Исповедь любовницы. Случайное знакомство. Часть I
Целительный крымский воздух , пропитанный ароматами моря , кипарисов и лаванды сделал своё дело , и мой надломленный жизненными невзгодами дух воспрял , мир вокруг снова стал цветным , всякая еда , которую мне долгое время приходилось усилием воли заталкивать в себя, чтобы не умереть с голоду , вдруг вновь приобрела вкус , и мой настрадавшийся организм начал потихоньку выздоравливать.
Целыми днями , изнывая от безделья и совершенно ошалевшая от огромного количества свободного времени , я ломала голову над тем , чем бы себя занять в свободное от лечебных процедур , еды и сна время.
Прогуливаясь как - то вдоль кромки моря , я вдруг увидела , как средь традиционной серой , белой и чёрной гальки , что в изобилии устилала берег , затаился небольшой камушек яркого синего цвета . При ближайшем рассмотрении он оказался кусочком цветного стекла , некогда острые края которого были прилежно отполированы десятилетиями морскими волнами.
Так , уже на следующий день после обеда , взяв большой пластиковый стакан и накинув на плечи тонкое полотенце во избежание солнечных ожогов , я отправилась вдоль побережья на поиски сокровищ , которыми море каждый день щедро одаривало побережье во время прилива.
Постепенно моя коллекция гальки из цветного стекла , за которой я в порыве азарта уходила порой за несколько километров от санатория , наполнилась самыми разнообразными экземплярами причудливых форм и оттенков.
В большинстве своём это были осколки от прозрачных , зелёных и коричневых бутылок, но попадались и редкие, красного и синего цветов , должно быть от разбитых бокалов или ваз из цветного хрусталя , при обнаружении которых всякий раз душа моя приходила в неописуемый восторг , подобный тому , который испытывает грибник , когда видит красную головку подосиновика или коричневую шляпку боровика.
Время для своих прогулок я выбирала нетрадиционное послеполуденное , когда большая часть отдыхающих , спасаясь от нещадно палящего солнца , шла наслаждаться живительной прохладой кондиционеров в свои номера , и шумный , разноцветный , многоликий пляж заметно пустел , открывая взору многочисленные замки из песка , хаотично расставленные лежаки и разбросанные детские совочки и ведёрки.
Именно тогда я и заметила эту странную пару - мать и дочь - , которые приходили на пляж почти одновременно со мной.
Жили они неподалёку , в одном из небольших , но аккуратных домишек , которые сдавались приезжим на весь сезон их рачительными хозяевами из местных . Женщине было лет тридцать пять , статная , красивая, с высоким пучком тщательно собранных рыжих волос , она всё время занимала лежак под зонтиком около самого моря в одном и том же месте недалеко от входа на пирс . Её неизменной спутницей была худенькая девочка лет шести , с такими же рыжими , как у матери , волосами, собранными заботливыми материнскими руками в задорный хвостик на макушке , в белых футболке и шортах .
Странность этих двоих заключалась в том , что они никогда не купались в море. Женщина , не снимая с себя цветастого сарафана , небрежно бросала на гальку сумку, и заботливо повязав на голову дочери косынку , ложилась на лежак , а девочка тут же , прямо в шортах , молча усаживалась на гальку рядом с матерью , поджав под себя ноги и застывала неподвижно , уставившись в только ей ведомую точку, что находилась где-то далеко на горизонте . И лишь изредка она отвлекалась от созерцания водной глади и молча перебирала камушки , поднося поочерёдно их к глазам и , по - своему обыкновению , сосредоточенно вглядывалась в каждый из них.
Они почти не общались между собой , если не считать тех моментов , когда женщина, как будто бы очнувшись , окликала дочь ласково по имени и спрашивала , всё ли у неё в порядке , на что девочка молча слегка кивала головой и вновь погружалась в свои бесхитростные занятия.
Однажды , при ближайшем рассмотрении , мне открылась печальная тайна столь странного и не свойственного шестилетнему ребёнку поведения . И одного мимолётного взгляда было достаточно , чтобы понять , что на лице девочки лежит печать всем известного тяжёлого наследственного заболевания , которое в медицине носит название синдрома Дауна.
Чувство безмерного сострадания овладело мной в тот момент и , повинуясь внезапному порыву своей души , я подошла к девочке и поставила перед ней стакан с цветными стекляшками , собранными мной накануне.
Она вначале словно испугалась меня , засуетилась , занервничала , но встретившись со спокойным одобрительным взглядом матери , переключила внимание на мои трофеи, на которых так красиво играли солнечные блики . И тут случилось невероятное: девочка вдруг как будто ожила , засмеялась , схватила стакан с теперь уже её сокровищами , прижала его к груди и , повернувшись к матери , на своём особенном, характерном для её заболевания языке предложила посмотреть цветные красивые камушки , которые ей подарила « вот эта тётя».
При взгляде на девочку , лицо женщины озарила улыбка , и уже минуту спустя мы все вместе сидели по краям лежака , весело болтали , как будто были давними знакомыми и сортировали стекляшки по цветам на расстеленном пляжном полотенце , а Лиза- так звали девочку - увлечённо выхватывая из кучки тот или иной яркий осколок , лизала его языком и , подняв вверх , любовалась его мокрым матовым мерцанием под лучами солнца .
Так , волею случая , у меня появилась компания , которая приятно скрашивала однообразие моего пребывания на море .
Наталья - моя новая знакомая - оказалась особой весьма начитанной , и при всей её внешней отрешённости и налёта необъяснимой грусти во взгляде , тем не менее обладала прекрасным чувством юмора , была умна и хорошо образована и , к тому же, приходилась мне почти ровесницей , поэтому мы легко нашли с ней общий язык и часами могли увлечённо болтать обо всём и ни о чём , как это бывает обычно между малознакомыми людьми , стараясь по умолчанию не нарушать условные границы дозволенного любопытства и неизменного желания узнать о новом человеке как можно больше информации.
Впрочем со временем , освоившись и познакомившись ближе , коротая вечера за бокалом терпкого крымского вина , наша извечная потребность женской сущности выплеснуть из глубины своей души немного сокровенного и интимного содержимого, брала верх . Именно тогда я и узнала , что заболевание Лизы осложнено тяжёлыми сердечными патологиями , столь характерными для этого синдрома , что ей вскоре предстоит вторая операция на сердце , и Наталья страшно переживает из-за этого, что родители её практически не общаются с внучкой с момента её рождения , да и сама Наталья не может им простить , что мать уговаривала её не забирать девочку из роддома ...
Про отца Лизы она почти не говорила , и лишь как-то вскользь обронила , что женаты они не были , что дочь он никогда не видел , но исправно каждый месяц переводит ей на счёт деньги на отдых и лечение...
Каким - то внутренним чутьём я понимала , что не только болезнь дочери так печалит мою собеседницу , но спрашивать не решалась , пока однажды вечером , во время наших очередных посиделок , уложив Лизу спать , она сама не заговорила об этом , сделав меня случайной хранительницей своей порочной тайны и невольным свидетелем чудовищных мучений , которые только может испытывать раскаявшаяся в содеянном человеческая душа.
Продолжение здесь : http://proza.ru/2025/01/22/56
Свидетельство о публикации №225012100132