О счастье

Тогда в  восьмидесятые годы многие мальчишки имели свои коллекции. Большинство из них собирали монеты и почтовые марки, некоторые предпочитали этикетки и военные пуговицы. Максим же собирал бумажные деньги. Он находил, что каждая страна через банкноты демонстрировала свой уникальный стиль, характер, достижения и культуру.
Однажды отец Максима принёс для коллекции банкноту в один доллар. Кто-то из коллег подарил ему для сына. В то время большинство людей никогда не видели эту диковинку. Максим был в восторге, и его коллекция сразу же задрала нос. Взрослые люди с нескрываемым интересом рассматривали эту зелёную бумажку и шутили, проверяя реакцию Максима, когда претворялись, что кладут её в свой внутренний карман. С англо-русским словарём Максим перевёл все надписи на долларе. В энциклопедии он узнал, кто изображён в чёрном овале с причёской как у его учительницы музыки, вот только не смог понять, зачем на вершине пирамиды вместо камня пристроили чей-то глаз, но без головы и тела. Он часто приносил свою коллекцию в школу, показывал её одноклассникам и даже учителям, а доллар вообще частенько носил с собой. Все знакомые знали об его увлечении.
Вот только повзрослев, Максим, старался даже в руки не брать однодолларовые купюры, и вот почему.
В последние годы существования Советского Союза во дворе Максима появился неизвестный мужчина. Звали его Сашок и было ему чуть больше тридцати лет. Дружил он с теми, кто давно вернулись из армии или кто уже работал, но по привычке искал компанию во дворе. Максим слышал от друзей, что Сашок очень долго сидел в тюрьме лет двенадцать или четырнадцать, а за что не говорил.
Май в этом году выдался тёплым, и дети с нетерпением ждали летних каникул. Когда Максим гулял с друзьями во дворе, ему одноклассник тихо сказал,
 - Тебя Сашок просит подойти, вон он сидит там на лавочке.
Максим как-то был удивлён. Признаться, кто был намного старше, не общались с подростками, разве, что могли шумнуть, если кто-то сильно орал или спросить, не видели ли кто куда пошёл.
Максим почувствовал, что-то нехорошее, но подошёл к нему.
- Присаживайся. Тебя кажется, Максом зовут? - недоброжелательно спросил Сашок.
-Да, - ответил он и присел на скамейку.
- Слушай Макс, ты говорят деньги, собираешь и у тебя есть американский рубль – долларом называется, - и Сашок как-то по-идиотски засмеялся.
- Ну есть, - спокойно ответил Максим.
Максима часто взрослые люди спрашивали про коллекцию, но  всегда в ознакомительных целях, а здесь его насторожил низкий тон Сашка.
-Ну вот и хорошо. Ты мне отдашь этот доллар.
- Я не могу, - и Максим хотел было добавить, что доллар отцовский, и он сразу узнает, но Сашок опередил его и продолжил.
- Знаешь, я давно за тобой наблюдаю, и ты мне не нравишься. Если доллара у меня не будет, то когда буду пьяным, то такую тебе жизнь устрою, что ты потом сильно жалеть, что сам до этого довёл.
Лицо Сашка было жутким и каким-то отравленным, казалось, что из его коричневых глаз тянуться тощие цепкие ручонки и хотели схватить за грудки. От него веяло перегаром, а от вязаной кофты прелой кошачьей мочой. Максим просто боялся смотреть на его лицо и всё вглядывался на дорогу, надеясь, что сейчас пойдёт кто-нибудь из родителей и его позовут или он сам вскочит и побежит к ним. Однако никого не было видно. Он понимал, что сейчас с ним происходило что-то страшное, но не знал, как это пресечь. До этой минуты такие взрослые люди разговаривали с ним чаще в присутствии родителей. Кто гостинец ему принесёт и по головке погладит, а кто в комнате внимательно посмотрит на книги и про учёбу спросит. Да и его учили всегда уважать взрослых, не перечить им и быть вежливым. Конечно, было, что и он огрызался и слышал грубость в ответ, но угрозу настоящей расправы от человека на двадцать лет старше его никогда.
Как разговор закончился, он не помнил, но когда шел по двору, то всё вокруг него изменялось, обесцвечивалось и становилось острым. Он как-то отрешённо рассказал друзьям, что сейчас произошло, но ничего дельного в ответ не услышал. Уж больно пугал всех возраст Сашка, непонятные синие слова на руках и лицо страшнее, чем у чёрта.
До самого вечера Максим не выходил из своей комнаты и был в глубоких раздумьях, но чем дольше он думал, тем сильнее в нём пробуждалось, что-то опасное, несгибаемое и жёсткое. Он не представлял, что просто возьмёт и отдаст свой доллар взамен на покой прежней жизни. Эти мысли стали долгими и неимоверное противление возрастало в нём с каждым днём, но также рос и страх. Сначала он боялся за себя, что будет дома сидеть в бинтах и почему-то был уверен, что когда об этом узнают его родители, то Сашок будет корячится перед ним на коленях и вымаливать прощение. На Сашковы горести ему было наплевать, он же сам старательно выработал ненависть к себе, но вот родители. Он не мог позволить им пережить такой ужас, и слёзы матери для него были ужасней своих ран.
Он часто представлял неизбежную встречу с Сашком, и думал, - Как тогда поступить, что ему ответить?
Дома с плаката на Максима крепким мужским взглядом смотрел киногерой, который, только что, положив очередную дюжину злодеев, дымил толстой сигарой и в накаченных руках держал мощный автомат. Сейчас он как бы обращался к Максиму,
- Представь последствия, если бы ко мне подошёл такой Сашок? 
Максим сжал кулаки и решил,- Нет, не отдам ему ничего, - и дело было не в долларе, а в том, что, - и он это произнёс это вслух,
 - Нельзя со мной так разговаривать, просто нельзя со мной так разговаривать, никому не положено угрожать мне и требовать, что-то безропотно принести. Как же я буду тогда дальше жить? Всё что ли из дома вынесу. Я много слышал про такие случаи. Нет, отстою своё.
В этот момент какая-то отчаянная кровь взыграла в Максиме.
- Если это повториться, то я его убью, точно убью, - успокаивал он сам себя. И дальше решил, что как только Сашок потребует доллар, то он зайдёт с ним в подъезд, но из дома вернётся не с долларом, а с ножом и за мусоропроводом беспощадно вонзит ему лезвие в брюхо.
У Максима был настоящий нож. Он даже чехол для него сделал с лямкой, чтобы крепить на ремне. Сейчас нож лежал в глубине шкафа, сразу за коробкой с дедовыми орденами. Когда Максима привозили на дачу, то там он мог часами метать нож в бревна, добиваясь десяти попаданий из десяти, да так чтобы остриё не меньше чем на два пальца уходило вглубь дерева.
Ещё один момент волновал Максима. С друзьями он много времени проводил в подвале своей девятиэтажки. Там они оборудовали комнату с ящиками из-под молочных бутылок для сидений, а на серые стены приклеили журнальные вырезки со спортсменами и певицами. Они даже провели туда свет и воду, и чай всегда был неотъемлемой частью их посиделок. Когда он услышал, что Сашок бывал там с друзьями и выпивал, то понял, что если они там встретятся, то это для Максима будет бетонная западня. Поэтому там, на водопроводной трубе в утеплителе из стекловаты он спрятал другой нож.
Вот только стал у него появляться ещё один страх. Он ещё до появления Сашка во дворе знал его мать и не представлял, как будет после проходить мимо неё, сможет ли взглянуть в её глаза и что там увидит. Он вспоминал, как годами она седая в простой одежонке, таскала сумки из магазина, развешивала бельё на балконе или разговаривала с соседками у подъезда.
- Как сохранить этот повседневный покой и почему это волнует только его, а Сашок лишь стремиться его нарушить? - думал Максим и не находил простого ответа.
Появился и другой страх. Бабушка Максима часто говорила ему о вечности. Наставляла, чего делать нельзя и как позже люди платят за свои проступки. Максима, эти слова останавливали, но что-то другое его подзадоривало: Нельзя иначе нельзя, после тебя сожрут как слабого и в этих словах правды было больше. Он выбирал второе, но где-то в глубине души надеялся, что может всё само собой развеется и Сашок забудет о долларе и о нём самом. Ведь кто он для него? Какой-то школьник из соседнего подъезда.
Теперь каждый раз, когда Максим выходил или возвращался домой, это было для него испытанием. На лестничной площадке он сначала забирался по трубе и смотрел через фрамугу, нет ли Сашка во дворе и только тогда, торопливой походкой выходил из подъезда. Ему надо было, не поднимая глаз быстрее пройти это расстояние в три подъезда и выйти к магазину, а там легче затеряться в толпе, лишь бы не услышать, как тебя кто-то окликнул. Возвращался он домой, когда дожидался там же у магазина знакомого соседа, который знал его родителей и точно вмешался бы, посчитав его встречу с Сашком ненормальной.
Родителям Максим не мог рассказать об этом, так как не только боялся за их переживания, но и считал, что это будет с его стороны как-то не по-мужски, и такую проблему он должен решить только сам. 
Однако ему очень не хватало какого-нибудь родственника, кто был бы порядком старше его, и кому можно было всё это рассказать. Так было почти у всех ребят во дворе: у кого брат, у кого дядя, а у кого и того лучше - ухажёр старшей сестры. Он видел, как они приходили к ним и обсуждали такие темы, о которых нельзя было, и заикнуться при родителях. Такие люди могли погасить конфликт в несколько слов.   
У Максима такой защиты не было. Конечно же, он искал, кто бы мог ему помочь, но никого, никого рядом не было. Он даже мечтал, чтобы случилось чудо, и кто-нибудь из взрослых просто подошёл и спросил,
 - Что с тобой мальчик, почему ты так изменился и где твой обидчик я сейчас с ним разберусь, - и на этом всё бы закончилось, и опять бы светило солнце и текла бы спокойная жизнь в прежнем округлом мире. Однако Максим с этой проблемой остался один на один и жил в ожидании чего-то ужасного, а когда вспоминал лицо Сашка, и те слова, что он сказал, то ему становилось страшно, жутко страшно. Когда Максим смотрел на сверстников, то искренне им завидовал. Они могли спокойно ходить в школу, играть во дворе и без опасений хоть по десять раз в день выходить и возвращаться домой.
- Как хорошо жить, когда у тебя нет того что нужно другим, - размышлял Максим и потихоньку делал вывод на всю жизнь,- что любая ценность требует защиты, а лучше тишины.
Когда настали летние каникулы, Максим сразу же переехал жить на дачу. Ночами было ещё довольно прохладно и безлюдно, но не было так страшно как дома. Своим родителям он сказал, что это нужно для самопознания и развития силы воли и попросил не вмешиваться в процесс. Папа с мамой недоумевали, что произошло, что их сын вдруг стал такой хозяйственный: огород вскопает, рассаду польёт, и ступеньки на крыльце отремонтирует. Когда же Максим был по делам в городе, то прежде чем попасть домой ждал неподалёку, когда отец поедет на автомобиле с работы. Он выходил на дорогу и останавливал его, чтобы приехать вместе с ним во двор. Как раз именно в эти моменты Сашок сидел пьяный на детской площадке с нарисованными вокруг него зверятами и злобно зыркал  на Максима, но подойти боялся.
Как-то раз в середине лета у школы Максим встретил приятеля из соседнего подъезда и тот сразу сказал ,
- Сашок спрашивает, куда ты пропал.
- Давно спрашивал?- насторожился Максим.
- Да почти каждый день.
- Дрожь пробежала по телу Максима, с сердца слетели добрые чувства, и ему показалось, что в этот миг он осунулся, и смог только придумать простейший ответ,
- Скажи, что ты меня не видел, - и зашагал прочь.
Максим вернулся на дачу и дабы избежать помешательства, перенаправил мысли на работу. Вот только работал он теперь иначе. Всюду он представлял Сашка и с ним воевал. Когда забивал гвоздь, то лупил молотком так, что оставлял на дереве ненужные вмятины, а мешки с грунтом не таскал, а зашвыривал точно в цель, словно хотел пришибить ими Сашка. Он стал увереннее вступать в беседы с дачниками и учиться шутить по-мужски, но при этом и держать свой интерес в разговоре. 
Однако ежедневный страх не покидал Максима и тут он вспомнил, как тренер по борьбе рассказывал, как бороться со страхом. Максим тут же последовал его совету.
С наступлением сумерек он переплывал на лодке на другой берег реки и гулял по тёмному лесу. Здесь любое шевеление, треск или скрип сухой ветки вызывало такую жуть в сердце, что хотелось быстрее выбежать из темноты и наутёк домой в постель. Но он держал себя в руках и шёл дальше, привыкал, успокаивался, а после и вовсе вспоминал шутки, анекдоты, и даже тихо смеялся.
Однажды в лесу, когда за деревьями исчезли огоньки дач, а верхушки деревьев наклонил ветер, он почувствовал, что кто-то идёт ему навстречу. Впереди показалась высокая мрачная фигура в длинной одежде с капюшоном на голове. В этот момент время стало идти как-то иначе и мгновения заметно растянулись. Максим понимал, что незнакомец двигается быстро, но ему почему-то позволялось видеть движения в мельчайших деталях. И если бы незнакомец потянулся запазуху или намахнулся, то Максиму казалось, что он успеет как-то ответить.
- Нет, это не кончина, всё обойдётся,- подсказала интуиция.
Незнакомец приближался, его одежда была чернее ночи, и как Максим не вглядывался в глубину капюшона, но не увидел там лица. Шелестящий ветерок пробежался по руке Максима, когда тот промелькнул мимо него и бесшумно исчез за телами деревьев. Максим поторопился выйти из леса и опомнился только в лодке, когда грёб вёслами к своему берегу. Пересекая лунную дорожку, он вдруг остановился, сложил вёсла и замер. Здесь он ощутил, что весь его страх куда-то улетучился. Он уверенно стоял посередине реки под луной и звёздами глубоко вдыхал ночь и ничего и главное никого не боялся. После этой загадочной встречи он как-то наладил отношения со своим страхом. Он научился им владеть и знать меру, мог смеяться, когда было действительно страшно, и это состояние ему нравилось больше, чем простое спокойствие.
После этого случая он всё-таки прекратил ночные прогулки. Зато стал чаще выходить перед сном на берег реки и смотреть вверх. Что-то подобное приходило на ум в эти минуты: Ночью Вселенная обнажается и окутывает Землю цветом тайн. Посылай мысли звездам они мудры и всё дадут вовремя.
Как-то днём на траве перед дачей он тесал брёвна для постройки бани. В это время проходил суховатый дедок с завернутыми рукавами рубашки, где на руках виднелись старые расплывчатые наколки, где можно было разобрать только слово «Север». Дедок присел отдохнуть на бревно, закурил папиросу и принялся рассказывать Максиму о своей жизни. Лицо у него было грубое как кора на брёвнах, а глаза яркие и синие. Когда Максим махал топором, то не всё слышал им сказанное, но сразу насторожил ухо, когда дед, обронил фразу, что по неписаному закону взрослому придётся ответить, если он наехал на мальца.
Максим хотел рассказать деду свою историю и попросить совет как ему поступить, но почему-то не смог этого сделать. В любом случае слова деда приятно понизили Сашка.
Когда пришла пора нового учебного года, домой к Максиму зашёл его знакомый из соседнего класса по кличке Джерри. Это был подросток, воспитанный в криминальной среде. Он знал лично многих воротил в округе и обладал редкой для того времени предприимчивостью, сговорчивостью, а также располагал к себе упитанной и холёной мордой. Последнее время Джерри всё чаще наведывался во двор к Максиму, так как шпана всего района полюбила это место. 
Они вышли на площадку и Джерри сказал,
- Там Сашок пьяный распрягается, что ты ему доллар задолжал, и просил забрать его иначе он сейчас сам к тебе придёт.
Какой-то решительный холодок пробежался по телу и мыслям Максима. Отведя гостя подальше от входной  двери к мусоропроводу, он произнёс.
- Джерри, скажу как есть. Если он придёт, я его убью.
- Ты что прикалываешься?
- Я серьёзно говорю, если сунется сюда, то вот здесь и завалю.
Максим действительно не врал, но и была в его словах последняя надежда, что Джерри каким-то образом отговорит Сашка и тот образумиться.
Джерри замолчал, отвёл глаза в сторону, о чём-то подумал и произнёс,
- Ни в коем случае этого не делай. За него урки будут мстить и тебе и семье. Да ты что, в самом деле, за доллар его порешишь?
- Джерри ты сам понимаешь, что дело не деньгах. Ты мне только скажи, зачем ему доллар так сильно понадобился?
- Зачем, зачем? Чтобы шмарам своим было что показать. Дай мне доллар, и живи с миром, я всё улажу, мы же с тобой друзья, - сказал Джерри, и с удивлением выдохнул.
До этого момента у Максима ситуация решалась победой, а сейчас всё перекосилось, и горизонт грядущих событий заметно менялся. Он представил как несколько взрослых мужчин, с тюремными наколками и ножами караулят его в подъезде, а самое главное его самых близких. Вся прежняя жуть растворилась в новой неимоверно возросшей угрозе. Сейчас это была уже не личная опасность, а конец всему. Такого он не мог допустить и понимал, что с оравой урок одному ему не справится. Вытащив из коллекционного альбома зелёный доллар, он в последний раз им полюбовался и передал Джерри. Это было нелегко сделать, но теперь он понял, что в его жизни начался новый этап, где он создаст такие возможности, что не одна шваль даже подумать не могла требовать от него что-нибудь в обмен на повседневный покой.
Теперь Максим стал спокойно выходить из дома, и не глядя на Сашка, проходить мимо него. Однако через некоторое время Сашок широким жестом пригласил его на разноцветную детскую скамейку для беседы.
- Ну что Макс, ты доллар, когда мне отдашь?
Этот вопрос несколько шокировал Максима,
- Так от тебя Джерри приходил и давно забрал его.
-Ты что меня за дурака держишь? – нахраписто спросил он.
Первый раз Максиму хотелось взрослому человеку на такой вопрос ответить  – Да, - но он лишь спокойно рассказал про визит Джерри.
Тогда Сашок сказал, что найдёт его и сам разберётся. После он раздобрел и предложил выпить мировую. Признаться для Максима это было унизительно, и подташнивало только от мысли чокаться рюмкой с этим человеком. Наверное, Сашок решил, что Максим ещё мал для водки, да и шпана стала его окрикивать, чтобы куда-то дальше идти. В это время Максим отметил, что Сашок не такой уж страшный, как ему раньше казалось. Некоторые линии на его лице были свойственны людям слабым и даже трусливым, и если нужным словом надавить на них, то Сашок просто посыплется. Он даже почувствовал, что он не раз сникал под силой слова.
- Вот в чём истинная сила, - осознал Максим продолжая смотреть на него.
 Если бы Сашок только знал, о чём тогда думал Максим, то верно бы побледнел. Ведь Максим глядел на него и радовался, что перед ним сидит живой человек. Что коричневые глазёнки Сашка жуликовато бегали, выискивая, что-то по сторонам, а не упирались стеклом в холодные веки.
- Какое же это счастье! – думал Максим.
Пускай он и не вышел победителем из этой истории, но было приятно, что сейчас седая мать Сашка в ярком фартуке, наверное, готовит обед, а не в чёрном платке носит тёмные мысли и теперь он сможет спокойно посмотреть ей в глаза. И стая урок с заточенными перьями не наведается в их двор.
Солнце в этот день засветило как-то по-новому, и Максим даже через одежду чувствовал, как оно его ласкает. В свои тринадцать лет он прочувствовал цену тихому домашнему счастью.
Сашка силком отволокли в сторону его друзья, и они ушли.
Во дворе стало тихо, и Максим спокойно пошёл домой.
За прошедшее лето он заметно подрос, возмужал, перестал кривляться и дурачиться. Вот только стал он замечать, что мать Сашка раньше его в упор не наблюдала, а теперь словно картишки раскинула, или сорока чего на хвосте принесла, но стала она смотреть на него каким-то осторожным и даже опасливым взглядом. 
Позже Максим долго не мог понять, почему шпана, что тёрлась во дворе завидев его издали расступалась, а некоторые  даже неумело вытягивалась как молодые курсанты или просто обходили, но всегда в эти минуты он благодарил тот невидимый свет, что расчищал его путь домой.