего высокий и состроил соответствующую вопросу физиономию. При некой слащавости угадывающейся в его лице, а также наличие пиджака, белой рубашки и галстука, вопрос его и гримаса меня как-то не впечатлили.
– Да, я оборзел. А что нельзя? –  Кротко спросил я. От наглости такой длинный не растерялся и заявил.- Ты что, мужик пургу тут гонишь, крутой что ли?
- Да, я крутой, у меня фамилия такая, как у композитора, Крутой. А что нельзя?
- Ну, ты, композитор, ты чего к  чужим девчонкам клеишься, тебе баб, что ли не хватает. – Растягивая слова, изрёк длинный. Нет, подумал я, на братков они не тянут, так, два офисных хлыща из приближенных к кожаному пальто. Длинный похоже больше привык языком молоть чем другими частями своего тела, второй  выглядит побойчее, поэтому, если что, с него и начнём.
 – Тебе  чего от меня надо? Девчонки чужие! Ну, надо же! Ты что на них свои метки ставишь, ты, глиста  в макинтоше? – Я оглядел с ног до головы обладателя чёрного пальто.
- Ты что, мужик нарываешься.
- Я нарываюсь? – Искренне удивился я. – Это ты нарываешься, дурачок, ты бы палку, какую не то взял или монтировку, а то на морпеха и без ломика, отважный что ли? Типа Чёрный Плащ?
- Ты что морпех? – Подал наконец-то голос и второй парень. - Гонишь!
- Может да, а может, нет. Я вас предупредил. Если что, мальчики, чтобы без обид.
- Ну! Что вы там! Долго будете лясы точить? Делайте его! – Крикнул, не сходя со своего места, обладатель кожаного пальто и чёрного  «Мерседеса». Длинный, видимо привыкший беспрекословно подчиняться своему шефу, бросился на меня. Не ударил, не схватил, а именно бросился, наверное, хотел схватить и спрятать под полами своего макинтоша. Я прислонился спиной к своей машине и от души врезал ему в подбородок, снизу вверх, только челюсть лязгнула. Парень охнул и навалился на меня, я отшвырнул его в сторону. Что-то мелькнуло в воздухе и ударило меня с боку по голове. Удар пришёлся вскользь, по скуле, в последний момент я успел чуть уклониться.  Я сделал шаг в сторону и оказался лицом к лицу со вторым парнем.
Раздосадованный тем, что его удар не попал в цель, он решил немного попинаться. Парень изогнулся и нанёс удар ногой и это на скользкой, укатанной многими шинами, зимней дороге, более опрометчивого поступка было даже трудно себе представить. Нога, обутая в крепкий зимний ботинок, просвистела мимо, я развернул корпус и правой рукой помог ей продолжить движение, придав дополнительный импульс. Парнишку занесло, он потерял устойчивость, и я помог ему упасть, ударив ногой в опорную ногу, подсек её, он грохнулся на заснеженный асфальт. Чтобы не дать ему опомнится, я схватил его за грудки, рывком поднял на ноги, мельком глянул в расширенные глаза и перекошенное от злобы лицо. Парень замахал ручонками, я почувствовал, как напрягается его тело, оглушённое падением. Поэтому, предваряя его действия, я нанёс ему короткий и очень сильный удар правой в солнечное сплетение, прислонил к своей машине, отпустил руку и ударил сначала левой, для того чтобы расквасить ему нос, потом правой в глаз и ещё раз левой, очень сильно, в лоб.
Для того чтобы не дать ему упасть я схватил его за грудки и мельком взглянул на поле битвы. Длинный пытался встать, но ножки его разъезжались на скользкой дороге, мужчина в кожаном пальто неподвижно стоял у своего «Мерседеса». Парень в моих руках делал слабые попытки согнуться пополам, головка его то откидывалась назад, то падала вперёд, рот судорожно хватал воздух. Я развернул его, ухватил левой рукой за шиворот, правой за штаны между ногами и коротким, семенящими, чтобы не поскользнуться, шагами, быстренько довёл до края дороги и, поднатужившись, зашвырнул, в снег, головой вперёд. Снега там было очень много, и я искренне надеялся, что парню будет интересно побарахтаться в снегу, после того как он придёт в себя и надумает идти домой. Проходя мимо длинного я увидел, что ему удалось встать на четвереньки. И не хочется и не нужно, но пропустить такой удобный случай никак нельзя, подумал я и дал ему под зад хорошего пенделя. Длинный вновь растянулся на снегу во весь рост. А я предупреждал его, предупреждал, что морпеха, пусть даже бывшего, голыми руками не возьмёшь, попытался я мысленно оправдать свой нехороший поступок.
Мужчина открыл дверь и быстро юркнул в недра своего чёрного «Мерседеса». Взревел мотор, бешено закрутились колеса, взвилась снежная пыль и мерин, виляя задом, умчался в город. Я проводил его взглядом и посмотрел на свою жучку. Верный конь даже копытом не стукнул, садись мол, хозяин, щас мы его догоним. Да ладно, не очень, то и хотелось, мы не в кино, чтобы устраивать тут погони,  вздохнул я, нам тоже пора. Шел редкий снег, улица, ярко освещённая дорожными фонарями, была пустынна, стоять на дороге в одном свитере становилось холодно.
Я завёл мотор, включил передачу, мгновение подумал и, черт бы их всех побрал этих хулиганов, поставил машину на ручник и вылез из-за руля. Парень сидел на дороге и держался обеими руками за голову, я присел рядом с ним на корточки. – Что? Болит? – Участливо спросил я. – Болит. – Ответил он, не глядя на меня. – Слушай, а почему ты за голову держишься, а не за челюсть, я же тебя не в лоб, я же тебя в подбородок ударил.
 – Где больно за то и держусь. – Сердито ответил он и посмотрел на меня.
- А-а, понятно. Ну, держись, держись. Тебя как зовут?
- Вам-то что?
- Ты смотри, что-то мы вежливыми вдруг стали, на вы стали разговаривать, если спрашиваю, значит нужно.
- Ну, Геннадий.
- А друга как зовут.
- Он мне не друг, мы просто работаем вместе, Рустамом его зовут.
- Ясно. Ну а того, который в мерене ускакал, как зовут?
- Да пошёл ты!
- Понятно.- Я встал и ударил носком ботинка парню в голень, сильно ударил.
- Ой-ой-ой! – Завопил он и схватился руками за ногу, видимо там стало больнее. Я снова присел перед ним на корточки, взял одной рукой за волосы и резко поднял его голову. Большим и указательным пальцем ухватился за кожу под нижней губой, сжал и резко вывернул.  Гена моментально забыл про ногу, вцепился в мою руку своими ручонками и замычал от боли, я удвоил свои усилия.  – Гена, повторяю вопрос, как зовут того, который вас на меня натравил?
- Это наш шеф Аркадий Николаевич, я вообще в гостях был, он неожиданно позвонил, поедим, говорит, с одним фраером разобраться надо, он к моей девчонке клеится. – Гена говорил с трудом, слова почти выплёвывал, в глазах его стояли слезы.
- Девчонку Алена зовут? Ты её знаешь?
- Знаю. У нас работает. Классная телка. – Сволочь! Моя Алена классная телка, девчонка какого-то козла в кожаном пальто! Внутри у меня все сжалось.
- И ты согласился поехать?
- А как отказаться, он же шеф. К тому же он мне премию приличную обещал и Рустама мы с собой взяли, а Рустам спортсмен.
- Ага, понятно. – Я посмотрел в ту сторону, где отдыхал спортсмен, тот сидел по пояс в снегу и шарил вокруг себя руками, искал, наверное, что-то. – А ты Гена, кем работаешь у Аркадия Николаевича?
- Я с клиентами работаю.
- Понятно. Поэтому у тебя, Гена челюсть и не болит, тренированная, говоришь много, а вот голову надо тренировать, чтобы думала, нужно ей или нет на разборки ездить. Аркадий Николаевич самый главный у вас?
- Нет. Фирма принадлежит его жене Елене Вячеславе, он у неё заместитель.
- Понятно. – Я зло ухмыльнулся. - У тебя телефон Аркашкин есть? Где твой сотовый?
Гена, не зли меня. В пальто телефон или в пиджаке?
- Во внутреннем кармане. – Я бесцеремонно запустил руку в карман пиджака и достал телефон. – Геннадий с тревогой уставился на свою вещь, попавшую в руки чужому человеку. В телефонной книге под именем Елены Вячеславны нашёлся и Аркадий Николаевич. Я нажал нужную кнопку и приложил трубку к уху.
- Да! Геннадий, ты?
- Нет, это не Геннадий. Геннадия я в плен взял и сейчас допрашиваю, применяя пытки, запрещённые Женевской конвенцией. Аркадий Николаевич, не вздумайте бросать трубку, в этом случае мне придётся позвонить вашей супруге и сказать ей то, что я намереваюсь сказать вам. Вы меня поняли? Я не слышу. Поняли или нет?
- Понял.
- Вот и славно. Зря вы все это затеяли, Аркадий Николаевич, погоня, разборки какие-то киношные. Алена просто каталась на горных лыжах, каталась в большой компании своих друзей. Ну, проводил я девушку до дома, так что? Каждому лестно с такой красивой девушкой прокатится. Я знаю, что она работает у вас, так я вас очень прошу, Аркадий Николаевич, чтобы никаких неприятностей у нее не было. Если обидите Алену, Аркадий Николаевич я вас достану, из-под земли достану. Да и супруге вашей, наверное, не очень приятно будет узнать о ваших шашнях с её сотрудницами. Давайте не будем её огорчать. Хорошо? Не слышу?
- Хорошо.
- Ну и славно. Очень мне жалко, Аркадий Николаевич, что вы уехали столь поспешно, ну да ладно, видно не судьба, может быть, в другой раз пообщаемся. До свидания. – Я выключил телефон, разговаривать дальше не было сил, посмотрел на Гену. Так, говоришь, премию обещал? Ну-ну.
- Вставай, Гена, простудишься. – Я помог парню подняться на ноги. Поднёс к его носу телефон и аккуратно забросил аппаратик в сугроб.
- Ты извини, братан, но как ты завтра за премией пойдёшь, я просто ума не приложу, тебе даже и предъявить-то нечего. У Рустама в активе, хороший фонарь под глазом и нос расквашенный,, а у тебя ничего. Надо это дело исправить. – В глазах парня мелькнул испуг, я вздохнул и дал ему в глаз, он неловко взмахнул руками, поскользнулся и сел на дорогу. Между тем Рустам уже успел вылезти из снега. Он стоял на дороге со сжатыми кулаками и, набычившись, смотрел на меня. Я равнодушно посмотрел на него и пошёл к своей машине.
В зеркальце заднего вида было видно, как Рустам помогает Геннадию подняться на ноги, ну, что же,  будем, надеется, что премию им Аркашка всё-таки заплатит, по крайней мере, им есть, что ему предъявить. А вообще место какое-то знакомое, я присмотрелся внимательней. Батюшки! Позавчера, на этом же самом месте меня лупила сумочкой горячая Каменская девчонка. Ну, надо же, какое совпадение! Это у них тут место такое специальное. Подсказал мне внутренний голос. Город остался позади, шёл снег, я ехал домой и мне отчётливо, до боли в груди, очень сильно, хотелось плакать.

Глава 11
Редакция нашей газеты располагается в новом девятиэтажном доме, первый этаж сплошь занимают магазины, раньше и в нашем помещении были магазины, теперь четыре небольших, уютных комнаты принадлежат нашей редакции. Для того чтобы попасть к нам нужно подняться по довольно крутой лестнице на второй этаж.  Легко взлетев по ступенькам я, как всегда, для начала, ткнулся в двери магазина торгующего одеждой второй очереди, привычно чертыхнулся, открыл нужную дверь и радостно влился в наш небольшой, но очень дружный коллектив, из семи сотрудников которого в наличии имелось только двое. Ирина, наш милейший заместитель главного редактора, посмотрела на меня, заметила ссадину под глазом и жизнерадостно засмеялась. – Да, Денис, вижу, что праздники у тебя удались на славу. Ты что? Подрался с кем-то?
- Было дело. – Неохотно ответил я.
- А чего подрался-то? Так, по пьянке или из-за женщины.
- Из-за женщины.
- Ах, как это романтично. Подраться из-за прекрасной дамы. Дама то хоть стоила того чтобы подраться?
- Да кто их разберёт, дам этих, стоит за них драться или нет. – Тут подала голос наш выпускающий редактор Люба. – Тоже мне, романтика! Два самца из-за самки лупят друг друга по башке кулаками. Уголовщина это и хулиганство, а ни какая не романтика. А женщина, которая до этого допускает просто дура или стерва.
- Люба, а если на шпагах? – Спросила Ирина.- На шпагах это благородно. Вот бы из-за меня кто-нибудь на шпагах сразился. Тю-тю-тю. – Она сделала несколько движений кистью, так, как будто в руке у неё была зажата рукоятка шпаги. – Получи подлец! – Ирина сделала выпад рукой, как бы нанося укол противнику. – И не смей, подлец, клеится к моей девчонке!
 Я засмеялся. – Ирка, ну ты даёшь. Все примерно так и было. Только без поножовщины.
- Да? – Она тоже засмеялась. – Ладно, потом расскажешь, а сейчас работать, работать и работать. – Ирина склонилась над пультом компьютера.   
Ну, что ж, работать так, работать, я просмотрел почту, сделал несколько звонков, набросал эскиз будущей статьи, потом мы попили чаю и я рассказал девчонкам о сражении на окраине Каменского - Уральского. По ходу дела к «Мерседесу» у меня прибавился большой, зловещего вида чёрный джип, нападавших стало в три раза больше. Финалом битвы стало красочное описание  трогательной сцены,  в которой спасённая, трепетная красотка, прижавшись  к груди молодца-морпеха, молит его о любви, а все её враги валяются поверженными на заснеженной зимней дороге. Подходит главарь бандитов, импозантный мужчина в длинном кожаном пальто, вежливо извиняется, говорит, что произошло досадное недоразумение, и тут же предлагает, вашему покорному слуге, должность начальника его личной охраны с окладом в сто двадцать пять тысяч рублей ежемесячно.
– Трепло! – Сказала Люба, допила чай и пошла, зарабатывать себе на жизнь. – Класс! – Сказала Ирина, и мы с ней немного посмаковали возможности, которые предоставляет человеку оклад в сто двадцать пять тысяч рублей. После этого она спросила меня, как все было на самом деле. И я честно признался ей, что провожал девушку домой, а у неё, у девушки у этой, на мою беду, оказался очень ревнивый ухажёр и два бойких приятеля.
 – Бабник. – Сказала Ирина. – Жениться тебе надо, Денис, хватит уже за девчонками бегать, не мальчик уже, оторвут тебе когда-нибудь твою башку, будешь тогда знать.   
- Да, да.- Смирено согласился я. – Если башку оторвут то тогда-то уж точно буду знать. Без башки-то, сразу все прочувствую.
После чаепития я смотался в нашу местную полицию, поговорил с нужными людьми, вернулся в редакцию и написал большую статью о праздниках и правонарушениях ему сопутствующих. Закончил я свою статью красочным описанием зловещего убийства координатора и директора по коммерции фирмы «купи-продай» Ольхина В.А. Что это? Спрашивал я, обращаясь к читателям, заказное убийство, связанное с профессиональной деятельностью убитого, раздел территорий влияния, или устранение конкурентов? Ничего, ничего, граждане, успокаивал я читателей, полиция во всем этом обязательно разберётся, а мы, обещал я, будем держать вас в курсе расследования этого загадочного и зловещего убийства, читайте нашу газету, дорогие березовчане.
Во второй половине дня я потолковал с главным редактором и, часа в три, поехал в город Екатеринбург. Улица Белинского в своём начале это комплекс новых, супермодных высотных  зданий из стекла, стали и бетона, это территория банков, офисов солидных фирм, территория престижа, больших денег и недоступного для простого смертного жилья. На одной из улочек, примыкающих к этому оазису денег и престижа, находилась фирма, в которой некогда трудился покойный Ольхин. Я поставил свои «Жигули» на стоянку, сплошь уставленную иномарками, вылез из машины, оглядел ряды дорогого импортного железа снабжённого колёсами. – Гордо себя веди.- Напутствовал я свою жучку, она тут же, с готовностью, пискнула, мигнула фарами и приосанилась. Я удовлетворено кивнул и пошёл разыскивать фирму «купи-продай».
На самом деле это была очень солидная фирма, занимающаяся строительными и ремонтными работами и, ко всему прочему, ещё торгующая строительными и отделочными материалами. Название фирмы наводило на мысль, что основатели её когда-то были бойцами студенческих строительных отрядов. Такие милые, романтические и незабываемые для сердца каждого студента семидесятых и восьмидесятых годов названия  как - Алый парус, Асоль, Ариэль, Данко. Фирма, называлась «Бригантина» и в приёмной, на специальном столике, из тёмного дерева,  стояла очень большая модель этого корабля под всеми парусами. Ещё в приёмной был кожаный диван и кресла, аквариум с экзотическими рыбами, большой телевизор, растения в кадках и горшках, картины на стенах и, за большим столом с компьютером, очаровательная девушка. На столе стояла табличка, оповещавшая посетителей, что сидит за этим столом не абы кто, а секретарь-референт Сорокина Мария Федоровна. Кроме входной двери, через которую я попал в приёмную, в наличии имелось ещё три двери, на которых имелись таблички с фамилиями и должностями обладателей кабинетов. На одной из них я успел заметить фамилию Ольхина В.А.
Я поздоровался, достал бумажник, открыл его, вынул визитную карточку и протянул её госпоже Сорокиной. 
– Газета «Артель старательных». – Прочитала Мария Федоровна. - Никогда не слышала о такой. -  Она посмотрела на меня. Взгляд её был серьёзен и внимателен.
 Я улыбнулся в ответ. – Мария Федоровна, газета называется «Артель старателей», а не старательных, издаётся она в городе Березовский. В нашем городе впервые в России, почти триста лет назад, стали вести промышленную добычу золота, поэтому и название такое. Хотя если вам больше нравится название старательные, мы тотчас переименуем свою газету.
 – Я думаю, что не стоит, старателей так старателей. - Мария Федоровна улыбнулась в ответ. – Чем могу вам помочь. – Секретарь-референт посмотрела на карточку. – Денис Сергеевич?
Я улыбнулся в ответ своей самой сдержанной улыбкой. На первый взгляд Мария Федоровна не была секретарём в общепринятом смысле этого слова, классическом, так сказать,  представлении гражданина со средним образованием о секретарше в приёмной большого босса. Большие, серьёзные, серые глаза, правильные черты лица, немного курносый нос, русые волосы, зачёсанные назад и собранные в тугой конский хвост. Строгий деловой костюм нейтрального серого цвета, тонкая золотая цепочка на шее, серёжки в ушах и минимум косметики. На положенном пальце, положенной руки, обручального кольца не было, не знаю, почему, но этот факт меня порадовал и, в сдержанной моей улыбке, добавилось теплоты.
 Едва я произнёс имя Ольхина Вячеслава Анатольевича, как глаза Марии Федоровны сразу погрустнели.
– Да, конечно. – Сказала она. – Мы уже знаем. Утром к нам приезжали из полиции и сообщили эту печальную новость. – Мария Федоровна немного помолчала.
- Вы знаете, Денис Сергеевич, Вячеслав Анатольевич был очень хорошим человеком, нам всем его очень жалко и очень, очень не хватает. – В глазах её появились слезы, голос сорвался, но она сумела справиться с собой. – Вы присутствовали, ну тогда, когда его нашли? Когда он, когда его уже не стало?
Я поспешил придти ей на помощь, кратко и по возможности сухо описал место трагедии и событиях им предшествующих. – Вы извините меня, Мария Федоровна, за то, что я приехал с намерением узнать что-то о вашем погибшем сотруднике. Но, как это не банально звучит работа у меня такая, жизнь продолжается, и люди имеют право знать, что происходит и почему у них в городе так трагически погибают люди. – Сказав эту немного корявую фразу, я замолчал, досадую на свою неуклюжесть. Действительно, у людей горе, а я взял и припёрся с явным намерением что-нибудь выведать.
- Да, ладно, ничего. – Мария Федоровна вздохнула. – Утром, когда приезжала полиция, было очень тяжело, сейчас все немного успокоились. Съездили к Наташе, жене, вдове Вячеслава Анатольевича, фирма берет на себя все расходы и хлопоты, связанные с похоронами. – В глазах секретаря-референта вновь блеснули слезы. Я сочувствующе покивал.
- Мария Федоровна, при господине Ольхине нашли флешку, на которой был план города Березовского столетней давности. На плане этом был изображён подземный ход и обозначено место, где якобы спрятано нечто, предположительно золото. Вячеслав Анатольевич в тот трагический для него день приезжал в наш город и интересовался  сохранившимися до наших дней старыми постройками.  Вам что-либо известно про эти документы?
- Да, конечно. Их нашли наши строители, кроме всего прочего мы ещё выполняем отделочные, ремонтные и дизайнерские работы. В одном старом доме, делали ремонт, вскрыли полы и нашли какие-то старинные бумаги. Строители привезли их сюда, в офис. Долго думали, что с ними делать потом наш генеральный директор решил отдать их своему товарищу, преподавателю истории в университете. Документы отдали, но сначала мы сделали с них копии, ну и, почти все наши, закачали эту информацию в свои компьютеры. Сначала, когда разобрались что к чему, все так вдохновились, а то как же, карта, клад, золото. Ну, а потом понемногу охладели. Все, кроме Вячеслава Анатольевича, он всегда был человеком увлекающимся и все время говорил, что обязательно разыщет это золото. И, последнее время, примерно так с месяц, когда его кто-нибудь спрашивал, как идут дела с розысками клада. Он так уверено и авторитетно отвечал, что будто бы уже знает, где он зарыт и сейчас занят выбором подходящей лопаты, чтобы клад этот откапать. Вы знаете. – Мария Федоровна улыбнулась. – Многие ему верили. Он всегда был. – Тут её голос немного споткнулся. – Всегда был очень настойчивым человеком и всегда все, за что бы ни брался, доводил до конца.    
- Любопытно было бы взглянуть на эти бумаги. – Осторожно сказал я. – У вас, Мария Федоровна, есть копии тех документов?
- Есть. – Просто ответила она. – Я  ксерокопии  найденных документов сделала. Но только всех почему-то интересовал план, на котором был город и место где якобы спрятано золото, а там были бумаги, на мой взгляд, гораздо более интересные. – Она выдвинула один из ящиков своего супермодного стола, вынула из него папку, открыла её и достала прозрачный файл, со стопкой бумаг внутри.
- Вот все ксерокопии бумаг, которые нашли наши строители.
- А если я попрошу их у вас, вы мне их отдадите? – Выдохнул я.
- Почему бы нет? Берите, конечно. – Она заглянула в папку. – Здесь осталось ещё несколько экземпляров, и вряд ли они кому-нибудь понадобятся.
- Спасибо. – Очень искренне сказал я.  – Я ваш должник. Вы уж извините меня, пожалуйста, но мне очень хочется задать вам один традиционный вопрос. Можно?
 - Можно. – Ответила она.
– Девушка, а что вы сегодня вечером делаете?
- Сегодня вечером, после работы, я поеду к Наташе, вдове убитого Ольхина. Все наши, я имею в виду руководство, съездили к ней днём, после того как уехала полиция, а меня  попросили остаться в офисе. Кому-то нужно было принимать посетителей и заниматься текущими делами.
- Вы знаете его жену?
- Конечно, знаю, она работает у нас.
- Машенька, можно я с вами поеду? – Ответить на мою, бестактную просьбу и как-то отреагировать на то, что я назвал её по имени, она не успела. Открылась дверь одного из кабинетов, и в приёмной появилось несколько мужчин и женщин. Некоторые из них тотчас же устремились к выходу, трое мужчин задержались у стола, за которым сидела Мария Федоровна. На мне были потёртые  джинсы и свитер, которые и до этого в шикарной приёмной смотрелись не ахти как. В окружении же тщательно причесанных, ухоженных, одетых в дорогие костюмы, рубашки и галстуки служителей Мамоны я и вовсе почувствовал себя гадким утёнком в стае пеликанов или пингвинов.
- Мария, все мы сегодня перенервничали, выбились из колеи и очень расстроились. Поэтому сегодняшний рабочий день закончен, идите домой и отдохните, как следует, нам всем нужно прийти в себя. – Мужчина, видимо самый главный здесь, сделал паузу и посмотрел на меня.
- Это репортёр из газеты. Он присутствовал на месте преступления, когда нашли Вячеслава Анатольевича. – Подсказала Мария Федоровна.
- Газетчиков нам тут только ещё не хватало! Налетели уже, папарацци чертовы. – Подал голос откормленный, обритый наголо, здоровый кабан, одетый в дорогой костюм. Я кротко взглянул на него, встал и протянул главному руку.
 – Денис Рябинин, газета «Артель старателей», город Березовский, занимаюсь журналистским расследованием убийства вашего сотрудника.
- Генеральный директор Попов Виктор Петрович. – Он пожал мне руку. – Начальник службы безопасности Шмаков Олег, он указал на кабана, менеджер Сиротин. Господа я просил вас и повторяю свою просьбу ещё раз. Всем сотрудникам оказывать всяческое содействие в расследовании убийства Вячеслава Анатольевича. Потому действия Дениса Сергеевича в этой связи приветствуются. Слава  для многих из нас был не просто сослуживцем, Слава был нашим очень хорошим другом и мы обязаны сделать все возможное, чтобы найти убийцу. Тем более, что журналисты иной раз раскопают такое, что не по силам даже следственным органам. Денис я думаю, что вам будет небезынтересно узнать о том, что руководство фирмы приняло решение выплатить солидное вознаграждение за раскрытие убийства Ольхина Вячеслава Анатольевича.
Генеральный директор назвал сумму, мысленно я присвистнул, ничего себе! Щедрая Рука друг индейцев! Восхитился внутренний голос. Раскроешь преступление, получишь вознаграждение, найдёшь золото, и считай Алена у нас в кармане. Ну, ты и гад ползучий! Сам такой, надменно ответствовал внутренний голос.
- Сегодня уже поздно, все разошлись по домам, я думаю, Денис, что если вы приедете, завтра наши сотрудники с готовностью ответят на все интересующие вас вопросы. Олег, прошу тебя. – Генеральный директор значительно посмотрел на начальника службы безопасности. Тот прикрыл глаза и покивал, по всей видимости,  с самым главным спорить здесь, было не принято.
- Виктор Петрович, Мария Федоровна сказала мне, что собирается к вдове убитого, мне хотелось бы поехать вместе с ней, если вы не возражаете.
  Виктор Петрович посмотрел на своего секретаря-референта. – Ну, что же, если вы считаете, что это нужно для дела и если Маша не возражает, я думаю, что вполне можете съездить. Всего хорошего, удачи вам, до свидания.
 Все трое по очереди пожали мне руку, попрощались с Марией Федоровной и пошли к выходу. На пороге Виктор Петрович вдруг остановился.
- Денис, вы сказали, что были на месте преступления?
- Да. Мне позвонил мой друг, он работает в уголовном розыске и я был на том самом месте, в то самое время, когда нашли тело и машину принадлежавшую покойному. Я вам даже больше скажу, по странному стечению обстоятельств я, накануне, вечером, шёл, что называется следом за господином Ольхиным. – Я вкратце рассказал всем присутствующим о встрече с учительницей и Зинаидой. – Или мистика, или просто стечение обстоятельств, но две эти странные встречи, собственно говоря, и подвигли меня заняться расследованием этого дело. - Подытожил я свой рассказ.
- Вот даже как. Действительно интересное совпадение. Господа, как вы считаете, может быть нам стоит съездить, на то место, где убили Славу. Я не знаю, принято это или нет? Денис, вас не затруднит показать, кому-нибудь из наших сотрудников, место, где было совершено преступления? Я думаю, что мы там всё-таки должны побывать.
- Конечно, без проблем, в удобное для вас время.
Виктор Петрович кивнул и посмотрел на своих подчинённых, на мгновение его взгляд задержался на Марии. – Для Маши это, наверное, будет слишком тяжело. Костя. – Обратился он к менеджеру Сиротину. Тот с готовностью подался вперёд. – Съезди, пожалуйста, с господином журналистом, он покажет тебе место, где убили Славу. – Шеф немного помолчал. – Да. Скорее всего. Мы должны там побывать. У Константина нет машины. Денис вы на колесах? – Я кивнул. – Сможете отвезти туда  Костю?
- Без проблем.
- Спасибо. Ещё раз до свидания.
- Я вас подожду на улице, у входа.- Сказал менеджер Сиротин и выскользнул из приёмной вслед за генеральным директором и начальником службы безопасности.
Мы с Марией посмотрели друг на друга. – Денис, хотите кофе?
- Очень хочу.
- Вы извините, мне нужно как-то взбодриться, что ли. – Она растеряно и  жалко посмотрела на меня. - Даже не могу себе представить, как я поеду к Наташе, какие слова  буду говорить. Господи, что вообще можно сказать, когда человека не стало? Как утешить? – Было заметно, что Мария очень нервничает, что предстоящая встреча с неожиданно овдовевшей подругой волнует и тяготит её.
- Мне кажется Маша, что все, что нужно сказать вы скажете, когда приедете, такие речи заранее не готовят. Самые лучшие слова сочувствия и утешения возникают спонтанно, когда идут от чистого сердца. Для вашей подруги поплакать вместе с вами уже будет утешением.  – Мария внимательно посмотрела на меня и горестно так покивала.
- Вы Наташу давно знаете?
- Года два тому назад  наша фирма пригласила её для участия в рекламной компании, тогда мы с ней и познакомились. Наташа заняла какое-то место, в какой-то номинации на конкурсе «Мисс Екатеринбург», не помню уже подробности.
- Понятно.- Протянул я.
- Чего тебе понятно? – Довольно резко оборвала меня Мария. – Ничего тебе не понятно. Наташа замечательная девушка, она не только красавица она и умница вдобавок. Она к своей красоте всегда с юмором относилась. На неё мужики пялятся, чуть ли из штанов не выпрыгивают, а она ноль внимание. Знал бы ты, каких тузов она отшивала и чего это ей стоило! Только ей все трын-трава. Она мне всегда говорила, что не она им нужна, а нужно им потешить своё самолюбие, своё раздутое, больное мужское эго, каждому лестно такую красотку в постель затащить. Некоторые мужики думают, что если у них деньги есть, и крутые они по самое не могу, так значит все, любая женщина просто счастлива будет с ними переспать. Да только фиг им! Похотливым сластолюбцам. Наташке на деньги, да на статус человека,  всегда было наплевать! Помешались все на деньгах и на сексе. А она всегда смеялась над теми, которые за деньги и положение пытаются купить любовь и над теми, которые свою любовь за деньги продают. Жалкие слизняки! Подонки!  – Чайник закипел. Мария принялась наливать в чашки кипяток. Я, на всякий случай, сидел тихо и скромно, сложив руки на коленях.
- Вам кофе покрепче?
- Я сам себе сделаю. – Торопливо ответил я.
Она кивнула. – И за Ольхина она вышла по любви. Да, он старше её почти на двадцать лет. Да, он довольно состоятельный человек. Ну и что? У нас тут всякое болтали. – С плохо скрываемой злостью сказала она. - Вот мол, не успела жена от него уйти как он тут же женился на молоденькой красавице. Да только не правда все это, любила она его, а он её любил, они созданы были друг для друга и когда оба это поняли тогда и поженились. Да он, наверное, единственный был тут настоящий,  среди всех этих прихлебал и жополизов!
- Царствие ему Небесное. Аминь. – Осторожно и негромко сказал я.
Мария посмотрела на меня, вздохнула, плечики её опустились. Она поставила на стол чашку с кофе. Подняла руки и потёрла виски. – Извините меня, Денис, я тут наговорила невесть, что, вы может быть подумали…
- Ничего я не подумал. Нормально все подумал. Вы меня извините, Машенька, может быть не к месту будет сказано, но вы мне  сразу понравились, едва я вошёл к вам в приёмную, а сейчас ещё больше нравитесь. Только давайте на этом закончим, допьём кофе и поедим к Наташе. Далеко она живет?
Мария посмотрела на меня, слабо улыбнулась. – Вы мне тоже сразу понравились, Денис. – Просто сказала она, взяла чашку и сделала глоток кофе. – Они в центре живут. На улице  Маршала Жукова.
- Ну, что ж, тогда  допиваем кофе и едем? – Она решительно кивнула.
Я помог Марии надеть пальто, взял с кресла свою куртку, засунул в карман файл с бумагами. Она мельком осмотрела приёмную, позвонила по телефону, сказала, что в офисе под  номером  таким-то, работу закончили, заперла двери на ключ, и мы с ней пошли вниз по лестнице. А фигурка у неё ничего, подумал я и симпатичная она и даже очень симпатичная. Не красавица, конечно, как, например Алена, но симпатичная. Сластолюбец. Нараспев протянул внутренний голос. Тысячу лет любить буду! Для того чтобы не слушать этого зануду я пошёл рядом с Марией.- Маша, вы на машине?
- Да.
- Жалко.
- Почему. – Удивилась она.
- Я тоже на машине, придётся нам порознь ехать. Вот всегда мне, так не везёт! – Я горестно вздохнул и согнул руку кренделем, она посмотрела на меня и взяла под руку.

Глава 12

- Чего вы так долго? Я ждать вас устал, замёрз уже. – Менеджер Сиротин подозрительно посмотрел на меня и на Марию.
Она взглянула на него как на пустое место и пошла на стоянку. Да, подумалось мне, не все благополучно в королевстве Датском. На стоянке Мария подошла к бежевому «БМВ» – Денис, Наташа живет на улице Маршала Жукова. – Она назвала номер дома. – Если у вас не получится ехать за мной,  давайте встретимся у подъезда её дома.  – Я кивнул, она открыла дверь и села за руль.
- Да, давненько я не ездил на отечественных «Жигулях». - Константин Сиротин поёрзал на сидение, стараясь устроиться удобнее, запахнул полы своего чёрного пальто и пристегнулся ремнём безопасности.
- Чего же ты с Марией тогда не поехал?
- С Машкой? Да, ну её. Воображает о себе невесть что. Мочалка. – С плохо скрытой неприязнью процедил он.
- А чего себе тачку не купите? – Я выехал со стоянки стараясь держать «БМВ» в поле зрения. – У вас в фирме, наверное, не слабая зарплата, Машенька вон на какой крутой тачке рассекает. А вам, что, слабо? - Он посмотрел на меня так, как, наверное, смотрели на простых смертных обитатели древнегреческого Олимпа. – Ну, все, подумалось мне, сейчас молодой человек, подвизающийся возле большого бизнеса и больших денег, начнёт ставить меня на положенное мне, по его представлению, место. Менеджер!
- Куплю, придёт время куплю. На «Жигах» пусть лохи и быдло всякое ездит, а я себе нормальную тачку куплю, иномарку, будут они тогда все знать.
- Что-то вроде «Мерседеса» хотите взять. – Подобострастно спросил я и с завистью посмотрел на попутчика.
- Может быть и «Мерседес». – Небрежно ответил он. – Хотя мне больше нравятся джипы, большие, чёрные. Тут он, с трудно переносимым зазнайством,  начал сыпать названиями известных фирм производителей дорогих, престижных автомобилей импортного производства.  После каждого громкого имени я делал восхищено удивлённые глаза и с восторгом смотрел на него. К счастью ехали мы недолго и глазки мои за это время не успели окончательно вылезти из орбит, они остались там, куда их поместила природа. «БМВ» стоял у подъезда, я припарковался за ним. Очень мне хотелось выскочить из своего авто, оббежать его кругом и открыть дверцу для своего попутчика, но решив, что это будет чересчур, делать я этого, не стал.
- Наверное, нужно было купить цветы. – Мария беспомощно посмотрела на меня. – Неудобно как-то идти с пустыми руками.
- Машенька. – Я слегка обнял её плечи. – Цветы принесёте, когда тело покойного привезут домой. А сейчас просто нужно выразить своё соболезнование подруге, поддержать её, вы все правильно делаете.
Она кивнула, всхлипнула и набрала на пульте  номер квартиры.
- Наташа, это я. – Губы её задрожали, в глазах появились слезы.
Мы вышли из лифта, двери одной из квартир были открыты, на пороге стояла высокая,  красивая, молодая женщина. Маша бросилась к ней, они обнялись, уткнулись друг в друга и заплакали. – Наташенька, Наташенька. – Без конца повторяла Мария, прижималась к ней, а Наташа гладила подругу по голове. Менеджер Сиротин хладнокровно смотрел на плачущих женщин и вдруг  в глазах его, как мне показалась, на миг мелькнул огонёк торжества.
Из квартиры вышла девушка с платком в руке и заплаканными глазами. – Юля. – Охнула Мария.
 –  Машка. – Сказала девушка, подняла руки и обняла её. 
Я стоял у окна и с высоты двенадцатого этажа смотрел на город. Вид из окна был очень красивый. Кроме всех прочих домов из окна  было видно здание нового драматического театра, из тёмного камня,  стоявшего внизу, на набережной, через заснеженный пруд, резиденция губернатора области, киноконцертный театр «Космос» и купола Храма на Крови. Подсвеченные прожекторами, на фоне чёрного неба и  снега, засыпавшего город, сооружения эти смотрелись очень впечатляюще.
На пейзаж этот хотелось смотреть и смотреть, в особенности на сияющие золотом кресты и купола храма. Рассуждал я, глядя на купола, о несправедливости и неправедности человеческой. Вот, думалось мне, Храм на Крови во имя Царственных Страстотерпцев. Построен он на месте бывшего дома инженера Ипатьева, в подвале которого, по приказу Свердлова Якова Мовшовича, команда красноармейцев, под началом Юровского, расстреляла Императора Российского и всю его семью.
Город наш раньше назывался Свердловском, в честь одноимённого, пламенного большевика. На ЖБИ, это район такой городской, была улица Юровского. Город переименовали, вернее, вернули ему прежнее название, теперь он Екатеринбург. Улицу Юровского переименовали в улицу Высоцкого. Храм построили, очень хороший храм, достойный императора. Только вот стоит этот храм на улице Свердлова и город Екатеринбург по-прежнему остаётся областным центром Свердловской области. Не бывает плохой истории, не бывает хорошей истории, есть просто история великого государства, которую нужно знать, чтить и относиться к ней с благоговейным трепетом. Но иногда, осмысленно, или неосмысленно, мы творим чего-то, а чего творим и сами иной раз, толком не понимаем, или не успеваем понять и осмыслить за суетой повседневной.
Как  только мы зашли в квартиру, женщины, продолжая плакать и держаться, друг за друга, уселись на диван. Менеджер Сиротин, не сняв пальто, сел в кресло. Я подошёл к окну и, чтобы не мешать людям,  принялся глазеть на город. Многие мужчины не могут выносить женских и детских слез, я из их числа. Если женщина плачет, я теряюсь, пусть не я виноват, но мне всегда, почему-то бывает больно и стыдно. По моему глубокому убеждению, на планете Земля, которую захватили мужики и с которой они творят, что хотят, не должны плакать женщины, дети и старики. А если такое случается то грош им цена, мужикам этим, с планеты Земля. Тьфу, на них и на меня тьфу, в первую очередь. 
 - Денис. – Я украдкой вздохнул  и повернулся. – Вот, Наташа, это Денис, журналист из газеты «Артель старателей». Он решил заняться собственным, независимым, журналистским расследованием. Оказалась что накануне преступления он каким-то странным, мистическим образом оказывался в тех самых  местах, где до этого побывал Слава, а потом и на месте преступления.
Три пары прекрасных, но заплаканных женских глаз в ожидании смотрели на меня. На стеклянном, журнальном столике, возле дивана, стояли чашки с кофе, пепельница, лежали  сигареты. Дверь, выходящая на балкон, была немного приоткрыта, поэтому, не спрашивая у женщин разрешения, я вытащил из кармана пачку сигарет, закурил и рассказал о том, что знал.
- Виктор Петрович попросил Дениса показать Косте место преступления, потом мы туда обязательно съездим. – Сказала Маша.
- Я сегодня, с ними поеду. – Встрепенулась Юля.
         Наташа наклонилась к ней и поцеловала в голову. – Я тоже хочу съездить. – Твердо сказала она. – Поедем вместе Юля, цветы на то место положим.
- Ну не из-за золота же этого проклятого папку убили. Золото, золото, пропади оно пропадом, это золото. Он и не знал вовсе, где оно спрятано. Так только хвастал всем, что знает, а на самом деле ничего не знал.
- А ты откуда знаешь. – Подал голос Костя.
- Знаю. - Не глядя на него, ответила Юля.
- Они с отцом, Денис, целыми вечерами колдовали над этой загадкой, карт накупили, даже снимок из космоса вашего города в интернете нашли. На плане улицы по спирали вокруг церкви накручены вот они на компьютере и пытались развёртку улиц сделать. Спорят, ругаются, Юлька кипятится и Слава, как маленький, тоже ей под стать.
- Ага. – Подхватила дочь. – Сидим за компьютером он на меня дура, орет, ничего не понимаешь! А я на него сам дурак, куда улицу повернул, возвращай назад! Эх, папка, папка, как мы сейчас без тебя будем?   
- Представляешь, Маша, Юлька прибежит к нам после института и орет с порога, папка, идея! И бегом к компьютеру, он за ней. Потом шапки в охапку и бегом из дома, садятся в машину и весь вечер по Березовскому ездят. Я им куда помчались? Поужинайте сначала. А они только отмахнутся. Не мешай. Не понимаешь, что ли, мы золото ищем. Вот, вот найдём.
- Ну, не знаю, не знаю. – Мария взяла из пачки, лежавшей на столе сигарету. – Слава перед самым Новым Годом при мне, спрашивал одного из наших прорабов, когда освободится экскаватор и можно ли будет его на один день, после каникул,  перегнать в город Березовский. Я думаю, что он это неспроста спрашивал.  Вот и Костя слышал тот разговор. – Все посмотрели на Костю.
- А мне он ничего не говорил. – Немного обижено сказала Юля.
- Ну, экскаватор бы нашёл и сказал бы сразу. Только мне кажется, что он шутил. Юля, сама подумай, кто клад с помощью экскаватора откапывать будет. Ты, кстати говоря, в наш компьютер, когда последний раз  заглядывала? На Рождественские каникулы в Москву ездила, а папа может быть, что-то придумал, за то время пока тебя не было. – Успокоила её Наташа. Мне показалось, что после этих её слов Костя заметно вздрогнул и даже немного изменился в лице.
- Вот, блин, неужели папка понял, где это белогвардейское золото зарыто. Надо будет посмотреть, чего он там придумал. Юля не тронулась с места, только прижалась и обняла Наташу за талию. - А вот белогвардейцы, они сейчас хорошие или все ещё плохие? Раньше красные были хорошие, белогвардейцы плохие, а сейчас как?
- Знаешь, Юля, вот некоторые взрослые дяди и тёти, не совсем, на мой взгляд, умные иногда спрашивают маленьких детей. Ты детка кого больше любишь, маму или папу? Бедный ребёнок не знает что сказать, а взрослый дурак доволен, замешательству ребёнка. Белые, красные, все они наши, русские, одни хорошие а, другие ещё лучше. В результате все одинаковые. Они наши деды, отцы и матери, всех мы должны одинаково любить и помнить.
Юля положила голову Наташе на плечо.- Это ты так специально говоришь, из-за того, что я с мамой поругалась. 
- Здесь Марина, что ли была? Мама твоя? – Спросила Маша.
- Была, была, ещё как была. – Ответила  Юля.
- Юля, не при посторонних.
- Подумаешь, посторонние. Приехала тут давай скандалить, мамаша, блин. Имущество делить ей надо.
- Юлька, прекрати.
- А чего ей не хватает? Папку ещё не похоронили, а они уже его имущество делить прибежали. Он ей квартиру купил, мне квартиру купил, брат ещё маленький, вот сама пусть теперь о нем заботится, а то все с папки деньги тянула. А сейчас приехала! Дачу Наташа продавай. Квартира эта для тебя слишком шикарная – продавай. Теперь у тебя две машины. Так обе и продай. А деньги, понятное дело, ей, с её новым мужем отдай. Ей, видите ли, детей, которые у неё от Славы остались поднимать нужно. Дети это мы с Игорем. На нас надо в срочном порядке папины деньги тратить, а своим деньгам она лучшее применение найдёт. Впрочем, и папиным тоже. Ну и  чего ты? Все продашь, чтобы ей приятное сделать? Отца ещё не похоронили, а она уже прибежала имущество делить. Судом да адвокатами угрожает и муженёк  её этот новый – крыса крысой, сидит, поддакивает.
- Юля, прекрати, нельзя так о матери.
- Ага, нельзя! Папка, что ли с ней разводился? Нет! Это она нашла себе. – Девушка споткнулась на полуслове, посмотрела на нас. - Я не маленькая была когда они разводились и прекрасно понимала из-за чего они все время ссорились.  Нашла себе мужа получше, а теперь прибежала имущество делить того, который похуже. А кто она ему сейчас? Никто. Посторонняя женщина. Им можно делать то, что они делают. А мне даже говорить об этом нельзя. Что? Некрасиво? Так порядочные люди не говорят? 
- Не говорят. Все! Хватит об этом. Сама разберусь.
- Ты разберёшься, как же! Оставят тебя ни с чем, отберут все, что можно и все, что нельзя,  вот и все твои разборки!
- Это моё дело. Я замуж выходила не за квартиры и машины, а за твоего отца. – Твердо сказала  Наташа.
- Тем более.  Папка тебя очень любил, а теперь его не стало и поэтому  это сейчас наше дело, моё, твоё и Машкино. Машка мы же с тобой не бросим Наташу, защитим?
- Защитим. Костьми ляжем, а в обиду не дадим.
- Молодец, Маха! Мужик! – Сказала Юля. Девчонки засмеялись. Я скупо улыбнулся. Глазки у них были красными от слез, лица заплаканными, Наташа и Юля потеряли самого дорогого для себя человека, но всепобеждающая жизнь и молодость брали своё.  Юля даже на родную мать готова восстать для того, чтобы восстановить, как ей кажется, попранную  справедливость и защитить любовь. Хорошие девушки и почему меня судьба с таким не сводит?
- Убого как – то ты философствуешь. Умник.-  Небрежно заметил внутренний голос. - Как вошёл сюда, так и философствуешь, растекаешься жалкими своими мыслишками по древу. Храм приплёл, большевиков, мужиков с планеты Земля. Про зло вселенское забыл помянуть. Спиноза, блин, Березовский.
- Как умею, так и философствую. - Надменно ответил я на ехидные бухтения своего личного паразита.
Действительно странно, я был чужим для них человеком, незнакомцем, однако, меня очень тронула судьба этих молодых, красивых и сильных женщин. Горе их стало моим горем. Я не знал, как им помочь, но если судьбе будет угодно, чтобы я раскрыл это преступление, для того чтобы  восстановить, хоть какую-то, справедливость, я сделаю для этого все, от меня зависящее.
Уходить не хотелось, хотелось душевно разговаривать, хотелось подставить сильное мужское плечо, хотелось оберегать и защищать. Я извинился, напомнил присутствующим о просьбе Виктора Петровича и сказал, что нам с Константином нужно ехать.
 – Мы с вами. – Юля быстро поднялась с дивана. – Денис, отвезёте нас с Наташей? Но! – Девушка ткнула пальцем в сторону кресла, в котором сидел менеджер Сиротин. – Я не хочу, что бы это, с нами ехало.
-  Юля, Виктор Петрович дал мне поручение.
- Перебьёшься. Денис тебя в следующий раз отвезёт. – Даже не взглянув в его сторону, высокомерно ответила Юля. – Машка с нами поедет и доложит потом вашему Виктору Петровичу, где что.
- Но поручение дали мне, если Мария отчитается, то это будет означать, что я не выполнил то, что мне доверили.
- Доверили ему. – Фыркнула девушка. – Ишь ты, исполнительный какой. Папка говорил, что тебе даже использованную пивную банку нельзя попросить в мусорку выбросить.  Ты от излишней старательности и от желания прогнуться перед начальством не банку в мусорку понесёшь, а мусорку к банке потащишь.
Константин что-то хотел сказать в ответ, но я решил, что мне сейчас самое время вмешаться в эту ненужную и неуместную перепалку. – Действительно, Костя, Виктор Петрович не сказал, что вам непременно нужно ехать сегодня. Он сказал на днях. Мы с вами можем волне съездить завтра или послезавтра. 
Оказалось, что девушкам нужно привести себя в порядок. Я понимающе покивал и сказал, что подожду их на улице, возле машин. Мы с Костей вышли на лестничную клетку. Когда лифт тронулся Костя, сердито молчавший до этого, вдруг заговорил.
 – Марина Николаевна это дело так не оставит. Обдерёт Наташку как липку, все отберёт и отсудит. Я её знаю.
Я лениво повернул голову и посмотрел на него. Симпатичная его физиономия сияла,  предвкушением удовольствия.
– Знаю я Марину, она своего не упустит, а Наташка дура и гордячка, мало ей не покажется. Устроит ей Марина Николаевна, устроит.
Я снова посмотрел на него, говорил он, как я понял, не столько для меня, сколько для себя, тешился, так сказать, приятными мыслями. Я не стал поддерживать этот интересный для него разговор и промолчал. На улице мы распрощались, он быстро пошёл в сторону площади Тысяча Девятьсот Пятого Года, я завёл двигатель своей «Жучки», закурил и стал ждать.

Глава 13

На следующий день, в кабинете главного редактора, я  вкратце рассказал о своей поездке в строительную фирму «Бригантина». Затем достал ксерокопии, полученные от секретаря-референта Сорокиной Марии Федоровны и торжественно  разложил их на столе.
- Что это? – Спросил Витя.
- Это   старые письма и карта, бумаги эти нашли рабочие фирмы, во время ремонта одного старого дома в Екатеринбурге. На карте  указано место, где  в городе Березовском, дьякон по имени Кирилл зарыл золото, собранное им же, в виде добровольных пожертвований, для белой армии адмирала Колчака. Совесть не позволила человеку отдать золото на братоубийственную гражданскую войну. Дьякон зарыл золото и ушёл из города, а письма предназначались значимым для него людям, в них он объясняет, почему так поступил.  Вы почитайте, там все написано.  Мне кажется, что из-за этих документов, вернее сказать из-за золота, которое зарыли почти сто лет назад, Ольхина и убили. Несчастный, наверное, слишком близко подошёл к разгадке  зарытого клада.
- Денис, а в чем тут тайна то, вот план города, вот подземный ход, вот крестик на месте зарытого клада? Бери лопату, иди и выкапывай.
- Не так все просто, Света. Вы посмотрите внимательно, на плане все улицы закручены как бы по спирали вокруг Храма Ильи Пророка. Сдаётся мне, что наш город никогда таким не был. Городской пруд, церковь Покрова Святой Богородицы находятся, как бы, не на своих местах. Трудно понять по какому принципу составляли этот план. Есть подсказки, но толку от них мало. Вот, посмотрите. – Я взял из рук Светланы карту. – На плане, над некоторыми домами, есть надписи - дом кузнеца Гаврилы, лавка купца Демьянова, дом старателя Емельяна. Где эти дома стояли раньше, кто эти люди, почему именно над их домами Дьякон Кирилл оставил надписи? Непонятно. Нам это сейчас непонятно, а человек, который рисовал этот план, почти сто лет назад, составил его таким образом, чтобы не каждый и не сразу смог понять, где этот подземный ход и где  зарыто золото. Даже в то время, не зная месторасположения подземного хода, найти золото, по этому плану, было бы весьма затруднительно, а уж сейчас, когда от прошлых строений почти совсем ничего не осталось и вовсе невозможно. Мне вообще кажется, что  дьякон Кирилл не хотел, чтобы его план и письма нашли в те времена, когда разгоралась гражданская война. Клад он зарыл для, потомков, уж извините, за некоторую высокопарность, но получается, что клад он зарыл для нас с вами.
- Хорошие, письма. -  Произнесла с уважением Ирина.  – Чувствуется, писал их человек честный и совестливый.
- Мне тоже так кажется, Ирина. Мне думается, что дьякон перед тем как уйти отправил все эти документы одному человеку, а может быть и сам их ему принёс, отправляясь в странствие. Человек, которому он передал план и письма оставил их у себя, не стал их адресатам отправлять, спрятал под полом.
- Почему? – Спросил Витя, не поднимая головы от плана.
- Я думаю потому, что времена были неспокойные, страшные были времена. Там есть список тех, кто сдал золото, драгоценности и деньги для нужд белой армии Колчака. Попади этот список в руки красных, людям этим определённо бы не поздоровилось, кердык бы им пришёл. Вот тот человек и припрятал письма, списки и план.
. – Братцы, так это же замечательно! Такой уникальный материал! Мы вот, что сделаем. Мы возьмём нашего читателя за руку и вместе с ним пойдём раскрывать преступление и искать клад. Мы расскажем историю дьякона Кирилла. Мы, вместе с нашим читателем, вспомним какие здания у нас в городе остались с царских времён, подумаем, где может быть тот самый подземный ход, в котором зарыто золото.
 - Витя, Витя, охолонь малость.  Ты ещё карту, на которой указано, где золото зарыто, в газете напечатай.
- Обязательно напечатаю. Мы все документы напечатаем – план, список, письма. – Главный редактор Витя  с удивлением посмотрел на меня. – Я думаю, мы в каждом номере будем по одному документу печатать.
- Ну, ты, Витек, даёшь. Секретарь главного босса строительной фирмы «Бригантина», говорила мне, передавая копии, что всех интересовал только план с заветным крестиком, письма совестливого и честного человека, никого не интересовали. Да напечатай ты эту карту завтра и уже послезавтра, по улицам города будут бегать толпы народа и у каждого в одной руке будет лопата, а в другой  руке экземпляр нашей газеты, причём тот самый, в котором карта нарисована. 
- Ну, ты парень загнул, да какие там лопаты. Денис, неужели ты на самом деле веришь, что этот подземный ход и золото существуют.
- Верю, конечно.
- Да, ну тебя. – Главный редактор жизнерадостно засмеялся. – Во-первых, сто лет прошло. Где это золото, где тот подземный ход? Во-вторых, у вас тут, в Березовском, золото, почти три сотни  лет копают. Вот здесь, золото это. – Редактор потопал ногой в пол. – Повсеместно, можно сказать, в земле, под ногами лежит. Все это знают, но отчего-то по городу, с лопатами, не бегаю и землю не роют.
 - Ну, отчего же не роют, роют - шахтёры в шахтах роют. Золото у нас, промышленным методом, добывают с тысяча семьсот сорок восьмого года. Наша газета, «Артель Старателей», Витя,  в честь тех, кто золото здесь раньше рыл, называется,  в честь старателей, чтоб вы знали. Так вот старатели эти, будь здоров, сколько в городе и его окрестностях понарыли. Помните, как дорога провалилась на Лаженке, сколько туда самосвалы землю возили, так вот, под дорогой, оказывается, дудка была. Это такая наклонная шахта. Находят, к примеру,  золотую жилу и роют землю, куда жила идёт туда и роют. Вы бы, ребята со старожилами Березовскими поговорили, они бы вам рассказали про то, как картошка из подпольев пропадала.
- Как пропадала, куда пропадала? – Подала голос Света.
- В тартарары, пропадала, куда же ещё. Проваливалась в шахту, в дудку, в штрек, тут у нас много есть такого, куда картошка провалится, может и не только картошка, между прочим. – Многозначительно сказал я. – В подземный ход они не верят, видите ли. Да у меня приятель в том году дом затеял строить. И что, спросите вы. А то, отвечу я, вырыли ямку, для фундамента, уложили блоки, утром пришли, а половины блоков нет. Провалились. Правда не глубоко, метра на три всего и земля на них сверху обвалилась, засыпала. Блоки достали, а дом, на всякий случай решили, всё-таки, в другом месте строить. А ты говоришь картошка. Да на эту тему любой коренной березовчанин может много историй рассказать. А вы, екатеринбуржцы, даже нашей местной специфики, колорита и самобытности не сечёте. Понаехали тут!
 Это сейчас золото в шахтах добывают, которые в несколько сотен метров глубиной.  А раньше  у нас золото на поверхности брали и не только в шурфах и относительно неглубоких дудках. Знающие люди вырезали кусок дёрна,  трясли его хорошенько над какой-нибудь рогожкой и собирали так называемых таракашек, сиречь мелкие самородки.
- И что из этой пламенной речи следует? - Ирина налила себе в кружку кипятку.
- То и следует, что ход этот был на самом деле и золото в нем на самом деле закопали, сдаётся мне, что оно там до сих пор лежит себе полёживает. Я, в детстве, каких только историй не наслушался про подземные ходы, нарытые под городом.  Ход могли прокапать специально, а могли старую дудку приспособить, для своих нужд, чтобы, например, господин «А» мог без проблем ходить к  госпоже «Б», ну или просто к б. А уж с золотом, которое  собрали и зарыли так, это совсем просто. Да я уверен, что у каждого, мало-мальски соображающего и не ленивого жителя Березовского золотодобывающего завода, была заначка в виде песочка и самородков. Вполне, на мой взгляд, естественно и логично. Когда же кликнули, кличь помочь армии белогвардейцев, гражданам было, что сдавать. Определённо было, у нас тут, при царе батюшке, очень даже неплохо жили, зажиточно жили.
- Ну, в общем-то, убедил. - Задумчиво  произнёс главный редактор. – Пусть этот ход и золото существуют на самом деле, если тебе так сильно хочется. Нам не жалко, да, девочки? Только мне, Денис, всё-таки, непонятно, почему эти старые документы нам  нельзя в газете печатать?
- Во первых, в городе тут же начнётся золотая лихорадка. Как я уже говорил, по улицам, с лопатами наперевес, будут бегать толпы народа с жаждой золота в глазах. Во-вторых, мой друг, капитан милиции Орлов  Дмитрий Иванович попросту меня пристрелит. Не радуйся, Витя, тебя он тоже пристрелит. Есть у меня ещё резоны, да только, на мой взгляд, двух, выше изложенных, вполне достаточно. Мы все документы напечатаем, обо всем расскажем, только в своё время.
- И когда это время наступит?
- Вот когда я преступника найду, подземный ход найду, золото найду тогда это время тут же и наступит. Как говорил Джон Сильвер, я буду ждать, пока плод созреет, а когда он созреет, я сорву его. Придётся, Витя, потерпеть, до поры до времени. Так что давайте прекратим эту ненужную полемику и начнём работать. Витя, если у тебя ко мне нет каких-нибудь срочных поручений, я тут закончу кое какие дела и сгоняю в Екатеринбург по делу Ольхина. Не возражаешь? – Витя не возражал.
Я оставил письма и список граждан жертвовавших свои кровные, трудом заработанные средства на нужды белогвардейской армии для всеобщего изучения, а карту с  заветным крестиком аккуратно свернул и спрятал в карман. Все время пока я находился в редакции ко мне по одному, по двое, подходили сотрудники. Мне говорили, что письма дьякона Кирилла прочитали, со списком ознакомились. Много было высказано мнений по поводу личности Кирилла и его духовных и моральных качеств, Затем, как бы ненароком, меня просили показать карту. Я показывал. Скоро на моем рабочем столе образовалась небольшая кучка из конфет, фруктов и двух домашних пирожков с мясом, потому, что карту я, за просто так, ни кому не показывал. Не увидела карты только наша молоденькая и жутко симпатичная  Наташа. Она мне предложила две шоколадные конфетки, за то, чтобы взглянуть на карту. Я отказал. Она прибавила пару овсяных печенюшек. Я стойко сказал ей нет. Наташа добавила яблоко и снова получила суровый отказ. – Наташка, я тебе сказал, что карту ты увидишь только за двадцать два жгучих поцелуя.
- Ага, за двадцать два поцелуя. Всем за конфетки показывал, а мне так за поцелуи, нечестно. Ирине и Светлане вообще  просто так показал, безо всяких конфеток. -  Наташа сделала вид, что обиделась, даже губки надула.
- Ну, ты сравнила, да я все конфеты, от которых ломятся полки супермаркета Кировского,  не променяю на один твой поцелуйчик. А со Светкой и Ириной пусть вон Витя целуется.
Наташа посмотрела на потолок. – Не покажешь? – Сказала она, едва сдерживая улыбку.
- Покажу. Двадцать два жгучих поцелуя и смотри.
- Ну, не при всех же. – Кокетливо сказала красавица.
- Понял. Когда и где?
- Договоримся. Давай карту.
Я достал из кармана листок бумаги.
– Ух, ты! Настоящая старинная карта. А золото где зарыто? - Наташка смотрела с неподдельным восхищением.
- Аккурат там, где крестик, Наташенька. Вот только где это место находится в реальности, никто пока не знает, даже я.
- Все равно здорово. Да?
- Конечно, здорово. – Мы внимательно рассмотрели карту, обсудили возможность найти золото, поговорили о многом, что, так или иначе, касалось этого дела. Я рассказал ей даже то, о чем не говорил Вите и Светлане с Ириной.
- Ну, ладно, будем надеяться, что все, в конце концов, прояснится. – Девушка встала, мило улыбнулась и положила на стол  шоколадную конфетку.
- Не понял. – Возмутился я. – Наташа, а как же поцелуйчики?
- Обойдешься. – Сказала девушка и пошла к своему компьютеру.
- Наташа, это не честно.
- Честно, честно. – Засмеялась девушка.
- И вот с такими людьми мне приходиться работать. – Горестно вздохнул я.
В два часа пополудни я закончил свои дела в редакции и решил съездить в Екатеринбург, появились кое какие идеи и, как оказалось, идеи идеями, а Машеньку увидеть, я это чётко осознал,  очень даже хотелось бы.
- Вот скажи мне, пожалуйста, зачем тебе это надо? На кой ляд тебе лезть в расследование убийства Ольхина. Он тебе кто, родственник, дядя твой любимый, благодетель твой? – Начал гнусить мой внутренний голос едва я сел в машину и завёл двигатель.
- Между прочим, за раскрытие этого дела руководство фирмы обещало солидное вознаграждение. – Веско ответил я на привычные бухтения этого зануды.
- Понятно. Хочешь сказать, что у тебя чисто меркантильный интерес?
- Чисто меркантильный. Бабла хочу по лёгкому срубить.
- Ага. Бабла, значит? Ну, ну. Давай, давай. Ври дальше. Так я тебе и поверил.
Я скорбно вздохнул, включил передачу и вырулил со стоянки.

Глава 14 

Секретарь-референт Сорокина Мария Федоровна сидела за своим стильным столом и говорила по телефону. Я подошёл и остановился напротив.
 – Здравствуйте, Машенька. – Сказал я,  как только она закончила разговор. – Как говорил Остап Бендер, я пришёл, и отмахнуться от этого факта, вам не удастся.
- Здравствуйте, Денис. –  Девушка устало улыбнулась. – Да я и не собираюсь отмахиваться. Присаживайтесь, пожалуйста.
- У вас вид измученный. – Участливо сказал я.
- Ничего, не обращайте внимания, текущие дела.
Я покивал. – Машенька, я, собственно говоря, приехал по делу. Хочется мне узнать, адрес того самого здания, в котором вы  делали ремонт и в котором ваши рабочие нашли те самые документы. 
- Зачем?
- Да, так, небольшой экскурс в историю. Хотелось бы выяснить , что за здание и кто в нем жил во времена царя батюшки. Вы, Машенька, правы, карта картой, а письма, которые дьякон Кирилл отправил, неизвестному нам адресату, на мой взгляд, очень интересны. Человек выполнил то, что ему поручили, собрал деньги, золото и вдруг понимает, что не в силах отдать собранное на братоубийственную войну. И заметьте, Машенька, золото это он не присвоил, не сбежал с ним куда подальше, а зарыл его и отправился в покаянное турне по церквам и монастырям моля о смягчении сердец противоборствующих сторон. Очень даже достойный, на мой взгляд, поступок служителя церкви.
- Да, Денис, я с вами согласна. Я эти письма перечитывала несколько раз. Написаны они человеком совестливым, честным и глубоко верующим. Он не делит белых и красных на плохих или хороших , на правых или виноватых он сердцем за них всех болеет и скорбит за все ужасы какие творили  они во временна той страшной смуты и гражданской войны.
- Маша, а почему вы мне кофе не предлагаете? Я, язык на плечо, целыми днями бегаю по городу. Кушать, знаете ли, хочется, а волка, как говорится, ноги кормят.  И вот я оказываюсь в тихом, солидном, обставленном дорогущей мебелью уголке. Люди здесь, в отличии от меня, не бегают без толку, а без суеты и спешки занимаются делом - деньги делают. Мне бы самое время отдышаться малость, набраться у здешних господ и дам ума, разума и кофейку глотнуть. К тому же  в уголке этом солидном и тихом, девушка, удивительной красоты обретает с прекрасными серыми глазами. -
Тут открылась дверь одного из кабинетов и приёмную наполнили те самые люди, которые в тихом, солидном месте делом занимаются - деньги делают. Некоторые не обратив на меня никакого внимания прошли через приёмную и скрылись за дверьми своих кабинетов, некоторые посмотрели на меня и покивали в знак приветствия. Последним в приёмной появился генеральный директор Попов Виктор Петрович, возле него вился менеджер Сиротин.
- Машенька, вы сделали то о чем я вас просил.- Обратился генеральный к своему секретарю протягивая мне руку для приветствия.
- Конечно, Виктор Петрович, все готово. - Мария протянула стопку бумаг.
- Ага, очень хорошо. Спасибо, Машенька.
Генеральный повернулся ко мне. - Денис, вы обещали отвезти Костю на место гибели Славы.
- Да, конечно, Виктор Петрович. Я собственно за этим и приехал. Или, если быть точным, в том числе и за этим.
- Денис хочет выяснить, кто жил в том самом доме, в котором наши строители нашли бумаги дьякона Кирила.
- Денис, зачем вам это?
- Он прочитал письма, они произвели на него большое впечатление. Денис хочет выяснить кому дьякон мог отдать все свои бумаги, кому он  доверил не только свои но и чужие тайны перед как отправится в паломничество по монастырям и святым местам.
- Ну, да. Ну, да. - Виктор Петрович задумчиво покивал. - Я читал его бумаги. Согласен с вами, видимо человеку, который проживал в том самом доме, дьякон Кирилл доверял безраздельно и для него было очень важным мнение и этого человека и тех людей которым он написал свои письма.
- Я тоже так считаю. Поэтому и попросил адрес того самого дома.
- Ну, что же, похвально, похвально. Вы вообще, Денис, если это возможно, держите нас в курсе своего расследования, ну хотя бы через Марию. И Костю свозите на место преступления, пожалуйста, очень вас прошу.
- Мария Федоровна обещала меня кофе угостить. Попьём кофе и сразу же поедем.
Генеральный директор Попов Виктор Петрович кивнул, пожал мне на прощание руку и, на ходу листая бумаги, скрылся в своём кабинете.
- Ну, что, едем. - Подал голос менеджер Сиротин.
- Тебе же сказали. Кофе выпьем и поедете. - Мария поднялась из-за своего стола.
- А мне кофе?
- У меня тут, по твоему, кафетерий что ли? Мы кофе попьём, я и Денис, а ты на улице подожди.
Менеджер Сиротин ничего не сказал в ответ. Он повернулся и молча вышел из приёмной.
Мария склонилась над кофеваркой. - Так, что вы, Денис, говорили про удивительной красоты девушку с прекрасными серыми глазами?
Проспект имени товарища Ленина мы миновали без проблем, затем повернули на улицу Восточную и, как обычно в часы пик,  с трудом выбрались на Блюхера. Традиционно долга тащились до моста, над железнодорожными путями. Наконец обогнули озеро Шарташ. Город Екатеринбург остался позади мы въехали в город  Березовский. Миновали Новоберезовский посёлок, промчались под мостом и подъехали к шахте Южная. Менеджер Сиротин вдруг встрепенулся. – А разве нам…
- Что нам?
- Я. Я хотел спросить нам долго ещё ехать?
- Нет, не долго. Мы уже почти приехали. Заскочим на минуту в одно место, потом я покажу тебе, где было совершено преступление и отвезу домой. – Я улыбнулся, он мне тоже улыбнулся в ответ, заученной, отрепетированной улыбкой менеджера. 
Мы остановились у магазина «Дед Мазай». – Пойдём, Костя, я познакомлю тебя с одной очень хорошей женщиной.
- Ты иди, я тебя в машине подожду.
- Пойдём, пойдём. Познакомлю тебя с хорошей и приятной во всех отношениях, дамой. Она торгует нижним женским бельём так, что,  заодно, сможешь выбрать  подарок для своей любимой девушки.
- У меня нет любимой девушки.
- Тем хуже для тебя и лучше для девушки.
- Что?
- Да, так, ничего. Давай, вылезай из машины и пошли.
- Приходили к нам из полиции, спрашивали, фото показывали - он. Точно он, убитый, заходил к нам и спрашивал про подвал. – Зинаида всхлипнула и скорбно покачала головой. – Жалко его. Молодой ведь ещё мужчина, жить бы да жить. Семья, наверное, осталась, жена дети?
- Остались, Зина, остались, и дети остались, и жена осталась,  бывшая осталась  и настоящая.
- И как же они теперь? – Задала Зина не совсем понятный вопрос.
- Да по-разному, Зина. – Дал я не совсем понятный ответ. Те не менее Зинаида понимающе покивала.
- Слушай, Зина, у вас никто случаем не заметил, один этот, впоследствии убитый гражданин, приезжал к вам или не один?
- Двое их было. – Твердо ответила Зина. – Девчонки курить выходили и видели, что в машине, на которой этот сердечный после уехал, был ещё кто-то. Да только они его не разглядели, темно было. Но в машине точно ещё кто-то сидел. Если хочешь, я девочек позову, которые его видели. Они и полицейским так сказали, что видели, но разглядеть не смогли, да и не приглядывались специально, ну, сидит кто-то и сидит. Если бы знать!
- Понятно. Не надо девочек, Зина, спасибо. Все, что мне было нужно, я узнал. Как только обзаведусь  любимой девушкой, обязательно зайду к тебе в магазин для того чтобы купить ей подарок. Приготовь что-нибудь этакое. – Я состроил дурашливую физиономию, вытянул вперёд правую руку и пошевелил всеми пальцами. -  Что-нибудь сексуальное и дорогое. – Сказал я самым своим гадким голосом.
- Да ну тебя, Денис. Шутишь все. – Засмеялась Зина.
- Шучу, Зинка, шучу. Время у нас Зиночка сейчас такое, что если, как говорится, не потешишься, так уж точно - повесишься.
Я попрощался, мы вышли из магазина, сели в машину, выехали на нашу, Березовскую, улицу имени товарища Ленина. Миновали мост, через давно ушедшую в шахты и ныне не существующую речку Березовку и, не много не доехав до шахты Южная, повернули направо. – Ну что ж, Костя, вот мы и приехали. Выходим. – Мы вылезли из машины. Костя с интересом принялся оглядываться вокруг. Я потянулся. – Хорошо - то как. Воздух чувствуешь, какой свежий? Не то, что у вас в Екатеринбурге. Двести метров от центральной улицы и пожалуйста, вам, редко посещаемый в это время суток пустырь. Пойдём, покажу тебе яму, в которой нашли тело вашего убитого Ольхина.
Мы, проваливаясь по колено, пролезли через снег, между дорогой и тропинкой огибающей огромный провал, остановились на краю. Слева от нас осталась центральная городская улица, был слышан шум машин и виден свет фонарей над ней. Справа, метрах в ста, ста пятидесяти, виднелась дорога, ведущая в западную промышленную зону и частный сектор, а вокруг, засыпанные снегом, раскинулись бугры и ямы, заросшие невысокими соснами и березками.
Константин Сиротин с любопытством заглянул в провал. – Вот здесь, Костя его и нашли, Ольхина вашего. Всю ночь он пролежал на склоне, а его машина так и стояла на дороге, нашли его только утром, ночью здесь никто почти не ходит.
- Да, да. Ну, что ж можно ехать, место я теперь знаю. – Он запахнул своё длинное, чёрное пальто и приложил ладонь к уху, голова и уши, наверное, успели замёрзнуть, шапки на нем не было, шарфа тоже.
- Может быть ещё, немного постоим, покурим, поговорим. – Я достал сигареты.
- О чем говорить? Ехать пора. – Недовольно проворчал он и поднял воротник своего пальто. – Холодно.
- Ну, например, о том, как и за, что ты убил Ольхина Вячеслава Анатольевича. – На мгновение он замер, видимо очень удивился, затем его взорвало.
- Ты, ты, ты что сказал? Ты! – Он разразился грязным матом, перемежая его угрозами и проклятиями в мой адрес. Он даже сделал несколько шагов по направлению ко мне. Я благоразумно отступил. В общем-то, он был симпатичны парнем, его, правда, портило выражения некоторого зазнайства и высокомерия  время, от времени проступавшее на лице.  Как и полагается менеджеру его уровня он был тщательно одет, так, как будто только что вышел из примерочной, портного или магазина одежды для состоятельных джентльменов. Чист словно только что вылез из ванны. Причёска его наводила на мысль, что буквально минуту назад он был у парикмахера. Конечно, все это в принципе и неплохо, но у него это было как-то уж слишком напоказ и чересчур. Мне показалось, что даже когда он орал и угрожал, то и в этот момент он играл, роль оскорбленного в своих лучших чувствах делового человека, предпринимателя среднего звена.
- Не ори, Костя. Послушай лучше, что я тебе скажу.
- Моему адвокату скажешь, тварь.
- Вот это правильно, Костя, адвокат тебе в скором времени очень понадобится. Я видел тебя! Понимаешь, ты, дурашка. Я видел тебя в машине вместе с Ольхиным в тот самый момент когда вы отъезжали от магазина, от того самого магазина  в котором мы с тобой были десять минут тому назад. Мы разминулись на повороте, вы стояли и ждали, чтобы выехать на главную, я поворачивал с главной, очень медленно проехал мимо вашей машины и прекрасно вас обоих разглядел и запомнил. Тебя видели продавцы из магазина и я, вполне достаточно для того чтобы предъявить обвинение в убийстве.
- Не ври! Сволочь! Девки меня не видели! Они стояли на крыльце и курили! Они не видели меня! Не могли видеть! Тебе только что сказали, что они сидящего в машине не разглядели! – Он выкрикнул все это и осёкся. Смотрел на меня широко открытыми, полными злобы глазами и моргал.
- Ну, вот, сейчас и сам понимаешь, что отпираться бесполезно – ты убил.  Стоило ругаться и обзываться нехорошими словами. – С полминуты он сверлил меня взглядом, потом выдохнул. – Сколько ты хочешь?
- Очень много. Хочется мне, чтобы посадили тебя  лет так на сто и ключи от камеры выкинули.
Мгновение он молчал, уставившись на меня злобными глазами, затем взял себя в руки. – Ладно, брось. Мы можем договориться
- Мы не сможем договориться. Ты человека убил. О чем тут можно договариваться? О чем тут вообще можно говорить? Все бы так делали – совершали преступления, а потом шли бы договариваться! Будь мужиком, Костя – отвечай за свои поступки.
- Он сам виноват! – Выкрикнул Сиротин. – Сам!
- Вот это мило. Ты убил человека, а  виноват не ты, а убитый тобой несчастный. Как это так?
- Он ненавидел меня, всегда смеялся надо мной, издевался, выставлял на посмешище!
Я пришёл в фирму, прошёл конкурс, пришёл деньги зарабатывать, карьеру делать. Что в этом плохого? Меня очень хорошо встретили, в том числе и Ольхин, а потом, со временем, все изменилось. Он начал затирать меня, высмеивать перед Виктором Петровичем, перед руководством, кличку мне придумал, обидную – Всегда Готов. Работяги, суки, так меня  и называют. Стоит приехать на объект сразу орут, господин Всегда Готов приехал. Даже при Викторе Петровиче орут. Быдло!
- И за это ты его убил? Нормальное, на мой искушённый взгляд, погоняло, Всегда Готов. Не ври, Костя. За это не убивают. Вы в Березовский приехали, чтобы золото найти, Ольхин, наверное, знал, где оно спрятано, ты это понял и чтобы золотом завладеть убил своего начальника.
- Неправда! – Выкрикнул он и сделал шаг ко мне с явным желанием на меня наброситься.
- Он сам виноват! Сам! Я просто хотел ему помочь! А он сказал  мне, что я напрасно хлопочу, моей тут доли нет, и никогда не будет? – В голосе парня звучала неподдельная обида. - Он добивался всегда, чего хотел и золото бы нашёл. Наташка ему понравилась, замуж за него вышла, влюбилась, говорит. Дрянь! Деньги его ей понравились, а не он. Я её хотел! Я! Он старше её на двадцать лет. Зачем он ей?  Машка, сучка, сначала, Костя, Костя, а потом морду отвернула. Проститутка! Все ему! А это мне надо! Мне! Я молодой, продвинутый, современный, мне нужны деньги, золото, машины, бабы, я хочу в фирме руководящий пост занять, в совет учредителей войти. Что в этом плохого? Мне жить надо! А он старый был,  зачем ему это все? Мне все нужно! Мне! Ты не понимаешь этого, ты тоже старый, отсталый! Тебе не понять! – Он почти визжал.
Если бы я стоял ближе к нему он, наверное, схватил бы меня и от злости задушил, или, что ещё хуже, слюной бы забрызгал. - Ладно, Костя, все понятно. Поговорили. Садимся в машину и едем в полицию, может быть на суде все, что ты сейчас говорил, зачтут тебе как смягчающее вину обстоятельство.
Он посмотрел на меня, было заметно что его немного трясут, он был возбуждён,  наверное впервые он вслух высказал то, что снедало его и жгло изнутри. – Значит, нам не договориться?
- Нет, Костя, не договориться. Ты человека жизни лишил, детей сиротами оставил только из-за того что тебя, как ты решил, обидели и не дали того чего тебе так хотелось. Слушай, мужик, тебя совесть не мучит?
- Какая совесть? Причём здесь совесть? – Он даже удивился. – Он сам виноват в том, что его убили.  И ты, ты, думаешь что все, я в твоей власти? Ошибаешься, мужик, я и с тобой разберусь. – С этими словами он сунул руку во внутренний карман пальто и достал пистолет. Я заворожено, как последний дурак, смотрел, как он снимает его с предохранителя и наставляет на меня. Все, влип, очкарик. Подсказал мне внутренний голос. Надо было сразу бросаться на него и отнимать ствол, морпех  задрипанный. Чего ты стоял как столб и смотрел? Я думал, ему стыдно станет, что его совесть грызёт, что он мучается от содеянного. Сделал я слабую попытку хоть как-то оправдать свою нерасторопность и несообразительность. Ага, грызёт она его, как же. И как вот сейчас выпутываться? Пропадешь с тобой не за понюх табаку! Ладно, все нормально, он тоже лохонулся, мог бы согласиться со мной поехать в полицию и, по пути к машине, застрелить меня выстрелом в затылок. От этой мысли я похолодел. Ни все ещё потеряно, будем сражаться стоя лицом к лицу с врагом. 
- Костя, ну это уже даже не смешно. Сам подумай, сколько народу знает, что мы были вместе. В магазине нас видели, Наташа, Юля, Маша знают, что мы вместе уехали. Ты, что, их тоже всех перестреляешь? Да у тебя патронов не хватит. – Он стоял, целился мне в лоб, гадёныш и несколько мгновений, казалось, мучительно размышлял.
- Я скажу, что мы с тобой съездили на место, ты мне его показал, затем отвёз домой и уехал. Больше ничего не знаю.
- Я засмеялся. – Мужик, ты и до этого рассуждал как обиженный ребёнок, а сейчас вообще какой-то бред ума лишённого несёшь. Ты думаешь, что этой твоей детской отмазке кто-то поверит? Да у меня друг работает в уголовном розыске, он из тебя котлету сделает.
- Пусть сначала докажет, я ствол выброшу и пусть они потом попробуют что-то доказать. – От этих своих слов он казалось, приободрился. Я понял, что мне нужно действовать быстро и решительно.
- Ты заранее готовился к убийству Ольхина? Где пистолет взял? Зачем его с собой возишь.
- Это не мой пистолет, это пистолет Ольхина, он у него в машине лежал, в бардачке. – Он не стал сразу стрелять, прежде чем совершить убийство он должен был придумать себе оправдание и мысленно взвалить вину за своё собственное преступление на им же убитого человека. Он жил в другом мире, мире своих иллюзий и убогих, извращённых представлений о реальности и ценности жизни. Человеческая жизнь, чужая жизнь, как я понял, для него, ничего ни значила. Я знал, что он поговорит, поговорит, а потом обязательно выстрелит и, по его глубокому убеждению, я буду в этом виноват.
- Ольхин смеялся надо мной всю дорогу, я даже с ним в магазин не пошёл! Он достал меня своими подковырками! Говорил, что золото найдёт, а мне даже понюхать его не даст. Он говорил, что отправит меня на стройку, кирпичи класть и, чтобы я там ума у работяг набрался. Он, он всегда меня ненавидел! Он говорил, что из меня толку никогда не будет, потому что весь толк из меня давно уже вышел. Они все меня ненавидят. Поэтому я им докажу,  всем докажу!
- Ты нашёл в бардачке пистолет и решил убить Ольхина? - Я, как бы переминаясь с ноги на ногу, сделал маленький шажок вперёд.
- Нет. Я нашёл пистолет и положил его к себе в карман. Сам не знаю зачем.
- Врёшь. Не верю. – Я сделал ещё один маленький шажок вперёд.
- Да мне плевать веришь ты мне или нет! Он свернул сюда, в туалет ему захотелось, и я выстрелил, любой бы так поступил на моем месте! Он сам напросился!
- Нет, Костя, далеко не любой. Ты, перед тем как стрелять, хоть узнал у него, где золото зарыто?
- Он мне не сказал, сволочь! Я сам, сам узнаю, он смог и я смогу! Он даже тогда, когда я с пистолетом стоял, смеялся надо мной, не верил, гад, что я стрелять буду! Может быть, и ты не веришь?
- Почему не верю? Верю. – Сказал я и бросился на него. Сколько нужно времени одному человеческому организму для того, чтобы преодолеть расстояние в два метра? И сколько нужно времени, чтобы палец другого человеческого организма, в то же самое время, чуть согнулся для того, чтобы спустить курок пистолета? Первый выстрел грохнул, когда я коснулся Кости, второй, когда я до него добрался. Я не стал особо деликатничать, его рука с  пистолетом оказалась у меня где-то в районе подмышки, я вывернул её предплечьем, второй, правой рукой я ударил его в подбородок, снизу вверх, изо всей силы, два раза. Он обмяк и стал валиться вбок, я подставил ногу и бросил его в ту самую яму, в которой нашли убитого им Ольхина. Сильная боль пронизала левое плечо, голова кружилась, я чувствовал как под одеждой и по лицу у меня течёт кровь. Я сел на тропинку. Рядом в снегу почти под ногами, валялся пистолет, из которого меня только что чуть-чуть не убили. Боже, благослови русскую морскую пехоту!
Преодолевая боль, головокружение и подступающую к горлу тошноту я достал из кармана сотовый телефон. – Привет, Димка. Слушай внимательно, не перебивай и действуй быстро. Я нашёл убийцу Ольхина. Он стрелял в меня, ранил, поэтому приезжай как можно быстрее на бугры, туда, где нашли тело Ольхина. Преступника я задержал, но долго мне не продержаться. Поспеши, друг.
- Понял. Еду. – В трубке раздались короткие гудки. Внизу, в яме, зашевелился Константин Сиротин. Пошёл снег, я с трудом поднял вверх голову и приоткрыл рот, мне хотелось поймать хоть одну снежинку пересохшими вдруг губами.

Глава 14

Стена из огненной лавы неудержимо надвигалась на меня, от неё отваливались остывающие, покрытые чёрной коркой куски и падали вниз.
-Золото шуму не терпит, золото  тишины требует и уважительности. – Какие-то мужики в тулупах толпились и суетились у меня прямо перед глазами. Площадь была полна народу. - Золото, золото! Отдай наше золото! - Волновалась толпа. – Не смей брать наше золото! –  На меня в упор смотрели бешеные глаза.
– На, стреляй! – Мужчина с аккуратными усиками, в офицерском мундире царской армии, рвал на груди гимнастёрку. – Стреляй, гад, ты увидишь, как умеют умирать  русские офицеры. – Мужчина в кожанке, медленно поднял револьвер. Связанные, истерзанные люди, стояли на краю шахты. – Сволочи! Большевики! Россию продали! Рота! Пли! – Солдаты, с ружьями наперевес, дали залп. Люди валились в черноту провала. – Бей! Стреляй! Убивай! Под корень истребим род царский! Да здравствует революция! - По небольшому пространству подвала метались девушки в длинных, старинных платьях. Люди в шинелях и кожаных куртках гонялись за ними, валили на пол, стреляли в упор, с ненавистью и ожесточением кололи штыками юные девичьи тела. – Прости! Прости! Прости им! Ибо сами они не ведают того, что творят! – Человек в чёрной рясе стоял на коленях, истово молился, отбивал поклоны. Поднимал голову, с надеждой и любовью смотрел на иконы. – Прости им. Прости. Они дети Твои. Отпусти им согрешения их. Вразуми!
Я открыл глаза, видения пропали. Я лежал на кровати плечо, грудь  и голову мою плотно перетягивали бинты. Лежавший на одной из кроватей мужчина поднял голову от книги и посмотрел на меня. –  Очнулся? Лежи спокойно, сейчас сестру позову. – Сказал он, встал и вышел из палаты. Я осмотрелся по сторонам, больничная палата, четыре кровати, два окна, холодильник и стоящий на нем небольшой телевизор, вот и все что удалось мне разглядеть. Сокоечник по палате вернулся очень быстро. – Сейчас сестра придёт. – Пообещал он, взял книгу и снова улёгся на свою койку.
Сестра оказалось молодой и симпатичной блондинкой. Она деловито зашла в палату, со специальной стойкой на которой, болталось несколько пакетов. – Так, больной, капельницу будем ставить, готовьте руку.
- Я не больной, я раненый, вот вам моя рука и где-то в районе левой пятки, поискать нужно, должно быть сердце, отдаю вам все вместе.
- Да? Ну, спасибо. – Не глядя на меня, сказала сестра. Она проткнула иглой пробку одного пакета и протянула ко мне трубочку.
- Девушка, вас как зовут?
- Молодец, мужик, не успел глаза после наркоза открыть, а уже девушке руку и сердце предлагает, значит, будет жить.  – Услышал я голос мужчины с книгой.
- Это правда? – Я посмотрел на сестру.
- Что, правда.-  Она склонилась надо мной,  воткнула мне иголку в вену, приклеила её пластырем и принялась крутить краник на трубочке.
- То, что жить буду.
- Будете, конечно, куда вы денетесь. Голова заживёт, пуля только вскользь её задела, вторую пулю вынули, все нормально, скоро поправитесь. – Она посмотрела на меня, улыбнулась и вышла из палаты.
- Давно я здесь. – Я повернул голову и посмотрел на сокоечника.
- Ночью привезли, после операции. Ты под наркозом ещё был, в палату привезли, что-то ещё вкатили.
- Понятно. А сейчас что? Утро, день?
- День.
- Понятно.
- Можно? – В дверях стоял Димка. – Здорово, Ден. Жив, курилка?
- Жив, как видишь. – Димка зашёл в палату, за ним следом зашли два его сына, Гриша с Никитой и жена Нина.
Я засмеялся. – Семейство Орловых в полном составе. Вы как, навестить пришли, или надеялись, что с телом моим  бренным удастся попрощаться?
- Да ну тебя, Денис, мы всю ночь не спали, волновались за тебя. Как дела? Как ты себя чувствуешь? – Нина наклонилась и поцеловала меня в щеку.
- Нормально.
- Хорошо. Мы тебе покушать принесли, в больницах-то сам знаешь, как кормят. – Нина поставила на стул два пакета, принялась вынимать из него продукты, класть их на тумбочку и в холодильник.  - Вечером ещё принесу. – Пообещала она.
- Дядя Ден, ты почему нам с Никитой не сказал, что преступника идёшь ловить? Мы бы с тобой пошли. – Гриша сел на мою кровать и взял меня за руку.
- Извини, братан, что не позвал тебя. Понимаешь, все как-то быстро и неожиданно получилось. Признаться я и сам не ожидал, что дело таким образом обернётся. В следующий раз обязательно позову и тебя и Никиту..
- Точно? – Детские глазёнки смотрели серьезно, требовательно и доверчиво.
- Базара нет. 
- Ты хоть расскажи, как вычислил этого Сиротина. – Подал наконец-то голос и Дима.
- Не расскажу, ты смеяться будешь.
- Давай, давай, колись уже, доктор Пилюлькин, друг Шерлока Холмса.
- Элементарно, Холмс. Во-первых, он мне сразу не понравился. – Димка поднял брови. - Во-вторых, когда говорили о покойном Ольхине, в глазах его все время мелькал огонёк торжества. – Димкины брови поднялись еще выше. - В-третьих, при упоминании о том, что Ольхин, возможно, знал, где спрятано золото, он встрепенулся и посмотрел на компьютер, в котором предположительно была нужная ему информация. В-четвёртых, предполагалось, что он не знал где произошло убийство но, тем не менее, возле шахты Южная, в том месте, где поворот на бугры, он заметно дёрнулся. Даже вякнуть, что-то хотел, но вовремя сдержался. И наконец, только у него, из всех работников офиса, не было машины. Ну и в довершении всего я отвёз его к Зинке в магазин. И Зинаида и девчонки из соседних магазинов подтвердили, что в машине был ещё кто-то кроме Ольхина. Ну я ему и врезал. Сказал, что в день убийства ехал в магазин Мазай, поворачивал с главной на второстепенную и видел их машину. Они поворачивали со второстепенной, стояли, пропускали машины идущие по главной. Я медленно проехал мимо и прекрасно их обоих рассмотрел и запомнил. Соврал, конечно,  чуть - чуть, но для дела соврал.
Во взгляде друга сквозила ирония. – Да, уж. Доводы железные. Ну а сам то чего бросился его вязать? Полиция у нас для чего существует?
- Да, так, импульсу поддался. – Я скромно опустил глаза.
- Господа, больной устал, ему нужен отдых. Прошу вас… - В дверях палаты стояла медсестра.
- Сейчас, сейчас, ещё минутку, пожалуйста.
- Только минутку. – Строго сказала сестра и вышла.
- Ты не позволяй ей называть себя больным. Тоже мне, женщина в белом, больного от раненого в схватке с преступником отличить не может.
- Да я, Дима, уже спорил с ней по этому поводу. Слушайте, Орловы, где-то в больнице этой завалялись мои брюки и куртка. Дима найди, пожалуйста, мою одежду, ты же полиция, я думаю, что если не преступника, то хоть штаны мои ты в состоянии  отыскать.
- Ты, что, идти куда-то собрался?
- Да, нет. Пока нет. Возьми из карманов, во-первых, ключи от квартиры. У меня дома кот, Кузька, не кормленый. Ниночка, прошу тебя, найди время, зайди ко мне, покорми кота, поговори с ним, успокой, скажи, что со мной все нормально.
- Зайду. – Улыбнулась Нина. – Покормлю и поговорю с твоим котом.
- Мы тоже пойдём. – Заявили братья Орловы.
- Спасибо, зайдите и вы, Кузя рад будет. Во-вторых, в кармане куртки у меня бумаги, Дима, принеси их, пожалуйста, сюда, ну и телефон заодно захвати.
- Ладно, сделаем. Что-нибудь ещё?
Я вздохнул. – Димка, у меня такое чувство, что ты все время хочешь что-то мне сказать, но никак, почему-то, не говоришь.
Дима и Нина переглянулись. Димка крякнул. – Ладно. Звонил я твоей Алене. Хотел в известность поставить, ну, что ты в больнице, ранен, состояние тяжёлое. Это для пущей важности. – Торопливо добавил старый друг.
- Ну и что, позвонил?
- Позвонил, да только нет её. Уехала она в Чехию. В командировку как бы, а на самом деле в Татрах она, катается на горных лыжах. С этим, как его? – Дима полез в карман.
- Да ладно, Димон, не важно с кем. Уехала и уехала.
Димка кивнул, пожал плечами. – Научили мы её с тобой, понимаешь, на свою голову, на лыжах кататься. Понравилось, видать, кататься то.
- Понравилось. – Дверь в палату открылась, на пороге её вновь появилась строгая  медицинская сестра.
- Ладно, Дениска, поправляйся, мы придём ещё. –  Орловы попрощались и ушли. Я остался один на один со своими ранами, мыслями, переживаниями и с капельницей, воткнутой в вену. От слабости и от переживаний незаметно для себя я уснул. Кошмары мне больше не снились, мне снилась Алена. Красивая и весёлая, она то мчалась на горных лыжах, то вынимала из пакетов хрустальные салатницы, то, с котом на руках, смотрела на меня и говорила, что тысяча лет это слишком много. Так долго она ждать не может. И ещё что-то, не помню что.
Я проснулся, капельницы в руке не было, очень хотелось в туалет и очень хотелось кушать. За окном был вечер, в палате горел свет. Я осторожно сел на кровати. Нормально. Я встал и пошёл к двери. – Вы куда, куда? – В коридоре ко мне бросилась медсестра. – Вам нельзя ходить, вы много крови потеряли, вам лежать надо.
- В туалет мне надо. – Буркнул я.
- Меня бы позвали, я бы вам утку принесла, помогла бы.
- Заманчиво, конечно, но я уж как-нибудь сам. – Ответил я и гордо проковылял в туалет.
Когда пришёл в палату, сразу полез в холодильник, обилие еды, принесённой Орловыми, радовало глаз. Я набрал полные руки тарелочек, баночек и кастрюлек, сел на кровать и заметил на тумбочке свой телефон и прозрачный файл с бумагами. Нет, сначала поем, потом посмотрю, твердо решил я и,  не обращая внимание на саднящую боль в руке, принялся за еду.
Насытившись, я ещё раз сходил в туалет, потом удобно устроился на кровати и взял в руки файл с документами. Знакомый план города, с улицами, закрученными по спирали вокруг церкви Ильи Пророка, подземный ход и заветный крестик в том месте, где спрятано золото. На современной бумаге для ксерокса, строчки старых писем,  которые писали люди почти сто лет тому назад. Письма маме,  папе, сестре и брату, письма разным людям всего их было, я подсчитал, девять штук. Письмо покаянное протопресвитеру Екатеринбургскому  Афанасию. Я отложил другие бумаги.
Я, Кирилл, диакон церкви Ильи Пророка, с благословения иерея церкви Ильи Пророка Березовского золотодобывающего завода, Алексея, исполняя послушание данное мне, ездил по окрестным посёлкам и приискам, собирая добровольные народные пожертвования для белой армии адмирала Колчака. Всего мною собрано золота четыре фунта, семь золотников.
Однако сомнения и тревога поселились в сердце моем. Много беззакония творимого людьми видел я  и рассказов, о бесчинствах разных, много слышал. Брат против брата восстаёт,  сын на отца руку поднимает. Народ восстал против царя своего. Обезумели люди, ожесточились в сердцах своих, злое творят и говорят, что надо так делать как они делают. Ибо то, что делают они, все это делается во имя народа и для блага его. Разве убивая и истязая людей можно благое для них творить? Белые они или красные, правда, она одна для всех  и правды этой они знать не хотят. Отвернулись они от Бога, и Бог  отвернётся от них. Золото своё с трудами великими из земли добытое, с лёгкостью отдают на войну братоубийственную. Отдают деньги ассигнации и червонцы золотые, снимают с себя украшения золотые и отдают и мужчины и женщины.
 Я, диакон церкви Ильи Пророка, Кирилл  не могу золото сие отдать на войну гражданскую. Золото из земли добытое обратно земле предаю. Пускай лежит оно, ждёт часа своего и если кто найдёт его когда-нибудь, пусть использует силу его для добрых дел и блага народа своего.
Я же оставляю церковь свою и сегодня в ночь ухожу странствовать по стране и молить людей о смягчении сердец своих. В покаянии своём прошу вас, протопресвитера Афанасия, отпустить грех мой. Ибо не выполнил я послушание данное мне. Написано в лето, года одна тысяча девятьсот восемнадцатого от Рождества Христова.
Я опустил листочек на колени. Вот значит, как оно все было на самом деле, на Березовском золотодобывающем заводе. Мария сказала, что всех интересовал только план с заветным крестиком, на том месте, где спрятан клад, а были документы и другие, более интересные, только они никого не интересовали. Действительно, кому могут быть интересны старые письма? Я взял в руки другие листочки, адресованные разным людям,  все они были написаны одним человеком, диаконам церкви Ильи Пророка Кириллом.
Зазвонил телефон, лежащий на тумбочке, я протянул руку. – Да. Слушаю вас.
- Денис Сергеевич?
- Мария Федоровна? Здравствуйте, Машенька.
- Денис, сегодня у нас в офисе были полицейские, нам рассказали все, что случилось с вами и с Константином. – Она немного помолчала. -  Мы вам звонили, только вы трубку не брали. Мы хотела приехать, но не решились. Нам сказали, что вы неважно себя чувствуете, что вы ранены.
- Да ерунда, Машенька, просто царапина, до свадьбы заживёт.
- Вы не женаты?
- Нет, не женат, приезжайте, Машенька, очень вас жду.
- Я приеду. – Сказала она. Я выключил телефон, положил его на больничную тумбочку, стоявшую возле моей кровати, и взял в руки старые письма.

Глава 15

Один из популярных автомобильных рынков города Екатеринбурга и его окрестностей называется Березовский Привоз и находится он в черте нашего города. Я приехал туда в первой половине дня, поставил свою «Жучку» на стоянку и мысленно представил себе - чего собственно я хочу. Премии, которую мне отвалила фирма Бригантина, за раскрытие убийства господина Ольхина, вполне должно хватить на приличную, не сильно подержанную, иномарку. Вот только какую именно иномарку я хочу, представлялось мне пока довольно туманно и призрачно. То маячила перед глазами солидная и внушительная машина представительского класса, то агрессивный внедорожник, а то и нечто стремительно и спортивное.
Стараясь держаться непринуждённо и естественно, я покинул салон своего преданного коня, закрыл двери и, не оглядываясь, пошёл туда, где нестройными рядами стояла воплощённая, в изящно отштампованном металле, мечта любого автомобилиста – авто всех марок и стран известных производителей. Явственно ощущая  на своей спине пристальный взгляд глаз-фар своей шестёрки, я втянул голову в плечи и юркнул в ряды машин. Чувствовал я себя при этом не совсем уютно – предателем себя чувствовал. Эх ты, подумал я, стареешь, сентиментальным становишься. Машина она и есть машина, эта или другая, какая, в сущности, разница. Внутренний голос молчал, однако я нутром чувствовал волны презрения, которыми он, зараза такая, временами окатывал меня буквально с ног до головы. Ничего, ничего, я взрослый, уверенный в себе человек, у меня появились деньги, я приехал купить себе новую машину. Вот так вот и нечего тут мне сантименты разводить, решил и точка! С орлиным прищуром я взглянул на ряды автомобилей, вальяжных продавцов и покупателей, независимо и отстранено державшихся знатоков, а вот я щас! И тут зазвонил телефон, ну вот, у человека можно сказать, ответственный момент в жизни, а его отвлекают по пустякам.
 – Здравствуйте, Юля.
- Привет, Денис. Ты сейчас чем занят?
- Да, так, ничем особенно важным.
- Мы можем увидеться?
- Юлечка, с вами я готов видеться в любое время дня и ночи, отложив все важные и неважные дела. У вас, что-то случилось или вы по мне соскучились.
- Случилось. Ну и соскучилась, конечно. – После небольшой паузы добавила она.
- Все, еду. Говорите куда.
- Я иду из универа, давай через полчаса в Студенческом ресторане, знаешь на Ленина, где раньше был гастроном, рядом с Оперным театром?
- Конечно, знаю. Через полчаса буду. – Я быстро прошёл на стоянку сделал вид, что ничего такого не замышлял, в отношении своей доброй лошадки, сел за руль и  поехал к месту встречи.
Был месяц апрель, на дорогах и тротуарах снега уже не было, но его ещё достаточно много было на газонах  и обочинах. На чисто умытом, весеннем небе вовсю старалось Светило, растапливая остатки снежного покрова, пахло тающим снегом и Солнцем. В такую погоду меня всегда охватывает безотчётное беспокойство и немного щемит сердце, потому, что так пахло в горах - солнцем и тающим снегом. В горах, где мы когда-то катались на горных лыжах большой и дружной компанией. Кавказ, Чегет, Терскол. В горах в которых мы когда то ходили на восхождения. В горах в которых мы были молоды, беззаботны и счастливы
Юля стояла у входа в ресторан и с нетерпением оглядывалась по сторонам. Приятно, черт подери, когда солнечным, весенним днём, тебе  ждёт, выражая явное нетерпение, молодая и очень красивая девушка.
-Вот подкатил бы ты сейчас на крутейшей иномарке, сразу произвёл бы на девушку нужное впечатление. Сочувственно так, с ехидцей протянул внутренний голос.
-Так ты ещё жив, курилка! А я все думаю, куда он подевался, что-то давненько вас и невидно и неслышно было, я уж думал, что ты сдох ненароком. -Только вместе с вами. Надменно ответствовал этот паразит.
- Привет, Денис. 
- Здравствуй, Юля. – Сдержаться я, конечно, не смог - на физиономии моей расплылась самая идиотская улыбка. Ещё бы! Смотреть на Юлю для меня было сущим удовольствием. Все в ней было хорошо – глаза, чуть курносый носик, губки, подбородок овал лица, одним словом очень юное и очень красивое личико. Мне довелось видеть, как льются слезы из её прекрасных  глаз, я видел, как она смеётся, радуется, грустит, совершенно не заботясь при этом, смотрит на неё кто-нибудь или нет. Некоторые красавицы тратят много физических и душевных сил для того чтобы в любой ситуации выглядеть как положено, на их взгляд, настоящей красавице, они даже когда плачут или смеются, думают о том как при этом смотрятся. Юлька никогда об этом не заботилась и от этого только выигрывала. Хотя при случае могла взглянуть с таким убийственным высокомерием истиной леди, что только у самого запущенного идиота не могла возникнуть мысль о собственном своём ничтожестве и непреложном превосходстве, дарованном красивой женщине самим Творцом. Фигурка у Юлии тоже на зависть любой фотомодели, может быть параметры у неё и не соответствуют пресловутым стандартам, но при всей её стройности и наличии длинных и красивых ног в ней чувствовалась и гибкость и пластика и сила. Одета Юля была в синие джинсы с аппликациями и вышивкой, в бежевую курточку, с пояском, в светло-синие кроссовки и белую бейсболку.
- Денис. – С ходу начала говорить Юля едва только мы поздоровались. – Представь себе.
- Юля. – Бесцеремонно перебил я её. – Если уж ты назначила мне встречу у ресторана, так может быть, зайдём внутрь, чего-нибудь перекусим и спокойно обо всем поговорим. – Юлька закрыла рот, поморгала глазами, потом кивнула, повернулась кругом и зашла в ресторан, я следом за ней и  с этой стороны выглядела она безупречно, над застёжкой бейсболки из стороны в сторону мотался конский хвост светлых Юлиных волос.
Я взял картошку и запечённую, хрустящую куриную грудку, кофе и блинчики со сметаной. Юля взяла салат со странным названием Никита Сергеич и кофе Капучино. Мы прошли и сели за столик у большого окна. Я помог девушке снять курточку, сбросил свою, подошёл к вешалке и порадовался в душе, что надел новые, недавно купленные джинсы, и очень, на мой взгляд, красивый и модный, свитер. Если учесть что неделю назад я постригся, а утром сегодня не поленился побриться, то выглядеть, по моим прикидкам, я должен вполне достойно, чтобы быть кавалерам такой красивой  девушке как Юля. Мы уселись за столик.
- Ты случайно не спросила, почему этот салат называется Никита Сергеевич? Было бы небезынтересно узнать, в честь кого он носит такое гордое название, в честь местного шеф-повара или в честь бывшего верного ленинца?
- Что? А, салат. Да какая разница. Обычный с виду салат из чего-то.
- Давай я тебе половину куриной грудки отрежу, что там есть в этом Никите Сергеиче там кукуруза одна.
– Не  надо, Денис.
- Надо, надо. – Я старательно отрезал самую мясистую часть от грудки и положил на Юлину тарелку.
- Ну, спасибо. Денис, прикинь Наташа и мой папа. – При слове папа её голос слегка дрогнул, и в уголках глаз мелькнули слезинки, но Юля быстро справилась с нахлынувшим волнением. – Оказывается, были женаты, но в квартире папиной она прописана не была. Наташа говорит, что она все собиралась прописаться, да так и не собралась и вот его не стало.
- Ты кушай, кушай.
- Да кушаю я, кушаю. Нет, ты понял, да? Официально она его жена, вернее вдова и поэтому может претендовать на его имущество как движимое, так и недвижимое. Но в квартире не прописана и может статься, что она ей не достанется. Нормально, да?
- Нормально. Да. А кому же достанется квартира и все прочее движимое и недвижимое? Насколько я знаю с мамой твоей они давно в разводе. – Четыре девушки за соседним столиком тихо между собой переговаривались и неотрывно смотрели на нас с Юлей. Мне это было приятно. Только было бы интересно узнать, за кого они нас принимают.
- Кому, кому, родственникам, достанется, естественно. А ближайшие родственники это мы с братом. Сейчас моя мамаша взялась все разрулить, а она, уж будьте спокойны, так разрулит, что Наташка, с чем пришла с тем и уйдёт. Только одна я знаю, как папка её любил и будет очень обидно, если ей от папы ничего не достанется.
- Ну и что делать?
- Как что? Бороться! Наташка, дурочка такая, говорит, что ей ничего не надо и уже вещи пакует, собирается к своим родичам переезжать, в хрущобы на сортире.
-  Где хрущобы?
- Где, где, на Сортировке, район такой городской.
- Ты кушай, кушай.
- Да кушаю я, кушаю. Надо ехать сейчас к ней и уговорить бороться за свои права.
- Да, на мой взгляд, проблематично ей будет бороться. Если твоя мама доведёт дело до суда, то аргумент типа, мы любили друг друга, не будет для судьи юридически обоснованным правом на наследство движимости и недвижимости.
- А я о чем. Они даже машину, которую Наташке папа купил, хотят у неё отобрать и все драгоценности в придачу. Понял? Нормально, да?
Тут зазвонил Юлин телефон. Она вытерла пальцы салфеткой и полезла в сумочку. – Здорово, Машка! Мы тут с Денисом сидим в ресторане. Ты давай подгребай на Маршала Жукова, мы уже поели и тоже сейчас туда. Надо Наташку выручать, уж я то свою мамашку знаю, она её голой в Африку пустит и скажет, что так и было. - Юля спрятала телефон в сумочку.
- А в квартире, на Маршала Жукова кроме твоего отца кто ещё прописан?
- Я была прописана. А жила я то у отца, то у мамы, хотя у отца конечно чаще, а потом мне папа квартиру купил и я там сейчас прописана.
- Значит Наташа была женой твоего отца, но в квартире его прописана не была.  Юля я очень рад тебя видеть, только боюсь, что мало буду полезен вам. Тут адвокат нужен, опытный.
- Ты будешь в группе поддержки. У тебя авторитет непререкаемый. Гада этого, Сиротина, ты разоблачил и от пулевых ранений только - только оправился. Наташа к тебе прислушается. А её надо как-то  на борьбу с несправедливостью подвигнуть. Сражаться за любовь. А то они цап царап и все - было ваше стало наше. Они все и заберут, мамаша моя и муж её. – Сказала Юля. 
- Ну, да. Ну, да. Понимаю, понимаю. 
- А если понимаешь, то доедай скорее свои блины, и поехали.
- Давай пополам, тебе один и мне один.
- Давай.

Глава 16

В квартиру, на Маршала Жукова, Юля ворвалась как шайба влетает в ворота пущенная мощной рукой форварда. – Наташка, ты что собираешься? Даже не думай! Распаковывай свои чемоданы, никуда ты отсюда не поедешь. Поняла? – В подтверждении своих слов Юля схватила коробку, стоявшую на столе, и попыталась открыть её. – Денис, помогай! Денис! Ты где?
- В прихожей, снимаю обувь и верхнюю одежду. – Очень спокойно ответил я и повесил куртку в стеной шкаф. После этого я мельком взглянул на себя в зеркало, зашёл в комнату и со всеми поздоровался. – Здравствуйте, Наташа. Машенька, добрый день. Галина Михайловна, приветствую вас. – Раскланялся я с находившимися в комнате женщинами.
Мария сидела на диване, как всегда безупречно одетая и красивая. Наташа в короткой джинсовой юбке, короткой же маячке и с немного растрёпанными волосами, вот так без подготовки,  запросто, смогла бы своим видом, посрамить любую фото модель, если бы захотела, конечно. Галина Михайловна, Наташина мама, была одета скромно и со вкусом, как и подобает женщине за пятьдесят, в одежде и в облике её  угадывался дочкин вкус.
- Уважаемые дамы. – Сказал я. – Давайте сядем рядком и поговорим ладком. Без эмоций, вскрикиваний и прочих проявлений чувств, мешающих деловому и обстоятельному разговору. – Говоря эти слова, я взял за руку Наташу и усадил её на диван рядом с Марией, затем помог усесться Юле. Галина Михайловна села в кресло. Я внимательно посмотрел на всех сидящих женщин, затем немного наклонил голову и также внимательно  посмотрел на  Наташины ножки, затем на колени Марии  и наконец внимательно разглядел Юлины ноги, одетые в джинсы. Не отрывая от них взгляда, я хмыкнул и многозначительно произнес. – Да…а. – Женщины заулыбались, Юлька засмеялась, изогнулась и, не вставая с дивана, попыталась дать мне пинка. Я поймал её ногу.
– Врываешься в дом, скандалишь, командуешь, наследила кругом, кто после тебя тут полы будет мыть? Я за тебя буду полы мыть? – Говоря эти слова, я расшнуровал и снял с её ноги один кроссовок. Юлька тут же с готовностью протянула вторую ногу. – Ничего сама не может делать, как дите малое, даже раздеться сама не может, все время помогать приходится.
- Когда это ты мне раздеваться помогал, обормот?
- Да, только, что в ресторане, курточку тебе помог снять и на вешалку ее повесил.  Сама ты, между прочим, обормотка. – Я отнёс Юлины вещи в прихожую.
- И так, что тут у нас происходит?
- Да я же тебе говорила.
- Юля! Пожалуйста, помолчи. Наташа, что происходит?
- Все очень просто, Денис, я отсюда уезжаю, буду жить, как и раньше с мамой и папой, на Сортировке.
- Нет, ты никуда отсюда не поедешь, это твоя квартира и жить ты будешь здесь!
- Юля, я же просил тебя помолчать.
- Да? Помолчать просил? А вы думаете папе, если бы он здесь был, было бы приятно видеть, как его любимую жену выгоняют из собственного дома?
- Юля, никто меня не выгоняет, я сама ухожу.- Наташа ласково обняла девушку за плечи.
- А ты думаешь, он бы захотел, чтобы ты уходила? – Юлька всхлипнула и тоже обняла Наташу.
- Юля, твой отец оставил завещание? – Юлька фыркнула. – Можно подумать ты уже написал своё завещание.
 – Понял, проехали. Но насколько я знаю после смерти мужа право на наследство, в первую очередь, имеет жена.
- Правильно, но есть ещё дочь и малолетний сын, вот исходя из всего этого, моя мамаша и заводит тяжбу, чтобы оттяпать у Наташи квартиру, дачу, машину, акции в фирме Бригантина и заодно денежки папины прикарманить. К тому же имеются ещё у отца брат и сестра, которых мамуля усердно обрабатывает и мои дедушка и бабушка, но их я беру на себя, тут проблем не будет.
- Маша, а ты как думаешь? Что из всего этого может получиться? – Учёный секретарь-референт Сорокина Мария Федоровна поправила на красивом носике изящные очки.
- Я думаю, Денис, что самый возможный вариант это раздел движимого и недвижимого имущества, а также денег и акций на доли, а уж как это все разделят и кому, сколько присудят, будет решать суд. А квартира эта, не знаю, ничего не могу сказать.
- Значит?
- Значит, нужен хороший адвокат.
- А хороший адвокат, как известно, стоит хороших денег. Есть у вас деньги? – Наташа покачала головой, Юля развела руками. - Мне деньги папа раньше давал, а сейчас Наташа даёт из своей зарплаты.
- Маша, а фирма Бригантина не сможет помочь? Хотя собственно чего ради она будет помогать Наташе, а скажем, не Юлиной маме. А вы, Маша можете взять это дело под свой контроль, если найдутся деньги на адвоката?
- Ну конечно смогу, я с удовольствием помогу Наташе, думаю, что и Славе это было бы приятно.
- Вот и хорошо.- Я полез в карман и достал пачку купюр, из тех денег, которые намеревался отдать в качестве залога за приглянувшуюся мне машину.- Здесь пятьсот тысяч, думаю, что на первое время хватит, а там, если будет нужно, чего-нибудь придумаем. – В глазах женщин я заметил промелькнувшее восхищение и удивление. Это было приятно. – И не будем спорить, и возражать, тем более деньги эти я получил в качестве вознаграждения за раскрытие убийства вашего мужа, Наташа. Так, что все логично, и правильно. Насильно выгнать вас отсюда никто не сможет, процесс же полагаю, будет длиться долго вот и живите спокойно, без излишних эмоций.
- Денис, Денис, хорошо ли это тяжбы разводить, судится, мы бы лучше уехали потихоньку и жили бы себе спокойно, нам ничего не надо, что мы без этих денег да квартир не проживём? Проживём.
- Галина Михайловна! - Юля подскочила на диване.- А справедливость, а любовь? Мой папа знаете, как любил вашу дочь? Знаете? Только я да Наташа знаем, как он её любил. Правда, Наташа? Так вот, если ты папку любила тогда сиди и помалкивай. Мы с Махой и Денисом все будем по справедливости делать, а ты ради папы, пожалуйста, прекрати свои отъезды и отказы от всего. Правильно я говорю, Денис?
- Правильно.
- Денис, но деньги я эти взять не могу, они ваши по праву.
- Вот я и распоряжаюсь ими, как считаю нужным.
- И нечего тут удивляться, дают тебе деньги, Наташа,бери. Денис даёт, а он человек не посторонний, ни кто-нибудь, он преступника поймал, гада этого Сиротина. Так, что если папку любила, сиди и помалкивай.
- Юля, но почему, же любила? Я его и сейчас люблю. – Тихо сказала Наташа. После этой фразы, конечно же, девчонки и Галина Михайловна начали всхлипывать, а потом и вовсе заревели, обнявшись на диване.Я отошёл к окну закурил и стал смотреть на улицу.
- Ну ты и дебил! Выкинул пол ляма и стоит покуривает. Тоже мне, нашёлся, благородный рыцарь без страха и упрёка. – Озабочено пожалел мои денежки внутренний голос.
 – Может быть, я и не рыцарь, но зато я свято чту заповедь, дарованную каждому мужчине самим Творцом – жертвовать для женщины кошельком, имуществом, а если представится случай, то и жизнью.
- Ну вот, умничать принялся. Умничает и умничает. – Сварливо продолжил этот надоеда. – Алену тысячу лет любить обещался, с Машей кокетничаешь напропалую, Наташе глазки строишь, в Юлю вообще, похоже, втюрился и стоит тут умничает. Да ты просто бабник! Бабник и дебил. Ну или дебил бабник.
- Я не бабник, я тонкий ценитель женской красоты и женских характеров.
- Бабник, бабник. Поручик ты Ржевский в образе задрипанного журналиста из районной газетёнки.
- Ну и пошёл бы ты на фиг.
- Я то пойду, а вот женщины, когда поймут всю твою подноготную, с презрением отвернутся от тебя, и останешься ты как всегда один и к тому же без денег. Ну и как тебе тогда будет? А?
- Ха-ха-ха.- Ответил я внутреннему своему голосу и он, наверное, первый раз в  жизни не нашёлся, что мне сказать в ответ и заткнулся.
Плач у меня за спиной между тем, стал мало-помалу стихать. – Денис. – Услышал я голос Галины Михайловны. – Может быть чайку?
 Я оторвал свой взор от созерцания куполов Храма на Крови, согнал с лица улыбку дебила, повернулся к дамам и сказал. – Отчего же. Можно и чайку, Галина Михайловна. – Затем сделал несколько шагов, присел перед диваном и обнял за талии, сидевших по краям от Наташи, Юлю и Марию. Все трое тут же полезли обниматься, а Юлька даже припала к моей щеке своими губами.
- Ладно, сидите. – Галина Михайловна встала с кресла. – Пойду, приготовлю все к чаю. – Она погладила меня по спине и вышла из комнаты.
Нет. Подумал я.  Я не бабник, я, наверное, просто хороший парень и денег мне почему-то совершенно не жалко. Подумаешь новая машина, подумаешь иномарка, у меня и «Жучка» ещё нормальная вполне тачка. Обойдусь. - От этой мысли мне сразу стало как-то легче на душе.
Перед тем как идти пить чай, девчонки сходили в ванную, умылись, припудрили носики, успокоились и когда сели за стол у меня просто взгляд разбегался, на какую из них смотреть и кому строить глазки, уж такие они были хорошенькие.
- Ну, вот, хоть какая то движуха началась. Наташа никуда не едешь, живёшь здесь. Никого не слушаешь, кроме меня Маши и Дениса. А ты Маша выходишь в понедельник на работу и начинаешь сразу суетится. Адвоката искать ну и все такое прочее, что положено делать в таких ситуациях. Наташа, активно тебе помогает. Да, Наташа?
- Да, Юля. Под влиянием общественности, соглашаюсь с вами, буду выполнять все, что скажет Мария. Она среди нас самая образованная и умная.
- Это да. Машка у нас голова.
- Денис. - Я иногда включаю компьютер, смотрю на плоды размышлений и исследований Юли и Славы. Вспоминаю как они корпели над картой дьякона Кирилла, пытаясь разгадать тайну зарытого клада.  А вы, охладели к поискам?
- Ну отчего же. Ничуть не охладел. Я, Наташа, когда валялся на больничной койке, много думал над этим. Ну и развёртку улиц, конечно, пытался сделать, чтобы понять , где может быть вход в тот злосчастный подземный ход. А потом меня осенило, в общем оказалось все просто. Есть версия, но версия моя нуждается в проверке.
- А ну ка, ну ка. Давай, давай колись. Какая такая версия?
- Не буду колоться, Юля. Боюсь сглазить. Как то все не получалось, версию свою проверить, то одно, то другое. Вот соберусь, выясню все, что нужно, тогда и расскажу вам состоятельна моя версия или нет.
- А можно я с тобой пойду выяснять то, что нужно.
- Можно, Юля. Пойдём вместе.
- Денис, вам удалось разгадать тайну карты дьякона Кирилла?
- Машенька, тайну карты разгадал Ольхин Вячеслав Анатольевич, Юлин папа, муж Наташи. А я всего лишь мальчик Джим Хокинс который идёт по следу Билли Бонса. Больше я вам ничего не скажу пока сам чего-нибудь не узнаю.
 
Глава 16.
Домой я приехал довольно поздно. Мы хорошо посидели, в гостях у Наташи пили чай, Галина Михайловна угощала нас разными вкусностями. Потом пошли гулять. Долго ходили по набережной Исети. Дошли до Храма на крови. Говорили о многом, говорили о разном и расставаться нам не хотелось. В конце концов вернулись на улицу Маршала Жукова. Юля заявила, что устала и хочет спать. Маша сказала, что довезёт Юлю до её дома и они уехали. А мы с Наташей, решили ещё немного прогуляться. Я сказал, что район у них хороший, современный, стильный, камеры видео наблюдения кругом, одно плохо, сколько ходим и ни одного укромного уголка не наблюдается. Уголка где можно было бы спокойно пообниматься и поцеловаться. Наташа сказала, что есть такие уголки. Покажешь? И оказалось, что да, есть у них, причём не далеко от дома, такие уголки. Наташа не отвечала на мои ласки и поцелуи, но мне показалось, что  ей это было очень даже приятно. А когда я прошептал ей на ушко, что может быть уже пора пригласить ей меня к себе домой. Она с явным сожалением прошептала в ответ, что у неё сегодня мама ночует. - Ну а когда мама не будет у тебя ночевать ты меня пригласишь в гости?
- Посмотрю на твоё поведение. - Сказала она и в первый раз ответила на мои поцелуи.
В общем приехал домой я довольно поздно. Но спать мне совершенно не хотелось. Я сделал несколько бутербродов, сварил кофе. Включил компьютер. Засветился экран монитора. Так, что у нас там происходило летом, одна тысяча девятьсот восемнадцатого года на Березовском золотодобывающем заводе?
- Кто там пришёл, Зина? – Прохор Александрович сидел за накрытым столом, прижав к  груди буханку, резал хлеб толстыми ровными ломтями.
На пороге появился Егор.- Я это пришел. Здорово, Александрович. Приятного аппетита.
- Спасибо, Егор, давай раздевайся, проходи, пообедай с нами.
- Да я чего пришел-то, Прохор Александрович, я по делу пришел.
- Проходи Егор, нечего у порога торчать, пообедаем, выпьем  по стаканчику, за день воскресный, а уж потом расскажешь что там у тебя за дела такие. 
 Егор, неловко потоптавшись у порога, видимо парню очень хотелось начать разговор немедленно, снял, в конце концов, полушубок, шапку, прошёл в комнату и сел за стол. 
Зинаида Николаевна, статная, красивая женщина, жена Прохора поставила перед ним тарелку. – Угощайся, Егорушка, накладывай себе, чего сам пожелаешь.  Попробуй капусту с брусникой, груздей, страсть какие вкусные, огурчики, помидоры, сало. Прохор, налей гостю, пусть погреется с мороза.
 Прохор Александрович одобрительно кивнул на слова жены и принялся наливать водку.   
Зинаида Николаевна поставила на стол чугунок со щами. - Вот Егорушка, у нас и щи к твоему приходу поспели. Холодно сегодня, а с мороза водочки выпить да щец горячих похлебать самое милое дело.
Егор не раз бывал в гостях у Прохора и прекрасно знал его жену и нравы, которые царили в доме. Первым делом гостя всегда сажали за стол. Если тот отказывался, под тем или иным уважительным предлогом то хозяева так искренне огорчались, что отказаться от предложения, хотя бы выпить чая и отказом ещё, казалось, больше обидеть хозяев  гость, как правило, просто уже был не в силах. Хлебосольство и радушие вообще было свойственно всем жителям Березовского золотодобывающего завода, в те годы жили они очень даже неплохо.
Добыча золота, причем золота самого высочайшего качества, не требовало слишком больших затрат и усилий. Царскому правительству даже в голову не приходило взять под свой контроль добычу золота, так как это позднее сделало правительство советское. При царе золото покупалось по мировым ценам, при советской власти цена на золото устанавливалась по той цене, которая устраивала власть, а всем работающим в золотодобывающей промышленности установили фиксированную заработную плату. При царе батюшке каждый, кто хотел и умел работать обзаводился добротным домом, подсобным хозяйством, жители хорошо питались и одевались, почти в каждом доме у хозяев имелась заначка, в виде золотого песочка и самородков, надёжно припрятанных на чёрный, день. При советской власти хранить золото, добытое на руднике, считалось уголовным преступлением.
Вот и у Прохора Александровича, старшего небольшой старательской артели, был добротный дом, обширные хозяйственные постройки и ухоженный, стараниями хозяйки сад и огород.
Егор и Прохор выпили по стаканчику отличнейшей водки, закусили домашними, заготовленными на зиму, солениями и принялись за наваристые щи. Когда Прохор налил ещё по стаканчику, Егор не выдержал и начал разговор, ради которого собственно и пришёл в гости.
- Слышал Александрович, что нынче на улицах народ болтает?
 Прохор поднял свой стакан с предложением  гостю поддержать хозяина. Выпили, крякнули, закусили солёными грибочками.
- Ну и что там болтают?
- А то, что всех красноармейцев, которых держали в Колчаковской контрразведке, завтра утром решено расстрелять, и значит, нашего Яшку вместе с ними кончат.
- Ах, язви его в душу губошлёпа! Говорил я ему дурню не лезь, куда не следует, а он революция, революция! Вот тебе и революция!  Шлёпнут за милую душу и вся недолга.
- Ну, так, дядя Прохор, они же за народ, за свободу, за равенство, за братство во всем мире в красную армию пошли воевать.
- Тьфу ты дурень. – В сердцах плюнул на пол Прохор. – И этот умом слабый туда же! Ну, какое может быть равенство между нашим недотепой Яшкой, и скажем, горным инженером Сергеевым Дмитрием Ивановичем. Он в горной академии обучался, пять заграничных языков знает, да и рабочие его уважают и любят, даром, что дворянского сословия. А наш Яшка даже расписаться не умеет, а умеет только лопатой землю кидать, да в три горла водку жрать! И о какой, скажите на милость, свободе эти красные говорят, если комиссары их большевистские только и делают, что учат всех как жить надо! Вот и вся их свобода! Деды наши, прадеды до двадцать седьмого колена знали, как им жить, тут пришли комиссары и говорят, что все это было неправильно и что только они знают, как русскому народу полагается правильно жить! А если я не желаю?  Не желаю ходить с красной тряпкой по улице и орать, что, дескать, долой самодержавие, да здравствует революция. Да вот не желаю я, чтобы она здравствовала, не желаю и все тут. Значит, и выходит, что я злейший враг революции! Ты понял Егор? Не народа российского, я враг, не царя батюшки, не государства, а революции. Выходит, что она важнее и царя и государства и народа. А кто она такая эта революция? Я тебе скажу Егор кто она такая! Революция, Егорка, это смерть с косой и пришла она народ российский выкосить. Пали ее первой жертвой самодержец российский и вся семья его, самим Господом, на царствие помазанные, значит, нас простых людишек, смерть революция эта косить будет без всякого разбора и пощады, потому закона и управы на неё нет. И чем больше крови будет литься, тем больше распаляться народ будет и тем сподручнее, смерти будет косой своей махать. Вот помянешь ты Егор ещё слова мои!
Высказав все, что видимо давно терзало его душу, Прохор немного сник и сидел некоторое время, опустив голову. Егор и Зинаида Николаевна молчали. Старатель, смотрел на своего старшого, жена Прохора, прикрыв ладошкой рот, скорбно покачивала головой, не отрываю жалостливого  взгляда от своего мужа.
- Ладно, что теперь. – Прохор Александрович взял бутылку. – Зинаида, может, выпьешь с нами?
 Так же скорбно кивнув, женщина присела за стол.
- Ну и за что выпьем. – Прохор немного подумал. – Ладно. Будем здоровы. – Выпили, молча, закусили.
- Слышь, Александрович, так, что с Яковом делать будем? Как ему помочь, неужели так и бросим парня?
- А что тут можно сделать? – Разозлился Прохор – Ну, давай пойдём в контрразведку и скажем, чтоб не казнили Яшку. Он, скажем мы, дурак, а дуракам, как известно, закон не писан!
- Я вот, что надумал, старшой, давай сходим к дьякону Кириллу, он недавно вернулся, из поездки, золото собирал для армии Колчака, попросим его, чтобы за нашего Яшку похлопотал, ну и от себя ещё золотишка подкинем. Пусть там обскажет, сдали, мол, ребята,  так ещё вот принесли, за артельщика своего очень просят чтоб, дескать, не казнили его. Вдруг да отпустят, у него же мать старая, жена, ребятишки. Пощадят его, может быть, за золото, как думаешь?
- Да ничего я, Егор, не думаю, а сходить можно, отчего же не сходить, может и впрямь отпустят. Сходим, Егор. Выпьем на дорожку и пойдём, поклонимся за артельщика. Ты, Егор,  золотишко принёс? – Получив утвердительный ответ, Прохор кивнул и сказал. – Вы, вот что, выйдите на минутку, мне тоже нужно золотишко малость наскрести.
Егор и Зинаида Николаевна, не сказав ни слова, накинули верхнюю одежду, и вышли из избы.
- Да ходили мы уже, ходили, просили за людей, все духовенство наше ходило, да только напрасно все, даже слушать нас не стали. Вы, сказали нам, занимайтесь своими делами, мы займёмся своими. Озверели люди, ополоумели, ни себя, ни братьев своих не щадят.  – Дьякон церкви Ильи Пророка Кирилл поднял усталые, полные страдания глаза на Егора и Прохора Александровича. – Послушай, Прохор, разве можно бороться за счастье народное убивая народ и калеча его душу?
- Может быть, ещё не совсем смута людей затянула, может ещё удастся адмиралу Колчаку справиться с этой революцией.
- Нет, Прохор, долго будет эта смута длится, легко народ её впустил, а вот, выбираться будет ох как трудно. Найдутся такие, которые спохватятся, а только поздно уже будет и назад поворотить не получится.
От этих простых, казалось, слов дьякона Прохор Александрович изменился в лице, потемнело оно, как будто налилось тёмной кровью. Прохор много раз обращался к дьякону Кириллу за советами духовными и житейскими и много раз с трепетом в душе убеждался в житейской и духовной мудрости дьяка. Сейчас же старатель не на шутку испугался, смутные предчувствия, и тревога не оставлявшие его уже долгое время приобрели, как ему показалось, реальные формы и перспективы. С трудом справившись с охватившим его волнением и с надеждой глядя в глаза  священнослужителя, старатель спросил дьякона. – Может быть, все еще образуется? Знаешь, ведь как на Руси бывает - подерутся иной раз брат с братом, все, кажется, враги на всю жизнь, а пройдёт время и обнимутся и поцелуются и прощения друг у друга попросят.
- Нет, Прохор, не будет так. Тёмные силы стоят за спинами тех, кто развязал бойню братоубийственную, не успокоятся они, покуда Русь не одолеют и в народе российском веру православную не истребят. Знаешь ведь, говорил я тебе об этом.
- Что же делать нам, отче.
- Верить. Молиться. По вере каждому дано будет и по делам его спрос с него будет.
Некоторое время Дьякон и старатель молчали, Егор переминался с ноги на ногу, ему не терпелось  что-то сказать, но он так и не решился перебить старшого и священнослужителя.
- А золото собранное уже отдали в казну белой армии? – Не поднимая глаз, спросил  Прохор.
- Егор, выйди, пожалуйста, из горницы мне надо Прохору слово сказать.
- Нет, Прохор Александрович, золото все ещё при мне. Завтра утром будет казнь, а днём в торжественной обстановке мы должны будем передать золото с трудами великими людьми из земли добытое, на братоубийственную войну. Никто из православных священников не пожелал к золоту этому прикасаться, и я, хоть и собрал его, но армии Колчака не отдам. Решил я, Прохор, уйти завтра. Куда, пока и сам не знаю. Пойду по монастырям православным, церквам. Молить Всевышнего буду о смягчении сердец людских, а золото это решил я спрятать, чтобы не послужило оно делам тёмным, не праведным. Пусть лежит до времени, а тому, кто найдёт его, оставлю поклон и просьбу нижайшую употребить силу его во благо людей.
- Ну, что же, я не судья тебе, делай как знаешь. Может, больше и не увидимся, благослови в последний раз, коли твердо решил уйти.
- Бог благословит. – Ответил дьякон Кирилл, осеняя крестом Прохора.
- Ну и что теперь, так мы ничем Яшке и не поможем? - Спросил Прохора Егор, как только тот вышел из дома дьяка.
Несколько минут старатель раздумывал. – А ну, пошли, Егорка. – Решительно сказал ему Прохор, так как будто что-то придумал.
Пленных красноармейцев держали на краю посёлка в большом сарае, у дверей стоял часовой. А ну, стой. – Лениво сказал он, старателям поднимая ружье с примкнутым к нему штыком. – Нельзя сюда.
- Да мы стоим. Чего ты ружьишком в нас тычешь. Слышь, солдат, где у вас тут старший караульной команды обретает?
- А тебе зачем, подозрительно спросил часовой?
- Ну, надо значит, если спрашиваю.
- Да вон, в крайнем доме господин фельдфебель и еще один служивый при нем. А у вас, ребята случаем закурить не будет?
 Старатели угостили часового папиросами, и пошли к указанному дому.
Фельдфебель, толстый, добродушный с виду дядька сначала очень удивился необычной просьбе, отпустить за предложенное золото одного из арестованных.
 – Да ты мужик с ума сбрендил, не иначе! Да как же это можно арестованного, да еще  приговоренного к расстрелу преступника, вот так, за здорово живешь, на волю выпустить. Да я тебя сейчас самого в контрразведку сдам, там тебе живо растолкуют за кого можно просить, а за кого нельзя.
- Да, ладно тебе, контрразведка. Напугал. Видал я твою разведку, знаешь где? – С этими словами Прохор посмотрел на Егора и тот поставил на стол заранее припасенную старателями четверть водки. – Ну, нельзя так и нельзя, чего шуметь то попусту. Давайте лучше мужики выпьем.
Когда старатели и служивые распробовали водку, фельдфебель неожиданно обратился к Прохору. – Слышь, мужик, а покажь мне это самое золото, ни разу не видел, как оно выглядит, интересно было бы посмотреть.
Усмехнувшись про себя, старатель достал из кармана полушубка кисет, развязал тесемки и высыпал на газетный лист песок и мелкие самородки.
- Ишь ты, какое. Сколько его тут? – Солдат и фельдфебель с благоговением рассматривали лежащее на столе золото.
- Да унций пять, ни как не меньше. – Небрежно ответил Прохор.
- Ладно. Ты вот что, приходи ночью, чтобы глаз посторонних поменьше было. Вот он на посту будет стоять у сарая, а сменный его спать будет, тогда и заберете дружка своего, а золото оставь, чтобы мы не передумали. – Засмеялся фельдфебель. – Ну, как? Согласен?
- Согласен. – Легко ответил Прохор.
Когда старатели ушли рядовой солдат, глядя на своего командира, неуверенно сказал. – Ловко ты, господин фельдфебель, мужиков этих надул. Золото забрал, а арестованного конечно не отдашь?
- Ну почему же не отдам? Конечно, отдам. Я человек честный, если слово дал, то обязательно сдержу.
- А что же будет, когда завтра не досчитаются одного пленного, с нас же головы снимут?
- Не снимут, не бойся. Сегодня днём господин капитан Журавлев притащил какого-то пьяного в дрязг мужичка, по всему видать не местного. Пусть, говорит тут на холодке очухается, а завтра выпустите, да по шее как следует, надавайте, он, видишь ли, пьяная морда, что-то там нахамил господину офицеру. Да только мужичок этот вряд ли к утру, когда красных на расстрел поведут, очухается. Вот мы его вместо того, которого отпустим и представим в лучшем виде. А для пули, не все ли одно, тот ли мужик или этот.
 Приятели весело засмеялись тому, как ловко господин фельдфебель придумал выпутаться из столь затруднительной ситуации.
Ночью, как и обещал господин фельдфебель, Якова выпустили из сарая, в котором содержали приговорённых к расстрелу красноармейцев. Наскоро накормив его ужином и снабдив продуктами, старатели отправили его подальше в лес, аж на Адуйский кордон, на котором у Прохора жил в лесниках старинный друг приятель. Хорошее дело сделали, радовался про себя Прохор, жизнь человеческую спасли. Пригодилось таки золото и для доброго дела, точно так, как говорил дьякон церкви Ильи Пророка Кирилл. О том, что вместо выпущенного на волю Якова расстреляют неизвестного мужичка, спьяну угодившего под арест, фельдфебель старателям, предусмотрительно, не рассказал.


Глава 17

 Утром меня разбудил телефонный звонок. Звонила Юля. - Денис, ты, что дрыхнешь ещё, что ли?
- Дрыхну. - Сознался я.
- Хорош дрыхнуть. У нас препод заболел. Две пары отменили. Пошли твою версию проверять.
- Какую версию?
- Да ты проснись уже, Денис. Ты сам вчера говорил, что у тебя там какая то версия есть, типа охренительная.
- А . Ну, да. Есть версия. Так, дай подумать.
- Думай быстрее.
- Все, уже подумал. Куда за тобой прискакать?
- Дуй к универу.
- Понял, минут через тридцать буду. - Я встал, побрился наскоро выпил чашку кофе, порылся в ящике с инструментом, нашёл киянку, молоток такой деревянный и быстро вышел из дома.
- Юля, мы сначала доедем до нашей редакции, а потом поскачем мою версию проверять. - Сказал я когда девушка устроилась рядом со мной на сидении. Она кивнула. Я включил передачу и мы вырулили на улицу Ленина.
- А ты почему так долго дрых сегодня? Мы с Марией уехали, вы с Наташей остались и что? - Юля смотрела на меня подозрительно прищурившись.
- И ничего. Немного поговорили потом Наташа домой пошла, а я в Березовский поехал.
- И все?
- И все.
- Точно?
- Точнее не бывает.
В редакции газеты «Артель старателей» все сотрудники сидели в задней комнате, и пили чай. Я пропустил вперёд Юлю.
– Денис! – Радушно приветствовал меня наш главный редактор Витя. – Каким обманом тебе удалось заманить в наш вертеп такую очаровательную девушку? Прошу вас, присаживайтесь, чаю с нами выпейте и не верьте, прошу вас, этому типу, я его знаю, он отпетый газетчик.
- Ты, мил человек, не очень то утруждай себя, эта очаровательная девушка, между прочим, моя невеста. Можно сказать без пяти минут жена.
- Да вы что, от всей души поздравляю. Очень рад, Алена, очень рад, что вы наконец-то согласились выйти замуж за нашего Дениску. Не знаю как вам, а ему-то уж точно крупно повезло. Рад с вами познакомиться, Алена, наслышан о вас, наслышан. 
- Меня Юля зовут. – Скромно потупив глазки, проворковала девушка. Склонившегося, с явным намерением поцеловать моей невесте руку, недотёпу-редактора на мгновение охватил столбняк. Но как любой редактор наш Витя был очень изворотлив.
– Юля! Ну, конечно же, Юля! Ну, как же наслышан, о вас, наслышан! Вы уж простите старого писаку за оговорку. Голова, знаете ли, занята статьей. Ну, из тех, что как говорится - срочно в номер. Так вот героиню моей статьи зовут Алена. И я по инерции назвал вас не тем именем.
 Я увидел как по лицам наших сотрудников и сотрудниц пролетел мимолётный шквал улыбок - ехидных, ехидно сочувствующих и ехидно скромных, мы, дескать, ничего такого не заметили. Ну, оговорился человек, с кем не бывает.  Неловкую паузу разрядила наш милейший заместитель редактора Ирина, она принялась с подчёркнутой заботой угощать Юлю чаем. Я от чая  отказался, сославшись на дела и предложил Вите выйти из чайной комнаты для важного разговора. Когда мы оказались в рабочем помещении редакции я первым делом взял с ближайшего стола несколько номеров нашей газеты, свернул их в рулончик и треснул им несколько раз Витю им по голове.
Витя зажмурил один глаз и втянул голову в плечи. – Ты чего дерёшься? Сам виноват, предупреждать надо. – Шёпотом, стойко перенося удары собственной газетой, сказал он.
- А ты откуда про Алену знаешь?
- Девчонки рассказали.
- Ну, блин, не редакция, а деревня какая-то, кругом одни сплетники, ничего святого.
 И тут мне стало страшно. Я представил себе как оставшиеся с Юлей с глазу на глаз наши акулы пера исподволь, незаметно, вытягивают из неё все что можно и все что нельзя. Поэтому я в вкратце, очень быстро, рассказал Виталику о наметившейся перспективе найти в нашем городе подземный ход и зарытый в нем клад.
– Ты только прикинь, старичок, если правильно все излагать, то можно как минимум месяц, а то и два, держать в напряжённом ожидании развязки этой истории всех наших читателей. Ну, а если я ещё и клад этот разыщу, то вообще будет полный отпад. Представляешь, как поднимется наш тираж? А телевидение! Областное, центральное, возможность засветится в новостях, специальных репортажах. Короче, шеф, бросаю пока все остальное занимаюсь только этим делом. Ты как, не возражаешь?
 Конечно же, Витя не возражал. Получив, таким образом, его редакторское благословения я быстренько прошёл в комнату, где пили чай и, сославшись на дефицит времени, увёл мою  невесту от милого щебетания наших сотрудниц.
На лестнице Юля остановилась. – Это, что ещё за Алена такая. – Грозно спросила она. – Ты мне про неё ничего не рассказывал.
- Алена? Да так, чего рассказывать? Особо, в сущности и рассказывать то нечего.
- Ты давай не юли, выкладывай все как есть. Ты её любишь?
- Любил. – Честно глядя в Юлькины глаза, ответил я. – Да, любил. Но она, увы, увы, выбрала не меня.
Несколько мгновений Юля пристально смотрела мне в глаза. Потом вздохнула и погладила меня по голове. – Бедненький  Дениска. – Ее губы коснулись моей щеки. – Ты сильно переживал?
- Было дело. – Признался я. – Переживал. – Сейчас, правда, все уже перегорело и прошло.
- Точно прошло?
- Точно. А чего ты мне тут допросы устраиваешь. По какому такому праву?
- Здрасьте. Сам сказал, что я твоя невеста. Без пяти минут жена и вдруг, по какому такому праву? Вообще что ли нюх потерял?
- Можно подумать ты за меня замуж пойдёшь.
- Разумеется, не пойду. Хотя, кто знает. Ты предложи, а я подумаю.
- Договорились. Предложу.
- Только давай не сейчас. Давай поскакали. Время не ждёт.
- Ну, ладно. – Я обнял Юлю. – Но предложение я тебе сделаю, имей в виду. Нормально так сделаю как люди делают и узнаю, без всяких шуточек, что ты мне ответишь.
 - Узнаешь, узнаешь. – Засмеялась Юля.
- Ну, что, едем мою версию проверять?
- Едем.
Я припарковал машину у магазина « Дед Мазай». – Вот, Юля, в этом доме сейчас находится несколько магазинов, а раньше, при советской власти, здесь была детская поликлиника, потом библиотека. А при царе батюшке в доме этом жил толи купчина какой-то толи поп, точно я не знаю. Твой отец, Юля, перед самой своей гибелью заезжал в этот дом, спускался в подвал и простукивал все стены. Мы с тобой сейчас сделаем тоже самое. Спустимся в подвал и простучим стены. Может быть, за какой-нибудь стеной и впрямь, обнаружится вход в подземелье.
- А нас туда пустят?
- Пустят. В одном из магазинов работает моя давнишняя знакомая, попросим её она нас отведёт в подвал.
- Красивая.
- Кто красивая? – Не понял я.
- Знакомая твоя красивая?
- Очень. Красавица на все сто, а может быть и на сто с лишним  килограмм.
Зинаида сидела за кассой и разгадывала кроссворд, в магазине не было ни одного посетителя. – Привет, Зинка.
- Здравствуй, Денис. С кем это ты?
- Это Юля, моя невеста, вот привёл её подобрать, что-нибудь этакое, для нашего медового месяца. Поможешь?
- Помочь, конечно, можно, да только кажется мне, что ты опять шутишь. Юля, шутит он или нет?
- Да с ним Зина никогда ничего не понятно. Когда он шутит, когда серьёзно говорит, я лично ничего не понимаю. У него только с Аленой, наверное, было все всерьёз, правда, Зина?   
- Да ладно вам, девочки, что вы все обо мне да, обо мне. Мы Зинаида к тебе вот по какому вопросу.  Помнишь мужчину, который приходил к вам и просил показать ему подвал? Так вот он искал вход в подземелье. Кстати говоря, это был Юлин отец.
- Так его же убили! Господи, девочка ты моя несчастная, как же ты теперь? – Зинаида живо покинула пост у кассы и от всей души облапила Юлю. – Бедная ты моя сиротинка, а того подлеца хоть осудили? Он же, гад и в Дениса стрелял.
- Да в курсе она и подлеца того осудили, Зина, осудили, получил по полной. Так как насчёт подвала, проводишь нас?
Зинка с видимым сожалением выпустила Юлю из объятий. – Да конечно, провожу. Он, Юля, подвал  этот и не занятый ничем стоит, ни нашему магазину, ни другим там хранить нечего.
Зинаида прошла в подсобку и вышла, оттуда держа в руках ключи. – Ну, что? Пойдём?
- Пошли.
В подвал старинного дома вела современная дверь и старые кирпичные ступени. Лампочка, горевшая под потолком, освещала довольно большое помещение желтоватым светом. Стены подвала были когда-то давным-давно побелены уже пожухшей и обсыпавшейся известкой. Я достал свою киянку  и, методично обходя по периметру все помещение, стал простукивать стены, чутко прислушиваясь к звуку. Начал я свой обход от лестницы, двигаясь с лева направо. Первая стена ответила глухим, монолитным звуком, вторая вторила ей, а вот когда я перешёл к третьей стене, в одном месте, звук заметно изменился, за кирпичной кладкой явно была пустота. - Есть, девчонки. За этой стеной, вот в этом месте, точно что-то есть. Вернее ничего нет – одна пустота, наверное, здесь вход в подземелье.
Зина и Юля по очереди подходили, прижимали свои ушки почти к самой стене и с видом знатоков прислушивались. Я добросовестно стучал по стене молотком.
- И что мы теперь будем делать, Денис? – Почему-то шёпотом спросила меня Юля.
- Пойдём в магазин нижнего женского белья, попьём чаю в подсобке и все обсудим.- Так же шёпотом, с видом заправского заговорщика ответил я.
Юля от чая отказалась, сославшись на то, что завтракала, а затем её поили чаем в редакции, Зина заварила себе чай, мне сделала кофе. Мы сидели в подсобке плечо к плечу и разговаривали.
- План у меня простой. Ты, Зина запираешь меня на ночь в магазине, оставляешь ключи от двери, ночью я выхожу, проникаю в подвал, ломаю кирпичную стену, попадаю в подземный ход и нахожу сокровище.
- Господи, страсти то какие. Юля, ты хоть конфетку скушай. Денис как же ты один в этот ход полезешь, а вдруг с тобой что случится, как тогда.
- Да брось ты. Зинка, ну что со мной может случиться?
- Ну, мало ли. Страшно ведь.
- Он не пойдёт один. Денис я пойду вместе с тобой. – Юля сказала это так решительно, что спорить с ней, по всей видимости, было бесполезно, да собственно и не хотелось.
- Ладно. Пойдём вместе. Зина у вас на ночь охрана в здании остаётся?
- Нет, входная дверь запирается и ставится на охрану. На окнах сигнализация, а двери во все магазины закрываются обычными замками.
- Очень хорошо. Значит, завтра мы приходим, ближе к окончанию работы магазинов, ты прячешь нас в подсобке, а утром выпускаешь. И пожалуйста, никому ни слова. Ко всем присутствующим, между прочим, относится.
Зина и Юля возмущено запротестовали, дескать, что же мы глупенькие, что ли не понимаем, сам хоть не проболтайся. Я их внимательно выслушал и успокоил себя тем, что до завтрашнего вечера проболтаться они, может быть, и не успеют - у них на это будет слишком мало времени.
- Денис, а как же стена? Если ты стену сломаешь, рано или поздно это заметят, что тогда будет?
- Ерунда. Из магазинов ваших ничего не свистнут, а стена, ну что стена, может быть, решат, что она сама обвалилась – от времени.
- А если мы с тобой клад найдём, владельцы здания ещё чего доброго потребуют свою долю, здание то, как-никак им принадлежит.
- Дом да,  но не подземный же ход со всем, что в нем находится. Значит, Зина, договорились,  мы приходим, ты нас запираешь на ночь в подсобке, ночью мы идем в подвал и отыскиваем клад. Не боись, Зинуля все будет замечательно, отыщем клад и тебе что-нибудь отстегнем.
- Да, ну тебя, Денис, ничего мне не надо, обойдусь я без ваших кладов.
- Ладно, там видно будет.
Всю дорогу до университета говорили мы с Юлей, естественно, только о завтрашнем дне, о кладе и о золоте. Решили, что если найдём клад, то обязательно поженимся и поедем в свадебное путешествие в какое-нибудь замечательное место. Насчёт замечательного места у нас вышли разногласия, те места, которые я считал замечательными, Юле почему-то не казались такими. А те, на её взгляд замечательные места, которые нахваливала она не вызывали восторга у меня. В конце концов, решили, что обсудим этот вопрос накануне свадьбы.
 - Ну, что, нравится девушка? Нравится. Вот и женись. Замечательная девушка, хватай, а то уведут. - Внутреннему моему голосу видимо тоже очень нравилась Юля. Я смотрел, как она идёт к своему университету, вся такая красивая, спортивная, молодая и очень замечательная и, конечно же, этот зануда, мой внутренний голос, который уже тридцать с лишком лет партизанит у меня внутри не давая мне спокойно наслаждаться жизнью, не мог упустить такой замечательный случай, чтобы меня не подковырнуть.
- Алена сто раз говорила тебе что у неё своя жизнь и чтобы ты на её счет не питал ни каких иллюзий и не строил никаких планов. Вот и не строй. Ну, что такого ты сделаешь, если признаешься Юле в любви, как это делают все нормальные люди и предложишь ей руку и сердце? Алене изменишь? Не смеши меня. Ты обретёшь покой, остепенишься, обзаведёшься семьёй, детьми. Ты же ещё не старый мужик, ты же ещё о-ого-ого! Давай, решайся. А то поздно будет. Такие девушки на дороге не валяются. 
- Ага, сейчас догоню и скажу Юля, выходи за меня замуж то-то она обрадуется! Юля меня как потенциального кандидата в мужья даже не воспринимает. Так, болтаем ни о чем и оба это прекрасно понимаем.
- А ты попробуй, догони и скажи. Вдруг и вправду обрадуется.
- Да пошёл ты!
- Сам пошёл. – Надменно ответствовал этот гад. – Так бобылём и проживёшь всю жизнь, и я вместе с тобой мучится должен. Вот ты обещал Алене, что тысячу лет её любить будешь, да только пойми ты, дурашка, тысячу лет любить одну женщину очень тяжело. Тем более, такую которая тебя толи любит, толи нет.
  И с этой аксиомой я, конечно, не мог, не согласится.

Глава 18

Едва только Юля скрылась в здании университета, как зазвонил мой телефон. – Да, Машенька. Слушаю вас.
- Денис, ты не мог бы сейчас подъехать  в наш офис.
- Уже мчусь. – Вот Мария эта девушка для меня. Спокойная, рассудительная и, что самое главное не такая авантюристка как Алена и Юля. Эта девушка может стать замечательной женой и отличной матерью для наших деток.  – Подразнил я свой внутренний голос. 
Мария, как всегда, выглядела безупречно, собрано и деловито. Она сразу предложила мне кофе и тут же приступила к делу. – Во первых, Денис,  денег ты дал слишком много. Двести тысяч я оставляю, а триста возвращаю обратно. - Мария протянула мне конверт. Я его взял и засунул в карман. - Мне порекомендовали очень хорошего адвоката, специализирующего как раз на таких делах как у Наташи. Я с ним созвонилась и договорилась о встрече, мне бы хотелось, чтобы ты при этом присутствовал.
- Машенька, я не совсем понимаю, зачем вам я. Мне кажется, что вы и одна отлично справитесь.
- Ну как же, Денис, ты выложил, не моргнув глазом, крупную суму денег, я думаю, что ты, наверное, тоже должен быть заинтересован в благоприятном исходе этого дела, хотя бы для того, чтобы тебе вернули твои деньги. Наташа, конечно, тоже будет на встрече, я её уговорила приехать, но она относится ко всему этому с явным если и не отвращением, то равнодушием что ли. Юле я пока вообще ничего не сказала, мне кажется, что она со своей излишней эмоциональностью будет просто лишней на сугубо деловой встрече.
Мария говорила с явным желанием убедить меня поехать на встречу с адвокатом. И тут только до меня дошло, что в безупречном облике секретаря-референта произошли очень существенные изменения. Во-первых, Мария сменила причёску, обычно зачёсанные назад и собранные в тугой конский хвост волосы были завиты в так называемые мокрые пряди и придавали личику девушки немного пикантный и не совсем обычный вид. Во-вторых, тот необходимый минимум косметики, который позволяла себе Мария, сменился на хорошо продуманный и на профессиональном уровне  сделанный макияж. Девушка явно утром побывала в салоне красоты. Деловой, брючный костюм, сменился на юбку, выше колен и миленькую кофточку. На пальцах прибавилось колец, а на запястье появилась золотая цепочка.
У меня отчего-то запершило в горле. Ну, на самом деле, не для встречи же с адвокатом Мария столь существенно изменилась и похорошела.
- Машенька, а адвокат мужчина или женщина? – Слово Машенька у меня получилось с хрипотцой, а на слове адвокат голос дал петуха.
- Женщина. Комарина Наталья Юрьевна. Молодой и очень хороший адвокат, или адвокатесса, как правильно?
- Да какая разница, адвокат или адвокатесса лишь бы дело своё знала.
- Так ты идёшь на встречу?
- Куда это вы собрались? – Машенька подняла свою прелестную головку, я оглянулся. Рядом с нами стоял здоровенный, обритый на лысо кабан, облаченный в дорогой и прекрасно сшитый костюм. Это бы ни кто иной, как начальник службы безопасности фирмы «Бригантина», известный в миру как Шмаков Олег, отчество которого мне не сказали, а я не удосужился узнать. На лице Олежка имел выражение нагловато-высокомерное, в позе и фигуре накачанного тела угадывалась скрытая агрессия.
- Я, кажется, задал тебе вопрос. Чего молчишь, папарацци? Получил свою долбанную премию и вали отсюда, чего опять припёрся, блин?
- А тебя, что жаба давит? Начальник службы безопасности. Убийцу своего шефа, под носом у тебя обретавшего, вычислить не мог. Секьюрити, блин. –  Мой незамысловатый вопрос, по всей видимости, попал в саму точку - жаба Олежку действительно давила.
- Ах ты! – А дальше из всего огромного лексикона великого и могучего русского языка  господин Шмаков выбрал самые простые но, увы, не самые цензурные выражения. Я медленно встал со стула.
- Денис! Олег!  Прекратите немедленно. Олег, что ты себе позволяешь? У нас с Денисом Сергеевичем деловой разговор, ты врываешься, хамишь, ведёшь себя совершено не позволительно. Сейчас же извинись и выйди из приёмной.
- Перед кем я должен тут извиняться? Перед этим, что ли?
- Не надо передо мной извиняться, Олежек, перебьюсь как-нибудь, извинись перед Марией, за случайно вырвавшуюся из твоей грязной глотки нецензурную вонь.
- Денис как тебе не стыдно? – Мария уже стояла рядом со мной, плечом к плечу. Я посмотрел на неё и не смог сдержать улыбку, ну просто обалдеть, какая девушка.
- Чего лыбишься. – Спросил меня господин Шмаков. Спокойно спросил и как-то неуверенно.
-  Да ладно, Олег, не будем выяснять отношение на глазах у Машеньки, найдём как-нибудь и другое время и другое, более удобное место.
- Ещё чего не хватало. Денис, как тебе не стыдно. Олег ты хочешь, чтобы я Виктору Петровичу пожаловалась? Как мальчишки, честное слово. Или сейчас же вы помиритесь или я иду к генеральному.
- Ну, я вашего генерального директора не боюсь, поэтому первому мириться, наверное, придётся мне, исключительно для того, чтобы успокоить Машеньку. – Я протянул руку. – Извини, Олег. Не сдержался, был не прав, а приехал я сюда действительно по делу.
Он уставился на меня, потом на мою протянутую руку.
- Олег. – Требовательно сказала Мария. Начальник охраны вздохнул, неохотно пожал мне руку, развернулся и вышел из приёмной.
Мария обошла свой огромный стол. – Денис, Денис вот от кого я не ожидала так это от вас. Как мальчишки, право. Ты кто такой? А ты кто такой?
- Чего дразнишься и чего это мы вдруг на вы перешли?
- А чего ты действительно улыбался? Вылупился на меня и стоит, улыбается.
- Маша, я знал, что ты красивая. Но что ты такая красивая, я даже себе представить не мог.
- Да? И именно в тот самый момент, когда Олег начал материться ты это вдруг заметил? – Мария улыбнулась, потом засмеялась.
- Нет не в тот, в другой. Когда ты встала рядом со мной, такая красивая такая стройная, такая фигуристая, стильная, модная решительная, строгая, справедливая.
- Ну, понёс, понёс. Опять шутишь?
- Да что ты Машенька совершенно серьёзно говорю. Какие могут быть шутки мне вообще сейчас очень грустно стало.
- Чего это тебе взгрустнулось?
- Ну как же, такая ты красавица, такая умница, языками иностранными владеешь, работа у тебя престижная, должность важная, а я простой журналист из провинциальной газетенки, куда мне до тебя. Такая девушка как ты даже внимания на такого как я не обратит. – Я опустил глазки долу и притворно тяжело вздохнул.
- А ты взял бы да попробовал, вдруг да обратит.
- Да? Правда? Можно попробовать? А вдруг и вправду получится, вдруг и вправду обратит?
- Денис, ты опять шутишь? 
- Я, шучу? Да, что ты, Машенька, какие шутки. – Я не выдержал и рассмеялся. – Если честно я так обрадовался, что даже не знаю что сказать.
 И тут зазвонил мой телефон. Я мельком глянул на экран.
- Здравствуй, Алена!
- Привет, Денис. Что делаешь?
- Да так, работаю помаленьку. А ты чем занимаешься.
- Дома сижу. Плохо мне, Дениска. Очень плохо. Так плохо, что я даже плакать не могу. Хочу поплакать и не могу.
- Алена, что случилось?
- Денис, ты можешь приехать я, я очень соскучилась и мне очень плохо. Миленький мой, приезжай, пожалуйста.
- Алена, я еду. Сейчас же еду. Постой. Я помню дом, скажи номер квартиры.
- Пятьдесят девять. Ты, правда, приедешь?
- Конечно! Еду уже! Все! Жди! Скоро буду!
- Спасибо, Денис, я тебя очень, очень жду.
– Машенька, извините, мне надо идти, я вам перезвоню. Ну, чтобы узнать, как там с адвокатом решили. Что там выйдет или нет. – Я  стоял и молол скороговоркой эту чушь, не глядя на неё. – Я вам позвоню, обязательно позвоню. – Ноги уже несли меня к выходу. – Пробежав лёгкой трусцой до входной двери, я остановился. Черт! Развернулся и побежал обратно.
– Машенька, извините, пожалуйста, мне действительно очень нужно ехать. Я вам вечером позвоню. Давайте встретимся, поужинаем в каком-нибудь ресторанчике, и вы мне расскажете, как вы сходили на встречу с адвокатом. Хорошо, Машенька, пожалуйста.
Не глядя мне в глаза, добрая девушка довольно сухо кивнула. Мне этого было достаточно, я повернулся  и, стараясь не слишком торопиться, вышел из приёмной фирмы «Бригантина».

Глава 19
О чем я думал, когда ехал в Каменский - Уральский? Трудно сказать, беспорядочные обрывочные мысли приходили и уходили одна за другой. Работал радиопремник,  гремела  музыка, на разные голоса пели мужчины и женщины, о чем пели, кто пел, я не понимал и не воспринимал. Правая нога давила на акселератор, отстраненным сознанием я контролировал свой автомобиль, стараясь максимально, где только возможно, ещё и ещё прибавить скорость. Сто километров да Каменского - Уральского. Быстрее, быстрее, как можно быстрее! Алене плохо, у неё что-то случилось! Что? Мысли, мысли, предположения. Быстрее, ещё быстрее! Не надо рисковать, гони, но рисковать не надо.
 Я журналист, я много раз видел автомобильные аварии, случавшиеся по вине людей которые спешили. Спешили! Почему эта фура еле, еле тащится? Никак не обогнать. Спешили, им было нужно, они спешили или считали себя крутыми. Дураки. Я не дурак. Я спешу, но я не дурак. Я видел аварии, в которых пострадали дураки и невинные люди. Дураки рисковали своими жизнями и чужими. Не дураки, а подонки и мерзавцы. Я не такой, я спешу, но я дорожу своей жизнью, жизнью и здоровьем  других людей.
Алена! Что там у неё случилось? Быстрее, быстрее, сейчас можно, можно идти на обгон. Чертова фура, столько времени пришлось за ней тащиться черепашьим ходом! Нога давит акселератор, асфальт летит под колеса. Быстрее, быстрее!
Я успокоился и сбавил ход, когда до Каменска оставалось не больше двадцати километров. Сбавил ход не потому, что посчитал чрезмерно опасной скорость, с которой ехал, а потому, что успокоился.
– Молодец.- Похвалил меня мой внутренний голос. – Взял всё-таки себя в руки, не забудь их, потом помыть! 
- Не забуду. – Пообещал я своему лучшему другу.
- С Марией как-то не очень хорошо получилось. Вскочил, убежал. Алена позвонила! Прекрасно без тебя обходилась. Вдруг нужен стал. С чего бы это вдруг?
- Плохо ей.
- Плохо. А тебе хорошо было, когда ты весь изрешеченный пулями менеджера Сиротина, валялся на больничной койке?
- Да причём здесь это?
- Причём? Она на лыжах каталась, со своим благодетелем, который её грушами очищенными кормит и в Татры возит. Ей, наверное, хорошо там было. Наташа и Юля два раза в больницу к тебе приехали, долг вежливости, так сказать. А Машенька через день ездила. Наташа сидела, вздыхала, сочувствовала. Юля кипятилась, ругала на все корки подлеца Сиротина, отчаянно и непонятно о чем и зачем, спорила с медперсоналом. А Мария покушать привозила, ненавязчиво так, между делом, добилась, чтобы тебя в отдельную палату перевели, с телевизором, холодильником и персональным клозетом. Плохо тебе было в персональной палате, плохо? К Машеньке даже самые зловредные медицинские сестры с уважением относились.
- Так ей руководство фирмы «Бригантина» поручило, обо мне заботится. Генеральный директор Попов Виктор Петрович даже средства выделил, личным указанием.
- А принарядилась она сегодня для кого, для адвоката она так расфуфырилась или может быть по личному указанию генерального директора?
- Отстань, зануда.
- Да мне-то что, я отстану. Но скажу тебе – дурак ты, дядя.
- Может быть и дурак, спорить не буду.
В Каменске я остановился около магазина цветов и купил девять красных роз. Почти не спеша доехал до нужного дома, нашёл подъезд, набрал номер квартиры.
– Это  Денис. Я  приехал. – Взлетел по лестнице на четвёртый этаж. Дверь в квартиру была открыта, на пороге стояла Алена.
 – Здравствуй, это я. – Протянул розы.
– Ох, Денис, Денис. – Она взяла розы обняла меня за шею, прижалась ко мне и заплакала. Весь мир куда-то пропал, на всей земле осталось лишь два человека - я и она. Я обнял её, прижал к себе. Я заберу себе все твои горести и печали, ты только не плачь, улыбнись хотя бы сквозь слезы. Все будет хорошо, правда, правда я приехал, я с тобой, твой надёжный, нежно и предано тебя любящий, твой старый, верный чувачок  Дениска.
- Аленка, что случилось? Почему ты плачешь? – Она не отвечала, льнула ко мне, отворачивалась.
– Ты не смотри на меня, я, наверное, не красивая.
- Конечно не красивая, носик распух, глазки красные сырость разводят. Давай хоть в квартиру зайдём, чего мы на пороге стоим.
- Давай.
В прихожей она помогла мне снять куртку, даже сделала попытку снять с меня кроссовки и обуть в тапочки. Мы  зашли в комнату, сели на диван.
- Расскажешь мне, что произошло?
- Потом, Денис, давай все потом. – Она положила розы на журнальный столик, обняла меня. – Я так соскучилась, все время о тебе думала, вспоминала, у тебя как дела? Нашёл свой клад? А роман написал? Как там Кузя поживает? – Она гладила меня по голове, шмыгала носиком, из глаз её скатывались слезинки.
- Кузька тебе привет велел передать. Говорит, что очень соскучился, просит, чтобы приезжала поскорей. Роман пишется. Клад найду завтра.
- Почему завтра?
- Потому, что сегодня уже не успею попасть в магазин женского белья.
- В какой магазин, Денис, опять твои шуточки?
- Алена, какие могут быть шуточки, там полтора килограмма чистого золота. В результате колоссального умственного и физического напряжения я вычислил, как найти подземный ход, в котором зарыт клад. Вход в подземелье находится в одном очень старом доме, в котором сейчас располагается несколько магазинов. В одном из них работает моя давнишняя приятельница Зина, ты её знаешь, я вас как-то, помнится мне, знакомил.  Сегодня я был у неё в магазине, мы спустились в подвал, простучали стены и за старой, кирпичной кладкой обнаружили пустоту. Скорее всего, вход в подземелье находится именно там. Завтра ночью, моя приятельница Зина, запрет меня в своём магазине, я спущусь в подвал, попытаюсь проникнуть в подземный ход и найти клад.
- Ух, ты! Здорово! Денис, а почему нельзя прийти днём к владельцам здания, рассказать им про клад, спуститься в подвал по-человечески и попробовать найти спрятанное золото?
- Почему нельзя? Можно. Но если честно, то такой вариант мне даже в голову почему-то не пришёл.
Алена улыбнулась. – Я знаю почему.
-  Ну и почему.
- Потому, что это будет не так романтично. Правда?
Я в раздумье почесал голову. – Не знаю. Может быть ты и права.
- Права, права. Слушай, Денис, а убийцу, который того дяденьку убил, ну который до тебя пытался клад найти, поймали?
- Поймали.
- Да ты что?
- Да. Поймали. Убийцей оказался менеджер той же фирмы, в которой работал покойный.
- Вот же. За что он его?
- Да не за что, от жадности и от зависти. Решил, что ему это золото гораздо больше пригодится. Между прочим, я участвовал в его поимке и даже получил премию от фирмы, в которой они оба работали.
- И ты взял?
- Взял.
- Я бы, наверное, не смогла. А с золотом, если клад найдёшь, что будешь делать?
- Ну, что, что сдам как и полагается государству, получу положенную мне по закону часть. – Алена перестала плакать, глазки её просохли.
- Денис, сдай все, не бери себе ничего, ну его, это золото. Зачем оно тебе, ты и без него обойдёшься.
 - Обойдусь, конечно, но всё-таки, наверное, мне будет приятно получить кругленькую сумму за проделанную работу. Как думаешь?
- Ну, не знаю. Сам решай. Слушай, Денис, ты, наверное, голодный, а я сижу тут такая, даже поесть тебе не предложила. – Алена встала с дивана. – Пойдём на кухню.
- Да ладно. Я и не хочу.
- Ничего не знаю. Давай пошли.
- А ты нормально себя чувствуешь?
- Нормально. Приехал мой Денис, самый лучший Денис в мире и все стало замечательно. – Алена улыбнулась. Взяла розы. – Пошли, кормить тебя буду, счастье ты моё.
Я сидел за столом, Алена хлопотала, деловито и заботливо готовила, разогревала, спорила со мной, если я говорил, что не надо так уж сильно стараться. В домашнем халате, в больших пушистых тапках, она снова была прежней Аленой. Я даже представить себе не мог, что здесь у неё может быть какая-то другая жизнь, что другой человек  мог сидеть за этим столом, а она готовила для него, разговаривала с ним, смеялась и шутила точно так же как сейчас со мной.
- А ничего у тебя квартира, хорошая, мне нравится. – Очень осторожно сказал я.
- Правда нравится? Мне за неё ещё платить и платить. Зато моя собственная. Вкалываю как лошадь, Денис, берусь за все заказы, которые предлагают, иногда по три часа всего сплю, работаю и работаю.
- Ну и зачем тебе все это нужно?
- Денис. Красивая, очень красивая и очень молодая женщина, больше не на, что, по-твоему, не способна как только подороже продать свою красоту тем, кто способен оплатить все её запросы? Так что ли?
- Ну, зачем ты так, Алена. Я вовсе не это имел в виду.
- Да ладно, чего там. Общеизвестно, что сейчас уйма людей только и озабочены тем, чтобы подороже продаться, причём не только женщины, но и мужчины. Ты думаешь, ко мне тут не клеятся богатенькие и женатые мужики? Клеятся, ещё как клеятся. И молодые липнут, глазки строят. А как же! Такая телка, живёт одна, работа престижная, денежная. В штабеля могу укладывать желающих набиться ко мне в альфонсы и в покровители любовники. А я человек! Я личность! Я сама всего добьюсь и сама буду выбирать, как мне жить и с кем мне жить - с богатым козлом или с бедным журналистом.
- Ну, с козлом ты вряд ли будешь жить, будь он богатый или бедный. Я бы тебе посоветовал выбрать журналиста, да боюсь, ты его, чего доброго, ещё в штабель, к альфонсам уложишь, а мне бы не хотелось.
 Она вдруг встала передо мной на колени, обняла. – Ты у меня ни в какие штабеля не укладываешься, ты у меня эксклюзив, ты у меня на самом почётном и дорогом для меня месте.
- Эй, ты все перепутала! Это ты у меня само совершенство, эксклюзивная модель. Одна на миллион. Забыла что ли?
- Помню. – Она зарылась носом в мой свитер.- При такой жене как я, даже у такого обормота как ты, есть шанс стать настоящим человеком. – Очень тихо сказала она, но я все равно услышал.
- Что ты сказала? Алена, повтори. Мне что-то про жену послышалось.
- Тебе послышалось. – На все мои старания заглянуть ей в лицо она только сильнее прижималась к моему животу. В конце концов, мне удалось посадить её к себе на колени.
- Так, что там про идеальную жену и мужа обормота?
- Про какого обормота?
 Но я уже нашёл её губы, она мне ответила, руки мои сами собой расстегнули на ней халат, скользнули под него. И тут зазвенел звонок входной двери.
- Звонят.
- Дорогая, тебе послышалось.
- Это, наверное, мама пришла.
- Тёща как всегда не вовремя. Может, не пустим?
- Тогда она до утра не уйдёт.
- Там у дверей такой славный коврик лежит, если до утра не уйдёт может в случае крайней нужды на нем поспать.
- Что? Да как ты смеешь с моей мамой так обращаться! Вот сам будешь на коврике перед дверью спать.
 Мы ещё раз поцеловались. Звонок звенел с небольшими перерывами.
- Придётся открыть. – Алена с видимой неохотой встала с моих колен, застегнула халат, послала мне воздушный поцелуй и вышла из кухни. Я поднял глаза к небу. Ну, надо же, жена! Из коридора послышались голоса. Один явно принадлежал мужчине. Я навострил ушки.

Глава 20

В коридоре говорили вполголоса да моего слуха долетали лишь отдельные слова. Было похоже что мужчина в чем-то извиняется, Алена говорила насмешливо и временами довольно громко. Вдруг мужской голос зазвучал резко и обвинительно, я прекратил кушать и стал раздумывать сейчас мне выйти в коридор или ещё немного подождать. Ждать мне не пришлось, в дверях кухни появился, ну надо же, какая неожиданность, Аркадий Николаевич! Обладатель чёрного «Мерседеса» и чёрного кожаного плаща! Тот самый Аркадий Николаевич, который натравливает на бедных журналистов работников фирмы своей жены! Какая встреча!
- Этот, что ли? Друг твой? – С презрительным высокомерием изрёк Аркашка. Я улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой и подтвердил. – Этот, Аркадий Николаевич. Это я и есть. Друг. Сижу вот, кушаю.
Правде всегда нужно смотреть в лицо, какой бы горькой она не была! Аркадий Николаевич, надо отдать ему должное, был очень интересным мужчиной. Ростом за метр восемьдесят, неплохо сложен, хорошо и  со вкусом одет. На нем были чёрные, очень ловко на нем сидевшие,  джинсы, белый свитер, коричневые, очень модные туфли и дорогая кожаная куртка. И лицом он был приятен. Черты мужественные, с явными признаками ума и интеллекта, женщины на такие лица заглядываются.
- Ты откуда меня знаешь? – Интеллект интеллектом, а вот вежливости Аркадию явно не доставало.
- Ну, как же, Аркадий Николаевич. Мы же с вами встречались, правда, вы меня только беседой по телефону удостоили, а вот с Геннадием и Рустамом мы очень мило поговорили. Неужели запамятовали?
- О чем это ты, Денис? Какие беседы? – Алена посмотрела на меня потом на Аркашку. Он заметно стушевался, вильнул глазами в сторону.
- Да так, Алена, не бери в голову, совершенно случайное знакомство, не имеющее отношение к делу. Поужинаете с нами, Аркадий Николаевич?
- Денис, прекрати ломать комедию! Нашёл время.
- А что я? Просто поужинать человеку предложил. Ну не хотите как хотите. Так о чем разговор? Чего пришли?
- Да, Аркадий, а чего ты собственно пришёл? Мы, кажется, уже все обсудили. Разговаривать нам, в общем-то, не о чем.
- Ну как же не о чем, Алёнка. –  Голос его зазвучал проникновенно, во взгляде и лице Аркашкином появилось умоляюще виноватое выражение. Он повернулся к Алене, заглянул в глаза, попытался взять за руку. В душе моей поднялось что-то чёрное, злое и нехорошее. Тем не менее, с досадой отметил я про себя, даже в такой ситуации этот гад умеет произвести впечатление. Когда такой мужчина так смотрит и так говорит, у редкой женщины не дрогнет сердце.
- Ты парень не понял? Тебе подоходчивее объяснить? Не хочет девушка с тобой разговаривать. Зря ты пришёл.
- Послушайте, Денис, давайте поговорим как культурные и интеллигентные люди. Нам с Аленой нужно разобраться в наших с ней отношениях, а вы нам мешаете.
- Мне смешно на вас, Аркадий Николаевич. Вы врываетесь, в чужой дом, где я мирно ужинаю, хамите, а во время первой нашей встречи вы вообще натравили на меня своих приятелей, которые, из кожи лезли вон, стараясь нанести вред моему здоровью. Мне искренне жаль, что вы тогда удрали, на своём мерине и нам не удалось побеседовать с глазу на глаз. Затем, когда вы поняли, что хамским наскоком ничего не добьётесь, вы вдруг вспоминаете, что мы с вами культурные и интеллигентные люди.
- Это, что ещё за новости, Аркадий, каких приятелей ты натравливал на Дениса?
- Рустама и Геннадия, последний в таком чёрном макинтоше ходит, на глисту в обмороке смахивает. Он тебя, Алена, кстати говоря, отлично знает, сказал мне, что ты Аркашкина  телка. – Мстительно и не без удовольствия прояснил я ситуацию.
- Алена. – Поспешно произнёс Аркадий.- Я же старался для нас с тобой. Между нами произошла размолвка, в которой виноват был я и только я. Мне сказали, что тебя с каким-то типом видели у магазина цветов, а после вы поехали с ним к тебе домой. Алена я не выдержал! Я испугался, испугался за нас! Вспомни, как нам было хорошо вдвоём. Прости меня, за мой необдуманный порыв, я просто потерял голову и наделал глупостей. Прости меня, во имя нашей прежней любви. Прости во имя нашей будущей любви.
Последнюю фразу он произнёс тихим голосом, опустив глаза. Рука Алены оказалась в его руке, добился всё-таки своего, паразит!
- Да, сцена прямо из мыльной оперы, та ещё сценка. Тебе бы Аркашка в кино сниматься, отставных героев любовников играть. Такой талант пропадает! Ты ещё на колени встань и кинжал ржавый из-за пазухи вытащи, скажи, зарежусь мол, если не простишь.
- Денис. – Даже не посмотрев в мою сторону, одёрнула меня Алена.
- Так может быть мне уйти? – Очень искренне и немного зло спросил я.
- Нет, Денис, прошу тебя, останься. Все, Аркадий, уходи мне не о чем с тобой говорить.
- Уходи, Аркашка, продолжишь в следующей серии.
- Следующей серии не будет. – Алена повернулась в мою сторону и улыбнулась. - Все, конец фильма.
- Ух, ты! Извини, чувачок, выходит тебе полная отставка, дальше события будут развиваться без твоего участия. Шел бы ты, Аркашка, домой, к жене.
- Ты, ты! – Он метнул в меня злобный взгляд. - Кто ты такой вообще? Нам было очень хорошо вместе, мы любили и любим друг друга.  Что ты об этом можешь знать? Кто вообще, во всем этом ничтожном мире, может, что-то знать, кроме нас двоих, о наших  больших и высоких чувствах, Алена. - Смотрел этот проходимец уже не на меня, а на Алену и говорил, он, конечно же, для неё.
- Любовь прошла, завяли помидоры, калоши жмут и вам не по пути. – Подвёл я печальный итог некогда большим и высоким чувствам. – Конец фильма, Аркашка! Все. Опускают занавес, зрители зевают и расходятся по домам.
- А ты знаешь, что она всем, что имеет, обязана мне? С чего все началось? С конкурса на лучшее оформление новогоднего снежного городка. Благодаря мне, она заняла  первое место и по её эскизам, у нас в городе, построили этот чертов, снежный городок. Потому, что я был в комиссии, которая решала кто из претендентов лучший. И на работу в нашу фирму она попала только благодаря мне. – Голос его звучал громко и обижено.
- Ну, работу мне, предположим, предложил не ты, а твоя жена, которой эта фирма и принадлежит. – Устала, сказала Алена.
- Заметь, Аркашка, жена твоя предложила, не ты. А она уж, в отличие от тебя, кроме как профессиональных, других причин, наверное, не имела, когда приглашала на работу молодого и перспективного дизайнера. А уж если пригласила, значит, Алена стоила того, чтобы её пригласить.
 - Вот именно, стоила! – Взорвался он. - Ты хоть знаешь, сколько она мне стоила? Знаешь, сколько денег я  в неё вложил? Сколько потратил на подарки, рестораны, дорогие пансионаты, сколько выгодных заказов, она получила благодаря мне? Какие бабки она наварила на этих заказах, на клиентах, которых я к ней приводил! Ни разу я у неё свою долю не потребовал! Она все себе загребала! – Он уже почти орал. Хотя собственно, почему почти? Он просто орал. - Дизайнер, блин! Деньги отрабатывать надо! Вот пусть и отрабатывает, чем может, сучка!
Вот тебе и интеллигентный человек! Показал таки своё истинное личико. То злобное и мрачное что тлело во мне на протяжении всего нашего разговора, помрачило мой ум и сорвало со стула, на котором я сидел.
Несколько шагов и мы стоим с ним лицом к лицу. Аркадий громко взвизгнул, отпрянул от меня, я удивился, успокоился и нанёс ему расчётливый удар правой в лоб. Хорошо приложился! Он раскинул руки, разинул рот и неуклюже отступил на шаг назад. Левой в нос, с тем расчётом чтобы не сломать, а хорошенько расквасить его, затем правой  ударил его в левый глаз. Ну, просто прелесть - такой уверенный в себе, лощёный красавчик, любимец женщин, с расквашенным носом и фонарём под глазом! Затем я немного сместился, чуть развернул корпус и нанёс ему хорошенький удар в солнечное сплетение, вложив в него всю ярость уязвлённого мужского самолюбия. А напоследок, каюсь, не смог удержаться, уж больно заманчиво он распластался, врезал ему коленом, ну, в общем, в промежность. В довершении разгрома схватил его за шиворот и потащил в коридор.
Он, разумеется, не сопротивлялся, но оказался таким тяжёленьким, что мне пришлось ухватить его и за штаны. С разгона я приложился его физиономией к входной двери, открыл замок, распахнул её и выкинул Аркадия Николаевича на лестничную клетку. Хотелось сказать, что-нибудь типа, что так будет с каждым, кто считает, что купил женщину, ну и ещё, какую-нибудь лабуду соответствующую моменту. Но я не стал ничего говорить, выкинул Аркашку, повернулся и вдруг увидел Алену.
Выражение её лица, то, как она стояла, смотрела на меня, широко открытыми, испуганными глазами не оставляло сомнений, что если я сейчас ударю её, то она примет это как должное. Мне захотелось заорать на неё, чтобы она не смела, смотреть  на меня так виновато, жалко и покорно! Завыть и зареветь мне хотелось, глядя на неё! Но я снова сдержался, аккуратно обошёл ее, прошёл на кухню, сел на стул, посмотрел на заставленный всевозможной едой стол и понял, что есть я сейчас точно не хочу. В носу защипало, на глаза навернулись слезы.
Я услышал, как открылась входная дверь. Через несколько минут на кухню вошла Алена, не глядя на меня, она сняла с крючка над мойкой полотенце, намочила его под краном и быстро вышла. Я вытащил сигареты и закурил. Она совершила три челночных рейса на кухню, каждый раз торопливо полоскала полотенце, отжимала его и выходила. В третий раз она набрала стакан воды и унесла его с собой вместе с полотенцем. Вернулась она минут через тридцать.
 – Довела Аркадия до машины, ничего, вроде бы, он пришёл в себя, потихоньку сумеет доехать до дома.
- Ты такая добрая.
- Ты будешь, что-нибудь есть? – По-прежнему не глядя на меня, спросила она. Я отказался.
- Тогда я уберу со стола?
- Убери.
- Ты, Денис, иди в комнату, телевизор, что ли включи, посмотри. Я сейчас здесь приберу и приду.
- Может быть мне уйти?
- Нет, что ты! – Торопливо ответила она.
Мы сидели в комнате, смотрели телевизор, обменивались, ничего не значащими, репликами по поводу происходившего на экране.
- Устала я сегодня, Денис, не знаю, усну или нет, но лечь хочется, просто сил нет. – Она наконец-то посмотрела мне прямо в глаза, виновато улыбнулась.
- Ложись.
- Ты знаешь что, Денис, ты, пожалуйста, не уходи, пока я не засну, посиди со мной. Когда усну, езжай домой. Хорошо?
- Да конечно, какие проблемы. Как скажешь, так и будет.
- Ты не обидишься?
- Да нет, конечно. Иди, ложись.
Я зашёл в спальню. Алена, укрывшись до подбородка одеялом, лежала в кровати, свернувшись калачиком. Кровать у неё была большая, двухспальная, комната уютная, со вкусом обставленная, по стенам висели картины не понятно, что на них было нарисовано, тем не менее, смотрелись они красиво. 
- Свет погасить?
- Погаси.
Я выключил свет, сел на пол, прислонился спиной к кровати. - Хорошая у тебя квартира так здорово ты все здесь  оформила.
- Тебе правда нравится?
- Конечно, нравится. Сразу видно, что все сделано с большой любовью и душой.
- Дениска. – Она положила руку мне на плечо. Я погладил ладонь, поцеловал и взял руку себе.
- Хочешь поговорить?
- Ты же спать собиралась.
- Да посплю ещё. Понимаешь, Денис, мне так хотелось работать по специальности, тут конкурс новогодний и я его выиграла. Стали снежный городок строить по моим эскизам. Так здорово было, я так старалась. Мне такие деньги заплатили, каких у меня никогда не было. А потом Елена Вячеславна на работу меня пригласила в свою фирму. А потом Аркадий этот несчастный, муж её. Прикинь, Денис, он мне все время талдычил, что любит, что жизни своей без меня не представляет, говорил, что разведётся с женой, и мы поженимся. И со всех сторон, все кому не лень, не проморгай своё счастье, не проморгай своё счастье. Такой мужчина! Будишь с ним жить как за каменной стеной.
- Все это кто?
- Ну, подружки, которые знали и мама, конечно.
- А про меня твоя мама тебе ничего не говорила?
- Говорила. Говорила, что ты босяк и  всю жизнь так босяком и останешься. – Алена тихо засмеялась.
- Понятно. Слушай, Алена, жить, конечно, за каменной стеной удобно. Уютно, безопасно. Каменную стену можно побелить, поштукатурить, проволоку колючую сверху натянуть, а вот любить то каменную стену можно? Как думаешь? Как каменную стену можно любить? Она ведь каменная!
- Каменная, Дениска, каменная и любит она, как оказалось, только себя. Мне его жена советовала, чтобы я не связывалась с ним, что большая он сволочь.
- Вот даже как.
- Ага. Она, оказывается, знала все, только ей до лампочки, у него таких дурочек как я и не сосчитать сколько.
- Ну как все начиналось, я могу себе представить, а вот с чего ты да с таким мужчиной расстаться решила? Не мужик ведь мечта.
- Не ерничай, Денис, знаешь как тошно. Давно уже тошно, такой дрянью себя иногда чувствую, а как стала такой сама не понимаю. Видела ведь все, все понимала и перед Еленой, стыдно было и перед людьми, а вот, поди, же ты. Докатилась до жизни такой. Он даже у меня деньги брал на очередную свою пассию. А подарки да рестораны были на первом, конфетно букетном этапе, а потом, когда я стала хорошо зарабатывать, платить приходилось мне. В том числе и за дорогие пансионаты, в которых мы с ним отдыхали. Ладно, что теперь. Всего не расскажешь. Да и не нужно. Ты вот, что, Денис, езжай домой, поздно уже.
- Простишь его? Такие высокие и большие чувства.
- Зачем ты так, Денис, не надо, прошу тебя.
- Прости, сорвалось. Так мне ехать?
- Езжай. Спасибо тебе за все и извини меня, если конечно сможешь.
- Как то не хочется тебя одну оставлять.
- Ничего, Денис, не беспокойся, сейчас мама должна прийти, я ей звонила.
За городом, когда Каменский - Уральский остался далеко позади, внутренний голос деликатно так и осторожно спросил. – Ну и что ты сейчас чувствуешь? О чем думаешь? Как относишься к ним ко всем и к себе в том числе?
В свете фар мелькали редкие снежинки, под колеса автомобиля летел асфальт. Я усмехнулся. – Что чувствую? Отвращение чувствую. Омерзение и отвращение.
- Вот. Причём, прошу заметить и зарубить себе на своём распрекрасном носу, всех подробностей ты, к счастью для себя не знаешь.
В родной свой город Березовский я приехал ровно в два часа ночи. Поставил машину на стоянку и пошёл домой. Когда открыл дверь в квартиру, вдруг вспомнил, что обещал позвонить Маше и договориться с ней о встрече в ресторане.

Глава 21

Спал я долго, просыпался трудно. Долго пил кофе, курил, копался и ковырялся у себя в душе. Не наковыряв ничего путного, собрался, наконец-то и пошёл в редакцию. На пороге меня встретил наш редактор Витя. – Молодец, Денис, спасибо, что пришёл. У меня к тебе маленькое, но очень ответственное поручение. Тут к нам одна бабуля названивает, с улицы Пролетарской. Какой-то у неё там конфликт с соседями. Они, видишь ли, строятся и от строительства этого бабуле житья не стало. Съездишь?
- А мы причём? Пусть участкового вызывает.
- Причём, причём. Возьми фотик, может пригодиться. Чай будешь пить? Нет. Тогда вали отсюда и иди, работай, Денис, работай.
На автомобильной стоянке царило какое-то оживление, у входа стояла красивая, красная, пожарная машина и милицейский «УАЗ». Я прибавил ходу.
- Денис! Я тебе с утра звоню, звоню, а ты не отвечаешь. – Сторож стоянки Володя шагнул мне на встречу. Пожарная машина стала отъезжать от входа.
- Чуток погоди, Володя, сейчас снимок сделаю и расскажешь, что у вас тут произошло. Я рысью отбежал на несколько шагов и запечатлел отъезжающий пожарный автомобиль на фоне стоянки.
- Так, что у вас случилось.
- Машина на стоянке сгорела.
- Да ты что. Где она?
- Да вон там она, менты её загораживают. Отсюда не видно. Я утром заступил на дежурство, часа через два, обошёл стоянку кругом, смотрю, горит. Изнутри горит.
- Какая машина? Отечественная, иномарка?
- Так твоя машина, сгорела, Денис. – Володя уставился на меня. Я на него.
- Как моя?
- Так твоя. Я же говорю тебе, что твоя тачка сгорела. Денис. Ты, что меня не понимаешь? Я как это дело увидал, так сразу в пожарку позвонил и в милицию. Потом тебе стал названивать, только ты не отвечал.
- Спал крепко потому и не отвечал. Пойдём, глянем. Там хоть что-то осталось?
- Что-то осталось.
Вместе с Володей мы подошли к машине. Милиционеры поздоровались, немного посторонились, давая мне возможность взглянуть на верного друга.
- Изнутри горела. Окно было чуть приоткрыто, воздуху хватало, почти все выгорело. – Сочувственно произнёс младший сержант Пименов. – Жалко тачку, хорошая была лошадка.
- Хорошая. – Зрелище мой верный конь являл собой жалкое. Выгорело действительно почти все, сиденье, панель, обивка салона все подверглось разрушительному действию огня. Восстановлению машина явно не подлежала.
- А отчего загорелось, не выяснили?
- Да пока трудно сказать. Может быть, проводка закоротила, а может и подожгли. В Екатеринбурге за последние три месяца знаешь, сколько машин спалили? Вот, то-то и оно. Может и до нас добрались. Поджигатели эти. У тебя, Денис, случаем врагов нет? Может, кто из мести или ещё, по каким причинам, тачку твою поджёг. Как думаешь?
- Да ничего я не думаю. А враги, конечно, есть, куда без них. Знать бы ещё кто на такое способен.
- Вот именно. – Сказал сержант Пименов. – Ну, ладно, Денис. Нам пора. Заявление будешь писать.
- А смысл? Ничего же не понятно, сама она сгорела или подожгли. Выяснится все там, и посмотрим писать заяву или нет.
Милиционеры согласились со мной, попрощались и уехали. Я с грусть посмотрел на свою «Жучку». – Володя хочешь выпить? Давай примем по сотке за помин её светлой, верной, бескорыстной, механической души. Ты как, составишь компанию?
- А как же. Конечно, составлю. Помянем добрым словом твою тачку.
- Вот именно. Пойду в магазин.
- Давай. Занюхать прихвати что-нибудь.
- Прихвачу.
В будке сторожа стоял стол, зачуханый какой-то диван, пара стульев и маленький телевизор. Я разлил по стаканам водку. - Ну, давай, Володя. Она уже там, мы ещё здесь, пусть ей будет пухом свалка металлолома. – Выпили, закусили бананами.
- Денис, ты её точно сдай в металлолом, хоть какие-то деньги выручишь. У меня знакомый есть, он лом металлический собирает. Хочешь, я ему позвоню?
- Позвони, Володя, позвони. – Я налил ещё по одной.  – Есть у меня подозрение, Вова, на двух челов, которые вполне могли совершить такое злодейство, с этим я ещё разберусь. Хотя сдаётся мне, что это я виноват, в том, что она сгорела.
- Это как так?
- Да вот так. Хотел машину сменить, даже на рынок ездил, иномарку себе присматривал. Ну, а она, бедняжка моя, не смогла видимо перенести такого предательства и покончила жизнь самоубийством.
- Денис, а ты нормально себя чувствуешь?
- Нормально, Володя, я вполне нормально себя чувствую. А сейчас извини, мне нужно идти по делам, работа, знаешь ли.
- А водку допить?
- Допивай. Я больше не буду, она не одобряла, «Жучка» моя, когда я выпивал.
На улице я глянул в сторону дома, в котором находилась наша редакция. Да, искреннее сочувствие друзей, в трудную минуту, мне, конечно, не помешало бы, но работа есть работа. Издав скорбный вздох, я отправился на улицу Пролетарскую.
С Пролетарской Витя отправил меня на одно из предприятий города побеседовать с его директором на предмет написания статьи о полезной деятельности данного предприятия для нашего города. Вернувшись в редакцию, я засел за написание статей на собранном за день материале. Во время перекура и чаепития я выбрал удобный момент и рассказал коллегам о случившемся несчастье с моим автомобилем.  Ирина зам главного редактора слушала, перегнувшись через стол и впившись в меня глазами.
- Ты фотки своей колымаги сделал?
- Зачем они мне. Ее светлый образ останется со мной навсегда.
- Балда! Да плевать мне с высокой колокольни на твою колымагу и её светлый образ! Это же такой материал! На целую страницу с фотками. Что-нибудь типа того, что сегодня у известного журналиста газеты «Артель старателей» Рябинина Д. С. злоумышленники сожгли оставленный на стоянке автомобиль. Ну и дальше размышления на тему кому это надо, и что есть, есть люди в нашем городе, которым не нравится наша газета. Потому, что правда беспристрастность, честность, объективность и достоверность нашей информации, это есть непреложные принципы и синонимы нашей газеты.
- Ирина, это будут не размышления, а измышления.
- Ой - ой. Какие мы щепетильные. Автомобиль - то сгорел? Сгорел. Так чего тебе ещё надо, Денис?
- А ведь верно Ирина говорит. Твой погоревший драндулет все ещё на стоянке? – Вите идея Ирины как видно тоже понравилась.
- На стоянке.
- Сам снимки сделаешь и статью напишешь или кому другому поручить?
С минуту я вглядывался в лица своих коллег. – Вот они настоящие друзья, верные соратники по перу.  Ты им о том, что потерял верного друга, а они, вместо простого, человеческого сочувствия, уже готовы навалять статейку для своей задрипаной газетенки.-  Сволочи вы, а не товарищи. Сам статью напишу, Витя. Не позволю этим барракудам пера, этим позорным волчарам газетных полос, осквернять светлый образ моей незабвенной «Жучки».
- Молодец. – Одобрила мой поступок Ирина. – Настоящий профессионал! А теперь, девочки и мальчики предлагаю надавать нашему Дениске  по шее, дабы впредь не обзывался и не задавался.
- Правильно! Давно пора! – Люба, наш выпускающий редактор поставила на стол чашку. – Вспомните, девчонки, сколько Денискиных романов прошло у нас перед глазами, сколько женщин он сюда приводил, хвастун несчастный. И вместе с тем, за все то время, которое он тут подвизается, в нашем дружном и большей частью женском коллективе, этот прохвост ни разу ни удосужился замутить хоть один, самый завалящийся, служебный роман. Бейте его девочки, бейте!
Витя радостно заржал. Женщины не менее радостно загалдели, встали со своих мест, облепили меня со всех сторон и изрядно потрепали, пощипали, помяли и намылили мне шею.
Сначала мы зашли в магазин - купили водки и закуски, а потом отправились всем коллективом на стоянку. Вытащили из будки Володю и забрали его с собой. Настежь распахнули дверцы и тщательнейшим образом сфотографировали сгоревшее нутро моей «Жучки». Потом на, фоне моего авто, фотографировали всех по очереди. Сначала Володю, затем меня, за мной редактора и наконец весь наш коллектив окружил мою несчастную головешку. Мы сделали волевые и несгибаемые физиономии, щёлкнул затвор фотоаппарата и вот вам, лиходеи, наш ответ - вам нас не сломить и не запугать! Поняли? Вот так вам! Будете теперь знать.
На капот «Жигулей» поставили бутылки, одноразовые стаканчики, немудрёную закусь. Мы с Витей накапали всем водки. И тут каждый из присутствующих пролил немного слез сочувствия и елея на мою истерзанную душу.
Спи спокойно железный друг. В этом механическом чреве билось верное и преданное сердце внутреннего сгорания и вот его не стало. Не грусти, Денис, его уже нет, а мы с тобой. Прощай ****овозочка, почий с миром. И не старый ещё был Буцефал, ему бы ещё бегать и бегать, да видно не судьба. Помер Максим, ну и хрен с ним. И ещё много других, добрых и душевных слов, сказали мои коллеги, пока не выпили всю водку и не съели всю закуску.
Со стоянки, когда все разошлись, я отправился в магазин строительных и хозяйственных товаров. Купил фонарик, вспомнил Юлю и на всякий случай взял ещё один. Выбрал лопату, с укорочённым черенком, мощный гвоздодёр и солидный молоток. Немного подумал и прихватил несколько стеариновых свечей и пару нитяных перчаток. Когда вышел из магазина набрал номер Зинаиды.
- Здорово, Зинка. Помнишь меня?
- Привет Денис.
- Ну, так мы сегодня приходим к тебе, как договаривались?
- А ты не передумал.
- С чего бы это вдруг?
- Ох, не нравится мне вся эта твоя затея Денис. Ох, не нравится.
- Так ты нас пустишь в свой магазин или как?
- Конечно, пущу, куда от тебя деваться, злыдень, приходи уж.
Договорившись с Зиной и по возможности успокоив, её я позвонил Юле. – Здорово, Юлька.
- Здорово Дениска. Я уже готова. Когда ты за мной приедешь?
- Вот всегда бы ты мне так отвечала!
- Ага! Шас! Размечтался! Так, когда приедешь?
- Дело в том, Юля, что приехать за тобой я как раз и не смогу, тачка моя сгорела.
- Как сгорела?
- Вот так, взяла и сгорела. – И я рассказал девушке обо всех перипетиях, случившихся с моим автомобилем. – Ты сможешь сама добраться до Березовского или мне за тобой на такси приехать?
- Да ладно, доберусь. Где встречаемся?
- У магазина «Дед Мазай». Найдёшь его?
- Без проблем!
- Вот и хорошо. Значит, жду тебя в половине восьмого возле магазина.
- Ладушки.
Ладушки-оладушки. Где ты был? У бабушки. - Я взвалил себе на плечо купленный в магазине инструмент и потопал домой.

Глава 22

Имея при себе объёмистую сумку, с упакованным в неё инструментом, двумя спальными мешками, свечами, фонариками, камуфляжем, спортивным костюмом, который взял на всякий случай, для Юли и с запасом бутербродов в пакете, в девятнадцать часов десять минут я стоял у магазина «Дед Мазай». В девятнадцать часов двадцать минут к магазину подъехала бежевая «БМВ» принадлежавшая Сорокиной Марии Федоровне. Первой из машины выпорхнула Юля,  за ней показалась Маша.
- Привет! – Юля чмокнула меня в щеку. – Прикинь, Дениска, я Машку уговорила пойти вместе с нами клад искать. Правда, прикольно?
- Ну, ещё бы! Конечно прикольно. – Я скептически осмотрел девушек с головы до ног. Юля была в джинсах, кроссовках, в симпатичной, светлой курточке и с бейсболкой на голове. На Марии была надета короткая кожаная куртка, юбка до колен и сапоги на каких-то немыслимо высоких и тонких шпильках. Выглядели, новоявленные кладоискательницы, конечно же, потрясающе, однако, шастать по заброшенному подземелью в такой одежонке, на мой взгляд, было бы не совсем удобно.
– А, ерунда. – Беззаботно отмахнулась Юля, на моё замечание. – Мы аккуратненько, а туда где уж очень будет, грязно вообще не полезем. Правда, Маха?
- Ну как знаете. Машенька, отгони, пожалуйста, свою машину вон к тем домам. Там, между прочим, здание милиции рядышком, так, что ты можешь за свой «БМВ» не волноваться.  Мария отогнала машину и вернулась к нам, я посмотрел в её глаза, взял под руку и повёл в магазин «Дед Мазай», Юля пошла следом.
- Ой, девочки мои, куда же вы собрались? Ну ладно Денис, он всю жизнь с головой не дружит. Ну, а вы то! Такие хорошенькие, такие славные и туда же – вместе с этим проходимцем ночью, да в подземелье! Страсть, то какая! Что там будет с вами?
- Ну, Зинка, раскудахталась. Ничего не будет. Что там с ними может быть? Найдём клад и все дела!
- Правда, тётя Зина, не переживайте, все хорошо будет. Ничего там с нами не случится. Мы же не одни идём, с нами Денис.
- Вот поэтому и переживаю, до него мне дела нет, а вас девочки очень жалко. – Зинка тяжело вздохнула и обняла Юлю. 
В конце концов, Зинаида прекратила плакать и причитать отдала нам запасные ключи, закрыла в подсобке и ушла. Шум в магазине мало-помалу стал стихать и наконец, стало совсем тихо, видимо все ушли и заперли здание. – Ну, что идём? – раздался в темноте Юлькин шёпот.
- Куда?
- Как куда? Клад искать, куда же ещё! – Возмутилась Юля.
- Да погоди ты с кладом. Давайте немного подождём.
- И что? Так и будем сидеть здесь в темноте, и ждать непонятно чего?
Я включил фонарик. – В темноте сидеть не будем. А подождать подождём. Мало ли что. Давайте чаю попьём, чтобы не так скучно было.
- Давайте. – Согласились со мной девушки.
Мы включили Зинкин чайник, тихо переговариваясь, попили чаю, потом ещё немного посидели и наконец решили, что пора идти искать вход в подземелье. Я открыл дверь подсобки и зашёл в магазин. На окнах были плотные металлические жалюзи, но свет я зажигать не стал. – Девчонки, вы пока не выходите, я переоденусь.
- Давай. Только быстрее. - Юле как всегда не терпелось начать действовать. Я открыл сумку, достал камуфляж и начал раздеваться.
- Денис. – Услышал я сдавленный Юлькин шёпот.
- Чего тебе?
- Там на вешалках и стендах полно женских трусиков и бюстгальтеров. Если решишь и белье переодеть выбери себе что-нибудь посексуальнее. – В подсобке захихикали в два голоса.
- Ладно, выберу. Только вам придется помочь мне застегнуть лифчик, а то я умею их только расстегивать. Поможете?
- Поможем. – В подсобке снова захихикали.
- У меня в сумке, есть спортивный костюм, если кто-то захочет его надеть пусть выходит. Вдруг придётся на пузе ползать.
- Я, я мне давай.- Из подсобки выскочила Юля. – Я буду на пузе ползать.
- Ты бы хоть постучалась, прежде чем врываться. Видишь я в трусах.
- Ой, Ой. Ой. Какие мы стеснительные. Давай свой костюм. Можно я его прямо на джинсы надену.
- Можно, надевай.
Я переоделся в камуфляж, Юля натянула на джинсы и свитер мой спортивный костюм.
- Ну и видок у меня, полный отпад. И на кого я, Денис, по-твоему, похожа?
- Да ладно кто там на тебя смотреть будет. Машенька, мы готовы.
- Как кто смотреть будет. Ты будешь. Маха, уснула что ли?
- Да не ори ты.
- А чего она там копается.
- Пошли?
- Пошли.
Я подхватил сумку с инструментом и вышел в коридор, девчонки следом за мной. Открыл дверь, ведущую в подвал, щёлкнул выключателем. Тускло горевшая лампочка осветила жёлтым, нереальным светом старый подвал. Мы осторожно спустились по кирпичным ступенькам. Подошли к заветной стене. Я поставил сумку на пол, расстегнул, достал инструменты. Взял молоток постучал по кирпичам. – Здесь он, никуда не делся, вход в подземелье, а за ним наш клад. Ломаем стенку?
- Ломаем. – Решительно сказала Юля.
- Денис, а что завтра будет, когда пролом в стене обнаружат, а за ним подземный ход? У Зинаиды могут быть неприятности.
- Да ладно тебе, Машка. Ну, кто догадается, что тут тётя Зина замешана? Никто. А мы клад заберем и тю-тю. Не боись Маха! Ломай стену, Денис!
Я ударил молотком по стене. Раз ударил, второй, третий, на четвёртый раз мне показалось, что часть стены шевельнулась. Я отложил молоток взял в руки здоровенный гвоздодёр. Вставил его между кирпичами, и молотком забил в кладку, нажал изо всех сил и вдруг часть стены поддалась. Я удвоил свои усилия. Кирпичи не выпадывали из стены, часть стены целиком сдвинулась внутрь подвала. Я вытащил гвоздодёр, присмотрел щель пошире вставил и снова забил его молотком, как смог глубоко, упёрся в другой конец как можно сильнее. Кладка высотой примерно метра в полтора и шириной в метр медленно, по сантиметру стала сдвигаться внутрь подвала. 
- Денис! – Юля и Маша ахнули в один голос. – Денис, смотри, тот край выходит наружу, а этот уходит вовнутрь.
- Где, Машка, где? Точно! Это же дверь, Денис! Она поворачивается вокруг своей оси, она поворачивается! – Юля повисла на мне. – Мы нашли вход! Значит и клад найдём! Ура, ура!
- Да не ори ты, Юлька. Лучше помоги. У меня уже здесь щель приличная образовалась. Давай возьмёмся дружненько и потянем на себя. Машенька, а ты куда, ты же без перчаток и не переоделась, испачкаешься и ручки поцарапаешь.
- Смотри Машенька, ручки поцарапаешь, а то ещё ноготок сломаешь. Дениска этого не переживёт. – Противным голосочком пропела Юля.
- Тяни, давай, ехидная  ты наша.
- Тяну, тяну, заботливый ты наш. – Юля ухватилась за кирпичи.
Очень медленно, очень неохотно иногда вовсе останавливаясь, дверь, всё-таки двигалась, щель становилась все шире и шире. Настал момент, когда я смог протиснуться между кирпичами, упереться плечом и вот он, долгожданный вход в подземелье. Маша посветила фонариком.  Стены из кирпича и ступени ведущие вниз. Мы переглянулись, Юля, похоже, была готова плясать от радости и тут же мчаться вниз. Мария светила фонариком, с интересом осматривала открывшийся в стене проход. Я достал из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков. Затем вынул бутылку минеральной воды «Шадринская», открыл, протянул Маше. Она сделала несколько глотков, предложила попить Юле. Та только отмахнулась. Я взял бутылку, напился. Достал из сумки лопату, собрал её, вынул свечи.
– Ну, что, девушки, посидим на дорожку, покурим и вперёд, за золотом!
- Денис, ты блин такой невозмутимый, можно подумать всю жизнь только тем и занимался, что по чужим подвалам шастал и золото искал. Я тащусь от тебя!
- Тащись. – Великодушно разрешил я. – А мы с Машей пока передохнем и покурим.
- Да, ну вас обоих. – Обиделась Юля.
Тем не менее, я сел на сумку, прислонился спиной к стене и закурил. – Денис, ну нашли мы вход в подземелье, а где искать клад ты знаешь?
- Приблизительно, Машенька, приблизительно. Дело в том, что на плане дьяка Кирилла, если ты помнишь, все улицы закручены в спираль вокруг церкви Ильи Пророка. Подземный ход так же закручен в спираль. Я прикинул расстояние от церкви Ильи Пророка до церкви Покрова Пресвятой Богородицы. Высчитал, примерно конечно, длину дуги до крестика, где зарыт клад. Чего ты стоишь? Присаживайся.
 Я похлопал себя по коленям. Мария с минуту колебалась, затем аккуратно села. Прислонилась к моей груди спиной. Юлька возмущено фыркнула. Я обнял девушку. – Так вот, в каком масштабе рисовал свой план дьяк нам неизвестно, тем не менее, у меня получилось расстояние в пятнадцать метров от неизвестной точки. Мы принимаем за неё это здание, отсчитываем пятнадцать метров от входа в подземелье и пробуем найти клад. Если не найдём, ищем другую базу для отсчёта и откладываем от неё те же пятнадцать метров. Если мы вообще ничего не найдём то будем ещё и ещё работать над планом оставленным дьяком Кириллом.
- Слушай, Денис, у наших строителей есть прибор, называется он металлоискатель. Они с его помощью ищут забытые подземные коммуникации. Ну, трубы там разные. Если сегодня клад не найдём можно будет взять этот прибор и пройти с ним по всему подземному ходу из конца в конец.
- Ты, Машка, где раньше-то была со своим металлоискателем?
- Где я была? Юля, ты же меня пригласила сюда за полтора часа до отъезда. Было у меня, по-твоему, время чтобы сообразить взять с собой этот металлоискатель? К тому же он не у меня в столе лежит, а где-то у строителей. Надо ещё узнать, где он.
- Время ей, видите ли, не хватило. Ты же такая умная. Чего вы расселись? На свиданье сюда пришли, что ли? Поцелуйтесь ещё?
- Возьмём вот и поцелуемся. Правда, Машенька?
- А лопатой по башке? Можно я Дениса лопатой по голове тресну, Машенька?
- Нельзя.
- Ой-ой. Пригрелась она у него на коленках. Он, между прочим, тебя в ресторан пригласил, а сам к своей Алене в Каменский - Уральский ускакал. Сама рассказала. На лопату, тресни  по его беспутной балде.
- Не буду.
- Ладно, девочки, пора золото искать. Вставай, Машенька.
- Ага! Стыдно стало!- Победно воскликнула Юля. Я благоразумно промолчал.
Мы с Марией поднялись. Я взял фонарик, лопату, свечи. – Идём?
- Пошли! – Воскликнула Юля. Мария кивнула, в знак согласия.

Глава 23

Я пошёл первым, за мной Юля, шествие замыкала Мария. Осторожно ступая, мы спустились вниз, девять кирпичных ступеней и вот он – подземный ход, обозначенный на плане дьякона Кирилла. Стены и потолок подземного хода когда-то были укреплены, ныне полуистлевшими, досками. На полу тоже были доски, вернее остатки досок, которые легко ломались и крошились под ногами. Высоту хода я определил бы примерно в метр девяносто, ширину метра в два. Даже при свете двух ярко горевших фонариков, обстановка в подземелье было довольно жутковатой. Впереди, метрах в десяти, ход перегораживала большая куча, обвалившейся со стены и потолка, земли.
 – Ой! – Вдруг сказала Мария.
- Что случилось? – Мы с Юлей обернулись. – Идти не могу, каблуки проваливаются.
Юлька засмеялась. – А ты на носочках попробуй.
- На носочках неудобно.
- Ну, стой тогда на месте.
- А вы?
- А мы с Денисом пошли клад откапывать. – Рассердилась Юля.
-  Действительно, Машенька, оставайся здесь или в магазин вернись. Через эту кучу земли тебе все равно не перебраться. И, пожалуйста, девочки, не прикасайтесь к стенам, вдруг обвалятся. Юля может быть и ты, останешься с Машей?
- Ещё чего!
- Я знал, что ты так ответишь. Маша, вот тебе свечка. – Я чиркнул зажигалкой. – Поставь её на пол или к стене прилепи, чтобы тебе тут не скучно было. А лучше вернись всё-таки в магазин, или в подвал.
- Нет. Мне там одной, без вас, страшно будет. Мне и тут как-то не по себе, тоже страшно, но все равно ждать вас я буду здесь.
- Подожди здесь. Идём, Юля?
- Идём.
Я перебрался через кучу земли, потом помог перебраться Юле, дальше ход раздваивался, мы остановились. Подземный ход уходил влево и вправо, я посветил фонариком. Левый рукав изгибался и конца мы его не видели, правый был гораздо прямее и короче – его, метрах в двадцати от того места где мы стояли, перегораживала обвалившаяся земля.
- Первая, и вполне логичная попытка, копать здесь. Во-первых, от последней ступени до перекрёстка примерно пятнадцать метров. Во-вторых, мне лично кажется, что закопать, что-то на перекрёстке самое милое дело - приметно, да и ведут сюда три пути с разных сторон. Логично?
- Логично. – Согласилась со мной Юля, а за ней и Маша. Я отдал свой фонарик Юле и воткнул лопату в землю
- Денис, а как глубоко ты думаешь копать?
- Мне почему-то кажется, Машенька, что клад зарыт не глубоко. Один, от силы два штыка лопаты. Ну, зачем копать глубокую яму находясь внутри подземного хода? Мне кажется незачем. Логично?
- Логично. – Хором подтвердили девушки. – Хотя и три штыка лопаты, это ведь тоже не очень глубоко? Логично?
- Логично, Юленька, логично. Я копаю на два штыка, на третий ямку предлагаю углубить тебе. Логично?
- Логично. Но не совсем как-то по джентльменски.
- Ой-ой, как только предложили лопатой помахать, так сразу джентльмен понадобился.
- А ты, что думаешь, я копать не смогу? – Сразу встала на дыбы Юля.
- Конечно, не сможешь, ты же белоручка.
- Я! Дай сюда лопату! – Девушка схватила меня за руку. – Я тебе покажу, какая я белоручка!
-  Успокойся, солнышко, два штыка мои, третий твой. Мы его так и назовём – контрольный Юлькин штык, или тык. Как тебе больше нравится?
- Копай, давай. Юморист несчастный. – Засмеялась Юля.
- Копаю, копаю, как настоящий землекоп - джентльмен копаю.
Работу свою я начал посередине перекрестья трёх рукавов подземного хода, постепенно  расширяя яму, я углубился в каждый ход метра на полтора. Юля светила фонариком, Маша выглядывала из-за кучи земли перекрывавший ход, по которому мы пришли. Она воткнула зажжённую свечу в эту кучу и, временами поглядывая в её сторону, я видел  любопытное лицо и глаза очень красивой девушки. Юля присела на корточки и на каждый вывороченный ком земли смотрела с тревогой и надеждой. Но только, увы, к нашему глубокому разочарованию, клада я так и не откопал.
- Ничего страшного.- Бодро сказала Юля. – Будем искать в другом месте.
- В каком? –
Юля посмотрела налево, потом на право.- Туда пойдём. – Она кивнула головой в левый рукав хода. – Посмотрим, что там.
- Вы что уходите? – Жалобно спросила Мария. – А я?
- А ты стой здесь и никуда не уходи. Скоро вернёмся. Сапоги береги, дорогие, небось, и смотри, девка, юбчонку не запачкай, а то мамка заругает. – Не смогла не съязвить Юля. – Денис, за мной.
- Погоди. Зажгу свечу и оставлю её тут, на перекрёстке. –  Я зажёг свечку, сделал лопатой салют Марии и пошёл следом за Юлей.
Местами, на стенах и потолке, земля выпирала горбом, кое-где доски были сломаны и на полу лежали кучи земли.
- Юля, стой. Пятнадцать метров от первого перекрёстка. – Я воткнул лопату в землю. – Посмотрим, что там дальше потом вернёмся и попробуем поискать здесь. Девушка согласно кивнула. А дальше был полный завал! Мы прошли ещё метров тридцать и упёрлись в плотную стену земли. Вправо уходило ещё одно ответвление хода, но и оно, метрах в шести от начала, было полностью завалено землёй.
- Денис, как думаешь, где мы сейчас находимся?
- Я думаю где-то в районе городской площади. Видимо ход, по которому мы сюда пришли, вёл к церкви Ильи Пророка, а этот, который в самом начале заваленный, скорее всего, прорыт  от какого-нибудь дома, стоявшего недалеко от площади и церкви. Вот только сохранился этот дом или нет я сказать не могу, скорее всего, не сохранился, не припомню я в районе площади старых домов.
- Что делаем?
- Возвращаемся, копаем в том месте, где я отсчитал пятнадцать метров, потом идём сюда, роемся на перекрёстке, а дальше. Дальше я думаю, сходим, посмотрим на завал в другом конце этого рукава.
На стене и потолке, над тем местом, где торчала лопата, выпирали, почти рядом друг с другом два приличных земляных пуза. – Юля, ты бы не стояла близко. – Я показал лопатой на горбы. -  Доски их едва держат, да и держат ли вообще, сгнили совсем, как бы они сдуру не обвалились. Встань, пожалуйста, у меня за спиной и присматривай за ними, если что кричи и беги в сторону выхода.
- А ты?
- А я за тобой. Естественно.
- Ты аккуратнее копай, чтоб структуру не нарушить.
- Какую ещё структуру? – Я воткнул лопату в землю. Яма становилась все глубже, все длиннее и шире, копал я во всю ширину хода, от стены до стены и, с каждой лопатой вынутой земли,  все меньше и меньше у меня оставалось надежд обнаружить клад и не только в этом месте, но и вообще в каком-нибудь другом.
 – Денис! Земля! – Закричала вдруг Юля, схватила меня за куртку и рванула на себя. Я отбросил лопату, развернулся, схватил девушку в объятья и сделал несколько быстрых шагов. Краем глаза успел разглядеть, как потекла земля, треснули и упали гнилые доски и на пол обрушился довольно приличный кусок земляной стены, благополучно засыпав выкопанную мной  яму. Мы отбежали на несколько шагов.
– Вот зараза, нарушилась всё-таки. Как ты её обозвала? Структура! Нарушилась структура, повалилась арматура.
- Какая арматура?
- Да, никакая, просто в рифму слово подошло.
- А - а - а.
- Бе. Стой здесь. – Я подошёл к обвалу, с трудом вытащил погребённую под ним лопату, постучал ею по краям образовавшейся ниши. Вроде держится. С опаской поглядел на потолок, если бы ещё и оттуда рухнуло, мало бы нам точно не показалось. А вдруг возьмет да рухнет? В этом случае лучше всего находится со стороны входа, чтобы хоть было куда бежать.
- Юля, может быть, хватит играть в кладоискателей, может, пойдём отсюда, подобру-поздорову?
- Денис. Ты боишься?
- Да не то, чтобы боюсь, так страшновато немного.
- А я ни сколько, ни боюсь. Я точно знаю, что если, что-нибудь случится, то ты меня откопаешь и вытащишь.
- А если меня завалит?
- Я тебя откопаю и вытащу.
- Здорово! Оказывается у тебя все продумано. Зря выходит, я волнуюсь, тогда пойдём, пороемся на следующем перекресте.
К сожалению и на следующем перекрёстке наши поиски не увенчались успехом. Немного отдохнув и посовещавшись, мы отсчитали от него пятнадцать метров и ещё раз углубились в почву и опять безрезультатно.
 – Стой, Денис! Мы забыли про контрольный Юлькин штык. Дай мне лопату.
Но и контрольный штык прошёл вхолостую, хоть Юля и старалась вовсю.
- Что делаем Юля?
- Идём в следующий ход и копаем там. – Очень решительно ответила девушка.
- Ну что же, идём. Заодно Машу проведаем. Может быть, я ошибся в расчётах, когда определял расстояние в пятнадцать метров, может быть клад погребён под завалами земли, кто знает насколько тянутся и куда ведут все ответвления.
- Не переживай, Денис. Если мы сегодня ничего не найдём, то придём в следующий раз. Машка возьмет металлоискатель, и мы тут все прочешем.
- Прочесать-то мы, конечно, прочешем, а если клад в той части подземелья, куда мы не сможем попасть?
- Тогда ты ещё, что-нибудь придумаешь. Придумаешь?
- Придумаю. Придумаю только ради, того чтобы ты во мне не разочаровалась.
- Не разочаруюсь в любом случае. Здорово, Машка! Как дела?
- Вы где так долго были? Я уже не знаю, что думать. Хотела уж пойти вас искать.
- Да куда мы Машка денемся из подводной лодки. Прикинь, Маха, нас чуть землёй не засыпало, едва убежать успели. Полстены рухнуло! Ужас! До сих пор мурашки по колготкам.
- Правда? Денис?
 Я утвердительно кивнул. – Ерунда, Маша, так, небольшой обвальчик. Ты тут как?
- Я же говорю, что переживала очень. Ходила туда-сюда, от дверей до кучи и, представляете, ребята, хожу, и везде каблуки проваливаются, а в одном месте не проваливаются, твердо шпильки стоят.
- Вот ты, Маха, даёшь! Нас там чуть обвалом не придавило, а у неё тут каблуки, то проваливаются, то не проваливаются.
- Странно как-то.
- Да ну тебя с твоими каблуками. – Юля махнула рукой. – Пошли, Денис, дальше копать.
- Пошли. Машенька, не скучайте, мы скоро вернёмся.
Я отмерил пресловутые пятнадцать метров и выкопал очередную ямку. Ничего. Мы с Юлей посмотрели друг на друга и разочаровано покивали.
– Облом, Юля.
- Полный абзац. Остаётся только залезть на эту кучу и посмотреть что за ней.  Она посветила фонариком на закрывавший проход завал. Земля видимо обвалилась со стен и потолка, однако на самом верху оставался небольшой проход, этакая нора, в которую мог запросто пролезть человек. Я прикинул размеры дыры, взял лопату и осторожно потыкал ею в потолок. Вроде держится, не падает. Прислонил лопату к стене и приготовился лезть.
- Эй - эй. Ты куда? Юля схватила меня за руку.
- Ты же сама предлагала попробовать заглянуть за завал.
- Я не тебе предлагала. Я сама туда полезу.
- Ещё чего!
- Денис. Во-первых, я гораздо стройнее тебя и мне легче будет пролезть. Во-вторых, если что-нибудь случится, я тебя быстро не сумею вытащить или откопать, а ты меня сумеешь. И не спорь со мной, пожалуйста. Все равно не переспоришь.
Юля приготовилась лезть в дыру, но вдруг остановилась и повернулась ко мне. – Денис, можно тебя попросить об одной вещи?
- Проси, Юля?
- Если я не вернусь, считайте меня коммунистом и обещай мне, что ты женишься на Машке.
- А если вернёшься, можно я женюсь на тебе?
- Если вернусь, то коммунистом меня не считайте, но ты все равно женишься на Маше. Она любит тебя, а ты, дурашка, этого не замечаешь. А вы, оба два, просто сделаны друг для друга.
- Юлька!
- Все, все! Уже лезу. – Она ловко взобралась наверх, посветила фонариком и заглянула в дыру. – Вроде бы за завалом ход идет дальше. Сейчас попробую залезть и посмотреть поближе. Завал наверху не широкий, на ту сторону запросто можно перелезть.
- Ты там осторожнее.
- Ничего, нормально.
Юля полезла в дыру. Мне вдруг стало страшно.
-Зачем ты  ей это позволил! Сварливо заныл внутренний голос. Вот, блин,  характер у тебя! Любая смазливая девчонка вертит тобой, как только пожелает! Что хочет то и делает, а ты только поддакиваешь. Да, дорогая. Как скажешь, дорогая.
 -Хватит! Решительно оборвал я этого зануду. С этой минуты все будет по-другому! Вдруг она там застрянет или завалит её!
Я осторожно поднялся вверх и ухватил Юлины ноги. Через пару мгновений я уже держал в руках её щиколотки, девушка почти целиком залезла в эту чёртову дыру.
- Денис, тут ещё один завал, метров десять от меня, до самого потолка все засыпано. Можно в принципе попробовать перебраться на эту сторону и поискать клад здесь. Ой! Ой - ой! Денис! Денис! Тащи меня скорее назад! Денис!
 Я почувствовал как Юля, резко и быстро устремилась в мою сторону. Тело девушки изогнулось. Я потащил ее за щиколотки, потом перехватил руки и взялся за бедра, сел на кучу земли и, с Юлей на руках, съехал до самого пола, быстро поднялся на ноги и боком, чтобы не цеплять девушкой стены, отошёл от завала.
- Юлька, что с тобой? Тебя придавило? Ты поранилась? Тебе больно?
- Денис, Денис! Я так перепугалась! Денис! – Она обняла меня за шею, тихо всхлипнула. – Я посветила на пол, а там труп лежит.
- Что? Какой ещё труп?
- Какой, какой! Бывший труп! Там, на полу, человеческий скелет лежит. Какими-то лохмотьями прикрыт, ноги землёй завалены, так страшна, так жутко. Я как увидела его, так чуть сознанья от страха не лишилась.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга.
 - Я пойду, посмотрю.
- Нет, не ходи, пожалуйста. Знаешь как страшно!
- Всё-таки пойду, гляну.
- Денис!
Но я уже карабкался по земляной насыпи, не без некоторого душевного содрогания протиснулся в щель, посветил фонариком, на полу действительно лежал человеческий скелет. Он был весь покрыт какими-то истлевшими лохмотьями, кости ног до половины  засыпаны землёй, кости рук вытянуты вперёд. Некоторое время я рассматривал то, что некогда было человеком. Кто он? Как попал сюда? Умер бедняга своей смертью или насильственной? Когда это произошло? Вопросы, на которые мы никогда не узнаем ответа. И вдруг мне в голову пришла шальная мысль.
– Юля! Слышишь меня?
- Слышу. Что тебе, Денис? – Донёсся до моего слуха приглушённый голос.
 - Юля, я перелезу на ту сторону, а ты кинешь мне туда лопату. Только сама не вздумай лезть. Мало ли, что может случиться. Лучше будет если кто-нибудь останется с той стороны. Юлька, я серьёзно говорю. И к лазу близко не подходи. Поняла?
Прошло, наверное, минуты две, видимо, девушка напряжено думала и может быть даже, боролась сама с собой, наконец, я услышал долгожданный и немного, разочарованный Юлин голос.
 – Поняла.
Я полез вперёд, осторожно, чтобы не прикоснуться к скелету, сполз вниз. Встал на ноги и крикнул в щель. – Кидай!
- Кидаю! – Из лаза вылетела лопата. - Поймал?
- Поймал, поймал. – Я прошёл от одного завала до другого. Немного подумал, примерился и воткнул лопату в грунт. Яма у меня получилась даже глубже чем на два штыка - воодушевленный пришедшей мне в голову идеей я копал с усердием и прилежанием. Однако, старался я напрасно - клад ни как не хотел даваться мне в руки. Ладно, может быть, в другой раз повезёт, когда придём сюда с металлоискателем. Я достал из-под куртки фотоаппарат и сделал несколько снимков засыпанного землёй скелета. Тут же из лаза появилась Юля.
– Ты куда! – Рявкнул я на неё. Она отмахнулась, подняла свой сотовый и принялась торопливо фотографировать скелет, меня и подземный ход. Затем мило улыбнулась, дала задний ход и пропала. Ну, девка! Я взглянул на скелет, на вырытую яму и полез к выходу.
- Ты чего туда попёрлась? Я же тебе сказал стоять тут и не рыпаться! – Набросился я на неё, как только перелез через завал.
- А ты чего туда попёрся? Моча в голову ударила?
- Да понимаешь, Юля, вспомнил вдруг «Остров сокровищ». – Смущено ответил я.
- Какой ещё остров?
- Книжка такая, Стивенсон написал. В книжке той, пираты и английские джентльмены наперегонки ищут сокровище Флинта зарытые на необитаемом острове. Помнишь? Мальчик там ещё был по имени Джим Хокинс, пират Билли Бонс, слепой Пью, попугай, который ругался как тысяча чертей и кричал про пиастры и наконец одноногий Джон Сильвер - главный злодей.
- Ну, помню. Я кино смотрела и мультик. И что?
- В книжке, когда пираты идут разыскивать клад, они натыкаются на скелет с вытянутыми вперёд руками. И Джон Сильвер говорит им, что, мол, верной дорогой идёте товарищи, зуб даю, что этот скелет ни что иное как милая шуточка старого озорника Флинта. Он тут какого-то своего приятеля замочил и вместо указателя пристроил. Карта правильная, считайте, что золото у нас уже в кармане. И золото они бы нашли, если бы не Бен Ганн. Я как скелет этот увидел, так сразу про пиратскую книжку вспомнил.
- Балда ты, Денис. Ладно, пошли к выходу, осталась у нас теперь одна, последняя надежда – Машка и её металлоискатель.
Наша последняя надежда стояла у кучи земли с воткнутой в неё и уже больше чем наполовину, сгоревшей свечкой.
– Ну как? Нашли что-нибудь?
- Полный облом, Маха. – Юля перелезла через завал. – Ничего не нашли, надеемся теперь только на твой металлоискатель.
- Юля, Денис, я снова тут ходила и все время, как только наступлю вот на это место. – Мария показала, на какое именно место, она наступала. – Сразу каблуки не проваливаются. Везде проваливаются, а здесь почему-то нет.
- Машка, да ты достала нас уже своим каблуками! Нас там чуть не засыпало, мы скелет нашли! Я его, как увидела так чуть не…- Юля посмотрела на меня. – Знаешь, как напугалась. А ты все про свои шпильки! То они у неё проваливаются, то не проваливаются. Вот уж событие, я прямо вся тащусь от тебя!
- Вы, что, правда, скелет нашли?
- Нашли, Машка. Сходи, посмотри, знаешь как страшно! Я тебе Денискин костюм дам и свои кроссовки.
- Не-ет. Спасибо. Я не пойду. – Маша отрицательно покачала головой.
- А - а. Трусиха. Ну, что, девочки и мальчики, потопали отсюда?
- Потопали. – Я поставил лопату у входа в подземелье. – Как думаете, девочки, она нам ещё пригодится?
- Пригодится, конечно. – Быстро и уверено сказала Юля.
- Вот и я так думаю, поэтому оставляю свою лопату с этой стороны.
Мы поднялись в подвал, попили водички, закрыли вход в подземелье. Я  поднял с земли осыпавшуюся штукатурку и постарался затереть щели между кирпичной дверью и стеной. – Нормально. – С одобрением сказала Юля. – Если особо не приглядываться то и не заметно.
В магазине женского белья я переоделся, Юля сняла мой спортивный, изрядно испачканный землёю, костюм. Мы сходили в туалет, набрали воды в чайник, умылись и тщательно вымыли обувь. В подсобке на узеньком столике, разложили бутерброды и позаимствованные у Зинки, конфеты и печенье. В ожидании чая тихо переговаривались, говорили в основном о следующей попытке найти клад, когда вернёмся в подземелье с металлоискателем. Чай выпит, бутерброды съедены, план на будущий поиск клада составлен.
- Ну, так, что, девчонки, время позднее, будем укладываться спать?
- Пора. Спать охота.- Юлька сладко потянулась. – Денис, принеси из магазина нам с Машкой по ночнушке, те, которые тебе понравятся.
- Сейчас. Принесу. Значит так. Я ложусь посередине, а вы, в ночнушках, по бокам от меня.
-  Ага. Размечтался. Мы с Машкой ложимся в подсобке, а ты на полу, в магазине.
- Я, конечно, могу и в магазине, да только боюсь очень один спать. Вдруг ночью придёт призрак дьяка и призрак того, чей скелет мы с тобой нашли. С нашей лопатой в руке. Придут да и начнут к тебе, Юлька, приставать, а ты одна и в сексуальном пеньюаре. Прикинь, что может быть. Так что сама выбирай или я или два призрака.
- Дурак! – Возмущено вскрикнула Юля. – Взял, напугал, дурак несчастный? Как я теперь спать буду?
Спать решили в подсобке, все вместе. Девушки забрались в спальные мешки и легли, у стены, я у входа под закрытой дверью. Перед тем как лечь, я погасил свет, хотя девушки очень просили меня этого не делать.
- Спокойной ночи, Денис. – Сказала Юля.
– Спокойной ночи, Денис. – Сказала Маша.
- Спокойной ночи, девушки.
Глава 24

Меня разбудил яркий свет, бьющий прямо в глаза.
 – Ну вот,  мальчик Джим, ты и попался! Джон Сильвер пришёл. Капец тебе, пацанчик! Кладоискатель! Авантюрист!
Раздался чей-то весёлый и до боли знакомый голос. Я с трудом приподнял веки и прищурился. В дверях подсобки стоял капитан милиции Орлов Дмитрий Иванович собственной персоной.
 - Все, Дениска! На этот раз не отвертеться, старичок, взяли тебя прямо на месте преступления, тёпленького ещё! В магазине женского белья! – Димка жизнерадостно заржал.
- Ну, что ты, Димочка. Какое ещё место преступление. – Оттеснив капитана Орлова в сторону, в дверях подсобки нарисовалась Зинаида.
- Девочки мои! Живы, родимые. Живы красавицы! Подвинься, Денис. – Зинка легко перешагнула через меня и полезла обнимать Юлю и Марию. Я поднялся и вышел из подсобки. Кроме Димки в магазине находился ещё один, незнакомый мне мужчина, средних лет, среднего роста, в дорогом и модном прикиде, с добродушной и весьма любопытной физиономией.
- Она настучала. – Глядя Димке прямо в глаза, кивнул я в сторону дверей.
- Денис. – Раздался из вспомогательного помещения магазина жалобный голос Зинаиды. – Я всю ночь глаз не сомкнула. Так за вас переживала, так переживала. С утра Димочке позвонила, не выдержала, попросила его приехать сюда. Ты уж прости меня.
- Тетя Зина, а мы подземный ход нашли. Нас там чуть обвалом не засыпало и ещё там скелет настоящий есть, человеческий. Такой страшный! – Гордо сообщила всем присутствующим Юля.
- Скелет? Обвал? Да знала бы я, что там такие страсти, ни за что бы вас с этим охламоном не пустила. Сам дурак, лезет, куда ни попало, так ещё и девочек за собой тащит, аспид! Вставайте, милые, я вам покушать принесла. Проголодались, красавицы, мои? Сейчас чайник поставлю, покормлю вас.
Зинка вышла из подсобки, бесцеремонно оттолкнув меня в сторону. Вдруг она остановилась и повернулась ко мне. – Денис. – Голос её опять стал жалобным. - Денис, ты не сердись на меня, пожалуйста, но я не только Димочке позвонила, я ещё Сергею Анатольевичу позвонила, вчера ещё. Когда ты собрался подземный ход искать. Сергею Анатольевичу принадлежат несколько магазинов и все это здание. Как же мне было ему не позвонить? Обязательно нужно было позвонить и все рассказать.
- Болтун, Зинка, находка для шпиона. И, что, Сергей Анатольевич разрешил мне покушать в его подвалах? – Глядя на незнакомца, спросил я.
- Разрешил, конечно. Интересно же – подземный ход, клад, золото. Так вы, Денис клад нашли или не нашли.
- Увы. Клад мы не нашли.
- Здрасьте. – С растрёпанными волосиками, с милой, и немного заспанной мордашкой из дверей выглянула Юля. – А если мы клад найдём, вы не будете на него претендовать? Здание - то ваше? – Подозрительно глядя на Сергея Анатольевича, спросила Юля.
- Ну, что вы, девушка, конечно не буду. Я просто права не имею на, что-то претендовать. Мне принадлежит здание, а не то, что за его стенами.
- Доброе утро. – Мария как всегда была безупречна! Никто, глядя на неё, не мог бы даже заподозрить, что эта, безупречно выглядевшая красавица, полночи провела в подземелье и ещё полночи проспала на полу в подсобке магазина. Димка и Сергей Анатольевич, с противными улыбочками на лицах уставились на девушек. Коты мартовские, блин!
- Может быть, милые девушки, скажут нам, как их зовут.- Пропел Димон. Меня уже как бы и не существовало. Начни я сейчас, со стеллажей и полок, тырить женское бельишко, капитан милиции Орлов ухом бы не повёл! Мария и Юля назвали свои имена, Димон и владелец здания свои.
- Юленька, Машенька, покажет нам наконец-то хоть кто-нибудь этот загадочный подземный ход?
- Ни каких ходов, Дима! Сначала девочки чаю попьют, покушают, а после уж идите, смотрите свой ход сколько хотите. – Решительно сказала своё брысь, Зинаида. Ну, хоть какая-то от неё польза!
Зина закрыла магазин и мы, всей компанией, попили чаю с печеньем бутербродами и конфетами. Мы рассказывали о ночном приключении, присутствующие с большим любопытством слушали. Юля старалась вовсю. Она очень живо поведала о своих впечатлениях и переживаниях, атмосфере мрачной обречённости, чувстве подавленности, и безотчётного беспокойства и страха, возникавшие у человека в подземелье,  прорытом сотню лет назад глубоко под поверхностью. Из рук в руки передавали мой фотоаппарат и Юлин сотовый телефон с кадрами, сделанными внутри подземного хода. С особым интересом разглядывали наполовину засыпанный землёю скелет. Мужчины кивали головами и цокали языками. Зинаида разражалась громкими восклицаниями и нелестными замечаниями в мой адрес. Можно подумать я силком туда девчонок тащил - сами напросились, а я виноват! К тому же, глядя на Юлю, было вполне очевидно, что уж кто - кто, а она весьма и весьма была довольна вчерашним приключением. В конце концов, атмосфера любопытства и нетерпения достигла апогея. Димка и Сергей Анатольевич, буквально рыли копытами линолеум, от желания пойти, как можно скорее и увидеть все собственными глазами.
Слух о том, что в здании нашли подземный ход, взбудоражил всех работниц и владельцев всех магазинов. Зинка! Два раза всего выходила за водой для чайника! Отсутствовала всего три минуты! Когда спрашивается, успела проболтаться? В подвал мы спустились в сопровождении большой компании из продавцов, менеджеров, грузчиков, водителей и прочих штатных и нештатных работников торговых точек расположенных в здании. Я взял в руки гвоздодер, молоток, примерился, поднапрягся и через минуту вход в подземелье был открыт. Присутствующие разразились восторженными восклицаниями. По подвалу засверкали блики от камер встроенных в телефоны.
- Внимание, дамы и господа! – Димка строгим, милицейским взглядом, посмотрел на всех набившихся в подвал любопытных. - Попрошу вас, дамы и господа, оставаться на своих местах, в подземелье, для вашей собственной безопасности, не соваться, толкучку у входа не создавать, громко не разговаривать и не курить. Давай, Ден, кажи свою нору.
- Я, я, можно я? – Юля встала рядом с входом. – Дамы и господа. Приглашаю вас осмотреть сооружение прошлого, а может и позапрошлого века, именуемое подземный ход.
Юля мило улыбнулась и, с фонариком в руке первой стала спускаться в подземелье. За ней пошёл Димка, потом Сергей Анатольевич, Зинка, и последним, следом за Марией, поплёлся я. Юля дошла да завала.
 – Дальше, дамы и господа, без специального снаряжения, пройти невозможно - испачкаетесь как поросята. За поворотом ход продолжается, к нему подходит ещё несколько ответвлений, полностью засыпанных землёй. Справа, за завалом мы обнаружили скелет. Все с любопытством оглядывались, трогали стены, Зинка ахала и охала.
- Машенька, а вы где были пока Юля, и Денис шастали по подземелью?
- Я здесь оставалась, Дмитрий Иванович. – Маша, застенчиво улыбнулась.
- Ага, она здесь торчала. Прикиньте, тётя Зина, Мы с Денисом все тут облазили, скелет нашли, под обвал чуть не попали, а у Машки только каблуки на уме.
- Какие каблуки? – Удивилась Зина.
- Шпильки на её сапогах. – Юля засмеялась. – Скажи, Денис. То проваливаются они у неё, то не проваливаются.
- Да. Каблуки везде проваливались, а вон там, нет. – Упрямо ответила Маша и показала на то место, где у неё не проваливались в землю каблуки. Я посветил фонариком.
- Ой! – Вдруг сказала Мария. – Крестик. Смотри, Денис, над тем местом, где каблуки не проваливались в землю, на доске крестик вырезан. Точно, такой же, как на плане дьякона Кирилла.
- Где?
Я шагнул к Марии и уставился в стену. Точно! С трудом различимый на почерневшей и полусгнившей доске, на высоте человеческого роста был вырезан небольшой, косой крест. Черт! Я оглянулся, оставленная у выхода лопата стояла на том же самом месте. Я схватил её и воткнул в землю. Сразу послышался металлический скрежет, штык соскользнул с того места куда я его воткнул. Я принялся быстро копать, вокруг твёрдого, по всей видимости, металлического предмета скрытого под землёй.
Скоро на свет появился железный ящик, я ухватился за него и с трудом вытащил из ямы, лопатой очистил от налипшей земли. Тяжёлый!
- Денис, ну что там, что? – Раздался приглушённый Юлин шёпот.
 Я поднял голову и ошарашено посмотрел на неё. – Братцы, похоже, мы нашли клад! Клад! Юлька! Клад! Димка, давай этот сундук наверх вытащим. Дима протиснулся ко мне, вдвоём мы ухватили сундук, подняли и понесли к выходу. Подвал нас встретил восторженными возгласами и фотовспышками. Мы поставили ящик на пол.
– Зинка!- Рявкнул я. – Быстро метнулась, принесла ведро воды и тряпку! - Ящик отмоем, а потом вскроем.- Пояснил я Димке. Он кивнул.
– Зинаида! Скачками!
Ящик, или сундучок был железным, кованым, сплошь украшенный незатейливым узором, по размерам чуть меньше микроволновой печки. Я засучил рукава и тщательно отмыл его от грязи и налипшей земли. Юля приплясывала на месте от переполнявших её чувств и нетерпения. Мария выглядела более спокойной, когда я поднимал голову и встречался с ней взглядом, она улыбалась, глаза её сияли. Дима и Сергей Анатольевич стояли чуть в стороне, тихо переговаривались, курили. Восхищенные работники торговли, по большей части молодые и симпатичные женщины, толкались, фотографировали меня и сундук, обменивались восторженными замечаниями. Наконец сундук отмыт, с тряпкой в руках я выпрямился.
– Денис, у меня тут, в здании, что-то вроде кабинета, давайте туда пойдём, откроем сундук и посмотрим, что внутри. Дмитрий Иванович не возражает.
- Ну, если Дмитрий Иванович не возражает.
Я наклонился и с кряхтением поднял железный ящик. В кабинете Сергея Анатольевича я поставили ящик на стол. По моей просьбе Зина принесла из хозяйственного магазина зубило и молоток, Юля притащила мой фотоаппарат. Дима выгнал всех посторонних, кроме нас и тех, за кого лично попросил хозяин кабинета.
 Я вставил зубило между крышкой и корпусом сундучка. После второго удара крышка подскочила и с лязгом упала на место, Юлька беспрерывно щёлкала затвором фотоаппарата. Я обвёл взглядом всех присутствующих и поднял крышку. Под ней оказался кусок плотной ткани, смахивающий на клеёнку, под ней рулончик, скрученный из такого же материала. Я достал его и развернул, в нем оказались золотые червонцы царской чеканки, монет было много, я положил их на стол.  Потом достал завёрнутый в такую же клеёнку пакет, в нем оказалась пачка царских ассигнаций Великой Российской Империи и свёрнутый лист бумаги. Я положил бумажные деньги на стол, рядом с золотыми и развернул лист. Пробежал его глазами. Слушайте, дамы и господа, послание вам, от дьякона Кирилла. Я откашлялся.
 – Я не знаю тебя, того кто нашёл это золото и деньги и ты не знаешь меня, возможно, что когда ты читаешь это письмо меня уже давно нет в живых. Меня зовут Кирилл, я дьякон церкви Ильи Пророка и золото это и деньги эти собрал я в исполнении данного мне послушания. Люди сами несли мне золото и деньги свои, в надежде, что помогут они, и смута гражданской войны прекратится, и погонят люди безбожников, домогающихся до власти, с земли своей. Много видел я беззакония, насилия,  и жестокости которые творили люди, дьявол поселился в сердце народа, тёмные силы овладели разумом его. Сомнения и тревога охватили душу мою, решил я, что не пристало мне, служителю Церкви Христовой, золото и деньги эти отдавать на войну братоубийственную. В землю я спрятал золото от людей и тебя, читающего эти строки и нашедшего золото сие, слёзно и коленопреклонённо прошу – используй силу его только для добрых дел, для пользы отечества и народа его. Уповаю на честь и правду твою, человек, нашедший золото.
Я посмотрел на всех присутствующих.
- Конечно.- Юлька пожала плечами. – Я ещё вчера, когда мы в подземелье были, решила, что если найдём что-нибудь, обязательно часть отдам в какой-нибудь детский дом и церкви пожертвую, а как же иначе. А ты, Машка?
- Я тоже так думаю.- Тихо ответила Мария. – Как же иначе. Только мне не надо ничего. Я хорошо зарабатываю, чужого мне не надо. Пусть будет, так как просит дьякон Кирилл. А ты, Денис, как думаешь поступить. 
- Я, Машенька как ты - отдашь все и я, тогда, все отдам.
- Ну, ребята, давайте хоть чуть-чуть себе оставим, а? – Юлька так жалостливо посмотрела, что я не удержался от смеха. – Ну, если только чуть-чуть, никак не больше.
- Ура! Давай, Денис, что там дальше? Доставай.
Дальше был свёрток с золотыми украшениями, цепочки, кулоны, кольца, перстни. И наконец, на свет появился первый, увесистый мешочек. На стол постелили газету, нашу, между прочим, газету, «Артель Старателей» и я высыпал на неё золотой песок и мелкие самородки. Вот он – клад. Клад.
После того как все вдоволь налюбовались на него, сфотографировали железный сундук, золото, деньги и себя рядом с ними капитан милиции Орлов Дмитрий Иванович решил что пора лавочку прикрыть. Пора сложить все обратно в сундук, переправить все найденное добро в полицию, детально описать и поставить в известность городские власти.
- Дмитрий Иванович можно, я позвоню нашему генеральному директору и все ему расскажу. Мне кажется, что нашему руководству будет небезынтересно узнать, чем кончилось дело с кладом и взглянуть на него воочию.
Дмитрий Иванович не возражал, в том смысле, что пусть приезжают, Машенька..
- Димка, а я в редакцию звякну, наших приглашу, можно? – И на это добрый дядя-милиционер Дима дал добро.
- Дима. - Сказал Сергей Анатольевич. - Я сейчас подумал, что неплохо было бы пригласить кого-нибудь из ближайшей церкви. Дьяк Кирилл был служителем церкви и выполнял послушание.
Капитан Орлов не возражал.
- А я, я. – Юлька задумалась.
- А Юля позвонит в свой университет и пригласит всех студентов, начиная с первого курса и всех преподавателей. А также знакомых, друзей, подруг, родственников и всех кого только вспомнит. – Подсказал я Юле.
- Денис! О! Я Наташе позвоню, можно, дядя Димочка? – Юлька сделала глазки и посмотрела на Димона. Он ничего не ответил, лишь галантно наклонился и поцеловал Юле руку.
- Дима ты такой добрый, такой галантный, интересно жена твоя это знает или нет?
- А ты, между прочим, мальчик Джим, мог бы тоже галантности чуток проявить, по отношению к Машеньке. Клад нашли, однако, только благодаря её красивым ножкам, элегантным сапожкам, с высокими каблучками, наблюдательности и острому уму. Целуй девушке сапожки, Ден! Целуй немедленно сапоги! Мужик ты или нет!
И пришлось мне, на старости лет, несмотря на возражения Марии, под одобрительные возгласы, смех окружающих и Юлькино улюлюканье, встать на колени и поцеловать Машин сапог. Хорошо хоть добрая девушка сжалилась и догадалась поставить ножку на табуретку, чтобы мне не пришлось низко наклоняться, а Юле удобнее было фотографировать.   

Глава 25

- Денис, а ты куда?
- То есть как это куда? – Я с удивлением посмотрел на Диму. – Туда же куда и все – в эту вашу, как она там щас называется? В полицию.
- Здрасьте. Вот только тебя тут не хватало! Ты знаешь, что в полицию не каждого, вот так, за здорово живёшь, пускают. А уж, такого как ты, нам здесь и даром не надо. Донёс клад, спасибо тебе, можешь быть свободным.
Мария, Сергей Анатольевич и Юля с удивлением смотрели на нас с Димкой. Меня взяла тоска, началось, подумал я – Митька и его бесподобные шуточки.
- Ты, братан, в натуре, о чем вообще думаешь? Нашёл золото, а проставляться не хочешь?  Короче, кореш, бери ноги в руки и дуй в монопольку. И запомни, Дениска, в этом учреждении работают люди, которые, что попало, не пьют и чем попало, не закусывают. Понял, мальчик Джим?
- Димка, ладно тебе, у меня и денег с собой нет. Закончим все дела тогда и отметим, посидим как люди.
- Когда дела закончим, тогда само собой. А сейчас, Денис, ты уж извини, но сам понимаешь, не каждый день у нас в Берёзе клад находят. Дежурный! Дима показал на меня пальцем. – Товарищ, сержант, видите этого мужчину?  Ни под каким видом не пропускать его внутрь без личного досмотра. Обнаружите при нем винно-водочные изделия и гастрономические изыски, пусть проходит, черт с ним. Если задумает без названых предметов просочиться, гоните его отсюда в три шеи. Понятно? Понятно. Денис, что ты так в этот ящик вцепился? Поставь на пол сундучок, никуда он не денется, он под охраной правоохранительных органов.
- Димка, можно хоть Маша со мной пойдёт, я же без денег и без машины!
- Твои проблемы. А Машеньку и Юлю, мы с тобой больше никуда не отпустим. Они  большее сокровище, чем все золото мира и поэтому также находятся под охраной правоохранительных органов.
Я горько вздохнул. Смирился с неизбежным. Поставил на пол золотой сундук и пошёл к выходу.
 – Денис! Шампанского купи! – Крикнула мне в след Юля. Шампанского им подавай, гастрономических изысков им, видите ли, захотелось. На крыльце я закурил и задумался. Подождать когда из редакции приедут? Нет, дохлый номер, знаю я их –  все сплошь остряки и юмористы, под стать Митьке. Придётся идти домой, за деньгами, а потом в магазин. Пешочком. Бедная, бедная моя «Жучка». Дознаюсь, какой паразит укокошил верного коня, порву как Тузик грелку! Немного согревшись мыслью о предстоящей, самой бесчеловечной и самой жестокой мести, я отправился домой.
Кузя стоял у входных дверей, хвост трубой, мордочка поднята вверху.
 – Здорово, бродяга. – Я наклонился и погладил кота. Он довольно заурчал и стал тереться о мои ноги. – Кузька, а я клад нашёл. Представляешь полтора кило золота, песочек, самородки, монеты, цацки разные. Что делать будем, Кузя? Откуём золотую цепь и посадим на не Алену, чтобы никуда и никогда, не убегала? Или как? Ты знаешь, Кузя, скажу тебе по секрету, если честно признаться, что-то мне в последнее время не очень хочется цепи ковать, тем более золотые. Может быть и не стоит? Как думаешь? Молчишь. Ну, молчи, молчи. Мне и самому сказать нечего.
Я забросил сумку со снаряжением на антресоли, не раздеваясь, прошёл в комнату, взял деньги и отправился в магазин. Когда, сгибаясь под тяжестью пакетов, затаренный и отоваренный, подходил к полиции, увидел,  что на улице, возле отделения, заметно прибавилось автомобилей. И каких автомобилей! Вокруг было столько понатыкано дорогой и престижной автомобильной техники, что у каждого кто проходил мимо, невольно должна была зародиться искра оптимизма - ну, вот, совесть заела, сдаваться приехали, слуги народа.
Наличие нескольких автобусов с надписью «телевидение», обещало бы вскоре не слабое зрелище, сложись обстоятельства именно так. Увы, увы, день этот ещё не настал, об истинных причинах появления здесь, обладателей престижных, иномарок я сразу же и без особого труда догадался. С трудом, со своими пакетами, протиснувшись между чёрными, большими внедорожниками марки «Мерседес», на которых так любят разъезжать важные и сверхважные городские и областные начальники, я поднялся на крыльцо милицейского участка.
- Денис! Подойди ко мне. – Позвал меня дежурный сержант Паша Авдонин. Я подошёл.
- Обыскивать будешь Паша? Пардон, досматривать будешь?
- Да, что ты, Денис, какие там досмотры! Короче, Дима, в смысле капитан Орлов, посылал специалистов взглянуть на твою сгоревшую тачку. Вывод, Денис, однозначный – короткое замыкание! Ты у электриков был? Или может в автосервис ездил, по какой-нибудь надобности?
- Был, Паша, у электрика, был. Месяц примерно назад.
- Ну, вот! Наводит на размышления. Возьми его за жабры.
- Кого?
- Как кого? Электрика конечно.
Я тяжело вздохнул. – Паша, электрик этот, мой хороший знакомый, в некотором смысле даже друг. Это, во-первых. Во-вторых, когда я к нему приехал он был очень тяжёлый, в том смысле, что был с глубокого похмелья. Я с трудом его уговорил мою тачку посмотреть, очень сильно он отказывался.  Но всё-таки посмотрел,  после того как я в лавку съездил.
- Ну, вот. – Неуверенно сказал Паша. - Поговори с ним, развей эту тему.
- А-а.- Я махнул рукой, взял свои пакеты. - Паша, что, много важного народу понаехало?
- А-а. – Паша в свою очередь махнул рукой. – Много. Видел, поди, какие тачки у порога стоят? Областное начальство, городское, даже ФСБ. Депутаты разные, представители чего-то, особы приближенные к императору и прочие и прочие. Такие хари мелькают, что даже и не знаешь - кому козырять, а кого арестовать!
Я сочувственно покивал и пошёл на второй этаж в кабинет Орлова Дмитрия Ивановича.
В коридоре меня встретили Мария, Сергей Анатольевич Юля, Наташа и почему-то  начальник службы безопасности фирмы «Бригантина» Олег Шмаков.
- Денис. – Юля с видом бывалого заговорщика взяла меня под руку. – Короче, Денис, Машка настояла на том, чтобы наша роль в отыскании клада осталась неизвестной широкой общественности. В общем, клад нашли краеведы, патриоты и любители истории своего города, области и страны в целом. Димочка сейчас перед телевизионщиками и журналистами как раз об этом и рассказывает. – Юлька перешла на конспиративный шёпот. – Краеведы эти сообщили, кому нужно, о месте нахождении клада, а сами пожелали остаться неизвестными. Мы трое, ты я и Маша, так, с боку припеку, нас типа Димочка, пригласил, в качестве понятых. Понял?
- Понял? И ты согласилась? – Ахнул я.
Юля засмеялась.- Они меня убедили, что так для нас будет лучше. Было трудно, но я согласилась. Пойдём, Дениска,  к Димочке в кабинет, пока большое начальство, над найденным златом чахнет. Потихоньку ото всех, обмоем наше золотишко. Шампанское купил?
- Купил, купил. А с какого это ты перепугу, капитана милиции Орлова, Димочкой стала величать?
- Не ревнуй, Денис. Димочка, он такой.- Юлька задумалась. – Такой милашка, хоть и полицейский  капитан.
В кабинете милашки Димочки мы накрыли стол, открыли шампанское  и выпили за удачу и предстоящие наградные.
- Денис, Олег хочет тебе кое-что сказать. Олег. – Наташа посмотрела на Шмакова, тот быстро поставил свой стакан на стол и с готовностью повернулся ко мне.
- Ты, это, Денис. Извини меня ну, тогда, там, помнишь, в офисе.
Слова, похоже, давались ему с трудом, тем не менее, говорил он быстро и, как мне показалось, охотно и явно с чужих слов.
– Я, в общем, сказать хочу. Наташа мне давно уже, ещё до Славы, нравилась. Потом она замуж за него вышла. Хотя это не важно. – Он полез в карман и достал пачку денег. – Вот, возьми. Ты Наташе взаймы дал, для адвоката. Спасибо. Только я хочу сам её защищать и все расходы беру на себя. Давай Денис выпьем и забудем, что между нами там вышло.
Свой небольшой спич Олежка произнёс как выученный заранее урок и совсем нетрудно было догадаться, кто ему писал тезисы и расставлял акценты.
- Правильно, мальчики. Давно пора. Жить нужно дружно. Денис, наливай. – Юля протянула пустой стакан.
- Эй, вы, а про меня забыли? – В дверях своего собственного кабинета появился хозяин - милашка Дима.
- Димочка! – Обрадовалась Юля. – Сбежал от прессы и высокого начальства?
- Сбежал. За что пьёте?
- За клад, за дружбу, за любовь.
- Понял. А за Машенькины сапоги пьёте?
- Нет. – Засмеялась Юля. – За Машкины сапоги выпить не догадались.
- Так я и знал, что без меня у вас тут все наперекосяк, все неправильно! Предлагаю выпить за Машеньку, за её сапожки, потом за каблучки, за каждый отдельно и напослед за того счастливчика, который однажды под ее каблучком окажется.
- Значит за Дениса.
Тоном, не допускающим возражений, заявила Юля.  Мы выпили за сапожки, потом за каблучки и наконец, за кандидата в подкаблучники. Мы с Машей возражали, но компания науськиваемая Юлей не отставала, пришлось выпить за меня, а потом и за нас с Машенькой. Юлька сияла от счастья. Мария скромно и загадочно улыбалась, опустив глазки. Наташа была потрясающе красивой. Присмиревший и, похоже, укрощённый, Олег Шмаков, смотрел на неё с обожанием. Добродушный Сергей Анатольевич с удовольствием ел и пил. Димка сиял как новая звёздочка на погонах, беспрерывно отпускал комплименты присутствующим дамам, довольно остроумно подтрунивал надо мной. В общем, мы хорошо сидели - весело, дружно, задушевно. Наверное, поэтому к нам стали заглядывать на огонёк, сначала Димкины, товарищи по работе, а затем мои коллеги и знакомые, телевизионщики и журналисты. Потом пришёл Димкин начальник и всех разогнал, сделав хозяину кабинета строгое замечание.
В коридоре Дима нас задержал и вполголоса сообщил, что все, дескать, нормально, клад оприходован, все учтено и взвешено. Оценено и разделено будет позже, специалистами. Кому положено тот знает, кто нашёл клад и кому выплачивать награду, а сейчас давайте, чешите отсюда, не до вас теперь.
 Наташа посовещалась  с Олегом и пригласила всех  к себе, домой, на улицу Маршала Жукова. - Поужинаем, посидим, поговорим, отметим удачное завершение поисков клада.  Заодно и Славу помянем. – Сказала Наташа. – Он так мечтал найти этот клад. – В глазах её блеснули слезы. Олег обнял Наташу, очень бережно и нежно обнял.
Юлька тут же вцепилась в Диму. – Димочка и вы приезжайте. Я съезжу в институт, Машка на работу, Дениса отправим Наташе помогать, а потом все у неё соберёмся. Приезжайте Димочка. Пожалуйста.
- Юля, Дмитрий Иванович на такие мероприятия без жены не ездит.
- Денис, о чем ты? Димочка приезжайте с женой. Мы очень будем рады. Правда, Наташа?
Наташа подтвердила, что даже вместе с женой Димка будет желанным гостем у неё в доме. Димка как мог, отнекивался, но Мария, Юля и Наташа так на него насели, что он, в конце концов, был вынужден согласиться.
Мы вышли из отделения полиции, Сергей Анатольевич сердечно со всеми распрощался и уехал.
- Вот. Мне Дима, потихоньку от всех дал, до того как клад стали описывать. – Мария расстегнула сумочку и достала четыре золотых, царских червонца.
– На память, всем нам. Мне, Денису и Юле с Наташей. – Она протянула руку, Юлька бережно взяла у нее с ладони монету, зажала ее в кулаке, обняла Марию и всхлипнула.
- Да, - глядя на плачущих женщин, глубокомысленно изрек мой внутренний голос, - редкое это явление, но даже полицейский,  оказывается, может быть чутким и внимательным по отношению к людям. Дима, например.
Да, согласился я с ним, оказывается даже Дима, может быть чутким и внимательным по отношению к людям. Я вот, к примеру, так поступить бы не догадался, хоть я и не полицейский и в отличие от Димки ничем не рисковал бы, раздавая женщинам золотые червонцы..
- Да, согласился мой внутренний голос, ты не такой.
Вечером мы собрались у Наташи, в доме на улице маршала Жукова. Димка приехал вместе с Ниной и со своими пацанами, Гришкой и Никитой.
– Дядя, Ден радостно приветствовал меня Никита. – Ты почему нам с Гришкой не сказал, что идёшь, клад выкапывать, мы бы с тобой пошли.
- Да вы бы испугались. Там же обвалы кругом и скелеты на полу валяются.
- Мы бы испугались? - Возмутились братья и тут же полезли со мной бороться.

Глава 26

До дома меня довезла Мария.  Мы очень хорошо провели время в гостях у Наташи, о многом поговорили, много чего обсудили, стали ближе и даже как-то роднее друг другу. Даже с Олегом мы нашли общий язык и он уже не казался мне, лишь накачанным кабаном в дорогом костюме, а очень даже приличным и хорошим парнем казался. Юля осталась ночевать у Наташи, Мария привезла меня домой. Был поздний вечер, воздух был свеж, небо чистое, лёгкий морозец, прихвативший лужи, даже не пытался оспаривать у весны её права на жизнь, на обновление и пробуждение природы от зимней спячки.
- Машенька, может быть, зайдём ко мне, не буду лукавить, мне не хочется, чтобы ты уезжала.
- А если Алена узнает?
- Маша!
- Все, все. Молчу. Нет, Денис, я поеду домой, извини, пожалуйста.
- Ну, домой так домой. До свидания. Спокойной ночи.- Я приготовился открыть дверь и вылезти из машины.
- Постой, Денис. – Мария вдруг пододвинулась ко мне, обняла и поцеловала. – Ты не обиделся? – Она погладила меня по щеке.
- Вот ещё. – Нарочито сердито ответил я. – Если я начну обижаться на всех девушек, которые отказались зайти ко мне в гости, то мне бы после и поговорить - то не с кем было.
- Денис. – Засмеялась Мария. – Ты не исправим. Правильно Дима говорит – жениться тебе надо.
- Вот все вы так говорите, а как предложу замуж, так ни одна, почему-то, не соглашается. Уж я прошу, прошу.
- А ты меня попроси.
- А ты выйдешь?
- Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
- Конечно, хочу. – Очень твердо ответил я.
- А как же Алена?
- Маша!
- Ладно, Денис, извини, поговорим об этом в другой раз. Если хочешь, позвони мне завтра. Мы встретимся, посидим где-нибудь и обо всем поговорим. Позвонишь?
- Обязательно позвоню. – Я обнял и поцеловал Марию, по тому, как она мне ответила, как прижалась ко мне, как напряглось её тело под моими руками, я прекрасно понял - уезжать девушке совсем не хочется.
Мы довольно долго сидели в её машине целовались, разговаривали обо всем на свете, смеялись, фантазировали на тему будущей женитьбы, подтрунивали друг над другом, а потом она уехала. Мне очень хотелось, чтобы она осталась. Но она уехала, хотя и очень хотела остаться.
Я уважаю её за это, и люблю. Маша она не такая как все. Не такая как кто? Как Юля? Юля тоже не такая как все. Я её тоже уважаю и люблю. Господи, а кто, тогда, как все? Алена? Кого я, спрашивается, не уважаю и не люблю? Трудный вопрос. Даже внутренний голос, личный мой судья, палач и философ, молчал. Боялся, наверное, запутаться и сгинуть, навсегда, в тёмных подземельях  и тайниках моих бурных страстей и сладострастных фантазий.
У дверей моей квартиры, на ступеньке, рядом с сумками и пакетами сидела Алена. Я остановился на лестничной клетке.
- Вот! Обрадовался внутренний голос. Вот, он! Тайный и явный источник твоих бурных страстей и сладострастных переживаний. Машеньке завтра позвонить обещал. Встретимся, говорил. Сходим куда-нибудь, говорил. Люблю тебя, говорил. Я тебя прекрасно понял, чувачок! Для того, чтобы благополучно забыть одну женщину, тебе срочно понадобилось влюбиться в другую. Не вышло, однако! Вот тебе! Получи, фашист, гранатой! Алена приехала - не такая как все.
- Алена! Привет! Ты чего здесь?
- Чего, чего? Приехала вот. Четыре часа у тебя под дверью сижу. Куда ты пропал? – Жалобно сказала она, встала со ступеньки, подошла ко мне и обняла. – Денис, я на работе неделю взяла, за свой счет. – На ухо прошептала мне Алена. – Решила приехать, пожить у тебя. Думаю, мы за это время, все обсудим, поговорим и решим как нам с тобой дальше жить. Дениска, я паинькой буду, все, все буду делать, что захочешь и спорить с тобой, ни буду больше никогда. Ты мой мужчина, а я твоя женщина. Господи, Денис, как хорошо – я твоя, а ты мой! Ты почему на телефонные звонки не отвечал. Я звоню, звоню, такая!
- Аккумулятор разрядился!
- Аккумулятор у него разрядился!  Башка у тебя не разрядилась? Домой хоть пустишь? Или как?
- Заходи, конечно. – Я открыл двери, взял сумки и, пропустив вперёд Алену, зашёл следом за ней в квартиру.
- Я целый день сегодня готовила. Варила, жарила пекла. Привезла вам с Кузей самые ваши любимые кушанья. Зацените, мальчики. Кузька, где ты? Черненький мой, выходи.
Алена, не раздеваясь, быстро заглянула на кухню, потом зашла в комнату. В прихожую она вернулась с котом на руках. Глаза его смотрели с трудом, бедолага, видимо, еще не совсем успел проснуться, поэтому казалось, что он смотрит на нас удивленными и немного обалдевшими глазами.
- Денис, помоги куртку снять и сапоги, сейчас перекусим и баиньки. Спать хочу, устала очень. Да Кузенька, да, хороший мой? – Алена несколько раз поцеловала кота в мордочку.  – Денис, тащи пакеты на кухню. Я пока ждала тебя, проголодалась как волчица.
- Кота моего не съешь.
- Съем, Кузьку, съем! Ам и слопаю, а потом Дениской закушу.
- Мы тебя сами слопаем.
-  Слопайте. У вашей Аленки для вас много чего вкусненького и сладенького припасено. – Алена улыбнулась и очень лукаво посмотрела на меня.
- Как там твой бойфренд поживает, который Аркашка? Не очень сильно я его ушиб? Выходила?
- Денис, какой ты всё-таки вредный. – Алена отпустила кота на пол, подошла ко мне, обняла, прижалась. – Нет у меня ни какого боя, нет у меня ни какого френда. Один ты у меня есть и больше мне никого и не надо.
- Точно?
- Точнее не бывает. - Алена улыбнулась, потом засмеялась.
- Ты чего смеешся_
- Ты уехал в тот вечер и сразу, почти, ко мне мама пришла. Мы долго говорили. Она у меня ночевать осталась Утром я на работу пошла, такая несчастная, такая грустная и одинокая. Так жалко себя было, что все время плакать хотелось. И тут приходит на работу Елена Вячеслововна.
- Это?
- Да. Да. Она самая. Приходит такая вся радостная, прямо светится вся от счастья. В обед бутылку вина хорошего достаёт, торт, купила. Мы такие, что случилось. А она Аркадия побили говорит. Нос ему расквасили, фонарь под глаз повесили. Замечательный такой фонарь, просто прелесть. Узнала бы кто это сделал расцеловала бы и ящик самого дорогого конька бы поставила.
- Ты сказала ей кто у нас специалист по фонарям?
- Нет.
- Почему?
- А ты хочешь чтобы она тебя расцеловала? Да?
- Не знаю. Может и хочу. Но ящик дорогого коньяку мне бы точно не помешал.
- Перебьёшься.
- Может быть и перебьюсь. Алена, помнишь, я говорил,  что буду любить тебя тысячу лет?
- Помню, конечно. Только осталось от этой тысячи всего-навсего девятьсот девяносто три года и семь месяцев. Мало как для любви осталось. Правда, Денис? – Алена виновато посмотрела на меня и горестно вздохнула.
- Правда, Алена, очень мало осталось, для любви, каких-то девятьсот девяносто три года семь месяцев и ещё одна, очень короткая неделя.
Я посмотрел в её глаза, засмеялся, прижал к себе и поцеловал. Все вдруг рухнуло! Отваливалось все к чертовой матери! Упало на пол, разбилось, рассыпалось, превратилось в пыль и тлен! Налетел ветер и вынес прах прошлого в распахнутые настежь окна! Машенька, Юля, простите дурака Дениску. Любовь, девочки не картошка, не выбросишь её в окошко. Извините, девчонки, Алена приехала!
- Алена, а я клад нашёл, полтора кило  золота, и роман написал. Хочешь дам почитать?
- Хочу, конечно. Только потом, ладно? Потом ты мне все расскажешь, и про клад и про роман. Сейчас давай тихонько постоим, вот так – обнявшись. Денис, ты на меня очень сердишься?
- Я на тебя сержусь?  С чего ты взяла? Ты же у меня само совершенство, эксклюзивная модель, одна на миллион, как же мне на тебя сердиться? Не могу я, на тебя сердиться. Так, иногда только, очень хочется взять ремень и надавать хорошенько по попе.
- А-а. Ремнем по попе. Больно будет.
- Да я не сильно.
- Ну, ладно. – Горестно вздохнула Алена. - Если не сильно, тогда можешь надавать.
- Да, уж, надаёшь тебе, такой желанной и красивой, милой дорогой и любимой. Ты кушать прямо сейчас будешь или чуть попозже?
- А что?
- Что, что? Люблю я тебя, вот что.
- Сильно любишь?
- Очень сильно.
- Сильно - пресильно?
- Сильнее не бывает.
- Ладно, тогда кушать позже будем. – Она посмотрела на меня, своими глазищами и я увидел, как в зрачках её неотразимых, голубых глаз, пляшут два счастливых, озорных и очень довольных бесёнка.
- О. Небеса. Великий день сегодня. Надо запомнить дату и время. Первый раз в жизни моя девушка со мной согласилась.
- Денис! Какой ты вредный всё-таки, Денис.
Алена засмеялась и полезла целоваться. Я услышал знакомое урчание, скосил глаза вниз. Кузя, хвост трубой, спина дугой, старательно тёрся о ноги моей любимой девушки. Животные, вспомнил я свои собственные слова, очень хорошо чувствуют людей. Если гость хорошо относится к хозяину, любит его, то и животное, кот например, относится к гостю соответственно. Эта мысль меня немного успокоила и душа моя, понемногу, утешилась и перестала мучиться.
- Надолго ли? – Вздохнул внутренний голос.