5. Про Светочку

Она не возражала.
Я, стараясь лишь чуть касаться её шейки, пошевеливал её волосы - изучал, жёсткость их обильную. Запускал всё глубже в них пальцы, а ладонь - как на контрасте - впитывала гладь её шейки.
Придвинулся ли? Или так и сидел, не касаясь бёдрами, а потому гнул-тянул своё туловище? Помню это своё зависание при вытянутой моей правой руке.

Ладонь моя сейчас, правая, идёт уже дальше: и вот спинка её под мягким тонким платьишком, а вторая моя рука, левая, протянулась уже прочувствовать её талию - чтобы вместе с правой, которая уже с другой стороны с бочка её правого, ощутить эту божественную тонкость упругую.
В груди моей, разумеется, дыхание спёрло, как положено - но это сейчас, когда гляжу отсюда в те миги чрезвычайного смысла - это сквозь 46-то с половиной лет давности.
Но это мгновение вот - когда оказывается, что девушка даёт мне себя ощущать - когда плывёшь вдруг в осознании, что ты дома и дом твой - небеса - так и остаётся мгновение это на вершине всех моих смыслов. 

Я не буду вспоминать, придвинулся ли уже, и когда начала эта симфония близости высшей. Воображение моё несётся вперёд - и запах волос её, и её плечики, рук её тонких волшебство - всё передо мной, оттенками рассыпается - то ли из тех минут, то ли из других случаев извлекая всякие эти ноты высшего счастья.

Сегодня в музее вдруг оказался рядом с девушкой-гидом невысокой и тоненькой такой и охватил её фигурку проверяюще-примеряюще - вот ведь та же материя великая - естество девичье это. Спряталось под деловыми смыслами. Не решился смотреть в упор на неё - она-то во взглядах ищет запрос на свои услуги. И вот, что разглядел: как красива она. А ведь до такого моего придирчивого глядения, воспоминаниями о Светочке продиктованного, я бы и не заметил: ну, девушка и девушка - каких немеряно-несчитано. Вот так и Светочка тогда поначалу - нечто типовое, чего масса.

Лицо моё, чувствую сейчас, пылало - благо ночь-темень, лишь где-то выше и сзади нас фонари лагерного периметра, а лицами-то мы уставились в чернь стены деревьев, которые над той речушкой ли, прудом ли.

Знаю, что мы встали и пошли, она повела, стали подниматься по травяному склону. Она скользнула-споткнулась и кратко ругнулась, что я ей сразу же простил. Она уже делилась в воображении моём надвое: от мира сего девушка несла в себе непонятный этот источник всего для меня.

Про это во мне отдельно бы расписать. Я то ли смертно стыдился этого в себе, то ли, наоборот, лелеял и смаковал - тайно, выходит, ни-ни чтоб никто не заподозрил, что я такой - возвышенно эдак пью вещество темы "девушка".

Про "ругнулась" - это ведь и про то, что можно с нею смело, но и о том, моя ли это среда. Ясно, что не моя. А, значит, я там буду не своим, инородным. Что - и так ясно - именно так и было. Но я вообще по жизни - это главное моё - не в тех слоях атмосферы пасусь.
Снисхожу и мечу, да.

Особенно тогда, в те мои годы молодые.