Старый знакомый

Два раза в год Виталина разбирала одежду и книги. Но если вещи так и так приходится делить на сезоны и перекладывать, с книгами было сложнее. Вот уже пять лет в собственной квартире в единственном книжном шкафу царил творческий бардак.

С какими-то книгами вроде «Как никогда не выйти замуж» было тяжело расстаться – Лина потратила на нее один день и отчаянно хохотала. Оставим. А вот книга о «Пинк Флойде», купленная в Англии, вряд ли скрасит ее вечер, если до сих пор этого не сделала. Пора признаться себе, что с таким английским как у нее, удовольствия от книги не получишь, а мифической пенсии в наше неспокойное время можно и не дождаться.

Сфоткав книгу, Лина выставила ее на авито и забыла о ней. Сколько там книг ни висело, так и отнесла все в библиотеку или в обмен в парке. Но неожиданно отклик пришел: человек заказал доставку. Ни ответа ни привета, Лина тоже ничего писать не стала – упаковала книгу и отправилась в ближайший боксберри субботним утром.
Боксберри оказался в магазине с товарами для ремонта машин. Неловко побродив между рядов с эмлями и красками, Лина спросила у продавца, тут ли отправляют  посылки.

- Да, конечно, - седовласый полный мужчина уткнулся в компьютер и спросив номер и паспортные данные, занялся оформлением заказа.
- Вит, ты что ли? – услышала она голос за спиной.
Обернулась. Голос не показался ей знакомым, да и не удивительно: его носителя Виталина уже десять лет не видела. А он постарел, причем сильно, - мелькнула мысль.

- Я что ль. Привет.
- Вот уж кого не ожидал увидеть в магазине «Эмали»! – усмехнулся Леня. – Ну как ты жива-здорова?
Лина хотела по инерции ответить «нормально», но осеклась. Хотя действительно, нормально – не хорошо и не плохо. Все живы – это хорошо. Родители стареют и болеют – это плохо, но по своему нормально.
- Да так…
- Видно, что ты загруженная какая-то. Хотя прекрасно выглядишь.
Лина пробормотала спасибо тоже по инерции и спросила, как поживает старый знакомый.
- Да все так же. Работа, дети.
- А жена?
- И жена.
- Слава Богу. Береги.

Он кивнул и устало улыбнулся. Жена у него уже третья.
Лина уже хотела пройти мимо, на ходу складывая листок с данными о посылке – все, что осталось от книге о «флойде», как Леня схватил ее за руку:
- Ты спешишь? А то, может, по кофейку?
Лина не спешила. Почему бы и не поболтать?
Леня купил каких-то железяк и попросил Виталину прогуляться с ним до машины, куда собирался все это сгрузить.
- Сколько мы не виделись-то, лет десять? – открывая багажник, спросил Леня.
- Угу.
- Ты совсем не рада меня видеть или житейское море размазало?
Лина вздохнула. На самом деле она просто растерялась. Она забыла, что в этом мире живет человек по имени Леонид, живет в одном с нею городе и не далее, как десять лет назад у нее подгибались коленки и сердце пускалось в галоп при одном взгляде на него. Странная штука жизнь, а наши гормоны – еще страннее.
- Лень, я рада тебя видеть. Просто никак не ожидала.
Он живет в другом конце города, с какой стати его тут ожидать? Но он по-прежнему работает на себя и мотается к заказчикам, а при покупке материалов выгадывает, где подешевле.

Через пару минут они сели за стойкой в придорожном кафе, рядом друг с другом, и в ожидании кофе, смотрели в окно. Солнечный и теплый сентябрьский день. Такой хочется потратить на прогулку по парку или выезд на природу, продлить лето.
- Ну рассказывай, как жизнь молодая, - потребовал Леня.
Ему сейчас сорок шесть, Лина младше на тринадцать лет и бесполезно говорить ему, что она не так уж и молода. За десять лет многое случилось – работа, жилье, круг общения. Но главное – мировоззрение.
- Знаешь, рядом со старостью, болезнью и смертью любые яканья и цацки меркнут, - подытожила Лина.
- Нет, все-таки ты успела насладиться своими успехами? Это уже много. В нашей жизни даже пара лет счастья – немало. Поэтому я уже давно снял прищепки с яиц и проще на все смотрю.

Она согласилась. Когда-то он казался ей циничным и пошлым, а теперь, дожив до его тогдашнего возраста, она стала понимать его.
Их родители одного возраста, поэтому проблемы Виталины Леня понял вполне.
- Но у тебя своя семья, дети, будущее. У меня же больше никого нет.
- Я тебя умоляю! Не хватало еще крест на себе поставить. Это во-первых. А во-вторых, это и неважно, есть дети, есть своя семья... Родители всегда останутся родителями и наблюдать их угасание невыразимо больно. С их утратой ты навсегда перестанешь быть ребенком.

Принесли кофе. Какое-то время Леня и Лина молчали, помешивая сахар в чашках и глядя на ленту дороги за окном.
- Знаешь, когда-то я читала вступительную статью о Марине Цветаевой, - улыбнулась она, - у нее были недомолвки с одним поэтом, который после ее смерти написал «Поговорить бы хоть теперь, Марина». У меня часто такие мысли возникают – поговорить бы хоть теперь. И вот мы говорим, но совсем не о том, о чем я думала мы бы говорили.
- Просто мы уже другие. Со многими из своих знакомых ты можешь о таком поговорить?
Лина помотала головой. Разве что с братом.
- Лучше ты мне расскажи, как твои девочки. Хватит о грустном. Жизнь продолжается и эта осень должна быть другой.

Ленина старшая дочь пошла в школу, а младшая – в садик. Сын от первого брака вот-вот женится, так что неровен час, когда Леня станет дедом.
- Крепко живешь, молодец! Дед… это сильно! – Лина расхохоталась.
Когда-то у него были длинные волосы, теперь – пегие от седины. Глаза, сводившие девчонок с ума, выцвели и потухли, но за фигурой он следит.
- Крепко… это ты хорошо сказала.
Лине всегда было интересно, не злится ли на него старший сын, которого практически вырастил другой мужчина.
- Всякое было, - ответил Леня, - теперь, когда он взрослый, много сгладилось. Кажется, я уже искупил свое неидеальное отцовство. Я всегда его любил.
Взрослый в двадцать два года? Лина улыбнулась своей мысли и пригубила кофе. Сейчас, когда она не боится сделать ему больно, оскорбить его чувства, когда он никто в ее жизни, можно задавать ему любые вопросы. Загадочная мужская душа, бери, читай. Жаль, что мы действительно другие и многое из того, что занимало нас раньше больше неинтересно. Она ждала от него какой-нибудь банальности вроде: займись личной жизнью, а то время упустишь за заботой о родителях, но ничего подобного он не изрек.

- А для себя что делаешь? Не все же работа-дом?
- Бусики и брошки. Хочется делать что-то руками и тут же видеть результат.
Леня похвалил творческий настрой Виты – для него она по-прежнему называлась так. Леня и Лина звучало коряво, поэтому он звал ее иначе.
- Вита – это жизнь. Не забывай об этом. Твоя жизнь.
Она вздохнула.
- Да, прости, я сегодня неважный собеседник. Мама одной фразой меня вырубает, как по щелчку. Я часто от них возвращаюсь не в настроении, а без них скучаю. Домой не тянет. Но пора.
Она оставила пустую чашку и потянулась за сумкой.
- Давай отвезу.
- Тут пятнадцать минут пешком, Лень.
- Значит, на машине пять. Пойдем.

Он расплатился за кофе и поддерживая Лину под локоток, повел к машине. Разумеется уже не той, что она помнила. Каждая новая жена моложе, а каждая новая машина – больше и круче. Это про Леню. Сколько их было за десять лет – только гадай. Беспокойная натура.

Заднее сиденье крузера завалено строительным хламом, поэтому только вперед.
- Мне по пути, поеду в центр.
Лина кивнула. Еще пять минут в обществе некогда любимого человека – почему бы и нет? Никогда бы не подумала, что любовь может превратиться в полное равнодушие. Влюбленность точнее. Душа ждала кого-нибудь. Он – не просто старше и умнее, он плейбой и у него шел бракоразводный процесс. Надежда. Только не выдержала Виталина бесконечных сравнений с его бывшей. С чистыми сковородками, вкусными блюдами и отутюженными рубашками.
- Как же ты ее отпустил? – воскликнула она тогда уязвлённая.
- Это она меня отпустила.

Пару лет еще Лина жила им и следила за его жизнью. От него бабы сбегали, не он их бросал. И ее бы он тоже не бросил, потому, наверное, никакого трепета при встрече с этим человеком Лина не почувствовала. Свое решение – не чужое, хотя были моменты, когда она сомневалась в его правильности. Моменты одиночества и тоски, но это не показатель.

Когда Ленина машина остановилась у ее высотки, Вита-Лина отстегнула ремень и хотела уже сказать что-то на прощанье, как Леня положил руку ей на колено и замурчал своим забытым обольстительным голосом:
- Не похвастаешься квартирой? Чисто профессиональный интерес, не подумай!
Она усмехнулась, но руку не убрала.
- Квартира ипотечная, хвастаться нечем. Я в кабале. Ты будешь критиковать ремонт. Я и сама вижу кое-какие недочеты.
- Брось, лапуль. Мне просто не хочется с тобой расставаться.
Лину обдало жаром от этого голоса. От этих слов, которых она так давно не слышала. Неужели равнодушие было мнимым? Или похоть бессмертна? Она пришла к выводу, что вся ее влюбленность только к этому и свелась, а на человека недолго навешать и то, чего нет, влюбиться в придуманный ею же самой образ. Механизм прост: пара фраз, голос и взгляд – он знает, как это работает.
- Лень, ты как был кобелем, так и остался? – Лина сняла его руку со своего колена.
- Да что ты! Я просто романтик. Мне тоже не чужда ностальгия. Ты возвращаешь меня в то время, которое, как я думал, я не захочу вспоминать, а вот захотел. Потому что был молодым и красивым. Стал просто красивым.

От его тирад уши в трубочки заворачивались, комплименты не влезали.
- Ты жену-то любишь? – спросила Вита против воли таким же бархатным голосом.
- Конечно.
- Тогда не разрушай это, Лень. Не предавай ее.
Она отстранилась и открыла дверцу.
- Так она же не узнает!
Виталина уже поставила одну ногу на асфальт.
- Это ты так и не узнал женщин! – она рассмеялась. – Нам знать не надо, мы чувствуем. Довольно того, что ты будешь знать. Нельзя обманывать любимого человека. Не ломай свою семью.

Леня вышел из машины следом за ней. Ветер привел обоих в чувство и какое-то время они молчали.
- Вечно ты меня думать заставляешь, - он улыбнулся и вытащил руки из карманов, - дай хоть обниму на прощанье!
- Это пожалуйста.
Наваждение. Не чужда ностальгии и она: молоденькая, после института, полная надежд, а рядом родители полные сил и этот – старше и умнее. Казалось, так будет всегда.
- Спасибо, Лень. За кофе, за беседу, за поддержку. Всего тебе наилучшего. Девчонок своих береги.

На миг Лине показалось, что глаза его снова засияли, а из взгляда выветрилась усталость и тяжесть. Вот что выдает возраст, а не морщины и седина. Усталость и тяжесть. А так, правда, остался просто красивым.

- Ты всегда будешь для меня особенной. И вероятно, не только для меня.
Она дождалась, когда он сядет в машину, махнет ей на прощанье и укатит за поворот. «Поговорить бы хоть теперь…» Странные получаются разговоры, ох и странные!