Как жить мне дальше?! мамочка!!! глава пятая

                5
        Сергей оставил её в своей комнате и ушёл на кухню. Алёна быстро осмотрелась. Комната была небольшая и уютная. Мебели было немного. Она сидела на диван-кровати, покрытый ярким, красивым плюшевым покрывалом. Над этим спальным местом Сергея, висел большой ковёр, с какими-то фантастическими цветами, вплетёнными в замысловатый орнамент. С одной стороны диван-кровати стоял высокий торшер, значит та сторона была изголовьем. Рядом на полу, валялось два измятых журнала "Крокодил", очевидно он перед сном просматривает. Была здесь и тумбочка для постели, из которой он вытащил одеяло, чтобы укутать её. Большой гардероб с слегка приоткрытыми дверцами стоял в углу рядом с дверями. Возле окна, на письменном столе, стоял большой стереомагнитофон, рядом с ним стопка бобин. Выше стола, на стене, висела небольшая полочка с десятком основательно запылённых книг. Стена у стола, густо была оклеена яркими журнальными страницами, с которых, улыбаясь, смотрели симпатичные лица популярных певиц и актрис. На стул небрежно брошены были спортивные брюки и кофта. Пол покрывал толстый серый палас, на нем посредине комнаты лежало два брошенных носка сомнительной чистоты. В этот момент вошёл Сергей, сразу же проследил за её взглядом и тоже увидел свои носки, а увидев их, сражу же убрал с глаз подальше, то есть, зафутболил их ударом ноги под кровать, затем поправил одежду на стуле.

        Бегло пробежав глазами по всему этому, Алёна невольно вернулась взглядом к старенькому письменному столу. Который среди всей новой мебели и дорогих вещей, казалось, был совершенно лишним, чуждым этой обстановки. Этот письменный стол, поистине являл собой печальное зрелище, он был весь исцарапан, в разноцветных пятнах, очевидно в следствии, каких-то, химических опытов хозяина. В нескольких местах прожжен и изрезан ножом. Он был похож на измученного, израненного, искалеченного солдата-ветерана, чудом выбравшегося из самого пекла сражений. Стол был жертвой небрежного отношения Сергея, он был единственной мебелью, оставшейся с бурных школьных лет, энергичного и любопытного Сергея, за всё хватавшегося и ко всему быстро остывавшему, всем на свете увлекавшимся и ко всему безразличному. Сергей и снова проследив её взгляд - уставился со злостью на стол и, порывисто шагнув к нему, сильно ударил его ногой.

        - Рухлядь! – сердито произнёс он.
        Дверцы от удара вывалились и повисли на одной нижней петле. Сергей, с недовольным вздохом, поставил их на место и с жаром, с и обидой заговорил:
        - Говорю предкам, что давно уже выбросить его надо, а они не хотят. А куда он годный? Развалина!
        - Почему не хотят? – поинтересовалась Алёна.
        - Та ну их, - отмахнулся Сергей, но всё же стал рассказывать: - Говорят, что заменят его другим уже тогда, когда я пойду в армию. А то говорят, что я и тому успею навести орешку. Смешные, говорят так, как будто я варвар и специально начну его курочить. А теперь, вот из-за этой развалины, стыдно кого-нибудь в комнату завести.
        - Так сам купи с получки или собери с двух понемногу, - предложила Алёна.
        - Та, что там купи? – безнадёжно махнул Сергей рукой. Половину матери отдаю, а другой половины мне ели самому на месяц хватает. То одно купишь, то другое, то в кино, то на танцы, то ещё куда. А на сигареты, пивко, винцо – знаешь? сколько денег уходит?!

        Алёна, услышав такое, сразу же насторожилась, и устремила на него внимательный взгляд. Сергей моментально понял, что проболтался и быстро с явным испугом в глазах глянул на Алёну. Он застыл на месте, быстро соображая, каким образом выкрутиться из этого неприятного положения.
        - Какие сигареты? Какое винцо, пивко? Ты же не куришь и не пьёшь, - с большим удивлением, прозвучавшим в её голосе, спросила девушка и внимательно с подозрением впилась глазами в лицо Сергея.
        - Да-а-а, это я так сказал, - в большой растерянности заговорил он, отводя глаза в сторону. - Нет, я не курю, не пью. Дорогая моя, выполняю всё как ты сказала. Это раньше было. Да, было! А сейчас – нет! Нет, конечно! Это я сказал в смысле, что много уходит по мелочам, то то купишь, то сё купишь и не успеешь заметить, как деньги разлетаются. Часто у отца или у пацанов в бригаде занимаю до получки.

        Алёна испытывающим взглядом смотрела в его растерянное лицо с блуждающими по комнате глазами. Сергей чтобы скрыть своё замешательство быстро подошёл к магнитофону, включил его в сеть и стал перебирать бобины, какую-то отыскивая и вдруг, повернулся к Алёне, спросил:
        - Ты, может, есть хочешь? А?
        - Нет, я ела, перед тем как идти, - соврала Алёна.
        - Вот, слушай, я поставлю тебе одну вещь. Послушай, грамотная вещь, выше крыши, - сказал Сергей и включил магнитофон.

        С колонок сразу послышалось шипение, но уже через несколько секунд грянул гром звуков, заполнив собою всю комнату. Сергей добавил громкость настолько, что этот шумовой хаос звуков просто глушил и вдобавок к этому с динамиков надсадно заорало несколько голосов, тщетно пытаясь перекричать друг друга. Они надрывались до хрипоты, о чём-то орали на иностранном языке, поэтому Алёна ничего не могла понять, что там у них такое вдруг стряслось, что за причина, приведшая их в такое возбуждение и заставившая их так рисковать своими голосовыми связками. Сергей вопросительно глянул на неё, как бы спрашивая: - "Ну как, нравится?" Алёна перехватила его взгляд, утвердительно кивнула головой, и изобразила на своём лице безграничное удовольствие. Сергей довольный тем, что ей тоже нравится, смотрел на Алёну и на его, самодовольном лице было написано: - "Ну, что я тебе говорил. Грамотная вещь!" Затем поднялся и вышел.

        Алёна сидела одна оглушаемая этими звуками, и вовсю мощь своих лёгких, неведомо о чём, орущих исполнителей. – "Хоть бы тише немного сделал, а то уже голова прямо раскалывается", - подумала Алёна и с безразличием стала рассматривать висевшие на стене снимки знаменитостей. Тут снова вошёл Сергей, она ему показала, чтобы он выключил магнитофон.
        - Что не нравится? – с большим удивлением спросил он.
        - Почему не нравится? Модная группа, всё хорошо, но у меня сейчас голова болит, оправдывалась Алёна, боясь показаться тупицей непонимающей современной музыки. – Поставь, лучше, что-нибудь спокойное, да и тише сделай.
        - Спокойное? – растерялся Сергей, соображая, есть ли у него такая музыка и вспомнил: - Щас, мигом поставлю, - улыбнулся он Алёне. – Для тебя, дорогая, всё будет сделано. У матери есть любимая её бобина с такой музыкой, я сейчас принесу.

        Сергей вышел из комнаты, но очень быстро вернулся, переставил бобину, включил магнитофон, торшер и выключил верхний свет. Торшер не давал много света и комната погрузилась в мягкую, располагающую к мечтанию полутьму. С динамиков потекла тихая, нежная, немного печальная мелодия. Она расслабляла и убаюкивала, уносила воображение в сказочную даль. Тонкое платье Алёны высохло, ей стало жарко, она сбросила с плеч одеяло села боком, упёрлась рукой в кровать и посмотрела в окно.
        На улице гремел гром, дул резкий ветер, неистово раскачивая деревья, освещавшиеся при вспышках молний. Крупные капли дождя стекали по стёклам. У Алёны аж озноб пробежал по спине, глядя в окно и представив, как там, на улице, холодно и мокро, она отвернулась. Здесь же, в комнате, было тепло и уютно, приятная полутьма и тихая чарующая музыка, заставляли её расслабиться. Она вся превратилась в слух, она прямо впитывала в себя эту музыку, ей было очень хорошо и в тоже время почему-то немножко грустно.

        Сергей стоял возле двери, прислонившись к стене, внимательно смотрел на Алёну. Он смотрел на неё беленькое личико, с прямым носиком, с тонкими изогнутыми черными бровями и с свеженькими слегка румяными щёчками. Смотрел на её задумчивые карие глазки. А подкрашенные чёрные ресницы, казалось, делали их ещё больше и выразительней. Смотрел на её слегка приоткрытые, сочные губки. Смотрел и любовался. Алёна в этой полутьме, с этим задумчиво-грустным выражением лица, была, как никогда прекрасна. Любовался он ею всею: и лицом, и фигурой, которая чётко вырисовывалась под тонким платьем, и ногами и руками – всем в целом. Она ему сейчас казалась самим совершенством, он был очарован этой картиной, стоял, созерцал, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть её.

        - "Красавица», - думал он. – «Бог ты мой, как она прекрасна. Вот бы жена была бы. Всё женюсь! Точно женюсь!". Но через секунду мысли о женитьбе отогнал. Музыка закончилась, Алёна почувствовала на себе его пристальный взгляд, посмотрела на Сергея, о котором слушая музыку совершенно забыла. Парень подошёл заглянул в полные невыразимого чувства глаза и негромко спросил:
        - Понравилось?
        - Очень, - тихо ответила она.
        Сергей стал назад перематывать плёнку, чтобы снова поставить эту мелодию и вдруг, неожиданно для себя спросил:
        - Выйдешь за меня замуж?
        Запала минута молчания, Сергей замер ожидая ответа.
        - Может и выйду, а может и нет, - серьёзно сказала Алёна, находясь ещё под влиянием взволновавшей её музыки. – Да что наперёд загадывать? Отслужи сначала.
        - Нет, до армии выйдешь? – настойчиво спрашивал он, горящими глазами глядя на неё.

        - Нет, Серёжа, это не то, - задумчиво произнесла Алёна и влюблённым взглядом посмотрела она на него.
        - "Да, она права", – подумал он.
        Перемотав бобину и снова с самого начала, включил ту же мелодию. Сергей подсел к Алёне, обнял и крепко поцеловал, Алёна не уклонилась, ответила на поцелуй.
        - Я тебя очень и очень люблю, - тихо шепнул он.
        - Я тебя тоже, - также шёпотом ответила она.

        Крепко обнявшись и прижавшись друг к другу, они слились в долгом дурманящем поцелуе, под звуки тихой чарующей мелодии. За первым поцелуем последовал другой третий - пятый. Они повалились на кровать. Рука его нечаянно, попала на её грудь. От этого прикосновения он вздрогнул, по его телу прошла горячая волна. Он горячо и страстно целовал её. Целовал, и щёки, и губы, и шею и волосы. Целовал и крепко прижимал её к себе, чувствовал её всю, чувствовал биение её сердца, и всё больше и больше шалея от такого счастья, от этой близости и беспрестанно шептал в упоении:
        - Родненькая, милая, любимая. Люблю тебя без памяти! Золотая моя, любишь меня?
        Алёна крепче прижималась к нему, отвечая на его щедрые полные чувств поцелуи не менее страстными поцелуями.

        - Родненькая, милая, любимая, - шептал он ей, чувствуя, что не в силах выразить всё то, охватившее его сейчас бесконечно нежное чувство, всю ту любовь, так внезапно заполонившую его, какую он к ней испытывал сейчас этими простыми словами, но других не находил и как безумный шептал эти.
        Сергей неистово целовал и обнимал Алёну, такую близкую, родную нежную, покорную и ему захотелось ещё большей близости.
        - Нет, нет, родненький, не надо, - прошептала она прерывающимся голосом.
        - Я люблю тебя… Очень люблю! Мы поженимся, - в упоении шептал он.
        - Нет-нет, зачем это… Серёжа не нужно, - задыхалась она.
        - Алёна, любимая, родненькая, радость моя. Мы поженимся… Я женюсь на тебе до армии, - шептал он, искренне веря в свои слова. – Ты ведь любишь меня! Правда?
        Она уже ослабевала, девичий страх и стыд, всё более затмевался под напором страсти. Здравый рассудок уже очень слабо, на самой кромке ещё её удерживал. Но его ласки, его страстные горячие поцелуи, его нежные, ласковые слова всё более и более дурманили ей голову, он млела под его руками, становилась все мягче, податливей и отдалась.


        Далеко за полночь, Сергей шлёпая по лужам, провожал Алёну домой. Дождя и ветра уже не было. Стояла тихая летняя ночь, небо было чистое и усыпанное яркими умытыми звёздами. Они шли рядом, низко опустив головы, смотрели себе под ноги, и молчали, и старались не смотреть друг на друга. Они были почему-то подавлены, на душе было такое нехорошее чувство, как будто сделали что-то ужасно недостойное, что-то очень нехорошее и им было очень неловко и даже стыдно друг перед другом. Молча подошли они ко двору Алёны. Девушка сняла со своих плеч его пиджак и молча протянула, и тут впервые после того глаза их встретились, и они сразу поспешили отвести взгляды. Сергей взял пиджак, ему хотелось побыстрей уйти, остаться наедине с собой, но Алёна что-то медлила. И он пересилил себя, нагнулся и просто как-то по-братски поцеловал её в щёчку. Алёна вздрогнула, вскинула на него очень печальные глаза и с болью в голосе громко прошептала:
        - Смотри, Сергей – ты обещал, - на глазах Алёны выступили слёзы, она прикусила дрогнувшую губку и опрометью бросилась к себе во двор.

        - Не обману – поженимся, - с глубоким вздохом тихо вымолвил Сергей и низко опустив голову, медленно, не разбирая дороги, прямо по лужам побрёл домой.
        Алёна остановилась возле дверей дома, подавила своё волнение, вытерла насухо глаза, легонько толкнула дверь. Она тихо приоткрылась.
        - "Слава Богу, не заперта", - подумала девушка и сняв туфли, стараясь ступать беззвучно вошла в дом. В доме было тихо. – "Спят", - подумала она, запирая на ключ входную дверь. Алёна, не включая свет, осторожно, на цыпочках, старалась ничего не зацепить, прошла к себе в комнату. Быстро на тёмную раздевшись, юркнула к себе в постель, уткнулась лицом в подушку и горько, но беззвучно заплакала, сотрясаясь всем телом в рыданиях. Выплакавшись, ей стало легче, и она спокойно, тихо уснула, сном праведницы.