Аматор

  Как-то к нам в художественную мастерскую в кинотеатре "Россия", где мы работали вместе с моим напарником - Николаем Шевченко, хоть он и был самоучка, (таких, некоторые наши коллеги с образованием, иногда немного надменно называли, - аматор, хотя, учитывая, что Коля, поднаторев в оформительской работе, мог им дать – фору), заходит наш общий приятель Славик Панов, который любил на шару посмотреть фильм.
 Он был немного старше нас, и закончив лет семь назад Художественно-промышленный институт на факультете «Станковой живописи», перебивался, (как свободный художник) редкими заработками, периодически участвуя в различных выставках, выставляя свои картины. Правда, при том, что у него работы были не плохие, - покупали их не часто.
  Увидев, что мы пакуем в сумки: кисти, краски, растворители и другую всячину, которую брали с собой на работу по оформлению очередного колхоза или совхоза, он немного с грустью и завистью процедил:
- Что опять собираетесь на халтуру?
На его вопрос Коля, глянув через свои очки в большой роговой оправе, заметил:
- Халтура – это отношение к работе, а мы собираемся по договору оформлять одно хозяйство, - и улыбнувшись, процитировал Остапа Бендера из «12 стульев», - работа будет выполнена в срок на высокоидейном и профессиональном уровне.
Тогда Вячек, (как мы его между собой в шутку называли), совсем потухшим голосом, сказал:
- У меня вообще дела, - швах, за последние три месяца, не написал ни одного портрета и не продал ни одной картины, прямо какой-то замкнутый круг, - а потом, ещё раз глянув на нашу суету, спросил,- может вы и меня с собой возьмёте?
  Я, увидев кислую физиономию приятеля, а потом ехидную улыбку Коли спросил:
- А какая там у нас будет работа?
Ведь это его знакомый председатель колхоза, которому мы два года назад делали наглядную агитацию, позвонил и предложил шабашку
  Коля, глянув на меня, потом на Вячеслава, сказал:
- Мы народ не жадный, правда, там надо написать несколько транспарантов и лозунгов, перетянутых красной бязью, да три планшета с ихними соц. обязательствами и показателями достижений, плюс небольшое панно над входом с Лениным заново перемалевать, а то оно выгорело на солнце.
- Ну вот! - Обрадовался Славик, - я ведь пишу портреты, и смогу это легко сделать.
Мы с Николаем ещё раз переглянулись, и, он на правах старшего, утвердительно кивнул головой:
- Хорошо только учти, что мы деньги делим не поровну, а каждый за выполненную работу и выезжаем завтра рано утром. За нами пришлют машину.
- А почему, вдруг такая спешка?
- А потому, что парторг, как всегда, нет, чтобы заранее подумать о наглядной агитации и обновить её, тянет до последнего и вот, после завтра в пятницу к председателю в колхоз приезжает проверка из райкома по этому поводу. Они это любят делать в конце недели. Приедут, посмотрят – укажут на недостатки, потому, как у всех они есть, а потом им организуют добродушный приём, типа, банкета с пьянкой, да ещё на дорогу презенты дадут, в виде жаренных курей или уток, а может и сальца с мясом подкинуть. Понятно?
Вячек, хмыкнув носом, промямлил:
- Я согласен, где собираемся?
- В семь тридцать возле кинотеатра. И не опаздывай – ждать не будем, - отчеканил Колян.
- Тогда, я пошёл собираться, - пробормотал Славик и выбежал из мастерской…
 Утром, когда в назначенное время подъехала бежевая "Волга" председателя колхоза, мы всей новоиспечённой бригадой стояли с несколькими сумками и ящиком с краской. Быстро загрузившись, рванули в путь и уже через часа полтора были на месте. У двухэтажного приличного размера здания нас встретил председатель и парторг.
Поздоровавшись с нами, Голова сказал:
- Хлопци, я звиняюсь бо тороплюсь, а усэ вам покажэ Иван Ивановыч, цэ ойго справы, а я к обиду прйиду, - и, сев в машину, укатил.
А парторг, сразу начал объяснять:
-  Мы уже всё занесли в актовый зал, так, что пойдёмте я покажу.
  Действительно, когда мы зашли просторное помещение с трибуной и столом под красной скатертью, где на стульях в несколько рядов лежали длинный красный транспарант, на котором надо было написать лозунги, типа: «Мы придём к победе коммунистического труда!» и так далее, а рядом с трибуной три планшета и за ней большое панно с выцветшей краской с изображением В.И. Ленина  с рукой указывающей куда-то вперёд и текстом внизу: «Верной дорогой идёте товарищи!»
- Вот этот плакат надо будет покрасить на улице, чтобы тут ничего не заляпать, - посоветовал парторг и добавил, - и этот объём работы надо к шести часам сделать.
- А почему – к шести? – удивился Славик.
- У нас в шесть контора закрывается и касса – тоже. Так, что если хотите сегодня получить деньги – не расслабляйтесь, - улыбнулся Иван Иванович и обращаясь ко мне продолжил, - пошли в кабинет, я тебе дам соц. обязательство и тексты.
 Когда я вернулся, то Коля уже начал бурную деятельность, размечая буквы на транспаранте, а Вячек, глянув на планшет размером 1,5 х 2 метра, аж присвистнул:
- Нечего себе, вы говорили, что небольшое панно.
Мы, улыбнувшись, переглянулись и Николай сказал:
- Ну, да, у нас в кинотеатре афиши больше в два раза, и мы их за один день рисуем, но я тебе помогу потом, напишу внизу текст.
  И я помог Славику вытащить этот планшет на улицу на торец здания, а он взял краски и кисти, и, как говорится, - работа пошла, набирая обороты.
  Приятель сразу хотел, как живописец приступить замалёвывать портрет. Но, я предложил ему начать не с фигуры и лица, а с фона, потому, как краска была алкидная эмаль и к тому времени, кода он начнёт восстанавливать вождя, она подсохнет и Николая напишет внизу лозунг заново.
 Тогда, достав большой флейц он стал замазывать задний план, а я пошёл писать плёночным трафаретом тексты на планшетах.
Когда я зашёл в зал, то Коля, имея долгую практику, лихо и быстро писал лозунг на длинном транспаранте, и я понял, что и мне надо побыстрей включаться в работу…
 Так мы и «пахали», ни на что, не отвлекаясь до обеда пока не зашёл парторг. Увидев, нашу бурную деятельность, он заулыбался, потому, как Коля уже намалевал, почти, три лозунга, а я на втором планшете крупными цифрами и буквами писал показатели и достижения колхоза в сельском хозяйстве.
- Я вижу у вас всё спорится, - весело сказал он, - а вот у вашего напарника, что-то – не очень.
- В каком смысле? – удивился я.
- А вот пошли на обед в столовую и за одно – посмотрим.
Когда мы вышли на улицу, где ваял в полном смысле этого слова Вячеслав, то даже немного обалдели. Художник, справившись с фоном и пиджаком Ленина, живописно изобразив протянутую руку, и так же масками пытался написать лицо, но получилось, как говорится, - не в коня – корм.
 Складывалось впечатление, что вместо светлого и чистого изображения, которое было раньше, оно как будто было всё посеченное оспой.
  Глянув на пыхтящего мастера, парторг, улыбнувшись, сказал:
- Заканчивай мазать и пошли обедать, а потом может и лучше получится, - и направился с нами в столовую.
 А Славик видно и сам, устав от такой работы, тут же, бросив кисть быстро последовал за нами. 
После обеда я решил помочь приятелю и, чтобы ускорить процесс, намешав телесный колер, замазал все светлые места на лице вождя. От такой наглости приятель слегка опешил, а потом, скорее всего вспомнил, что Коля, говорил, что деньги будем получать каждый за выполненную работу, взяв кисть из моих рук, быстро сказал:
- Я всё понял, сейчас сам исправлю, - и стал отчаянно «перемазывать» портрет.
Тогда удовлетворённый таким действием, я пошёл в зал дописывать третий планшет, где Коля заканчивал последний транспарант. А, когда закончил, решил пойти и написать заново лозунг под портретом Ленина.
  Было уже около пяти, когда пришёл парторг с председателем глянуть на нашу работу. Посмотрев на планшеты и готовые транспаранты, они одобрительно закивали бестолковками, и поинтересовались, где мои напарники и, узнав, что – на улице, пошли глянуть на их достижения.
 И мне ничего не оставалось, как последовать за ними. И выйдя, мы увидел следующую картину: «Николай дописывал последние буквы в этом злосчастном плакате, а Вячеслав, стоя сбоку, всё еще пытается мелкими мазками домазать лысину и волосы бедного вождя пролетариата».
Поставив, восклицательный знак, Коля устало произнёс:
- Всё шабаш, - и обращаясь к помощнику, добавил бросай его мучать и самому мучаться.
Все заржали кроме Вячека, и председатель, обращаясь к Коле, предложил пойти подписать бумаги, и они направились к конторе. Лишь парторг стараясь не выдавать разочарования, резюмировал:
- Во всяком случае плакат стал свежее.
И мы, чувствуя, что дело идёт к шабашу начали, как говориться, - сворачивать монатки.
 Пока мы складывали краски, кисти и всё остальное, видно, чувствуя себя неловко, приятель оправдывался:
- Не фига они в живописи не понимают, я хотел сделать более реалистичный портрет Ленина, как это делал Илья Репин. Ты же помнишь, как он писал огромное панно – «Торжественное заседание Государственной Думы», там такие лица были прописаны его знаменитыми мазками, и они получались, как живые. А этим колхозникам – не понравилось.
- Не обращай внимания, - успокоил я приятеля, - они в академиях и университетах не обучались и, что такое живопись имеют смутное представление, да здесь на фасаде конторы – это и не нужно.Одно слово – колхоз.
 Этой последней фразой, я вернул самооценку Славику и нормальное настроение.
После того, как мы получили деньги, председатель с парторгом устроили небольшой, если можно, так сказать, - банкет, радуясь, что мы всё быстро и хорошо сделали и райкомовские товарищи, скорее всего, - будут довольны, а Голова колхоза даже предоставил свою "Волгу", чтобы нас отвезли домой.
 Когда, Славик, сидел в кабине, а мы прощались,то председатель негромко спросил:
- Ну, вас хлопцы я давно знаю, вы специалисты добри по кинотэатрах працюетэ, а ваш напарнык десь вчився, чи аматор и так просто шабаюе?