Кремовый торт

     Кто-то из провожавших нас в поход на перроне вокзала подарил большой кремовый торт нашему другу Борисону – у него был день рождения. Если бы объявить конкурс на самый никчемный подарок, то этот занял бы первое место с большим отрывом. В жаркую летнюю погоду торт в перегретом вагоне долго не протянет, как и тот, кто его попробует завтра съесть. Неужели подаривший думал, что мы сегодня будем забивать себе желудок чаем с тортом по случаю дня рождения Борисона? Какое наивное создание! Думаю что женского рода. У нас, милая, сейчас начнется  самый замечательный праздник в году – день отправления в поход. И мы его будем отмечать, как полагается у серьезных туристов. Лучше бы ты, несмышленая наша, банку солёных огурцов подарила.
 
     Поезд тронулся, и мы все жаждали банкета по случаю начала похода. Возникла проблема – выгружать домашние запасы еды из рюкзаков было некуда. Торт занял весь столик.
     Сначала его положили на верхнюю полку. Но когда кто-то захотел на ней отдохнуть, переложили на нижнюю. После окончания праздника его взгромоздили поверх пустых стаканов и кружек на столике. Торт, почему то, был без крышки, но нетронутый.

     Народ разомлел и засыпал, хотя время было непозднее. Первым сломался именинник и забрался наверх, похоже, празднование своего дня рождения он начал с утра. Затем наш руководитель Гога упал на нижнюю полку головой к столику и мгновенно заснул.
     – Почему торт без крышки? Может в туалете бумага закончилась? – вслух рассуждал Игорек. – Нет, скорее всего, Борисону было любопытно, что же ему такое подарили. А может кому-то захотелось сладенького, но увидев, сколько на нём крема, не стал рисковать.
     – А давайте выкинем его в мусорный бак! – Вове торт сразу не понравился. – Ведь завтра наверняка кто-нибудь им траванётся.
     – Нет. Пусть Борисон сам разбирается со своим подарком.

     –  А не расписать ли нам пулечку?– предложил Вова, мне и Игорьку.
     Идея понравилась. Пуля шла своим чередом. Вагон сильно раскачивался и часто подёргивался, а вместе с ним и торт на кружках.
     Далее всё произошло по сценарию Чехова: «если есть качающийся торт, то он обязательно должен упасть». А великий физик Ньютон наверняка добавил бы, что непременно кремом вниз, всенепременно.
     И после очередного рывка поезда опорная кружка под тортом опрокинулась и на наших глазах он начал свой грациозный полет. Торт упал на лицо Гоге и, оставив на нем весь крем, оказался на полу «мордой» вверх. Ньютон оказался неправ.

     – Удачно упал – не испачкался. Думаю, что освободившись от крема, у него изменился центр тяжести, – пытаюсь я оправдать великого физика.
     Игра в карты уже не клеилась. Отвлекал крем на лице руководителя, будь он неладен, это я о креме.
     – Совсем глаз не видно, – забеспокоился наблюдательный Вова. – Ночью проснется, ума может лишиться с испугу. Может разбудить Гогу?
     – А ты думаешь, так он не испугается? Вова, как матрос матросу говорю – чистить его надо, – посоветовал я. – Это же твой капитан. Тебе с ним плыть в одной байдарке. Смотри, какое лицо у него страшное.
     – Мне с его лица мёд не пить, – вскрикнул чуть визгливо Вова.
     Стало тихо. Вова понял, что сказал что-то не то. Слово не воробей, с ним надо поаккуратнее. Идея способа очистки лица Гоги нам с Игорьком понравилась.
     – Конечно крем не мёд, его надо не пить, а слизывать.

     Дальше тему развивать не стали. Выражение лица Вовы не предвещало нам ничего хорошего. Обычно Вова очень спокойный, уравновешенный. Матерного слова от него не дождёшься. Одним словом – интеллигент. Но в тихом омуте, как известно, не одни лягушки водятся, и сейчас, находясь в хмельном состоянии у неподвижного и запачканного тела своего капитана, он был грозен.
     Чтобы разрядить обстановку Игорек заметил, что Гога перестал дышать.
     – Может ему дырочку во рту сделать?
     – И в носу тоже, чтобы не храпел, – ехидно добавил Вова. – Серёга прав, надо Гогу чистить.

     И в этой совершенно нестерильной обстановке, наполненной удушающим запахом уюта плацкартного вагона, наша троица перешла к делу.
     Я внимательно наблюдал за операцией очищения лица Гоги от кремовых образований, чтобы в случае чего быть свидетелем со стороны потерпевшего. А то эти хирурги: им бы только резать. Игорек ассистировал – у него мама медик. Вова был чистильщиком – так уж получилось. Анестезиолог был совсем не нужен.
     – Ну, пожалуй, начнем. Игорек дай ложку, – скомандовал Вова. –  Ещё ложку. Замени эту, она грязная.
     Наконец-то мы увидели контуры лица нашего любимого руководителя. Гога задышал ровнее, даже всхрапнул от облегчения.
     – Больше ложкой снимать нечего, – авторитетно заявил Вова, – надо чем-то мягким.
     – Может газетой, – пошутил Игорек.
     Вова очень устал от этого дня и соображал плохо. Долго мял газету и стал ею стирать остатки крема. Бело-розовое лицо Гоги будто засветилось на фоне копны черных волос и бороды.
     – Видишь Гога, – обратился я к спящему адмиралу, – а ты говорил, что чёрного кабеля не отмыть добела.
     – Будто бы неплохо получилось, – оценил свою работу Вова. - А что делать с тортом?
     – Оставь, пусть Борисон им занимается. За своими подарками нужно лучше следить.

     Продолжили писать пулю, но через час выключили верхний свет.
     – Ну что, может баиньки?
     – Но сначала надо Гогу разбудить, пусть умоется. Выглядит как разрумяненная японская гейша. Да и крем на усах и бороде к утру засохнет. Опять начнет всех расстреливать из своего «поганого» ружья. Когда только у него патроны закончатся?
     Будить не пришлось – Гога сам проснулся. Тревожная тишина повисла в операционной. Гога сел на полку, ощупал лицо, и задал прямой, даже слишком прямой, для нас вопрос: – Почему морда липкая?
     Мы объяснили, как смогли, что торт Борисона, за которым тот совершенно не следит, не удержался на кружках и упал ему прямо на морду, то есть на лицо.
     – Эх, застрелить бы вас всех…
     - Из «поганого» ружья. – Закончили мы хором мудрое предложение нашего руководителя, и пошли спать.