Пациент

     Марина с трудом оторвала голову от подушки и шмякнула рукой по смартфону. Оптимистичное «Трям-трям –труля-ля» тут же заткнулось и затаилось где-то внутри тонкого многострадального корпуса. Ага, пора вставать. Глаза открываться никак не хотели, и Марина вслепую побрела по коротенькому коридору в ванную, с трудом попадая мятыми тапками по полу.
     - У-у-у-у, - это открылся правый глаз. Он никак не хотел смотреть на трэшевую картинку, которую показывало зеркало. Может, переключить на другой канал, а?
     - Ой, - это открылся левый глаз.
     Картинка в зеркале немного прояснилась, но лучше от этого не стало. Захотелось нажать «off».
     - Здрасссьте, - это наконец включился мозг.
     В зеркале все еще показывали Бабу-Ягу с бодуна, но взгляд становился все более осмысленным, а лицо –  знакомым.
     Так. Какой сегодня день?  Пятница? Суббота? Понедельник?.. Если пятница, то на работу она уже час, как опоздала… Если суббота – то успевает вымыть голову. А если понедельник, то какого лешего она так рано встала, ей же во вторую смену?..
    Нет, кажется, не пятница. Может, суббота? А что вчера вообще было? Было же что-то хорошее…
     Марина всю предыдущую неделю металась между своих трех работ, детским садом, школой и парой-тройкой общественных мероприятий, куда ее, как молодого (по смыслу, а не по возрасту) автора стали приглашать последние два –три месяца: с тех самых пор, как она выпустила свой первый крошечный, но так дорого оплаченный сборничек стихов. А вчера – она это отчетливо  помнила – был настоящий вечер триумфа . Ее дебютного триумфа на крупнейшем литературном мероприятии местного масштаба, организованным широко известной в узких кругах литературной организацией. Сначала она представляла свою книгу в одной секции, потом – в другой, а еще она раздавала книги и автографы всем, кто хотел! Целых восемь экземпляров! Восемь!!! А потом еще все перезнакомились, и один очень известный и очень старенький поэт с огромным воодушевлением декламировал ей длиннющее и весьма впечатляющее стихотворение, а другой хитро посматривал на ее сборник и тактично задавал вопросы по любовной лирике… Она чувствовала себя как рыба в воде. Было так легко и весело! А потом она еще до трех ночи сидела в портале и обменивалась любезностями, рецензиями и личным взглядом на мир и искусство с десятком таких же полуночников, как она.
     А сегодня снова серый рабочий день. Снова белый халат, пугливые и капризные пациенты, раздраженные администраторы в регистратуре, недовольное руководство и тысячи мегабайтов никому не нужной документации. Скучно. Нудно. Хотелось снова на литературную тусовку.
     Марина наконец-то сверилась с календарем. Календарь утверждал, что нынче понедельник, хотя мозг категорически отвергал эту информацию и требовал воскресенья. Повезло еще, что дети на каникулах у бабушки. Значит, у нее есть целое утро до того, как она добровольно утопится в «рабочих моментах».
     Вообще, пациенты последнее время стали неприлично навязчивыми. Понятно, что она востребованный специалист, и еще недавно такое внимание было очень даже приятным и финансово выгодным. Но сейчас это уже переходило все границы. Она, конечно, сама виновата, что на визитке указала личные контакты вместо рабочих. Но, кто же знал, что так получится? И теперь работа подстерегала ее буквально на каждом углу: в выходные, в дорабочее и послерабочее время, во время занятий в спортзале и даже в ванной. В любой даже самый неудобный момент мог раздаться назойливый сигнал мессенджера. По-настоящему серьезные ситуации, к счастью, случались крайне редко. Но, чтобы не пропустить их, приходилось отвечать на все входящие звонки и просматривать все сообщения.
     - Алло! Алло! Марина Николавна? Слышите? Вы слышите меня? У меня сегодня сахар поднялся на две сотые миллимоля!!!! Это все??? Это диабет??? Я умираю???
     Это в 6.30 утра. В воскресенье. В единственное за весь месяц воскресенье, когда можно было поспать хотя бы до девяти!!! И как не ответить? В такое время звонят, как правило, только в «скорую». Вдруг что-то серьезное?
     Вот и сейчас, собираясь снова задремать, Марина невзначай открыла почту и с тяжким вздохом обреченного увидела сообщение с темой: «Заявка на срочную консультацию эндокринолога».
     Ее, конечно, удивило, что это почта, а не какой-нибудь более продвинутый мессенджер, но пациентов с «особенным» мышлением среди ее контингента было немало.

     Ну, что там? Опять какая-нибудь ерунда?

     «Здравствуйте, Марина…»

     Ну, во-первых, не Марина, а Марина Николаевна… Опять кто-то щеголяет то ли своей современной продвинутостью, то ли элементарным хамством.

     «Это я, Гоша…»

     Какой такой Гоша? Крутицкий, что ли? Так, он был на прошлой неделе, вроде бы скомпенсировался, ближайшие пару месяцев беспокоить не должен… Или Тормозов? Григорий Петрович? Так, ему девяносто два, про электронную почту он едва ли знает, скорее, по телефону наберет, если вспомнит, как им пользоваться…

     «Вчера я понял…»

     Что, только вчера?...

     «…что меня жутко мучает эндокринология…»

     Ох, ну сразу – эндокринология!.. У всех только эндокринология!  Голова заболела – эндокринология. Лимфоузел вздулся -  эндокринология! Пятка зачесалась - эндокринология!!! Можно подумать, других специалистов не осталось!

     «Я совсем не могу спать!..»

     Так, ну, это уже к неврологу или к психиатру…

     "Марина, вы, как врач, давший клятву Гиппократа…"

     Не давала я никакую клятву. В день выпуска была в роддоме, маялась со схватками…

     «…просто ОБЯЗАНЫ помочь умирающему от эндокринологии…»

     Ну, вот, опять «ОБЯЗАНА». Кому и что сейчас я обязана? Для умирающих есть «скорая». Он, что, вызвать сам не может и поэтому пишет мне письмо? Я, конечно, непрямому массажу сердца обучена, но не по электронной же почте это делать?..

     «Изнемогая от жажды…»

     Жажда? Это уже, похоже, по моей части. Видимо, диабет с декомпенсацией. Судя по сумбурной речи и неадекватному поведению – уже с кетоацидозом. То есть, надо бы в стационар да под капельницу. Кто у нас там на дежурстве в шестьдесят седьмой? Петров-Васечкин? Или Полиночка? Лучше бы Полиночка, она точно сможет договориться, чтобы в приемнике его не отпихнули…

     «…я жду вас, Марина…»

     Черт, сколько же можно ждать? Звонить нужно!!! 112!!!

     «… здесь, на ВДНХ…»

     Он, вообще, представляет, сколько мне добираться с другого конца Москвы?.. Десять раз своим ходом уже был бы в приемнике…

     «…чтобы вы оказали квалифицированную медицинскую помощь…»

     Ну и какую квалифицированную помощь я могу оказать на ВДНХ? Поставить капельницу перед павильоном Робототехники???

     «… умирающему от эндокринологии поэту, а поэты, как известно, долго не живут, в отличие от прозаиков…»

     Совсем занесло бедолагу… Нужно звонить Полиночке… А то и вправду, эпитафию писать придется. Вместе с объяснительной для прокурора…

     «Сообщать об этом мужу (супругу) не обязательно…»

     А муж-то здесь при чем? Он вообще технарь и к эндокринологии отношения не имеет…

     «Вы оказываете помощь абстрактному человеку...»

     Куда, уж, абстрактнее. Я даже вспомнить вас, Гоша, не могу…

     «Хотя, мне, как татаро-русу, совершенно без разницы, что думает какой-то мужчина женщины, которая мне понравилась...»

     Чего?..

     «Жду вашего звонка или сообщения по электронной почте, что вы сможете оказать квалифицированную консультацию на ВДНХ мужчине, страдающему эндокринологией. С большим удовольствием прогуляюсь с вами по ВДНХ. И с меня пян-се.»

     Марина еще с минуту смотрела на монитор, машинально набирая номер Полиночки – дежурного врача из первого диабетологического отделения, и очнулась, лишь услышав знакомое:
     - Да, Мариночка… Что-то случилось?
     - Ты знаешь, что такое пян-се?
     - Пян-се? – кажется, на том конце тоже были в ступоре. - По-моему, какой-то восточный пирожок…
     - А, пирожок, - с облегчением вздохнула Марина.
     Ну, конечно. Гоша. Вчерашний поэт с дебютной книжечкой патриотических стихов о России в твердом переплете. Он еще что-то спрашивал по любовной лирике и рассказывал про свой офис на ВДНХ. И про пян-се он что-то такое говорил…
     - Мариночка, - послышалось из трубки. – Ты там как? Все хорошо?
     - Ага, - сказала она. – Я перезвоню. Спасибо, Полина.
     Марина закрыла почту, налила себе  кофе и только потом расхохоталась.
 Да. Рабочий график явно стоит пересмотреть.