Вовкины рассказы. Завтрак

— А мой сосед, он в школе учится, во втором классе уже, он говорит, что их в школе доедать не заставляют. — Тихо, под шум струящейся воды сразу пяти умывальников, сообщает Вовочке Денис, его друг.
 
— Дети активнее, руки помыли, дайте другим, вытирать не забывайте. — строгим, но не сильно командным голосом руководит гигиеническим процессом Зоя Михайловна, воспитатель группы "Одуванчики".

— Значит нам недолго осталось терпеть садовы кушанья, Дениска, на следующий год, осенью пойдём в первый класс. — вытирая руки о полотенце, отвечает Вовочка.
Первая группа шестилеток занимает свои места и ожидает всех остальных, ещё не умытых.

— Так, дети, ждём всех, ложками пока греметь рано. — На балансе у Зои Михаловны двадцать восемь детей, сегодня, правда, двадцать четыре. Зима, как никак, время гриппа и простуд.

— Да не очень то и хочется. — Грустно произнёс Денис и обречённо положил свой взгляд в тарелку. Манная каша и без того комком в горле встаёт, так эта ненавистная жижа ещё и с комочками. Фу!

Вовочка тем временем в стремлении скоротать время обратил внимание на окно, на этот непрестанно работающий телевизор. В эфире передача "В мире животных", если точнее — "В мире воробьёв". Хоть что-то этим утром. На улице ещё темно, всё же свет из окон группы подсвечивает шабутных пернатых.

"А ведь мы с ними на равных, у них тоже, с их стороны, свой телевизор и что дают, тем и кормятся. Никто их и не спрашивает", — подумал Вовочка. Она бы, жизнь, детсадовская и слаще бы была, если не эта назойливая утренняя рутина. Опять же отцовскую кашу он с удовольствием уплетает, а чем хуже казенная? Хуже и всё. Как обычно, в наблюдениях да в мыслях, время проходит тихой незаметной поступью.

— А чего мы ждём, товарищи дети? — это в группу заглянула Галина Николаевна, заведующая детского сада.

— И так тошно, а тут ещё... — прошептал Вовочка.

Галину Николаевну он не любил. Он всё еще помнил вонь широкой палитры и липкую, мерзкую сырость кухонной тряпки, которую приложила к его лицу заведующая за отказ доедать всё ту же манную размазню. К тому же, это был всего лишь один из неприятных эпизодов, связанных с Галиной Николаевной. Ее, по его мнению, никто не любил. У неё даже мужа не было и детей.

— Галина Николаевна, мы мыли руки, готовы приступать к завтраку, — отчиталась Зоя Михайловна. — Приятного аппетита, дети!

Вовочка посмотрел на своего друга, про которого он уже и подзабыл. Удивился: Дениска по прежнему отрешенно смотрел в кашу.

— Если ты долго смотришь в кашу, то каша тоже смотрит в тебя. — сказал Вовочка. Дениска очнулся, посмотрел на него, нахмурил брови, задавая немой вопрос:
— Что?

— О, товарищ, вы оказывается знакомы с философией Ницше. А вам известно, юный товарищ, что Гитлер, которого вы все знаете, был воспитан именно на мировоззрении этого немецкого, дети, господина. — вмешалась в чужую беседу Галина Николаевна.

— А мой папа говорит, что Гитлер просто был сумасшедшим идиотом и неправильно понимал философа.

— Значит, ты хочешь поспорить со старшей?

— Нет, Галина Николаевна, не буду спорить, я буду кушать.

На лице заведующей появилась лёгкая улыбка победителя и она, со слегка вздёрнутым подбородком, удалилась прочь, продолжая обход, который из обыденного обратился в триумфальный. Как-то светлее даже стало в группе и дышать стало легче. Всем. Зоя Михайловна тоже не любила "серую крысу", так прозвали Галину Михайловна за тягу к однотонным серым нарядам, перманентное недовольство и мелкие, серые же, глаза.

— Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем.  — еле слышно, обращаясь к Дениске, прошептал Вовочка и вонзил алюминиевую ложку в вязкое содержимое своей тарелки. Хуже манной каши может быть только холодная манная каша.